Читать книгу: «Чернильное сердце: Где магия встречается с кляксами», страница 2

«– Мисс Блэквуд», – произнёс он, и его голос напомнил шелест страниц. – Меня зовут Архивариус. Я представляю… интересующихся вашим даром.

Мать бросила на дочь взгляд, полный ужаса. Отец сжал кулаки, но гость продолжил:

– Ваши кляксы – не просто шалости. Это ключи. Например, … – Он ткнул тростью в воздух, и из ниоткуда возникла клякса-ворона, та самая, что воровала пуговицы. – …эта малютка может открыть дверь в Проклятую Библиотеку. Если, конечно, выживет.

Элеонора вскрикнула: ворона завизжала, зажатая в сияющем коконе из света. Архивариус сжал пальцы, и существо взорвалось брызгами чернил.

– Нет! – она бросилась вперёд, но отец удержал её.

– Прекратите! – зарычал он. – Мы ничего не знаем о Библиотеке!

– Ошибаетесь, – Архивариус поднял с пола каплю чернил, и она превратилась в карту с меткой – их усадьбой. – Завтра на рассвете я вернусь. Решайте: Отдайте дневник добровольно.

Когда он исчез, растворившись в клубе чёрного дыма, мать обняла Элеонору дрожащими руками:

–Сожги дневник! – мать схватила книгу, но Элеонора вырвала её:

– Нет! Кляксы… они живые! Я не могу…

Вдруг дневник сам распахнулся на середине. Страницы зашелестели, и из них выплыла клякса, ударившая в потолок волной чернил. На стене проступили слова: «Чернильное сердце бьётся в твоём дневнике. Защити его любой ценой», Элеонора чувствовала: это только начало её пути.

В полночь, когда вся школа погрузилась в сон, подруги встретились у западного крыла школы. Профессор Гринвич уже ждал их, сидя на постаменте древней статуи. Его глаза светились в темноте, а усы подрагивали от предвкушения. Гринвич прыгнул с постамента, и каменный лев под ним внезапно повернул голову, скрипя гранитом. Профессор Гринвич родился в семье потомственных магов, чья родословная восходила к основателям школы магии. С детства он проявлял необычайные способности к магии чернил, и его путь был предопределён. Он прошёл обучение у предыдущего хранителя Чернильного Сердца, который передал ему знания и мудрость, накопленные веками. Как хранитель, профессор Гринвич был ответственен за защиту Чернильного Сердца от тех, кто мог бы использовать его силу во зло. Он знал все тайны, связанные с этим артефактом, и умел управлять его мощью. Его задача заключалась не только в защите, но и в передаче знаний тем, кто был достоин узнать о Чернильном Сердце. Связь профессора Гринвича с Чернильным Сердцем была глубокой и многогранной. Он мог чувствовать его пульсацию и предсказывать его реакции на различные события. Его способность переключаться между кошачьей и человеческой формами была связана с силой Чернильного Сердца, которая давала ему эту уникальную возможность. Когда Элеонора проявила свои способности к магии чернил, профессор Гринвич увидел в ней потенциал стать следующим хранителем передавая свои знания и опыт. Его ворчание на латыни, которое сначала казалось просто проявлением характера, оказалось способом передачи древних знаний, зашифрованных в магических формулах. Архивариус наложил проклятие на род его семьи Гринвичей после того, как предыдущий хранитель (дед профессора) отказался раскрыть ему секреты Чернильного Сердца. Проклятие было сплетено из чернил, смешанных с кровью преданного ученика Архивариуса, что сделало его особенно жестоким и необратимым. Каждый потомок мужского пола в роду Гринвичей с 12 лет постепенно теряет человеческий облик, превращаясь в чёрного кота. Полная трансформация наступает к 40 годам, после чего обратный переход становится невозможным. Это наказание за “упрямство” хранителей, сравниваемое с независимостью кошек. В человеческой форме речь Гринвичей искажается – их слова превращаются в латинские заклинания, которые случайным образом активируют магию чернил. Чем дольше Гринвич хранит артефакт, тем сильнее его душа срастается с ним. После смерти хранителя его сознание навеки остаётся в Чернильном Сердце в виде эха, теряя покой. Это часть плана Архивариуса – собрать знания всех хранителей в одном месте. Любая попытка напрямую рассказать о проклятии или природе артефакта приводит к тому, что чернила начинают душить говорящего, оставляя на его коже шрамы в виде рун. Профессор Гринвич до последнего скрывает от Элеоноры правду, так как её растущая связь с Чернильным Сердцем ускоряла его превращение в кота. Теперь, когда проклятие почти завершило свой цикл, только Элеонора может переписать его условия, используя свою уникальную связь с артефактом. Но для этого ей придётся рискнуть – объединить своё сознание с эхами предыдущих хранителей, включая её собственного предка, который когда-то заключил роковую сделку с Архивариусом.

Из пасти чудовища посыпались чёрные розы с шипами-буквами. – Полночь – лучший проводник, – прошипел профессор, ловя один цветок когтем. Лепестки рассыпались в прах, сложившись в стрелку, указывающую на трещину в стене, которую Элинор клялась, что минуту назад там не было.

– Три шага назад от лунной тени, – скомандовал кот, и когда подруги послушались, их ступни провалились сквозь плиты. Но вместо падения они ощутили, как ступени из холодного мрамора сами поднимаются им навстречу. Стены шахты светились бледно-лиловым – оказалось, это миллионы застывших светлячков, вмурованных в раствор. Их крылья шевелились, создавая иллюзию бегущих по стенам текстов. Гринвич шёл впереди, и там, где его лапы касались ступеней, проступали светящиеся следы-указатели: «Осторожно: падающие знания», «Не дышать на архивы». Где-то на глубине двадцати шагов воздух загустел, как чернила, и девушкам пришлось продираться сквозь невидимые свитки, цеплявшиеся за одежду невесомыми печатями. Внезапно профессор остановился перед стеной, испещрённой слепыми окнами. – Пароль? – спросил он у пустоты, и из каменной кладки выползла змея из сплавленных монет. – «Абракадабра»? – робко предложила Эмили. Кот фыркнул, от чего змея рассыпалась в смех: – Ха! Последний, кто так ответил, теперь пишет сноски в словаре глупостей. Гринвич протянул лапу, и медальон на его шее спроецировал на стену созвездие Кошки. Каменные блоки заскрипели, разворачиваясь как страницы гигантской книги, открывая проход, облитый светом цвета старого пергамента. Первое, что они услышали – гул, словно все библиотечные привидения зараз заговорили шёпотом.

– Не наступайте на красные плиты, – предупредил профессор, уже исчезая в сиянии, – если не хотите, чтобы ваши ботинки зачитали лекцию о средневековой орфографии.

Элеонора, ступившая первой, едва успела отпрыгнуть от треснувшей плиты, из которой вырвался поток букв. Они сложились в фразу: «Добро пожаловать, жертвы собственного любопытства», прежде чем рассыпались в прах. А где-то в глубине, за поворотом, заскрипели колёса каталожной тележки, будто сама библиотека потянулась навстречу новым гостям.

Своды подземелья дышали. Не метафорически – каменные арки действительно расширялись и сужались, как рёбра спящего титана, замурованного под школой. Профессор Гринвич щёлкнул когтем по воздуху, и бледно-голубые шары света выпорхнули из его медальона, застыв под потолком. В их мерцании проступили фрески: звёздные карты, сливающиеся с ветвями Древа Познания, где вместо плодов висели переплёты книг.

Полки здесь росли из стен, как кристаллы – чёрные, отполированные временем стеллажи из обсидиана, усыпанные «листьями» из страниц. Некоторые книги были прикованы цепями, чьи звенья покрывали руны подавления. Одна, с глазом на корешке, следила за группой, моргая кроваво-красным веком. Другая, в обложке из драконьей чешуи, шипела, когда Элинор прошла мимо, выпуская струйку дыма с запахом сожжённых тайн.

Воздух гудел от шепота. Не от голосов – от вибрации миллионов букв, танцующих под переплётами. Пол был вымощен плитами с инкрустированными цитатами; при наступании строки вспыхивали зелёным, растворяясь через три шага. «Здесь даже пыль умнее вас», – мурлыкнул Гринвич, указывая хвостом на вихри, складывающиеся в математические формулы над древним глобусом, где вместо океанов были чернильные пятна.

Вдоль галерей ползали каталожные ящики на паучьих лапках. Один, с позеленевшей медной табличкой «XIII век. Запрещённые рифмы», выплюнул свиток прямо к ногам Элеонор. Пергамент развернулся с хлопком, показав иллюстрацию: танцующие скелеты с чернильницами вместо черепов.

– Не трогайте то, что трогает вас первым, – предупредил профессор, когда они проходили мимо секции с книгами в человеческой коже. Надпись на табличке здесь была сделана кровью, которая медленно стекала вниз, образуя новые слова: «Сегодняшнее меню: любопытные студенты».

В центре зала вздымалась спиральная лестница из костей и пергамента, ведущая в бездну. Рядом плавал в воздухе стол с чернильницами-хамелеонами – они подражали цвету глаз смотрящего. Элеонора чихнула от запаха старой магии: смеси ладана, железных опилок и грусти забытых авторов. Где-то вдалеке заскрипели колёса – тележка с призрачным библиотекарем проехала сквозь стену, оставив после себя шлейф цитат на латыни. А когда Гринвич провёл лапой по определённой книге на полке, часть стены сдвинулась, открыв комнату с гигантским часовым механизмом вместо люстры. Шестерёнки здесь были сделаны из застывших стихов, а маятник качался между «Правдой» и «Вымыслом», отмеряя время до следующего апокалипсиса.

– Добро пожаловать, – протянул профессор, пока тень от маятника рисовала на его морде улыбку, – в место, где слова съели больше людей, чем драконы. «– Здесь хранятся знания, которые могут изменить вашу жизнь», – сказал профессор, останавливаясь перед древней дверью. – Но помните: знание – это сила, а сила требует ответственности.

В этот момент из-за колонны выскочил силуэт призрака библиотекаря. Он напоминал оживший переплёт древнего фолианта – костюм из бархата цвета выцветших чернил, с заплатками из пергамента на локтях. Галстук-бабочка, вечно развязанный, трепетал на ветру несуществующих сквозняков, а из кармана жилета торчало гусиное перо, которое периодически чиркало что-то в воздухе невидимыми чернилами. Лицо его было бледным, как страница под слоем вековой пыли, с сетью морщин, напоминающих пометки на полях старинных рукописей. Седые вихры волос вздымались вверх, будто пытались сформировать вопросительный знак. Но главное – очки. Массивная медная оправа с крошечными шестерёнками по бокам, которые вращались сами по себе, подстраивая линзы под магический спектр. Когда он их надевал, стекла вспыхивали ореолом, и в отражении можно было увидеть бегущие строки из запретных гримуаров. Характером он был подобен книге с вырванными страницами – то впадал в профессорскую важность, цитируя указы ордена хранителей голосом, похожим на скрип пергамента, то вдруг начинал гоняться за летающим каталожным листком, забыв о собственном достоинстве. Его смех звучал как треск рассыхающихся переплётов, а в гневе он сыпал цитатами из устава XIV века, отчего даже профессор Гринвич прятал уши.

– О, юные черви книжной плесени! – восклицал он, обнаружив неправильно расставленные тома, и тут же смягчался, поправляя очки: – То есть… дорогие ученицы. Простите, 300 лет одиночества накладывают отпечаток. Его руки, прозрачные как калька, постоянно что-то организовывали – выравнивали стопки книг мановением мизинца, ловили убегающие заглавные буквы сачком из паутины. А ещё он обожал драматические паузы: замирал, глядя вдаль, когда его спрашивали о чём-то важном, но чаще всего оказывалось, что он просто забыл, куда положил чайную ложку-закладку.

Несмотря на чудачества, в его глазах горела мудрость тех, кто видел, как горят библиотеки. Когда Элинор спросила о самом страшном секрете хранилища, он вдруг стал серьёзен, и тени полок сплелись за его спиной в крылья: – Знание – это не факел, дитя. Это зеркало, которое иногда показывает то, чего ты не готова увидеть даже в кошмарах.

А потом снова засуетился, гоняясь за собственным шарфом, который ожил и устроил бунт в отделе поэзии.

– О, мои очки! Где же мои очки?! – запричитал он, ощупывая все карманы своего потрёпанного костюма. – Без них я не могу разглядеть магические узоры на корешках книг!

Эмили отступила назад, но Элеонора смело шагнула вперёд:

– Вы… вы призрак?

Альфред Вейл был одним из учеников школы магии, который 300 лет назад помог создать Чернильное Сердце. Когда юноша осознал, что стал соучастником зла, он попытался уничтожить артефакт, но слуги Архивариуса убили юношу в библиотеке и он превратился в вечного стража библиотеки, запечатав душу в чернильный фолиант. Теперь Альфред существует как полупрозрачный маг с чернильными разводами вместо лица, а его тело состоит из свитков мантии с пергаментами, которые вечно переписывают себя. Его призрак охраняет секретный архив, где хранится оригинальный договор между Архивариусом и родом Гринвичей. Элеонора обнаруживает, что его чернильные “руки” оставляют на книгах следы-подсказки – они меняют текст в её дневнике, направляя к истине. Сам Альфред не помнит своей жизни – его сознание фрагментировано.

– Можно и так сказать, – улыбнулся библиотекарь. – Я Альфред Вейл – страж знаний, последний из древнего ордена. Он смешно подпрыгивал на месте, заглядывая под столы и протирая несуществующие стёкла воображаемыми салфетками.

– Ах, вот они! – наконец воскликнул библиотекарь, доставая из внутреннего кармана старинные очки с потёртой оправой. – Эти очки – не просто аксессуар. Они позволяют мне видеть то, что скрыто от обычных глаз. Надев очки, он прищурился, и подруги заметили, как вокруг книг заплясали едва заметные магические узоры. Внезапно из тени стеллажей вышел тот же библиотекарь, теперь уже полностью погружённый в свои исследования. Его очки слегка искрили, улавливая мельчайшие магические колебания между страницами древних книг.

– Смотрите! – воскликнул он, указывая на один из фолиантов.

В зал ворвался холодный воздух, пахнущий древними манускриптами и магией. Мерцающие свитки кружились в воздухе, словно осенние листья на ветру. В центре зала, над каменным постаментом, парило Чернильное Сердце – пульсирующий амулет из чистейших чернил, от которого исходило мягкое сияние.

Призрак провёл рукой над Чернильным Сердцем, и оно ответило мягким гудением.

– Это артефакт невероятной силы, – объяснил он. – Он связывает все потоки чернильной магии в нашем мире.

Профессор кивнул:

– Именно поэтому Орден «Чистых Перьев» так жаждет его украсть. Они хотят использовать его силу для своих тёмных целей.

Библиотекарь, не замечая, как все смотрят на него, принялся бормотать себе под нос, разглядывая книги через свои волшебные очки:

– Где же… где же… А, вот оно! Древний том здесь хранятся знания о происхождении твоей силы, Элеонора. О том, как управлять кляксами и защищать их.

Он так увлёкся, что случайно задел стопку книг, и те с грохотом посыпались на пол. Очки слетели с его носа и покатились по каменному полу. Библиотекарь с комичной скоростью бросился их ловить, споткнулся о собственный подол и едва не упал.

– Простите-простите! – забормотал он, краснея. – Эти очки такие капризные… Они иногда нарочно от меня убегают, чтобы я не слишком много узнал!

Подруги переглянулись, стараясь сдержать улыбки. Профессор лишь покачал головой, но в его глазах плясали весёлые искорки.

Из стены материализовался стол, покрытый древними манускриптами. Призрак начал объяснять:

– Каждая клякса – это частица Чернильного Сердца. Когда ты создаёшь их, ты на самом деле высвобождаешь крошечные фрагменты древней силы.

Элеонора открыла свой дневник, и кляксы начали выползать из страниц, принимая различные формы. Призрак улыбнулся:

– Видишь? Они признают тебя. Теперь ты должна научиться контролировать их силу.

В этот момент свитки на столе начали светиться, формируя голографические проекции древних ритуалов и заклинаний.

– Но будьте осторожны, – предупредил призрак. – Сила без мудрости может стать проклятием. Те, кто охотится за тобой, не остановятся ни перед чем.

Профессор добавил:

– Именно поэтому мы должны обучить тебя всему, что знаем. Время уходит.

Тем временем Чернильное Сердце в центре зала начало пульсировать сильнее, словно откликаясь на волнение в комнате. Магические узоры на стенах засияли ярче, а свитки закружились в более быстром танце.

– Кажется, мы привлекли его внимание, – прошептал кот-алхимик. – Приближается момент истины. Зал наполнился мягким светом, исходящим от Чернильного Сердца. Свитки медленно кружились в воздухе, словно танцуя под невидимую мелодию.

Эмили почувствовала холодок между лопаток:

– Здесь как-то… тревожно.

Гринвич внимательно осмотрел зал:

– Верно подмечено, юная леди. Наши недруги ближе, чем мы думаем.

–Что за недруги? -Спросили в один голос Эмили и Элеонора.

Внезапно стены начали пульсировать чернильными прожилками, а в воздухе появился едва уловимый запах озона.

– Начинается, – прошептал профессор, его усы дрогнули. – Быстрее, нам нужно активировать защитные механизмы.

Из темноты выступили тени —слуги Архивариуса, что преследовали семью Блэквуд. Они медленно приближались, их глаза светились зловещим синим светом.

– Мы ждали вас, – прошипел один из них. – Дневник должен быть нашим.

Кляксы, сопровождавшие Элеонору, сформировали защитный барьер вокруг девочек и профессора. Их перья светились ярче обычного, создавая магический щит.

В этот момент профессор-кот раскрыл свою истинную сущность. Его шерсть засветилась, а в глазах вспыхнули древние знания:

– Я – хранитель Чернильного Сердца. Много веков назад я был человеком, алхимиком, который открыл секрет вечной жизни через магию чернил.

Он поднял лапу, и на его запястье проявился древний символ:

– Эта метка связывает меня с сердцем. И теперь она нужна, чтобы защитить его от тех, кто хочет использовать силу во зло.

Тени усилили натиск, но профессор создал вокруг них защитный купол:

– Элеонора, твоя сила – ключ к победе. Доверься своим кляксам.

Элеонора открыла дневник, и из его страниц вырвались новые существа – воины из чернил, хранители знаний. Они вступили в бой с тенями, защищая своих создателей.

Эмили заметила, что Чернильное Сердце начало пульсировать в такт с сердцем Элеоноры:

– Смотрите! Оно реагирует на неё!

Профессор кивнул: – Именно так. В твоей крови течёт древняя магия, девочка. Магия, которая может спасти или уничтожить наш мир.

В этот момент дверь зала начала дрожать под натиском врагов. Профессор быстро начертал в воздухе защитные символы:

– У нас мало времени.

– Но как? – спросила Элеонора, чувствуя, как сила течёт по её венам.

– Твоими чернилами, – ответил профессор. – Твоими кляксами. И верой в то, что знание должно служить добру.

И в этот момент Чернильное Сердце вспыхнуло ярким светом, озаряя весь зал и указывая путь к спасению…

Кляксы, почувствовав нарастающую опасность, начали собираться вокруг Элеоноры, образуя защитный купол из мерцающих чернил. Тени Архивариуса, просачиваясь сквозь стены зала, пытались прорвать эту защиту, но каждое их прикосновение к барьеру вызывало вспышки света.

– Используйте силу Чернильного Сердца! – крикнул призрак-библиотекарь. – Оно усиливает вашу магию!

Элеонора открыла дневник, и кляксы вырвались наружу, принимая формы древних существ из легенд. Они кружили в воздухе, создавая вихри чернил, которые сталкивались с тенями, рассеивая их на мгновение.

Профессор взмахнул лапой, рисуя в воздухе защитные символы:

– Вместе, девочки! Ваша сила в единстве!

Эмили, наблюдая за битвой, заметила слабое место в защите теней – они были уязвимы в моменты, когда приближались к Чернильному Сердцу.

– Смотрите! – воскликнула она. – Они боятся света Сердца!

Элеонора направила своих клякс к Чернильному Сердцу, и они начали создавать вокруг него сияющий купол. Тени, пытаясь прорваться через защиту, начали истончаться, терять форму.

Кляксы, получив прилив сил от Сердца, атаковали с новой мощью. Они формировали из чернил защитные печати, связывали тени в сгустки тьмы, которые затем растворялись в воздухе. Призрак-библиотекарь нараспев читал древние заклинания, усиливая защиту зала. Его голос эхом отражался от стен, создавая дополнительную преграду для врагов.

– Теперь! – скомандовал профессор Гринвич. – Направьте всю силу в центр! Кляксы собрались в единый поток чернил, который устремился к центру зала. Тени, не выдержав натиска, начали рассеиваться, исчезая в клубах чёрного дыма. Когда последняя тень растворилась, Чернильное Сердце вспыхнуло особенно ярко, словно празднуя победу. Кляксы вернулись в дневник, уставшие, но торжествующие. «– Вы справились», – произнёс призрак, его фигура стала более материальной от гордости. – Но это только начало. Орден не оставит попыток заполучить силу Чернильного Сердца. Профессор: – Теперь вы знаете свою силу. Но помните: с большой силой приходит большая ответственность и из добра может вырасти хаос. Элеонора посмотрела на свой дневник, который теперь казался не просто книгой, а ключом к защите целого мира.

– Мы будем готовы, – твёрдо сказала она. – Клянусь защищать Чернильное Сердце и тех, кто ему служит.

Эмили обняла подругу: – Мы справимся. Вместе.

В зале воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим гулом Чернильного Сердца и шелестом древних свитков.

Они вернулись домой, но атмосфера оставалась напряжённой в комнате царил хаос. Свет от магических огней плясал на стенах, отбрасывая причудливые тени в проеме замка. Элеонора застыла, сжимая в руках пульсирующий дневник. Её родители метались между комнатами, собирая вещи с лихорадочной поспешностью.

– Собирайся! Мы уезжаем немедленно! – голос матери дрожал, словно натянутая струна.

– Но куда? – отец лихорадочно перебирал склянки с зельями. – Они найдут нас где угодно…

Внезапно дневник затрепетал в руках Элеоноры. Чернильное сердце на её груди вспыхнуло черно-алым светом. Страницы книги зашелестели сами собой, перелистываясь с пугающей скоростью. Из одной страницы вырвалась клякса, превратившись в маленькую лодку, которая ударила в потолок волной чернил. На стене проступили мерцающие буквы: «Беги по ту сторону реки. Там твой путь продолжится. Но помни: чернила – это не просто магия, это – жизнь». Мать отпрянула, словно натолкнувшись на невидимую стену:

– Что это за колдовство? Эти кляксы… они живые? Отец, держа в руках карту от Архивариуса, поднял глаза: – Похоже, наш дневник – нечто большее, чем мы думали.

Клякса, парящая под потолком, приняла форму изящной феи с чернильными крыльями:

– Следуй за мной. Я укажу путь.

Элеонора коснулась светящихся букв, и они ожили, превратившись в призрачный мост, ведущий к реке. Фея взмахнула крыльями, оставляя за собой светящийся след. Не раздумывая, девушка бросилась следом. Родители, переглянувшись, ринулись за ней. – Нам нужно достичь реки до рассвета, – прошептала мать, разворачивая древние карты. – Её воды защищают от тёмной магии.

Земля под ногами задрожала. Тени – слуги Архивариуса – начали просачиваться сквозь стены, их глаза светились холодным синим светом.

– Быстрее! – крикнула фея. – Они уже близко!

Элеонора распахнула дневник, и из его страниц вырвались десятки клякс, образуя защитный барьер. Каждая приняла форму воина, вооружённого чернилами. – Помогите нам! – взмолилась она, и кляксы с готовностью встали на защиту семьи. Пока чернильные стражи отвлекали преследователей, семья устремилась к выходу. Фея вела их тайными ходами, о которых никто не подозревал.

– Река ждёт, – шептала она. Но тени не отставали. Они множились, становясь всё сильнее. В воздухе запахло озоном – предвестником магической битвы.

Стены дома словно сомкнулись вокруг них, входная дверь с грохотом захлопнулась. Фея заметалась в панике. – Что происходит? – воскликнула Элеонора, безуспешно пытаясь открыть дверь. В этот момент через окно вплыл знакомый силуэт – держащий за лапу Эмили. – Не так быстро, юная магистр, – промурлыкал он. – Нам нужно поговорить. Эмили, увидев подругу, вздохнула с облегчением: – Элли, я всё объясню! Профессор приземлился на стол, его глаза светились особым магическим светом. – Архивариус – лишь пешка в большой игре, – начал он. Кляксы-защитники начали растворяться в воздухе. Мать Элеоноры прижала дочь к себе: – Кто вы такой? Что вам нужно от моей девочки? Кот-алхимик поднял лапу: – Успокойтесь. Я здесь, чтобы помочь. Я – хранитель знаний о чернильной магии. И я знаю о дневнике больше, чем вы думаете. Эмили шагнула вперёд: – Профессор прав. Мы должны действовать сообща. Орден «Чистых Перьев» следит не только за вами, но и за всей школой.

Элеонора переводила взгляд с кота на подругу: – Почему вы не сказали раньше?

– Время ещё не пришло, – ответил профессор. – Теперь у нас есть план. Дневник должен быть сохранён, но его нужно спрятать. И для этого нам понадобится помощь всех клякс, чтобы добраться до Академии.

– А как же река? – спросила мать.

– Река – лишь часть пути, – перебил кот-алхимик. – Настоящая защита находится в стенах Академии по ту сторону миров, где древние знания хранятся в безопасности.

Эмили достала свиток:

– Я нашла это в библиотеке. Здесь говорится о тайном хранилище для артефактов вроде твоего дневника.

– У нас мало времени, – предупредил профессор.

Элеонора в отчаянии вцепилась в руки родителей:

– Нет! Я не могу вас оставить! Вы не можете просто отправить меня одну!

Мать прижала дочь к груди, её голос дрожал от сдерживаемых слёз:

– Доченька, так будет лучше. Академия – единственное место, где ты будешь в безопасности. Мы найдём способ присоединиться к тебе.

Отец, с трудом скрывая собственные эмоции, провёл рукой по её волосам: – Ты должна довериться профессору. Он знает, что делает. Элеонора разрыдалась, её сердце разрывалось от боли разлуки. Кляксы, словно чувствуя её страдания, закружились вокруг, образуя защитный кокон. Профессор, видя её состояние, мягко произнёс: – Элеонора, поверь, это единственный способ сохранить твою магию. Твой дар слишком ценен, чтобы рисковать им сейчас. Эмили подошла ближе, обнимая подругу: – Мы будем рядом. Я не позволю тебе пройти через это в одиночку. В этот момент амулет в лапе профессора начал пульсировать чернильным светом. Кляксы вокруг дневника сформировали светящийся круг. «– Время пришло», – произнёс профессор. – Если мы задержимся, будет слишком поздно. Элеонора последний раз взглянула в глаза родителям. В их взгляде читалась не только тревога, но и гордость. Она знала – они всегда будут любить её, где бы она ни находилась.

– Я вернусь за вами, – прошептала она, сжимая в руках дневник.

Кляксы сформировали портал, похожий на чернильную реку. Профессор шагнул вперёд:

– Держитесь за меня. Это будет быстро, но немного… дискомфортно.

Элеонора, стиснув зубы, кивнула. В последний раз она увидела, как родители стоят в комнате, их силуэты растворяются в магическом свете.

– Прощайте! – крикнули они одновременно.

Портал затянул их в себя, словно водоворот. Мир вокруг размылся, превратившись в череду чернильных пятен. А потом… они оказались в совершенно другом месте.

Глава 2

«Магическая академия «Чернильные глубины»

Перед ними возвышались древние стены Академии, а над головой сияли звёзды, которых Элеонора никогда прежде не видела. Когда они достигли берега, перед ними открылась древнее здание, построенное из камня и воды. Его стены украшали руны, защищающие от тёмной магии.

– Добро пожаловать в Школу Водной Магии, – раздался голос из-за спины.

Обернувшись, они увидели женщину в длинном платье, её волосы светились голубым светом. – Я – директриса Аквамарилла, – Она возникла, как воплощение морской бури, заключённой в человеческий облик. Её рост возвышался над другими, словно маяк, а стройный силуэт напоминал кипарис, не гнущийся даже под напором вековых ветров. Мантия, сотканная из ночи и звёздной грации, струилась по её плечам, расшитая серебряными волнами, которые переливались, как лунная дорожка на воде. На груди сверкал кулон с аквамарином размером с голубиное яйцо – камень пульсировал мягким светом, будто в нём билось сердце самого океана. Её волосы, цвета штормовых волн с седыми прядями-гребнями, были собраны в сложную причёску, где каждая шпилька напоминала миниатюрный трезубец. Глаза – два омута, меняющие оттенок от бирюзового до стального в зависимости от её настроения – пронзали насквозь, читающего даже невысказанные мысли. На длинных пальцах, украшенных кольцами с печатями стихий, мерцали ногти, покрытые лаком цвета глубинной синевы.

Аквамарилла правила школой, как капитан корабля в бурю – непоколебимо, с холодной грацией. Её голос, низкий и мелодичный, заставлял замолкать даже самых дерзких. Она не повышала тона, но её тихие слова обжигали, как ледяной шторм: – Опоздание на урок, мисс Бриз, равносильно преступлению против времени. А время, как известно, не прощает. За строгостью скрывалась мудрость, выкованная веками (хотя возраст её оставался загадкой). Она могла одним взглядом утихомирить разбушевавшегося элементаля или превратить наказание для ученика в урок, который тот запоминал навсегда. Когда первокурсник пролил зелье вечной тьмы в столовой, она не отчитала его, а сказала: – Тьма – лучший холст для света. Принеси кисть и золотую краску. Исправляй. Её слабостью были старые книги – в кабинете директрисы стоял шкаф с рукописями, которые шептались по ночам на забытых языках. Говорили, что она обменяла их у морских духов, на собственные воспоминания. А ещё она обожала чай с лепестками лунных лилий – во время чаепитий её взгляд смягчался, и тогда самые смелые ученики решались спрашивать о тайнах мироздания. Но стоило кому-то нарушить древние законы магии, как в её глазах вспыхивали молнии. Тогда даже профессор Гринвич прятал хвост и притворялся статуей. «– Магия – не игрушка», – говорила она, и воздух звенел от напряжения. – Это договор с вселенной. И если вы его нарушите… – пауза тянулась, будто сама тишина становилась угрозой, – вселенная ответит. В её присутствии время замедлялось, а тени на стенах начинали вести себя почтительно. И хотя никто не решался признаться вслух, все знали: Аквамарилла не просто директор. Она – живое воплощение клятвы, которую дала школа при своём основании: хранить, учить и не позволять тьме выйти из берегов.

– Здесь вы будете в безопасности, – пообещала Аквамарилла – Но должны помнить: Орден не оставит попыток найти вас. Элеонора открыла свой дневник, и кляксы радостно выплыли наружу, почувствовав новую среду, начали исследовать пространство, находя общий язык с водными духами Академии.

«– Теперь мы с хранителями должны все изучить и выяснить как быть дальше, а пока», – сказала Аквамарилла, показывая их комнаты. – Здесь вы сможете развить свои способности в полной безопасности и отдохнуть.