Читать книгу: «Хыка»

Несколько лет назад мы всей семьёй переехали жить за город. "Туда, где воздух чище и речка за домом", – говорила моя мама.

Речка имелась, но не совсем за домом, а за через три улицы. И речка эта выдавала в июне столько комаров, что выйти из дома утром или вечером просто было невозможно. Как только человек появлялся на улице, дивизия кровососов тут же атаковала свою жертву. И ни размахивание руками, ни спреи от комаров, не помогали их отпугнуть. Несколько раз я, конечно, совершил вылазку в тыл врага, мне тогда нужно было собрать слизняков рано утром, чтобы устроить забег по прямой. Но, как оказалось, это была плохая идея. Слизняки расползались по самодельным дорожкам в разные стороны, а я был награжден десятком комариных укусов, которые мама прижигала потом зеленкой. Даже вечером, вооружившись водным пистолетом и надев длинные штаны с кофтой, чтобы отправиться на поиски светлячков, я опять-таки был искусан и раскрашен зеленой жидкостью. Поэтому появляться в шортах и майке можно было только днем, и длилось это с начала и до самого конца июня. А потом начиналась мошкара. И от неё не спасало ни солнце, ни одежда. Особо опытные соседи покупали противомоскитные костюмы, чтобы в любое время работать на улице. И из-за этого они были похожи на людей, покоряющие просторы космоса, так как этот костюм начинался от самой макушки и покрывал полностью всё тело. Даже походка у них менялась, становилась более медленной и плавной. Будто ходили они не по огороду, а по Луне. Так как видимость окружающего мира в этом костюме сильно портилась.

Зато в июле начиналась благодать. Можно было ездить на речку с соседскими мальчишками, и выходить на улицу в одних шортах, подставлять летнему солнцу девятилетнюю мордашку. В ответ солнечные лучи награждали мой нос и щеки редкими веснушками. Как говорит моя мама – " Солнышком целованный". После её слов, я потом всегда поднимал голову вверх, сильно щурился и улыбался, смотря через тёмное стёклышко на солнце.

"Ладно уж, пусть целует", – думал я про себя.

Дорога на речку лежала мимо странного старого дома. В котором жили три совершенно разные кошки и старушка, которая, как говорит мой папа, – " Совершенно не умеет одеваться по погоде ". Даже если на улице стоит жаркая пора, эта старушка всё равно сидит на улице в тёплой кофте, прижимая к себе всех трёх кошек.

Её дом сильно выделяется на фоне всех остальных, и скорее похож на сказочную избу, со скрипучими дверями и заросшей мхом крышей. И очень смахивает то ли на домик лесника, то ли Бабы-Яги, на чердаке которого по легенде сельских пацанов жил Хыка – мелкая нечисть, появляющаяся только по ночам.

Обычно старушка сидела на ступеньках своего домика и сильно щурила глаза, если мимо пробегали или проезжали дети на велосипедах.

Между ребятней всегда ходили страшные истории про этот дом и его хозяйку. Особенно ужасной была легенда про пропавших детей, когда один мальчик зашёл за калитку этого страшного дома, чтобы погладить кошку, но так и не вернулся. И больше его никто не видел. Даже ходили слухи, что именно кошки заманивают туда детей. Маленькие мальчики и девочки, не справившись со своим любопытством, поднимались на чердак, где их и поджидал Хыка.

Наслушавшись страшных рассказов, я всегда старался как можно быстрее проехать мимо этого домика, даже не смотря в его сторону. Как-то раз так разогнался, что подлетел на кочке и пропахал носом полметра, тормозя коленками и локтями. До дома шёл горько рыдая. Было, конечно, больно, но обидно было на много больше, так как переднее колесо теперь было не в форме круга, а цифрой восемь. И как это недоразумение чинить, а точнее кто будет это делать – неизвестно. Папа сразу сказал, что выпрямить не получится и придётся ехать в город за новым колесом. А пока я либо пешеход, либо пассажир на багажнике велосипеда у соседских ребят. Даже путь до магазина за хлебом, куда меня посылали практически каждое утро, был на много длиннее и скучнее.

Проходя мимо страшного дома, я заметил ещё одну странность – на забор были надеты большие стеклянные банки и чугунки. "Может это ритуал такой?" – выдал мой детский мозг. Это уже потом, принеся домой, как обычно, обгрызанную буханку белого хлеба и рассказав про увиденное, мама объяснила, что банки просто сохли после мытья. И ничего в этом страшного или странного нет.

Новое колесо папа привёз через неделю, как оказалось в наличии таких не было, и пришлось ждать под заказ. Зато потом мы вместе его меняли, как самые настоящие автомеханики. И как самый настоящий автомеханик, папа каждый раз ругался не понятными словами, пока на крыльце дома не появлялась мама, которая грозно смотрела в его сторону. В тот день я так и не узнал, что значит "ёкарный бабай". Но, точно ничего хорошего.

Лучше гонок на велосипеде, может быть только футбол, разжигание костра и ловля майских жуков веников. Костры жечь запретили, так как лето стояло жаркое и сухое, а сезон майских жуков прошёл. Значит остался футбол. Поля у нас, конечно, не было, поэтому играли в проулках, или у соседних домов. Но, не долго. Обычно в середине первого матча, на улицу выбегал хозяин дома и прогонял нас подальше от его окон, в которые могу попасть мяч перепутав с воротами.

 В тот раз у нас был суперматч. Играли командами три на три, а так как Ванька, который должен был быть судьёй подхватил где-то вшей и сидел второй день дома, то пришлось взять в судьи его младшую сестру, которая совершенно ничего не понимала в футболе. Посадив Машку на судейский стул и вручив ей желто-красные карточки, Колька свистнул и обозначил начало игры. Мяч летал по проулку, как пули в степи. Один раз даже попали Мишке в лоб. Пришлось кричать нашему судье в юбке, чтобы показала красную карточку. Убедившись, что Мишка твёрдо стоит на ногах, а шишка не выросла до размера спичечного коробка, игра продолжилась. Нужно было бить пенальти. Эту часть игры доверили мне. Разбежавшись и как следует засадив по мячу, он со свистом перемахнул через забор страшного дома. Половина пацанов тут же разбежались кто куда. Остался только я, Мишка с шишкой и хозяин мяча Артём. Машка то же кинулась на утек с другими мальчишками. И было у нас не гласное правило, кто мяч запульнул, тот и достает. Так, в том году Артёму пришлось лезть в крапиву, когда он отбил мяч для лапты в огромные кусты этой жгучей травы. Делать было нечего, нужно идти за мячом. Оглядевши полностью заросший двор, мяч нашёлся у старого колодца. Оставалось только прошмыгнуть в калитку, пройти мимо дремавших кошек, обойти несколько яблонь, миновать кусты малины и схватить быстро мяч. Друзья вздохнули и поддерживающе похлопали по плечу.

Подойдя к скрипучей калитке, нужно было оценить ситуацию, не идёт ли нам на встречу разъяренная старушка с палкой, и не следит ли за нами из своего окна.

– Всё чисто, – прошептал Мишка.

Сердце колотилось, а вдоль спины ползла холодная капля пота.

"Нужно сделать всё очень быстро. Хоп и я там. Хоп и я уже здесь", – думал я про себя.

Толкнув калитку, я уже бежал за мячом. Кошки, почуяв на своей территории чужака, начали истошно мяукать. Схватив мяч, и погрозив мяукавшим кулаком, я вскользь увидел, что в дверную щель на меня смотрит глаз старушки. То ли мне это от страха показалось, то ли на самом деле за мной следили, но в любом случае выбежав за пределы участка я не мог выговорить и слова.

– Ну ты даёшь Санек! Первый раз вижу, чтобы ты так быстро бегал! – забирая у меня мяч присвистнул Артём.

" Шурааа!!! Шура!!! Давай домой!" – это кричала мама.

Я ненавидел, когда меня называли Шурой. Это же сквозь землю провалится от такого имечка. Помню ещё в городе, возле Универсама у нашего дома, была одна баба Шура, которая торговала семечками. На высоком пьедестале у неё стоял вывернутый мешок жареных семечек и три разных стаканчика. Совсем маленький – самый дешёвый, средний, и большой граненный стакан – самый дорогой. И вот сколько я себя помню эта баба Шура всегда там стояла. В любую погоду, в любое время дня. И постоянно ей докучали то голуби, то воробьи, которые так и норовили схватить немного семечек из её мешка. Баб Шура при этом громко на них шикала и размахивала руками. С тех пор, я и не взлюбил эту форму своего имени. Мама об этом то же знала, но иногда забывалась и весь посёлок слышал, как Шуру зовут домой. Мальчишки по началу смеялись. Но потом как-то привыкли, и перестали обращать внимания на редкие провалы памяти моей мамы, которая в очередной забывала про мою нелюбовь к имени Шура.

Перед сном я всё думал про сегодняшнюю историю с мячом, а точнее про старушку, которая смотрела на меня сквозь дверную щель.