Читать книгу: «Чертог Восхода Асуры», страница 3

– Что-то же они тебе сказали? – поинтересовался брат.

– Искать Шаха или Арчи в пабе за торговыми рядами Улья. Это всё.

– Тогда для начала нам придётся найти мамашу Арчибальда, – посмеялся над ним Макс. – Уж она-то всё расскажет.

– Они из другой лиги. Это тебе не мелкий криминалитет, на котором ты практиковался, как на кроликах. Если мы влипнем, то крепко.

Макс пару раз пальцами крутанул бокал, на стенках которого играл луч света.

– Денег нет, и вариантов их достать тоже, – напирал он. – Можно же просто сходить поболтать? Или ты передумал и готов возвращаться домой?

Глава 3. Лоренс

Сиреневое небо опускалось на сумеречный город, прочерченный тёмными силуэтами крыш. Февраль гулял по улицам морозным ветром, а за редко проезжающими машинами мёлся снег. Лоренс шагнул через чугунные ворота, ведущие во двор Гагаринской улицы, и проход в Чертог Ночи с шипением открылся. Все звуки стихли. Перед глазами пролёг мрак. Межпространственный барьер города под землёй стал настолько мощным, что на несколько шагов дальше не существовало абсолютно ничего.

«Главное – идти прямо», – подумал Лоренс.

По другую сторону четверо вахти, охранявших проход, почтительно кивнули ему. На них были длинные тёмно-серые мундиры с косым бортом, отделанным угольно-чёрными вставками, прямые штаны на тон темнее и высокие сапоги. Орлиные головы наверший посохов хранителей превратились в драконьи. Их клыкастые пасти устрашающе разевались, а глаза чернели ониксами.

Уже около месяца под действием чар Вайтари маги постепенно возвращались в Чертог Ночи. Проходы открывались в разных местах, а о закономерности смены их расположения знали только прибывшие. Хранители Цитадели пытались проникнуть в город, но безуспешно. Вайтари всё сделал так, что в случае поимки кого-то из жителей его города стражами вытащить из памяти нужные сведения было невозможно. Эти знания лежали глубоко, и любой маг сказал бы, что просто угадывает, как попасть в Чертог Ночи. Конечно, если бы смог говорить об этом. Поднимающиеся на поверхность были зачарованы не рассказывать о том, что происходит внизу. Даже товары в город поставляли через специальные переходные лабиринты². Только тот, кто знал об их существовании, имел представление, как попасть на нужный уровень, чтобы найти проход. Все остальные маги могли только пытаться пробраться в город, пока их самих не нашли бы вахти.

Лоренс прибыл в Чертог Ночи раньше, чем планировал, и теперь неторопливо шёл через отстроенный городской центр в сторону Талминской крепости. Непроницаемо чёрное небо не оставило и следа от стылых сумерек, которые на поверхности окутывали Петербург. Дыхание всё ещё превращалось в пар на кусачем морозном воздухе, а под ногами хрустел снег. Всю дорогу Лоренса преследовали разговоры. На площади Ребеля к ним добавились ароматы сладкого хмеля и сытной кухни. Идущие навстречу прохожие нередко растворялись перед глазами, оставляя причудливый цветовой след. Центральная площадь всегда была самым оживлённым местом в Чертоге Ночи. Здесь теснились городская библиотека с двухуровневой аркадой, центральный банк, вход в который отмечали четыре колонны, поддерживающие балкон с грифонами, и здание городского Магистрата. Старинной часовой башней оно возвышалось над архитектурным ансамблем тесно соседствующих поблизости жилых домов. Они плотным кольцом обступали саму площадь, где уличная торговля пестрила разнообразием товаров, а в воздухе встречались пять мостов. Главный из них – крытый с арочными окнами и галереей. Четыре других: открытые, изогнутые, украшенные скульптурами мифических существ.

В центре площади теперь возвышалась мраморная статуя Майсенты Ребель в память о первой женщине в своём роде. Длинноволосая, стройная, светлокожая. Её босые ступни шли дорогой серебряных звёзд, отлитых на постаменте, а ткани платья раздувал ветер, родом из края солнечных лучей и дождя. Для энтер рождение ребёнка женского пола представлялось чем-то сакральным в понимании Лоренса, ведь шанс был очень мал, и Вайтари, сдержав обещание Морзу, почтил память Майсенты, увековечив её в камне.

Сам Вайтари занял Талминскую крепость, где разместил и вахти. За неприступными стенами Талмы скрывался огромный внутренний двор с большим колодцем в центре и замок с пятью башнями. Скрипучий ковёр снега стелился под сапогами Лоренса, пока он поднимался по широким каменным ступеням к воротам замка. Внутри тихая лестница Восточной башни увела его на самый верх, где за распахнутыми дверями он нашёл пустующий зал для собраний. В помещении было прохладно, хотя в очаге ревел огонь. Отодвинув кресло от стола, Лоренс устроился поближе к теплу, потому как жар грел куда приятнее доспеха.

Морзу показался первым. За время, которое Лоренс провёл в Асуре, тот сменил полотняные одежды на тёмно-свинцовый мундир, с одного борта отделанный тонкой серебряной кольчугой. Она едва слышно звенела, раскачиваясь в такт стука его начищенных ботинок.

– Хэй’хет маарас, – сказал Морзу. Стрелки на его брюках окончательно разбили образ чернокожего туземца, сложившийся в первую неделю возведения Чертога Ночи.

– Хэй’хет маарас, – ответил Лоренс прославляющим новый мир приветствием, которое служило негласным паролем для всех прибывших.

Следом вошла женщина с длинными смоляными волосами. Глаза её были полностью чёрные, а кожа белее каррарского мрамора. На высокой стойке мундира, который она носила расстёгнутым поверх прозрачной блузки, красовались змеевидные драконы. На шее, обмотанный плетёным шнуром, висел осколок, похожий на окаменевший уголь. Украшение выглядело самодельным и совсем не шло к её изящному образу. Вместе с Морзу могла прийти только Гремори, которую без чадры Лоренс видел лишь раз, но помнил, что глаза её выглядели иначе. Движением руки, с которой сорвался поток чёрной магии, она захлопнула за собой двери и осталась стоять рядом, словно Цербер.

– Вайтари к нам не присоединится? – поинтересовался Лоренс у Морзу, опустившегося в кресло рядом.

– Он восстанавливает силы. – Ответ прозвучал как отговорка. – Возведение барьеров, работающих на жизнеобеспечение города, отнимает у него много энергии.

– Стоит ли тогда тратить на это столько времени, – сдержавшись от назидательного тона, отметил Лоренс, но сам уже думал, как поговорить с Вайтари с глазу на глаз после своего долгого отсутствия.

– Чертог Ночи должен привлекать магов не только мягкостью законов, но и финансовой свободой. Жить здесь выгоднее, чем на поверхности, – объяснил Морзу, твёрдостью голоса показывая очевидность своих слов.

– Чертог Ночи закрыт для большинства магов, – не согласился Лоренс.

– Да, но так будет не всегда. – Морзу вернулся к началу разговора. – Вайтари действительно слишком много сил тратит на город, и мы думаем, как избежать этого в будущем.

Из Восточной башни открывался вид на светящийся огнями центр Чертога Ночи. От площади Пяти Мостов к Талминской крепости тянулись несколько восстановленных улиц с подсвеченными фасадами.

– Заключённые, – пожав плечами, предложил Лоренс, удивляясь, почему никто не додумался раньше. – Ресурсы Цитадели поддерживают большее двух сотен магических преступников. Мы же можем использовать их энергию для защиты Талмы и города.

Морзу взглянул на него, и в его карих глазах отразились языки пламени очага.

– Низкие цены и мягкие законы – это хорошо, но этого мало, – продолжал Лоренс. – Нам нужно не просто показать, что в Чертоге Ночи лучше, чем где-либо, нам нужно сделать так, чтобы сомнений не возникало ни у кого. Нужно показать, что за нами сила, свобода и будущее.

– У Вайтари были мысли на этот счёт, – согласился Морзу. – Он считает, что ты – отличный кандидат для демонстрации.

Гремори прошла к огню и остановилась так близко, словно не знала, что он обжигает. Лоренс видел её силуэт боковым зрением, и ему казалось, что пламя большого очага объяло виесу целиком.

– Каждый маг получил силу после тебя, потому что заслужил её так же, как и ты, – своими шарадами из трёх времён прошлого заговорила она, и Лоренс, ненадолго прикрыв глаза, с усилием попытался вспомнить, как это расшифровать.

Морзу пришёл на помощь:

– Ты хотел силу, и ты её получишь, а после тебя силу получит каждый маг, который её заслужит.

– Каким образом? – спросил Лоренс.

– Также, как и я. Даэрхиг’карах.

– Ты – драмах.

– В твоём теле природная сила всё ещё может развиваться, нужно только его перестроить. Для этого мы проведём ритуал даэрхиг’карах, – коротко объяснил он.

– Всё, что мне известно об экспериментах такого рода над людьми и магами, так это то, что они смертельны, – насторожился Лоренс.

– Потому что магхи ничего не знают об этом ритуале. – Глаза Морзу горели красным огнём, как уголья в очаге. – Люди действительно умирают в течение двух-трёх лет. Слабые маги живут дольше, но и их тела не выдерживают. Я прожил уже пятнадцать лет и чувствую себя прекрасно.

– Я хочу поговорить об этом с Вайтари, – сказал Лоренс.

Обойдя его, Гремори облокотилась на спинку свободного кресла. Сквозь тонкую улыбку скользнул её шёпот:

– Вайтари никогда не говорил тебе больше, чем мы.

– Знала бы ты, как ошибаешься, – изобразив все оттенки презрения, отмахнулся от неё он.

– Как продвигаются поиски дочери Руак’Маара? – Морзу сменил тему с видом, до глубины веков уставшим от их инфантильных препираний.

После недолгого молчания, которое наполнил треск огня, Лоренс ответил:

– Контроль сознания Вайтари, который заставил Ксави защищать Майсенту, сильно усложнил задачу. Она не поверила моим словам о том, что Вайтари может быть опасен, и сбежала, потому что испугалась не его, а меня.

Правдой это было только отчасти. Вайтари действительно хотел, чтобы и Ксави, и Розали всеми силами оберегали девочку, пока он не сможет забрать её в Чертог Ночи, но Лоренс недостаточно доверял ему и надеялся остаться в живых, поэтому схитрил, нарочно спугнув Ксави и став таким образом одним из немногих, кто смог бы её найти. Шансов умереть сразу поубавилось.

– Другими словами: ты действовал против нас, – перевёл Морзу.

– Это была предосторожность, которую я счёл на тот момент оправданной, – с тихой злостью защищался Лоренс, чувствуя, как жар огня раскаляет его.

– Ты здесь потому, что разделяешь наши идеи, а ещё: ты – один из них. – Пренебрежительным жестом Морзу махнул в сторону окон, и, если бы у расизма был запах, он бы повис в воздухе, не давая свободно дышать. – Но в любой момент всё может измениться.

– Придётся тебя расстроить, – процедил Лоренс. – Для них я белее тебя.

Морзу взглядом указал Гремори на дверь:

– Проводи его к Вайтари.

В пристальном внимании виесы читался голод. В звуках же её голоса затаилось что-то чудовищное.

– Разумеется.

Они вдвоём покинули Восточную башню. Когда мрачная лестница Северной башни крутыми поворотами повела их наверх, холодный воздух снова забрался под полы шинели Лоренса.

– Ты так жаждал его внимания, – сказала Гремори, поднимаясь следом.

Он развернулся, заставив её остановиться.

– И ещё сильнее я жажду получать информацию без участия третьих лиц.

– Вайтари – наполовину энтер. – Она осматривала его, не вынося суждения. Глаза отливали блеском чернил. – Так же, как ты, на него смотрел каждый маг. Его сила гипнотизировала всех, кто с ним не одной крови. Даже меня.

– С кем же тогда ты одной крови?

– Все мои сородичи погибли, а вместе с ними и моя память о них.

В угольных потоках магии Гремори всё переменилось. Теперь, вместо виесы, перед ним стояла его сестра Ксави. Ещё светло-рыжая и счастливая. Изменилось даже ощущение от её поля. Оно обернулось тем самым вечерним зноем цветущего сада, который когда-то сводил его с ума.

– Mon ange³, – голос был точным до мурашек и без малейшего намёка на акцент, – je t’adore⁴.

Лоренс ухмыльнулся.

– А Вайтари смотрит на тебя так же, как на меня? Или на самом деле ты такая жуткая тварь, что смотреть на тебя невозможно? – спросил он, с удовольствием наблюдая, как к Гремори вернулся прежний облик и она замолкла в холодном гневе. – Я поднимусь сам. Дорога кажется знакомой.

На верху лестницы железные двери, украшенные арабеской, защищал барьер. Стучать не пришлось. Они открылись, едва он успел перешагнуть последнюю ступень. Сквозь их створки хлынуло мощное поле магии, и Лоренс поднял доспех.

Его встречала приёмная зала. В ней царил чарующий хаос из расставленного всюду антиквариата, необычных картин и скульптур. Единственный длинный стол, за которым никогда не принимали гостей, был завален книгами, папками и свитками, словно чья-то домашняя библиотека нашла новое пристанище на обеденном столе. Пройти мимо, не задержавшись, Лоренс не смог.

– В детстве я тайком часами просиживал в нашей библиотеке, – заговорил он, одной рукой перебирая корешки толстых дневников в дорогих кожаных переплётах. Им завладело давно позабытое чувство невероятных открытий, которое подростком толкало его на мелкие преступления вроде кражи ключа от библиотеки или попыток снять защитный барьер с двери, когда мать выяснила, что у ключа появился дубликат. – Именно там я узнал то, что в конечном счёте привело меня сюда.

– На моём столе ответы на многие вопросы. – Голос Вайтари распространился в воздухе из-за открытых дверей в правой части залы. – Это записи Руак’Маара.

От жадности перехватило дыхание.

– Проходи, – пригласил его энтер. – Я не в настроении принимать гостей как подобает.

Вайтари ждал его в соседней комнате, служившей спальней. Он сидел в кресле с одним из дневников, уложив ступню правой ноги поверх колена левой. На мраморной лодыжке красовался широкий металлический браслет. Из-за стола со стопками книг и бумаг Лоренс не видел его целиком, но казалось, что из одежды на нём был только шлафрок с восточными мотивами. Под ним виднелось широкое ожерелье с камнями, больше всего напоминавшими белый нефрит. Рядом стоял высокий кальян, от которого помещение заполнилось тонким туманом с ароматом инжира и мяты.

– Прошло больше двух месяцев, – произнёс Вайтари, не отрывая взгляд от страниц. – Мне стоит пересмотреть мнение Морзу на твой счёт?

«Надо полагать, в зале собраний он всё-таки присутствовал», – подумал Лоренс и занял кресло у стола, мирясь с болью в теле от поля энтера.

Позади Вайтари, в тени покоев, стояла широкая кровать. Одеяло было смято так, будто под ним кто-то спит.

– Морзу не делится со мной мнениями. Это – единственное, за что я ему от души признателен, – вслух ответил Лоренс, заставив Вайтари усмехнуться. Он вдруг осознал, что видит его перед собой в четвёртый раз и снова с трудом верит своим ощущениям. В отличие от возвращённого воспоминания на реке и мыслесвязи с ним на расстоянии в Асуре присутствие энтера заставляло его цепенеть от страха и одновременно от пленительного желания дотронуться до него.

– Ты здесь благодаря тому, что Морзу всегда заботился о своих потомках, – сказал Вайтари, обращая наконец всё внимание на Лоренса.

– И только? – с натянутой любезностью спросил он. – Мне казалось, что дело в силе. Не одной магии, но и убеждений.

– Само собой. – Вайтари выпустил клуб дыма, скрывший его лицо с чернильными глазами и аккуратными, но мужественными чертами лица. – А ещё дело в дочери Руак’Маара и драмах. Гремори и Морзу нужны мне здесь. Ты единственный из нас не выносишь моего присутствия больше двадцати минут, поэтому выполняешь поручения за пределами Чертога Ночи.

– Сложная задача для одного, – осторожно проронил Лоренс. – А даэрхиг’карах – слишком изощрённый способ избавиться от того, кто с ней не справился.

Вдруг энтер широко улыбнулся. Эта улыбка так же быстро пропала, когда он заговорил:

– «У Сыновей Руак’Маара есть разногласия, но они должны уважать границы и стремления друг друга» – это слова моего отца, которые я стараюсь чтить, по большей части.

– Выходит, я получу силу только потому, что Морзу этого хочет? – догадался Лоренс, и вместе с этим его посетило чувство никчёмности.

– Со временем мне стало казаться, что ты способен себя показать. К тому же мне понравилась идея использовать заключённых. Так что с братом у нас нет разногласий на твой счёт. Пока нет.

– Руак’Маар говорил, что у него было пятнадцать детей, – припомнил Лоренс. – Сколько из них до сих пор живут в своих первородных телах?

– Семеро.

– Почему братья не разделяют твоих взглядов?

– По той же причине, по которой ты разделяешь, – они так устроены, – ответил Вайтари, ненадолго обернувшись назад, словно услышал шорох. – Если так можно выразиться в отношении их легковерности и твердолобости. Главное – они не наши союзники, – коротко добавил энтер, показывая, что остальное не важно.

За проницательным взглядом Вайтари скрывалось что-то ещё более пленительное, чем просто его внимание.

– Даэрхиг’карах обычно проходит в два этапа. Скоро мы проведём открытую церемонию, во время которой ты получишь часть сил, чтобы понять, как твоё тело справляется с восстановлением. Если всё пройдёт хорошо, то позже повторим ритуал, и тебе больше не придётся прятаться за доспехом в моём присутствии. Но сначала ты снова вернёшься в Асуру.

– Открытая церемония… – повторил Лоренс. – Я узнаю что-то заранее или неведение – часть ритуала?

– Тебя подготовит Гремори.

– Со всем уважением, я предпочту чёрного парня, – помотал головой Лоренс, а его улыбка граничила с наглостью, но Вайтари принял её без эмоций. – За одно безобидное желание побеседовать с тобой наедине она будто по-настоящему готова сожрать меня.

– Это в её силах… – Вайтари глубоко втянул дым из трубки, а его массивные плечи поднялись. – И вкусах.

Одеяло на кровати изменило форму и сначала явило полумраку покоев круглое лицо с большими голубыми глазами, а потом из-за балдахина показалась сонная блондинка. Она надела лёгкое белое платье на стройное обнажённое тело и с красивой, но бесстыжей улыбкой прошла в сторону выхода.

– Виесы агрессивный народ, – продолжил Вайтари, когда сизый дым снова пролёг над столом, просачиваясь между стопками книг. – Так сложилось за много веков притеснений, а после полного истребления их сородичей, чья энергия самая опасная из всех известных, озлобленность уже у них в крови.

– Не могу не спросить… – Лоренс с однобокой улыбкой оглянулся в направлении, куда сбежала девица, и повёл рукой в воздухе в неопределённом жесте.

Уточнять вопрос не потребовалось.

– Чистокровный драмах, наполнен он энергией энтер или нет, переносит моё поле безболезненно, – объяснил Вайтари.

– В твоём окружение двое драмах: она и брат, – заметил Лоренс. – Мне казалось, что они большая редкость.

– Если бы твоё поле приносило боль всем вокруг, ты бы понял, что найти тех, кто его вовсе не ощущает, не так и сложно, но ты прав: за свою жизнь я встретил лишь четырёх, – ответил Вайтари. – Настоящая же редкость – драмах, чей запас сил настолько велик, что смог вместить энергию, собранную для перехода на другую сторону. Вот что мне теперь интересно – Маар’ант.

– Неужели магии в тех сосудах, которые мы позаимствовали у Руак’Маара, недостаточно, чтобы отправиться туда? – удивился Лоренс.

– Те сосуды я использовал, чтобы усилить барьер Чертога Ночи и восстановить город. Как видишь, даже их было недостаточно. Повторно использовать их тоже нельзя, а все тайники Руак’Маара пусты. Учитывая, что он сам не нашёл другого выхода спасти город от стихии, кроме как использовать драмах, предполагаю, что сосудов действительно больше не осталось.

Вайтари вдруг звучно ухмыльнулся, будто какое-то событие из прошлого обрело для него новый смысл.

– Остаётся надеяться, что девчонка выжила, – добавил Лоренс, потирая виски, куда начинала отдавать резкая головная боль.

– Так тебе есть что рассказать мне или нет?

Вопрос Вайтари поставил Лоренса на место, но преимущество ситуации всё равно было на его стороне именно потому, что ни Морзу, ни сам Вайтари не могли покидать Чертог Ночи надолго, а Гремори почти не участвовала ни в чём и ни в какой роли, кроме наблюдательной. К тому же, пока Лоренс был в Асуре, он успел сделать две ставки: и на Вайтари, и на Руак’Маара, так что оставалось только наблюдать, где ему повезёт.

Он решил начать с признания своих ошибок:

– У меня было несколько возможных вариантов, куда могла отправиться Ксави вместе с Майсентой. Два из них не оправдались. Остаётся последний. В нём я уверен. – Потом добавить откровенности, а в конце пообещать золотые горы: – К тому же кое-кто работает на меня. Это всё ускорит.

Сказанное не вызвало у Вайтари никакой реакции, что показалось Лоренсу неплохим результатом, но, чтобы и дальше оставаться хоть на каком-то счету, пора было оправдывать шанс, который ему выпал. Дважды так никому не везёт.

– Готовься, – отстранённо проговорил энтер, вниманием возвращаясь к страницам дневника. – Перед даэрхиг’карах тело должно отдохнуть.

Лоренс подчинился, но всё же ненадолго задержался у стола с записями Руак’Маара, изображая, что опомнился и остался вопрос, который он так и не задал:

– И всё-таки, чем так опасна магия виесы? – спросил он, но, не сумев совладать с собой, взял пару дневников, лежащих в неразобранной куче. Лоренс держал их в руках, словно они его заинтересовали, и, лишь когда по ответу Вайтари понял, что тот за ним не наблюдает, спрятал их под шинель.

– Когда Гремори рядом со мной, – зазвучало в ответ, – она не опасна. Даже наоборот: её магия – мой оберег.