Читать книгу: «Зеркало Странствий. Странный мир», страница 3

А между собой ребята переговаривались; «Владик Хаттаб всего третий месяц в школе, а его опять к главному вызывают, скорее всего, опять Эммануил, что-то натворил».

Обычно подобное приглашение, не сулило ничего хорошего.

После последнего урока по Алхимии я с неохотой отправился в черную башню Магистра.

Я нехотя поднимался по её винтовой лестнице, хотя почему башню назвали черной, я не понимал, черного там ничего не было, стены и те не отштукатуренные, просто каменная кладка и все.

Дорогу в кабинет нашего Школьного Магистра я уже знал, было дело.

И чем выше я поднимался, тем сильнее я пытался вспомнить свои школьные грехи и шалости, теряясь в догадках.

Я поднимался все выше и выше, приближался всё ближе и ближе, к кованой двери, кабинета Магистра Школы, и меня охватил такой жуткий страх, что не смог даже сдвинуться с места. Но потом, Я готов был бросится вниз по лестнице бежать сломя голову на улицу спрятаться скрыться и далеко за городом там, где меня не найдут даже при помощи хрустального шара. Но, с другой стороны, что-то в глубине души подсказывало, что этот визит связан с чем-то другим.

Я, молча, стоял перед массивной дверью, переминаясь с ноги на ногу в нерешительности и в замешательстве, когда услышал легкий хлопок, и передо мной распахнулась дверь. Она открылась с такой легкостью, будто её толкнули изнутри.

Я сразу увидел тот самый огромный стол, заваленный какими-то бумагами и сидевшего за ним Магистра школы.

–Ну что? Что мнешься? проходи, присаживайся – сказал он и приглашая меня жестом к столу.

Едва я переступил порог кабинета, как из угла, комнаты с противным скрипом выдвинулся сам собой стул, прополз по каменному полу и остановился возле его стола.

Мне рассказывали что-то про телекинез или что-то в этом роде, когда человек силой мысли, мог двигать разные предметы, но, чтобы тяжёлую мебель? такое я видел впервые.

Я послушно подошёл к столу осмотрел стул на предмет всяких веревок или колесиков, ну не может стул сам собой двигаться без каких-либо приспособлений.

Но ничего необычного я в этом стуле не увидел, стул как стул, как и большинство в нашей школе, ничего особенного в нем нет.

–Присаживайся не бойся.

–Я лучше постою – ответил я все еще неуверенный, что это было на самом деле.

–Рассказывай?! – начал он.

–О чем?! – быстро соображая, ответил я, чувствуя, как моя душа проваливается в пятки и в подземелье под башней.

Он громко рассмеялся, щелкнул двумя пальцами, и легкий ветер подхватил меня и точно пушинку усадил на стул возле его стола.

–Расскажи, как же это получилось?! – уже по-дружески спросил он, ткнув пальцем в манускрипт и две копии, оказавшиеся у него на столе.

–Я же не нарушил Кодекса школы, а манускрипт все время долго приходится ждать, ну я и сделал, себе пару штучек.

–Я не про это, а про то? Как ты смог сделать одинаковые тексты?! «Писарю» пришлось бы на эти три манускрипта потратить как минимум день. И они совершенно одинаковые даже формы символов, ошибки и те на одних и тех же местах.

–Фу – выдохнул я, – я-то думал, ну при наборе одну букву нечаянно к верху ногами поставил, вот так и получилось, – произнес я, чувствуя, как страх постепенно отпускает, и растворяется в воздухе.

– Ты откуда узнал о секрете создания древних текстов? Или. «Сам до этого додумался?» —спросил Главный магистр школы.

Врать не стал, и ответил, – Видел когда-то, ещё до того, как сюда вернулся, – ответил я, – А таких бумажек сколько угодно можно сделать! Только чернила добавляй».

На лице Главного магистра выразилась добродушная улыбка; «полезные знания, сделай тогда с десяток, только исправь тут, тут и тут и если нужен помощник, только скажи? И ошибки не делай, нечего напоказ свою неграмотность выставлять».

«В общем, это не сложно, мне помогал Филипп».

– Подмастерье Агапа? – удивился Магистр.

Я кивнул.

– Это, что же ты такое придумал, что даже простой подмастерье с этим мог справиться?

– Это устройство, и называется оно, печатный пресс.

– Как понимаю, оно находится в мастерской у багетчика.

Я кивнул.

– Ладно, загляну как-нибудь. Если сможешь выполнить задание, я подумаю, что можно будет ещё сделать? Поговорю с твоими родителями о весьма выгодных для всех вас условиях – и он протянул мне Манускрипт с помеченными ошибками и правильными символами вместо них. Я даже как-то воспрял духом.

–Когда нужно сделать?

–Когда сможешь.

–Постараюсь сделать до конца недели – воодушевлено произнес я.

Магистр усмехнулся и произнес: «До конца недели остался день».

–Ну и ладно! – ответил я, чувствуя, что сморозил глупость.

Впрочем, вечером того же дня мы с Филиппом и старым багетчиком взялись за дело. Эммануила в свою схему не включал только у него, что ли чуйка, какая, не знаю, но в мастерской он все, же появился и был очень недоволен. Уж не знаю, какая сорока принесла ему на хвосте, чем я тут занимаюсь, но он приперся лично.

Разгадка оказалась куда проще, чем я думал; он сказал, что к нему подошли ребята со среднего курса, и спросили, что за машину он придумал, и чего это он зачастил к старому резчику и его помощнику, ион естественно, пошёл посмотреть.

В общем, его со мной перепутали вот и всё. Ну что бы он просто так не мешался под ногами, пока мы делали печать, я велел напечатанные листы развесить для просушки чернил. К моему удивлению, в этот раз он «дурака не включал».

После набора и добавления правильных символов и исправления набора для текста и последующей распечатки, я перепроверил всё от и до. Багетная мастерская практически была увешана белыми листками с содержанием первого манускрипта.

Старый резчик стал понимать, что за аппарат он создал, и что это весьма и весьма полезная штука.

А Эммануил, увидев впервые подобное устройство, еще не понимая его предназначения, помогал с некой прохладцей, и недоверием, что из всего этого, что-то выйдет толковое.

В субботу утром, Филипп умчался к своей *зазнобе, деда Агапа беспокоить не стали, все-таки он очень старенький и тогда мы вместе с Эммануилом принесли пачку отпечатанных манускриптов «Главному Магистру школы».

Примечание – зазноба – Обычно связывают со знобить, озноб, указывая на фольклорные представления страсти, любви, в образах жара-холода.

После похвалы Магистра школы, станок, записали в школьном протоколе: «Обладая знаньем древних, Владислав Хаттаб, создал печатный пресс, чтобы облегчить тяжёлый кропотливый труд писарям, школы, и обеспечить доступность знаний.

Главный магистр всё равно отстранил нас от типографской работы, высказав, что этим должны заниматься не первокурсники школы, а более опытные люди. И, в конце концов, мы должны учиться, а не заниматься рутинной работой.

С одной стороны, мне было очень обидно, что с моим изобретением будут работать другие люди. Но, с другой стороны, меня не радовало постоянное нахождение в подземелье. В итоге магистр школы настоятельно попросил обучить этому знанию парочке вновь поступивших к нему на службу писарей. Он представил их нам с Эммануилом, одного писаря звали Сава, второго Септим оба были рослые парни примерно лет семнадцати или восемнадцати на вид Сава был чернявым парнишкой, а вот Септим выглядел старше своих лет за счет своей каштановый шевелюры.

Это было не просто, научить людей наборному делу, а именно читать справа налево, и в зеркальном отражении. Вот и пришлось прибегнуть к хитрости, я натёр медный поднос до зеркального блеска, на столько на сколько это было возможным, и приложил его к наборной коробке.

Так ребята смогли понять, что, из чего состоит, и как это будет выглядеть, уже на бумаге. Вроде стало получаться, не без сложностей, конечно.

   Только вот печатный пресс, в гильдии писарей не вызывал интереса. Они привыкли по старинке, и им вообще не понравилась эта новинка. Нами не интересовались примерно до того момента, когда мы взялись за рычаг, и не отпечатали на печатном прессе несколько бумаг, с простыми заклинаниями «волшебной стрелы», среди первокурсников они разошлись как горячие пирожки. Когда излишки свитков застряли у писарей, они были очень недовольны.

У них даже с главным магистром школы на эту тему, состоялся разговор, к счастью, магистр после того, как понял все преимущество печатного станка, принял мою сторону, хотя не без нужного доказательства с моей стороны. Когда впервые этот вопрос встал, как говорится ребром, я из библиотеки Паскваля принёс две книги одну рукописную, ту самую что являлась копией и подлинник с типографским шрифтом. Когда обе книги я положил перед магистром школы и открыл страницы, и указал на различия. Я его, все же убедил, доказав, что древние именно так и распространяли свои знания, они не переписывали книги, они их печатали и столько сколько им было нужно.

   В общем, после того как типография начала работать у нас начались проблемы, даже случились пару драк.

Недовольные сыновья писарей, хотели отомстить за то, что мы с Эммануилом стали главной проблемой их отцов. Они подловили нас в одном из переулков, когда мы гуляли с Эммануилом. В общем, нас прижали в самом неудобном месте, и взяли в кольцо даже вооружились лёгкими дубинками с обмотанными тряпками, чтобы не оставлять следов на нашем теле, в общем они подготовились для поучительной *экзекуции.

Примечание-экзекуция (устар.) – телесное наказание, а также решение судебного исполнения изъятие имущества и пр.

Они хотели взять нас числом, и побить, но они не учли главного, то, что мы маги, хотя и первого курса.

Даже если ты и увешан кучей амулетов, некоторые заклинания могут их и спокойно обойти. Я до последнего момента хотел уладить конфликт словами, но они были настроены серьезно. Все было бы хорошо, но Эммануил, как всегда, включил гордеца и откровенно нарвался на драку.

Им даже почти удалось нас окружить и даже слегка побить, взяв нас в кольцо. Сынки писарей не стали разбираться кто Владислав, а кто Эммануил.

«Вы оба Хаттабы, а значит, друг друга стоите», орали они, а после первых ударов, там уже вообще не разбирались. Мы с Эммануилом пустили в ход, боевые заклинания первого уровня, которые мы выучили. Конечно, без последствий не обошлось, парочку магических ожогов от молнии и масса ссадин и рассечений это уже от магии земли им прилетели. Ясное дело, что за день, такое не заживет, и не сотрёшь.

   Вот тогда пришли отцы, и обломали у пресса всё рычаги.

   Когда на шум и суматоху сбежались некоторые преподаватели, они тут же вмешались в беспорядок, буквально оттаскивая буянов от пресса. Как не странно они почувствовали всю полезность этой штуки, я все же им благодарен за их вмешательство, иначе от моего изобретения «остались бы одни ножки, да рожки».

   Ни я, ни дед Агап с Филиппом этому изобретению, были уже не рады.

  Как я понял, на меня пожаловались его величеству Людовику Бесстрашному что-то типа того: «то сын Хаттаба, незаконно использовал запретные знания древних, и придумал книгопечатный механизм, и собрал его вместе со школьным резчиком и его подмастерьем. И запустив эту дрянь из говна и палок, поставил под угрозу, не много, и не мало, а саму гильдию писарей», ну, это папа Квентин мне позже рассказал.

   Узнав о непонятном механизме, Король естественно решил на это чудо взглянуть, и приехал в школу, никого не предупредив. Вот в школе переполох то был, прям как у нас перед приездом высокого руководства от министерства образования.

Мало того Король приехал внезапно, он еще приехал и не один, а со своим главным королевским мастером, Королевским кудесником.

   Он вокруг диковинки походил, шрифты в руках немного покрутил, и понажимал уцелевшими после погрома рычаги. На деда Агапа, и его подмастерья было жалко смотреть, насколько они боялись его гнева, они даже головы не поднимали.

Меня понятное дело тут же в приказном тоне заставили предстать перед его светлыми очами. А его королевский Кудесник осмотрел машину, что-то зарисовал в свою книгу и спросил: «и откуда в такой маленькой голове столько знаний», и небрежно ткнул меня пальцем в лоб.

Не скажу, что подобное изречение или жест мне понравился.

Король тут же присел на предоставленный ему стул: «Ну, рассказывай и чего это ты тут напридумывал, и людей моих взбаламутил? – и он кивком указал на деда Агапа и его помощника. Причем произнес это таким тоном, что я даже немного испугался, не зная, что тот, сейчас будет делать, не то казнить, не то миловать. Даже Эммануила едва ли не силком пригнали, и смотрели на всех нас так, словно мы тут некромантией занимались. Печатники тоже присутствовали в этой тесной комнатке, но с полным безразличием на лицах, «мол, мы не виноваты нас заставили».

– Ну, Владислав смелее! – настойчиво произнес Король, видимо наблюдая мое полуобморочное состояние.

   Я собрался с духом и все рассказал. Заметив, что меня в кандалы заковывать не будут, я немного осмелел, и даже для наглядности показал, как на нём работать, как подавать коробку со шрифтом под пресс с помощью рычажной подачи. И как опускать прижим при помощи второго рычага и как потом изымать шрифты, из наборной коробки, вытягивая клинья.

   Даже смог доказать, что этот аппарат способен на бумагу переносить не только текстовые распечатки. Я подобрал среди разгромленной мебели отломанную резную спинку стула, измазал её чернилами, загнал в держатель вместо наборной рамки и положил на нее сверху мятый и затоптанный кем-то лист бумаги и нажал на обломок рычага. Не скажу, что деду это сильно понравилось, но при его Величестве он возражать не стал. Ему видимо вообще вся эта история не нравилась.

   Единственным кто был крайне решительным сломать этот гибрид давилки фруктов, и ящика для шинковки овощей, только Глава Гильдии писарей, который лично присутствовал при разгроме мастерской резчика. К счастью, злость писарей налетчиков, ограничились разгромом, только печатного пресса. Что все случилось именно с подачи главы писарей, я не сколечко не сомневался. Он громче всех возражал, и доказывал, что секреты знаний этим деревяшкам, и он указал на раскиданный шрифт, – он бы не доверял.

   Но судьбу станка, К счастью для меня, решал, не он.

Король покрутил в руках отпечаток узора в одной руке и спинку стула в другой и сказал:

«Хитро. Мне нравится», а потом обратился ко мне и спросил ты и пригласительные бумажки можешь вот так наделать, и он поднял надорванный лист с отпечатанным заклинанием.

–Только чтобы красивым было?

Я посмотрел на деда Агапа.

– Можем сделать и красиво, если дед Агап красивый рисунок из дерева вырежет.

Король посмотрел на старика.

– Все как захотите, так и исполним – ответил старый резчик.

– Вот и займитесь, а тексты я тебе через отца передам, сказал Людовик Бесстрашный. И, прежде чем выйти из мастерской, остановился перед Главой Гильдии писарей и сурово сказал: «И чтобы такого больше не было, привести механизм в порядок, иначе твоя жена может тебя не дождаться, ты меня понял?

Пузан бухнулся на колени и затараторил: «Все понял, все исправлю, не губите меня, умоляю»!

И король вышел из помещения, следом за ним вышел и королевский кудесник, но чуть задержался, наклонился ко мне и тихо сказал: «Молодчина, так держать, надеюсь, я увижу тебя во дворце».

   И с этого момента деду Агапу и Филиппу было не до скуки, теперь помимо букв, он стал вырезать картинки и у него появились новые подмастерья. Та парочка писарей, которым я показывал, как набирать текст, теперь с набором справлялись самостоятельно, и с этого момента в царстве Людовика бесстрашного, появилась, книжная печать. А я вновь окунулся в изучение магических наук.

После визита Короля на эту машину приехали посмотреть и родители Эммануила. Поудивлялись, конечно, от души. Визит короля оказался весьма полезным для нас.

Денежное вознаграждение я получил весьма существенное. И на перекладине пресса появилась памятная резная табличка печатный пресс Владислава Хаттаба. Я также настоял на вознаграждении всех создателей этого устройства. Филипп теперь щеголял в богатом камзоле, и даже мог самостоятельно содержать просторную комнату, переехав из бараков слуг, а дед Агап получил неплохой гонорар за активное участие в создании этой машины. Но старик никуда переезжать из подземелья не стал, он только прикупил пару новых костюмов, да и обновил набор инструментов, приспособлений, новый плотницкий верстак, мастерский стол для удобства вырезания шрифтов, и начал усиленно обучать ещё одного молодого резчика для обслуживания пресс машины.

Казалось только мир и процветание, а по факту всё оказалось не таким радужным, как хотелось.

Когда мы вновь приехали в школу после очередных выходных дней, мне ничего не оставалось, как снова засесть в библиотеке, в этот раз я переключился на сбор информации истории о древних, попутно собирая множество обрывков из пророчеств, от разных пророков.

Успехи в магии меня радовали всё больше и больше, и каждый провал омрачал, мое настроение, порой до состояния бросить это все и забыть эту учёбу как страшный сон.

Побесившись немного, я вновь садился за уроки и «со скрипом и скрежетом» исправлял свои ошибки, и откровенно радовался за победу над своими неудачами.

Мы часто хвастались своими достижениями друг перед другом, что, к счастью, не возбранялось делать на переменах и между занятиями. Так пролетела ещё половина месяца. Занятия, становились все сложнее и сложнее.

Однако право обладание выпуска печатной продукции досталось семье Хаттабов, так как я, официально значился как Владислав Хаттаб, тем более по официальной записи сначала в школьной регистратуре, а теперь и в бумагах Серединного Королевства, во всяком случаи, так его назвали так сами жители этого Королевства. И еще я выяснил одну деталь, такого понятия, как тридевятое царство, или в тридесятое королевство, здесь не существовало, королевство называли именем короля, а какое-нибудь царство, именем царя, который правил в данный момент, все легко и просто.

В общем, я остался единоличным автором и изобретателем этого чудесного устройства. Причем это свидетельство было заверено личной печатью Короля Людовика Бесстрашного, и с этой минуты доход от издательства сторонних свитков или книг доставлялся моей приемной семье. А уж как дальше распределялись деньги между Школой магии, Королем и Семьей, только Квентин Хаттаб и знает.

Хотя я и получил официальную «изобретательскую грамоту, на печатный пресс». Я понятия не имею, откуда прилетело это слово, но эта грамота так и называлась «патент на изобретение». Хотя неприкосновенности эта бумага мне не добавляла, в глазах Писарей мы по-прежнему оставались врагами магического таинства.

Они заявляли, что перепись манускриптов, это таинство, и его нельзя доверять бездушным деревяшкам, а тем более Магам первогодкам. Наши доводы, что мы этим уже не занимаемся, детям писарей было совершенно по одному месту, мне кажется, они просто искали повод для драки вот и все. Первую нашу стычку без отмщения оставлять они явно не хотели.

И так было понятно, что, придумав печатный станок, я нечаянно задел корыстный интерес Писарей, которые на переписывании книг и манускриптов, зарабатывали королевские деньги.

После размноженного указа его королевского величества Король приказал выделить нормальное помещение, и назначить грамотных писарей на освоение нового устройства типографской печати. Но Магистр Школы приставил к прессу еще двоих как понимаю наборщиков, трое набирают, один печатает, а потом они меняются. Главный магистр школы поставил это дело на поток за что и получал поощрительные гонорары.

Под типографию были выделены три чердачные комнаты, в одной делался набор, во вторую подняли типографический пресс, слегка доработанный. Чтобы он мог печатать не только тексты, но и изображения. Моего вмешательства даже не потребовалось, они сами все сделали, ну, как понимаю не бесплатно. Третья комната являлась старым чуланом, он как раз использовался для просушивания готовых листов и, последующего складирования, а свои переплетчики в школе и так уже были.

Теперь в нашей школе манускрипты печатали не только для себя? но и для других провинциальных и даже знахарских школ.

Вскоре, после того как школьная типография начала работать в полную силу, на нас с Эммануилом снова напали мальчишки из «гильдии писарей». В этот раз для нас это уже не являлось неожиданностью.

Хотя врагов и оказалось больше, и они были сильнее нас. Они, едва завидев нас, сразу стали нарываться на драку. Они знали взрывной характер Эммануила с его тараканами в голове и воспользовались этим. Мальчики были старше нас, и в этот раз они навалились на нас, всем скопом. Но и мы не лаптем щи хлебаем, и дали достойное сопротивление, обрушили на их буйные головы все заклинания первого уровня, если бы городская стража не влезла в нашу драку, мы бы их в порошок стерли.

В темницу нас сажать не стали, так как местные жители видели, с чего началась драка, да и личное заступничество начальника стражи Эрика Гранта, тоже послужило нам хорошую службу.

Этим писаришкам хорошо досталось, хотя и не так крепко, как нам хотелось. Но сутки в темнице «за нарушение общественного порядка и нападение на братьев Хаттабов с непонятными целями» они себе заработали. Ну после того, как лекарь оказал им первую помощь, вот одежду, которую они на нас порвали, действительно было жалко. Это ещё им повезло, что грабёж не приписали, а то болтались бы они голубчики с верёвкой на шее, посередине городской площади.

Я пробыл здесь всего-то ничего, а проблем навалилось столько, что на несколько лет вперед хватит. Но, черт побери, нас сегодня должны забрать в имение, а ночью должно быть полнолуние, а нас не отпускают. И, похоже, даже не собираются.