Читать книгу: «Академия Нотингейл», страница 5

Глава 8. Вечер талантов

Мой чек-лист на следующую неделю короток: залезть в кабинет к директрисе и не провалиться на выступлении. Не знаю, что вводит меня в нервный приступ больше – необходимость рыскать среди записей миссис Рид или аккомпанемент Дженне сразу после.

– Я покараулю в коридоре, – отважно предлагает подруга, когда в понедельник мы получили программу вечера. – Заходишь, копируешь отчёт, и мы успеваем подготовиться к выходу на сцену.

– Ни за что! – яростно шепчу в ответ, когда миссис Петерсон отворачивается к проекции картины Фрэнка Рейнгевинна, художника-экспрессиониста прошлого века. Каждый желающий получить высокий статус в обществе должен разбираться в искусстве и знать основы этикета, поэтому таким не связанным с магией предметам отдаётся несколько учебных часов в неделю. Вот только миссис Петерсон не особо заботится об увлекательной подаче материала. Пока профессор монотонным голосом рассказывает биографию одного из известнейших живописцев Илатерры, большинство студентов тихо обсуждает приближающийся благотворительный вечер – и мы, конечно, тоже.

– Ты не станешь так рисковать, – твёрдо решаю я. – Лучше прикрой меня в зале, если вдруг миссис Рид заинтересуется, куда я пропала.

– А если тебя поймают? – еле шевеля губами спрашивает Дженна.

– Притворишься, что ничего не знала. Это моя идея от начала и до конца, тебе нельзя в этом участвовать.

Та вздыхает, но больше не лезет. Разговор с Дженной оказался куда легче короткой беседы с Энн по магбраслету. Когда вчера я рассказала ей о своих планах, подруга развопилась не хуже миссис Гарт.

– Это идиотская идея, Би! Если тебя поймают, то выгонят с волчьим билетом! Не уверена, что па сможет вернуть тебя в Райтон-Хоув – это слишком большой удар по репутации.

– Тебе ли мне рассказывать о правилах, – вяло пытаюсь обороняться, но Энн переходит почти в ультразвук.

– Я тогда залезла к Бэнкрофту ради шутки, а не собиралась выкрасть официальный документ!

– Ты спёрла его пиджак!

– И вернула на следующий день обратно!

Впервые мы с Энн разругались по-настоящему. Подруга так долго перечисляла все возможные последствия, которые непременно со мной случатся, что я не выдержала и попрощалась, не дав ей закончить отповедь. Можно подумать, я сама не знаю, что план рискованный! Как будто мне хочется это делать! Да если бы у меня был выбор..!

Усилием воли сосредотачиваюсь на занятиях. Уговорить миссис Петерсон помочь с фортепиано оказалось несложно, и теперь я каждый вечер по два часа провожу с ней за инструментом.

– Правая отвечает за ритм, – наставляет она. – Не давите, мисс Хантер, ведите аккорды ровно. И не забывайте о бемолях, их три. К левой добавьте педаль – лучше сразу привыкать к ней. Вот, хорошо! А теперь чуть быстрее.

Я повторяю мелодию снова и снова, пока не начинают ныть суставы пальцев. Результат не заставляет себя ждать. Уже к четвергу я играю вполне прилично: Дженна, с которой мы теперь репетируем вместе, от восторга аж хлопает в ладоши.

– Это потрясающе, Блэр! Номер будет великолепный!

Ага, если я вообще доберусь до сцены. В крайнем случае, миссис Петерсон сможет подменить за роялем, пока директриса делает из меня фрикасе за кулисами. Но расстраивать подругу я не хочу, хватит, что сама почти не сплю ночами. Причина моей бессонницы проста: от Виктора ни слуху, ни духу.

С момента субботней репетиции он не пытался со мной пересечься, а будто наоборот стал избегать. Репетиции танцев на этой неделе отведены под выступления, и моя надежда встретиться с Виктором в зале не оправдалась. Я видела его лишь в столовой, часто со спины, не смея подойти и поздороваться – рядом всегда был Дэмиан. Вот уж кто даже не скрывался, рассматривая меня так пристально, что начинали краснеть уши и кусок в горло не лез.

– А если он передумал? – со сдерживаемой надеждой в голосе спрашивает Дженна в пятницу.

Время ужина подходит к концу, пора возвращаться в спальню, чтобы проверить наряды, приготовить косметику и принять душ – завтра в суматохе финальных репетиций можно просто не успеть, ведь собираться мы будем сами. К нам с Дженной никакой стилист из столицы не приедет: я даже не подумала об этом, а подруга не привыкла к подобной роскоши, обычной для знатных однокурсниц.

– Тогда взломаю кабинет в прямом смысле слова, – мрачно отвечаю я.

Дженна горестно изгибает брови. Она даже не пытается вызнать, есть ли у меня запасной план, и я благодарна ей за это. Узнай подруга, что я всерьёз подумываю устроить локальный пожар рядом со сценой, чтоб без помех вскрыть дверь кабинета, её б удар хватил.

– Лучше расскажи, что с платьем? Всё готово? – Я перевожу разговор на более насущный вопрос.

Дженна оживляется. Всю неделю она потратила, чтобы пришить множество мелких бусинок на лиф своего чёрного узкого платья в пол. Внутри каждой из них мерцала искорка её дара – почти незаметно при обычном свете, но под софитами блеск становится ослепительным. Особенно если знать, какого труда ей стоило зачаровать эти бусины.

– Да, сегодня утром как раз закончила! Уверена, что не хочешь тоже добавить магии образу?

– О, нет, увольте, – в притворном ужасе взмахиваю руками.

Хватит того, что Энн каким-то образом умудрилась ещё в Райтоне подсунуть в мой чемодан тёмно-зелёное, почти чёрное платье от известного дизайнера. Его можно было бы назвать незамысловатым: рукава я подтяну повыше, чтобы не оголять плечи, чуть расклешённая к низу юбка делает меня ещё стройнее. Вот только разрез от самого бедра оголяет левую ногу при каждом шаге. Я была искренне благодарна Энн за избавление от мук поиска наряда, но будь моя воля, выбрала бы платье поскромнее.

Дженна, смеясь, встаёт из-за стола. Я следую за ней, в последний раз кинув осторожный взгляд на старшекурсников у окна. Дэмиана сегодня нет в школе, и я надеюсь получить хотя бы знак от Виктора. Увы, парень рассказывает какую-то шутку, блондинка и брюнетка по обе стороны от него преувеличенно громко смеются. Чувствую горький укол самолюбию: в нашу последнюю встречу показалось, что Виктор испытывает ко мне симпатию. И хоть заводить отношения не входило в мои планы, должна признать, я эгоистично рассчитывала на его помощь.

Решительно поворачиваю к выходу. Наплевать, сама справлюсь. Но пока мы поднимаемся в башню, в груди нарастает тревога. Чем больше внимания привлечёт моя затея, тем выше шанс попасться. А если придётся действовать одной…

Оказавшись в спальне, бросаюсь к окну. Трясущимися руками приоткрываю створку, чтобы глотнуть холодного воздуха – под вечер поля вокруг Нотингейла заволакивает белёсой дымкой тумана. Нельзя показывать Дженне, что я встревожена, нельзя проявлять слабость. Закрыв глаза, вспоминаю улыбающееся лицо Кэти, её шоколадные локоны, падающие на плечи, тёплые карие глаза, радостный румянец на щеках. Ради неё я должна справиться.

– Смотри, нам что-то принесли!

Дженна стоит у стола и, нахмурившись, вертит в руках крафтовый конверт без подписи. В нём лежит что-то тонкое и маленькое. Когда подруга пытается вскрыть его ножом для бумаги, тот вдруг нагревается так сильно, что Дженна, ойкнув, роняет конверт на пол. Он будто раскалился до светящейся красноты, оставив на паркетном лаке тёмное пятно.

Не дыша, я опускаюсь на корточки рядом. Протягиваю руку. Ничего, бумага как бумага. Удивлённо переглядываемся с Дженной, и я решаюсь аккуратно надорвать край. Странно, но конверт поддаётся без труда.

На ладонь выскальзывает тонкое серебряное кольцо, по его граням бегут алые огоньки, будто металл хранит в себе скрытое пламя. На всякий случай заглядываю внутрь конверта.

Голос внезапно сипнет, когда шёпотом читаю вслух:

– «Время пошло, торопись».

***

Гости начинают приезжать с обеда. Я стою на галерее второго этажа, чтобы посмотреть, кого миссис Рид встречает сама, а кого поручает другим профессорам. Жмусь к раме дальнего окна, чтобы не привлекать внимание группки девчонок, тоже собравшихся поглазеть на гостей. Среди них безраздельно властвует Реджина. Она стоит на самом удобном для обзора месте как раз над воротами и комментирует каждый подлетающий аэромобиль.

– Это Агнес Эндфилд, её муж – владелец завода аэромобилей.

Высокая статная женщина кутается в меховое манто, пока миссис Рид показывает ей дорогу внутрь школы. Вспоминаю, что видела в столовой её дочь, Лэтти, такую же рыжеволосую и пухленькую, по меркам Реджины – о чем та конечно же напоминает другим девчонкам.

– А вот Дебора и Эмметт Данкорт. У меня, кстати, сегодняшнее платье от их модного дома, – с самодовольной улыбкой продолжает Реджина.

Верные Сильвана и Молли с придыханием заверяют остальных, какой это изысканный наряд, а я с трудом удерживаюсь от усталого вздоха. Не стоит привлекать их внимание, Реджина и без того болезненно отнеслась к тому, что наше с Дженной выступление будет закрывать вечер: всю неделю она хвостом ходила за ней на репетиции и комментировала каждую взятую Дженной ноту, действуя ей на нервы.

Наблюдаю, как следом приземляется аэромобиль мистера Уокера, отца Хью, второкурсника, уже сейчас носившего титул графа. Владельцы недвижимости, основатели сетей магазинов, домов моды, ювелирных компаний, даже знаменитая актриса Эмилия Эверли – почти все они приехали к своим детям, племянникам и внукам. Миссис Рид могла даже не приглашать кого-то вне списка фамилий учеников, всё равно был бы полный зал. Сбегаю прежде, чем Реджина обратит на меня скучающий взгляд, тем более в главном я убедилась. Директриса сама встречает всех гостей, а значит и во время выступления наверняка будет лично следить за их комфортом. Это мне и надо.

Я едва успеваю на финальный прогон выступлений. Дженна уже на сцене, нервно притоптывая ногой, оправдывается перед миссис Петерсон.

– Наконец-то, Блэр! – Она почти жалобно зовёт меня, пока я бегу между снующих по столовой рабочих.

Как единственную подходящую для приёма залу, её с самого утра украшает с десяток человек под руководством миссис Гарт. Та пристально следит за каждым взмахом рук, раздавая словесные затрещины всякому, кто посмеет ошибиться хоть на полдюйма. Привычные небольшие столики исчезли, вместо них вдоль двух стен паралельно друг другу стоят длинные столы для закусок и напитков. Расторопные официанты уже застелили их белоснежными скатертями, высокие стрельчатые окна украшены кремовыми и бледно-розовыми цветами, в листьях которых прячутся магические искры. Обычный тёплый свет с потолка сменился мягким рассеянным свечением от сотен сфер, парящих над головами. На сцену направлены яркие лучи прожекторов, и миссис Петерсон раздаёт последние указания по изменению подсветки, когда я взбираюсь на доски.

– Простите, – едва успеваю прошептать, как всегда меланхоличная профессор истории разражается гневной тирадой о моей безответственности.

Пытаюсь сосредоточиться на клавишах и чистом глубоком голосе Дженны, но мысли то и дело возвращаются к директорскому кабинету. В столовой и части коридора, отведенной под экспозицию живописи, будет больше всего народу. Моя цель чуть дальше, за углом, но по пути во внутренний дворик. Я слышала, как миссис Гарт велела его зачаровать, чтобы дождь, которого все ждали к вечеру, не мешал прогулкам гостей. И правда, вдруг кто-то внезапно возжелает подышать промозглым октябрьским воздухом? Сомнительно, что таких найдётся много, но всё равно нужно подгадать момент так, чтобы никто не заметил, как я исчезну из великосветского общества. Надо хорошенько примелькаться – пусть кажется, что меня видели везде, если начнут задавать вопросы. Вот только навык пустой болтовни у меня отсутствует.

От злости на саму себя мажу мимо нот и по привычке начинаю партию с начала. Дженна запинается – я прервала её на середине куплета, – округляет глаза, пытается подстроиться, но миссис Петерсон уже машет руками.

– Мисс Хантер, соберитесь! Вы не на уроке: ошиблись, сделали вид, что так и задумано, и продолжаете дальше. Ещё раз!

Краем глаза замечаю, как скалится Реджина, пытаюсь избавиться от навязчивой мысли о собственной никчёмности, но только ещё больше злюсь. Никогда за последние годы я не чувствовала себя такой неумёхой и неудачницей. Промахиваюсь снова и снова, чувствую, как пылают уши, но продолжаю играть дальше. Когда в третий раз становится только хуже, миссис Петерсон отпускает нас готовиться к вечеру.

– Помочь вам изменить программу, профессор? – громко спрашивает Реджина, когда мы уходим.

Ответ не слышу – Дженна утаскивает меня прочь из залы.

– Ты просто волнуешься, – успокаивающе говорит она, пока мы поднимаемся в спальню. – Как только отчёт будет у тебя, всё сразу наладится.

Не хочу разрушать её веру в лучшее, а потому угрюмо молчу – уверенности в себе у меня ни на унцию. И за следующие три часа их не прибавилось, несмотря на все старания Дженны.

Когда наступает время спускаться вниз, в последний раз смотрю на себя в зеркало. Никогда не считала себя красивой – рядом с Энн я всегда была обычной, хоть она и старалась научить меня стильно одеваться, краситься и укладывать волосы. Мой максимум – высокий хвост и простой макияж ради мероприятий, – её категорически не устраивал. Но сейчас, глядя на своё отражение, понимаю: умелые руки Дженны, уложившие мои волосы, и сто тысяч повторений макияжа ради Энн сделали своё дело.

Впервые за последние недели я не выгляжу измотанной мышью. Лёгкие волны цвета тёмного шоколада подчёркивают светлые глаза. Заколотые с одной стороны над ухом пряди спускаются на грудь. Дженна заставила соблюсти задумку дизайнера, и длинные рукава закрывают руки до самых пальцев, оставляя плечи обнажёнными. Тонкая гладкая ткань обнимает тело, драпировками спускается от талии к полу. Изящные босоножки кажутся невесомыми, а каблук позволяет не переживать, что наступлю на подол. Из украшений на мне только магбраслет с накопителем да тонкое серебряное кольцо. Стоило надеть его, как магия на поверхности металла утихла, будто ожидая, когда её призовут. Надеюсь, Виктор знает, что делает, и в нужный момент кольцо сработает.

– Какая ты красивая! – восклицает Дженна за моей спиной.

– Ты тоже, – искренне отвечаю я, обернувшись.

Дженна с весёлым смехом кружится на месте, бусины-искорки сверкают на её чёрном платье не хуже бриллиантов. Русые волосы у лица забраны в тонкие косички и закреплены на затылке. Остальные пряди мягкими локонами ложатся на спину. Макияж подруги ярче моего: ресницы длиннее, угольная дымка на глазах делает радужку прозрачнее и светлее обычного. На сцене под прожекторами её лицо будут видеть все в зале.

– Ох, я так волнуюсь! Вдруг всё испорчу? Кажется, не доживу до конца вечера, – признаётся Дженна, когда мы медленно спускаемся по лестнице, гремя каблуками.

– Не переживай, если кто всё и запорет, так это я, – мрачно шучу в ответ, и подруга нервно хихикает.

Коридор и столовая силами миссис Гарт превращены в единое пространство: за галереей через открытые двери виднеется сцена. Группа музыкантов негромко играет что-то спокойное, чтобы не мешать разговорам. Поля за высокими окнами заволакивают сумерки, по стёклам стучит дождь, а здесь полумрак рассеивают десятки сфер. Они парят над картинами и зачарованными снимками, освещают лица собеседников, а тени скрадывают силуэты официантов.

Студентов пока ещё больше, чем гостей, и каждый стремится завладеть вниманием знатных визитёров. Миссис Рид устроила настоящее соревнование: ученикам нужно собрать как можно большую сумму на своё имя, чтобы быть в первых рядах на бале дебютантов. Студенты из кожи вон лезут, рассказывая о своих талантах, лишь бы получить заветную бумажку с суммой и подписью. Любопытно, что третьекурсников к назначенному времени спустилось мало. Ни Виктора, ни – ура! – Дэмиана здесь нет. Для них особое приглашение нужно что ли?

Но я быстро забываю о других учениках, сосредоточившись на Дженне. Ей приходится трудно: наше выступление в самом конце, и подруга рассказывает о номере, обещая нечто грандиозное, несмотря на страх провала. Я ей не помощник. Мало того, что не умею красиво вещать о своих успехах, так ещё и всё время поглядываю на часы, отсчитывая минуты до начала того настоящего мероприятия, ради которого сюда спустилась. Единственное, на что я способна – стоять молчаливой поддержкой позади и вежливо улыбаться. К окончанию первого часа уже болят скулы, не представляю, как продержаться ещё минимум столько же.

Мы отходим к столу с напитками. Дженна берёт бокал с игристым вином, я же прошу налить сок – чистая голова мне необходима как воздух.

– И откуда ты всех их знаешь? – с любопытством спрашиваю подругу.

В Райтон-Хоув тоже проходили подобные мероприятия, но если мне доводилось на них присутствовать, то с Энн, которая была в курсе всех светских событий – и их участников – с трёхлетнего возраста. Дженна же не походила на свою в компании богатых и знаменитых. Неужели я снова что-то упускаю?

– Попросила у миссис Рид предварительный список гостей. Пришлось зазубрить всех – и даже тех, кто не приехал, – отвечает Дженна. – Правда, взамен мне нужно будет две недели помогать в библиотечном архиве.

Вздохнув, она крутит бокал в руке, как вдруг отставляет его на стол.

– Чёрт, там Реджина. Не хочу её видеть.

И Дженна убегает, прежде чем я успеваю хоть что-то сказать. Вцепившись в стакан с соком, пячусь прочь – встречаться с ней мне тоже не хочется, как вдруг налетаю на кого-то спиной. Кажется, мне жизненно необходимо заклятие, позволяющее отрастить глаза на затылке.

– Вы, верно, решили отправить меня на тот свет, милочка! – раздаётся скрипучий недовольный голос.

Ох, вот проклятье! Надо извиниться, обратить всё в шутку и сбежать, прежде чем Реджина заметит мою оплошность. С неё станется влезть в разговор и начать едко комментировать!

– Простите, эти каблуки – никак не привыкну… – сгорая от неловкости, говорю я, поворачиваясь.

И обнаруживаю рядом с собой невысокую, чуть выше моего плеча, женщину. Несмотря на седые волосы, она выглядит всего лишь немногим старше миссис Уолден, мамы Энн. Но мелкие морщинки вокруг рта и на лбу без слов показывают, как часто женщина хмурится. У неё идеальная осанка, подчёркнутая облегающим черным платьем. На плечи наброшена легчайшая вуаль-сетка, а на шее горит огнями бриллиантовое колье.

Не представляю, кто это.

– Одеваетесь, как содержанки, – ворчит старушка, не обращая внимания на мои извинения. – Ты хоть знаешь, пигалица, цену этим вещам?

Я оторопело смотрю на неё. Последнее, что ожидаешь услышать на родительском междусобойчике богатеев – упрёки в брендовых шмотках. Замечаю, как Реджина разворачивается и скрывается за группой фанатов, обступивших Эмилию. Клянусь, ещё секунду назад она собиралась устроить мне публичное унижение. Да кто же эта дама?!

Ворча о нравах молодёжи, женщина жестом велит мне подвинуться. Переключившись на недостаточно расторопного официанта, она прикладывается к бокалу с виски, позабыв о моём существовании.

– Приветствую, леди и джентльмены! – На сцену выходит миссис Рид. На ней строгое платье-футляр, которое сидит на её точёной фигуре, как перчатка. Очки, причёска, красная помада – директриса не изменяет себе даже ради приёма. Уверенным взглядом она обводит зал, но вежливого кивка удостаивается только женщина передо мной. Та салютует бокалом в ответ.

– Студенты Нотингейла горят желанием выступить перед вами, чтобы продемонстрировать свои таланты, – продолжает миссис Рид. – Но сначала хочу рассказать о небольшом нововведении. Как многие из вас знают, сегодня мы выбираем пару студентов, кто будет открывать зимний бал дебютантов. Я подумала, что нужно дать больше шансов нашим талантам, и решила добавить ещё двоих человек. Первой парой станут те двое учеников, кто соберёт наибольшие суммы для пожертвования в приют Святой Агаты. А вторую пару выбираете вы, – директриса широким жестом указывает на гостей в зале. – После завершения выступлений, миссис Гарт подойдёт к каждому, чтобы собрать ваши голоса. Не забудьте, что в холле открыта потрясающая выставка с работами студентов Нотингейла. И давайте начнём концерт!

Что, уже?! И к чему это изменение правил? Впрочем, последнее меня не волнует: я собрала всего три чека на сумму в двести фунтов, и то получила их за компанию с Дженной, а уж приз зрительских симпатий мне точно не светит.

Позабыв про сварливую даму неподалёку, я сверяюсь с часами. По программе ученики должны выступать только через час! Когда успели всё изменить?!

Под прикрытием всеобщего оживления, незаметно выхожу в коридор. Спокойно, только не нервничать – чувствую, как по рукам бегут мурашки магии, а Источник болезненно пульсирует, от чего в груди становится тесно. Перед глазами плывёт, мир вокруг теряет краски, будто его стирают растворителем. Чёрт, только приступа паники не хватало!

– Блэр! Ты слышала? Начинаем! – Дженна налетает сбоку, ловит за плечи, когда я испуганно отшатываюсь. Подруга встряхивает меня, заставляя сфокусироваться на ней. – Ты в порядке, Блэр? Ну же, соберись! Я буду скидывать тайминг на магбраслет, чтобы ты ориентировалась во времени. Давай, действуй!

Мне словно надавали отрезвляющих пощёчин. И правда, чего я разнервничалась, когда ещё не дошла до самого важного?

– Спасибо! – шепчу Дженне.

Мы коротко обнимаемся, и я ухожу дальше по коридору, притворившись, что нехорошо себя чувствую – хоть это почти правда.

Директорский кабинет через две двери за поворотом. Музыка и разговоры стихают, словно отрезанные невидимым барьером. Я оглядываюсь, слоняюсь туда-сюда ещё пару минут, выжидая неизвестно что.

Колечко, не подведи!

Прислоняюсь к косяку двери, осторожно дотрагиваюсь до металла ручки, глажу бронзовую вязь растений. Но как понять, что сработало?

Кольцо нагревается, передает жар пальцам… и ручка поворачивается сама собой. Колени дрожат, когда я медленно ступаю за порог кабинета. Всё оказалось так просто.

В отдалении слышатся приглушённые голоса, и я, повернувшись, аккуратно прикрываю за собой дверь. О том, что надо найти укрытие на всякий случай, даже не думаю: прижимаюсь к дверному полотну, прислушиваясь к происходящему в коридоре. Выдыхаю, только когда меня не обнаруживают ни в эту минуту, ни в следующую. Сердце замедляет бешеный стук, и, наконец, я отлипаю от двери.

Здесь темно, из окна не падает ни лучика света. Шкафы, стол, кресла, потухший камин – я различаю очертания чёрного на чёрном, когда глаза привыкают к темноте. Растёгиваю ремни босоножек и зажимаю обувь подмышкой: нельзя греметь каблуками по паркету, да и устойчивость в них у меня нулевая.

Крадучись подхожу к письменному столу миссис Рид. Первым делом проверю её магблок – наверняка отчёт не на ручном браслете, а в стационарном хранилище. Если там будет пусто, придётся обшарить шкафы у стены. Маловероятно, но вдруг директриса решила перенести отчёт на бумагу?

Обогнув стол, облокачиваюсь на столешницу. Кресло игнорирую, уж больно странно оно чуть отодвинуто в сторону, словно миссис Рид оставила его так специально. Босоножки кладу рядом, мне понадобятся обе руки, чтобы листать файлы. Ох, если на магблоке ещё одна защита, а кольцо не сработает… Дотрагиваясь до панели прежде, чем успеваю запаниковать снова.

Экран разворачивается в воздухе, будто только и ждал моего прикосновения. Но… Какого чёрта?!

Отчёт о нападении на Кэти открыт. Бегло проглядываю начало, чтобы убедиться в своей правоте: «Докладываем о расследовании дела Кэтрин Хантер… Академия Нотингейл… Проклятье смертельно…» Это точно он! Но неужели у миссис Рид такой досуг – перечитывать отчёты о нападениях в её школе? Бред какой-то.

Скрип паркета за спиной я слышу слишком поздно.

– Попалась, Хантер.

И кто-то зажимает мой рот ладонью.