Жатва

Горели фонари, по тротуару неторопливым шагом шли двое: невысокая девушка и юноша на голову выше её. Вовсе это не была романтичная пара, как могло показаться со стороны, они были просто приятелями. Всего месяц назад познакомились, сдружились, как будто знали друг друга всю жизнь.

– Скажи, а как ты думаешь, из-за чего это случилось? – после длительного молчания задала вопрос Арина.

– Не знаю. Ваник Ашотович говорит, это всё из-за химзавода, что к северу от нас находится. У них вроде уже в начале лета прецедент был. Только с озером, – Женька поднял голову вверх, рассматривая звёзды на небосводе.

– Ого, а расскажи подробнее? – загорелся интерес в глазах девушки.

– Там рассказывать нечего. Дирекция завода, чтобы сэкономить, решила вместо утилизации отходов просто слить их в местное озеро. А в нём, на минуточку, любят купаться местные жители в жаркие дни! Хорошо, тогда день выдался холодным, никто не решился искупаться в водичке с «биодобавкой». А вот рыбаки понесли ущерб: рыба вся всплыла брюхом вверх. Тогда из МЧС приезжали, замеры воды брали, – рассказал Женька.

Юноша перевёл взгляд на Арину, в его глазах проглядывалась усталость, а длинные ресницы отбрасывали тень на бледное лицо, что придавало в большей степени вид измождённости.

Пока Женька всё это рассказывал, Арина неотрывно за ним следила. Она понимала, что ей довольно-таки интересно его слушать, голос у него приятный. Это она заметила ещё в первый день знакомства.

– Бедная рыбка! За что так с озером?! Как так можно? Неужели этим людям совсем природу родного города не жалко? Да и вообще всю природу? – нахмурила изящные брови девушка.

– Ради денег люди сейчас на многое способны! – отмахнулся Женька.

– Не только сейчас… – глаза Арины стали темнее обычного, в них проскользнуло нечто, что не смог распознать её собеседник. – Во все времена так было! Жадность раскалённой сталью выжигала из душ людей все благодетели, пока не оставалась одна скорлупа, призванная утолять ненасытную жажду материальных благ.

Голос Арины приобрёл металлический оттенок, хлестал слух, у Женьки в душе похолодело. Личико её стало чрезмерно бледным, словно было высечено из обледеневшего снега.

Женьку пробрал озноб, ему на нос упало что-то холодное, а потом опустилось на плечо. Подставив ладони, он понял, что на них сыплются снежинки.

– Э… Арин… кажется, снег пошёл, – наверное, сейчас у Женьки было самое растерянное и удивлённое выражение лица одновременно.

– И что? – не поняла девушка, о чём это он, ибо слишком глубоко ушла в свои размышления.

– А сейчас как бы лето, по крайней мере, так было час назад, – Женька посмотрел на небо.

Небосвод затянули откуда-то налетевшие мрачные тучи, сыпало маленькими крупинками снега. Они весело перемигивались, подсвеченные светом фонарей; ложились на буйствующую зелень кустов; покрывали жемчужным блеском цветы, что делало картину ещё более невероятной, подчас сказочной, словно ребята перенеслись в иное измерение.

Арина посмотрела вверх, снежинка упала на губу и, тут же напоследок блеснув, растаяла.

– Ой, щекотно! – фыркнула по-кошачьи девушка.

– Невообразимо красиво! Знаешь, пускай будут такие аномальные погодные явления, нежели лепёшки из птиц! – заворожено ответил Женька, покрутившись на месте и ловя снежинки в ладони, как белых мотыльков, только, увы, эти снежные бабочки тут же таяли, оказываясь в руках.

Менее счастливым Женька себя не чувствовал. Арина подметила, что её друг трогательно выглядел сейчас, радуясь, как ребёнок, этому сюрпризу природы.

– Знаешь, некоторые так сотне баксов радуются! А ты всего лишь замерзшим дождевым каплям. – Алые губы Арины тронула невольная улыбка при виде этой умильной сцены.

– Хэх, сто баксов может напечатать каждый болван, а вот сотворить снег летом – это истинное чудо. Конечно, в современном мире исключена всякая возможность его появления: есть специальные машины, создающие искусственный снег, но это – всего лишь бутафория. Нет в нём некоего волшебства. Я не знаю, как объяснить подобное словами, – ответил юноша.

В душе Женьки царил сумбур из эмоций, мысли путались, толкаясь в тесноте черепной коробки. Одно было ясно – его переполнял восторг.

– Да уж… ты странный! – только смогла ответить Арина.

Она впервые встречала человека с подобным мышлением. Даже Карина была повёрнута на материальном благополучии, пыталась убедить Арину в его первостепенной значимости для уважающей себя девушки. Арине пришлось соглашаться с подругой, чтоб не выглядеть дурой, но в глубине души она так же, как Женька, верила в чудеса или пыталась. Только суровая жизнь своими уловками отбивала желание во что-то верить, а особенно – в хорошее, приучила ждать из-за каждого угла очередного удара.

– Прости, я, наверное, досаждаю тебе. У тебя и так выдался тяжёлый день, а тут я тебе его порчу, своими лоховскими причитаниями, – Женька виновато улыбнулся.

– Эй! Не говори так! – возмутилась Арина.

«Лоховские причитания» – любимое клише Карины, под него попадал широкий спектр действий, слов, но всех их объединяет одно: вера, выходящая за рамки материального мира. Неважно в чём её суть: верить в фей или Бога, желать бескорыстно помочь или прощать обидчиков. Ох, последнее Карина на дух не переносила, считала, что лишь слабаки прощают врагов.

– Не слушай Каринку, она дура! Повёрнутая на мысли, что богатый папик – универсальное решение всех проблем. Эх, если бы ты знал, насколько она достала меня своими «моральными моралями», прости за тавтологию, – на лице девушки отобразилась великая скорбь.

– Прими мои соболезнования! Пора вводить новую уголовную ответственность: «убийство нервных клеток», – положив руку на грудь в области сердца, ответил смиренно Женька.

Они с Ариной расхохотались.

Лето быстро прогнало мимолётное дыхание зимы, снег растаял. Арину довели до дома, она распрощалась с другом.

* * *

Время шло к двум часам ночи. Женька снимал квартиру на окраине города, его совершенно не волновало, что нужно из-за этого вставать раньше, чтобы успеть на работу, ехать получается дольше. В его ситуации вставать пораньше не приходилось, ведь он не ложился вообще. Он никому не говорил о том, что месяц не спит. Правда, точно не помнил, когда это началось: до приезда в город или после. Его воспоминания можно разделить на рубеж в месяц, то, что шло до его начала, он помнил смутно, картины прошлого расплывались, как масляное пятно на воде. Чем сильнее он силился вспомнить, тем хуже это получалось, а если перестараться, то можно нарваться на головную боль, сродни той, что одолела его днём. Юноша точно помнил, как приехал в этот город на автобусе, даже его номер пробил по базе, выяснил, что билет заказывала некая организация. Род её занятий: подбор персонала. Может, Ваник Ашотович заказал у неё нового сотрудника? Что логично, но не типично, ведь хозяин кафе – известный скряга, а организация по подбору персонала берёт хорошие премиальные за свою работу. Если поразмыслить, то Женька очень ловкий в своей работе, явно тренированный. Так что в принципе…

Женька сидел на кухне, залитой желтоватым светом лампы, и не казался таким уже чрезмерно бледным, как при дневном свете. Он пил чай и думал: почему не помнит, как нанимался в эту фирму? Отчего элементарно не может вспомнить лиц родителей, ведь прошёл всего месяц со дня отъезда из дома? Что с его головой? Почему он не может заснуть, как все нормальные люди? Уже снотворные таблетки пробовал пить, какие только можно: никакого результата не последовало. Может, к врачу? Да только что-то говорило – это лишнее.

В открытое окно дыхнул свежий ветерок, проскользнув по кухне, лизнул лицо Жени, тронул пряди тёмных волос. Парень вздохнул. Достал из кармана упаковку с капсулами, вытащив одну, проглотил, запив чаем. Юноша задумчиво вертел в руках пачку. Он откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза. Может, это простая мнительность? Не стоит заморачиваться? Вон Арина также ночами не спит, готовясь к экзаменам. Бедняжка, в этом месяце ей будет туго.

За окном где-то возле мусорных баков устроили концерт коты, хотя восьмое марта давно прошло. Кто-то из жителей нижних этажей стал ругать животинок. Донёсся надрывный кошачий вой, металлический лязг, больше походивший на то, будто неведомое существо когти о металл точило. Наступила внезапная тишина. Даже сверчки, и те смолкли. Смартфон Женьки отозвался короткой трелью, извещая о том, что пришло СМС. Он открыл глаза, взял телефон, экран засветился, показывая сообщение:

«Первый день низвергнутся небесные твари.

День второй изольют слёзы святые

На день третий издохнет домашний скот.

День четвёртый распахнётся небесный глаз,

День пятый побагровеют все воды.

На день шестой спокойствие воцарится, да не верь в ложь – убегай.

Седмицей недели начнётся Жатва!»

– Что за бред? – ни к кому особо не обращаясь, спросил Женька, ещё раз перечитав сообщение. Он посмотрел на номер отправителя, тот не был подписан. Парень пробил по Интернету – такого номера не числится за кем-либо. Юноша нахмурил брови, сжал губы. «Скорее всего, глупая шутка тинэйджеров», – решил про себя парень. Сродни тем: «отправь это письмо трём своим подругам, будет тебе счастье».

Женька решил не обращать внимания на этот розыгрыш, да только в душе что-то зашевелилось сродни страху.

За месяц до этих событий…

К офисному центру крупной компании подъехал вороной пикап. Он остановился возле главного входа, вышли двое: азиатского типа мужчина лет двадцати пяти и совсем юный пепельный блондин. Их приветливо встречали представители фирмы.

– Приветствуем вас! Господин Эсмонд ждёт, прошу за мной, – произнёс торжественно мужчина средних лет в чопорном костюме.

Блондин улыбнулся, встречающий гостей удивлённо посмотрел на него, ведь у парнишки сверкали белизной настоящие клыки. Мелкий паршивец не стеснялся демонстрировать белизну клыков, кончики ушей необычной формы торчали из под сияющих металлическими бликами волос. Глазища сверкали серебряным блеском.

Спутник клыкастого блондина закатил глаза. У этого мрачного типа были такие же необычные глаза и уши, наверное, и клыки есть, только совесть не позволяет обнажать, дабы не доводить несчастных людей до икоты. «Определённо надо просить отпуск! А то черти средь белого дня мерещатся!» – подумал про себя, побледнев, встречающий гостей мужчина.

Перед тем как пройти за ресепшен, гостей проверили металлоискателем, на азиате он даже не пискнул, но вот когда подошла очередь юноши, надрывно запищал. Охранник хмуро посмотрел на блондина, провожающий напрягся, блондин пожал плечами, отвернул жилетку, там притаились парные кобуры с пистолетами.

– Чего вы? Это «День» и «Ночь» – мои закадычные друзья!

– Мы не против вашей дружбы, но Вы не могли бы ненадолго расстаться с вашими «друзьями», хотя бы на время пребывания тут? – с предупредительной осторожностью в голосе предложил провожающий.

Блондин состроил такое выражение лица, подобно ребёнку, у которого отобрали шоколадку. Он посмотрел на своего спутника, ища поддержки, но наткнулся на суровое выражение лица: «Мол, а я предупреждал, тащить оружие в обитель охотников – плохая идея».

– Вы их не обижайте, пожалуйста! – расставаясь с оружием, попросил сердечно блондин, сказано это было с такой грустью, что аж охранник проникся и искренне пообещал заботиться о подопечных.

Гостей провели по светлым стеклянным коридорам до сверкающего сталью лифта; он поднялся на десятый этаж. Посетителей привели в зал заседаний, где ожидал глава компании. Господин Эсмонд приподнялся с кожаного кресла, когда важные гости зашли.

– Приветствую, Илья! – почтительно поздоровался Эсмонд, отвесил короткий кивок, при котором уложенные каштановые локоны блеснули от света ламп.

Илья ответил так же лаконично. На его лице почти не было эмоций.

– Привет, Эрик! – посмотрев на светловолосо паренька, приветствовал от души Эсмонд.

Врать и лицемерить перед этими двоими себе дороже: представители народов дракари и дайго чуют фальшь, реагируют не самым лучшим образом.

– Хай! Ну, твой Орден и разросся! А прошло всего ничего! – расплылся в клыкастой улыбке блондин.

У Эсмонда возникло непреодолимое желание конфисковать клыки в качестве трофея в дань охотничьему прошлому, но он отказался от этого: во-первых, это было бы неприлично, во-вторых, желающие это сделать выстроились в очередь, а Эсмонд там, кажется, значится под номером сто один.

– Эрик, к твоему сведенью, прошло пять лет, для тебя это ничего, для людей – много. И ещё ты мог бы не скалиться на моих людей, а то не все привыкли к тому, что ты не кусаешься? – ответил Эсмонд, жестом предлагая гостям сесть.

– Пф… Так пусть привыкают! Я кусаюсь только по чётным числам. Кстати, а какое сейчас число? А, неважно! Мы вон с господином провожатым подружились, – ответил клыкастый задира.

Эрик кивнул в сторону встретившего их мужчины, тот рассеянно моргнул, взял себя в руки, даже нашёл что ответить, не теряя уважительности в тоне:

– Может, гости чего-то желают: чай, кофе… литр крови? – и на последних словах встречающий посмотрел на Эрика.

Эрик дёрнул весело бровями с надломом, улыбнулся на столь щедрое предложение, обнажая клыки, ответил:

– Думаю, одной шоколадки будет достаточно. Или мороженого с клубникой!

Провожатый удивился ещё больше. Олег Витальевич слышал о свирепом нраве сегодняшних гостей, их внешний вид это подтверждал ну или хотя бы намекал, и когда оказывается, что вместо крови предпочитают шоколад, это как-то странно, всё равно что лицезреть льва-вегетарианца. У несчастного мужчины случился кризис понятий. Эсмонд тяжко вздохнул.

– Олег, принеси этому чуду того, что он хочет, и можешь быть свободен, – обратился к растерявшемуся Олегу Витальевичу Эсмонд.

Тот мотнул головой, приводя мысли в порядок, кивнул и вышел.

– Вам, наверное, интересно, зачем позвал после стольких лет? – сев вальяжно в кресло, спросил Эсмонд.

От охотника веяло властью, силой и оружейной смазкой.

– Потому что соскучился? – ёрничал Эрик, забавно дёрнув остроконечными ушками.

– Да, не только поэтому, к сожалению, есть ещё одна, не самая радостная причина. Скажите, что вы знаете о Проклятых домах фей? – вообще-то это был вводный вопрос от Эсмонда.

За столько лет охотник забыл, с кем имеет дело, а именно с древним ископаемым и ходячей энциклопедией в одном лице. Речь идёт не об Илье, который на вид старше Эрика. А именно о неугомонном, клыкастом чуде, рассевшемся вальяжно на стуле и закинувшем ноги на стол.

– Народ фей – это одни из первых жителей Земли, существовавший задолго до цивилизации людей, если не ошибаюсь, в Каменноугольном периоде феи уже жили как развитая культурно-технологическая цивилизация. В отличие от гомо сапиенс, феи не отреклись от Матушки природы и являются воистину детьми Земли. Если люди пошли по пути материального совершенствования, то феи улучшали тысячелетиями ментальные и метафизичекие способности, то бишь магию! – прочеканил Эрик.

Этот бойкий блондин скрестил ноги, находящиеся на столе, да только Илье это не понравилось, и он, схватившись рукой за голень, скинул конечности удивлённого клыкастика. Эсмонд мог поклясться, что услышал злобное шипение, исходящее от Эрика, Илья довольно ухмыльнулся.

– Есть разделение фей на Благородный и Проклятый дома, но оно началось сравнительно недавно… – и Эрик показал кулак Илье.

– Вот о Проклятом доме – подробнее, – заинтересовался Эсмонд, силясь не смеяться слишком в открытую.

– Феи сами не рады появлению этих домов. Ведь главным, непоколебимым правилом мира фей является: не навреди живым существам. Посему в Благородных домах даже смертных казней нет. Некоторые научились такие меры наказаний в обход закону делать, гуманнее всё-таки ввести смертную казнь, – продолжал Эрик.

В помещение вошёл Олег с подносом, где расположились две кружки с ароматным чаем и шоколадка. Одно ухо Эрика тотчас насторожилось в сторону, откуда шёл мужчина. Даже не так: задолго то того, как Олег вошёл в зал, чуткое ухо услышало его мягкие шаги.

– Проклятый дом не просто так получил сие название, – Илья проговорил, помешивая ложечкой чай. – Эти неугодные феи не брезгуют питаться живыми существами, их страхом, жизненной энергией. Также у них считается, что чем больше мучений принесёт смерть жертве, тем вкуснее её душа, – передёрнул плечами тот.

– Уроды! Ладно, питаться плотью живых, это нормально. Но бессметная душа неприкосновенна! Ведь пожирая её, лишаешь существо возможности переродиться в следующей жизни, – добавил Эрик, откусив кусочек шоколадки клыком.

Эсмонд впервые за всю пракриту охотника на нечисть видел, чтобы клыки применяли не для того, что бы рвать противнику горло, а для поедания шоколада. Наверное охотник слишком долго смотрел на Эрика, потому что тот сделал неверные выводы:

– Хочешь кусочек? – предложил поделиться лакомством инопланетный сластёна, забавно дёрнув ушами.

– Нет. Спасибо, я даже чай предпочитаю без сахара, особенно этот, – отпив глоток, ответил Эсмонд.

– Хороший чай, английский? – поинтересовался Илья, который так же был ценителем чая и кофе. Эрик ни то, ни другое не любил.

– Да.

– Дракари… – Илья кивнул в сторону Эрика, – …с феями имеют общую черту: любовь к сладостям. У дайго, то бишь, у моей расы, есть также общая черта с Проклятым домом, – произнёс с мрачным выражением лица он, делая глоток.

– Какая же? – заинтересовался Эсмонд.

– Характер питания одинаковый, – мрачность проскользнула в голосе Ильи.

– Но ты не уничтожаешь целые города, а Проклятый дом ещё и как… а эта «Жатва»… Кто-нибудь знает, что она из себя представляет? – взглянув сначала на Илью, потом на Эрика, спросил Эсмонд, на его лице отобразилась тревога.

Столетиями его семья уничтожала фей и нечисть, ни разу им не удалось наткнуться на Проклятый дом, сколько бы ни следовали по его следу… Да что там! Так и не понятно толком, кто состоит в нём. Слухов много – фактов ноль. Эсмонд считал, что Проклятый дом и «Жатва» – это легенды, кто знал, что они оживут, начнут пожирать людские души?

– Слышали много, что из этого – правда, нельзя наверняка сказать, ведь Проклятый дом не оставляет того, кто бы поведал о его тайнах, свидетели убираются начисто, неважно, человек это или представитель фей… Да, Эсмонд, Проклятый дом не брезгует убийством себе подобных! – ответил невозмутимо Эрик на вопросительный взгляд охотника.

– Даже своих? – глаза Эсмонда расширились от удивления, он побледнел, теперь его белая рубашка гармонировала с цветом лица. – Ужас! – констатировал он, сложив задумчиво руки лодочкой.

Эсмонд не понимал, как такие уроды всё ещё не накликали на себя гнев всех Благородных домов, а потом вспомнил, что у них руки связаны законом, даже если членов дома возьмут с поличным, самое строгое наказание, которое их ожидает, – лишение свободы. А это несопоставимая кара за совершённые ими преступления.

– Теперь понятно, почему Аэлл на днях связался со мной и попросил объединить усилия с вами, – продолжил Эсмонд.

– Ого, вы всё-таки общаетесь? – удивился Эрик.

Аэлл – король фей из Благородного дома Златосерд, отец Эссиль, на которой уже пять лет женат Эсмонд. С начала их брак задумывался из политических соображений, и не более того, а оказалось, что охотник и принцесса фей полюбили друг друга. Аэлл долго с холодом относился к новоиспечённому зятю, наверное, оттого что ворчливому старику нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью, что его сокровище украл охотник. Каких усилий стоило Аэллу удержатся от соблазна прибить этого нахала – остаётся только гадать.

– Если бы не всё произошедшее в последнее время, наверное он лет через сто со мною заговорил, а так… Думаю, стоит сказать Проклятому дому «спасибо», – улыбнулся искреннее Эсмонд, на его щеках показались ямочки.

– Ну, как говорится у людей: «нет худа, без добра!». Да, Аэлл не может по праву наказать этих выродков, никто из Благородных домов не осмелится, но мы с Ильёй не так трепетно чтим правила и законы фей, поскольку не являемся представителями этой расы. А для тебя с твоими людьми вообще дело чести – изловить и уничтожить ублюдков, пока они не увеличили список жертв этого безумия. Так что команда из нас выйдет что надо. Аэлл – мудрый стратег, что сказать!

– Но есть одна загвоздка, – наконец решил вклиниться в разговор Илья, который доселе, прикрыв глаза, молча слушал.

Со стороны могло показаться, что усталость взяла своё, Илья вздремнул, на самом деле, по привычке, выработанной не одной сотней лет, он «истинным» взором обшарил всё здание от подвала до крыши на предмет чего-то опасного для их жизни или каких-либо секретов. Пусть жители Сиалии (так решили обозначить Илью и Эрика, хотя они из разных рас, но с одной планеты, называемой Сиалией) и охотники объявили перемирие, Илья им не доверял, единственный, на кого можно положиться, это Эрик.

– Мы не знаем, кто они, какими способностями владеют и что такое «Жатва»? – продолжил мысль Илья.

– Ну вот! Умеешь ты обломать настрой! – с иронией в голосе ответил Эрик. – Да, мы не знаем их способности, а свои-то знаем. Посему применим!

– Да? Ты так уверен в своём сверхъестественном идиотизме? Ведь это твоя суперспособность, хотя… – Илья призадумался. – Ещё поиск проблем на филейную часть, – сложив руки лодочкой перед лицом, добавил он с сарказмом.

Эсмонд кашлянул в кулак, пытаясь выдать его за смех.

– Это, когда я их находил?! – искренне изумился Эрик, разведя руки.

– Одно слово «Ватикан», – хотя лицо Ильи было непроницаемо, в душе он смеялся.

– Это в каком столетии было… ой… Вообще такого не было! Это клевета! – возмутился Эрик, прищурив по-кошачьи чуть раскосые глаза, они заблестели серебряными искрами.

– В двадцать первом, четыре года назад… поясни, как? Как в столь крохотном государстве ты умудрился сотворить огромные проблемы? – невозмутимо продолжил уличать друга Илья.

– А я виноват, что в число этих святош затесался вампирюга? Как такое вообще возможно, мне кто-то объяснит? – фыркнул Эрик, скрестил руки на груди, уши повернул назад, прижал к голове.

– Теперь-то некому объяснять, что ты уничтожил клыкастого. Ну и древнюю церковь заодно… как ты только умудрился нечисть заманить в святилище католической веры?

– Пф! Я всё так провернул, что он сам жаждал туда пробраться! А вообще я не виноват, что церковь хлипкой оказалась! Совсем земляне строить не умеют! Вот на Сиалии… – выставив патетично указательный палец вверх, Эрик открыл рот, чтобы продолжить, как тут его оборвали на полуслове:

– Ты там тоже взорвал храм? – не удержался от провокационного вопроса въедливый охотник, изогнув бровь.

– Тьфу на вас! Идите шишликов пасти! – махнул на это безобразие рукой Эрик и надулся.

– Кого? – удивился Эсмонд.

– Зловредная сиальская живность, – кратко ответил Илья.

Теперь. День второй

Женька, как уже повелось, месяц не мог глаза сомкнуть, поэтому коротал ночь как мог: играл в онлайн-игры, читал книги, испытывал удачу на верность на бирже ценных бумаг. Ведь у него было преимущество перед конкурентами – его бессонница, когда самых стойких морил сон, Женька бодрствовал, значит мог выгодно продать или купить акции. Самое забавное, что он даже не свои деньги вложил, а Ваника Ашотовича. Юноша умело сыграл на жадности владельца кафе, правда, пришлось вести долгие переговоры, только оно того стоило. Арина и Карина, естественно, не знали об этом, всё, что им известно: Женька помогал Ванику Ашотовичу. Они верили в бескорыстность услуг. Ещё морали по эту поводу читали. Женька решил оставить всё как есть. Почему-то он предпочитал вести скрытый образ жизни, единственный, с кем он опасно близко сошёлся, – это неугомонная официантка-любительница велосипедных прогулок. Ещё он параллельно искал причины мора птицы и адресата той странной СМС-ки, но никаких результатов пока не нашёл. Парень так увлёкся, что не заметил, как настало утро, пришла пора собираться на работу.

Женька вышел из подъезда. Посмотрел на небо: оно было ясным, а рассвет придавал ему розоватый оттенок, юноша вздохнул полной грудью свежего воздуха, лучи солнца ласково пригревали бледное, узкое лицо. В нос резко ударил металлический запах, отчего-то напоминавший кровь.

– Ты смотри, что делается?! – прохрипел прокуренный голос возмущённого мужчины.

Женька открыл глаза, осмотрелся вокруг, увидел местного дворника, он одной рукой держал метлу, а другой чесал затылок. Парнишка проследил за его взглядом, увидел куски окровавлено мяса, облепленного мехом. Значит, запах крови ему не причудился.

– Доброе утро, Василий Петрович, хотя я уже вижу, что добра тут нет… – подойдя неспешно к дворнику, поздоровался Женька.

Мужчина посмотрел на юношу внимательным взглядом, изменившимся на ласковый, когда дворник вспомнил, кто перед ним. Это тот вежливый, аккуратный мальчик с пятого этажа пятиэтажки номер пять на ул. Цветаевой, квартира восемь. У Василия Петровича была фотографичная память, особенно на чистоплотных людей, потому как те, кто свинячил, сливались в общую массу себе подобных, у коих, того гляди, пятачки да хвостики вылезут.

– Здравствуйте, юноша! Да, как видите, столь прекрасное утро было омрачено этим кровавым зрелищем. – Кустистые брови мужчины полезли вверх, а на лице углубились морщины, он почесал бороду.

– А что это? Какой-то чудак мясо из окна выкинул, или что? – удивился Женька.

– Это? Мясо? Как бы не так! Всё, что осталось от дворовых котов! – дворник сделал широкий жест, пытаясь захватить как можно больше растерзанных тушек несчастных животинок.

– То-то я слышал, коты были неспокойные всю ночь, а потом резко затихли. Но кто тот живодёр, что сотворил с ними такое? Неужели это из-за того, что они спать мешали? – озадачился Женька, его лицо вытянулось от удивления.

– Ну… похоже, что их зверь какой-то растерзал. Человек так не может. У нас понимаешь, двор на окраине города располагается, может, гляди, из леса волк иль медведь вышел, совсем оголодавший, видать, раз на котов позарился, – предположил Василий Петрович.

– Хм… можно, я подойду ближе? – осведомился Женька, призадумавшись.

– Да валяй, коли не стошнит! – махнул рукой дворник.

Женька подошёл к одной из тушек, проскользнув взглядом по земле, нашёл веточку от дерева, присел на корточки, приподнял то, что несколько часов назад ещё было котом, прутиком, чтобы лучше рассмотреть характер повреждений. Кусок мяса переливался алым на свету, был мягок, обвис безвольно на ветке, стало отчётливее пахнуть кровью и… ещё присутствовал какой-то запах, но Женька не мог различить, какой.

– Ну что там? – заглядывая через плечо, переспросил нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу дворник. Он явно удивлялся крепости желудка парня.

Женька склонил голову набок, его брови задумчиво надвинулись на переносицу, а несколько тёмно-русых прядей упало на лицо:

– А часто у вас такое случалось?

– Нет, что ты! Впервые за мою сорокалетнюю практику такое вот… вижу! А самое обидное, мне убирать! Сколько мусорных пакетов нужно? А куда потом их… того? Сейчас лето… загниют ведь! – сетовал мужчина. – Хорошо, утро ранее и мамочек с детками пока нет! Что делается? Что делается?!

– Какой-то странный зверь, вовсе не голодный! По крайней мере, этого кота не съели, а просто разорвали! – Женька привстал, подошёл к другой тушке, кровь на ней уже стала запекаться и чернеть. – Все органы на месте!

– Э… а ты что, медик? – изумился Василий Петрович, морщины перебрались ему на лоб.

– Нет, но анатомию знаю, могу понять, что кот без сердца – не жилец, если уж волк решил сожрать котяру, то точно закусил бы сердцем, лёгкими и другими внутренними органами, а в этом случае они на месте. Да и жестокость, с которой убили животных… Звери так не делают! Достаточно перебить хребет или перегрызть горло, а не рвать конечности из тела и куски мяса, – положив ветку подле тушки, сказал Женька. – Сожгите их!

– А может, стоит сообщить полиции? – уточнил дворник.

– Что они сделают? У них куча глухарей с человеческими убийствами, а вы им ещё странные смерти кошек хотите подкинуть? Плюс ко всему, пока мы дождёмся прибытия патруля, точно весь дом проснётся. Вы хотите паники? Особенно после вчерашнего? – не без толики иронии в голосе спросил Женька, отряхивая руки.

Ему стало жаль животных, может, если на их месте оказался человек, было бы проще. У людей уйма причин убивать себе подобных, причём поводы могут быть мизерными, иногда же убитые заслуживают своей участи. Только что такого натворили эти животинки, чтобы заслужить подобное?

– А чего именно сжечь? Может, закопать? – подойдя к Женьке, доверительным шёпотом уточнил дворник.

– Поверьте, так будет лучше, – кивнул Женька, посуровев.

Василий Петрович вздохнул, поплёлся за горючим и зажигалкой. Женька проследил за ним взглядом, пока не наткнулся на припаркованную возле дома машину, у неё были спущены колёса, а на боку были какие-то царапины. Юноша подошёл к автомобилю и понял: на бочине не просто повреждения, полученные в результате ДТП, а именно следы от когтей… острых… способных выцарапать глубокие бороздки на металле! Что ж это за волки-то такие? Чернобыльские, что ли? Женька пригнулся, прошёлся подушечками пальцев по царапинам, потом достал смартфон, сфотографировал их. Его взгляд привлёк блестящий осколок, он поблёскивал на солнце, это оказалась… чешуя.

– Эй! Ты что там у моей машины забыл? – гулким басом окликнули кого-то.

Поскольку Женька был единственным человеком, находящимся подле автомобиля, он понял, что обращение адресовано к нему. Юноша поспешил выпрямиться и, спрятав чешуйку в карман, ответил:

– Простите, я ничего такого не хотел, вам машину кто-то повредил.

– Что?! – владельцем машины оказался высокий, лысый квадратнолицый мужик, ему было лет под сорок.

Он перемахнул ступеньки, оказался подле машины, отпихнул щуплого Женьку, парнишка стал ещё меньше на фоне этого качка. Владелец машины взглянул на пробитые колёса, на царапины, покраснев лицом от гнева, схватил юношу за ворот белой рубашки:

– Ты что, совсем уже?! Жить надоело? Да я тебе! – замахнулся кулачищем размером с голову юноши.

– Отпустите мальчика, вы совсем, что ли? На детей кидаетесь? – пришёл на выручку юному следователю Василий Петрович.

Лысый мужик посмотрел сначала на Женьку, который довольно-таки невозмутимо отнёсся к тому факту, что ему будут бить лицо, потом на дворника.

– А какого лешего он мне тачку повредил? – злобный владелец кивнул на своего четырёхколёсного пострадавшего.

– Где? – дворник подошёл к тому месту, где стоял мужик, и посмотрел на бочину. – Мать моя женщина, роди меня обратно, вот это волки-то! – аж присвистнул от изумления тот.

– Какие волки? Ты что, старый, совсем умом тронулся? – поморщив лицо, переспросил лысый.