Холодным вьюжным вечером по заснеженной дороге брели два путника. Укутанные по самые глаза, они шли молча, берегли оставшиеся силы. Да и бесполезно было что-то говорить: ледяной ветер, дувший прямо в лицо, тут же уносил слова куда-то вдаль. Когда впереди показались огни, тот, что шёл впереди, ободряюще взглянул на своего спутника, а вернее сказать, спутницу. Девушка улыбнулась ему в ответ. Они оба ужасно устали, и мечтали скорее добраться до ближайшего жилья.

Юношу звали Лин, девушку – Мари. Лин был бродячим музыкантом, а Мари – принцессой, сбежавшей из дворца, чтобы быть рядом со своим возлюбленным. Они вместе пережили уже немало приключений, каждое из которых могло оказаться для них последним. Но решительность Лина и отчаянная смелость Мари всегда их спасали.

Холодное время года они намеревались провести в Южном Королевстве, которое славилось тёплой зимой и доброжелательностью жителей. Кто же мог подумать, что южные земли этой зимой постигнут лютые холода, все дороги заметет снегом, а непривычные к таким ударам судьбы местные жители озлобятся и будут гнать странников, осмелившихся попросить кусок хлеба. И им будет совсем не до музыки.

Вот так Лин и Мари оказались в канун Рождества на пустынной дороге между селениями, теряя хрупкую надежду встретить праздник в тепле и сытости. Показавшиеся впереди огни придали им сил. Даже если никто не пустит промерзших и измученных странников в дом, всегда можно пробраться в тёплый хлев, и уж точно кто-нибудь поделится хотя бы объедками с праздничного стола. Лин протянул руку Мари, и они, с трудом передвигая ноги, зашагали к домам.

Войдя в город, они поразились странной, совсем не праздничной тишине на улицах. В окнах мерцали огни, на главной площади стояло украшенное вечнозеленое дерево, но вокруг не было никого. Не было слышно ни песен, ни музыки, ни радостных криков. Полная тишина. Путники шли по улицам, тревожно оглядываясь вокруг. Всё было непривычным, пугающим. Казалось, весь город поразила неведомая болезнь и живых в нем не осталось. Идти дальше уже не было сил, уставшая и промерзшая Мари валилась с ног.

Лин, преодолевая страх, постучался в ближайший дом. Никакого ответа. Другой дом, третий… Им так никто и не открыл. Странники с ужасом посмотрели друг на друга. Им хотелось поскорее убежать из этого странного вымершего места, но это грозило верной гибелью от холода и голода. Вконец измученные, они тащились вдоль домов, заглядывая в окна. Никаких застолий, семейных празднеств, веселья. Совсем не так отмечали Рождество у них дома. Лин вспомнил, как мать всегда пекла пироги и готовила поросёнка, приглашала к себе соседей, все пели и плясали до утра, а дети ходили по домам и обменивались подарками – леденцами, пряниками. От таких воспоминаний стало ещё тоскливее и ещё сильнее захотелось есть.

Задумавшись, они не заметили, как перед ними выросла тёмная фигура, и ахнули, когда им в глаза ударил свет фонаря.

– А вы что здесь шатаетесь? – грозно спросила фигура.

– Мы странники, – торопливо ответил Лин, заслоняя собой Мари. – Мы искали ночлег, но нам никто не открыл.

Фигура расхохоталась, наклонилась к ним и, при ближайшем рассмотрении, оказалась высоким и очень крепким стариком, с густой бородой, покрытой инеем. Он внимательно оглядел их в свете фонаря.

– Сразу видно, что вы у нас впервые. Странники… Идите за мной.

Усталым путникам ничего не оставалось, как последовать за ним.

Идти оказалось недалеко, и вскоре Лин и Мари уже грелись у жарко растопленного камина, пока дед собирал на стол нехитрую снедь.

– Идите, поешьте, – благосклонно сказал старик и первым сел за стол. Дважды приглашать странников не пришлось, они тоже уселись к столу и накинулись на еду.

Наевшись, Лин от души поблагодарил хозяина, и, наконец, решился спросить:

– А куда же делись все люди?

Хозяин снова расхохотался густым заливистым смехом, а потом, внезапно посерьёзнев, сказал:

– Садитесь к огню. Я расскажу вам о наших рождественских традициях.

Гости устроились в глубоком кресле, Мари положила голову на плечо Лину. После еды в тепле её клонило в сон. Лин тоже плохо понимал, что из происходящего сон, а что – явь. Старик сел в кресло напротив и начал свой рассказ.

– Много лет назад, когда я был ещё ребёнком, король затеял войну с соседним королевством. Наш город расположен близко к границе, и время от времени нас тревожили набеги неприятеля. Воины с честью отбивались от них, и жизнь шла, как прежде. Приближалось Рождество, и два королевства заключили перемирие на праздничные дни. Но вероломный правитель наших соседей нарушил мирный договор, и в Рождественскую ночь на нас напали. Хмельные и радостные люди даже не поняли, что произошло, когда вражеское войско ворвалось в город. Я не буду описывать события той ночи, скажу только, что живых в городе к утру почти не осталось. С тех пор в Рождественскую ночь у нас не принято пить и веселиться, собираться шумными компаниями. Люди расходятся по домам, чтобы в одиночестве вспомнить погибших в ту страшную ночь.

В этот день мы вспоминаем о том, что смерть может в любой момент похитить каждого из нас, и благодарим Бога за то, что прожили ещё один год. Настоящий праздник начнётся утром. И, хотя совсем немного осталось тех, кто помнит, как все было, в память о том, как выжившие помогали друг другу пережить эту страшную беду, мы свято храним ещё одну традицию: у нас не принято дарить подарков, но каждый может прийти в гости и взять у хозяина любую вещь, которая ему нужна, и хозяин не откажет.

Старик замолчал, глядя в огонь. Лин, все это время отчаянно боровшийся со сном, в полудреме видел, как наяву, картины страшного разрушения города, плачущих детей, пылающие дома. Мари крепко спала у него на плече. Лин встряхнул головой, чтобы отогнать сон, и спросил хозяина:

– А почему вы были на улице в такое время?

– Это ещё одна из наших традиций. Те, кто пережил ту ночь, каждое Рождество обходят город, чтобы предупредить всех в случае опасности. Пора и мне вернуться на свой пост…

Старик поднялся, укрыл задремавших странников тёплым одеялом, и, взяв фонарь, вышел за дверь в тёмную, снежную ночь.

Глава 2

Когда Лин проснулся, на улице было уже светло. Оранжевые лучи зимнего солнца струились сквозь морозные узоры на окнах. Мари, стоя на коленях, подкидывала дрова в камин.

– Доброе утро! – сказала она и улыбнулась ему.

– Доброе, – ответил, потянувшись, Лин, – а где наш хозяин?

Но не успел он договорить, как дверь распахнулась, и вместе с клубами пара в дом вошёл вчерашний старик.

– Проснулись? – громко спросил он, – пойдёмте на площадь, там сейчас самое веселье.

На площади и впрямь было весело: играла музыка, шумела ярмарка, нарядные люди поздравляли друг друга с праздником. Старика и его гостей везде встречали радушно. В руки им тут же всунули кружки с горячим ароматным напитком и имбирное печенье – традиционное праздничное угощение. Прогуливаясь по ярмарке вокруг ёлки, Лин и Мари внезапно увидели то, что не заметили вчера: дерево было украшено фигурками младенцев пеленках.

– А п-почему ёлка детьми украшена? – дрожащим голосом спросила Мари. Лин только что вкратце пересказал ей вчерашний рассказ старика, который она проспала, и в голове девушки роились мрачные мысли. Их провожатый кинул беглый взгляд на ёлку.

– Это дань ещё одному нашему древнему обычаю. Никто не расскажет вам о нём лучше, чем матушка Лагос, пойдите к ней и спросите, – с этими словами он указал на старую женщину, сидящую на ступеньках дома, выходившего торцом на площадь. Странники переглянулись. Покидать праздник не хотелось, но любопытство оказалось сильнее. Они направились к старухе и повторили ей свой вопрос. Та оглядела их острым, проницательным взглядом и начала рассказ:

– В старину в холодные зимние дни наши края становились владениями Ледяного Деда. И, хотя в южные пределы он захаживал всего на несколько дней, все же успевал собрать свою страшную дань: столько младенцев, сколько мог унести. Тогда плач и стон стоял в наших землях: иногда пять, а иногда и десять семей оплакивали своих новорождённых детей.

Однажды старый жрец, который уже не боялся смерти, решился встретиться с Ледяным Дедом. Он заключил с ним договор: Дед забирает каждый год только трех младенцев, на которых выпадет жребий. С тех пор так и повелось: в канун Нового года женщины, ставшие матерями в этом году, бросали жребий. Те, кому он выпал, были вынуждены отдать своих детей. Как-то раз тяжкий жребий выпал женщине, которая очень долго была бездетной, и, наконец, родила первенца. Она горько плакала, но изменить судьбу была не в силах. И все же сердце её разрывалось, и она не могла уйти от своего чада.

В ночь, когда младенцев положили под ель, чтобы Ледяной Дед мог их забрать, она спряталась неподалёку. Когда Дед пришёл за детьми, она кинулась умолять его, чтобы он оставил ей ребёнка. Дед разгневался на неё и обратил в ледяную статую. Но скорбящая душа её последовала за злым духом и ребёнком, которого он уносил, остановила его, и отняла младенцев. Утром две матери, пришедшие оплакивать своих чад, нашли их под елью целыми и невредимыми, как будто их всю ночь кто-то согревал. Увидели они и ледяной столб, в который превратилась любящая мать. Её ребёнка они забрали с собой, и одна из них воспитала его, как своего.

А та женщина с тех пор всегда следует за Ледяным Дедом, и больше не позволяет ему отбирать детей у матерей. Её в наших краях называют Снежная Леди. В память об этой истории мы и украшаем ель фигурками младенцев. Это знак того, что Ледяной Дед больше никогда не заберёт наших детей.

Старуха замолчала, глядя куда-то вдаль, молчали и потрясенные историей Лин и Мари.

– Впрочем, это всего лишь легенда, – внезапно усмехнувшись, сказала женщина. – Но в каждой легенде есть доля истины…

Глава 3

Лин и Мари в задумчивости вернулись на площадь. Им обоим запал в душу рассказ матушки Лагос. Они, как наяву, видели и ледяного похитителя детей, и любящую мать, пожертвовавшую собой ради своего ребёнка. Лин тревожно поглядывал на свою спутницу, которая шла молча, опустив голову. Он знал, что нежное сердечко Мари очень трогают такие истории. Но долго грустить им не пришлось. Возле ёлки их окружила весёлая стайка детей, поющих колядки:

Уж мы славили хозяина,

Да славили хозяйку,

Да славили их деток,

Сыновей и дочек.

Да просили молока,

Да просили пирога,

Да пива стакан,

Да денег в карман.

А кто даст тому здоровьица,

А кто не даст – тот собачий хвост.

Детские голоса живо напомнили Лину его собственное детство, когда он сам точно так же бегал по родной деревне со стайкой сверстников и собирал подарки. Он расхохотался. А дети уже завели новую песню:

Уж мы ходим – ходим,

Да мы просим – просим,

Вы уважьте нас

Ради праздника.

Вы подайте пирога,

Да чару зелена вина,

На закуску холодца,

Да ещё два огурца.

Кто подаст нам пирога,

Тому Бог подаст добра,

А кто не даст пирога –

Тому козлиные рога.

Но угостить колядовщиков бедным странникам было совсем нечем. Лин с сожалением развёл руками, и весёлая стайка унеслась выпрашивать гостинцы у других посетителей ярмарки.

– А у вас колядовали так? – спросил Лин у Мари, глядя вслед детям.

Девушка вздохнула и пожала плечами:

– Ты же знаешь, песни у нас были запрещены. Братья ходили колядовать, но никогда не брали меня с собой. Можно было попасться…

Воспоминания о детстве всегда вызывали у неё грусть. Лин крепко сжал её руку, и Мари благодарно взглянула на него. Её холодные пальчики немного согрелись в его большой и тёплой ладони.

– Может, вернёмся в дом, погреемся? – предложил Лин.

– Неудобно без хозяина-то, – неуверенно оглядываясь, ответила Мари. – Надо бы поискать его.

Но старика нигде не было видно, а как спросить о нем странники не знали – не догадались узнать его имя. Ещё немного побродив по ярмарочной площади и окончательно замерзнув, они все же направились к нему домой.

Хозяина дома не оказалось, и камин погас, зато на столе лежали ароматные булочки с корицей. Немного посомневавшись, гости все же сошлись на том, что угощение оставлено для них. Лин развёл огонь, и весёлое пламя затрещало в очаге, пожирая сухие поленья.

Намерзшаяся Мари завернулась в одеяло и села в кресло у огня. Глаза у неё слипались. Лин хотел присоединиться к ней, но внезапно вспомнил про свою скрипку. Стоило проверить, не пострадала ли она от мороза. Он нашёл заботливо прибранный хозяином свёрток с инструментом и развернул его.

Каждый раз, когда Лин прикасался к скрипке, его охватывало волнение. Звонкая лёгкость, шёлковая гладкость лакированного дерева, плавные изгибы форм дорогого инструмента приводили его в восторг. Скрипка была в полном порядке. Мороз ей не навредил. Лин провел смычком по струнам, торопливо подкрутил колки, добившись чистого звука, и заиграл. Прильнув щекой к верхней деке, он выплеснул в одном летящем движении смычка весь щемящий восторг, охвативший его. Мари сонно улыбалась, глядя на нежные отношения музыканта и его любимого инструмента.

Время остановилось. Мир замер. Лин играл.

***

Внезапно Мари заметила что-то странное: около скрипача кто-то стоял. Это был маленький человечек, ростом чуть больше крысы, и он заворожённо слушал музыку.

Девушка опустилась на пол, ей хотелось получше рассмотреть человечка. Он тоже её заметил, бросил быстрый взгляд, задорно подмигнул.

– Кто ты? – спросила Мари.

– Я гном-помощник. Помощник Сен-Николауса, который разносит подарки. – Голос его был неожиданно звонким. – Я люблю музыку. Он так красиво играет! – Гном снова подмигнул.

– Зачем ты здесь? Как ты сюда попал? – Мари была очень удивлена.

– Я обхожу дома, где есть дети. Наблюдаю за ними круглый год: как они себя ведут, берегут ли подарки, слушаются ли родителей, молятся ли по вечерам. Хорошим детям будут подарки. Сен-Николаус положит их в носок у камина. Плохим детям – положит уголь. В этом доме нет детей, но я услышал скрипку и не смог пройти мимо.

Человечек мечтательно улыбнулся, его вид выражал удовольствие.

На улице были сумерки. Огонь жарко пылал в камине, и его отсветы скользили по стенам.

Гном взмахнул рукой, и тени начали меняться. Сначала они стали похожи на колышущиеся ветви деревьев, потом на волны бескрайнего моря, и вдруг превратились в звездное небо. Лин ничего не замечал. Мелодия лилась из-под смычка, чистая, звонкая, нежная…

– Волшебство! – восхитилась Мари. – А что ты ещё умеешь?

– Я могу насылать сон.

Гном снял полосатый колпачок и покачал им, как колокольчиком. Мари внезапно очень захотелось спать. Вокруг всё поплыло, глаза закрылись сами собой. Лин закончил играть, и скрипка вернулась в футляр. Мари безмятежно спала. Лин укутал девушку одеялом, поцеловал её, устроился рядом.

Глава 4

Хозяин вернулся под вечер. Зашёл тихо, бросил взгляд на спящую Мари, кивнул Лину. Молча подкинул дров в камин. Мари открыла глаза, улыбнулась.

– Ой, как хорошо я выспалась!

Старик вынул из кармана большой разноцветный леденец и с поклоном протянул ей.

Мари засмеялась, как ребёнок:

– Вы прямо как Сен-Николаус!

– Я немного он и есть. Помощник его, – старик подмигнул им. – Пойдёмте-ка со мной. Там на площади сейчас будет самое интересное!

Дважды просить гостей не пришлось, они вскочили с кресла, Мари закуталась в платок, Лин накинул плащ, и они выбежали вслед за хозяином в ясный морозный вечер. Вокруг елки толпились взрослые и дети. Завидев старика, все зашевелились, пробежал шёпот:

– Идёт, идёт!

Старик поставил Лина и Мари в первый ряд, а сам куда-то исчез. И вдруг яркая вспышка разорвала воздух и рассыпалась тысячей мерцающих искр. Восторженный возглас пробежал по толпе. Еще одна вспышка, и ещё. Дети прыгали и кричали от радости. Лин заворожённо смотрел на цветные сполохи. Мари затаила дыхание. Наконец, последний залп взвился в небо разноцветными огнями и растаял в темноте. Наступила тишина. И в этой тишине вновь раздался нарастающий гул радостных голосов. Откуда-то из темноты вышел старик. Он выглядел таинственным и казался как будто выше ростом.

– Как здорово! – выдохнула Мари. – Вы волшебник!

– Да, – с деланной важностью сказал старик и засмеялся. – Я исполняю желания! И я знаю, чего вы сейчас хотите. Чашечку горячего шоколада и булочек с корицей у пылающего камина.

***

Рано утром Лин и Мари покидали гостеприимный город. Дорожная сума их была забита разнообразной снедью. Мороз отступил, метель утихла, снег скрипел под ногами. Дорога уходила вдаль.

– Замечательное было Рождество! – мечтательно вздохнула Мари. – Самое лучшее в моей жизни!

– Потому что это первое Рождество, которое мы встречали вместе? – улыбнулся Лин.

– Да, – тоже с улыбкой ответила Мари. – А ещё мы оказались на празднике в совершенно удивительном городе.

– Согласен. Но было в моей жизни ещё одно удивительное Рождество в очень необычном месте. Пожалуй, даже страшном.

– Расскажи, а, Линушка? – Мари забежала вперёд, заглянула ему в глаза, – расскажи, пожалуйста!

– Однажды я оказался под Рождество в логове разбойников, – страшным голосом произнёс Лин.

– Ой, – Мари прижала руки к щекам, – как тебя туда занесло?

– Да было дело… В первый год моих странствий я был слишком смелым и бродил один по самым опасным дорогам Северного Королевства. На одном постоялом дворе меня и прихватили разбойники, которые захотели весело отпраздновать Рождество. Им нужен был музыкант, чтобы играл, пока они будут есть, пить и плясать. Вот так я оказался в Рождественскую ночь в разбойничьей хижине посреди глухого леса. Стол ломился от яств. Чего там только не было: и жареный поросенок, и заморское вино, и пиво нескольких сортов. Разбойники требовали одну песню за другой. Я играл, пока на скрипке не осталось всего две целых струны. В благодарность за музыку они хорошо угостили меня, так что праздник удался.

– А как же ты потом выбрался от них, Линушка?

– О, это была целая история. Они не собирались меня отпускать, но главарь другой разбойничьей шайки выиграл меня в карты. Какое-то время я скитался с ними, сильно простудился, заболел, и они, в конце концов, оставили меня на попечение старухи, матери одного из них. А от неё я сбежал.

– Вот это да! – Мари покачала головой. – Отчаянный ты, Лин!

– У меня много таких историй в запасе, я тебе многого не рассказывал. Вот однажды…

И Лин начал новый рассказ о своих приключениях. Дорога, вьющаяся между холмов, уводила их все дальше и дальше на юг.

Глава 5

Костер горел ярко и ровно. К ночи пришёл лёгкий морозец, и тёмное небо сверкало тысячами звёзд. Лин и Мари сидели у огня вместе с двумя пастухами, охранявшими стадо овец. Снег, так неожиданно засыпавший Южное Королевство, оставил животных без корма. Волки все чаще выходили из лесов и хватали ослабевших овечек, и они, перепуганные и замерзшие, жались друг к другу, к людям, к огню.

Пастухи встретили странников не слишком радушно, но когда те поделились с ними своими богатыми съестными припасами, сразу же подобрели, и пригласили их погреться.

– Принеси воды, – старший пастух протянул младшему котелок.

– Сам принеси! – огрызнулся младший, молодой парень чуть постарше Лина, и демонстративно завалился на шкуру поближе к огню. Старик вздохнул и начал было подниматься, но Лин опередил его и взял котелок. Пастух коротко объяснил ему, куда идти, и Лин исчез в темноте.

Мари, оставшись одна, чувствовала себя неуютно, и тревожно вглядывалась в лица пастухов. Они коротко и беззлобно переругивались, как люди, давно привыкшие друг к другу, и порядком друг другу надоевшие. Старик поймал испуганный взгляд Мари и тепло улыбнулся ей. Девушка чуть успокоилась и тоже улыбнулась в ответ.

– Что вам дома-то не сидится? Праздники ведь, – сочувственно спросил пастух. – Или вы бездомные? Вроде, не похожи.

– Мы – странники, – ответила Мари, – Лин – бродячий музыкант, а я… Я просто иду с ним.

Рассказывать сейчас долгую историю их странствий, грустной свадьбы и изгнания из Сангэра ей совершенно не хотелось.

– Понятно, – задумчиво протянул старик. – Странники, значит.

Лин, как тень, возник из темноты, пристроил котелок над костром, и сел рядом с Мари, протянув замерзшие руки к огню.

– Странники… – повторил старик. – Ну, Бог вам в помощь. Много я таких повидал, много историй от них слышал…

– Расскажи что-нибудь, – обратился к нему молодой пастух, – у тебя ловко получается байки травить.

Старик ухмыльнулся и откашлялся. Лин и Мари придвинулись ближе.

– А вы знаете, что Сен-Николаус и сейчас живёт среди нас? – пастух обвел взглядом слушателей. Глаза его хитро блеснули из темноты.

– Ну, ты скажешь тоже, – хмыкнул молодой. – Ещё скажи, что он по земле нашей ходит.

– Ещё как ходит. В образе странника. Седой такой, невысокий, с котомкой. Сам видел.

Молодой пастух прыснул со смеху. Старик глянул на него строго и продолжил:

– Как-то раз пас я овец у самых Западных гор. Дело к вечеру было, ветер поднялся. Гляжу, спускается с горы старичок. Подошёл ко мне, поздоровался. Я пригласил его к костру, хлебом поделился. Он поел и говорит:

– Ты, пастух, добрый. Я тебе за это вот что скажу. Бери стадо, да иди за Южный отрог. Ночью будет буря, останешься здесь – все стадо твоё разгонит да градом побьёт. Не сносить тебе потом головы. А за отрогом тихо будет, там сбережешь овец. Да поторопись, ветер уже поднимается. А мне пора!

И пошёл он от меня, да так быстро, будто не пешком идёт, а на лошади скачет. И пропал из виду. Ну, я не будь дурак, собрал стадо и бегом куда он сказал. Ночь пересидели там, тихо было, только дождем замочило. А когда утром вернулся в долину, понял, что старик дело говорил: ураган такой был, что даже камни с места сдвинулись. Несдобровать бы мне там, да и овец бы потерял. Очень я ему благодарен.

– А с чего ж ты решил, что это был Сен-Николаус? – ухмыльнулся младший пастух.

– Знаю я, – отрезал старик. – Его ни с кем не спутаешь. Да только не встречал я его с тех пор. А другие, говорят, встречали. Целый год он ходит по земле в образе странника, смотрит, как живут люди, помогает добрым, наказывает злых. А на один день, в самое Рождество, надевает он красный кафтан и идёт раздавать подарки послушным детям.

– Ну ты и придумаешь, – покачал головой молодой пастух. – Да чтобы одно наше Королевство обойти, не хватит и месяца. А ведь ещё Северное, Восточное, Сангэр…

– А я думаю, у него есть помощники, – задумчиво промолвил старик, глядя на огонь. –Может быть, в каждом королевстве, а может и в каждом городе. Без них, и правда, ему не обойтись…

Старик взглянул на сонных странников, прижавшихся друг к другу, и весело сказал:

– Идите-ка, отдыхать, друзья, время позднее.

Уютно устроившись в пастушьем шатре под овечьими шкурами, странники вспоминали только что услышанную историю.

– Как ты думаешь, правда – то, что рассказал старик? – спросила Мари.

– Сомневаюсь, – отозвался Лин. – Я вообще не верю ни во что такое…

– А я верю, – упрямо сказала девушка. – И в то, что Сен-Николаус живёт среди нас, и в то, что у него есть помощники. И знаешь, что ещё? Сдаётся мне, что старик, приютивший нас в городе, и вправду был одним из них.