«Морж» стоял на якоре, покачиваясь на волнах. Солнце, больше похожее на тыкву, уже показалось над кромками деревьев, что еле виднелись за кормой. Сквозь скрип снастей слышался рокот прибоя. Волны словно отмечали какой-то собственный праздник: гремели и сверкали в утреннем солнце.

– Господин, – смуглый матрос поклонился Кйорту. – Хозяин говорит, что мы достигли условленного места.

– Передай, что я сейчас спущусь к нему, – ответил ходящий.

Слуга кивнул и, еще раз поклонившись, ушел. Кйорт глянул на восход, потом на берег. Далеко, и, как видать, лодки ему не дадут. Придется добираться вплавь. Ну да это не страшно. Не привыкать. Кйорт спустился в каюту Эль Байота. Купец заулыбался и предложил присесть. Йерро не стал отказываться и расположился на предложенном стуле, но к угощениям не притронулся.

– Что ж, – снова улыбнулся купец, – мы вблизи Шинака, к вечеру он появится у нас на траверзе. Как и договаривались, я дам вам сойти здесь.

– Не очень удобное место, – заметил Кйорт, прищурившись. – Сильный прибой…

– Другого безопасного места нет. И время неподходящее, – согласился Ун Углук, – прилив, знаете ли. Так что лодку или валаб дать не могу. Но я уверен, что добраться вплавь не составит труда.

– Конечно, нет, – согласился ходящий.

Он ждал, что Эль Байот станет расспрашивать его про «святое» оружие, но этого не случилось. Как и на протяжении всего пути купец не проявлял видимого интереса к реликвии, и это казалось самой большой странностью. Еще большей, чем едва заметные нити Нейтрали, кружившие над кораблем на протяжении всего плавания.

– Но бочка, которую я просил, надеюсь, найдется?

– Конечно, – торговец рассмеялся и всплеснул руками, – уж бочку-то я всегда найду.

Кйорт кивнул и поднялся. Эль Байот выглядел странно: слишком суетливы были его движения, слишком подвижен взгляд, слишком явственно проступали вокруг него пурпурные нити. Ходящий нахмурился: одержимость обычно не начинается подобным образом, а шепот духов увидеть невозможно. Но очевидно было одно – купец не в себе. «Не замыслил бы худого, – мелькнула колкая мысль, – иначе…» Ходящий приветливо улыбнулся.

– В таком случае… – йерро высыпал оговоренную сумму на стол, – мы в расчете.

На палубе уже шли приготовления. Матросы подкатили средних размеров бочонок к правому борту, подвели стрелу подъемника и прилаживали вместо крюка большой кусок парусины на манер гамака для спуска коня за борт. Хигло косил глазом на суету и стриг ушами. Свежий бриз попытался ухватить зарифленные паруса, но лишь присвистнул, осознав свое бессилие. Кйорт подставил ветру лицо, вдохнул полной грудью и насторожился. Оглянулся. В воздухе явно чувствовался посторонний запах. Запах рыбного потроха и свежей крови, но на палубе, кроме приготовлений к спуску коня за борт, не было никакого движения. Ходящий еще раз вдохнул, но ветер уже поменял направление, и охотник на ведьм ничего не почувствовал.

Кйорт скинул с себя одежду, оставшись полностью обнаженным, и вместе с нехитрым скарбом положил ее в бочку, оставив на палубе лишь аарк и арре. Боцман, равнодушно наблюдавший за ходящим со стороны, присвистнул. Богатый франт оказался не так прост. У него было поджарое крепкое тело бойца. Когда он ходил, поднимал руку или просто поворачивался, каждая мышца напрягалась и играла под белой атласной кожей, словно живая. Ларс Ульбрих много повидал силачей среди матросов, но у всех были какие-то недостатки: слишком большие руки, кривые ноги, бычьи шеи, сутулость, выпирающие жилы. Пассажир «Моржа» не имел всего этого. Его словно лепили сами Небеса. Лишь многочисленные шрамы, среди которых было с десяток свежих, могли бы испортить картину. Но они только подчеркивали совершенство тела, придавая ему жесткости. Боцман громко кашлянул, привлекая внимание Кйорта.

– Если хоть один разойдется, то несдобровать, – произнес он странные слова, указывая пальцем на тело ходящего. – Одно дело севернее, там опасности почти нет, другое дело тут. В водах теплых, где всегда много рыбы, мако очень люта.

Кйорт все понял. Только что боцман, единственный, кого пожалел бы ходящий, сам того не осознавая, потому что вряд ли Эль Байот посвятил кого-то в свои замыслы, подписал судну смертный приговор. Еще с момента посадки на галеру Кйорт знал, что будет бороться с искушением уничтожить посудину, после того как сойдет с нее, чтобы никто, даже самый последний гребец, не мог ни под какими пытками или за награду рассказать, где сошел их странный пассажир. И до сего момента решения не было: ходящие не любили лишней жестокости без веских оснований. Теперь они появились. Тем не менее йерро решил дать последнюю возможность команде корабля. Вернее, их капитану, хозяину. Может, едва уловимый запах рыбьего потроха лишь почудился ему.

Кйорт закрыл бочку и столкнул ее в высокую волну. Она с громким плюханьем ушла под воду, но через мгновение выпрыгнула и закачалась на волнах, поигрывая солнечными зайчиками. Ходящий подвесил аарк за спину, закрепил арре на бедре, забрался на борт и, сильно оттолкнувшись, изящно ласточкой зашел в воду. Над ним уже повисла стрела подъемника. Хигло терпеливо ждал, пока она опустится достаточно, чтобы его хозяин смог отстегнуть парусину, и механизм уйдет ввысь. Едва стрела журавля начала возвращение на корабль, полоща на легком ветерке мокрой белой тряпкой, конь фыркнул и поплыл к берегу. Кйорт же не торопился. Он набрал побольше воздуха и нырнул. Опустилось второе веко. Эль Байот все-таки оказался достаточно умен и беспринципен. Он не учел лишь одного: его пассажир не был человеком. Ну конечно же, он знал, что отобрать силой святое оружие не выйдет. Да и не потому, что Кйорт Ларт выглядел как опытный боец, нет. Просто реликвия, если верить преданиям, потеряет силу свою, если будет взята лихостью. И тогда купец, вероятно, решил обмануть провидение. Носителя артефакта убьет бездушная рыбина. А если так, то потом не составит труда отправить ныряльщиков, коих на борту, несомненно, найдется в достатке, выудить со дна меч. Так он не отбирает оружие, а спасает его, спасает для человечества. Разве нет? А то, что случай свел человека и серо-голубую в водах Алийского моря, – это лишь судьба. Случай привел кока к носовой части корабля, подальше от глаз, и случай же подначил его выбросить за борт рыбий потрох да кровоточащее козье сердце. И продолговатые тени уже кружили в глубине вокруг корабля, выискивая поживу. Кйорт видел их так же отчетливо, как и они его. Сильные гибкие тела, изогнутые плавники и нескончаемые ряды кривых острых зубов. Ходящий огляделся. «Пять. Пока лишь пять, – подумал он. – Если они хоть немного похожи на тех, с кем их сравнивают, на волков, то немного времени у меня есть. Пока они приблизятся, пока одна решит попробовать на зуб странную добычу. Но надо поторопиться. И уж, конечно, не стоит пытаться просто уплыть от них. Прости, Ульбрих, но лишь чудо поможет тебе купить свой корабль. Скажи спасибо этому жирному охотнику за реликвиями». И Кйорт мощными гребками поплыл к галере, вытягиваясь в струнку. Серо-голубые задвигались живее: йерро это видел. Как и то, что за кораблем на поверхности расплывается свежее пятно рыбьих внутренностей. «Ch`agg», – злорадно ухмыльнулся Кйорт.

Он выплыл около самого борта, никем не замеченный, вдохнул свежего воздуха и поднырнул под корабль. Слегка завозившись, вынул аарк. Днище и борта за долгое плавание были сплошь покрыты водорослями, раковинами и еще невесть каким грубым налетом, а Кйорту надо было добраться до обшивки, потому что повторить структуру дерева, но никак не раковин и водорослей, аарк мог. Меч зашевелился, покрылся сталью и принял форму большого долота. Кйорт огляделся: акулы сужали круги. И угрожали они не ему, скрытому корпусом судна, а его коню, который, чувствуя опасность, поплыл быстрее, и над водой уже пронеслось призывное ржание.

Кйорт принялся за дело. Нескольких сильных движений оказалось достаточно, чтобы налет на обшивке корабля поддался и лезвие оцарапало крепкое дерево. Аарк сжался и превратился в стальное шило. Кйорт уперся им в свежие царапины. Меч вздрогнул и стал медленно погружаться в судно. Ходящий усилил нажим. Внезапно аарк с визгом вошел в корпус по самую рукоять. Костяная гарда, как лапа хищника, раскрылась и вцепилась в доски. Йерро ощутил на языке затхлый привкус парусины и улыбнулся. То, что надо. Закрыл глаза. Черная сеть на теле взбухла еще больше, и по сосудам понеслись потоки мгновенно потемневшей крови. Аарк внутри судна вспух и покрылся порами, словно гниющий пень с множеством червоточин, а потом из них полилось жидкое пламя. Огонь мгновенно прыгнул на парусину, на просмоленные доски, на мешки с зерном. Кйорт одним движение вырвал аарк. Покрутился на месте, возвращая его в панцирь-ножны. Оттолкнулся ногами от борта и устремился прочь. В отверстие струей ударила вода, а огонь уже метался и жадно хватал все, до чего мог дотянуться. И вода не стала ему помехой. Пламя Игании не потушить обычной водой, и будет гореть, пока есть чему.

Ходящий с волнением глянул в сторону берега. Хигло продолжал плыть, а хищные рыбины все еще кружили. И теперь их стало вдвое больше, а скоро их число должно еще раз удвоиться. «Должен успеть, – подумал Кйорт, – обязан успеть». Он вынырнул набрать воздуха. На галере тревожно забили в колокол. Заметались люди, но корабль был уже обречен. Вода хлестала в трюм, а огонь, отступая от нее, алчно жрал судно. Над палубой стелился черный едкий дым. Кто-то не выдержал и прыгнул за борт, за ним другой. Потом еще, и еще. Кйорт снова нырнул и достал арре. В два мощных гребка добрался до первого попавшегося матроса и вспорол его. Бедняга изумленными глазами смотрел на вываливающиеся внутренности, а его руки инстинктивно пытались собрать их. Вода мгновенно стала красной. Ходящий нырнул еще глубже и поплыл прочь, внимательно следя за огромными рыбинами.

Мако отреагировали, как и положено настоящим хищникам. Серебристые в лучах солнца, пробивающегося через толщу воды, они стрелами понеслись в сторону корабля. Кйорт рассчитывал, что акулы сперва примутся за легкую добычу, истекающую кровью и бьющуюся во власти волн. Одна проплыла буквально на расстоянии вытянутой руки от Кйорта, и он смог разглядеть ее. И невольно залюбовался ее грациозными, стремительными движениями, плавными обводами и ужасающей пастью. Ходящему приходилось быть хищником и убийцей, а потому он не мог не прийти в восхищение от этого творения Нейтрали. Идеального морского убийцы. Но играть с везением и судьбой он не любил, а потому, стараясь не походить на обезумевших, мечущихся обреченных людей, что прыгали с корабля, поплыл прочь, вдогонку Хигло, взяв немного в сторону, чтобы подобрать бочку с вещами. Около бочки он еще раз вынырнул: галера развалилась и почти сразу с режущим слух скрежетом и стоном затонула. Привязанный к корме валаб, словно упирающийся на привязи пес, заскулил всеми снастями, но зачерпнул носом воду и ухнул следом за кораблем.

Кйорт, постоянно оглядываясь, дабы не пропустить шальную зубастую пасть, нацеленную на него или коня, стремительно плыл к берегу, держась одной рукой за шею своего четвероногого спутника. Могучие волны накатывали на скалистый берег. Можно было не сомневаться, что, попытайся пловец с конем добраться до земли в этом месте, их бы закрутило в хрипящих волнах и вынесло прямиком на острые подводные скалы, а потому Кйорт греб вдоль суши, за линией прибоя. Оглянулся в очередной раз и удовлетворенно кивнул: спасшиеся от пожара люди, цепляющиеся то ли за обломки корабля, то ли за бочки, то и дело резко уходили под воду, оставляя после себя алые пятна. Акулы пировали, и их становилось все больше.

Ходящий продолжил взглядом искать место, где можно безопасно выбраться на берег, и вскоре нашел его. Удалившись достаточно, чтобы видеть лишь легкий сизый дым догорающих обломков галеры, он обнаружил пологую бухту среди неприветливых серых камней. Волна сильно била в берег, но зато тут не было подводных каменных клыков. Кйорт направил коня к суше.

Вскоре ноги Хигло нащупали дно, и, фыркая, он в несколько могучих прыжков выбрался из недружелюбной воды, все еще опасливо косясь себе за спину. Кйорт замешкался, выталкивая бочку, которая, послушная волнам, вертелась в них и упрямо не хотела следовать за йерро. Но после пары попыток он смог преодолеть прибрежный бурлящий котел и ступить на твердую землю. Обернувшись, бегло, но внимательно осмотрел горизонт. Нет, никаких признаков выживших или спешащих на помощь, чудом оказавшихся рядом рыбаков. Дело сделано. «Морж» бесследно исчез в пучине. Со всей командой. Кто-то мог заметить плотный дым, стелящийся низко, среди волн, но вряд ли кто-то успел прийти на помощь гибнущему судну, вернее, остаткам его команды. Слишком много прожорливых голодных рыбин было привлечено таким сладким для них запахом свежей крови. Кйорт принялся быстро одеваться и приводить в порядок снаряжение: следовало как можно скорее покинуть берег. Хигло волновался и был согласен с хозяином: уходить следовало как можно быстрее. Все-таки страха они натерпелись достаточно, чтобы напугать большую деревню. Приведя себя и коня в порядок, ходящий запрыгнул в седло, и Хигло, не дожидаясь команды, легким галопом понесся прочь от воды.

Южная торговая дорога была пустынна. Кйорт пересек ее, стараясь, несмотря на кажущуюся безлюдность, остаться незамеченным, и углубился в пролесок. Там он притормозил и достал аарк. Желтоватый бивень покрылся глубокими порами и стал похож на изъеденный морем известняк. Ходящий налитым багровостью взором осмотрел окрестности, чуть покачивая оружием, словно пытаясь зачерпнуть воздух: все спокойно. Преследования не наблюдалось. Кйорт спрятал оружие, слегка сдавил коленями бока коня, и тот послушно пошел мелкой рысью. До Шинакского леса далече, потому медлить не было возможности. Теперь путь его был другим, но все так же четко обозначенным. Шинакский лес, потом на юго-восток, до Зимморских холмов, а там вдоль них до Аргоссов. Затем было два пути: попытаться самому пересечь горы либо же проехать еще восточнее и в приграничной крепости нанять проводника. К сожалению, даже ходящему необходим был проводник, когда дело касалось неизведанных и опасных территорий, коими являлись как сами горы, так и Пустоши за ними. Ходили слухи, что Пустоши названы так не потому, что полноправными хозяевами были там песок и ветер, но потому, что жизнь там была совершенно невозможной. Древние манускрипты говорили, что они появились более тысячи лет назад, но как и почему – доподлинно никто не знал. Однако твари, обитающие в этих землях, оказались жуть до чего опасны, а сама природа противилась всему живому. Вот почему там Пустоши. Просто и всем понятно, чтобы не путаться в многочисленных «ужасная земля», «пристанище душ», «дно колодца», «выгребная яма» и тому подобных местных названиях. «Пустоши» понимали все.

К полудню солнце уже безжалостно поливало землю жаром. Хигло давно перешел на дробный шаг, а Кйорт, борясь с искушением содрать с себя последнюю рубаху, стоически терпел жару. Вот чего не переносила бледная кожа йерро – это солнца Немолчания. И если за долгие странствия руки и лицо привыкли к яркому светилу, то другие части тела почти наверняка обгорят и вскоре покроются мокнущими волдырями, после чего с них начнет сползать кожа, словно у змеи. Редкий вереск или кустарник едва ли могли дать достаточно тени, чтобы переждать несколько часов, да и ждать Кйорт не хотел: следовало двигаться. К вечеру он достигнет леса и там найдет и пищу, и воду, и укрытие от непогоды, к коим причислял и подобное пекло.

– Не мороз, так жара, – пошутил вполголоса ходящий.

Хигло повел ушами, прислушиваясь.

– Ничего, дружище, – Кйорт похлопал коня по шее, – это мысли вслух. Всего лишь мысли вслух. Вот доедем до леса, там и передохнем. Родник-то мы уж сумеем отыскать. Или речушку какую. Будет и вода, и сколько угодно травы. Потерпи.

Хигло, будто поняв смысл сказанных слов, пошел чуть быстрее.

* * * *

Что должен ощущать человек, чудом избежавший смерти? Упоение, эйфорию, упадок душевных и физических сил? Должен ли он рыдать или кричать? Должно ли у него бешено колотиться сердце? Боцман мог дать ответ на все эти вопросы. Когда его, отчаянно цепляющегося за обломок мачты, несло в прибрежный котлован, едва ли он думал, что это многим лучше проплывающей мимо акулы. Закрытые перед броском глаза, мелькнувшее светлое брюхо и отчаянный крик боли, раздавшийся рядом, когда она за раз откусила лодыжку у юнги. Мог он рассказать и о душевной боли, когда резко ударил юнгу, лишив того сознания. «Уж лучше так. Уж лучше было так», – утешал он себя и был не в силах отвести взгляда от медленно погружающегося тела юноши, на которое налетело несколько прожорливых тварей, отрывая от того куски. Так, вжавшись в мачту, время от времени видя и проплывающих совсем рядом морских убийц, и отчаянно бьющихся на поверхности истерзанных людей, многих без конечностей, вокруг которых расплываются темные красные пятна, боцман выжидал. Одна акула проплыла настолько близко, что едва не оцарапала грубой шершавой кожей ногу моряка, что означало бы неминуемую смерть.

Вскоре волны принесли его к берегу. Морская пена, водовороты, бьющие в глаза солнечные лучи, отражения в воде, дым, отдаленные крики последних выживших, плывущие безмятежные облака, кровь, потроха, скрюченные трупы – все смешалось в чудовищную картину безумного художника. Боцмана потянуло вниз вместе с куском дерева, к которому он словно прирос. Большими усилиями Ларс заставил себя расцепить руки и стал отчаянно грести. Нет, акульих челюстей тут уже бояться не стоило, рыба не пойдет в такие бурные воды, ибо здесь есть зубы пострашнее акульих – подводные скалы. Вода закрутила, завертела и понесла бьющегося в волнах человека прямо на ряд каменных кольев. Боцман почувствовал, как жаркая боль расколола его бедро и разлилась по телу. Он закричал, но волна тут же накрыла его. Соленая тяжелая вода заглушила крик и сдавила горло. Боцман в последний момент увидел, как его несет прямиком в скалы, но бороться сил уже не осталось. И на грани погасшего сознания уловил, как какая-то мягкая и быстрая змея или что-то очень похожее на дивное щупальце, бледное, покрытое странными цветами, словно лиана ожившего внезапно дерева, ухватила его за шиворот. Потом удар и темнота.

Ненадолго. Судя по тому, что над морем все еще гулял дым, а солнце нисколько не изменило своего положения на небе, прошло не более часа, а может, и вовсе несколько минут. Ларс лежал на камнях у самого прибоя. Нога ныла, ломило все тело от многочисленных ссадин и мелких порезов, словно его протащили по рассыпанным гвоздям. Да, похоже, так и было. Не по гвоздям, но по острым прибрежным камням. Боцман хотел подняться, оглядеться, но сил не было. Над ним витала смутная тень. «Слишком яркое солнце», – подумал он. Отчего так ярко? Желтый поток слепил его, сливаясь с пронзительной синевой. И снова он увидел нависшую тень. Что это? Кто это? Зверь? Человек? Боцман снова захотел подняться, но на это раз ощутил мягкое, почти нежное прикосновение к груди.

– Лежи, – голос ласковый, словно шелест листвы, – лежи, рана еще кровоточит.

– Кто ты? – просипел боцман, силясь рассмотреть спасительницу.

– Ты с корабля? – не отвечая на вопрос, спросил голос.

– Да, – боцман ворочал головой.

– С «Моржа»? – так же ласково спрашивал голос.

– Да, – снова ответил боцман, с удивлением и радостью замечая, что боль отступает, отходит на второй план, а по бедру расползается покалывание, как бывает, если отсидеть ногу.

– И что же случилось? Скажи мне, – тень приблизилась, заслонила солнце, и Ларс смог рассмотреть большие зеленые, чуть раскосые глаза.

– Пожар, пожар… Пить, – попросил он слипшимися разбитыми губами.

Видать, о скалы его приложило лицом.

Тень исчезла, дав возможность солнцу вновь ослепить человека. Боцман почувствовал, как его приподнимают за затылок, а у губ появилось горлышко фляги. Он жадно сделал несколько глотков.

– Перен? Пожар на судне? – голос лился мягко, как патока, расползаясь в сознании боцмана.

– Это все он. Я клянусь. Это все он подстроил… – моряк закашлялся, но вода придала сил. – Этот проклятый попутчик. Я уверен, что это он спалил нашу посудину!

– Он? – в голосе послышались удовлетворение и воркующие нотки, словно у довольной кошки, что трется о ногу хозяина. – Невысокий высокородец, поджарый, но крепкий, с волосами краски… цвета смога? Он в этих местах сошел?

– Вы знаете его? – засипел боцман с клокочущей злостью. – Раздавил бы таракана… Как зовут его?

– В очередь вам. А она долгая, – послышался смешок.

Он снова увидел глаза. Они медленно приблизились. Ларс почувствовал странный запах меда и хвои, идущий от волос спасительницы, и дыхание у самого уха.

– Слушай меня внимательно, моряк, – послышался шепот. – Пожар затеялся из-за кока-неумехи. Полымя перекинулось в трюм, и корабль охватил огонь. Ты чудом спасся. И меня не видел, выплыл сам, иль русалка помогла.

Ларс не успел ответить или удивиться, как нежная рука прикрыла ему глаза, и он уснул.