Читать книгу: «Рай свободных улиток», страница 2

– Макар! Я – к тебе! Ну, как я и предполагал, милиция и не думала искать убийцу бедной Лены. Придется этим заняться мне самому! – запыхавшись наскочил Сергей на задумавшегося Макара, медленно бредущего в сторону гаражей.

– Не будь дураком! Вряд ли ты сможешь распутать ее тайну, а если сможешь, то будет и еще хуже – убийца почувствует опасность и расквитается с тобой. А думаешь Философ будет рад, если ты станешь за всеми следить?

– Да, и правда. Я как-то об этом не подумал… Выходит и не кому заступиться за бедную бабу, как жила, так и умерла, никому не нужная, – сам себя накручивал куций и слезы наворачивались ему на глаза.

Сергей был простым, открытым парнем. Когда-то, еще в перестройку, он приехал из небольшого городка в Ленинград и устроился на завод. Сначала все у него складывалось замечательно – приличная зарплата на заводе, уважение друзей – парень был рукастый, трудолюбивый. Вскоре он женился на яркой красивой девочке. Бог сразу детей не дал. Да и молодые решили немного пожить для себя. Летом – на курорт, зимой ходили не только в гости к друзьям, но и в театры, в музеи. Просвещались.

И вдруг – перестройка. Уже во вторую волну сокращений Сергей лишился работы, накопления тут же обесценились, сгорели на костре гиперинфляции… Он уговаривал и жену пойти поработать, но она не хотела бросать учебу и, не задумываясь, сбежала от него к своей бабушке, которая жила в большой коммунальной квартире в центре, недалеко от Невского. Бабушка обрадовалась внучке, хвасталась своей прозорливостью и тем, что «Сергей ей сразу не понравился». А Сергей перебивался случайными заработками, пытался выплыть и наладить отношения с женой. А тут как назло – новая беда, его «попросили» из общежития.

– Ты на заводе работаешь? Нет! Вот и освобождай жилплощадь, которую занимаешь незаконно! Сроку тебе два дня! – так, равнодушно зевая, лишил его последнего шанса на выживание громила-комендант общежития, отставник в нестираной тельняшке.

Нет, Сергей не сразу оказался на улице, он еще барахтался, снимал углы, тянул из себя последние жилы, работая на двух работах. Но сломался – запил. Вопиющая несправедливость, которую он наблюдал кругом, подкосила его окончательно. Оказалось, что из общежития выдворили всех, так как его выкупил за копейки, «приватизировал», новый русский и устроил там шалман да еще игровые автоматы поставил. Охранником там стал, кто бы вы думали? Да, бывший комендант общаги, отставник!

Однажды Сергей, уже слегка подшофе, сидя на бульваре с бутылкой пива, опасливо выглядывая милицию в округе, заметил, что на противоположной стороне улицы припарковался огромный черный лимузин из которого выскочил шофер и открыл дверь какому-то важному господину, вальяжно вышедшему из машины. Тот не торопясь, окинул улицу взглядом человека, которому принадлежит весь мир, и чинно прошествовал в какую-то офисную, или ресторанную дверь. Сергей не поверил своим глазам, он сразу узнал его, они вместе работали на заводе. Николай, кажется так его звали, был секретарем комсомольской организации. Они даже какое-то время дружили, но быстро расстались – потому, что парень оказался крайне непорядочный – пытался ухлестывал за женой Сергея, занимал по дружбе деньги и никогда не отдавал. А из-за его скабрезных шуток и грязного языка жена вообще запретила Сергею пускать его на порог.

Ходили слухи, что он даже какое-то время сидел. Жена говорила Сергею – «Держись подальше от таких пройдох. Он плохо кончит!» И вот! Как она ошибалась. Теперь он и такие как он хозяева жизни!

– Подойти что-ли к нему и по просить вернуть долги? – ухмыльнулся про себя Сергей и громко сплюнул на тротуар.

Он не любил вспоминать те времена, когда он пытался выкарабкаться, и все глубже скатывался в болото безисходного бомжевания. Но в своей новой жизни он быстро адаптировался и даже стал находить в ней и светлые моменты. Окружающие любили его, а он наслаждался невероятной свободой, главное свободой от чужого мнения. Не нужно пыжится на работе и выдавать норму, не надо стараться понравится ни начальнику, ни бабушке жены…

– Так что не советую я тебе становиться мисс Марпл! Не благодарное это дело, – упорно продолжал свою мысль Макар. Неожиданно для себя он понял, что привязался к этому невзрачному, открытому парню. Он даже заметил, что перестал его про себя называть как раньше – «куций» и определенно симпатизирует ему.

– Может лучше поможешь мне? – Сергей с надеждой посмотрел на Макара.

– Нет уж, уволь, братец. Да и не знаю я ничего про вашу Лену и остальных… – справедливо заметил Макар и уже собрался идти дальше по своим делам, но не мог встать с нагретого цементного поваленного столба. Так ласково припекало солнышко, что казалось весь организм радуется и расправляется, пытаясь вырабатывать дефицитный витамин D. Сергей сел рядом и молча щурился на солнце, глубоко погрузившись в свои мысли.

– Вот что я думаю, была видно наша Лена свидетельницей чего-то незаконного, может страшного, за это ее и убили. Может тело не успели спрятать. Степан тело обнаружил в кустах, поднял шум, раскричался. А так злоумышленники бы спрятали тело и – концы в воду. Может и в прямом смысле – речка рядом. Ты даже не представляешь, сколько в нашей компании было темных личностей – кто-то и наркотиками торгует, кто-то и сам наркоман, некоторые в страшных преступлениях участвовали, может и душегубы есть… Хотя сейчас наркоманов здесь вроде нет, они долго не живут… А самая главная мысль, что пришла мне в голову – ничего здесь не делается без ведома Философа. Он точно знает, кто убийца. Как подумаю, страшно мне становится. Может мне пока пожить у тебя, в недострое? – сбивчиво рассуждал Сергей.

– Дом не купленный, хочешь – живи, – без энтузиазма ответил Макар. – Я там не хозяин.

– Подожду пока, понаблюдаю. Может чего и замечу.

– И что? В полицию пойдешь?

– Я пока не думал. Может, Философу расскажу, а может, и сам за Ленку отомщу. Ты ведь понял – нравилась она мне. Красивая, веселая. И знаешь, очень независимая. Если мы ко всему будем равнодушны, это значит, мы совсем оскотинились, перестали быть людьми.

– А что, по-твоему, нас от скотины отличает? Тут живя, мы – скотина и есть!

– Нет, брат! Тут ты не прав. В какой-то степени, мы даже больше люди, чем те, кто, как винтики, челноки, бегают на работу и назад, света белого не видят. И думают только о деньгах. А на нас материальные проблемы не давят. У нас есть возможность свободно мыслить. И чувствовать, сопереживать…

– Ну, ты загнул… Я считаю, что мы животные! Улитки! Каждая в своем домике, наедине со своими скелетами и переживаниями. И от материального мы не свободны. Вон у меня богатство – тележка из супермаркета, в ней все мои ценности – матрасик, подушка, одежда, еда и пр… Всем этим я дорожу, мне это обеспечивает свободу перемещения и переселения. В дождь закроюсь мешком, и иду со своей тележкой, точно как улитка.

– Здорово ты сказал, брат! Улитки!! – весело засмеялся Сергей. Так смеются только дети и праведники, чистые душой.

– До завтра. Уже вечереет. Устал, пойду я…

Макар думал, что он действительно стал улиткой или, даже скорее – рачком -отшельником, больше всего он теперь уставал от общения. Иногда у него были целые недели, когда он ни словом ни с кем не перебрасывался и бежал от любого общества как от чумы. Ему казалось, что он даже забывал, как звучит его собственный голос.

Поэтому он легко вздохнул, только вернувшись в свой цементный рай, оплаченный слезами дольщиков, пикеты которых он уже не застал. С тех пор прошло много времени, и он даже не представлял, как тут раньше было оживленно. На пустыре, между домов был целый палаточный городок. Но они так и не добились правды. Это был период дикого нерегулируемого капитализма и полной безответственности.

Приближающаяся ночь принесла с собой проливной дождь и сильный ветер. Макар закутался в свое одеяло и с наслаждением следил за причудливыми тенями на полу от веток единственного дерева, слушал шум ветра и стук незакрытой рамы ниже этажом. Становилось все темнее, ветер затихал, и под одеялом в сухом и не продуваемом месте Макару стало невероятно уютно. В такие минуты он чувствовал себя почти счастливым.

Постепенно его сморил сон, он провалился в глубокую темную яму без сновидений, и вдруг его разбудил какой-то звук. Это был не громкий звук. Макар напрягся и ждал, что звук повториться, чтобы распознать его. Но было тихо, если не считать возобновившегося завывания ветра. Макара вдруг охватил липкий ужас, он чувствовал, что рядом кто-то есть. Он ощущал это интуитивно, не слыша ни шагов, ни других звуков.

Вдруг, внизу громко хлопнула дверь парадной. Путаясь в полиэтилене, расстеленном на полу, он подбежал к окну. Никого. Внезапно от дома отделилась темная фигура. Кто-то в плаще или в блестящем от дождя полиэтиленовом черном мешке, крадучись, пересекал двор по диагонали в сторону реки. Это он! Это человек, присутствие которого он почувствовал. Но кто это, и он зачем приходил?

Стоя на сквозняке у окна, он не сразу заметил, что сильно замерз и поспешил вернуться под теплое одеяло. Как только лег, в тишине, он услышал только громкий стук сердца в висках, казалось, этот стук раздается на всю округу. Сон улетучился. Похоже, уснуть не удастся до утра. Мысли толкались в голове, одна сменяла другую. Когда страх немного отпустил, наконец возобладал здравый смысл. «А почему, собственно человек не мог сюда прийти? Совсем не обязательно, что он даже знает, что я тут живу. Может он приглядывал себе надежное место, где можно скрыться от непогоды?» Успокоившись, Макар мгновенно уснул.

Утро развеяло все ночные переживания, они казались смешными и надуманными. Солнце спешило высушить набравшиеся за ночь глубокие лужи и пекло во всю силу. Макар разбросал по полиэтилену свою импровизированную постель, стараясь разместить ее в рамках солнечного квадрата на полу. Сырость прокралась ночью в помещение и сделала его неуютным, поэтому нужно было бороться с ней, пока все не покрылось плесенью. Не дай бог простудиться во влажной постели в холодные майские ночи. В мае по ночам еще вполне могут быть заморозки.

Хозяйственные хлопоты так захватили Макара, что он чуть не прозевал время, когда нужно было идти к Мурату, еда уже давно закончилась. Завершив уборку, которая к его большому удивлению стала ему доставлять удовольствие, стал быстро собираться. Он не мог разобраться в своих чувствах. Интересно, если ему когда-нибудь удастся изменить свою жизнь, как мечтают многие живущие на улице, он так же будет любить убираться и азартно искать бесплатную еду? Макар громко хмыкнул, смеясь над своими мыслями и, засунув большой пустой мешок в карман, торопливо двинулся вниз по лестнице.

И вдруг он остолбенел – ниже этажом на стене длинного пролета лестницы чем-то похожим на уголь было крупно написано: «Я все знаю! Тебе не скрыться!». Так вот зачем приходил сюда этот, в плаще! Страх парализовал Макара, ноги стали как ватные, он автоматически продолжил спуск, вышел на улицу и остановился, ослепленный солнцем, обескуражено озираясь вокруг. А потом, вдруг, он бегом рванул назад, наверх, схватил пустую пластиковую бутылку и кусок тряпки и, набрав воды из лужи стал остервенело стирать надпись. Наконец, когда она превратилась в большое грязное пятно на стене, и слов прочесть стало невозможно, он успокоился.

Макар вышел на улицу и сел на какое-то цементное кольцо, похожее на кольцо для колодца, подставил лицо солнцу и глубоко задумался. На улице становилось теплее, можно было расстегнуть куртку. Не пойти ли к Сергею, узнать, как продолжается его следствие? И тут Макар снова вспомнил о еде и отправился к Мурату в Промзону.

Дорога была длинная, он шел не торопясь, задумался и, видимо пропустил назначенное время – Мурат не стал ждать. У задней двери закусочной для него стояли стопка контейнеров и большая бутылка с водой. На это богатство жадно поглядывала худая с проплешинами на боках дворняжка, но не решалась подойти. Может, опоздай Макар еще больше, она бы преодолела природную скромность и съела его еду. Голод не тетка!

Макар постучал в железную дверь, подергал ее, но Мурат не отозвался. Похоже уехал за товаром. Сегодня поблагодарить не удастся.

– Брысь, лишайный! – сказал он псу и погрузил контейнеры и бутылку в свой большой мешок. Впервые он не испытывал того теплого чувства, что что раньше, когда возвращался домой, как будто какой-то зловонный сквозняк ворвался в его жилище. «Кто это мог быть? Что он знает?» – думал Макар, пересекая пустырь, заросший по периметру все еще цветущей желтой вербой.

Погрузившись в свои мысли он, не спеша, двигался к дому, который все еще считал своим, но чем ближе он подходил, тем медленнее он шел. И вдруг из-за полуразрушенной будки охранника, которая уже давно пустовала, выскочил возбужденный Сергей.

– Привет! Пойдем, я тебе что-то покажу. Несомненно, это важная улика, которая приведет нас к убийце бедной Лены. Пойдем-пойдем! – торопливо подталкивал Сергей Макара в сторону их лагеря, где царило какое-то оживление и издалека было видно прямую фигуру Философа, который, как издали казалось, смотрел в их сторону.

– Давай так – я отнесу свою добычу наверх, а потом приду к тебе. Ты есть хочешь? – больше из вежливости осведомился Макар.

– Знаешь, никакого аппетита. Уже второй день кусок в горло не лезет, видимо так я разнервничался из-за убийства.

– Хорошо, до встречи!

Вместо того, чтобы торопиться домой, Макар долго задумчиво смотрел в спину Сергея, который, легко подпрыгивая, перебирался через строительный хлам, а затем обернулся и помахал другу.

И Макар, как будто проснулся, поспешил к себе, тем более, что снова начал моросить дождик. Несколько порывов ветра пригнали низкие тяжелые тучи, которые закрыли собой все небо. Настроение стало резко портиться, когда он поравнялся с большим серым пятном на стене лестницы, только хороший перекус мог его поправить, тем более, что от голода уже слегка подташнивало.

Раскладывая гостинцы от Мурата, Макар чувствовал себя как ребенок в новогоднюю ночь, роясь в мешке Деда Мороза. В контейнерах он нашел целое богатство – салаты и жареная картошка, рис, а в мешочке обрезки колбасы, заветренная ветчина и многое другое. Больше всего его порадовали остатки пива в большой бутылке, которую он сначала не заметил. Мурат не пил алкоголь и относился ко всем пьющим неодобрительно, но, видно, чтобы добро не пропадало, без разбору слил что-то в одну бутылку. Макар понюхал, встряхнул бутылку и, пробуя, чувствовал себя дегустатором, пытаясь понять, что же дополнило пивной букет терпким крепким вкусом. Стало тепло и весело, еда превратилась в закуску и, оказалось, очень трудным распределить ее на несколько дней, чтобы создать неприкосновенный запас. Так незаметно для себя, он заснул в теплой просохшей на утреннем солнышке постели. А дождь все моросил, приятно убаюкивая.

Макар проснулся оттого, что хотел пить. Прислушался. Вчерашнее чувство тревоги вернулось с удвоенной силой. Он тихо подошел к окну, потом выглянул на лестницу – никого, тихо. Решил дойти до будки, которая служила ему туалетом, подышал и немного прошелся. Дождь закончился и на горизонте зарозовело. А, вернувшись, и жадно попив воды, снова крепко заснул. На сытый желудок очень сладко спалось.

Утро опять радовало солнышком, не таким ярким, как вчера, а робким, неуверенным, которое, то выглядывало, то пряталось за прозрачным синтепоном перистых облаков.

Макар потянулся, попил воды, пожевал зачерствевший со вчерашнего дня хлеб и вдруг вспомнил, что его еще вчера ждал Сергей. А он совсем забыл и напился сомнительного пойла, от которого сильно болела голова и путались ночные воспоминания.

Собравшись и немножко поплескав воды в лицо из горсти – умылся, он заторопился к Сергею в лагерь Философа.

Приблизившись, он увидел скопление людей, среди которых были люди в форме – полиция. Он решил, что это расследование Сергея привело сюда полицию, и они снова копаются в подноготной обитателей лагеря. Вот! Он же предупреждал Сергея – не надо копать, лучше не будет! Макар начал сердится на него и думал, что ему скажет при встрече.

Когда он поравнялся с толпой, к нему приветливо подошел великан, которого звали Семеном, чего никак не мог запомнить Макар.

– Твоего друга убили, еще можешь попрощаться, а то скоро увезут, – подталкивал его в спину Семен. Макар, ничего не понимая, не знал, что ему делать, и категорически не хотел общаться с полицией. Он уже начал пятиться, как тут к нему подошел полицейский и стал расспрашивать, кто он и откуда. Макар, неохотно отвечая на вопросы грузного полицейского, продвигался к скоплению уже знакомых людей, окруживших лежащее на черном мешке тело Сергея.

– Почему он весь мокрый? – тихо спросил Макар стоящую рядом «училку» с поникшими плечами.

– Так выловили его из реки. Хорошо Николай, Хван, услышал какие-то звуки и всплеск под мостом. А то бы унесло его, и ищи-свищи. Никогда бы не нашли. Жалко, добрый он был… – всхлипнула она и стала похожа на старушку. Вокруг тела набралась большая лужа воды, вода с волос стекала на полиэтилен, собираясь капельками. Макару стало очень грустно, эти капли напомнили слезы.

– Что же, он случайно упал в темноте?

– Нет, ударили его сильно по голове и сбросили, – пояснил подошедший Коля. Он обычно был немногословен и не особо приветлив с Макаром, а тут возбужденный событиями, он стал более открытым. – Сильно разбили затылок, в кровь.

Макар обратил внимание, что главный полицейский, грузный седой старик, в стороне разговаривает с Философом. Было такое ощущение, что они как будто, давно знакомы.

В этот момент подъехала скорая помощь, тело погрузили и увезли. Училка – Зоя громко всхлипнула и сразу затихла.

Когда уехала полиция, вновь пообещав вызвать всех давать показания, Философ сказал:

– Надо Сергея помянуть!

И все, как муравьи, начали нести, что у кого есть, а Макар пошел к себе, решив принести бутылку водки, которая давно хранилась у него в заначке.

Поднимаясь к себе, он ощутил некоторую тревогу. Из всех чувств и переживаний у него доминировали опасения за самого себя и, разросшийся до невероятных размеров, инстинкт самосохранения. Именно он позволил ему выжить в тех условиях и ситуациях, в которые он попадал последние три года.

Он не чувствовал угрызений совести, что не пришел к Сергею, тогда, когда он его очень ждал. Он сразу подумал, что дотошный парень разроет что-то, выйдет на след убийцы женщины, которой он симпатизировал. И понимал, насколько это опасно, предупреждал Сергея: «Не делай это! Ты можешь задеть интересы очень опасных людей!» Тот не послушал, сам виноват. Но все равно жаль, очень жаль парня. И было любопытно, что же он разрыл. Но – «меньше знаешь, крепче спишь» – подумал Макар.

Положив в свой матерчатый мешок, помимо купленной по случаю бутылки водки, несколько помятых консервных банок с селедкой в собственном соку и остатки подсохшего хлеба, Макар двинулся к поляне, которая теперь без Сергея казалось пустой и неприветливой.

По дороге он думал о том, что не дай бог, эта компания захочет переселиться в его недострой. Он очень ценил свое одиночество и, не смотря на тревожные события последних дней, он ни в коем случае не хотел влиться в этот коллектив, тем более, что мало кто был ему симпатичен в этом коллективе. Хотя, человек существо социальное и он тоже иногда ощущал пустоту, тоску и потребность в общении с людьми и его тянуло в эту компанию, особенно после знакомства с Сергеем, ставшим ему другом.

Именно такой момент был и сейчас. Ноги сами несли его к костру, в котором с треском горели деревянные ящики. Вокруг костра крутились Никита, второй зам Философа помимо Николая, Зоя и великан – Семен. Семен принес откуда-то ворох сухих веток, что было удивительно учитывая постоянно идущий по ночам дождь.

– Откуда сухие ветки? Ведь дождь… – спросил Макар, выкладывая продукты на расстеленные мешки на импровизированном столе из пластиковых ящиков. Зоя старалась красиво сервировать стол, исходя из имеющихся ресурсов.

– Я их храню под крышей, в заброшенном сарайчике, за гаражами. Здесь много всякой полезной рухляди. Никогда не знаешь, что может пригодиться, – гордо делился Семен, отряхивая мусор и опилки с бессменного кожаного плаща.

– Предусмотрительно, – поддерживал разговор Макар.

Постепенно стол был накрыт, а в большой старой кастрюльке разогрели несколько банок тушенки с гречей. По поляне распространился невероятный аромат, который привлек всех к столу.

Семен заглянул в комнатку Философа, было неслышно, о чем они говорили. Выйдя оттуда, он громко позвал всех:

– Садимся! Философ подойдет позже.

Все расселись у стола. Некоторые приходили со своими тарелками и ложками. Зоя была на раздаче и раскладывала в протянутые тарелки по несколько ложек ароматного варева. Было видно, что она боится обделить Философа и Николая, оставляя запас в кастрюльке. Они, как потом выяснилось, обсуждали какие-то значимые и, видимо, неотложные вопросы. У Макара тарелки с собой не было, и ему выдали вопреки его ожиданиям не пластиковую, а старую фарфоровую тарелку, обколотую по краю.

– Стойте! Я хочу сказать! Тихий был человек – Сергей. Тихий и беззлобный. Непонятно, кому мог помешать. Нам его будет не хватать. Помянем его! Пусть земля ему будет пухом! – после этих слов Семена все выпили, даже Зоя. Чувствовалось, что ей тоже хотелось что-то сказать, она даже привстала, но раздумала.

Подошел одноглазый приятель Никиты, его длинная черная челка была убрана за ухо и отрыла татуировку на шее и большую серьгу в ухе. «Неформал, хиппи..» – подумал Макар. Видно было, что он тоже искренне переживал за Сергея.

– Между первой и второй.. – начал Семен, но осекся, так как на поляну вышли Философ и Хван.

– Не спеши, – медленно начал Философ, уверенно подойдя к оставленному для него свободному месту, не сел и продолжил говорить, взяв протянутый ему пластиковый стакан с водкой. – Вот какая она – наша жизнь! Сегодня ты радуешься солнышку и наслаждаешься тем малым, что дает нам бог, а завтра тебя уже нет. Совсем ли нет? Нет, не совсем. Мы продолжаем жить в сердцах близких нам людей, в их памяти, и пока живы они, живы и мы. Поэтому давайте помянем сегодня этого прекрасного доброго человека – Сергея, труженика и бессребреника. Выпьем за него!

И он резко опрокинул полный стаканчик себе в горло, практически не глотая. При этом Макар снова заметил на пальцах его наколки в виде перстней.

– Вторая смерть в наших рядах. Мне казалось, что Сергей неравнодушен был к нашей Лене. Вот они там теперь вместе. Может поэтому его и призвал бог туда раньше времени, – продолжал Философ, оправдывая свое прозвище неожиданным для Макара красноречием. Он не так часто приходил сюда, и имел не очень полное представление о всех персонажах. А люди все приходили, казалось, их уже было больше десяти.

– Полиция считает, что это несчастный случай, что Сергей оступился, идя по краю реки в темноте, ударился о разбросанные кирпичи и потеряв сознание утонул, – продолжал Философ, видимо передавая суть разговора с толстым полицейским.

– А что? Может, так и было, – неожиданно воскликнула Зоя. – А полиции все равно! Мы для них не люди! Зачем тратить время на расследование смерти какого-то бомжа?

– Эк, тебя накрыло с водки! – усмехнулся Семен. И все с удивлением смотрели на Зою, обычно тихую и немногословную.

– Что ты хочешь, чтобы нас затаскали в полицию?! А потом посадили первого попавшегося из нас за преступление? Может это ты его кирпичом? – гневно сверкая глазами рыкнул Философ.

– Зачем это мне? Мы дружили… – начала тихо оправдываться Зоя.

– Вот видишь! Обвинить можно любого! – успокаивался Философ, а Макар невольно залюбовался его крупными выразительными чертами лица, орлиным носом и платиновыми завитками обрамлявшими высокий лоб.

«Интересно, кем он был? Явно человек образованный. Но сидел. За что?» – задавал себе вопросы Макар.

– И все, рассуждения на эту тему закончили, и самостоятельные расследования тоже запрещаю. Это может привести только к беде. Если вызовут давать показания, будем давать. И все! Пусть земля будет пухом тебе Сергей, – завершил «официальную часть» Философ, уже сидя, принимая переданную ему тарелку с горячей гречей от которой еще шел пар.

И дальше собрание приняло неформальный характер, где-то послышались смешки, кто-то громко чокался кружками. А Макар подумал: «Рыльце в пушку, у тебя, Философ! Раз так настаиваешь, что не убийство это. А ведь Сергей что-то нашел, и хотел мне показать. А я не пришел, поленился, забыл». Только сейчас стало стыдно.

Еще когда сюда шел Макар поклялся себе, что не засидится так долго, как в прошлый раз, когда дни слились с ночами и он потерял счет времени. В тот раз, когда он познакомился с Сергеем. Вспомнил, как еще буквально вчера опасался, что тот переселится к нему. Как все зыбко в этом мире и непостоянно. Лирическое настроение заставило его посмотреть на звезды, но их не удалось найти – с одной стороны небо было затянуто огромной завесой из серых дождевых туч, а с другой было светлым, то ли от городского зарева, то ли от приближающихся белых ночей.

– И где же звезды? – не заметил, как сказал вслух Макар.

– В городе звезд нет. И ничего хорошего тоже нет, – неожиданно ответила сидевшая рядом Зоя. Макар удивленно взглянул на нее. Освещенная бликами костра и раскрасневшаяся от водки она казалась молодой и прекрасной. Макар как будто впервые увидел ее.

– А как вас зовут? – спросил он заплетающимся языком.

– Ты же знаешь – Зоей. И мы давно на «ты», – снисходительно усмехнулась она.

– Нет, я не пьян, не думай, – неожиданно для себя начал оправдываться Макар. И глубоко задумался, когда они перешли на «ты». И не мог вспомнить, чтобы когда-либо с ней общался. И не стремился он к этому, называя ее за глаза то «училкой», то «юродивой». – Просто я никогда раньше не замечал, как ты прекрасна! Скажи, кем ты была раньше? Отчего ты здесь?

– Я не хочу об этом говорить! – она грубо пресекла его вопросы и отсела от него.

Повисла неловкая пауза, романтический флер развеялся. Макар понимал, что многие не хотят делиться сокровенной историей своего падения, ведь большинство оказались здесь в силу каких-то собственных ошибок, просчетов, слабости или предательства близких, все это было больно или стыдно вспоминать.

–Тогда прости! – Макар думал, как деликатно перевести разговор на другую тему, но мысли путались и в глазах терялась резкость, некоторые предметы, выпадая из области зрения, которая сузилась до маленького блюдечка, становились расплывчатыми и таяли в воздухе.

Эта волшебная картина увлекла его. Ему казалось,что он видел какой-то причудливый мир вокруг, напоминающий его детскую игрушку, в которой перекатывались стеклышки, образуя удивительные, меняющиеся узоры. Нужно только приложить один глаз, а другой прищурить. Он растопырил пальцы и долго смотрел на свои растопыренные пальцы, поочередно прикрывая то один, то другой глаз, потом решительно встал и качнувшись пошел восвояси.

3 Вопросы без ответа

Пройдя несколько шагов, Макар заметил, что многие уже разошлись и угощение закончилось. Поискав напоследок глазами Зою, и не найдя, он увереннее пошел к себе, но сначала почему-то решил прогуляться вдоль реки. К реке шла протоптанная тропка, наверное, потому что там росли густые кусты, которые служили отхожим местом обитателям лагеря.

К этому моменту туча, как огромный занавес, плотно затянула небосвод. Стемнело. «Неужели опять ночью будет дождь?» – думал Макар, скрипя гравием и обломками кирпича, которыми укрепляли набережную маленькой речушки. Она через километр-полтора впадала в Неву, или вытекала из нее, он этого не знал. От речки пахло чем-то очень знакомым, то ли болотом, то ли канализацией.

И вдруг сзади него, совсем рядом, неожиданно раздался сиплый голос:

– А ты и не боишься гулять у реки здесь, где убили Серегу! Ведь не думаешь же ты, что он сам упал?

Макар остолбенел от неожиданности, чувствуя угрозу в словах незнакомца, резко повернулся, и чуть не столкнулся нос-к-носу с Николаем, который при тусклом свете луны напоминал хана Батыя воинственным прищуром узких глаз и резкими складками у рта.

– А ты следишь за мной? – спросил он.

– Много чести! Смотрю я – ты парень загадочный. Живешь один. Ни с кем не откровенничаешь. В наш коллектив не вливаешься, хотя и видишь, что группой выживать легче, – рассуждал Хван, проникновенно глядя прямо в глаза. Хотя, может это просто померещилось Макару, было темно, и он видел только черные узкие глазницы. Страх парализовал его, ему показалось, что он уже раньше слышал этот проникновенный голос, давно, в другой жизни. – Может, правда, Сергей уговорил бы тебя переселиться к нам, так его больше нет …

– Жалко Сергея, – пытался справиться с дрожью в голосе Макар, отступая от Николая в сторону, противоположную от реки.

– А мне не жалко. Бесполезный он был человек, без цели жил. И наивный! Любой его обмануть мог – без царя в голове. Думал, что влюблен в эту…, Лену. А разве в нее можно влюбиться? Клоунесса! – цинично рассуждал Хван.

– Злой ты! А он может душу ее добрую видел. Я-то не успел хорошенько ее узнать. Может и неплохая она баба была. Совсем я ее не запомнил…

– Ну и слава богу! Ничего в ней хорошего нет. Молодая, говорят, красивая была, а сейчас… Непонятно, кому помешала, – говорил Николай.

– Пора мне, – сказал Макар и, резко развернувшись, пошел прочь. Неуверенно он спустился с гравия на тропку и двинулся в сторону своего дома. Где-то между лопаток он чувствовал сверлящий взгляд черных глаз Хвана, который стоял, не двигаясь, и смотрел ему вслед. Макар долго прислушивался, не идет ли он за ним. Вроде нет, отстал.

Стало свежо и повеяло влагой от низко нависшей тучи. Спешившая куда-то, она остановилась в задумчивости и решала: пролиться дождем, или двигаться дальше. Макар заторопился домой, чувствуя, что его слегка заносит и покачивает. «Опять напился. Жалко Серегу!» – расчувствовался он.

И тут ему снова показалось, что от дома, где он жил, отделилась фигура. Хмель и кураж погнали его вперед: «Поймаю гада!». Но ноги не подчинялись, колени предательски подгибались при попытке быстро бежать. Как поравнялся с домом, засомневался. Показалось? Дерево закачалось от порыва ветра, который сильно пнул тучу, и она в ответ сначала обиженно брызнула первыми каплями дождя, а потом уже злобно обрушилась стеной воды. Макар еле успел заскочить в дом.

– Ну что же это? Скоро станем рыбами в этой сырости! Наверное принял дерево за человека. Напился. У страха глаза велики, – бормотал он, поднимаясь по лестнице. Мрак скрыл грязное пятно на стене, поэтому Макар уже больше не вздрагивал, привычно проходя мимо.