Кардинал склонился к самому уху Призрака и зашептал на чужом, резком языке. Призрак понимающе кивал, и на лице его то и дело появлялась жестокая улыбка, сменяющая мимолетное удивление. Наставление было коротким, после чего церковник встал, подошел к столу и, наполнив кружку водой из кувшина, поднес Призраку и уже в голос сказал:

– Выпей и спи. Набирайся сил. Завтра, когда ты проснешься, я, скорее всего, уже покину замок.

Кардинал извлек из-за пояса увесистый кожаный кошель:

– Это деньги, тебе могут понадобиться, хотя при герцоге нуждаться ты не будешь.

Следом показался еще один, не такой большой и увесистый.

– А это датура. Не показывай, где хранишь ее, Марку.

– Будет исполнено, – брат Хэйл чуть привстал на локтях. – Есть еще кое-что. Как мне думается, это важно. Могу сказать?

– Говори, конечно.

– По пути сюда, господин, я встретил мертвеня.

Взгляд кардинала стал холодным и внимательным.

– Павший легат той самой армии, что три столетия назад пыталась овладеть Севером. Ваше Высокопреосвященство, это не собственный дух поднял кости из могилы. Связи между костей не было, и он рассыпался, едва я приказал ему.

– Некромантия? – задумчиво проговорил пресвитер.

– Несомненно, – согласился Призрак.

– Кто-то местный, какая-то ведьма? Или же некто из царства Мертвых?

– Тяжело сказать. Если бы легат стал поднимать своих воинов, тогда ответ был бы очевиден.

– Ты молодец, что не стал выяснять это, думаю, время даст объяснение тому, что происходит. Возможно, Кашш начал какую-то свою игру.

Грюон вытер внезапно выступившую испарину и сказал:

– Теперь тебе надо поспать. Отдохни, а для меня день еще не закончен.

Он положил ладонь на лоб Призрака, и тот провалился в сон.

– Вот так хорошо, – прошептал сам себе кардинал. – Посмотрим, как моему другу из Мертвого Королевства понравится Верная Казнь, ежели он сделает то, чего я ожидаю от него. Я бы на его месте так и поступил. И если он сделает это… значит, я не ошибаюсь. Значит, Остэлис писал именно об этом. Такая красивая легенда может оказаться былью. И я молю Небо, чтобы так и было. Кто решил, что застежка не может быть иглой?

Грюон зло улыбнулся. Расстегнул рубашку на груди Призрака и поднялся. Поставил пустую чашу на стол, не обратив внимания, что та опрокинулась и покатилась с глухим звоном по полу.

«Ты, конечно же, в таком случае даже не станешь ждать, когда Бенегер прочтет все свитки, и вломишься, едва приоткроется створка, – думал пресвитер, – тем самым сломаешь и активируешь все печати одновременно. И в таком водовороте Истинной Силы даже не заметишь капкан, который протащит в себе тот, кто является застежкой заклинания».

Кардинал медленно выдохнул и начал читать молитву на красивом, певучем языке…

…И лишь когда за окном забрезжил рассвет, он торопливым шагом вышел прочь, пройдя предварительно по комнате и задув все свечи.

* * * *

Волдорт почти не спал, все ворочался, переживая события последнего дня, и забылся сном только под утро. Но, когда забрезжил в окне предрассветный лучик, вскочил, едва дверь отворилась. Он увидел одного из людей кардинала, одетого по-походному, с неизменной пикой в руке. Сердце Волдорта в надежде заколотилось, и он едва не подпрыгнул, когда услышал: «Собирайся живо». Священник не заставил себя ждать. Быстро одевшись, последовал за гвардейцем. Снаружи его ожидали еще трое, и так, окруженный квартетом молчаливых солдат, Волдорт, пройдя немыми коридорами, вышел во внешний двор. Свежий воздух, наполненный утренней росой и запахами сада, словно требовал вдоха полной грудью, и Волдорт так и поступил, наслаждаясь чудесным утром. Все было почти готово к отъезду: суетились конюхи и прислуга, укладывая последние пожитки да проверяя упряжь. Сам кардинал, стоя чуть поодаль, о чем-то беседовал с Марком Ирпийским. Видно, удовлетворенный беседой, он похлопал его по плечу и подошел к повозке. Глянув на священника, произнес, как тому показалось, совершенно искренне:

– Разумней было бы не ехать, но твоя добродетель заразительна. Попробуем спасти несколько жизней. Позавтракаем в дороге.

После этих слов Грюон залез в повозку и удобно расположился там. Волдорт забрался следом и занял место напротив. С благодарностью принял кусок хлеба с козьим сыром и стал уплетать за обе щеки, запивая молоком из кувшина. Повозка мягко тронулась и в сопровождении целой кавалькады воинов, телег с провиантом и фуражом, запасных лошадей и волов устремилась на юг: на дорогу, ведущую к порубежной заставе у самых Аргоссов.

31.

Конопатая луна звериным глазом смотрела с высокого ночного неба. Несколько звезд обрамляли ее, словно драгоценные камни на белом воротнике платья, окаймляющие шею какого-нибудь маркиза. Серебристая дорожка лунного света, затаиваясь на середине ильмени, прибегала к камышу и терялась в его зарослях. Рыхлые серые облака быстро плыли, отчего казалось, что лунный глаз иногда подмигивает или томно прищуривается. Когда ночное светило скрывалось за облаками, их края окрашивались в грязно-канареечный цвет с черными рваными полосами.

Почти у самой кромки мутной от тростника зеленой воды жаркие языки костра алчно поглощали поленья, тянулись от их почерневших концов с красными прожилками к еще немного сырым краям. Трещало влажное дерево, а от наваленных в костер еловых лапок валил густой едкий дым – защита от гнуса, которого на ильмени было несметное количество. Пахло хвоей, тиной и жареным мясом: готовился большой поросенок. На толстых сосновых бревнах, положенных квадратом вокруг костра, сидело несколько темных фигур.

«Трое варваров и двое похожих на местных».

Они негромко переговаривались на том наречии, которое распространено среди кочевых племен южан. Пока один из них постоянно подкладывал на съедение костру все новые колотые поленья и время от времени поворачивал вертел, порядком засусленный, остальные разогревались перед ужином кислым вином. Их опасные кривые ятаганы стояли, прислоненные к дереву, шагах в пяти от костра, но оставались еще широкие охотничьи ножи, которыми очень удобно было срезать жирное нежное мясо.

За спинами затрещал жердяк. Кочевники дернулись и схватились за ножи. Послышалась гортанная речь.

«Еще пятеро, правда, варвар всего один».

Пришедшие подсели к костру. Один из разбойников нахмурился и закрутил головой.

– Не вертись, – буркнул один из местных, подбирая с земли выбитую у него из рук неловким движением товарища часть грудины.

– На меня только что кто-то смотрел, – огрызнулся тот.

– Не трясись, косматый выродок.

Варвар хмуро глянул из-под тяжелых бровей.

– Мы кочевники, нам поперек глотки торчать около вашего болота, – сказал второй.

– А не поперек глотки жрать вдосталь мяса и набивать карманы золотом? – грязно сплюнув, возразил первый. – Ты, Грук, чем недоволен? Рожу отъел, как у хряка. А вспомни, каким был. Тощий слизняк-кочевник, готовый жрать упряжь лошадей.

– Мы за месяц всю округу на уши подняли, – Грук ссутулился и обернулся, недоверчиво посмотрев на большое вывороченное с корнем черное дерево, нависшее толстыми ветвями над самой гладью воды. – Сначала потихоньку грабили обозы и воровали скот на выселках. Но когда мы начали убивать… Вспомни, что сегодня этот бледный орал.

– Говно ты. Что он мог еще орать, когда десять здоровых увальней утащили у него две коровы, козу, жену и прирезали двоих сыновей?

– Они визжали, как свиньи, – второй варвар душевно погладил висящие на поясе два скальпа. – Я вжикнул одному по горлу ножичком…

– Прекратите. Слушать противно, – Грук снова оглянулся. – А что, если на самом деле в Глоти зверовщик обитается?

– Гиль! Видел я его. Обычный траппер, разве что глаза раскосые, рожа смазливая да татуировки чудные. Да и зверовщика скорее на дыбе вздернут, чем с ним сдружатся.

– Чушь городишь, – буркнул варвар. – Ежели он полезен и вредности от него нет, служит если исправно и дело знает, то и не вздернут. Вон когда-то Зиммор воевал с Княжеством, а сейчас други крепкие. Помогают одно одному. Может, он на стороне людей и воевал тогда.

– Этот молодой. Война уж двадцать пять годков как завершилась, – местный потянулся за бурдюком.

– Зверовщики стареют медленно. Как и жрецы их, – важно сказал Грук.

– А даже если так. Пусть будет зверовщик. До окрестностей Глоти около пяти лиг, из которых три по мочажине. Тропка к этому озеру всего одна – по изложине на востоке. Укрыта от глаз человека волчьей вайей. Потом по ерику, а по воде ни один пес след не возьмет…

– Наш ведун сказывал, что зверовщики с кровью Эль-Эдала опасны, – перебил Грук говорящего. – Гораздо опаснее тех, что более на нас походят. Они могут скрытно подбираться к врагу. Способны отыскивать самые тайные тропинки в лесу. А еще могут обращаться в зверей и в их личине подкрасться со спины. Тебе не знать потом, кто вгрызается в шею клыками.

– Хорош камлать! – прикрикнул человек. – Охота вздор молоть – возьми грызло. Ваш тупой умишко только побасенки может измыслить. Никогда зверовщики не обращались в зверей, я это знаю от сведущих трапперов. Те, кто обращаются, – оборотни. А уж с такими точно никто бы не сговаривался. И не трясись за наш лагерь. Не найти его чужому. Знаешь, кто двадцать закатов уже в болоте лежит? Кого трясина засосала? Это был Лагон – лучший траппер Глоти. Если он не смог избежать наших ловушек и дойти до лагеря, то никто не дойдет. Даже зверовщик с волшебной кровью.

– У меня в желудке слабость от ваших разговоров, – захрипел до сих пор молчавший третий варвар, Нруг.

Он поднялся и, рассупонив кожаную куртку, направился в сторону вывороченного дерева. С его нижней ветви незримой гладкой каплей сползла на землю тень и затаилась у самых корней. От дерева особенно пахло затхлой тиной и болотом: ильмень постепенно превращалась в топь. Кочевник, не дойдя шагов двух до кокоры, замялся. Его широкие ноздри жадно и настороженно втягивали воздух. Есть посторонний запах. Рука обхватила рукоятку кинжала. Северный ветер неожиданно усилился. Дырявая туча уползла в сторону. Нруг вдруг охрип и затрясся: в золотом лунном свете шелковистая шерсть черного ягуара смотрелась вызывающе красиво. Блестели изумрудные глаза с тонкими вертикальными зрачками. Ягуар прижал уши и попятился. Нруг выхватил кинжал и, пригнувшись, ожидал прыжка. Не следует делать резких движений: это может спровоцировать хищника. В положительном исходе поединка варвар не сомневался. Только положительном для животного – ягуар прикончит его в девяти случаях из десяти. Надежда одна – успеть вонзить каленое лезвие кинжала в самое сердце зверя. Один миг – один удар, на большее времени не останется. У костра послышались возгласы: кочевники, заметив ягуара, выхватили оружие и бросились на помощь своему товарищу. Под кожей животного угрожающе заходили лопатки. Хлестнул из стороны в сторону гибкий хвост. Яростный грозный рык, от которого кожа варвара покрылась холодными пупырышками страха, и сверкающие белые клыки стали предвестниками прыжка. Нруг увернуться не успел. Пытаясь проскользнуть под метнувшейся на него пантерой, он почувствовал, как по его лицу скользнула сильная лапа. Липкая соленая кровь пролилась на сочную траву. Кочевник отмахнулся ножом, оцарапав хищника. Черный ягуар стремительно набросился на упавшего человека и в одно мгновение несколькими мощными ударами и укусами располосовал ему спину. Из лесу, услышав крик, выбежали остальные члены банды. Ягуар оказался в ощетинившемся железом и длинными острыми пиками полукруге. Все еще живой Нруг, обливаясь кровью, пополз в сторону. Ягуар поставил ему на спину тяжелую лапу и угрожающе зарычал. Собралась морщинами оскаленная морда хищника. С клыков капала кровь. Круг медленно сужался. Пантера нервно выпускала и втягивала когти, кроша левую лопатку своей жертвы. Нруг уже не стонал. Не дожидаясь, когда длинные пики совсем прижмут его к воде, ягуар, стелясь по земле, метнулся вперед, горя единственным желанием – выскользнуть из кольца и скрыться в темном лесу. Это ему почти удалось, он оставил после себя еще одну жертву с вырванным кадыком. Ягуар в два прыжка достиг кромки леса, но яркая вспышка жарким пламенем пронзила бок хищника. Запахло паленой шерстью, и над озером послышался предсмертный хрип зверя.

* * * *

Ратибор поеживался от ночного хлада. Он постукивал себя руками по плечам и приплясывал на месте.

– И как ему не холодно? – молодой следопыт с завистью посмотрел на наставника, сидящего в трансе около дерева.

Говорят, зверовщик, с настоящей кровью Эль-Эдала. Давным-давно тут. Прибыл аж с самим князем Алексием. Важным, как селезень средь квочек. Но, правда, есть с чего поверить… Имя странное – Арлазар, да разведка ягуаром – подобного Ратибор еще не видел: первый раз в дозоре. Верно, много бы отвалил за такого любой городовой, а им бесплатно достался. И ведь не бежит никуда. Остался. Звание имеет. Жалование получает среди них большое.

– Там еще ведун, – зверовщик открыл глаза.

– Что? – Ратибор благоговейно посмотрел на наставника.

– Десять южан, варваров, теперь уже восемь, шестеро местных и еще ведун, – спокойно пояснил зверовщик, поднимаясь с земли.

– Это все, мастер Арлазар? – молодой следопыт проверил, как выходит из ножен короткий меч.

– Мало? – Арлазар улыбнулся.

– Но мы с ними справимся? – воинственно воскликнул юноша.

– Один такой кочевник стоит трех воинов Глоти в бою, а то и четырех. А с ними еще и ведун. Да и ночь, если ты не заметил.

– Нападем днем!

– Ты готов сразиться с эмой пехотинцев? – Арлазар подобрал длинный меч.

– Но ведь сюда кроме нас никто не пролезет. Если мы потащим пехотный клин, то они бряцаньем своих доспехов распугают всех бандитов. Что же делать, мастер Арлазар? Не оставим же мы просто так нашу находку. Пока вернемся в город, пока назад… Что же делать? Эти мерзавцы уж совсем распоясались.

Арлазар посмотрел на юношу, таинственно улыбнулся и потеребил висящую на левом ухе черную жемчужину, обрамленную серебряной нитью.

– Пойдем, найдем медведя. Я видел его следы.

* * * *

Дорога, вернее, несколько лесных тропинок, сливавшихся в одну широкую, укатанную достаточно, чтобы по ней прошла средних размеров телега, была гораздо лучшей альтернативой лесным буреломам, а потому ходящий несказанно обрадовался, когда обнаружил ее. Вела она в направлении, нужном Кйорту, и он не сомневался, что такая хорошая дорога в этой глуши может лежать только в одно место – в Глоть. Выбравшись окончательно из лесу, ходящий решил не делать коротких запланированных остановок, чтобы отдохнуть и дать отдых Хигло, да и большой привал немного сократить.

Новый путь, впрочем, поначалу оказался ненамного лучше лесной чащи. Поваленные деревья, наносы и расползающаяся грязью дорожная глина вязали шаги, словно варенье муху, и вскоре ходящий думал не только о демоне, но и о том, что если Глоть устоит, то он непременно сходит в княжескую баню со всеми присущими ей атрибутами: горячим паром, веником, кувшином крепкого медового напитка и ведром ледяной воды. Хигло же, словно настоящий упрямец, не обращая внимания на преграды, поскакал легкой рысью.

К полудню дорога стала подсыхать под жарким солнцем, да и последствий бури становилось все меньше, а потому Кйорт не сбавлял ход, следя лишь, чтобы конь не обессилел совсем. Но скакун был на редкость вынослив, как и положено его породе, а потому шел на удивление ровно. Вскоре стало припекать настолько сильно, что йерро собрался было вернуться в лесную чащу, но тут же передумал. Да, там не будет жарко, но сейчас он передвигался быстрее и все еще мог успеть. Получасовой привал под сенью деревьев недалеко от обнаруженного родника восстановит силы как коня, так и наездника, и снова в путь.

Кйорт задумчиво жевал вяленое мясо, запивая его из фляги. Он сидел прямо на траве, прислонившись к стволу крепкой сосны, недалеко от небольшой прогалины, где Хигло щипал сочную траву. Арре, жадно урча, словно котенок над зеркальным карпом, допивал убитую непогодой белку, а аарк, до половины погруженный в землю, сторожил. Ходящий всегда доверял своему чутью, и оно ему подсказывало, что странный наблюдатель вернулся. И если он будет неаккуратен, то аарк заметит его, но пока все было тихо. Либо чутье на этот раз подвело, либо преследователь был чрезвычайно осторожен и хитер.

Солнечная тень возвестила, что прошло уже две четверти часа. Ходящий свистом подозвал лошадь, вытащил аарк из земли, носком сапога отбросил в сторону полностью иссушенный труп белки, спрятав после этого довольный арре в ножны. Большой привал оказался сокращен вдвое, потому как время никого не ждет. И смерть, что явится в Глоть в виде жутких тварей, тоже не задержится.

32.

Зверовщик и его помощник не спеша возвращались в поселок. Переждав невиданную бурю в найденной пещере, где было сухо и тепло от горящего всю ночь костра, они, ведя коней под уздцы, пробирались через чащу. Непроницаемая зеленая стена, изрезанная зарослями колючего кустарника и мелкими болотистыми речушками с темной водой, еще два дня назад сменилась небольшими рощицами и пучками жестких трав, тихо шелестевших в легком ветерке. Следопыт уверенно шел вперед. Вот уже под деревьями расстелилась сетка из сочных солнечных пятен, и где-то уныло закричали дикие голуби. Буйная лесная жизнь, что замерла на время стихии, снова раскрывалась в полную силу: гулко звенели над травой насекомые, между деревьев замелькали птицы, и то и дело раздавались их звучные крики. Могучий старый лось стоял как изваяние и маленькими слезящимися глазками следил за проходящими, невиданными доселе существами. Большие рога с множеством отростков грозно расходились в стороны. Арлазар и Ратибор двигались гуськом по тесным коридорам меж травы и кустов, виляя среди деревьев. Запах же, обычный и свежий, стал терпким и резким. Зверовщик поморщился, но решил, что это из-за бури, да и продолжалось это всего несколько минут, так как набежавший ветерок наполнил воздух сладким ароматом цветущих растений. С ветвей то и дело осыпались целые грозди больших капель, периодически попадая Ратибору за ворот. Тот был все еще под впечатлением похода, не замечал этого и болтал без умолку, и даже слова «Помолчи. Лес любит тишину» всего лишь переводили говор в свистящий шепот. Впрочем, и это ненадолго.

– Мастер Арлазар, мастер Арлазар, – зашипел, словно простуженная змея, Ратибор после очередной водяной грозди, – а как так вот выходит, что и ветви о вас не ломаются, и роса эта на голову не льется?

Арлазар не отвечал, лишь обернулся и отчего-то хмуро глянул на юношу.

– Скоро уж придем. Вот городовой обрадуется: целую банду извели! Эх… Это был бой! Не думал, что медведь на такое способен.

– Говори тише, – голос зверовщика был спокоен и одновременно тверд, как сталь. – Любой зверь становится сильнее многих, если ведет себя как разумное существо. Тут ничего удивительного. Обычного медведя они бы в два счета одолели.

– Это понятно, – Ратибор хохотнул, – но здорово вы… Сразу ведуна, а потом…

– Тише! – резко бросил Арлазар, еще больше понизив голос, и остановился.

– Мастер…

– Молчи ты… – зверовщик впервые за все время показал гнев.

Ратибор испуганно замолчал, оглядывая по сторонам. Зверовщик закрыл глаза и стоял не двигаясь. Юноше показалось, что он сейчас снова впадет в транс, но следопыт проговорил:

– Кавалерийский рог.

Ратибор съежился:

– Я ничего не слышу, до городка еще около часа.

– Ветер к нам, могло донести, тише!

Ратибору показалось, что природа вокруг замерла. Затихли голуби, и жужжание мошкары, словно по мановению руки некоего волшебника, прекратилось. Арлазар снова застыл, лишь губы его прошептали едва слышно:

– Долгий… два отрывно… долгий…

Зверовщик неожиданно для Ратибора запрыгнул в седло:

– Кавалерийская атака, скорее!

У юноши от услышанного задрожали колени, но он не менее ловким движением оказался на коне, и трапперы быстро двинулись вперед, насколько это было возможно по густому лесу. Впрочем, через пару минут они вынырнули на дорогу и, не сговариваясь, пустили коней галопом. Ритмичный топот копыт разлетался под густой лесной шапкой глухим эхом. Вдоль дороги стремительно проносились густые заросли высокого кустарника и постепенно редеющие деревья с высокими широкими кронами. Тем временем звук рога стал отчетливее.

– Горн! – прокричал Ратибор. – Я слышу!

– Стой! Тпру-у-у! – Арлазар резко затормозил и спрыгнул с коня.

Разгоряченное животное крутилось на месте и хрипело, пытаясь вырвать уздечку из рук хозяина.

– Мастер? Что случилось? – Ратибор изумленно поднял брови. – Мы можем успеть!

– Слезай. Бери оружие. Пойдем лесом. Оставим коней тут. Не привязывай, – угрюмо плевал короткими фразами Арлазар, опоясываясь перевязью с длинным узким мечом и забрасывая на плечо сайдак.

– Мастер? – юноша трясущимися руками пытался совладать со своей перевязью, потом плюнул и, обнажив палаш, отбросил ее в траву. – Что происходит?

– Их разбили, – мрачный как туча Арлазар двинулся через заросли.

– Княжеский «Серебряный ветер» разбили за считанные минуты? И это с учетом алийский пехоты и лучников?

– Да. Они разбиты. Ты же слышал горн, – не оборачиваясь, ответил зверовщик, продолжая уверенно двигаться к городу. – А теперь он и вовсе смолк. Это был сигнал к отступлению. И я не слышу больше ничего.

– А что…

– Ничего, – перебил Арлазар, – ни горна, ни выкриков команд, ни свиста стрел. Нет шума боя. А ты не оглох ли?

– Нет, – Ратибор почти по-детски обиженно скривил губы.

– Все. Молчи и иди следом. Глаза открой и будь внимателен.

Они вышли на прогалину, больше похожую на проплешину с голой землей и уродливо выпирающими корнями, и остановились от неожиданности. Прямо перед ними стоял жуткого вида черно-красный зверь, покрытый застарелыми шрамами. Формой он напоминал обычного служебного пса, каких в городке множество, но лишь формой. Зверь был гораздо выше, с крутой холкой и широким загривком. Мощные лапы, узловатые и мускулистые, терзали землю короткими тупыми когтями. Жуткий оскал с зубами-иглами разной длины, которые торчали под немыслимыми углами, пугал, словно ночной кошмар. Черный длинный язык, как у змеи, пустые дыры вместо глаз и ушей и желтая пена, сбивающаяся вокруг пасти, выглядели отвратительно. Зверь обернулся на звук, хлестнув голым крысиным хвостом, и Ратибор едва не выронил оружие. Чудовище смотрело в упор безглазой мордой и утробно рычало. Юноша, дрожа, поднял меч, и губы его помимо воли отчаянно зашептали все молитвы, что приходили сейчас на ум. Как многие юные головы, он был смел, если дело касалось обычного зверя иль человека, но эта невиданная тварь больше походила на потустороннее порождение и внушала просто благоговейный страх.

– Ч-что это? – залепетал Ратибор. – Мастер? Прошу, что это?

– Не уверен, – проскрежетал зверовщик, обнажая меч. – Держись позади, не лезь.

Арлазар сбросил на траву сайдак и, не отрывая взгляда от зверя, двинулся на него. Ноги мягко ступали по хилой траве, и зверовщик словно скользил, как удав, к своей жертве. Зверь пригнулся, мощно и раскатисто зарычал. Две дырочки-ноздри шумно втянули в себя воздух, а несуществующие глаза неотрывно следили за людьми. Чудовище внезапно сделало небольшой поворот, описало дугу влево и снова повернулось к людям.

– Умен. Зашел, чтобы солнце было у него за спиной, – напряженно прошептал Арлазар. – На таких зверюг нужен не меч или лук, а тяжелое копье.

Расплевываясь желтой пеной, раскрылась жуткая пасть. Чудовище кинулось вперед, послав мощное тело в воздух одним неуловимым движением. Зверовщик среагировал молниеносно, отступив в сторону, и обрушил мощный удар на хребет зверя чуть пониже холки. Узкое лезвие должно было разрубить позвоночник, но лишь скользнуло по кости, разрезая плоть, впилось меж крепких ребер и оказалось намертво зажато. Брызнула черная кровь. «Задел артерию, ему конец», – мелькнула мысль. Но зверь обладал колоссальной силой, и следопыт не смог удержать оружие: меч вывернулся из руки. Чудовище же проворно развернулось и снова ринулось на зверовщика, на этот раз стелясь близко к земле, не так стремительно, как в первой попытке, но неумолимо. Арлазар выхватил из-за пояса широкий охотничий нож, снова отпрыгнул в сторону в последний момент и вдруг оказался на холке зверя, обхватив его шею правой рукой, а левой нанося резкие четкие удары в область левой лопатки. Чудовище яростно завыло, покатилось кувырком, стараясь подмять под себя противника, и вдруг захрипело, зарыдав утробно и жалобно. Конвульсивно задергались конечности, загребая землю, и судорожно защелкала безобразная пасть в последней попытке достать до врага. Но тот уже ловко спрыгнул и стоял на безопасном расстоянии. Чудовище вгрызлось в землю от бессилия. Лапы еще подергивались, но вздыбленная шерсть уже опала.

– Мастер Арлазар, – голос юноши дрожал и прерывался. – Оно мертво?

– Более чем, – зверовщик с силой освободил нож, засевший под лопаткой, и меч, что вошел в тело зверя по самую рукоять, – покатился, да и загнал меч в себя так, что, наверное, пронзил сердце. Повезло.

– Что же это такое? – Ратибор испуганно оглядывался, ожидая появления подобных существ.

– Похоже на загонщиков, – ответил Арлазар, вытирая меч о траву. – По крайней мере, он мне не подвластен.

– Гончие Радастана? – ужаснулся юноша.

– Скоро узнаем, – мрачно ответил Арлазар.

– Если пойдете дальше, то погибнете, – раздался спокойный голос за спиной охотников.

Они одновременно обернулись, выставив перед собой клинки. Перед ними стоял невысокий человек в походной одежде, с аристократическим лицом и обнаженным мечом, по лезвию которого стекала черная кровь.

– Встретил по дороге еще пару таких, – объяснился незнакомец. – И в город идти пока нельзя. Там смерть.

– Кто ты? – хмуро спросил Арлазар. – Назовись.

– Мое имя Кйорт Ларт, – сказал ходящий. – Я знаю, о чем говорю. Поселение атаковано небольшим передовым отрядом Радастана. Цель – заражение живого и сущего, разведка и, по возможности, нанесение наибольшего ущерба.

– Ущерба чему? – спросил Ратибор, постоянно озираясь.

– Всему, – терпеливо ответил Кйорт. – Животные, растения, люди, вода, земли. Земля и вода будут отравлены. А все живое обращено.

– Что ты предлагаешь? – Арлазар опустил меч.

– Вы поможете мне отыскать мозарта и убить. Только после этого мы зайдем в город и добьем оставшихся бесов, ежели их не распугает смерть Сеятеля и они не расползутся по окрестностям в поисках новых жертв.

Кйорт говорил быстро и четко, не давая себя перебить:

– Спасти кого-либо мы уже не сможем. Гарнизон разбит, обороняться некому, и сейчас там все еще прорва нечисти. И это не только псы Радастана. Но, как я говорил ранее, они скоро разбегутся по округе. И все равно напасть на них, не уничтожив мозарта, равносильно попытке вычерпать воду из бочки, если кто-то будет в нее постоянно подливать. Потому сначала выслеживаем демона и лишь потом занимаемся оставшимися бесами.

– Что? – вскричал Ратибор, улучив мгновение. – Оставить людей на растерзание? Как мог твой язык повернуться сказать подобное? С чего нам слушать какого-то незнакомца, который вообще неясно кто! Мастер? Бесы, демоны… Там же… там же… Мариша! Моя Мариша!

Внезапно из глаз юноши покатились крупные соленые капли.

– Прямо сейчас на твой крик несется пяток загонщиков, – так же спокойно и сухо сказал ходящий, – но после того как мы их перебьем, если ты останешься в живых, мы убьем демона. Только так можно спасти твою женщину. В этом уж можешь мне довериться…

– Они здесь, – прервал ходящего Арлазар, указав мечом на появляющихся из леса чудовищ. – Четыре. Вряд ли мы…

– Держитесь ближе ко мне, – посоветовал Кйорт и вышел вперед.

Это был скоротечный бой, и уже вся земля оказалась пропитана черно-желтой жижей, превращая прогалину в мертвое болото. Вокруг расползался едкий тошнотворный смрад.

– Арлазар. Следопыт первого кавалерийского корпуса Белого Княжества, – зверовщик протянул Кйорту руку. – И после того как мы закончим, я надеюсь, ты расскажешь нам не только то, что тут происходит, но и кто ты такой на самом деле. А пока – что делаем дальше?

– Но мастер! – воскликнул юноша. – Может, он за них? Может, один из них, и образ этот не более чем дурман! Он не хочет, чтобы мы спасли всех тех…

Но Арлазар не дал ему продолжить.

– Это Ратибор, мой помощник. Горяч, но исполнителен. Хороший, добрый малый. Не убивай его, иногда он мелет что ни попадя, когда переживает.

– Я ищу довольно просторную поляну в лесу, – заговорил Кйорт, – по окраине большой черничник и широколиственный кустарник. Деревья в ряду сплошь реденькие, больше ели да сосны. С севера поляна обрывается глубоким оврагом, а с юга – подмытым глиняным берегом. Сейчас в овраге должна стоять вода. Знакомо подобное место в округе? Именно оттуда мозарт слился с Нейтралью и впустил бесов.

– Я знаю, где это, – взяв себя в руки, произнес Ратибор. – Я отведу вас.

– Молодец, парень, – похвалил Арлазар. – Как быть с лошадьми?

– Нет, – отрицательно мотнул головой Кйорт, – они будут мешать. Мой конь явится, когда я позову, а ваших отыщем, если не погибнут. Думаю, они все же смогут о себе позаботиться, бегают они резвее этих тварей.

Ходящий посмотрел на Ратибора:

– Веди.

Ратибор кивнул и смело пошел впереди, четко ориентируясь в лесу. Арлазар лишь раз его поправил еле слышным «Сейчас лучше левее, упремся в бурелом», не мешая проводнику. Лес становился то гуще, то реже, иногда сквозь просветы виднелись грустные флажки, трепещущие в порывах ветра на дозорных башнях, да обрывки голубого неба с потрепанными облаками. Несколько раз слышался рев чудищ и леденящий кровь человеческий крик. Кйорт лишь отрицательно качал головой и произносил: «Уже мертв. Идем дальше». В эти мгновения Ратибор смотрел на незнакомца с холодной яростью, но продолжал движение по лесу. У подножья небольшого холма группа остановилась, повинуясь жесту Ратибора.

– Поляна за холмом, – прошептал он, скривившись от гнусного запаха разложения, прилетевшего с легким порывом ветра.

Кйорт глянул на Арлазара, тот поймал взгляд и молча подтвердил, что юноша не ошибся. Ходящий поманил следопыта и заговорил еле слышно:

– Мозарт все еще тут, хотя посев уже закончен. Этот запах я ни с чем не спутаю. Но он не один. Надо осмотреться. Еще поблизости могут бродить псы. Они глуховаты и подслеповаты в этом Мире, но все-таки ходить с флагами и барабанами не стоит. А потому все делаем, словно там пуганая лань.