Читать книгу: «Люди в футлярах», страница 2

– Контрольная после первого учебного дня, да пошла она! – восклицали одноклассники, выбегая из кабинета физики.

На лестнице творилось настоящее Вавилонское столпотворение², пройти, так чтобы не задеть человека и не споткнуться было нереально. Люди двигались как вверх, так и вниз.

– Неужели так сложно просто поставить лавочки!

– Соня, у нас стулья в каждом классе жвачками склеены, какие лавочки, – очень тихо проговорила Даша, отходившая от неприятного медосмотра. Она панически боялась врачей. Этот запах хлорки и спирта ударял в голову и предсказывал только боль.

– А что она имеет против бомжей? Нам с детства прививают отвращение к несчастным людям, и мы сами потом не можем принять своё несчастье, потому что нам кажется, что это плохо!

– Они сами довели себя до такой жизни.

– Ты проводила опрос? Почему ты так уверена?

Даша устало вздохнула, понимая, что подруга всеми силами пытается развеять страх после медосмотра и поддержать.

– Всё равно нельзя так говорить. И я веду к тому, что нам противно принимать свои недостатки. Я думаю, что ты слышала слова этой Леры.

– Слышала.

– Мне… так противно!

– Не бери на себя. Я была готова к этому. Ненавижу медосмотры.

…

Соня начала сильно кашлять, размахивая рукой перед своим лицом. Толпа девочек сидела на подоконнике и парила чью-то электронку, ожидая своей очереди в кабинку. Дверей в остальных пяти не было. Помещение наполнял белый пар, напоминающий густой туман. От него слезились глаза, он забивался в горло и связывал его в тугой узел.

– Хватит кашлять, неженка! – сказала одна девочка из А класса.

Из учительского туалета вышло три девочки, Соня зашла внутрь. Здесь было ещё больше накурено. Света в кабинке не было, его зачем-то отключали учителя. Приходилось брать телефон и включать фонарик. Соня кашлянула ещё пару раз, после чего за дверью раздался издевательский смех толпы.

"Зато я не задыхаюсь, когда поднимаюсь по лестнице".– подумала она.

На стене еле виднелась надпись:

"Я вас всех ненавижу. Скоро из-за вас меня не станет :("

В дверь начали громко стучать.

– Девочка, давай быстрее, скоро звонок!

– Вообще-то, перемена только началась! – Соня сфотографировала надпись на стене и вышла.

В коридоре её ждала Даша.

– Ты чего какая напуганная? Не обращай на них внимания!

– Дело не в этом. Смотри, – Соня показала фотографию.

У неё тряслись руки, и она часто сглатывала из-за першения в горле. Её глаза были расширенными, и дыхание заметно участилось.

– Таких надписей целая куча на всю школу.

– С этим человеком может что-то произойти!

– Это не наши проблемы, так-то.

– Я покажу это фото Людмиле Романовне, пока не поздно!

– Зачем тебе лишняя морока, мы ещё с Катей не разобрались.

– Вот именно!

Подруги переглянулись.

– Это могла быть она…

– Это мог быть кто угодно.

– Ладно, завтра что-нибудь узнаем. Наверняка эту надпись видел кто-то ещё.

Девочки пошли в гардероб за куртками. На удивление, он был открыт. Вернее, решётчатая дверь с такой же стеной скреплялась резинкой для волос, чтобы лишний раз не закрывать всё на замок.

– Куда это вы собрались? – спросила гардеробщица, скрестив руки.

– У нас уроки закончились.

– Записку от учителя мне.

– Посмотрите расписание у 8Б, у нас сегодня пять уроков.

– Девочки, давайте вот не будем, покажите записку и идите домой.

– Пойдём, – сказала Соня, закатив глаза.

Их кабинет находился на третьем этаже.

– Я уже задолбалась по этим лестницам бегать! Сегодня только вторник.

Запыхавшись, они дошли до класса и постучались. Татьяна Александровна была одна в классе и проверяла тетради.

– Татьяна Александровна, нас домой не отпускают!

– А я чем могу помочь?

– Спуститесь с нами и скажите, что мы не обманываем.

У Татьяны Александровны была проблема с одной ногой, она сильно хромала и передвигалась вперевалку. Учительница томно закатила глаза и вздохнула.

– Я учитель математики…

– …и наш классный руководитель, – продолжила Даша.

Татьяна Александровна дёрнула головой (она часто делала так, когда её что-то раздражало), отложила ручку в сторону и взяла телефон. Слышались гудки.

– Ало, Надежда. Отпусти моих домой, у них все уроки закончились.

Учительница снова принялась за проверку тетрадей.

– Спасибо!

Девочки побежали вниз. Как это приятно – уходить домой после суматошного дня в школе, спускаться по лестнице из последних сил и проходить мимо людей, которым еще предстоит отсиживать три урока или больше.

– Чем сегодня займёшься? – Соня застёгивала свои жёлтые ботинки.

– Уроков не задали, так что пойду играть в переходе.

– Удачной тебе рыбалки.

– Спасибо.

Подруги вышли из школы.

– Ну ладно, до завтра!

– Пока!

Соня живёт довольно далеко от школы, в трёхэтажном частном доме. Она добирается до дома на автобусе. Остановка тоже находится не близко. Идти нужно через задний двор школы. Здесь располагаются небольшой стадион, огороженный старыми деревянными досками синего цвета – летом для футбола, зимой для хоккея, – и несколько разваливающихся, ржавых тренажёров. Заворачивая за школу, Соня услышала чей-то хохот и гневные крики. Она остановилась перед углом и прислушалась. Определённо смеялся Алёша, у него узнаваемый звонкий голос. Соня решила немного выглянуть. У стены школы, под окнами столовой, собрались три её одноклассника во главе с Алёшей. На земле сидел Егор, вцепившись в свой рюкзак; Лёша сел на корточки и взял его за подбородок.

– Ты пацан или кто? – он прижал Егора к себе.

– Отвали от меня!

Один мальчик достал из кармана сигарету и зажёг её.

– Что я вам сделал!? – Егор отбивался рюкзаком.

– Хватит своими значками греметь, раздражает! – Бондарев со своими друзьями потушили пару сигарет об свитер, оставив чёткие отпечатки.

– Мальчики не плачут! – сказал Семён.

Егор копался в рюкзаке, достал пенал, а из него канцелярский нож. Он схватил руку Алёши и начал подносить ножик. Лёша отшатнулся. Егор, уже случайно, задел его руку.

– Прекратите сейчас же! – Соня побежала к ним.

– Может ты хоть на этот раз не будешь лезть, куда не надо? – Алёша весь покраснел.

– Если вы не отстанете, я постучусь в столовую прямо сейчас! – Соня указала на окно.

– И что, э? Что они мне сделают? Половником ударят? – Лёша усмехнулся.

Соня была в ярости. Она сняла один свой ботинок и бросила в компанию хулиганов.

– Э! ДУРА! – маленький Алёшка укрывался своими "друзьями" – Истеричка! Делать нечего!?

– Ты по-хорошему не понимаешь?

Друзья посмотрели на Алёшу, намекая, что хотят уйти. Он скривил гримасу:

– Ладно, пойдёмте, – он пнул яркий ботинок к Соне и развернулся.

Егор изредка пошмыгивал. Соня протянула руку.

– Я сам… – его лицо покраснело от ударов, очки треснули, а свитер спалён и истоптан, – С…спасибо.

– Тебе куда?

– В другую сторону.

– Ну ладно, я тогда пойду. Ты дойдёшь?

– Д-да, ещё раз спасибо.

Тучи сгущались, духота наполнила улицу. Начался дождь. На остановке стояло много людей. Соня села на лавочку и достала блокнот.

"Насколько нужно быть униженным, чтобы унижать? За то, что кто-то не похож на тебя. Как молодой разум может быть так сильно зомбирован стереотипами? На эти вопросы я не смогу ответить, но просто запишу их, на всякий случай. Сегодня был сложный день, я сижу на остановке. Странно, мне кажется, что месяц нужно судить по первым его дням. Сегодня 7 сентября, учебный год начался совсем недавно, но столько всего произошло. От августа меня отделяет всего неделя, но первые дни в школе словно октябрьские тучи – омрачили лето."

Наконец подъехал автобус, набитый бабушками с огромными сумками и тележками. Соня быстро зашла внутрь и отдала деньги за проезд. В конце автобуса осталось одно свободное место, она тут же побежала к нему, но по закону подлости на него уже успела усесться бабуля. Женщина впилась в Соню взглядом.

– У меня видишь, сумка какая тяжёлая! – сказала она.

– А у меня рюкзак тяжёлый.

– Пф, рюкзак у неё! Хилые какая молодёжь нынче.

Соня промолчала, хотя на языке так и крутилась обжигающим комом фраза: "Какие старики хилые стали". Ещё три остановки, и она выходит.

…

Маленькие, трёхэтажные дома с облупленной жёлтой шпаклёвкой, утопающие в листве кустарников, впадающие в землю и окутанные старым печальным духом, готовятся к снесению уже двадцать лет, если не больше. В подъезд порой неприятно заходить, кривые лестницы, обляпанные разной краской – синей, зелёной и другими подъездными цветами – ведут наверх, стены поглощают весь свет. Рои мух тоже числятся жителями этого дома.

Дойдя до второго этажа, Даша дважды повернула ключ: это значило, что дома нет никого. Однако, зайдя в квартиру, она заметила своего младшего брата. Их разница в возрасте составляла всего год. Он по традиции сидел на кухне.

– Кайфоломщик! Ты специально так дверь закрыл?

– Извини.

– Я сейчас ухожу.

– Поешь хотя бы.

– Неохота разогревать.

– Давай я разогрею.

– Что тебе нужно? – улыбнулась Даша.

– Да ничего мне не нужно! Ты придёшь к вечеру, голодная.

– Подозрительно всё это, знаешь… – Даша сняла свою рыбацкую куртку и накинула жёлтый плащ.

В мини-трёшке было очень холодно. Микроскопическую кухню согревали огонь газовой плиты и кипящий чайник. В комнате еле помещались два человека. Капли дождя просачивались через деревянные оконные рамы.

В квартире совсем не было ремонта, она состояла из кусочков жизни прошлых жителей. Иконы заменяли обои.

– Ммм, кстати, – начал Никита, – Я открыл почтовый ящик, там лежала твоя посылка, на стол положил.

Даша быстро доела куриный суп и побежала в комнату. На столе действительно лежал маленький пакет. Правда, чтобы найти его, пришлось перевернуть всё, что валялось на столе: стопки тетрадей со стихами и песнями, пластинки с КиШом и Цоем, CD диски с Наутилус Помпилус, а ещё обрезки тканей, булавки и нитки, среди которых лежал сшитый брелока в виде куклы Каролины. Оказалось, что посылка лежала прямо перед носом. Даша достала ножницы и открыла пакетик. Ей пришёл новый медиатор. Она положила его в карман плаща, взяла гитару с кровати и вышла из дома.

…

– Я пришла! – эхом по просторному холлу разошёлся голос Сони.

Дома было тихо. Соня повесила свою розовую пушистую куртку, намокшую от дождя, сняла обувь и надела тапочки. Какая переменчивая погода в начале сентября! Паркет чуть промёрз. Послышались шаги.

– Привет! – мама спускалась со второго этажа.

Она развязывала свой льняной фартук перепачканными в масляной краске руками. Каштановые волосы она собрала в пучок.

– Привет, у нас сегодня такое было!

– Иди скорее переодевайся и расскажешь всё за обедом. Я с самого утра в мастерской, голова кружится, надо бы мне тоже поесть.

Соня побежала в свою комнату на третий этаж. Школьную одежду она повесила в гардеробную комнату, домашняя лежала на кровати. Настенные часы показывали половину второго.

– "Ещё два с лишним часа…"

Соня выложила учебники на свой белый рабочий стол и пошла в ванную помыть руки.

– А папа в кабинете? – крикнула она, чтобы мама услышала.

– Он в командировке, завтра прилетит первым рейсом домой!

Удивительно, как быстро папа умеет перемещаться по земному шару, так, что и не заметишь.

…

Преподаватели сидели в учительской за большим столом.

– У нас есть одно происшествие.

– Да, мы слушаем.

– Сегодня на физкультуре одной девочке из 8Б стало плохо, после нормативов по бегу. Катя Владова, спортсменка, хорошая девочка. Евгений Владимирович, девочки жалуются, что вы обзывали ученицу, толкали её, а ещё поставили Кате пропуск. И всему классу двойки. Это правда?

– Она чуть в тюрьму меня не отправила! – он повысил тон.

– Евгений Владимирович, я всё понимаю, скажите, это правда?

– У меня не было выхода!

– Так, прекратите! – сказала завуч, – вы сейчас же убираете Кате пропуск и ставите пятёрку. Не забудьте исправить оценки и другим.

– Я ещё ничего им не выставил. Просто решил запугать, поставить на место!

Молодой директор растерянно наблюдал за своими учителями.

– Ещё одна ученица из 8Б пожаловалась на нормативы и предложила их изменить. Все мы понимаем, что это невозможно. Я предлагаю убрать физкультуру с первого урока на последний. У всех классов! – продолжила завуч.

– Но они будут прогуливать! – возмутился физрук.

– Они всегда прогуливали, прогуливают и будут прогуливать.

– Вы же понимаете, что потом ученики сядут нам на шею. Достаточно просто поставить пять Кате и закрыть этот вопрос.

– С-согласен с вами. Евгений Владимирович, вы всё поняли? – уже чуть увереннее заговорил директор.

– Понял…

– Кхм-кхм, – учительница по истории сложила руки на столе, – на втором этаже в учительском туалете на стене написано: "Я вас всех ненавижу. Скоро из-за вас меня не станет" и грустный смайлик. Нам необходимо найти эту девочку. Предлагаю в срочном порядке начать сверять почерки с пятого по одиннадцатый класс. Необходимо установить сроки.

– Да, я тоже видела, прям дурно стало, – проговорила учительница технологии.

– Чем быстрее, тем лучше. У вас есть три дня, – продолжил директор.

Учителя подписали некоторые бумажки, допили чай и кофе, и вышли из кабинета. Каждый из них забрал все тетради из класса, которые были, чтобы начать расследование уже дома.

…

Соня отложила книгу и взяла телефон. Привстав с кровати, она ответила Людмиле Романовне.

– Здравствуйте!

– Здравствуй, Соня. У нас закончилось совещание, сейчас всё скажу…

…

Даша мёрзла в переходе в обнимку с гитарой. В чехле блестела мелочь, и слегка колыхались бумажки. Она собрала деньги в карманы и положила гитару в чехол. Закинула свой инструмент на плечо и достала телефон:

"12 пропущенных от Голландский дядя³".

– "Ну всё, мне крышка", – Даша начала перезванивать.

– Ало, ты почему на беззвучный ставишь вечно?

– Я домой приду и тебе перезвоню.

…

Звонок будильника. 7:00. Кипит чайник. Даша еле встала с кровати и подняла жалюзи. За окном солнце рассветом раскрасило небо в цвет аметиста. Туман утра проникал в комнату.

– Я ушла! – крикнула мама, закрыв дверь.

Никита с неохотой тоже начал вставать. Даша побежала в ванную, чтобы брат её не догнал. Если кто-то всё утро тратит на аккуратную причёску, то Даша нарочно создаёт лохматый вид.

– Давай быстрее!

– Я только зашла!

Никита ждал своей очереди. Вскоре Даша вышла из ванной.

Брат и сестра жили в одной небольшой комнате и делили её пополам. Сторона Даши сильно выделялась из-за множества плакатов с её любимыми музыкантами и актёрами и всякого барахла на книжных полках. На кровати у неё всегда лежала гитара, а у книжного шкафа валялся топор. Почему топор? Даша просто обожает Достоевского.

Сторона Никиты казалась гораздо чище и аккуратнее. По-видимому, брат был минималистом. Разве что на столе стояла одна фигурка Рика.

Пока брат одевался, Даша выбирала одежду. Сегодня на ней будут длинная вельветовая юбка и широкая футболка с Gorillaz. Даша достала свою пластинку с первым альбомом Тhe Doors и вставила её в старый бабушкин проигрыватель. Девочка, пританцовывая, пошла на кухню готовить завтрак.

…

Будильник, 5:30. Соня сняла повязку для сна, встала с кровати, раскрыла белые шторы, чтобы впустить солнечный свет. Он янтарём ложился на молочные стены с аккуратно развешанными плакатами с Ланой Дель Рей, Кобейном и фотографиями Набокова и Оскара Уайльда.

Соня застелила кровать и пошла в ванную комнату. На утренние процедуры она тратит тридцать минут: душ, прическа, уход за лицом и макияж.

С первого этажа доносились какие-то громкие звуки, разговоры и, возможно, гул машины. После ванных процедур Соня тут же побежала к лестнице и съехала вниз по перилам. На первом этаже родители принимали новые большие картины, упакованные в деревянные транспортировочные коробки, мебель и посуду.

– Папа! – Соня помахала рукой.

Он улыбнулся в ответ, затаскивая вместе с грузчиками антикварное кресло.

– Завтрак готов! – мама помогала передвигать картины и переносить коробки с посудой. Соня снова пошла наверх.

В просторной светлой кухне стоял аппетитный аромат омлета с беконом и сыром. Соня быстро принялась за завтрак. После еды она помыла посуду и пошла в свою комнату, не обращая внимания на прохожих грузчиков, направлявшихся в папин кабинет, чтобы получить свою зарплату.

Соня начала протирать пыль в комнате. Это был её обычный утренний ритуал. Часы показывали 6:30. Пора собирать образ в школу. Девочка пошла в свою гардеробную. Здесь множество полок, полностью забитых одеждой, обувью и сумками, а на полу постелен пушистый розовый коврик. Около маленького окна стоит зеркало в полный рост. Соня много времени проводила в гардеробной. Для неё особое значение имели сочетание цветов в одежде, стиль и, конечно же, мода. Несомненно, вчера вечером она уже подготовила несколько образов, и сейчас ей предстояло выбрать один из них. Глаз упал на классический костюм шанель. Из аксессуаров на Соне сегодня жемчужное ожерелье её мамы и кольцо, подаренное Дашей.

Выйдя из гардероба, Соня захватила рюкзак из своей комнаты и побежала вниз по лестнице. На первом этаже, в выставочном зале, мама с папой распаковывали картины. Судя по их выражениям лиц, занятие это было энергозатратным.

– Я пошла!

– Удачного дня в школе! – пожелал папа.

– Возвращайся с историями, – подмигнула мама.

"Истории…" – ударило в голову. – "Я не сделала литру…"

Родители закрыли за Соней дверь. Она вышла в сад. Запах последней скошенной травы наполнял воздух.

…

Соне пришло уведомление.

– Катя что-то мне написала…

"Я вас ненавижу, твари!"

– Мне тоже самое… – подтвердила Даша.

– Блин… Людмила Романовна звонит.

– Ну всё, нам крышка! – Даша начала напевать песню из "Финеса и Ферба".

Соня взяла трубку. Мимо девочек проходили одноклассники.

Страх.

– Нам нужно идти к Людмилке, – сказала Соня.

Людмила Романовна ждала их в своём кабинете. Вместе с ней были Катя и её родители. Лица их были максимально угрюмые.

– Итак. Давайте разберёмся с этим делом. Насчёт оценки не переживайте, у Кати пять, она единственная из класса, кто сдал норматив.

Соня и Даша улыбнулись. Катя гневно на них посмотрела.

"Всё же было хорошо." – подумала Даша.

– Касаемо поведения учителя: родители, если вы хотите, то можете написать на него заявление…

– Нет. Всё, что делает учитель верно, и мы не в праве ему перечить! – отрезала мама Кати.

Даша и Соня с недоразумением посмотрели на женщину. Соня начала набирать воздух, чтобы возмутиться, но Людмила Романовна неодобрительно покачала головой. Катя сглотнула и опустила голову.

– Соня и Даша, – Людмила Романовна показала рукой на девочек, – они помогли вашей дочери. Если бы не они, то учитель продолжил бы вредить детям.

Девочки удивились. Родители Кати пренебрежительно взглянули на них.

– Дети не должны лезть не в свои дела. Из-за них Катя пропустила тренировку, и нам пришлось отпрашиваться с работы, чтобы прийти сюда. Вам следует разбираться не с нами, а с этими девочками! Слишком много о себе возомнили, – сказала мама спортсменки, тем же холодным тоном.

Родители вышли из кабинета, не попрощавшись. Стояла тишина.

– Ну вот, такие люди есть. И ничего с ними не поделаешь. Но вы всё равно молодцы! Нам ещё предстоит найти ту девочку, – Людмила Романовна была удивительно спокойна.

– Кого найти? – Соня заинтересовалась.

Учительница поняла, что проговорилась, – Да так, скоро всё узнаете. Идите.

Соня и Даша вышли из каморки. Прямо перед ними стояла Катя.

– Зачем вы всё это начали? Вы опозорили меня перед родителями!

– Прости, мы хотели как лучше… – начала Даша.

– Тебя разве устроил бы пропуск? Что тебя обзывали? – перебила Соня.

– Лучше пропуск, чем всё это!

Катя смотрела на обеих холодным, тяжёлым взглядом. Она вздохнула.

– Ладно. Извините, что накричала. Вы всё правильно сделали, на самом деле. Простите ещё раз, – гимнастка повернулась к окну, провожая взглядом уходящих родителей. Они не оглядывались.

В кабинете напротив библиотеки уже сидели все одноклассники. Прозвенел звонок, учительница ещё не пришла. Минуло десять минут. Стоял балаган. В класс зашли Людмила Романовна и Ольга Алексеевна. Это должен был быть урок музыки, но, видимо, сейчас будет урок морали.

Всё в кабинете звучало минором: расстроенное фортепиано, пыльные детские поделки в шкафчиках, перегоревшие лампочки на потолке и самое главное – учительница, которая полностью сливалась с интерьером.

– Сидите, ребята. Вопрос к девочкам, но мальчики тоже слушают! На втором этаже в учительском туалете на стене написана пугающая вещь. Пожалуйста, если вы знаете, кто это мог быть, то подойдите ко мне на перемене.

Класс зашептался, мальчишки глупо хихикали. Людмила Романовна вышла из кабинета, ещё раз извинившись.

– Вот вы сначала думайте, что пишите хотя бы. Портите стены в школе! Это же вообще вандализм! – проговорила Ольга Алексеевна, покачивая головой и улыбаясь.

Эта уставшая и несчастная женщина проработала в школе сорок лет. Её рыбьи глаза глубоко впали в серые мешки.

– Разве можно такое писать, я видела, что там. Кошмар! О своих проблемах надо дома говорить, в туалете вам никто не поможет! Сейчас вот Людмиле Романовне делать нечего, как с этим разбираться?

Класс молча сидел и, пытаясь скрыть негодование, слушал учительницу.

– Вот вы сейчас такие пошли, – улыбнулась она. – Все у вас виноваты, всё плохо, и никто вас не понимает. Сами себе проблемы придумываете, не замечали? Ну подумаешь, что-то случилось, а воробьи? Кормушки висят, а в них пусто! Лучше бы помогли братьям нашим меньшим, вот это другое дело. Знаете, как настроение поднимает! А вы вот сидите в своих телефонах целыми днями и на улицу даже не выходите, это же ужас! Вы ведь не понимаете, что американцы вас зомбируют! У меня внуку пять лет, а он уже без гагджетев вот этих не может и минуты усидеть, сразу к маме идёт. А дальше что?

Соня незаметно достала телефон и включила диктофон.

– Ладно уж. Я вчера весь вечер презентацию делала, сама между прочим! Чуть с ума не сошла, эти компьютеры, фиг разберёшься. Сегодня мы с вами поговорим о Фредерике Шопене и таком направлении, как траурный марш, – печально вздохнула Ольга Алексеевна.

Почти весь класс её не слушал, все занимались своими делами.

– У меня был замечательный друг пианист. Он всегда был таким добрым и веселым, – она слабо и задумчиво улыбнулась. Её голос слегка дрожал, она чуть опустила плечи, – Буквально неделю назад я ходила к нему в гости, мы давно не виделись. Решил сыграть мне свою новую композицию. Он сказал, что это похоронный марш собственного сочинения. А я его спрашиваю: "Ты чего как рано пишешь то такое?" Он усмехнулся. Через два дня я узнаю, что мой друг… умер. Он повесился в своей комнате, – Ольга Алексеевна протерла слезу.

В классе повисла тишина.

– Вот так… Так бывает, когда музыкант пишет траурный марш прямо перед собственной смертью.

Напряжённая пауза длилась около минуты и прервалась звуком мобильной игры. Класс засмеялся.

– Вот у вас ни грамма сожаления нет! Бессовестные, бессердечные! – Ольга Алексеевна стукнула по столу.

– О своих проблемах надо дома говорить, – сказала Даша, как бы самой себе, но не совсем.

Повисла вторая гробовая тишина. Те, кто играл, убрал телефоны, те, кто рисовал, отложили карандаши. Это затишье перед бурей, перед взрывом.

Ольга Алексеевна пристально смотрела Даше в глаза, та слегка улыбалась.

– Вы посмотрите на неё, бессовестная! Да как ты смеешь переговариваться с учителем!? Я сорок лет здесь работаю, вы самый ужасный класс! А ну встала! Стой теперь до конца урока.

– Я лишь процитировала вашу фразу в начале урока.

– Прекрати спорить! Нет, это наглёж!

– Значит о своих проблемах нужно говорить не только дома? Я просто не до конца поняла…

– Вышла вон из класса, сейчас же! Бесстыдница!

Даша захватила рюкзак и вышла из кабинета. Она посмотрела на Соню, та хотела что-то сказать, но не успела.

За окном шёл дождь, видимо, не прекращался со вчерашнего дня. Пол-урока быстро пролетели за уютным чтением "Убить сталкера" на мягкой лавочке у гардероба. Даша направилась к лестнице, где её уже ожидала Соня.

– Привет.

– Представляешь, она закончила рассказывать истории и включила презентацию!

– Невероятно.

Девочки поднимались по лестнице, и мимо них пробежал Лёша. Он случайно задел Дашу плечом.

– О Даша, нифига ты смелая, конечно, – сказал он и побежал дальше.

Соня закатила глаза.

– Хотя бы комплименты научился делать! – крикнула она вслед.

Девочки поднимались в кабинет истории. Их догнала Катя.

– Простите меня. Я правда не хотела, – дрожащим голосом сказала она, – Я не буду оправдываться, почему так разозлилась, это не поможет, но знайте, что на самом деле я хочу сказать вам спасибо.

Даша и Соня очень обрадовались словам Кати, и до класса они дошли втроём.

– Мои родители думают, что учителя и тренера знают, как лучше обращаться с детьми. Но я с ними не согласна. У меня очень строгий тренер, он бьёт нас скакалками, у меня постоянно от этого синяки. Я думаю, что так не должно быть… Вы молодцы, что решились поставить таких преподавателей на место! Вы очень смелые!

Соня и Даша не ожидали, что Катя так разговорится.

– Тебе нравится твой вид спорта? – спросила Соня.

– На самом деле, я не знаю. Родители отдали меня на художественную гимнастику в три года, я занимаюсь ей двенадцать лет. Столько работы проделано, и я не готова бросать это. Но если так подумать, то гимнастика не приносит мне удовольствия. Мне сейчас очень тяжело определиться, что делать дальше… – Катя вздохнула и скрестила ладони.

Ребята зашли в кабинет. Стены класса истории имели тёплый подтон, но сама комната была холодной и неприятной. В кабинете было множество картин Васнецова и Серова, египетских папирусов, статуэток (возможно проклятых) и портретов великих и ужасных правителей.

Прозвенел звонок, и ученики сели по местам. В кабинет зашла Вероника Сергеевна.

– Вставать не надо, конечно, – ехидно произнесла учительница.

Класс встал.

– Итак, я очень рада вас видеть. Это первый урок истории в этом году. Вам уже дали расписание на неделю?

– Да, – ответила Волчанова Ника, которая была ещё и старостой.

– Хорошо, то есть, мы встречаемся в четверг и пятницу. Ещё у нас есть внеурочка, и если посещаемость будет стабильна, всего три человека из класса, то на уроках ожидайте контрольных, которые вы не напишите даже на три, я постараюсь. Так что готовьтесь, в понедельник первым уроком внеурочка. Я, конечно, понимаю, что вы разучились писать, но всегда нужно с чего-то начинать, – ухмыльнулась учительница. – Записываем! А ещё в среду обществознание!

Вероника Сергеевна, гордо выпрямив спину, ходила по классу из стороны в сторону.

Эта женщина сорока с лишним лет была достаточно странной. Определенно, историю она отлично знала и безумно любила, но ученики её интерес не разделяли. Главными её качествами были снобизм и жестокое манипулирование толпой: зачастую она использовала учеников, чтобы возвысить своё эго.

– С организационными моментами закончили, открываем тетради. Вы же не забыли, что тетрадь ведём го-ри-зон-таль-но.

– А если мне не удобно? – спросил один из учеников.

– Мне удобно, – ухмыльнувшись, заметила учительница, – Пишем заголовок "Исторические источники" и отводим три стрелки. Первый – вещественный, второй – письменный и третий – устный.

– Какой второй? – спросил Алёша.

– Ого, ты что-то пишешь? – хлопнув в ладоши и выпучив глаза, спросила Вероника Сергеевна, – второй – письменный. Назовите мне примеры вещественных источников.

– Монеты!

– Оружие!

– Ваза!

Удивительным образом отвечал класс, и Вероника Сергеевна даже улыбнулась такой реакции.

– Кстати, вы наверняка видели, что женский туалет на этом этаже закрыт. И не ломитесь туда! Идите на третий. Сегодня уже ручку успели оторвать, дикари просто!

…

На двери туалета висело объявление: "Временно закрыто". По ту сторону двери сидели пять учителей. По середине стояла парта со стульями. На ней лежали стопки тетрадей. Учителя один за другим открывали их, заходили в кабинку и сверяли надпись на стене с записями в тетрадях. Учеников с похожим почерком заносили в список подозреваемых.

Оставшийся туалет на третьем этаже представлял из себя смесь кальянной и маршрутки в час пик. Девочки как обычно выстроились в очередь в одну единственную кабинку с дверью. Причём никто не спорил, кто следующий, всё было спокойно. Вдруг в туалет зашла учительница биологии, собравшись помыть руки. Очень высокая и тощая женщина начала возмущаться, поправляя свою вязанную шаль на плечах.

– Так, девочки. Вы за перемену ничего не успеете, вот сюда выходим, – она показывала на небольшое пространство где стояла сама.

Это место отведено под раковины. Между этим местом и кабинками есть дверь.

– Сюда все, и каждый ходит в кабинки.

Осуждающий взгляд учениц и полная тишина, видимо, напугали её.

– Не смотрите на меня, вы либо идёте в эти кабинки, либо вообще выходите отсюда!

– Нам некомфортно без дверей! – вдруг возмутилась президентка школы.

– Глупостей не придумывайте, кто на вас смотрит? – повторяла она.

– Поставьте двери!

– Вы ставите их, только когда комиссия приезжает!

Учительница не выдержала, взяла всех девочек за одежду и вывела из туалета.

– Вы придумываете глупости! – она вышла.

Ученицы снова выстроились в очередь.

– Они уже достали!

"Нужно что-то делать…" – подумала Соня.

Прозвенел звонок, начался урок физики. Учитель, как обычно, задерживался. В классе было невозможно сидеть. Каждый делал, что хотел. Шум голосов отталкивался от стен и звенел железным шаром где-то в желудке. Слегка кружилась голова.

Соня открыла тетрадь, чтобы взглядом пробежаться по всем темам. Вчера она потратила на повторение очень много времени. Однако никто в классе даже и не думал о предстоящей контрольной.

Инна Анатольевна в этот раз зашла в класс не из чулана. Шум в кабинете всё равно не стих. Учительница села за стол и потыкалась в ноутбуке.

– Открываем тетради. Учебники, страница восьмая. Переписываем тему. Сначала читаем параграф, потом списываем второй абзац, а потом отвечаем на вопросы после параграфа. Там ещё две задачки. Без дано проверять не буду! Со звонком тетради кладём на стол.

Соня помнила о контрольной.

"А как же контрольная… Я опять зря потеряла время. Если спрошу, то класс меня загрызёт… Но я потратила столько времени…" – в голове боролись две противоречивые мысли, участилось сердцебиение, злость на себя и окружающих нарастала. С одной стороны, это шанс не получить плохую оценку, с другой – зря потраченное время на подготовку.

Алёше, сидевшему за первой, вообще было всё равно на гравитацию и прочие законы физики. Он полностью доверял своему соседу и по совместительству другу Паше Юсюпову, который придерживал его стул одним пальцем. Несмотря на то, что Алёша очень маленький и походит на пятиклассника (в четвёртом классе ему сломали позвоночник), один неподготовленный палец четырнадцатилетнего человека не способен выдержать более тридцати килограмм.