Читать книгу: «Ветка сакуры»

Кристина знала, что зеркало в прихожей врет. Оно было старым, с подтекающей амальгамой, и делило ее отражение на две неравные части. В левой – строгая девушка с собранными в пучок волосами, в простой белой футболке, какой и полагается быть молодому специалисту из маленькой типографии «Оттиск». А в правой… В правой жила другая Кристина. Та, что вот-вот должна была сорваться с этого места, как космический корабль с унылой орбиты.

Она потянулась к полке, и ее пальцы коснулись холодной глади папки. Не простой папки, а толстого, увесистого портфолио, внутри которого жили ее детища – логотипы, верстки журналов, проекты фирменных стилей. И поверх него лежала закладка-фуросики, которую она сшила сама, из ткани с узором «асаноба» – в горошек, как на кимоно гейши.

«Скоро», – мысленно произнесла она, и это слово отозвалось внутри сладкой дрожью. Скоро в посольстве Японии ей вручат заветный конверт. Скоро ее студенческая виза откроет дорогу в Токийский университет искусств. Скоро она поменяет запах типографской краски на аромат цветущей сакуры и чернил для каллиграфии.

Мысли неслись вихрем, сталкиваясь и порождая новые, еще более фантастические. Учеба у легендарных дизайнеров. Чашка кофе в затерянной кофейне в Сибуе. Прогулки по саду Рикугиэн. Изучение укиё-э не по репродукциям в учебниках, а вживую, в музеях. Она представляла, как ее работы, вобрав в себя японскую эстетику, заиграют новыми гранями. Она станет мостом, понимаете? Мостом между двумя культурами.

На кухне, заваривая чай, она на автомате повторяла скороговорки из своего учебника японского: «Намамуги намагомэ наматамаго». Ровно год ее жизнь была расписана по минутам: работа в «Оттиске», где она верстала визитки и календари, а вечерами – японский, подготовка документов, просмотр вебинаров о жизни в Токио. Она выжала себя, как лимон, но это была сладкая усталость победителя на финишной прямой.

Зазвонил телефон. Сердце на секунду замерло – не посольство ли? Но на экране сияла улыбка мамы.

«Ну что, дочка, наша японка? Когда уже тебя ждать?»

«Скоро, мам, скоро. Меня должны вызвать на этой неделе».

В голосе матери она уловила знакомую смесь гордости и тревоги. «Ты там смотри, осторожнее. Одной, в такой дали…»

«Я справлюсь!»– бодро ответила Кристина, заглушая легкий укол страха. Она ведь не позволяла себе думать о плохом. Только вперед.

Вернувшись в комнату, она открыла ноутбук. На рабочем столе красовалось ее самое удачное творение – проект афиши для несуществующего японского фестиваля. Игра оттенков индиго, изящные линии, напоминающие иероглифы. Она была талантлива, она это знала. Талант и трудолюбие – разве этого недостаточно, чтобы покорить Токио?

Она закрыла глаза, представляя шум мегаполиса, который она так жаждала услышать. Она видела себя в потоке людей в Гиндзе, уверенную, улыбающуюся, свою. Она мысленно примеряла эту новую жизнь, как красивое платье, и оно сидело на ней идеально.

Но за окном, в отражении темного стекла, ей вдруг мелькнуло ее собственное лицо – совсем юное, с еще не успевшими затвердеть чертами, с горящими энтузиазмом, но и с тенью сомнения, которую она так тщательно прятала ото всех, даже от себя.

Она и представить себе не могла, что ее ждет. Она не знала, что японская бюрократия способна запутать кого угодно, что слово «гайдзин» (иностранец) может звучать как приговор, что тоска по дому будет физической болью, сжимающей горло посреди ночи в крошечной токийской квартирке-«кроличьей норе». Она не догадывалась, что ее упорство, которое так ценилось здесь, в Японии могут принять за грубость, а ее дизайнерские идеи – за непонимание фундаментальных основ ваби-саби.

Она не представляла, с какими трудностями ей придется столкнуться. Ее счастливое неведение витало в воздухе, как пузырь, переливающийся всеми цветами радуги. И она, полная надежд и миллиона планов, не видела тончайшей паутины трещин, уже проступивших на его глянцевой поверхности. Пока не видела.

Стеклянные двери посольства Японии в Москве будто вели в другой мир. Прохладный воздух кондиционера, сдержанные голоса, идеальная чистота. Сердце Кристины колотилось так громко, что ей казалось, его слышно во всем зале ожидания. Она мысленно повторяла возможные вопросы на японском, сжимая в потных ладонях папку с документами.

– Кристина Орлова? – позвал сотрудник с безупречно вежливой улыбкой.

Час, проведенный в кабинете, промелькнул как одно мгновение. Дипломат задавал вопросы, она отвечала, стараясь, чтобы голос не дрожал от волнения. И вот он протянул ей паспорт с новым, хрустящим листом.

– Поздравляю. Ваша студенческая виза одобрена.

Выйдя на улицу, на залитую солнцем московскую мостовую, Кристина не сразу поверила. Она открыла паспорт и долго смотрела на визу, вчитываясь в каждую строчку. Это был не просто штамп. Это был билет. В ее будущее.

Эйфорию прервал веселый голос:

–Эй, визарист! Поздравляю! Вы тоже из наших?

Перед ней стояли трое таких же сияющих, как и она, ребят. Две девушки – Аня, бойкая блондинка с камерой на шее, и тихая Ира, изучающая лингвистику, – и он. Максим.

– Меня зовут Макс, лечу в Осаку, на IT-курсы, – представился он, и его улыбка была такой же широкой и открытой, как и он сам. Высокий, спортивный, с добрыми глазами. – А ты?

– Кристина. В Токио, на дизайн, – ответила она, стараясь быть сдержанной.

Они впятером (потому что теперь они были уже какой-то компанией) пошли в ближайшее кафе отмечать. Ребята болтали, строили планы, обменивались контактами в Telegram. Максим все время старался сесть рядом с Кристиной, подливал ей чай, шутил. Она вежливо улыбалась, но мысли ее были далеко. Не в Осаке и не в этом кафе. Они уже летели над океаном, в страну восходящего солнца. Максим был приятным парнем, но он был частью этого общего, пока еще русского праздника. А ее мечта была точечной, одинокой, как звезда. И она не хотела ни с кем делить ее блеск.

Обратная дорога в родной город показалась ей бесконечной. Всего несколько дней назад она уезжала отсюда с тревожной надеждой. Теперь возвращалась победительницей. Но почему-то на душе было не только радостно, но и тревожно.