Отзывы на книгу «Плоть и кровь», страница 2, 107 отзывов

На этом месте должна была быть гиперэмоциональная рецензия со слезами, соплями и прочими восклицательными знаками. Но в процессе пост-осмысления текста, вот даже не знаю, правильное ли это слово - осмысление, в этот раз у меня это было больше похоже на пост-прочувствование текста, на пост-осязание текста, на пост-вплывание в текст, короче, в этом процессе меня укачало. Не хочется заливаться соловьем и не хочется открываться. Пусть это будет мое личное, прочувствованное, натроганное, проплытое. Пусть в рецензии останется верхушка айсберга.

Я вообще не знаю, как эту книгу читать логикам, как, впрочем, не знаю, как им читать и другую книгу Каннингема, "Часы". Это же должно казаться несусветной чушью, наверное, про ненормальных, про извращенцев, про фриков и общественных высерков. А с виду такая нормальная семья. Семейная вроде сага, отец-грек, мать-итальянка, трое детей, американская мечта в действии, интернациональный котел, ну и что, это же Америка. А на деле один страньше другого. Только почему-то мне куда фриковее кажется самая "нормальная" их дочь, Сьюзен. Расписавшая себе план идеальной жизни, и попытавшаяся прожить его, с этим самым подходящим "никаким" мужем (офис-бизнес-выбор в сенат), в этом громадном "таком, каком нужно" доме. Кажется, у Каннингема так всегда, герои, выбирающие рутинную жизнь по плану, кажутся намного страннее, если не сказать вообще убогими, чем эти вот отщепенцы, наркоманы, трансгендеры и прочие маргинальные личности, летящие на волнах, подбирающие крылья мертвых чаек и поющие голыми на уличных лестницах. Я вот у Каннингема вообще не вижу ничего странного в этих личностях, хотя и должна, ибо консерватор по жизни. Транс Кассандра, к которому/ой даже непонятно как обращаться, получается гораздо человечней и мудрей, чем благонравная мать/бабушка семейства Мэри. Только Кассандра позволяет людям рядом с ней быть собой, а Мэри позволяет им быть только теми, кого она хочет рядом с собой видеть. Неудивительно, что дети слетают с катушек, и самая неудивительная из них - Зои, младшая дочь, в семье "никто". Будь я на ее месте, я бы свалила из дому намного раньше, и конец меня ждал бы такой же, только раньше. Наркота, поблядушки, внебрачный сын, спид, а я ее понимаю, радуюсь даже, наконец-то она нужна кому-то, наконец-то никто ее не пилит за "не то" платье. Мне даже Билли эгоистом не кажется, как я с удивлением прочитала в других рецензиях. Что в нем эгоистичного? Не стал лицемерить на собственном выпускном и делать вид, что все эта напускное "семейное торжество" его радует? Это эгоизм? Лучше было бы прожить свою жизнь как Бен, отрекаясь от самого себя? Тут вообще применимо тогда слово "прожить"?

В-общем, опять этот Часовской (думаю признать его свойственным автору вообще) призыв - живи, будь собой, будь свободен в своих желаниях, тогда появятся и возможности, преследуй свою мечту, будь эгоистом, но не плюй на других, забей на рамки, просто позволь себе. И этот призыв меня царапает ой-ей-ей как. Вся жизнь, если подумать, проходит в рамках, которые мы сами себе устанавливаем, сами себе придумываем. Ты туда не ходи, ты сюда ходи, а то больно кому-то сделаешь, совсем мертвый будешь. И люди терпят, терпят, терпят зачем-то, а потом в один момент срываются... и тут сценарии расходятся. Многие потом жалеют, но некоторые нет. Если позволить себе быть собой, можно совершенно случайно счастливо прожить жизнь? Цитатная мудрость вконтактике. Как захотеть быть здесь и сейчас? Каннингем подсказывает.

Наверное, еще одна книга, и автора я занесу в любимые. Чем больше книг читаешь, тем больше становишься книжным циником, поматросил и бросил, и лишь немногие книги пробиваются сквозь этот заслон. У Каннингема получается. Он, зараза такая, своими фриками с меня маски срывает. Пойду найду мертвую чайку. Или на худой конец, голубя.

Family value

Первое русское издание «пробного» романа Каннингема сыграло со мной (и скорее всего с кем-нибудь ещё) презабавную шутку. После опубликованной в пляжном «Снобе» главы из нового, ещё редактируемого произведения все нормальные люди ждали осенний выход (заявлен был октябрь) и нервно похаживались по магазинам. Но, не сумев купить и перевести «Перед закатом» так скоро, умные русские книгопродавцы подгадали и выпустили «Плоть и кровь» - работу мохнатых годов, о которой невнимательные олухи типа меня ничего не слышали. И первую половину я читала, форменно полагая, что это новый роман автора «Часов» и «Избранных дней». И грустила.

«Плоть и кровь» неминуемо встраивается в дилогию с «Домом на краю света» - другим ранним романом, традиционным и ученическим в сравнении с «Часами» и «Днями», но всё равно блестящим. Если прибегать к преступному упрощению, то «Плоть…» - это гипертрофированный «Дом…»: ещё пространнее, с ещё большим количеством героев, с ещё более пронзительными и частотными моментами а-ля "под взрывающимися звёздами он стоит в трусах в горошек", с ещё более резкой предвзятостью (о которой – чуть позже). Оторваться от 700-страничной саги, как всегда у Каннингема, невозможно, и всё-таки такой возврат мыслился катастрофой, потерей, почти разочарованием в спирали развития, до этого напоминавшей луч. И когда выяснилось наконец, что «Плоть и кровь» лишь предстоял тому, что мы знаем и любим, всё стало на свои места: эпилог стал прологом и зазвучал совсем иначе. Его слабости обратились в его силу.

«Плоть и кровь» во многом уступает «Дому…» и во многом, напротив, дает ему фору. Бесстыдство "молодого писателя", почти дебютанта ("Дом..." издан раньше, но написан позже) - это возможность реализовать сразу всё накипевшее, ни в чём себя не ограничивая. Ты приходишь и выкладываешь на стол всё, что у тебя есть, чтобы тебя узнали, приняли всерьёз, и если ты при этом Майкл Каннингем, то на столе – этой плоской, но реальной Вселенной – оказывается очень честная история, про которою нельзя решить, напряженная она или, наоборот, ошеломительно пустая. Поскольку того же самого нельзя решить про жизнь.

И по сравнению с поздними, гораздо более лаконичными, удобными и сконцентрированными высказываниями, ранние работы Каннингема гораздо ярче передают этот парадокс. Простите за словесную игру, но этот роман полнокровнее что ли. Страшнее, бессмысленнее, радикальнее по настроению, при том, что, конечно, гораздо слабее по форме. «Плоть и кровь» - не просто упражнение на тему семьи, попытка определения, что такое современная семья и почему она переживает такой кризис. Нет, эта холодная социология – лишь надводная часть айсберга. Под водой же – тоска, гнев поиска правильных решений и немного пугающая откровенность. Пугающая, потому что невероятно объективный писатель, который от природы знает всё на свете не хуже Толстого, который одинаково точно описывает сексуальное пробуждение женщины и чувства, переживаемые умирающим в зеленой воде юнцом, - он тоже человек, тоже слабый, предвзятый, тоже хочет доказать судьбе свою правоту. И это выражается не только в маниакальном пристрастии к описанию сотворения и гибели домашних тортов, но и в гораздо более серьёзных вещах.

Знающий законы жизни, невозможность счастья, злую статистику провалов, Каннингем всё равно не может не врать, не выдумывать, когда доходит до его собственного розового и человеческого нутра: он приносит в жертву героям-геям всех других, как бы их ни любил, лишь бы именно в образах персонажей-гомосексуалистов воссоздать мизерный процент удачи. Его геи или царственно трагичны, или получают финальную правоту, семью, покой и самое ценное – последнюю строчку, после которой – чистый остаток страницы, лучший символ авторского сочувствия и заботы. Остальным же приходится сиротливо перебиваться чем-то невразумительным.

Самое странное, что расстраивает сия сердечная несдержанность, особо острая в этом романе, пожалуй, именно геев. Потому что они-то разницу между подстроенной (и, на самом-то деле, ненужной) привилегированностью и реальным порядком вещей ох как чувствуют.

Умение любить мужчин или любить женщин никак не связано с божьим помазанием. С ним связано просто умение любить. И с каждым новым романом Каннингем как писатель (не будем навязывать это Каннингему-человеку, мы его не знаем) становится всё ближе и ближе к этой нехитрой чувствомысли. И – Боже мой! – выражать чувствомысли он умеет, как никто другой.

Многогранный роман с острыми социальными проблемами внутри! Это семейная сага со всеми вытекающими: браки, разводы, преданная любовь, чувство долга и минуты одиночества вдвоем!

Жизнь целого семейства охватывает время не одного десятка лет. Начиная с брака родителей, воспитания детей и всех проблем, которые были и остаются актуальными по сей день: нехватка денег, столкновение интересов, трудности взросления и осознания своего пути. Страх быть непонятым родными, страх перед выбором и трудности перемен в жизни.

Здесь очень много сюжетных линий, и все они тесно сплетены одной судьбой. Одна семья - и множество разностей под одной крышей. Трудности отношений отца с сыном, ненормальная "любовь" отца к дочери. Обманутая жена, неоправданные надежды, и желание ребенка поскорей выпорхнуть из семейного гнезда, чтобы скорей начать набивать свои шишки, нарабатывая опыт.

Жизнь детей достойна выделена автором и поднятые проблемы наркотиков и беспорядочных связей. Это лишь малая часть того, с чем вы столкнетесь в этой книге, даже тема нетрадиционных отношения не была забыта.

Рекомендую к чтению! Книга о непрерывной связи кровных уз, даже если они очень ломкие. О надеждах на будущее детей, о любви разной и разных возрастов, о взглядах на жизнь старшего поколения и их потомства.

Недавно меня попросили рассказать о своих впечатлениях от этого романа. Видно, недаром, поскольку "Плоть и кровь" в последнее время вспоминаю часто, читая другой современный роман о джунглях Америки и джунглях человеческой души. Так вот, рассказываю.

"Плоть и кровь" − замечательное пособие на тему "Как не надо воспитывать детей", от которого очень сложно оторваться: я пять дней подряд читала его повсюду, главным образом в питерской подзёмке. Эмоционально сокрушительное произведение, как и "Часы": кто же знал до Каннингема, что умение жонглировать временными пластами может пробуждать у читателя столько чувств? Что особенно нравится в этой книге − так это любовь к жизни, любовь к героям, хотя мрак и запутанность, как обычно у Каннингема, присутствуют фоново почти везде. Убедительный мир строит писатель. Я ему по-прежнему не до конца верю, но уже больше, чем в "Доме на краю света", хотя его мир по-прежнему кажется мне несколько замкнутым и носящим явные черты авторского мировоззрения. (Впрочем, не то чтобы это делало его скучнее; скорее, наоборот.)

По-моему, в книге есть даже своя мораль. Тем, кто идет поперек писаному и неписаному общественному уставу, у Каннингема почти всегда улыбается счастье. Ну или хотя бы свобода, пока они не умерли от СПИДа, − тут уж как повезет. Те, кто уставам повинуются и в угоду обществу теряют себя, становятся невротиками, трудоголиками и клептоманами. У остальных выбор куда красочнее − геи, трансвеститы, наркоманы, да мало ли на свете счастья. Не то чтобы я собираюсь с Каннингемом спорить (вообще-то собиралась, но whatever): эти герои действительно вызывают симпатию, да и в рамки заключать себя не надо, поскольку итог будет плачевен, и уж кто это тоньше покажет, как не он; однако после чтения порой ненароком проскальзывает мысль, точнее смутное воспоминание о том, что на свете вроде как существуют и другие люди, которые себя принимают, без серебристых париков и женского платья на мужское тело, только вот они печальным образом, отсутствуют в окружении семьи Стассос (тяжкая семейная карма?) − а все почему? Да потому что понаехали тут!

Проблемы множатся, как грибы после дождя, потому что грек и итальянка пытаются укорениться в американской почве.

О трудностях жизни эмигрантов

У них нет поддержки − ни дружеской, ни семейной. Они как-то вгрызаются в США, рожают детей, богатеют, а счастья-то нет; нет спокойствия. Вечное напряжение; бег; попытка удержаться на месте, соответствовать Высокому Обществу, предъявляя ему лоск, сколоченный из фанеры алюминиевыми гвоздями. Мать создает свой фасад. Отец − замечательно прописанный образ, на самом деле − твердолоб, горяч, порывист, не научен понимать людей более тонкого склада иначе, чем с помощью кулаков. Я не просто не удивляюсь, что их дети − невротичка, гей и пансексуальная дикарка, я поражаюсь, с какой психологической ясностью Каннингем показывает, как работает такая воспитательная механика. Только поймите меня правильно. У Каннингема воровка на почве перфекционизма лечится беседами с трансвеститом. В аристократическом мальчике, чьи родители − та самая невротичка и трудоголик (недаром же это семейная сага), который выравнивает на столе вилки и боится случайно показаться собой, сходу объявляют транссексуальные наклонности. Если брать пары, а их тут много, то продолжительно счастливы только геи, причем по тону концовки там очень не хватает фразы "и умерли в один день". В общем, жизнь бурлит яркими красками, я как раз незадолго до прочтения посмотрела свой первый фильм Альмодовара, вот его мне "Плоть и кровь" местами напоминала бодрым реализмом, неуклонно скатывающимся в абсурд. И при этом − вот эти невозбранные, безошибочные психологические cause-and-effects, протянутые железными нитями через всё произведение: меня это сочетание местами обескураживало, если честно. Не вопрос, надо принимать себя. Вопрос − а КТО этот я, которого надо принимать? Я − это то, что я есть, или то, что сделали со мной, с чем я смирился/смирилась и научился/научилась жить?

Три потомка семьи Стассос бегут от родителей с крейсерской скоростью (и надо сказать, я отлично их понимаю), но от себя они бегут тоже, только это не так заметно. (Есть что-то удручающе правдивое в этой связке.) А потом на ощупь отыскивают дорогу назад и останавливаются, кто где успел.

Это красавица Сьюзан, старшая дочь, икона для подражания и жертва недоинцеста, страдающая впоследствии от чувства вины и слишком рьяно для здорового человека (и матери здорового человека) следующая нормам. Это интеллектуал Билли, полная противоположность приземленного силача Константина, которого все годы, за любой намек на слабость или немужественность, третирует и периодически избивает отец, но утешает мать, поскольку это же ее любимый сыночек - честно, для меня после подробного описания детства Билли все его поиски себя в гендерном отношении читаются как "my parents were so fucked up, you know" (и если это не совсем тот вывод, который надо было сделать из этой истории, зачем описывать классику психиатрии, как в "Часах"?) Наконец, дикарка Зои, моя любимая героиня, которая мечтала жить на дереве, а потом передумала и стала нью-йоркской девушкой со свободным взглядом на вещи, потому что это вроде как одно и то же (легкие наркотики, легкие связи, ореол безумной вседозволенности, не менее безумно-прекрасный конец). Это очень запоминающийся персонаж; но мне опять-таки интересно, какой была бы Зои, родись она в другой семье и не бунтуй против привилегий среднего класса. Может, она стала бы рейнджером какого-нибудь национального парка? Или пела бы со скаутами песни у костра? В общем, вот вывод, который я сделала для себя: если твои родители были fucked up, ты, безусловно, вырастешь интересным персонажем!

Может быть, Каннингем действительно приукрашивает, не мне судить, но в психологии никогда не лжет − такое впечатление, что талант не позволяет. Конечно, бывают моменты, когда в голову закрадывается какое-нибудь сомнительное "может, хватит уже?" − например, когда пятидесятипятилетняя мать несчастного семейства начинает регулярно завтракать с трансвеститом, что изрядно облегчает ее душевное состояние, − но я вспоминаю Альмодовара и бодро машу на сомнения рукой. Why not, в конце-то концов! Жизнь прекрасна и удивительна. Кто знает, как она ещё повернётся. (Я рекомендую тем, кто не читал Каннингема, а хочет, тоже взять этот настрой на вооружение.)

Что мне очень понравилось − тот же настрой "надо принять себя вопреки общественным установкам", но выраженный более мягко, в частностях. Каннингем, по-моему, скорбно юморит над теми, кто пусть даже в юности тянется к красавцами и красавицам, к лоску, к внешности вообще − всех их в итоге постигает неудача. Зато если тихо и спокойно всматриваться в себя, а потом в другого, то... Сьюзан не называет это романом, Уилл не называет любовью, это тихое сочетание за гранью слов, ведущее к спокойной удовлетворенности жизнью. Поскольку наша жизнь, бурный ее поток, вообще имеет обыкновение обгладывать все острые углы, сносить все, что плохо построено. И если не хочешь быть рьяным жрецом свободы с его сомнительными, жуткими наградами и не хочешь быть строевым солдатом с оловянными глазами, почему бы не быть как галька на берегу океана, которую облизывает вода. За эту нехитрую даосскую мудрость баланса, за беспредельную красоту ее подачи − мои аплодисменты.

Эта книга очень и очень непростая. Огромная семейная сага, которая бьет нас в сердце своей жизненностью. Все написано так , как есть в жизни , без «розовых очков». Живет огромная семья по крови , в тоже время и не семья вроде, все разбежались из общего дома. В книге поднят вопрос дружественности и глубоких отношений в семье. Горько от того, что такая огромная семья утратила ту ниточку, которая связывает людей, помогает надеяться друг на друга. Но приятно удивил тот факт в книге, что произошедшее несчастье помогло сблизится близких. Местами читался роман тяжело, оттого , что проникаясь душой к героям, переживаешь за них. Стараешься осмыслить множество фактов, которые поражают до глубины души, задумываешься, неужели так в жизни бывает? Почему так происходит, что самые близкие люди становятся врагами или живут в полном непонимании друг друга. Очень часто такое явление в семьях наблюдается в основном тогда, когда взрослые заняты своими проблемами, недостаточно уделяют внимания взрослеющему ребенку. Взрослые часто заняты карьерным ростом, проблемами добывания денег, забывая, что тем самым отдаляют от себя ребенка. Дочитав до конца, с легкой долей грусти, расстаешься с героями, хотя местами книга вводит в ступор своими «Скелетами из шкафа», что удивлению нашему нет пределов. У книги есть та ниточка между произведением и читателем, которая крепко их держит, не давая времени стереть из памяти все , что происходило на страницах книги, и в какой-то степени делает собственные узы родства крепче. Заставляет книга и задуматься об отношениях в собственной семье, чтобы не повторить ошибок , которые могут сделать несчастными самых родных людей. ПРОЧИТАНО В РАМКАХ ИГРЫ «ДАЙТЕ ДВЕ!»

"Плоть и кровь" американского писателя Майкла Каннингема - это своеобразный срез американского общества на примере одной семьи, которую рассказ сопровождает на протяжении нескольких поколений. Муж-грек, жена-сицилийка, трое детей. Внешне благополучный фасад, картинка добропорядочности, а внутри все шкафы ломятся от скелетов.

Прекрасный литературный язык, очевидно, за что писателя наградили Пулитцеровской премией. Читается притягательно, погружает в эту вязкую историю чужой жизни с головой. Но, тем не менее, читать книгу невероятно тяжело. Каннингем не оставляет шанса ни своим героям, ни читателям. Прежде всего, в романе нет ни одного однозначно положительного персонажа, как впрочем, надо отдать должное, и однозначно отрицательного, но отчего-то не отпускает ощущение, что негатив в людях преобладает над чем-то хорошим. Каждый герой, раскрываясь по мере развития сюжета, превращается в бомбу с часовым механизмом, в отравленную стрелу, пущенную по течению истории и метящую в какую-то конкретную цель. Позднее становится очевидно, что цель эта - читатель.

Каннингем соединил в своей книге как проблемы общества, так и вечные проблемы личностного плана. Эммигранты, стремящиеся стать своими в этой стране без истории. Они приезжают в Америку и пытаются отринуть то огромное национальное чувство вины, преследующее всех, меняющих страну проживания. Станет ли когда-нибудь чужак своим в стране, в которой он не родился? Даже если станет мимикрировать под окружающее его общество, просачиваясь туда, обрастая типичными привычками и принятыми условностями. Писатель рассматривает общее через частное. Огромное количество неамериканцев, породившее американцев в первом, втором и так далее поколении, которые ничего не знают и не хотят знать кроме этой большой и многонациональной страны, которая как целый мир, включает в себя множество разнообразных традиций. Но многие предпочитают сидеть в маленьком провинциальном штате и не выходить дальше ближайшего супермаркета.

Каждый герой книги невероятно несчастлив. И самое ужасное в этом, что несчастлив не благодаря чему-либо, а скорее вопреки. Каждый сам старательно вырывает себе могилу. Попутно может еще рыть могилу близкому.Та связь, существующая между близкими родственниками, опутывающая их невидимыми нитями, периодически превращается в удавку. Могут ли быть более чужими люди, прожившие бок о бок много лет, считающиеся родственниками? Так ли важно наличие общей крови, чтобы считаться близкими? Почему зачастую чужие, посторонние люди становятся роднее самых ближайших родственников? Почему человек так отчаянно борется с собственным счастьем за право считаться несчастливым и гордо несет в себе это, словно знамя? Чья либо жизнь, неудавшаяся изначально, интереснее, чем более благополучная? Книга порождает бесконечное множество вопросов, и не дает ни единого ответа. Автор с хирургической точностью нажимает на больные точки, обнажает внутренний каркас этой семьи, демонстрируя, что, построенная на недоверии и отчуждении, она не сможет продержаться долго.

Тяжелая, вязкая книга, полная больного, измученного, безумного мира людей, отчаянно продирающихся по изначально не предназначенному для них пути. Но при всем этом эти люди - невероятно обыденны, даже можно сказать типичны. Их характеры, поступки, взгляды - ничего ненормального не содержат, но их выбор, то как они решают прожить свои жизни - это и угнетает. Кто-то раньше времени изнашивается в этом бессмысленном сизифовом труде, кто-то под финал своей жизни вдруг выруливает на нужную дорожку. Но остается осадок от всей этой истории. Чего-то неправильного, неисправимого, извращенного. Человеку настолько плохо, насколько он сам этого захочет. А если все поголовно жаждут, чтобы им стало еще хуже, то это явно не нормально.

Мир велик и прекрасен, но, в конечном счете, изматывает до смерти всех, кто его населяет.

Вот люблю я Каннингема, и все тут. И пусть даже он написал этот стремный роман про Вирджинию Вульф, после которого я плевалась едва ли не дольше, чем после ее книг, но остальные его книги прекрасны, и "Плоть и кровь" - великолепное тому подтверждение.

Перед нами - отличная американская семейная сага. История о людях, которые приехали урвать кусочек вожделенной американской мечты, но превратились в типичных представителей американского среднего класса, со своими проблемами, разочарованиями, горестями и радостями. Мы начинаем знакомство с этой семьей в 1935 году с Константина, рожденного в семье греческих эмигрантов, который выбирает себе в жены красивую девушку итальянского происхождения. С них и начинается история семьи, в которой дети вместо прекрасных белокурых ангелов становятся гомосексуалистом, наркоманкой и "нормальной" женщиной, глубоко несчастной где-то в сердце. История этого семейства - это антология всех ошибок, которые только возможно допустить в семейной жизни. Но я бы не назвала наших героев фриками или уродцами. Ведь, если задуматься, чем они отличаются от тех, с кем нам приходится сталкиваться в реальной жизни? Тех, кто не может принять себя таким, какой он есть, и пытается доказать что-то окружающим и, в первую очередь, самому себе? От людей, которые глубоко несчастны от того, что зависят от мнения окружающих так, как растения зависят от солнечного света?

Очень хочется сказать хотя бы несколько слов о героях "Плоти и крови" - о Мэри, Константине, Сьюзен, Вилли, Зои, Кассандре, Бене и Джамиле... Но я понимаю, что стоит мне только потянуть за эту ниточку, как эта рецензия превратится в бесконечную простыню. Поэтому не буду лишать вас удовольствия от личного знакомства с ними. А оно того стоит, поверьте.

Мне определенно нравится тягучесть романов Каннингема, его словесная патока, которая притягивает читателя и заставляет его погрузиться во все тяготы жизни героев, прочувствовать их боль и прожить еще одну жизнь, вынеся из нее понимание, как не нужно поступать, чтобы не стать таким, как эти бесконечно ошибающиеся и все глубже тонущие в разочарованиях люди. Хороший роман, побольше бы таких.

Мир состоял из ошибок, мир был их колючим клубком, и никакими веревками, сколько хитроумных узлов ни навяжи, скрепить их так, чтобы они не лезли наружу, было невозможно.

Еще одна книга Каннингема, которая вывернула мою душу наизнанку. Она пропустила меня через себя, разрубила на куски, раскидала по сторонам. Она вырвала меня из реальности и смешала с семьей Стассос, обрекая на роль безмолвного невидимого наблюдателя. Это невыносимо трудно - видеть, как медленно распадается целая семья, как расходятся их пути в разные стороны, как обрекают они себя на одиночество... осознанно, от безвыходности или по глупости. Каждый несчастен на свой лад. У каждого свои страхи, боли, недосказанности. Константин, который целью своей жизни поставил только то, как бы заработать много денег, обеспечить семью всем, тем самым обретая уверенность в собственных глазах, доказывая себе свою же значимость. У него очень сложно все складывается с Билли, с сыном. Не о таком сыне он мечтал - тощем и хилом, чуть что, ударявшимся в слезы, которого не интересует футбол и прочие мужские увлечения... Именно своей неуемной грубостью, Константин добивается того, что сын ненавидит его, настолько, что готов убить. Но есть старшая дочь Сьюзен, красавица и умница, гордость отца. Безудержная, любовь к дочери...Неясные чувства, а в результате - ранний брак, то же бегство из семьи, от себя... Слезы Константина в подушку - доказательство вины. Дочь ушла из семьи. Это не замужество - это путь к одиночеству. Младшая Зои, дикий зверек, неуправляемая, вольная, с самого детства далекая и недоступная. Самая несчастная и самая одинокая из всех. Молчаливая свидетельница упадка. Мэри, жена Константина, посвятившая себя дому, готовке, чистоте и порядку, спискам покупок, организаторству никому ненужных праздненств, беготне и суете. Она исчезает во всей этой рутине, теряет себя, но не принимает этого, бросается в крайности и все равно в глубине души осознает, насколько она одинока...

Очень нелегко наблюдать за тем, как отдаляются друг от друга родные люди. Рвется цепь, окружившая их, создававшая видимость Семьи. Рвется, выпуская их навстречу Жизни. Беспощадной, несправедливой, жестокой реальности, где каждый вынужден будет продираться сквозь боль, в попытке найти успокоение и гармонию с самим собой. Искать счастье, зная наперед, что в конце концов, все пути упираются в Одиночество.

С какой любовью и упоением я читаю Каннингема! Он бесподобно воссоздает всю картину того, что задумал. Добротное, отлично возделанное поле, где буйно и ярко прорастает все, до единого брошенного зернышка. Тут нет главного героя. Любой образ - это главное действующее лицо, без которого сюжет потерял бы свою полноценность. И все же хочу отметить особо полюбившихся мне : Кассандра, "сказочное творение собственного подсознания", неординарная натура, в которой слились воедино острый ум, сила и умение называть все своими именами; Билли (Вилл), человек редкостной души, чистый, незамутненный, немного безумный, немного отчаянный, немного заблудший, но искренний, настоящий; Джамаль, дикий, молчаливый, себе на уме, не от мира сего, испещренный Памятью о Зои, о Вилле и Гарри, о всех тех, кто когда-то упустил Нить, которая могла бы обхватить собой и связать их всех в крепкую семью. Кто и где оборвал ее хрупкую "плоть"? Не стОит искать виноватых. Все заплатили сполна...

Дальше...

Она проживет еще двадцать два года, которые разделятся на перемежающиеся периоды довольства жизнью и ощущения полного одиночества. Ей будут выпадать мгновения совершенной радости, насылаемой самыми простыми вещами: тенью, которую отбрасывает на подоконник чашка с чаем, книгой, с которой она выйдет теплым сентябрьским вечером в парк.

Сначала все недоумевала: да полно, Каннингем ли это? Которого уважаю за "Дом на краю света" и люблю за "Часы". Кто подарил встречу с Вирджинией Вулф задолго до того, как набралась смелости читать ее. И вот это вот сейчас толчение воды в ступе с пристальным разглядыванием малосимпатичной семейки - это, что ли, он? Он другим и не бывал. Ты просто напрочь забыла, какую неприязнь всегда вызывало начало знакомства. Полное отторжение до желания зашвырнуть книгу куда подальше (убить файл, при чтении в электронной форме). Но если удержишься от первого порыва, продолжишь, то текст прорастет в тебя сотней тончайших корешков, войдет в кровь, вплавится в плоть. Его прекрасные маргиналы станут частью тебя, делясь даром терпимости к чужим и собственным несовершенствам. Чего больше и хотеть?

Ну, положим о том, чего и как хотеть, герои Каннингема могут порассказать многое. Равно как и о способах добиваться желаемого. Твоя начальная острая неприязнь главным образом базируется на неприятии подавляющего большинства из них. Каких, например? Например лечь на пол, сучить ногами и кричать: "А я Хочу!" Или тихой сапой с использованием всех методов партизанской войны делать свое, забив болт на интересы и чувства тех, кто заботится о тебе, любит тебя, с кем тебя связывают моральные и материальные обязательства.

Что, такие неприятные? О, это еще мягко сказано. Кунсткамера. Стойкое ощущение которой с "Плотью и кровью" займет не меньше трети от объема книги. Дальше частью мицелярные нитей этой прозы сделают свое дело, частью ты уже начнешь видеть первые результаты описанных выше демонстраций, ни к чему хорошему героев не приведшей (впрочем, к чудовищной катастрофе, в которой подсознательно ожидаешь их обнаружить, тоже). Люди как люди. Социально менее успешные, чем те, кто добивался целей упорным трудом, дисциплиной и самоотречением, но им, вроде, социальные поглаживания не так и важны, нет?

Попробуй разбери, мы то с вами в этой шкуре не бывали. Или все-таки да? Я сейчас не о принадлежности к гей-сообществу, но о возможности позволить себе выйти из бесконечных крысиных бегов, результатом которых должно стать полное и окончательное социальное одобрение, выражаемое словосочетанием "добиться успеха". Когда говоришь себе: все, я отдала большую часть долгов социуму: построила дом, посадила дерево, вырастила ребенка (даже двух). Теперь можно позволить себе то, чего хочу. И только тогда понимаешь, какое счастье просто жить. Малый выход из Колеса Сансары. Хотя в моей картине мира дхарма первична и нирваны без нее не бывает.

Однако о книге. На самом деле эта семейная сага охватывает никакие не сто лет, а вполовину меньший срок. Едва ли можно счесть развернутый эпилог предпоследней главы и пару абзацев последней полноценным повествованием. Но полвека описаны добросовестно. Греческий эмигрант Константин (трудяга, грубоват, хотя не лишен потребности в нежности) женатый на итальянке Мэри (красавица, перфекционистка, малая витальность - с юности часто чувствует себя усталой). Дети, рожденные в конце пятидесятых: спокойная красавица Сьюзен (нянька), симпатичный капризный хиляк Билл (лялька), не от мира сего Зои (в семье не без урода).

Родители и Сьюзен пойдут по жизни, ставя во главу угла труд и преодоление. Младшие станут поступать, сообразовываясь с мимолетными желаниями задней левой ноги больше, чем с доводами рассудка. Однако Билл, который таки даст себе труд закончить университет и стать преподавателем, в целом, проживет более плодотворную, а главное - долгую жизнь, чем Зои, не делающая в направлении социализации вовсе никаких шагов.

Поколение внуков, парадоксальным образом откорректирует картину, потому что рожденный от залетного чернокожего отца больной СПИДом наркоманкой Зои Джамаль окажется умницей гетеросексуалом, а образцово-показательный Бен, сын Сьюзен, понесет в душе разъедающее зерно гомосексуальности. Косвенным образом это послужит причиной его гибели. Нет, не Болливуд, вполне себе жизненная ситуация (ну, для людей, имеющих возможность дарить тринадцатилетнему сопляку яхту).

За вторую половину книги люблю Каннингема, но за Кассандру просто обожаю. Эта мудрая циничная нежная преданная грубая транссексуалка совершенная удача романа. В нее невозможно не влюбиться. Она целый фейерверк и если бы не было других причин читать "Плоть и кровь", ее одной было бы достаточно. И, да, аудиокнига в исполнении Князева роскошна.