Аня, пытаясь придать правдивости своей лжи, хихикнула, но вышло нервно. Повисла неловкая тишина. Девушка посмотрела на свои руки, поковыряла ногти, и вдруг её озарила идея: сейчас или никогда.

– Святослав, у меня есть одна дерзкая просьба. Можно я как-нибудь порисую у тебя в саду?

– Конечно, в любое время, – бизнесмен одобрительно закивал, нисколько не задумавшись.

– Круто! – впервые Аня улыбнулась ему.

Умные часы на руке мужчины замигали, извещая о новом сообщении. Свят кинул взгляд на экран, посерьёзнел.

– Прости, но мне пора бежать. Увидимся.

Когда Аня подошла к деревне, из ворот последнего участка выехала чёрная машина. Едва ворота закрылись, машина умчалась прочь.

Бабушки в доме не оказалось. Аня поставила чайник на плиту. Пока тот закипал, решила снять платок и пошла к трюмо. Подошла и обмерла: мало того, что ссадина алела, словно сигнал светофора, так теперь ещё и губы имели синюшный оттенок в лучших традициях фильмов об оживших мертвецах. Это черника отомстила за такое невежливое обращение с собой. Анна закричала, отчаянно топая ногами. Затем выхватила из аптечки первую попавшуюся ранозаживляющую мазь и бросилась на улицу к умывальнику. Она долго и упорно оттирала губы мылом, изрядно их высушив, пока вся синева не сошла. А на щёку толстым слоем нанесла крем, который тут же потек от жары. Наконец выдохнув, решила, что на сегодня с неё впечатлений хватит, и, пожалуй, более не стоит выходить из дома.

Чтобы занять себя, девушка попробовала зарисовать натюрморт с натуры: чашка и пара сушек, но руки дрожали, линии шли не туда, штрихи ложились криво. И получилась полная посредственность. Вырвав лист из блокнота, она смяла и сунула его в печь на кухне.

Побродив по дому, она нашла чем скрасить досуг. Незамысловатый детектив в мягкой обложке, который увлек девушку на пару часов, а затем был заменен своим собратом, обещающим продолжение. Тетя Люба грешила подобной литературой, потому таких книжонок в доме стоял целый шкаф, который не раз спасал от скуки, когда ни смартфона, ни интернета ещё не было. Папа Ани всегда с пренебрежением относился к беллетристике, полагая, что чтение должно развивать ум, а не помогать ему опускаться. Потому каждый раз мягкий томик с яркой обложкой в руках дочери он подменял каким-нибудь трудом классиков, которые не могли конкурировать в численности с бульварными романами. Сколь бы не были те плохи в своем исполнении, стоит отдать им должное – помогли забыть о жуткой поляне и ужасном сне, воспоминания о которых чёрной тучей нависли над головой.

Часов в восемь вечера Аня решила размяться: весь день лежать в кровати, несомненно, приятно, но вредно для здоровья. Она влезла в кладовку, в поисках нового развлечения. В коробке со своими старыми игрушками отыскала скакалку и решила вспомнить детство. На очередном прыжке в поле зрения попала Кристина, размеренно шагающая по дороге в сторону конца деревни. Анна хотела скрыться за кустом сирени, чтобы избежать лишних вопросов, но не успела. Крис заметила её, помахала рукой и подошла.

– Привет! – соседка поздоровалась первой и снисходительно добавила, – Интересный у тебя фитнес со скакалкой.

– И вам не хворать. А что такого? Прыжки, между прочим, считаются одним из самых энергозатратных видов спорта. Американские ученые доказали, – Аня вздернула нос, отстояв честь своей давней любимой игрушки.

– Воу, а что это у тебя со щекой? – Кристина не стала миндальничать и прямолинейно задала самый очевидный вопрос.

– Да так, неудачная встреча с веткой яблони.

– А у меня, представляешь, тоже травма, – девушка закатала рукав трикотажного платья и обнажила плечо, на котором иссиня-черным пятном проступал отпечаток ладони. – Это Вадик оставил, тогда на озере… Как я в таком виде пойду к Святу?

– Свят пригласил тебя в гости? – Аня удивленно посмотрела на Кристину.

– Не в первый раз. Я ещё вчера у него побывала.

– Понятно, – Анне почему-то стало некомфортно от этих слов, но виду она не подала.

– Дом у него просто сказка – настоящий дворец! У Сашиных родителей скромнее, – Крис мечтательно закатила глаза и продолжила. – У него даже постельное белье шёлковое.

– Ясно, – Аня начала раздражаться. Подробности чужой личной жизни никогда не были ей интересны. – Извини, но мне нужно идти. Я… У меня… Огурцы полить пора, всего доброго.

– Ну и дура, так и будешь всю жизнь пахать! – девушка надулась.

– Ты пришла оскорблять меня? – Аня дернула скакалкой.

– Нет, я пришла поделиться хорошей новостью, но ты, видимо, завидуешь, что он позвал меня, а не тебя!

– Это все?

– Да!

– Хорошего вечера! – Анна сложила скакалку, быстрым шагом преодолела двор и хлопнула дверью.

Кристина показала закрытой двери средний палец и вернулась к своему маршруту.

Аня несколько минут стояла в прихожей, глубоко дыша и потирая алые щеки.

Бабушка, вошла следом, видимо, наблюдала из сада за развернувшейся драмой.

– Вы чего с Кристинкой поцапались?

– Ничего!

– Ммм, оно-то и видно. Ладно, дело ваше, но если что… – бабушка никогда насильно не лезла в душу, ждала, когда внучка сама будет готова открыться.

Помощь извне не понадобилась, эмоции утихли быстро.

«Чего это я? Принц и принцесса – отличная пара и не мое дело, – думала Аня спустя пару часов, лежа в постели. – «На повестке дня есть более важные вопросы. Нужно написать Ваде, а то он что-то отмалчивается весь день». – Она взяла с тумбочки телефон, быстро настрочив сообщение, погасила экран и вновь уставилась в черноту.

Ходики за стеной ритмично щелкали, нагоняя сонливости. Глаза начали слипаться сами собой, вопреки жужжащему в голове рою мыслей. Ещё раз проверив, нет ли ответа на её вопрос, Аня сунула смартфон на подоконник. Затем повернулась на бок и попыталась уснуть.

Глава 5

Литры выпитого за день чая дали о себе знать ближе к часу ночи. Сонно поболтав ногами, Аня спустила их на пол. Босиком прошла в прихожую. Половицы приятно холодили стопы. Нащупала выключатель, наугад сунула ноги в шлепанцы, и вышла на улицу.

Путь до места назначения – маленького домика на краю участка, прошёл незамеченным. Выйдя в черноту ночи в обратном направлении, Анна замерла. Где-то стрекотал сверчок. Чуть поскрипывала подпертая ветка старой яблони. Над головой рассыпались мириады звёзд. Когда-то в детстве, она бросала соль на залитую акварелью бумагу, отчего краски расходились, оставляя светлые пятна и подтеки. Так и теперь, будто кто-то поиграл с техникой, создавая звёздное небо на иссиня-черном холсте.

Холодный порыв ветра прошелся по коже, слабо прикрытой коротким тонким топом. Аня поежилась и обняла себя за плечи. И, едва собралась повернуться к дому, как почувствовала дыхание на шее. Каждым миллиметром тела она ощутила, что за спиной кто-то есть. Близко, практически вплотную.

Сердце бешено подскочило и ухнуло вниз. Не медля ни секунды, девушка и отпрыгнула в сторону. Никого.

– Ха! – громко сказала она.

Сверчок все также тихонько стрекотал. Аня медленно двинулась в сторону дома. Ей казалось, что она выросла их страха темноты, но сейчас, в ночном саду, вновь стала той маленькой девочкой, которая хочет визгливо позвать папу. Воображение рисовало угрозу за каждым яблоневым стволом. Чёрные тени плыли вдоль дорожки, словно вели её. Сердце зашлось в бешеном ритме. За спиной чудилась опасность. И это ощущение заставило ноги передвигаться быстрее. Но не бежать, нет. Побежать – значит признать поражение перед страхом.

Аня сжала зубы, одним прыжком достигла крыльца и захлопнула за собой дверь. Закрыв все замки, привалилась спиной и наконец, свободно выдохнула: «Я в домике».

Она постояла так ещё пару минут, позволяя дыханию выровняться. Во дворе было тихо. Глотнув воды из графина, она вернулась в спальню и легла в постель.

Сон пропал. Аня ворочалась, путаясь в одеяле. Ей стало невыносимо душно, и пришлось шире открыть окно. За стеной мирно похрапывала бабушка, напившаяся перед сном сердечных капель.

В голове роились мысли, не позволяющие уснуть.

Аня подумала о маме. Та преподавала историю в колледже, хотя планировала посвятить себя науке. Рождение дочери круто изменило её жизнь. Однако в лучшую ли сторону? Невысокую субтильную девушку ученики не называли Оксаной Анатольевной, не воспринимали всерьез. Внутренний стержень нарастал долго и болезненно – Аня помнила, как мама плакала от бессилия и усталости над тетрадями. Та мечтала об экспедициях и научных статьях, но никак не о борьбе с невежественными недорослями. Маленькая дочь в такие моменты обнимала родительницу, гладила по голове, не понимая, чем вызваны обиды. Теперь она поняла… Этим летом все как будто бы стало налаживаться. Маме предложили побыть гидом для группы иностранных туристов, благо английский та знала отлично. И теперь авторитетная Оксана Анатольевна обеспечивает досуг случайных людей, хотя сама много лет как следует не отдыхала. А ведь все могло быть иначе – они поехали бы на море с папой, сняли бы там домик с небольшим садом и качелями, которые так нравятся малышам…

На глазах проступили горячие слезы. Аня снова вспомнила тот вечер.

« – И где ты была? Время видела?

Отец стоял в узком коридоре, нависая сверху над нерадивой дочерью. Волосы он то и дело поправлял, зализывая ладонью назад. Серо-зелёные глаза его в тот момент казались черными.

Мама сидела в комнате напротив коридора, прикрыв лицо руками.

– Гуляла! – фыркнула Аня и принялась раздеваться, нарочито небрежно сбрасывая вещи.

– Во сколько ты должна была прийти?

– Ну, в девять.

– Ты опоздала на два часа, – папа говорил сдержанно, он никогда не повышал голос на домашних.

– И? Пришла ведь! – Аня кинула шарфик на верхнюю полку, кончик бахромы прошелся по лицу папы. Тот будто не заметил.

– О матери подумала? Она едва вернулась с сохранения.

– Ой, всё!

– Что за безответственность? Уроки сделала?

Аня промолчала. Домашние задания – это не то, о чём она думала в последнее время.

– Понятно. Успеваемость ниже плинтуса упала. Через год в университет идти, а у тебя всё гулянки на уме. В институт архитектуры не так просто поступить, одного рисования мало, имей в виду.

– Я, может быть, не хочу туда! И вообще, высшее образование в нашей стране переоценено!

– Да? Кто же это научил тебя глупостям?

Папа поднял брошенную на пол куртку, принюхался.

– Так, ещё и куришь?

Аня не курила, вещи пропитались чужим дымом.

– Да! – сказала она ради глупого подросткового бунта.

– Мне надоело, – в голосе отца зазвучала сталь. Он вырвал из модема провод. – Вай-фай в квартире отменяется. Давай сюда телефон! Вот так. Идёшь в библиотеку, берёшь книги, и, пока не исправишь все оценки, ты его не увидишь!

– Что? Как ты смеешь? – Аня попыталась выхватить устройство из рук родителя. – Да я! Ты не понимаешь …!

– Первая любовь? Если взаимно, он подождет. Да и вообще, таких полно. О будущем надо думать!

Она заплакала от жгучей обиды.

– Меня в компанию больше не примут, а там мои друзья!

– Значит приятели, не более.

– Ты хочешь, чтоб я до самого выпускного осталась “новенькой”? Чтоб меня дразнили, звали ботаном?

– Есть множество других способов заслужить уважение группы.

– Нет! В новой школе нет! Здесь нет!

– Я всё сказал. Иди, смывай боевой раскрас и ложись спать.

– Ты меня не слушаешь! Ты мне надоел! Только жизнь портишь, сначала переездом, теперь этим! Лучше бы тебя и вовсе не было! – Аня сорвалась на крик, гадости так и слетали с языка. Мама заплакала.

– Завтра ты будешь жалеть, но сказанного не вернёшь, – он покачал головой.

Аня громко хлопнула дверью своей комнаты. Она уже пожалела о тех словах, но обида ядовитой змеей оплела сердце. А завтра стало слишком поздно».

Слезы текли на подушку, а нос заложило. Николаева поняла, что больше не уснёт. С желанием отвлечься, она потянулась за телефоном. Но тот коварно притаился подальше от края подоконника, высота кровати не позволила взять его. Аня подползла к стене, неосторожно пошарила рукой, и тонкий смартфон выпал из приоткрытого окна, глухо приземлившись в лилейник.

– Блин!

Теперь уже пришлось встать. Высунувшись в окно по пояс, Аня изо всех сил высматривала гаджет. Наконец он выдал себя, мигнув белым огоньком. Она перевалилась через подоконник, чтобы взять телефон, но тот соскользнул с листьев и упал куда-то к корням.

Анна шумно выдохнула, подумав, что за дурной головой ногам покоя не будет. Возвращаться на улицу, тем более, огибая дом, ей совсем не хотелось.

Решение было найдено моментально: Аня ловко спрыгнула из окна в палисадник. Нащупав злополучное устройство, забросила его через проём на кровать, и принялась искать опору дабы влезть самой. Лишь сейчас на ум пришло, что входная дверь заперта изнутри, и другого пути в дом не осталось. Неприятный холодок вновь прошёлся между лопатками. Собрав все силы, что теплились в её тонком теле, она опёрлась о выступ каменного фундамента и подтянулась на руках. Физкультура никогда не была её сильной стороной, поэтому такой манёвр дался с трудом. Тем не менее, она поднялась на нужную высоту. Оставалось лишь перекинуть вторую ногу, когда камень под стопой двинулся. Аня сорвалась вниз.

– Ох… – она оглядела место своего приземления: весь лилейник был прибит к земле. Фантазия о том, что устроит бабушка, обнаружившая это форменное безобразие поутру, заглушила боль от падения. Эмоции вырвались громким шепотом. – Чёрт, чёрт, чёрт!

Сзади раздался тихий смешок.

– Я уже здесь! – то ли шипел, то ли хрипел незнакомый голос.

Аня крутанулась вокруг оси. Напротив открытой калитки, в пяти метрах от дома, стоял человек. Не разобрать – мужчина или женщина. Всклокоченные волосы ниже плеч закрывали лицо, а рваное рубище могло служить одеждой любому полу. Незнакомец издавал звуки, которые одновременно походили на сиплый кашель и злорадные смешки.

– Что за? – Аня отшатнулась. Лишь где-то на подкорке сознания зрела надежда – это глупый розыгрыш. А ещё лучше – сон. – Вы кто?

Человек издал громкий каркающий звук. Аня все также непонимающе таращилась на него. Её взгляд непроизвольно скользнул вниз, и она увидела то, что заставило задохнуться от страха. Ноги ночного гостя были выгнуты в другую сторону.

Аня покосилась на окно. Даже если она успеет допрыгнуть, то, чтоб влезть внутрь, ей придется подставить спину… Злокозненный ветер услышал её мысли, и внезапным порывом тихо захлопнул створки, отрезав путь к спасению.

Медленно Аня попятилась назад, но существо, по всей видимости, этого ждало. Оно припало к земле, словно таракан, и поползло в её сторону.

Аня окаменела, не веря своим глазам. Тварь приближалась, а девушка не могла найти в себе даже кроху сил, чтоб сдвинуться с места. Вот ещё пять, теперь уже три метра, и оно её достанет. А потом? Что сделает? Нет, это просто сон! Прямо сейчас она проснется ранним утром в своей постели.

Черная тень, отделившаяся от стены, с огромной силой оттолкнула Анну к забору. Боль от удара вернула все чувства на место. Аня побежала в сторону двора. Времени на раздумья не было. В пустоте сознания всплыло «Кричи!», но горло сжал спазм. Она дернулась к крыльцу, но в середине пути прыжком сменила направление – к сараю, где стоял неубранный садовый инвентарь. Схватив в руки первое, что попалось – грабли, Анна развернулась, готовясь дать отпор.

Увидев, как существо приближается, она вновь обмерла. Тварь прыгнула. Аня, перехватив деревянный черенок двумя руками, выставила его перед собой. Ударом её снесло на землю, а, вцепившееся в грабли существо нависло сверху. Лицо монстра приближалось. Ряды остро заточенных зубов, белеющих во тьме, язык неимоверно длинный, для человеческого, торчал изо рта. Глаза… один выпученный глаз, как у циклопа, блуждал по загнанной в угол жертве.

Аня, стиснув зубы, отталкивала монстра, но сил не хватало, тело било крупной дрожью. Стремительный стук сердца отдавался в ушах. В голове билась одна мысль – ей конец. Тварь плотоядно улыбнулась, кончиком языка облизала мягкую девичью щеку.

«Это конец…Конец… Конец… Так странно…»

Вокруг заскользили три черные тени. Существо злорадно ухмыльнулось им. Аня поняла, что это единственный шанс, нужно бежать сейчас, пока тварь отвлеклась. Резко оттолкнувшись, Николаева скинула чудовище и, вскочив на ноги, рванула в открытую калитку навстречу слепящему свету.

Глава 6

«Надо было ехать раньше», – думал Святослав, зевая в кулак. – «Зачем я задержался? Чтоб послушать о количестве подписчиков? Нет, Алины слишком много в последнее время, да и публичности у неё прибавилось. Не к добру».

Мысли о возможной огласке его отношений с моделью вызывали глухое раздражение. Казалось бы, что в этом такого? Рядовая ситуация, какие он наблюдал в деловом сообществе регулярно. Некоторых людей нисколько не заботило муссирование их личной жизни в сети и прессе, часть из них, напротив, режиссировала скандалы вокруг своей персоны с помощью наемных пиарщиков. Другие предпочитали обитать в закрытом мире, не впуская любопытную публику. Вишневские даже во второй группе считались затворниками. Впрочем, бизнес-процессам это никак не мешало, а в некоторых моментах и способствовало. Ведь, чем безупречнее твоя репутация, тем меньше о тебе говорят, значит меньше лишнего внимания. Со всех сторон.

Отчасти благодаря этому, Святослав не видел смысла в перманентной свите из охраны или хотя бы водителя. Откровенных врагов у него не было, времена разборок и крыш миновали. Свят прекрасно водил машину самостоятельно, получая от этого удовольствие.

«Алину надо осадить. А может лучше купить ей что-нибудь и распрощаться?» – размышлял он, сворачивая на дорогу к Выселку. Взгляд упал на сверкающее под луной озеро. Святослав вспомнил пасторальную картину, которую наблюдал на днях, когда впервые приехал в свой новый дом: светловолосая девушка в коротком белом сарафане ходила по мутной воде. Она двигалась до того органично и естественно, что он позволил себе немного понаблюдать за тем, как та наслаждается своей легкостью и беззаботностью, не обращая внимания не внешний мир. Было в этом образе нечто волнующее.

Он познакомился с Аней, едва выпала такая возможность, не совсем понимая зачем.

Свят остановился у озера и вышел из машины. Звёзды играли в отражении на водной глади. Он подошел чуть ближе, слушая тихий шёпот прибрежной травы. Свежесть летней ночи успокаивала, навевала дремоту.

«Просплю до обеда», – решил он. – «В офис не поеду». Сомневаясь, прикинул в уме расписание, планы и вероятности наступления форс-мажора. «Ничего критического не намечается, обойдутся без меня», – наконец заключил Свят.

Вдалеке, на другом берегу, ему почудилась фигура, бродящая вдоль озера. Святослав сделал несколько шагов вперёд в попытке разглядеть получше. Но почувствовал, как ледяная влага просачивается в туфли, и отступил назад. Большую воду он не любил.

Над авантюриновым озером разнесся крик, а после ещё один на другой лад. Свят прислушался: звуки шли откуда-то сбоку – нетрезвые граждане выясняли отношения на чистейшем матерном наречии.

«М-да, вот она настоящая русская деревня», – подумал Святослав. Всю идиллическую негу как рукой сняло, и ему захотелось поскорее оказаться в теплом доме, подальше от голосов суровой реальности. Он сел в машину и двинул в деревню.

Фигура выскочила на дорогу, когда он уже практически подъезжал к новому дому. Свят едва успел вдавить педаль в пол, тормоза оглушительно завизжали – столкновения удалось избежать, но тело без чувств упало под колеса.

Святослав отстегнул ремень и выпрыгнул из машины. Тоненькая девичья фигурка, облаченная в легкую пижаму, лежала лицом к земле. На секунду парню показалось, что она не дышит.

– Чёрт возьми…! – пробормотал он, холодея внутри.

Девчонка, однако, вскочила на ноги и бросилась прочь. Он, стряхнув секундное оцепенение, помчался следом.

– Аня! Аня, стой! – он, разумеется, узнал её.

Та не послушала, и ещё быстрее припустила по улице в сторону леса. Лишь у собственных ворот он догнал беглянку, ухватив за локоть.

– Ты что творишь? Жить надоело???

Девушка посмотрела на него совершенно безумными глазами и принялась карабкаться вверх, словно котенок, попавший в воду. Он опешил на секунду, а потом с силой встряхнул её:

– Что с тобой?

– Быстрее! Бежим, они там! Оно там!

– Кто?

– Оно там! Нужно спрятаться! – Аня подпрыгивала на месте, её била крупная дрожь.

Святослав понял, что девушка не в себе и так толку не добьёшься.

– Хорошо, побудешь здесь, – он нащупал в кармане ключи и, нажатием кнопки, открыл ворота. – Проходи.

Вместо ответа Аня пристально вглядывалась в темноту. Воспользовавшись тем, что девчонка перестала вырваться, Вишневский провел её внутрь дома.

– Располагайся, – сказал Святослав, зажигая свет в гостиной. – А я схожу за машиной.

– Нет! – Аня удержала его руку. – Они там! Бабушка дома одна. Вдруг оно доберется до неё?!

– Не знаю какие «они» там и что мне сделают, но оставлять посреди дороги заведенную машину с открытой дверью – идиотизм, – он попытался осторожно разжать её пальцы, такие тонкие, но невероятно крепкие. – Я вернусь.

Стараясь не отпустить, она схватилась второй рукой. Девушка подняла голову и посмотрела в глаза с испугом и мольбой. Ему захотелось обнять и пожалеть перепуганное существо с оленьим взором, но впервые в жизни, он сомневался, будет ли это уместно.

– Не бойся, мне ничего не угрожает, – сказал Свят как можно спокойнее. И вкрадчиво добавил: – Этот дом – самое безопасное место для тебя. Поверь.

Она рассеянно кивнула, и разжала хватку.

– Хорошо. Присядь, пожалуйста, на диван. Буду через две минуты.

Святослав бодрым шагом добрался до машины, по пути рассуждая, что могло так напугать девушку. Он огляделся: обычная летняя ночь в деревне, слишком тихо разве что… Впрочем, ничего странного.

Аня была настолько возбуждена, будто бежала от самой смерти. Возможно, ей привиделось, возможно, она всё придумала, однако он отметал эти мысли. Аня не производила впечатление неуравновешенного человека.

Свят не знал, в каком точно доме жила Анина бабушка, решил пройти в открытую калитку напротив машины. Посередине двора лежали грабли, на которые он едва ли не наступил в темноте. Мужчина подошел ко входной двери и осторожно подергал ручку – заперто. Прислушался – внутри тишина. Заглянул за угол, и снова не увидел ничего подозрительного. Интуиция твердила, что здесь все спокойно, и разбираться нужно с Аней.

Он вернулся в дом. Девушка сидела на полу гостиной, обняв себя за ноги, уткнувшись лицом в колени. Ночные шторы в комнате были плотно задернуты.

– Вот и я, – он кинул ключи на столик у двери в коридоре и, разуваясь, заглянул в гостиную. – Ты как?

Аня вздрогнула и подняла голову.

– Ну что?

– Всё в порядке.

– А бабушка?

– Должно быть, спит…

Девушка шумно выдохнула и всплеснула руками.

– Конечно, сейчас никто не поверит. Но оно было там, оно… оно лизнуло мою щеку! Фу! – Аня принялась тереть лицо ладонями, а после посмотрела на него. – Ты считаешь меня психопаткой, да?

– Эм… нет, – попытался подобрать фразу помягче. – Тебе нужно немного успокоиться.

Девчонка лишь неопределённо фыркнула. Свят рассмотрел девушку при ярком свете.

– Тебе холодно? Дать плед?

Аня крепко обняла себя за плечи, залившись краской. Вишневский медленно отвел взгляд, отметив в мыслях, что, оказывается, девушки ещё не разучились смущаться.

– Хочешь умыться?

Она кивнула.

– Хорошо. Давай я провожу тебя в душ. Могу предложить халат на смену.

– Надеюсь, не на улице?

– Почему? В доме.

– В деревне же нет водопровода.

– Своя скважина и котел способны решить проблемы отсутствия условий.

– А, ну да.

Они подошли к двери ванной комнаты. Ремонт в доме немного освежили, не меняя при этом цвета и фактуры стен, а вот санузлы были полностью обновлены, и теперь выглядели как портал из девятнадцатого века в двадцать первый. Аня, не поднимавшая глаз, переступив порог, встрепенулась, и осмотрелась кругом, пытаясь скрыть любопытство.

– Полотенца найдешь в ящике. Халат на вешалке.

Святослав прошел на кухню и нажал кнопку чайника. Тот монотонно зашипел, сливаясь с шумом воды из-за стены. Где-то на полках лежал чай в пакетиках, купленный про запас для гостей. Закинув на поднос чашки и ложки с сахаром, Свят вспомнил о ссадинах на коленях бедной Анны. Конечно, в доме не нашлось медикаментов, поэтому Свят отправился в гараж, добывать бактерицидный пластырь и спиртовые салфетки из машинной аптечки.

Вернувшись в дом, он в коридоре столкнулся с Аней, которая, закутавшись в банный халат, испуганно озиралась по сторонам, но, завидев его, выдохнула.

– Я вышла… А тут просто… – начала лепетать она.

– За аптечкой ходил. А теперь садись, и позволь поухаживать.

– Это зачем? – она поплотнее запахнула халат.

– Нужно обработать царапины.

Аня протянула руку вперед.

– Спасибо большое, я справлюсь. Ты уже и так много сделал.

– Это самое малое, – он подвел её к одному креслу, а сам сел напротив. Глаза девушки округлились. А он не сдержал улыбки. – Сударыня, позвольте вашу ножку.

– Нет. Нет! – она отпрыгнула назад, – Я сама.

– Ладно. Как скажешь. – Свят передал ей пластырь. Девушка села на край дивана вполоборота и плотно сжала колени. Она дрожащими руками разорвала упаковку салфеток и принялась осторожно протирать ссадину.

Святослав не смотрел на неё в упор, но украдкой всё же наблюдал. Царапины и синяки не добавляют красоты женскому телу, но ту изящность, что заложена природой, они не смогли перебить.

Аня тихонько шипела, когда антисептик попадал в раны. Напряжение витало в воздухе. Она возилась порядочно, прежде чем криво налепила пластырь и выпрямиться. Неестественная поза девушки и побелевшие костяшки пальцев, которыми она стягивала халат на груди, говорили многое о её состоянии.

– Я не кусаюсь. Если что, – сказал Святослав мягко. – Расскажи, что случилось.

– Скажешь – чокнутая, – Аня вздохнула и вновь опустила голову.

– Не скажу, обещаю. Будем пить чай?

– Тут чаем не обойтись… без ста грамм не разберёшься, – пробормотала девушка, но не настолько тихо.

– Уверена?

– Нет…?

– Вот и хорошо.

Святослав отлучился на кухню, вернулся уже с подносом, расставил на кофейном столике чашки с заваренным чаем, и приземлился в привычное кресло. Девушка молчала и водила пальцем по золоченому ободку. После поднесла к губам чашку и медленно сделала пару глотков. Время шло, тишина начинала отдаваться звоном в ушах. Уже давно наступила пора услышать рассказ.

– Так как… – начал Святослав.

– Слишком крепкий на мой вкус, а вообще с бергамотом я люблю.

– Я не об этом.

– Ладно, – Аня сдалась. – Пообещай: если даже услышишь полную ерунду, больше похожую на горячечный бред, не будешь говорить, что я сошла с ума. Потому, как и сама это знаю. Итак, все началось три дня назад, когда, мы выпивали на озере…

Святослав поймал себя на том, что к моменту, как Аня смолкла, он уже битый час пытался посмотреть в окно сквозь задернутые шторы.

– Ну и какой чёрт вас туда понес? – вышло грубее, чем он предполагал.

– Это риторический вопрос, – ответила девушка. – Меня больше волнует, что делать? Я теряюсь в догадках: мы нарушили покой мёртвых или разорили древнее захоронение? Теперь они мстят? Как с этим быть? Или мы не должны оставлять там черепа? Может, нужно вызвать полицию, чтоб их смерть расследовали?

Свят поднялся на ноги. Дурацкая привычка – расхаживать взад и вперед, обдумывая сложные задачи, прилипла к нему ещё со школьной скамьи. Несколько размеренных шагов туда, потом обратно, но решения не было. Вся ситуация до ужаса напоминала фантасмагорический сон, из которого не сбежать.

– Нет. Утро вечера мудренее, – выдавил из себя Святослав, прекрасно сознавая – это малое утешение для той, что горящим взором следила за каждым его жестом, ожидая не то спасения, не то погибели. – Нет такой ситуации, из которой не нашлось бы выхода.

Аня разочарованно выдохнула. Опять повисла гробовая тишина. Её нарушила девушка.

– У тебя ведь огромная строительная компания, так?

– «Алмаз-строй»? Она не совсем моя, хотя мы, Вишневские, как учредители владеем контрольным пакетом.

– Ты приезжал весной в универ на концерт, организованный попечительским советом. Речь произносил, о том, что бизнесу нужны молодые кадры и свежие идеи.

– Было дело. И ты запомнила? Обычно официальщину молодежь пропускает мимо ушей.

– Да, запомнила.

Она сделала паузу и вдруг выпалила:

– Зачем ты решил поселиться здесь, в обычной деревне? Купил этот дом? Это выглядит очень странно. И … Прости за бестактность.

Святослав устало потёр переносицу, ведь такие вопросы неизбежны.

– Потому что у меня не было выбора, – он постарался произнести это тоном, не терпящим продолжения.

Аня упорствовать не стала.

– А у тебя что-нибудь покушать есть? – совершенно неожиданно сказала она. – Ты не подумай, я не обжора, это все стресс.

– Мне следовало догадаться. Сейчас придумаю.

Он уже отвык, что у девушек бывает хороший аппетит, это даже очаровательно в какой-то мере.

С продуктами у него всегда была напряжёнка: ел он, в основном, не дома, а если выход не состоялся, то выручала доставка из любимого ресторана.

Открыв холодильник, Свят изучил скудные запасы провианта: форель, сыр и авокадо, десяток яиц. В шкафчике ещё лежит хлеб. Всё это он вчера зацепил в магазинчике на заправке для возможного завтрака.

Соорудив пару сандвичей, в надежде, что гостья оценит его кулинарный талант, он поспешил вернуться.

– Вот. Бутерброды – мой предел, – громко оповестил Свят.

Девушка спала, обнимая себя за плечи.

– Очаровательно.

Светлая прядь съехала, обнажив трехдневную ссадину на фарфоровой коже. Он считал, что у него есть фора. Эта красная полоса твердила о том, что обратный отсчет пошел. Времени нет.