Читать книгу: «Я и Лошади», страница 3

И мне до сих пор гордо вспоминать, что моя реакция на все это было очень новая и очень позитивная, ведь первой моей мыслью было: «Ну и ладно, все пройдет со временем. Зато я такой классный внутренний инсайт получила, такой удивительный опыт пропустила через себя. И зубки так здорово, что все вылечила. А это воспаление после укуса – временное явление.»

Проходило долго, недели две большая чувствительность болезненная сохранялась. Но было так интересно кормить себя саму «жиденьким и нежненьким», и все время ходить с несомкнутыми челюстями, словно с загадочной улыбкой на устах, так как только в таком положении зубкам было наиболее комфортно. И никаких мыслей сожаления по поводу пережитого.

Вывод:

Когда страшно до умопомрачения, а мозг вопит, что это нереально, то сделай хотя бы пару шагов навстречу своему страху. Это что-то пугающее может оказаться просто иллюзией и, в действительности, чем-то не только реальным, а даже комфортным и приносящим удовольствие. Чуток попробуй и наблюдай за ответной реакцией себя самой.

Вывод номер два, причем, всем прекрасно известный и уже даже совсем не интересный, но так редко применяемый нами на практике:

У любого действия есть последствия, которые так важно принять. И поблагодарить за прожитый опыт. Надо ценить то, что делаешь, ценить принимаемые собой решения.

Про силу в слабости

Кто самый самостоятельный человек во всем белом свете? Прошу любить и жаловать: это – я. И это про уровень моей внутренней гордыни, который все время зашкаливает. В целом, с этим чувством было мне удобнее выживать. Но вот просто жить, счастливо и в удовольствие, как-то в действительности совсем не очень.

Но благословенная Вселенная учит меня, что кругом много доброжелательности, и что просить помощи – это в радость и во благо самой себе. И это так здорово, что я смогла усвоить этот урок, и перестать жить в непробиваемой броне собственной болезненной гордыни. И сейчас расскажу, как это осознание меня посетило.

Прихожу я как-то на занятие, еще совсем-совсем «зеленая», только, можно сказать, научившаяся хвост от гривы отличать, да запомнившая наконец, что у лошадей не лапы, а ноги. Зато вся такая гордая, что так много знаю.

И, видать, такая самоуверенность из меня, что называется, «пёрла», что мой тренер предлагает мне самой, без ее визуального контроля, почистить лошадь и собрать ее к тренировке. Мое сердце падает в пятки, но я же крутая, моя гордыня не позволяет мне признаться, что боюсь. Так что, продолжаю «держать марку» и соглашаюсь.

Захожу в конюшню, беру недоуздок (такое приспособление из стропы, типа «намордник», чтобы лошадь можно было зафиксировать с боков, когда чистишь) и ищу Каштана. Подхожу к его деннику, а там стоит другой конь.

Честно, Кешика я бы в принципе не узнала, но тут уж даже я вижу ясно, что это не он: Каштан шоколадного цвета, а там стоит серый. Паника, но я же гордая, к тренеру не бегу, и просто начинаю слоняться по конюшне, судорожно вглядываясь в каждую мордаху лошадиную, но не видя ни в одной из них Каштана.

В конце концов я все-таки не выдерживаю, ловлю на улице у конюшни первую попавшуюся спортсменку, прошу о помощи, и эта милая девочка мне мгновенно находит Иннокентия.

Я счастлива, что мы с ним наконец-то пересеклись в пространстве и времени. Но, толи от предыдущего с страха, толи от эйфории, что встретились, я начисто забываю, как надевать недоуздок. Прямо до слез опять обидно: знания, где вы? И что же делать мне?

Но вовремя понимаю, что моя собственная гордыня сейчас просто доведет меня до истерики, и занятия вообще не будет. Глубоко дышу и признаю, что я ничего не знаю. И принимаю, что это нормально, решаясь обратиться за помощью. Нахожу вновь ту же девчоночку и с улыбкой прошу ее помочь мне, честно говоря ей, что все забыла и боюсь все напутать, причинив еще и неудобства моему славному Каштану.

И она с радостью откликается. У нее как раз свободно время, и помогая мне, она получает истинное удовольствие, что такая маленькая, а столь опытная, и уже легко может помочь мне, взрослой женщине. В общем, всю чистку и сбор «от и до» провела со мной, и мы и посмеялись, и поболтали, и она довольная пошла по своим делам.

А я к тренеру с отчетом, что готова непосредственно приступить к тренировке. Глянула она на часы и говорит, что я что-то уж долго собирала Кешу. И тут ловлю себя на мысли, что болезненная гордыня хочет толкнуть меня на ложь: скажу, что, мол, уж больно он грязный был, долго чистить пришлось. Но торможу саму себя и сдаюсь, признаваясь, что все начисто забыла, и только с помощью опытного спортсмена смогла приготовиться к тренировке. И столько я понимания в глаза тренера увидела. Она меня даже похвалила.

А на последующих тренировках спрашивала меня в процессе сбора лошади, можно ли ей меня оставить. И я всегда ее отпускала. И теперь все делаю правильно и быстро. А если что-то вдруг идет не так, всегда прошу помощи. И всегда получаю ее.

Вывод:

Страшно признаться, что чего-то не знаешь. И еще страшней просто просить помощи.

Но признав эту слабость, оборачиваешь ее в силу. И видишь вдруг, что кругом полно доброжелательности и помощи для тебя.

Про мои четыре ноги

Что такое ноги для коня? Причем, наличие именно всех четырех? Это, по сути, ЖИЗНЬ. Эти восхитительные животные созданы так, что даже спят стоя. И если теряется одно из их четырех опор, то им никак не отлежаться, не подстроиться, для них это однозначный путь в другой мир. Для них это смерть.

И вот, хожу я на занятия, общаюсь с лошадьми, и с особым трепетом уделяю внимание их сильным конечностям при чистке. Я осознаю, насколько важная эта часть тела для моих друзей.

А как-то раз идя на занятие, любуясь на красоту природы и немного «косея» от жары, в голову неожиданно прилетает мысль: я – лошадь на двух ногах. Что это значит? Откуда навеяно? К чему вообще? В моменте я даже близко не понимаю хоть какой-нибудь смысл этой ассоциации.

Но я оставляю ее в голове и даю время раскрыться, ведь мне просто интересно. И абсолютно непонятно. А если прямо вообще честно, даже страшно. Ведь, если я – лошадь всего лишь на двух ногах, то это однозначно про смерть. Мою смерть.

Дальше я просто убираю эту мысль из сознания, продолжая жить. Даже забываю про это. Потому что жара наша летняя столь сильна, что мыслей вообще никаких в голове не задерживается: все, похоже, начисто выходит через поры кожи вместе с потом. Так что, июль, лично для меня, это практически весь месяц без мозга. Такой отпуск у него.

А вот в конце августа, когда я, кстати, с лошадками совсем не общалась, потому что тренер уезжала в отпуск, догнало меня понимание этой ассоциации, навеянное мне Вселенной. Болезненное осознание, принесшее мне в итоге огромное облегчение.

Появилась в моем сознания тема про моего папу. В глубокие подробности вдаваться не буду, да и история похожая, на многие. Главное, что его никак не было в моей жизни, ни плохо, ни хорошо. И я жила всю жизнь с удобной, но поистине разрушающей, позицией, что мама есть, а папы нет. Ну и нормально. Для меня это был просто отец, без обиды, без боли, вообще никак. И он не воспринимался мной как часть меня.

И вдруг пришло озарение, что это то как раз и самое страшное в моей текущей жизни. Вот почему я и есть лошадь на двух ногах, только с принятием мамы и всего ее рода, стоящего за моей спиной. Но ведь не за всей. С другой стороны спины – абсолютная пустота, пугающая и холодная. Там нет ничего. И в сердце нет полного тепла. Словно часть его скована льдом. Там нет жизни, нет чувств.

Прямо увидела себя двуногой лошадью, постепенно умирающей изнутри. Ведь именно внутри и останавливаются все процессы: нет движения, нет энергии. Принять и осознать значимость папы для меня самой было невыносимо больно. Я плакала, я отпускала со слезами весь холод по отношению к нему, я прощала его, и я возвращала любовь к нему. Любовь и благодарность за то, что я есть сейчас в мире.

И я вернула себе свои ноги. На удивление для меня самой, принятие папы и всего его рода прошло довольно-таки легко, со светлыми слезами очищения. Сама себе я придумала ритуал, выполнила его, вернув назад свои жизненные опоры. И тут, конечно, суть вообще не в ритуале. Главное, я смогла осознать, что это только мой выбор принимать папу или нет. И я могу вернуть ему его место в моей жизни, потому что хочу этого для себя самой.

Люблю тебя, папа. И принимаю исцеление наших отношений. Вы с мамой – это мой выбор, и он лучший для меня.

А главный вывод таков:

Слышать свои самые странные мысли, но не искать их смысл прямо в моменте. Просто не отмахиваться от них, не выгонять, а дать им место в своей жизни. Ответ придет со временем, и будь готов принять его.

…Можно, конечно, их выкинуть, как я раньше и делала: ну, мало ли какая «фигня» в голову лезет. И продолжать жить (вернее, просто существовать) по-прежнему. Но это уже не моя история. Я – лошадь на всех четырех, здоровых и полных жизни, ногах, идущая легко и уверенно вперед.

Обретая свой собственный внутренний баланс

Лошадь – это про баланс. Баланс жизни в целом. И про мягко-жесткое управление, причем, через свое желание, через свое намерение. И здесь для меня самым требовательным учителем выступает Джеттер.

Все лошади со своим определенным и уникальным характером. В принципе, как и люди, как и все живое вокруг. Я стараюсь их понять, найти подход к каждому. И у меня это неплохо получается.

Но вот Джеттер, этот красавец с яростно коротко подстриженной челкой и гривой, остается до сих пор непознанной историей. И именно он как раз таки обнажает и особенно остро раскрывает мой несбалансированный баланс. То есть, фактически, его отсутствие.

Верхом на коне именно наездник управляет. Мы с лошадью – единое целое, но я являюсь головой. Я решаю, что делать и куда ехать. И не через силу, или, Боже упаси, агрессию. А через как бы мягкую жесткость.

Необходимо захотеть, чтобы лошадь пошла. Необходимо чувствовать в себе самой силу, чтобы лошадь признала тебя главной. Необходимо быть собранной, но при этом не сжатой, а абсолютно расслабленной.

Все это крайне важно, чтобы слиться воедино со своим конем, одновременно посылая ему свои намерения и тонко улавливая его собственный настрой, его движения и порывы. Это и создает то самый баланс, для меня еще порой очень плохо достигаемый.

Джеттер мгновенно чувствует все: мой страх, мою зажатость, мое ослабленное внимание. И, соответственно, свободно начинает себя проявлять, абсолютно не слушаясь. И ладно, если настроение у него просто «пофилонить» и «подремать» во время нашей тренировки. А ведь бывает, что энергия просто льет у него через край. В такие дни я уже даже во время чистки и сбора я начинаю немного пугаться, потому что вижу у него в глазах искрящееся озорство и некую долю презрения ко мне, как к мало опытному новичку.

На первых порах я пыталась внушить ему через слова, что главная на занятии – я. И делала это «проводя беседы с воспитательной целью.» Выглядело это забавно, а оказалось еще и неэффективным. На него это не влияло никак.

И после занятия я была всегда просто счастливая, что осталась жива. Сердце мое после чудачеств Джеттера еле держалось в груди. И единственное, что светлое я чувствовала, так это безмерную благодарность к тренеру, за то, что она всегда рядом. Ведь даже на корде (длинный прочный ремень, пристегивающийся к уздечке лошади), где у тренера сохраняется постоянный контроль над лошадью, Ирокезина умудрялся шалить от души и делать все, что сам хотел.

В общем, то еще испытание для меня. Ну а что с этим всем делать, я абсолютно не понимаю. Принимала уже все как есть, пока неожиданно не пришло осознание, что именно я делаю неверно. В корне не верно.

Это прямо вспышка озарения в голове была: почему я работаю с конем и пытаюсь ему что-то внушить? Ведь я то внутренне не чувствую себя главной. Только вербально что-то пытаюсь донести до коня, который вообще не понимает слов, зато прекрасно улавливает общий настрой человека.

Работать нужно с самой собой. Ведь, если честно, верхом на коне во мне самой нет внутреннего желания куда-то повернуть или как-то поехать. Я просто сижу, пытаясь исполнять команды тренера. А ведь лучше, услышав команду, родить в себе самой желание ее выполнить, и только потом направить посыл лошади сделать так, как я хочу.

После этого открытия, работа на занятиях, даже с Джеттером, пошла значительно лучше. Контакт с лошадьми стал в разы качественнее. И я осознала, что обретя внутреннее желания, я как бы гармонизируюсь со всем внешним миром, и получается тот самый желаемый мной баланс, некое равновесие.

А если внутренне «шатает» из стороны в сторону, мысли никак не соответствуют словам, то и баланса же никакого нет, что мгновенно считывается всеми вокруг меня. В общем, стараюсь сейчас это применять и в жизни целом, а не только непосредственно контактируя с лошадьми.

И, кстати, красавчик Джеттер после одной нашей с ним тренировки смотрел на меня с легким удивлением. Похоже, стал чувствовать, что я меняюсь. Уважение во взгляде его еще даже близко нет, если быть предельно честной. Но мне нравится сейчас управлять им, находя баланс моего внутреннего желания и намерения с внешними командами, которые я посылаю. Сложно, но возможно. И неимоверно полезно для себя самой.

Вывод:

Уговаривать, влиять, манипулировать – абсолютно бесполезно, на мой взгляд. Управлять чем-то можно только через свое собственное внутреннее состояние. Важно обрести гармонию и баланс в своих желаниях, и они мгновенно трансформируются в намерение, силу которого почувствует все вокруг.