И тут Арлазар покрылся холодным потом: еще час назад этот йерро без страха выходил на смертельно опасную поляну. А сейчас зверовщик отчетливо видел, как в багровеющих глазах ходящего прячется животный ужас молодого зверя, окруженного кольцом охотничьих псов. Но Кйорт смотрел не на стаю собак, а на извивающуюся всем телом и, вопреки страшной ране, живую женщину. Губы его сжались, опуская уголки в твердой решимости принять бой или умереть. А страх сменился хмурой безысходностью. Так смотрит волчица–мать на приближающегося шатуна.

– Уходи, – хрипло проговорил он, сплевывая кровь, – прочь из города.

– Что происходит?

– Пустула Нейтрали, – Кйорт выпрямился, не отрывая взгляда от бесновавшейся женщины. – Я ошибся: демоны – всего лишь прилипалы на теле кархара. Если поймешь, что я проиграл – а поверь, ты поймешь, – немедленно уезжай так далеко, как сможешь. И… позаботься о Хигло.

– А-а-а! – истеричный вопль разнесся по светлице.

Ратибор выхватил палаш и ринулся было вперед, но Арлазар оказался быстрее. Он схватил юношу за руки и прокричал тому прямо в лицо:

– Стой! Стой, дурак, смотри!

Ратибор, бешено вращая глазами, посмотрел, на что указывает его командир, и оцепенел. Княгиня уже не выглядела как истощенная женщина. Ее мышцы вспухли и натянулись струнами, лицо исказилось не болью, но ненавистью, а истекающие густыми, как мед, и такого же цвета слезами глаза смотрели осмысленно, и от этого взгляда пробирала дрожь. Аарк дрожал от напряжения. Арлазар готов был поклясться, что слышит, как тот стонет от натуги. Костяная гарда растопырила отростки, будто беркут, пикирующий на кролика, – когти, и вцепилась во вздувшийся живот. Он лопнул, словно плохой бурдюк, извергнув наружу белесую жижу из прозрачных икринок и многохвостых головастиков.

– Одержимая? – крякнул молодой траппер в ужасе.

– Думаю, что похуже, – ответил Арлазар, вытолкнув Ратибора наружу и захлопнув за собой дверь.

В этот самый момент послышался ужасающий треск, и стены пошли ходуном. Большие окна разлетелись каскадами стеклянных осколков и щепок.

– Всемогущие Небеса, – просипел Ратибор, отчаянно чертя на себе святой столб, и указал на трупы во дворе.

Тела дергались под внутренним натиском и набухали. Вдруг через рты, глаза, уши хлынули потоки мерзкой бесцветной жижи, наполненной икринками, головастиками, червями и многоножками. Земля задрожала, и в многочисленных, разбегающихся во все стороны трещинках, тонких, словно паутина, скользнул громадный, как синий кит, белесый спрут, оставляя после себя светящихся прозрачных крыс и волосатых слизней.

Арлазар отбежал и схватил испуганного Хигло под уздцы.

– О-о-о, Elloaro пришел! – зверовщика затрясло от ужаса.

Меньше всего он хотел быть рядом с ним. Даже желание помочь ходящему не возникало в его мыслях, ибо он понимал, что беспомощен. И что вместо помощника запросто окажется обузой.

– Что это такое? – Ратибор едва мог говорить.

– Пожирающий в Бездне, – Арлазар без оглядки бежал по улицам.

– Но… – Ратибора колотило.

– Пожирающий останки Планов, – Арлазару приходилось кричать, чтобы Ратибор мог услышать его в нарастающем гуле и грохоте.

– Но, это…

– Именно! Он считает, что Немолчание – хладный труп! И он пришел! И прежде чем он поймет, что наш Мир все еще жив, он…

Послышался глубокий трубный звук, затем небо заволокло черным туманом и тотчас зажглось ярко, словно не одно, а десяток светил одновременно показали свой лик.

– Все, – выдохнул Арлазар. – Он прошел в наш Мир. И я не знаю, кто сможет отправить его назад. Это конец. Конец.

– Мастер! – воскликнул Ратибор, указывая рукой в сторону заставы. – Смотрите!

Арлазар обернулся и взволнованно отшагнул. Над городом зависло страшное создание, лишь отдалено напоминающее ходящего. Его меч пламенел изумрудным огнем. Из спины тянулись широкие, также изумрудные полупрозрачные ленты и, опираясь о пустоту, вальяжно перешагивали на месте, поднимая существо все выше. А напротив него, покачиваясь из стороны в сторону, возвышалась громадная голова исполинского змея – Эллоаро. Губы зверовщика едва слышно зашептали слова на чужом для Немолчания языке.

– Мастер, что вы говорите? Я ничего не понимаю! – Ратибор жался в комок.

– Он тот, кто нужен, – просипел зверовщик, – именно его мы с Эртаи и искали. Именно его. Это еще не конец. Не конец.

* * * *

Кйорт закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Затем еще один. И еще. Будто ловец жемчуга перед погружением. Раздался гул, затем скрежещущий звук стонущих стен. Ходящий достал аарк из мертвого тела и, выйдя во двор, вонзил его в землю. Меч словно взорвался и забушевал, уничтожая все вокруг нестерпимо жарким разрастающимся кольцом огня. Пылали стены, стекло превращалось в лужи, плавился и разлетался пеплом камень. Путаница разноцветных нитей Нейтрали сплеталась с пламенем и пронзала остатки строений, окончательно поглощая их. Ползущие из трещин гады мгновенно сгорали яркими вспышками. Но внутри кольца царил приятный холодок, аарк прекрасно понимал, что ждет его самого и его хозяина, если он не справится. Йерро оставил меч, отступив на шаг. Кольцо огня ширилось, пожирая все вокруг. Кйорт стал на колено, склонив голову, и провел арре по окровавленному лицу. Кинжал жадно слизал кровь.

– Прости, друг. Прости, что заставляю тебя это делать, но иначе нельзя, – с бесконечной скорбью в голосе прошептал ходящий и быстрым движением приложил арре к груди, ровно посередине, между сердец, рукоятью вверх.

В первые секунды ничего не происходило, затем Кйорт почувствовал давление в каждой клеточке тела, будто кто-то изнутри тыкал в них толстым пальцем, тут же в тело вонзилась сотня тончайших каленых игл, и ходящий ощутил невероятную боль, какую до сего момента не испытывало ни одно живое существо Нейтрали. Арре ощетинился цепкими отростками и мертвой хваткой вцепился в плоть, въедаясь и сливаясь с телом йерро. Кйорт упал на колени, вцепившись судорожно скрюченными пальцами в землю, и дико закричал. Но из-за гула стены огня, которая у основания окрашивалась в черный, становясь ярко-изумрудной кверху, этот полный боли крик напоминал писк комара. Кйорта сотрясали конвульсии, набухали черные вены, а из глаз текли черные слезы. Лицо, мгновенно похудевшее, стало покрываться белыми наростами и непроницаемой коростой. Затем плечи, руки, спина – все покрывалось пятнами. Белые наросты соединялись пластинами черного хитина и превращали йерро в нечто, совсем не похожее на то существо, каким он был до этого. Окончательно разорванная одежда валялась на земле лоскутами. Кйорт полз на четвереньках к аарку, то и дело падая в судорогах. И вдруг жгучая, словно яд сотен змей, боль отступила, и йерро, сплюнув кровью из прокушенной губы, поднялся, выпрямляясь в полный рост. Все еще пошатываясь, он подошел к мечу и взялся за рукоять. Стена колыхнулась, встрепенулась, словно высокая трава под легким переменчивым ветерком, и от нее прямо к аарку по земле побежали ручейки огня. Ходящий вырвал из земли пылающий изумрудным огнем клинок и поднял его над головой. Из спины его полезли сверкающие изумрудные ленты. Они схватились за Нейтраль бесчисленными ярко-зелеными жилками и потащили Кйорта вверх. Величественный и бесконечно страшный одновременно, окутанный смарагдовым ореолом, ходящий поднялся еще выше и вскричал:

– Я повелеваю тебе выйти на свет!

Пронесся раскатистый гулкий рокот. Огненное кольцо потухло. Небо на мгновение залилось непроглядной мглой, а затем стало нестерпимо светлым. Вспучилась земля, раскалываясь на части, и в расселинах мелькнуло длинное толстое тело мутно-белого оттенка. Склизкая голова змея на толстой шее, окутанной отростками, ножками, полипами, словно набитый душами чулок, с мерзкой, чудовищной пастью и десятками глаз с каждой стороны поднялась из-под земли. И, раскачиваясь из стороны в сторону, в упор посмотрела на йерро.

– Первый дух, – произнес змей размеренным клокочущим басом, – приветствую тебя.

– Дух Бездны, – ответил Кйорт. – Приветствую тебя.

– Говори, – тело змея истекало прозрачной густой жидкостью, наполненной суетящимися головастиками.

– Ты ошибся, этот Мир не умирает, возвращайся к себе в Бездну, иначе я вынужден буду отправить тебя силой.

– Он покрыт пустулами и распадается. Это признак гибели. Я заберу его по праву.

– Ты ошибаешься, – Кйорт угрожающе шевельнул аарком, – возвращайся, и я предлагаю разойтись миром, пока есть такая возможность. Да, если ты сейчас оставишь этот План, то не сможешь добавить его к себе в коллекцию, это правда. Да, болверк Нейтрали разобьет твое тело. Но в отличие от меня, пройдя его, ты снова сможешь собраться воедино через пару веков. Для тебя это пустяк. Но если я вышвырну тебя силой, поверь мне, не одну тысячу лет ты будешь скулить в Бездне, зализывая раны. Одинокий, голодный и жалкий, как плюгавый побитый пес в своей худой конуре.

– Завершение – это жест отчаяния. Ведь после подобные тебе умирают в муках, – змей постреливал колючим языком, щелкая им по воздуху, словно погонщик бичом. – Уйду я сам, или ты заставишь меня, все равно дашь этому Миру лишь…

Змей задумался, словно вспоминая нужное слово:

– Несколько холодных ступеней.

– Много можно успеть за эти несколько зим. Например, убедиться, что Немолчание не распадается и что ты ошибаешься, – фыркнул ходящий, неспешно двигая сверкающими лентами. – Ну, или я найду способ убраться отсюда.

– Ты умрешь, – дух ухмыльнулся, – ты не можешь этого не знать. Аарк, пожирая йерро и даруя ему невиданную мощь, потом неминуемо заснет навечно. А вслед за ним и ходящий. Такова их судьба – вместе от начала и до конца. Потому это и называется Завершением. Ибо такое доступно ходящему лишь раз.

– Ты удивишься, – процедил Кйорт сквозь зубы.

– Я не боюсь тебя, одинокий опальный ходящий, – дух приблизил уродливую голову с глазами-блюдцами и узкими крестами зрачков. – Живущие Выше тут тебя не прикрывают, как в Ор-Нагате. А ты выброшен за Великое Кольцо и едва ли можешь воспользоваться и половиной своей силы, даже несмотря на то, что жертвуешь собой. Завершение тебе не поможет. А потому я вижу еще один путь. Твою гибель прямо здесь и сейчас. Я избавлю тебя от страданий и затем хорошенько закушу. На вкус этот Мир гораздо приятнее, чем твой.

– Ох, зря ты не ушел сразу, – прорычал Кйорт, сверкнув глазами.

Аарк погас, обращаясь в длинный черный отполированный шип с глубокими продольными бороздами.

Ленты на спине разбежались в стороны, и ходящий взмыл еще выше. Эллоаро загрохотал, заревел, взвыл, словно сотни трубачей возвестили о начале конной атаки. В вышине прокатились черные волны, и показалось, что небосвод раскололся на тысячи кусков, осыпая землю пеплом. Дух Бездны высвобождал свое тело из-под земли – огромную тушу на шести неуклюжих когтистых лапищах с коротким мясистым хвостом. Йерро, словно разъяренная пчела, кидающаяся на разорившего улей медведя, бросился в бой. Юрко ускользнув от вырывающихся из пасти духа мечущихся белых кислотных клубов, он проскользнул вдоль длинной шеи к самому хребту, оставив после себя рваную рану, которая на такой туше выглядела всего лишь кошачьей царапиной на теле взрослого мужчины. Эллоаро со скоростью, которой никак нельзя было ожидать от подобной горы, изогнул шею, и громадные зубы длиной в локоть щелкнули совсем близко от сыплющих изумрудными светлячками лент. И снова убийственное дыхание прошло, не задев жертву, – Кйорт круто развернулся почти на месте, пропуская поток мимо. Лавируя между падающих с неба грязно-белых сталактитов, которые гулко раскалывались о землю, покрывая ее ковром кишащей головастиками и многоножками массы, снова оказался рядом с мордой Эллоаро. Дух Бездны дернулся от боли, ощутив, как безжалостный черный паразит один за одним вспарывает ему глаза по левой стороне головы. Зажмурился, стараясь сохранить оставшиеся, боднул, но Кйорт уже пикировал с другой стороны. И снова черная игла прочертила рваный узор. И вновь бросок головы, промах, хладнокровный маневр и очередная царапина на морде. Эллоаро бесновался: назойливое насекомое носилось вокруг и жалило, ловко ускользая от его зубов и дыхания, что клубами зависало в воздухе, образовывая густые тучи. Змей надеялся, что рано или поздно белый туман заполнит пространство настолько, что ходящий не сможет свободно маневрировать и обязательно попадется, но вскоре понял, что надежде не сбыться. После очередного ловкого виража соперник попросту протаранил облако, разметал его и оставил лишь зеленоватую дымку. И только сейчас змей заметил, как зеленые светлячки, сыплющиеся с лент Нейтрали, гурьбой набрасываются на смертоносный туман, словно мелкие рачки на планктон, и рассеивают его. Эллоаро тряхнул округу очередным яростным ревом, прижался брюхом к земле, и небеса разверзлись, расцвели всеми цветами радуги. Покачнулась земля. Пространство вокруг будто прохудилось и лопнуло, обнажив десятки уродливых рваных ран: бурых, ярких, тусклых, бирюзовых, красных, оранжевых, малиновых. И каждая, расползаясь, заливала землю потоками бесцветной слизи.

– Бреши! – заверещал аарк.

– Шей, – сухо процедил осипшим от напряжения голосом Кйорт.

На мгновение распластавшись в воздухе, ходящий завис и закинул аарк за спину, прямо в заботливые черные крюки-отростки, что неожиданно выросли вдоль позвоночника. Черный шип, едва успев надежно уместиться в этих странных ножнах, тут же стал обычным костяным бивнем, покрытым мельчайшими порами. В тот же самый момент он покрылся прядями серебристых вязей. Они затрепетали, как тончайшие щупальца глубоководных медуз, и, раскрывшись, потянулись во все стороны, исчезая по мере удаления от аарка. А Кйорт уже черной кометой в оправе из ярко-изумрудного огня ухнул вниз. Его плечи, грудь, сложенные за спиной ленты и даже голова – все стремительно покрывалось шиповидной черной чешуей, один слой за другим.

Вовремя. Городок превращался в колоссальный кипящий котлован. Невидимые нити аарка, словно неряшливая швея, грубыми стежками стягивали бреши одну за одной, но вместо кривых, растворяющихся разноцветных рубцов возникали все новые и новые увечья Нейтрали. Просыпались градом, изливались дождями, огненными, ядовитыми, черными, кровавыми, пронзали простор суровыми, морозными, жаркими, беспощадными ветрами, разлиновывали все пространство от земли до неба кистями молний, крутили лихими темными вихрями. Из-под земли, словно стальные пруты, били высоко и ровно гейзеры, надолго оставляя после себя раскаленные облака пара. Броня ходящего каждое мгновение теряла целые пласты, но вновь и вновь нарастала, отражая удары стихии. Эллоаро внимательно следил за несущимся к нему врагом, отчетливо понимая его цель, и старался сделать все, чтобы не допустить этого. Когда йерро был совсем близко, змей изогнулся и снова дохнул белым пламенем. На этот раз точно. В ту же секунду броня разлетелась фейерверком испаряющихся чешуек, а ленты с левой стороны отрезало, словно бритвой, хлынул было фонтан черной крови, но рана сразу затянулась хитином. Ходящий камнем упал прямо на Эллоаро, как раз туда, куда и метил, между лопаток, сразу за началом шеи. Как клещ, вцепился отросшими длинными когтями-спицами в безобразную, мягкую плоть, прижался к ней всем телом. Дух Бездны ощутил, как сонм иголочек и челюстей впивается в него, и нет никакой возможности стряхнуть эту мошку с себя. А черные иглы потянулись из рук, ног, груди ходящего, пронзая податливую массу, и расползлись под кожей змея, словно грибница. Змей поднялся и ухнул на бок. Прокатился спиной по земле, раз, другой, но клещ все пил и пил его прозрачную кровь. Эллоаро чувствовал это очень ясно. По телу Духа Бездны пробегали буруны огня, холода, ядов и кислот, волнами снося бронированные чешуйки врага, но те продолжали нарастать и прибывать: арре боролся за жизнь хозяина не менее отчаянно. Кйорт чувствовал его боль и слышал скулящий плач, но остановиться было нельзя. Теперь уже и вовсе невозможно.

– Я осознал его.

С невероятным трудом сказанные шепотом слова, оказавшиеся первыми и последними словами арре, вырвали из глотки Кйорта непередаваемый крик ярости и торжества, который слился с протяжным воплем аарка.

Кйорт отцепился от своей жертвы и кубарем скатился на землю. Арре засыпал. Но в руке ходящего уже мерцал обновленный аарк. И вместо привычного лезвия или кости пульсировал широкий осколок пустоты – брешь между Миров. В нем то и дело проскальзывали видения, образы, какие-то обрывки далеких чужих Планов. Осколок проливался кислотными водами, пыхал жаром, плевался синей лавой. Существа невероятные и невиданные то и дело пытались пройти или просунуть конечности в необычные врата, и тогда ходящий небольшим движением аарка отсекал любопытные пальцы, носы, лапы. Эллоаро задрожал. Он понял, что проиграл, ибо теперь в руках ходящего было единственное оружие, которое делало угрозу йерро реальной.

Кйорт злорадно ухмыльнулся. Окруженный вихрем пустоты, он не дал своему врагу ни единого мгновения для защиты. Аарк теперь не просто ранил. Каждый кусок плоти, которого касалось пустое лезвие, просто вышвыривало в иной План, а на его месте оставалась черная уродливая рытвина, которая расползалась сама по себе все шире и шире. Эллоаро бился в агонии, плескал пестрыми огнями, кислотами, морозами, но не мог даже ранить своего врага, в то же время теряя одну часть тела за другой и быстро истекая кровью. Ходящий держал слово. Он не просто крошил оболочку, он дробил сам Дух его. Дробил на мельчайшие лоскуты, часть которых затеряется в Планах, а другая будет обрывками парить по Нейтрали. И собраться снова воедино они не смогут и за тысячелетие. Кйорт мстил. Мстил за свой Мир. Жестоко и беспощадно. Тогда Эллоаро предпринял отчаянный шаг: последним усилием он покинул оболочку и метнулся ввысь белым ветром, где лишенный части лент йерро не смог бы его достать. Он желал одного – выбраться отсюда, пусть даже его разобьет о болверк, но только не так, как задумал ходящий. Но Кйорт ждал этого. Пустой и одновременно черный вихрь, как мифический кальмар о десятках ног, взвился, оставляя после себя чернильные пятна колючей крошки, и вцепился в Эллоаро. Опутал сетью, впился щупальцами, вгрызся сотнями зубастых пастей, пронзил шипами. Дух Бездны шумно упал на землю, борясь, стараясь отползти, уйти от своего тела. Но жгучая боль и непреодолимая, неумолимая сила Нейтрали тащили его к распадающейся оболочке. Он видел, как ходящий не спеша подошел к зарывшейся в землю голове, как забрался на нее, как прошел по вытянутой морде, как поднял аарк. Потухшие, словно затянутые бельмами глаза змея прояснились и в них мелькнули страх и удивление.

– Два… аарка. Как… такое… возможно, – тише воды прошелестел Эллоаро.

– Как видишь, – жестко произнес Кйорт и вонзил аарк в середину черепа, вогнав его по самую рукоять.

Мертвенный холод в одно мгновение опустился на место боя, дохнул, покрывая инеем и осколками льда землю. Казалось, что даже воздух обратился в лед. Дух Эллоаро сжался в черной сети, и вдруг все лопнуло и обратилось во взвесь из белых мотыльков и угольного пепла. Разлетелось по округе и опало грязным снегом, который таял, не долетая до земли. Бреши захлопывались сами собой, густо орошая окрестности частями далеких Миров.

Кйорт снова становился собой: светлели глаза, исчезали узоры черных вен и артерий. Арре натужно простонал, став всего лишь сморщенной желтой костью, и замертво упал к ногам ходящего. Кйорт хотел поднять его, но силы оставляли и его. Земля под ногами покосилась. Лицо снова залило кровью из оставленных каибом ран. А сквозь страшную кровавую маску нерешительно пробивались два светлых ручейка. И не было никаких сил сдержать их – два соленых, горьких ручейка.

Конец первого тома.