Читать книгу: «Трудности перевода с драконьего», страница 2

ГЛАВА 2. Добрачный портрет

Последовали сдержанные поздравления от королевских послов, почему-то исключительно владыке. Он словно считали, что Зорн Риард каждое утро просил богов теплого ветра получить доставкой по небу женщину из Талуссии. И наконец-то свершилось!

Дмитрий буравил меня напряженным взглядом, словно предлагал подмигнуть, если я в заложниках, и в целом выглядел напружиненным. Казалось, что только подай знак, как сорвется… Но сорвался бывший жених без знаков, подмигиваний и прочих намеков, точно в нем лопнула натянутая струна. С легкостью, какой не ждешь от высокого, крепкого мужчины, он перемахнул через диван, мелькнув в воздухе начищенными туфлями. В два шага пересек гостиную и сгреб меня в охапку:

– Эмилия Власова, люблю – не могу! Никому не отдам, сам женюсь!

Владыка мгновенно осознал, что семейная репутация Риардов сливается вместе с невестой и действовал по-драконьи решительно. Он схватил меня за локоть, дернул из рук бывшего жениха и позвал женским голосом:

– Вайрити, проснитесь!

Я открыла глаза и не сразу осознала, что нахожусь не в центре любовной драмы, а в кресле перед зажженным камином в спальне гостевых покоев. Абсурдная заварушка между бывшим женихом и будущим мужем просто приснилась, а надо мной, внимательно заглядывая в лицо, склонилась горничная Ренниса.

Знакомство с этой поджарой деловитой девицей с косой, заколотой на голове короной, получилось… задорным. Увидев в зеркале собственное отражение, я сначала отшатнулась от всколоченной бестии, а потом схватилась за щетку, лежащую на столике. Понимать, что после шквального ветра выглядишь, как чучело, и действительно обнаружить в зеркале чучело – вещи несопоставимые. Я сунула щетку в рыжее гнездо на голове, а та – запуталась. Полный провал!

Тут-то из ванной комнаты в спальню вышла деловитая Ренниса. Мы встретились взглядом в зеркале. У меня из волос торчала щетка с деревянной ручкой.

– Застряла? – с любопытством спросила горничная, словно сама не видела, в каком плаченом положении оказалась лохматая, пыльная иноземка.

– Намертво, – со смешком согласилась я.

В общем, пока распутывали, познакомились. Ренниса оказалась магом-бытовиком с академическим образованием. Правда, незаконченным. Но привести мне в порядок волосы незаконченное высшее образование ей, понятно, не помешало.

– Вас ждет кейрим, – подсказала она, выпрямляясь.

– Где? – спрятав зевок в ладонь, спросила я и с удовольствием вытянулась в кресле.

– Я здесь, Эмилия, – раздался из гостиной хрипловатый голос Зорна Риарда.

В возникшей тишине раздался короткий треск ольхового полена, тлеющего в камине. У меня, кажется, тоже что-то хрустнуло в пояснице.

– Давно он пришел? – тихо спросила я у горничной, наощупь сунув ноги в туфли.

– Около получаса назад, – ответил владыка, не дав девушке открыть рот.

– Почему ты меня не разбудила? – прошептала я.

– Я попросил вас не трогать, – пояснил Зорн.

– Так и не трогали бы дальше! – возмутилась я себе под нос, поднялась и огладила подол шерстяного платья, в котором меня, собственно, похитили.

– Но нам надо закончить дела, Эмилия, – невозмутимо напомнил владыка о том, что мы не заключили магический договор, как договорились днем.

– Драконий слух! – проворчала я.

– Развитая интуиция, – донесся насмешливый ответ. – На слух тоже не жалуюсь.

Покои мне выделили с двумя комнатами: спальней и гостиной. Стены были отделаны синим шелком, на полу лежали ковры, на стрельчатых окнах висели дорогие портьеры. От ароматических камней, похожих на мелкую речную гальку, воздух пах лавандой. Вокруг королевский шик, а холод стоял, как в студенческом общежитии с комендантшей, экономящей на согревающих камнях.

Владыка сидел, сложив ногу на ногу, и под светом белого магического шара, горящего в напольной лампе, читал бумаги в раскрытой кожаной папке. Он скользнул по мне равнодушным взглядом, но немедленно повернул голову и присмотрелся повнимательнее. Видимо, хорошо умытое лицо и расчесанные волосы мне необычайно шли.

– Послы вернулись в Талуссию, – объявил Зорн и показал зажатое между пальцами письмецо. – Переводчик просил передать вам записку.

– Он просил передать через вас?! – едва не поперхнулась я на вдохе.

– Через слуг, конечно, – подсказал владыка. – Вы говорили, что еще не обзавелись женихом.

– Но вы не спрашивали, был ли жених в прошлом, – парировала я, пересекая комнату.

С усмешкой он передал мне сложенный в четыре раза листочек и с интересом спросил:

– Вы все еще в него влюблены?

– Нет.

Пока я устраивалась ни диване и расправляла юбку, Зорн отослал горничную из покоев. Ренисса поспешно вышла и плотно закрыла за собой дверь. Мы остались одни.

– Для равнодушного человека ты ответила слишком поспешно, – небрежно заметил владыка.

– Для дракона, предложившего мне поработать его женой, вы задаете слишком личные вопросы.

– Драконы любопытны по своей природе, Эмилия, – с полуулыбкой напомнил он. – Ты скоро к этому привыкнешь.

– У меня появился вопрос, – объявила я. – Мы отбросили официоз?

– Ты против?

– Против.

– Можешь обращаться ко мне «кейрим Риард» и желать теплого ветра, – хмыкнул Зорн.

Отвечать на откровенную подначку я посчитала ниже своего достоинства и раскрыла записку. Хотелось узнать, чем бывший жених меня порадовал.

«Не знаю, как он тебя убедил, но помни, ты еще можешь передумать», – было написано знакомым мелким почерком. В общем, не подвел! Дал совет от профессионала…

Дмитрия Горова я впервые увидела, когда он второй раз завалил экзамен по драконьему языку, заявился к нам домой и на рамейне прямо в холле доказывал, что профессор Власов безбожно придирается. С первого звука я влюбилась в забавный акцент, а потом рассмотрела и обладателя этого акцента, статного блондина с волевым подбородком. Заметив меня, он замолчал и вдруг принялся извиняться. На ломаном родолесском языке. В этот момент я уже знала, что выйду за Дмитрия замуж.

Однако обручение затянулось на долгие шесть лет. Я успела окончить магистратуру, потерять отца, относить траур и начать преподавать. Дмитрий строил карьеру. Уезжал из Талуссии и возвращался, а в начале июня решил, что семья с бывшей профессорской дочерью больше не вписывается в его грандиозные планы. И разорвал помолвку.

День был ясный и солнечный. Мы сидели в уютной кофейне, и Дмитрий, поймав мой взгляд, сказал ровным голосом:

– Мы стали совсем чужими, Эмми.

– Ты мне не чужой, – заспорила я, осознав, к чему клонится разговор. Внутри горячей волной разлилась смесь из бессилия, паники и отчаянья.

– Я не хочу, чтобы ты выходила замуж за незнакомца, – продолжил он. – Ради всего хорошего, что между нами было, не могу так с тобой поступить. Я слишком дорожу тобой, Эмми!

– Дорожишь чужим человеком? Ты осознаешь, какой бред несешь? – с ледяной интонацией спросила я. – Почему просто не сказать: давай разорвем помолвку?

– Давай разорвем помолвку, – не задумавшись ни на секунду, предложил тот.

Не произнося ни слова, я с достоинством поднялась из-за столика, подхватила сумочку и двинулась к выходу. Иначе сорвусь и выругаюсь на родолесском. В этом языке весьма забористая брань!

– Ты не ответила! – бросил Дмитрий мне в спину.

Вообще, я крайне терпеливый и понимающий человек, но потом как взбесят… Глаза застила красная пелена. Присыпать расставание бранью я не стала, а подняла кружку и полила голову обескураженного жениха черным кофе с пряностями. Посетители подавились на вздохе, из угла донеслись жидкие аплодисменты.

– Разорвали, – вернув опустевшую кружку на блюдце, прокомментировала я и положила на стол монетку: – Вам на прачечную, господин Горов, а то рубашка запачкалась.

Сегодня после объявления о моей свадьбе с владыкой Авиона бывший жених выглядел, как в день расставания: лицо окаменело, во взгляде читался вопрос. Дмитрий явно не верил, что из всех мужчин я выбрала в мужья именно дракона, и забывал об обязанностях. В конечном итоге хозяин дворца сдался, повернулся ко мне и попросил перевести:

– Я благодарю короля Талуссии за душевные поздравления и буду рад видеть посланников на свадьбе.

– Ритуальная фраза? – уточнила я.

– Дань вежливости, – подсказал он.

Поздравления, надо сказать, были сухие, как корочка двухнедельного хлебушка, и не стоили многословных благодарностей. Да и сами посланцы выглядели так, словно сжевали по дольке лимона. В кабинете все давно поняли, что в заложниках невесту не держат и силой под венец не ведут. Она, конечно, слегка лохмата после полета на драконе, но предложения руки и сердца от владык бескрайнего Авиона не всегда случаются в идеальный момент.

От воспоминаний меня отвлек вопрос Зорна, заданный с мягкой иронией:

– Бывший жених предложил спасти тебя из лап дракона?

– На то он и бывший, чтобы уже ни от чего меня не спасать, – ответила я, сминая записку в кулаке. – Но по дружбе предупредил, что драконы не только любопытный, но и коварный народ.

Темные внимательные глаза Зорна смеялись. Губы дрогнули, и на лице вдруг вспыхнула улыбка, неожиданно явившая обаятельную ямочку на левой щеке.

– Переводчик прав. Тебе стоит придирчивее изучить условия брачного союза, – посоветовал он и протянул в мою сторону закрытую папку.

Случилась некоторая заминка. На диван я уселась с расчетом, чтобы с будущим мужем нас разделяло расстояние в лучших традициях поборниц нравственности. Он не торопился подняться с кресла и, видимо, ждал, как я поступлю в неловкой во всех отношениях ситуации.

Я решила, что поздно демонстрировать аристократическую гордость, когда уже успела выторговать почти неприличное количество золотых слитков, и по-простому сдвинулась на диванных подушках в сторону дракона. Перегнувшись через резной деревянный подлокотник, забрала папку и вытащила исписанный твердым почерком лист белой бумаги с изображением раскрывшего крылья дракона в уголке.

На первый взгляд, Зорн указал все, о чем мы говорили в гостиной перед встречей с посланцами из Талуссии, и не добавил ничего лишнего. Через четыре месяца я стану совершенно свободной и крайне богатой бывшей женой кейрима Авиона.

Достав из кармашка на сгибе папки золотую перьевую ручку, я сняла колпачок и хотела поставить подпись. Острие замерло, не коснувшись бумаги.

– Мы будем жить в разных покоях, – резковато произнесла я.

– Разумеется, – согласился Зорн.

– Как много обязанностей ляжет на мои плечи?

Я бросила на него острый взгляд.

– Ты здесь временно и вольна делать то, что душа пожелает.

– Устроить переделку дворца? – исключительно из вредности спросила я.

– Все, кроме перестройки дворца, – уточнил он. – Ремонт ты закончить не успеешь.

Последовала долгая пауза. Мы скрестили взгляды. Я пыталась отыскать подвох и нащупать любое проявление знаменитого драконьего коварства, но владыка, казалось, был абсолютно честен.

– Что если через четыре месяца ты не захочешь меня отпустить? – спросила я, плюнув на официальное обращение.

– Отпущу, – невозмутимо ответил Зорн. – Но что если ты не захочешь уехать, Эмилия?

– Не сомневайся, кейрим Риард, уеду и на прощанье пожелаю твоим крыльям теплого ветра, – уверила я. – До сегодняшнего дня у меня была неплохая жизнь, а после отъезда из Авиона станет еще лучше.

– Тогда волноваться не о чем и подпись можно ставить без опаски, так? – усмехнулся он.

Разорвав зрительный контакт, я быстро расписалась под соглашением и объявила:

– Можно вызывать мага.

Однако владыка поднялся с кресла, приблизился ко мне и протянул руку. Невольно я задрала голову, скользнув взглядом по высокой, поджарой фигуре, вручила ему папку и с возрастающим недоумением проследила, как он протянул вторую руку.

– Присоединишься?

– Куда? – вырвалось у меня.

– Ко мне, – подсказал он.

– Ты один до мага не докричишься, кейрим Риард? – осторожно уточнила я. – Не уверена, что у меня голос громче драконьего.

Он все-таки помог мне подняться. Я дернулась в сторону двери, но Зорн направился к тонконогому столику с пустой бронзовой жаровней для обогревающих камней. Вытащив лист, он отложил папку. Внезапно уголок соглашения, зажатого между его пальцами, затлел, вытянулась ленточка серого дыма. Вспыхнувший несмелый язычок мгновенно превратился в устойчивое пламя, и чернеющая бумага начала споро съеживаться.

В смятении я посмотрела на Зорна. На его лице играли тени. Зрачки вытянулись, вокруг радужки вспыхнул тонкий огненный контур.

– Ты маг?

– Ты же об этом никому не расскажешь? – с иронией протянул он, давая понять, что магические способности кейрима для его подданных не секрет.

Слышала, что в двуликих крайне редко пробуждалась магическая сила, но только им подчинялась огненная стихия, гармоничная второй ипостаси. Я выходила замуж за драконьего мага. Интересно, это определение можно считать ругательством?

Пламя доедало лист, в жаровню падал пепел. Когда огонь подступил к кончикам пальцев, Зорн выпустил последний клочок из рук. В воздухе, пахнущем сожженной бумагой, закружился огненный лепесток и упал на дно бронзовой чаши. Пламя потухло.

Владыка повернулся ко мне.

– Эмилия Власова, в конце первого осеннего месяца ты выйдешь за меня замуж согласно условиям нашего уговора?

– Конечно, – медленно кивнула я.

– Да будет так.

По бумажному праху, похожему на невесомые черные хлопья, прошла последняя огненная волна. Магическая сделка была заключена. И никаких «пока смерть не разлучит нас» или, как принято в Авионе, «пока не уйдем вместе в пепел». В пепел ушло подписанное соглашение. По-моему, тоже символичный знак.

Между тем Зорн весьма настораживающе начал расстегивать пуговички на рубашке без ворота. В большом недоумении я следила за его длинными красивыми пальцами. Обнажились ключицы, а он все не останавливался. Не то чтобы меня смущало внезапное оголение, но… все-таки слегка смущало. Каждый день я магические сделки не заключала, но, уверена, раздевания они не требовали.

– В покоях не настолько душно, – заметила я и на всякий случай чуток отодвинулась.

– Мерзнешь? – спросил он, бросив насмешливый взгляд.

– Обогревающих камней твоему дворцу, кейрим Риард, определенно не хватает, – согласилась я, наблюдая, как из-под рубашки был выужен овальный золотой медальон с причудливой резьбой и крошечным замочком на боку.

Зорн снял украшение через голову, небрежно откинул с лица упавшие темные пряди с серебристыми прожилками и отщелкнул крышку. Внутри лежала какая-то записка. Не задумываясь ни на секунду, он вытащил бумажку, словно хранимое сокровище было неважным, и спрятал в кулаке. От плавного движения его руки пепел в жаровне завертелся миниатюрным ветроворотом и аккуратно лег в подставленный медальон. Крышка захлопнулась с едва слышным щелчком.

– Возьми. – Владыка протянул вещицу мне, длинная цепочка свешивалась с его ладони.

Полностью отдать сожженное соглашение, все равно что подписать договор и отказаться от своего экземпляра.

– Себе половину не оставишь? – удивилась я.

– Доверие – мой первый свадебный дар невесте, – мягко улыбнулся Зорн и вложил медальон, еще хранивший тепло его тела, мне в руку.

После того, как владыка ушел, некоторое время я разглядывала медальон и поглаживала пальцем замысловатую резьбу на крышке. Говорили, что равнинные драконы дарили невестам драгоценности и украшения из нефрита, но какой брак, такие и дары. Не то чтобы в добавок к золотым слиткам у меня возникала мысль о каких-нибудь цацках.

Только я надела медальон и спрятала под платьем, как вернулась Ренниса и привела с собой слуг. В покоях началось хаотичное движение. Пустые жаровни наполнили согревающими камнями, в купальне с овальным бассейном вместо ванны нагрели воду, разложили на кровати ночной комплект.

После насыщенного событиями дня и горячего купания я заснула, едва голова коснулась подушки, хотя обычно на новом месте крутилась до рассвета. Разбудили меня громкие голоса в соседней комнате. Кто-то отчаянно скандалил с утра пораньше. Или не с утра… Портьеры на окнах были закрыты, и спальню со светлым ковром на полу окутывал полумрак.

– Я должна ее увидеть! – требовал незнакомый женский голос. – Немедленно!

– Вайрити еще спит, – невозмутимо ответила Ренниса.

Я выбралась из постели, сунула ноги в единственные туфли и, на ходу влезая в халат, направилась в смежную комнату. Гостиная оказалась наполнена солнечным светом. Жаровни накрыли крышками, но в стенах сохранялось тепло.

Уперев руки в бока, перед моей горничной стояла высокая, стройная девица с длинными волосами цвета красного дерева. По виду она была ровесницей принцессе Анне, чуть старше двадцати, да и чертами до смешного на нее походила. Разве что ее высочество была блондинкой. Крашеной. Королевский парикмахер тщательно следил, чтобы так оно и оставалось.

– Приказываю пропустить меня! – грозно воскликнула девица, и внезапно на ее скулах проступили полоски мелких бронзовых чешуек.

– Кейрим сказал, что теперь я подчиняюсь только его невесте, – сурово ответила державшая круговую оборону Ренниса.

– Не пустишь, значит? – цыкнула скандалистка. – Тогда разбуди невесту!

– Уже разбудили, – прокомментировала я, скрещивая руки на груди.

Обе девушки обернулись в мою сторону. Возникла долгая пауза.

– Ты кто? – учительским голосом спросила я.

– Эмрис Риард, – выпрямив плечи, представилась она. – Супруга Ашера Риарда!

– Вайрити, а я говорила, что нельзя вас будить, – начала оправдываться горничная.

Внезапно Эмрис сорвалась с места и, выставив вперед руки, бросилась в мою сторону.

– Сестра! – воскликнула она и, окутав облаком терпких духов, повисла у меня на шее. – Я не поверила, когда Ашер сказал, что похитил тебя по ошибке!

– Ты хочешь поговорить об этом? – изумленно спросила я, хотя мне-то хотелось умыться, расчесать высохшие за ночь волосы и, наверное, вместо кофе выпить чашку настойки пустырника.

Едва заметным кивком я попросила горничную выйти. Та помотала головой, отказываясь меня оставлять наедине с обиженной девушкой. Именно в этот неловкий момент, когда мы активно пытались договориться, Эмрис отстранилась и одарила меня пристальным взором. Глаза у нее оказались зеленые, с коричневыми крапинками. На скулах по-прежнему то проявлялись, то опять исчезали мелкие чешуйки. Видимо, от нервного напряжения проявлялся второй лик.

– Скажи… – начала она, пристально глядя мне в лицо, – та, которую Ашер хотел похитить, красивая?

– Она обыкновенная, – не поведя бровью, соврала я.

– Тогда почему он хотел унести ее в сокровищницу? – сдавленным голосом спросила девушка и разом стало ясно, что сейчас она расплачется. – Ашер сказал, что она носила много золотых украшений. Он за дуру меня держит, да?

– Ашеру лучше знать, почему у него помутилось в голове, – уклончиво ответила я. – Если ты хочешь еще поговорить, то мне сначала нужно привести себя…

Заставив меня прерваться на полуслове, стремительно распахнулись двустворчатые двери. На пороге возник виновник драмы, одетый в темный костюм с серебряной вышивкой на воротнике. Светлые волосы с прожилками мышиного цвета были убраны в гладкий хвост. Лицо грозное, как будто не он напортачил, а его супруга.

Взволнованно причитая, что нельзя врываться с утра в покои к невесте кейрима без стука – да и в любое другое время суток тоже нельзя, – следом за Ашером семенила встревоженная горничная. Кажется, теперь Ренисса тоже остро нуждалась в каплях пустырника.

– Эмрис, мне сказали, что ты отправилась к вайрити Власовой! – прогрохотал он. – Не смей делать ей плохо. Кейрим тебя не простит и в наказание сошлет в дикие леса Блоквера!

Та поменялась в лице, резанула супруга ледяным взглядом и с достоинством проговорила:

– Эмилия, можешь передать этому мужчине, что со вчерашнего дня он мне не муж? Я с ним не разговариваю до конца своих дней, собираюсь вытравить брачные метки и вернуться домой в Хайдес!

Ашер замер.

– Господин посол, – холодно обратилась я к нему на талусском языке, – покиньте мои покои. Вам здесь нечего делать.

– Что ты ему сказала? – спросила Эмрис.

– Попросила выйти, – перевела я на рамейн.

– Не надо, Эмилия, – с достоинством остановила она. – Я сама выйду, а он пусть остается!

Гордо подняв подбородок, она направилась к раскрытым дверям. По дубовому паркету сердито застучали каблуки. Девушка прошла мимо мужа со всем возможным достоинством и исчезла в коридоре. В тишине прозвучали ее удаляющиеся шаги.

– Ашер, – немедленно обратилась я к застывшему послу, – не надо оставаться в моих покоях.

– Я должен принести извинения, – проскулил он и нервно огладил ладонью волосы.

– За похищение ты уже расплатился золотым слитками, – сухо напомнила я.

– А что, разве компенсацию не отменили? – охнул он.

– Нет.

– Она меня точно бросит и вернется домой в Хайдес! – воскликнул Ашер и рванул следом за женой.

Вместе с горничной мы проследили, как он исчез в коридоре. Мимо раскрытых дверей прошмыгнул слуга, с интересом посмотрев внутрь комнаты.

– У драконов не принято закрывать двери? – недовольно спросила я на талусском.

– У нас не закрывают двери, если собираются вернуться, – внезапно на моем родном языке ответила Ренисса, и немедленно стало ясно, почему именно ее отправили прислуживать иноземке.

– А они собираются? – охнула я. – Закрывай немедленно! И на замок запри. Иначе я сегодня не умоюсь.

Однако музыка тишины и спокойствия играла недолго. Точно подгадав, когда я закончу завтрак и поставлю опустевшую чашку с кофе на блюдце, раздался вкрадчивый стук. Мы с горничной настороженно посмотрели на двери.

– Думаешь, вернулись? – спросила я.

– Не открывать? – уточнила Ренисса.

Стук повторился, но деликатность из него исчезла, зато появилась настойчивость. Снаружи тонко намекнули, что не уйдут ни за какие золотые слитки… Ну разве что за золотые слитки.

– Открывай, – смирилась я.

И горничная впустила в покои знакомого господина, вчера устроившего мне демонстрацию собранных по дворцу туфель. Он вошел бодрой походкой и пожелал наисветлейшего дня. Следом четверо слуг внесли два скромных, но до боли знакомых дорожных сундука с бирками на ручках. Именно с этим багажом я приехала на службу в королевский дворец.

– Вайрити Власова, с утра из Талуссии доставили ваши вещи, – объявил господин и суетливым жестом приказал слугам поставить дорожные сундуки прямо на светлый ковер в центре комнаты.

Оказалось, его звали Тиль, он служил смотрителем дворца, «следил за порядком, вел разные архиважные дела и исполнял приказы кейрима». А тот велел во всем помогать будущей супруге, но сначала устроить ей, то есть мне, экскурсию по новому дому. Слово «дом» у меня ассоциировалось исключительно со старым родительским особнячком на Речной улице в получасе ходьбы от академии, но не с драконьим дворцом. Однако спорить я не стала и не отказалась от услуг улыбчивого, разговорчивого гида.

Ренисса осталась разбирать багаж, а мы со смотрителем отправились изучать место, в котором мне предстояло провести следующие четыре месяца. В отличие от резиденции короля Талуссии, где каждая деталь кричала о богатстве, в гостиных и залах драконьего гнезда Риардов не возникало ощущения дворцовой показухи, только сдержанная элегантность, перемешанная с традициями.

Как ни странно, воздух был не сырым, а просто прохладным. В каждом помещении на стойках висели изящные курильницы. Они не дымились, но вокруг витали запахи кожи, смолистого ладана и можжевельника. Видимо, за долгие годы стены впитали запахи благовоний.

Главный зал встречал высокими потолками и витражными окнами, через которые солнечный свет рисовал на дубовом паркете разноцветные тени. Не заметив, что Тиль торжественно распахнул двустворчатые двери в соседнее помещение, я вышла на широкий балкон с высокой, мощной балюстрадой и мраморными фигурами драконов, словно вырастающими из широких перил.

Светило солнце, нежаркое и негустое, каким оно становится в начале осени. Сверху просматривался внутренний двор, выложенный каменными плитками, и крепостная стена, но вид на окрестности открывался чудесный. В полупрозрачных лучах блестело кольцо воды, отделяющее дворец от рассыпавшегося на противоположном берегу города. Дома в нем были каменные и вытянутые, увенчанные черепичными крышами.

– Мы на острове, – встав рядом, пояснил Тиль и вкрадчиво сложил руки в замок. – Дворец с городом соединяет мост, но он на западной стороне.

– Красиво, – вздохнула я.

– С Авионом не бывает постепенной любви. Или влюбляешься с первого взгляда, или не принимаешь до конца жизни, – пояснил распорядитель. – Что вы чувствуете?

– Что наконец согрелась, – честно ответила я. – Почему во дворце так холодно?

– Наш кейрим, ветра его крыльям, огненный маг. Горячая кровь, понимаете? – Тиль посмотрел на меня таким взглядом, словно я должна была проникнуться объяснениями и громко от холода не страдать. – Он ненавидит, когда в комнатах душно.

– Начинает плеваться огнем? – фыркнула я.

– Заставит плеваться огнем вас, – сдержанно поправил Тиль. – Продолжим экскурсию?

Мы вышли в соседней зал и оказались в семейной галерее с многочисленными портретами рода Риард. Развешаны они были парами. Невольно я притормозила рядом с изображениями Ашера и Эмрис.

– Добрачный портрет вайрити прислали из Хайдеса, – пояснил Тиль, видимо, намекая, что он резко отличается по цветовой гамме от остальной экспозиции. – В драконьих землях рисуют портрет, если девушка готова к замужеству.

В общем, с азартом в миндалевидных темных глазах, словно только ждал возможности посплетничать, смотритель рассказал, что Эмрис – дочь советника кейрима южных земель. И Ашер похитил будущую супругу буквально на глазах у ее отца. Скандал поднялся по обе стороны Каменной гряды, отделявшей Хайдес от Авиона, но будущие супруги исчезли на две недели, а вернулись…

– С черными брачными письменами, – понизив голос, заговорщицким тоном проговорил Тиль. – Понимаете? Письмена проявляются, когда молодые становятся супругами в полном смысле этого слова. Только после этого брак считается заключенным.

– Нас с кейримом Зорном тоже разрисуют… вот этим всем? – насторожилась я. – Обручальными кольцами, как в Талуссии, не обойдемся?

– Кейрим – хранитель традиций…

И кажется, у меня к этому хранителю только что появился очередной принципиальный вопрос.

– А где сейчас он? – не особо вежливо перебила я.

– Улетел.

– Но он ведь обещал вернуться?

С блаженной улыбкой Тиль покачал головой и объявил:

– Он ничего не обещал, но к брачному обряду точно будет.

– В таком случае выдайте мне книгу о драконьих традициях. Похоже, я упустила массу крайне важных деталей.

Дворцовая библиотека пряталась за дубовыми дверьми в одной из башен. Узкие лестницы вели между стеллажами из черного дерева, забитыми книгами в кожаных переплетах. Напротив большого камина находился по виду удобный диванчик, на столе в беспорядке валялись свернутые трубочками и придавленные томиками раскрытые карты.

Возле окна стоял одноногий квадратный стол с двумя кожаными креслами. Крышка представляла собой разлинованное поле для игры. На клетках был выставлен миниатюрный замок и крошечные человеческие фигурки из черненого серебра, лежали плашки с чеканными изображениями плавных рек, дорог и крутых перекрестков.

Настольная игра называлась эграмм, что с валлейского переводилось, как «покорение замка», но у нас ее прозвали по-простому «валлейскими шахматами». С настоящими шахматами она, правда, ничего общего не имела.

– Кто играет в эграмм? – поинтересовалась я, с любопытством изучая начатую партию.

– Кейрим Зорн, – пояснил Тиль.

Сама от себя не ожидая, я открыла шкатулку с бронзовыми фигурками, вытащила из деревянного отсека крошечный замок с острым реалистичным шпилем и выставила на игровое поле в том самом месте, где противник мог бы построить собственный город. Но я его опередила.

На следующий день в покоях возник художник, объявивший, что ему приказали написать мой добрачный портрет, который непременно повесят в семейной галерее в пару с портретом кейрима. А на игровой доске в библиотеке появился крошечный храм в трех клетках от поставленного накануне замка. Похоже, Зорн вернулся во дворец, обнаружил, что в игре обзавелся реальным противником и принял вызов. Он начал захватывать мои земли!