Читать книгу: «Разлом рельности»

Глава 1. Саутгемптон, 2025

Утро в Саутгемптоне начиналось как праздник. На площади у круизного терминала толпились сотни людей – семьи с детьми, пожилые пары, компании студентов и туристов со всего мира. Они снимали видео, делали селфи, смеялись и переговаривались на десятках языков. Воздух был наполнен запахами кофе из передвижных киосков, дорогих духов и солёного морского ветра.

В центре внимания был один-единственный объект: лайнер «Океанис». Его корпус возвышался над водой белоснежной громадой. Стальные борта уходили вдаль, и казалось, что конца им нет. Солнечные лучи скользили по гладким линиям надстройки, вспыхивали в окнах и слепили глаза. Люди останавливались и ахали – корабль выглядел так грандиозно, что даже самые опытные путешественники не могли скрыть восхищения.

– Господи, да это целый город, – сказал мужчина в твидовом пиджаке, поправляя очки. – И он плывёт!

Дети визжали от восторга, указывая на видневшиеся на верхней палубе бассейны и спортивные площадки. Блогеры вели прямые эфиры, рассказывали подписчикам о «самом роскошном плавучем дворце XXI века».

Толпа двигалась к терминалу. Чемоданы тарахтели по плитке, люди переговаривались, махали руками провожающим. Атмосфера была приподнятая, но не суетливая. Каждый понимал: это не просто поездка. Это символ, мечта, возможность коснуться чего-то большего. Ведь рейс «Океанис» повторял маршрут «Титаника». С этим было связано слишком много легенд, предчувствий и историй.

Внутри терминала царил гул. Мраморные полы блестели, стены украшали экраны с рекламой будущих развлечений: концертов, экскурсий, шоу-программ. Голограммы демонстрировали счастливые лица пассажиров, смеющихся у бассейна, танцующих в баре, ужинающих в ресторане.

По громкой связи звучал голос диктора:

– Пассажиры первого класса, просьба пройти к стойкам регистрации с первого по пятый. Остальные гости, пожалуйста, следуйте за указателями.

Очереди двигались быстро. Персонал в тёмно-синих костюмах улыбался, проверял паспорта, вручал пластиковые карты-ключи и браслеты с золотым логотипом «Oceanis Cruise Lines».

– Добро пожаловать на борт, сэр, – говорил сотрудник с безупречной улыбкой.

– Приятного путешествия, мадам, – вторила ему коллега.

Через стеклянные галереи пассажиры переходили прямо на корабль. И каждый шаг сопровождался восторгом.

Атриум главной палубы ошеломлял. Высоченные потолки, сверкающие люстры, лестница, напоминающая дворцовую, и стеклянные лифты, поднимающиеся на десятки метров. Люди поднимали головы, фотографировали, смеялись.

– Это не корабль, – сказала девушка лет двадцати, снимая сторис. – Это, блин, космический лайнер.

По лестницам сновали стюарды и стюардессы. Их униформа была выглажена до складки, ботинки блестели, движения были отточены. Каждый новый пассажир получал внимание и улыбку.

– Ваша каюта на седьмой палубе, номер 742, – говорил один, помогая семье с чемоданами.

– Сюда, сэр, – обращался другой к пожилому джентльмену с тростью.

Каюты поражали удобством. Даже стандартные напоминали гостиничные апартаменты: большая кровать с белоснежным бельём, панорамное окно, телевизор, мини-бар. В люксах же были гостиные с диванами, собственные террасы и джакузи.

На столиках лежали буклеты с расписанием: утренняя йога, обед в «Атлантике», мастер-классы по кулинарии, концерты, вечеринка у бассейна. Всё было расписано по минутам.

Пассажиры сразу направились на палубу. Там уже шла фотосессия у бассейна, диджей включал лёгкую музыку, дети плескались в воде. Семьи обсуждали экскурсии в Нью-Йорке, студенты смеялись и стримили в соцсети.

Ресторан «Атлантик» сиял белизной скатертей, блеском бокалов и запахом изысканных блюд. На обед предлагали устрицы, ростбиф, суп из лобстера, фуа-гра, пасту с морепродуктами. Десерты – маленькие произведения искусства: миндальные тарталетки, пирожные с малиной, тирамису.

– Это лучше, чем на суше, – удивился мужчина лет пятидесяти, пробуя лосося.

– Подождите десерта, сэр, – улыбнулась официантка. – Тогда вы совсем забудете землю.

Люди смеялись, знакомились, обменивались визитками. Кто-то обсуждал концерт в театре, кто-то – казино.

На верхней палубе молодёжь уже пила коктейли у бара. Пожилая вдова сидела в кресле, читала книгу и старалась не обращать внимания на шум. Журналист делал заметки, олигарх громко рассказывал анекдоты, а в стороне стоял молчаливый бизнесмен с сигарой.

Вечером лайнер начал медленно отходить от причала. Толпа на берегу махала руками, пассажиры отвечали. Гудок «Океаниса» прокатился над водой, низкий и мощный, вибрируя в груди. В этот момент многие почувствовали восторг и лёгкую дрожь: они стали частью чего-то большого.

Солнце садилось, и небо окрасилось в золотые и розовые тона. На палубе люди поднимали бокалы, фотографировались. Дети визжали, указывая на чайки, летевших рядом.

Вечером на корабле царил праздник. В театре шло музыкальное шоу с акробатами, в казино зазвенели автоматы, у бассейна играли диджеи. Люди смеялись, танцевали, флиртовали. Атмосфера была лёгкой, беззаботной.

Но внизу, в машинном отсеке, механик Стивен закончил смену. Он вытер пот, посмотрел на огромные резервуары с жидким азотом и нахмурился. Ему показалось, что он услышал едва уловимый треск, будто электрический разряд.

Он прислушался, но вокруг был только ровный гул машин.

Стивен пожал плечами и пошёл дальше.

А наверху, под звёздным небом, лайнер «Океанис» двигался в Атлантику. Никто не знал, что уже через несколько дней всё изменится.

Глава 2. Первые два дня

Утро на море начиналось так, будто сама природа решила подарить людям безупречный спектакль. Атлантика была спокойна, словно стеклянная равнина, отражающая бледное небо. «Океанис» шёл ровно, почти не качаясь, и казалось, что это не корабль движется сквозь пространство, а само пространство плывёт ему навстречу. Солнце вставало медленно, и его лучи пробирались сквозь иллюминаторы кают, окрашивая белые стены золотыми полосами.

Внутри лайнера жизнь оживала с каждым часом. В коридорах слышался лёгкий гул голосов и смеха, звон закрывающихся дверей, стук чемоданов на колёсиках. Люди просыпались, расправляли вещи, выходили в коридоры в ярких халатах и спортивных костюмах. Стюарды с идеальными улыбками двигались по коридорам, приветствуя каждого пассажира: «Доброе утро, сэр, прекрасного вам дня! Доброе утро, мадам!» Их шаги были лёгкими, но ритмичными, словно они репетировали их заранее.

Рестораны открылись ровно в семь. Запах кофе и свежеиспечённых булочек наполнил коридоры. «Атлантик», главный зал для завтраков, был огромен: окна в пол выходили прямо на океан, и в этот час в них лилось яркое утреннее солнце. Белые скатерти, блестящие бокалы, аккуратные тарелки с фруктами и сыром создавали атмосферу праздника. Пассажиры заходили, удивляясь богатству выбора: омлеты, круассаны, йогурты с ягодами, копчёный лосось, ветчина, сыры, экзотические фрукты.

У окна сидела компания студентов. Их было пятеро, они громко смеялись и спорили. Девушка в жёлтой майке снимала всё на телефон и говорила:

– Это будет лучший блог в моей жизни. Представляете, лайнер по маршруту «Титаника», да ещё такой!

– Ха, – перебил её парень с татуировкой на руке. – Ты думаешь, людям интересно смотреть, как ты жуёшь круассаны? Надо снять что-то сумасшедшее. Давай устроим челлендж у бассейна!

– Только не прыгай в него с борта, – хмыкнула их подруга с ярко-красной помадой. – Нас ещё не высадили, а ты уже хочешь попасть в газету.

Их смех разносился по залу, и несколько пожилых пассажиров обернулись, одни с раздражением, другие с лёгкой улыбкой.

Рядом сидела вдова, строгая дама в шляпке с жемчужной брошью. Она ела овсянку маленькими аккуратными ложками, не поднимая глаз, но её тонкие губы дрогнули, когда студенты громко начали обсуждать свои планы на вечер.

За другим столиком профессор читал газету, попивая крепкий чёрный кофе. Его высокий лоб был нахмурен, но в глазах мелькали озорные искры. Он подозвал официанта.

– Молодой человек, – сказал профессор, – вы знаете, у вас здесь кофе лучше, чем в любом кафе Оксфорда. Убедите капитана оставить меня тут навсегда.

Официант вежливо улыбнулся.

– Будем только рады, сэр.

Эту сцену наблюдал писатель-журналист. Он сидел чуть в стороне с маленьким блокнотом и делал заметки. Его перо скользило по бумаге быстро, словно он боялся упустить хоть одну деталь: смех студентов, жемчуг вдовы, профессорскую иронию. Ему нравилось наблюдать за людьми: в этих маленьких жестах и словах он находил материал для своих историй.

К полудню палубы ожили. Солнце поднялось высоко, море искрилось, и люди вышли наслаждаться этим великолепием. Шезлонги стояли рядами, их занимали семьи с детьми, пары, пожилые пассажиры с книгами. Дети бегали по краю бассейна, смеялись, брызгались водой. Молодые пары фотографировались, девушки поправляли волосы, парни поднимали бокалы, позируя на фоне океана.

Олигарх появился как всегда эффектно. Голубой костюм, золотые часы, в одной руке бокал шампанского, в другой – сигара. За ним следовали два помощника, молчаливые, но внимательные. Он громко рассказывал:

– Когда я строил свой первый завод, у меня было двадцать тысяч долларов. Всего двадцать! А теперь – миллионы. И я могу позволить себе всё, что пожелаю.

Он поднял бокал, и капли шампанского сверкнули в воздухе. Несколько студентов прыснули со смеху, и один шепнул другому: «Вот он, король Атлантики».

Вдова прошла мимо с книгой в руках, не удостоив олигарха взглядом. Но её глаза задержались на журналисте, сидевшем в тени с блокнотом.

День был насыщен событиями. В спортзале проходила йога, на нижних палубах открыли бутики, где женщины примеряли дорогие платья и шляпы. В библиотеке пахло кожаными переплётами, там профессор листал старинные книги о морских путешествиях. Вдова сидела у окна и молча смотрела на море, словно искала там что-то своё.

К обеду в «Атлантике» снова собрались пассажиры. На столах появились блюда, от которых у многих кружилась голова: устрицы, суп из лобстера, ягнёнок с розмарином, десерты из миндаля и малины. Олигарх заказал сразу пять разных блюд, громко заявив: «Я напишу, что это лучший ресторан на море, и цена акций вашей компании взлетит!» Профессор рассказывал истории о Египте и древних экспедициях, размахивая руками и увлекая слушателей.

Вдова почти не притронулась к еде. Она тихо спросила у журналиста:

– Вы пишете роман?

Он поднял голову.

– Пока заметки.

– О нас? – её голос был спокойным, но в глазах мелькнула ирония.

– О жизни, – уклонился он от ответа.

В этот момент студенты встали и попросили музыкантов сыграть что-то живое. Через минуту зал наполнился джазом, вплетённым с электронной мелодией. Люди зааплодировали, кто-то встал танцевать.

Вечером лайнер был похож на огромный ярмарочный город. В театре шло шоу – танцы, акробаты, песни. В казино раздавался звон монет и азартные выкрики. В барах гремела музыка. Люди смеялись, танцевали, флиртовали.

На палубе царила особая атмосфера. Ночь была ясной, звёзды казались такими близкими, что их можно было достать рукой. Молодая блогерша направила телефон в небо и сказала в камеру: «Посмотрите, это Млечный путь! Это самая романтичная ночь в моей жизни». Её друг подсказал: «Сними лучше с кораблём, так будет ещё круче».

А внизу, в машинном отделении, механик Стивен снова делал обход. Он проверял датчики, слушал гул машин. Всё было в порядке, но он снова почувствовал странный запах – металлический, резковатый, как после грозы. Он остановился, вдохнул глубже. Запах быстро исчез. Стивен нахмурился, но решил не придавать значения: усталость могла сыграть с ним злую шутку.

На следующий день всё повторилось. Завтрак, прогулки по палубам, смех детей в бассейне, студенты с камерами, профессор с газетой, вдова с книгой. Казалось, это вечный праздник, и ничто не могло его нарушить. Атмосфера была лёгкой и беззаботной. Но среди всей этой роскоши и счастья в глубине лайнера уже нарастала невидимая трещина. Пока она была крошечной, никто её не замечал. Но скоро она раскроется, и тогда безмятежное плавание закончится.

Глава 3. Первые странности

Третий день плавания начался с ясного утра, будто океан сам решил подарить пассажирам иллюзию вечного рая. Солнце поднималось медленно, окрашивая горизонт тонкими розовыми полосами. Вода была гладкой и спокойной, лишь редкие волны мягко били в борт, создавая ритмичный шум, похожий на дыхание спящего великана. Для большинства людей на борту всё казалось совершенством: лайнер скользил по Атлантике, словно это был не корабль, а сама мечта о бесконечном путешествии, где нет ни забот, ни тревог.

В каютах зашевелились первые пассажиры. Открывались занавески, в комнаты врывался свет, слышался шелест одежды и весёлые голоса детей. В коридорах уже суетились стюарды, приветливо кивая каждому встречному. Улыбки их были одинаковыми, но не раздражающими – скорее утешающе-ритуальными, как у актёров на сцене, которые знают: зритель ждёт от них именно этого. Музыка из динамиков была едва слышной, лёгкой и утренне-прозрачной, словно акварель.

Ресторан «Атлантик» к этому часу был полон. Там царила атмосфера ярмарки вкусов. Столы ломились от блюд: омлеты с травами, копчёный лосось, сырные тарелки, фрукты всех возможных цветов, йогурты с ягодами, круассаны с хрустящей корочкой. Официанты двигались, словно по хореографии, разнося тарелки и подливая кофе. Запах свежего хлеба и цитрусов смешивался с ароматами кофе и лёгких духов.

Компания студентов снова оказалась в центре внимания. Они были шумными, весёлыми и немного нахальными. Девушка в жёлтой майке держала телефон на штативе и вела прямую трансляцию. – Доброе утро, мир! – кричала она в камеру. – Третий день на «Океанис», и это просто рай. Смотрите, какой завтрак, какие виды! Вы бы умерли от зависти.

Её друг с татуировкой фыркнул: – Да ладно, твои подписчики хотят видеть не круассаны, а что-то реально крутое. Давай сделаем челлендж у бассейна, посмотрим, кто продержится под водой дольше.

– Лучше танец! – вмешалась другая девушка, красная помада, звонкий смех. – Под музыку, прямо у борта, с океаном на фоне. Это будет вирусно.

Они смеялись, спорили, перебивая друг друга. Их разговоры были настолько громкими, что несколько пожилых пассажиров обернулись с раздражением. Но рядом сидела вдова, стройная женщина в строгом платье, с жемчужной брошью на груди. Она ела овсянку маленькими аккуратными ложками и делала вид, что не слушает. Но в уголках её губ мелькнула тень улыбки, когда студенты особенно громко засмеялись.

Профессор, седовласый мужчина с энергичным взглядом, сидел за соседним столиком и, как обычно, не удержался от комментария. – Молодые люди, – сказал он, откашлявшись. – История не любит тех, кто смеётся над ней.

Студенты замолкли на секунду, потом рассмеялись ещё громче. Один из них подмигнул другу: – Видишь, нас уже читают нотации. Дальше будет лекция про «Титаник».

Профессор нахмурился, но промолчал. Его глаза были серьёзными, словно он действительно ощущал нечто, чего остальные не замечали.

Журналист сидел чуть в стороне. Перед ним лежал маленький блокнот, и его рука быстро скользила по страницам. «смех как защита, старик как пророк, жемчуг как якорь» – появлялись строчки. Он ловил детали, которые могли казаться случайными, но в его воображении складывались в сюжет.

К полудню жизнь переместилась на палубы. Солнце стояло высоко, вода сверкала как расплавленный металл. Люди загорали, плавали, играли в настольный теннис, фотографировались. Официанты носили коктейли, лёгкий ветер играл волосами женщин. Атмосфера была курортной и беззаботной.

Олигарх снова появился эффектно. Голубой костюм, золотые часы, в одной руке сигара, в другой бокал шампанского. Два помощника следовали за ним, как тени. Он говорил громко, так, чтобы все слышали: – Когда я начинал, у меня было двадцать тысяч долларов! Двадцать! А теперь у меня миллионы, и я могу позволить себе всё! Всё!

Его слова сопровождались размахиванием бокала, капли шампанского брызнули на солнце. Студенты прыснули со смеху, и один из них шепнул: «Король Атлантики». Вдова прошла мимо, словно не слыша, но её глаза на миг задержались на журналисте.

День был наполнен событиями. В спортзале шла йога, в библиотеке пахло кожаными переплётами, люди листали книги. Профессор сидел за столом с томом о морских экспедициях, его губы шевелились, словно он спорил с автором. Вдова сидела у окна и смотрела на море, её тонкие пальцы лежали на книге, но она не переворачивала страниц. Журналист заметил это и сделал запись: «ожидание как тень».

К обеду ресторан снова был переполнен. На столах появились устрицы, суп из лобстера, ягнёнок с розмарином, десерты из миндаля и малины. Олигарх заказал сразу пять блюд и громко сказал: «Это лучший ресторан на море, и я об этом напишу! Пусть акции вашей компании взлетят!» Его смех был заразителен, но журналист снова уловил в нём фальшь.

Вдова повернулась к журналисту: – Вы пишете роман?

Он поднял глаза. – Пока только заметки.

– О нас? – её голос был мягким, но в нём звучала ирония.

– О жизни, – ответил он уклончиво.

Она посмотрела на него чуть дольше, чем обычно позволяла себе с чужими людьми, и вернулась к десерту.

В этот момент студенты попросили музыкантов сыграть что-то живое. Через минуту зал наполнился джазом с электронной примесью. Люди зааплодировали, кто-то встал танцевать. Атмосфера снова стала лёгкой, праздничной.

Но вечером в театре произошло нечто странное. Во время представления на экранах, где обычно показывали расписание мероприятий, внезапно появилась надпись: «Добро пожаловать, 1912». Всего на пару секунд, затем экран снова показал обычное расписание. Большинство даже не заметили. Те, кто заметил, решили, что это шутка или сбой. Но профессор нахмурился, журналист сделал пометку, а механик Стивен, случайно заглянувший в зал, ощутил холод.

Стивен вообще всё чаще замечал странности. В машинном отсеке стрелки приборов иногда дрожали, словно от невидимого толчка. Датчики температуры показывали скачки, хотя инженеры утверждали, что всё в норме. И запах – металлический, странный, как после грозы – появлялся всё чаще. Он пытался обсуждать это с коллегами, но те смеялись: «Стив, тебе нужно отдохнуть». Он замолкал, но тревога росла.

На следующий день утром часы в ресторане показывали 7:45, а телефоны пассажиров – 8:15. Разница в полчаса. Студенты начали обсуждать.

– Спутники барахлят, – сказал один.

– Или это шутка компании, – вмешалась подруга. – Типа «мы играем со временем», ведь это модно.

Вдова повернулась к ним: – Шутки со временем редко бывают безобидными.

Студенты замолчали, и смех их стих.

В тот же день мужчина в баре рассказал, что видел сон: огромный корабль с четырьмя трубами шёл параллельно «Океанис». Его жена рассмеялась: «Ты просто пересмотрел фильмов». Но журналист записал: «сон как предвестие».

Вечером атмосфера снова была праздничной. Бары, музыка, коктейли, смех. Студенты снимали танцы, олигарх угощал редким вином, профессор рассказывал о древних картах. Всё выглядело как идиллия.

Но ночью Стивен снова пошёл в обход. Металлические стены машинного отсека отражали тусклый свет ламп. Гул двигателей был ровным, но вдруг он услышал тихий звон, будто упала капля на металл. Он пошёл на звук и замер. Перед ним в воздухе висело крошечное облако – едва заметная дымка, сияющая бледно-голубым светом. Она дрожала, словно живое существо. Стивен моргнул, и облако исчезло. Он потряс головой и пошёл дальше, но тревога не отпускала.

На палубе в это время двое студентов сидели у борта. – У меня всё время дежавю, – сказал один. – Кажется, мы уже здесь были.

– Это океан, – ответила девушка. – Он всегда одинаковый.

Он пожал плечами, но тревога осталась.

На третий день «Океанис» всё ещё был миром смеха, вина и музыки. Но под этой поверхностью уже зрела невидимая трещина. Она была крошечной, но с каждой минутой ширилась.

Глава 4. Метеор

Четвёртое утро плавания было удивительно ясным. Атлантика растянулась до горизонта гладкой бесконечной дорогой, и лайнер шёл по ней, как по вымощенному мрамором проспекту. Солнце, вставшее на востоке, медленно окрашивало небо золотом и алым, отражаясь в бесчисленных окнах кают. Многие пассажиры проснулись раньше обычного, лишь бы не упустить это зрелище. Из открытых балконных дверей доносился смех, запах утреннего кофе и восторженные возгласы: «Посмотри, какой рассвет!»

В ресторане «Атлантик» снова царил праздник вкусов. Белые скатерти, хрустальные бокалы, официанты, разливающие кофе и чай. На буфетах выстроились ряды фруктов, сыра, свежей выпечки. Студенты устроили очередную фотосессию: они сели за стол у окна и позировали с тарелками, полными круассанов и клубники. Девушка в жёлтой майке радостно объявила в камеру: «Доброе утро, мир! Мы до сих пор живы! Сегодня уже четвёртый день в Атлантике, и этот корабль лучше любого отеля!» Подписчики отправляли сердечки и комментарии: «Хотим туда!», «Ты на «Титанике 2.0»?»

Профессор сидел за соседним столиком и, как обычно, не удержался. Он наклонился к студентам и сказал:

– Молодые люди, не шутите слишком громко. История не любит насмешек. Особенно история этого маршрута.

– А вы опять про «Титаник»? – усмехнулся парень с татуировкой. – Расслабьтесь, профессор. Тут Wi-Fi, тут всё безопасно. Даже айсберги, наверное, подписаны на навигатор.

Компания расхохоталась. Профессор нахмурился и вернулся к своей газете. Вдова в жемчужной броши, сидевшая неподалёку, промолчала, но её глаза были серьёзными. Журналист отметил всё это в своём блокноте: «смех как защита, профессор как пророк».

На палубе жизнь была шумной и лёгкой. Солнце грело, ветер трепал волосы. Дети плескались в бассейне, молодые пары фотографировались на фоне океана, официанты носили коктейли с лаймом и мятой. Русский олигарх появился эффектно, в голубом костюме, с сигарой в зубах и бокалом шампанского в руке. Он говорил громко, так, чтобы его слышали все:

– Когда я начинал, у меня было двадцать тысяч долларов! А теперь у меня есть всё! И я могу позволить себе самый дорогой круиз в мире!

Его смех был громким, но резким. Несколько студентов прыснули со смеху, один сказал: «Вот он – король Атлантики». Журналист снова отметил: «смех фальшив, громкость как защита».

Вдова проходила мимо, словно не слыша, но задержала взгляд на журналисте. Он поймал её взгляд и на секунду почувствовал, что она знает больше, чем говорит.

День был насыщен развлечениями. В спортзале проходили занятия йогой, в театре шла репетиция нового шоу, в библиотеке пахло кожаными переплётами, профессор листал старинные книги о морских экспедициях. Вдова сидела у окна и смотрела на море, её пальцы лежали на книге, но страницы она почти не переворачивала. Журналист записал: «ожидание как тень».

К обеду ресторан снова заполнился. На столах появились устрицы, суп из лобстера, ягнёнок с розмарином, десерты. Олигарх заказал сразу несколько блюд и заявил: «Это лучший ресторан на море! Я напишу об этом, и все акции компании взлетят!» Его смех прозвучал на весь зал. Вдова вдруг наклонилась к журналисту и спросила:

– Вы пишете роман?

Он поднял голову. – Пока только заметки.

– О нас? – её голос был тихим, но в нём звучала лёгкая ирония.

– О жизни, – ответил он уклончиво.

В этот момент студенты снова встали и попросили музыкантов сыграть что-то живое. Через минуту зал наполнился джазовыми ритмами, переплетёнными с электроникой. Люди зааплодировали, кто-то пустился в пляс.

Вечером пассажиры собрались на палубе смотреть закат. Солнце садилось, окрашивая океан в красный и золотой. Люди фотографировали, обнимались, смеялись. Никто не заметил маленькую вспышку в небе. Она была крошечной, размером с искру, и длилась всего секунду.

Стивен внизу услышал странный глухой удар. Он находился в машинном отсеке, и звук был похож на то, как будто что-то пробило металл где-то глубоко. Он бросился к резервуарам с жидким азотом и увидел, что один из баллонов чуть прогнулся, а из крошечной трещины валил белый пар. Рядом треснула маленькая ёмкость с кислотой. Две субстанции встретились, и в воздухе возникло странное облако – бледно-голубая дымка, которая дрожала, словно живая.

Стивен замер. Его сердце застучало быстрее. Облако пульсировало, будто реагируя на его присутствие. – Что за чертовщина… – прошептал он.

Он шагнул ближе, но облако вдруг исчезло, словно растворилось в воздухе. Остался только запах – резкий, озоновый, металлический. Стивен глубоко вдохнул и покачал головой. Он записал показания приборов в блокнот, но никому ничего не сказал. Его бы просто высмеяли.

Он шагнул вперёд и замер. В стенке короба вентиляции зияла аккуратная дырка – круглая, с загнутыми краями. На полу лежал крошечный чёрный кусочек, похожий на обуглившийся камушек. Стивен присел, присмотрелся: это не металл, не пластик. Что-то совсем чужое.

Прежде чем он успел разобраться, из соседнего отсека донёсся резкий шипящий звук. Воздух стал белым – клубы пара вырывались из треснувшего баллона. Жидкий азот.

– Чёрт… – только и сказал Стивен.

Пар мгновенно обволок всё вокруг. Он словно попал в снежную бурю. Морозный туман стелился по полу, поднимался к потолку, превращая помещение в молочную пещеру. Артём бросился к вентилю, резко повернул его. Шипение стало тише, но не прекратилось.

Туман вёл себя странно. Обычно холодный пар стелется низко, тяжело оседает. А этот будто жил своей жизнью: то поднимался вверх, то собирался в завитки и петли, переливался, как если бы в нём искрилась невидимая энергия.

Стивен включил аварийную вентиляцию. Вентиляторы завыли, втягивая клубы пара. Но ощущение тревоги не уходило. В воздухе витало что-то ещё, кроме холода. Будто время замедлилось. На секунду он даже заметил, как его электронные часы на руке задержали бег секунд – цифра замерла, и только потом перескочила дальше.

– Показалось, – попытался успокоить себя механик. – Устал.

Он сделал шаг – и заметил прямо перед собой странный чёрный шарик. Небольшой, чуть больше ореха, он висел в воздухе, словно невесомый. Внутри поблёскивал, отражая свет ламп. Стивен вытянул руку – шарик не упал, не откатился, просто медленно уплыл вбок, как будто двигался по собственной траектории.

Мороз пробежал по спине. Такого он никогда не видел.

В этот момент в отсек вошёл его напарник, старший механик Берарди.

– Что у тебя тут? – крикнул он, увидев туман.

– Баллон с азотом пробило, – ответил Стивен. – И… ещё кое-что.

Он показал рукой на шарик. Тот завис прямо в воздухе, чуть подрагивая, как мыльный пузырь.

Берарди подошёл ближе и тоже застыл.

– Господи… Это что?

– Думаю, какой-то осколок, – пробормотал Стивен. – С неба что-то упало. Слышал звук… Может, метеорит?

Они оба молчали несколько секунд, не зная, что делать. Шарик медленно плыл по воздуху, и в тумане вокруг него вспыхивали крошечные радужные искорки.

– Ладно, – решился Берарди. – Заберём это наверх. Но никому пока ни слова. Скажем, что был разлив, что локализовали.

Стивен кивнул, но внутри у него было тяжёлое чувство. Он понимал: то, что произошло, обычной поломкой не назовёшь. В воздухе висело что-то чужое, неправильное.

Он упаковал чёрный шарик в пластиковый контейнер. Тот оказался тяжёлым, гораздо тяжелее, чем казался на вид. В руках он ощущался как кусок плотного металла. Но когда крышку закрыли, воздух в отсеке будто снова стал нормальным.

Они вместе проверили вентиляцию. Туман понемногу рассеялся, трубы и панели снова выглянули из молочной завесы. На полу остались белые следы инея, блестящие под лампами. Всё вроде бы вернулось в норму, но ощущение тревоги осталось.

Стивен задержался на несколько секунд, глядя на ту самую дырку в вентиляции. Ровная, аккуратная, как будто её выжгли раскалённой спицей. Он знал: ни один инструмент на корабле не мог оставить такой след.

Он глубоко вдохнул, снял перчатки и вытер пот со лба.

А наверху праздник продолжался. В барах звучала музыка, студенты танцевали, олигарх угощал соседей редким вином, профессор рассказывал историю о древних картах. Вдова сидела у окна и молчала. Журналист записывал каждую деталь. Всё выглядело как идиллия, но в сердце лайнера уже дышала невидимая аномалия.

Поздно ночью Стивен снова пошёл в обход. Он услышал тихий звон, будто капля упала на металл, и снова увидел облако. Теперь оно было больше – размером с кулак. Оно дрожало, испуская слабое голубое сияние. Стивен шагнул назад, сердце колотилось. Но в тот же миг облако снова исчезло. Он провёл рукой по воздуху – ничего. Лишь запах, будто после грозы.

На палубе двое студентов сидели у борта. – У меня дежавю, – сказал один. – Кажется, мы уже были здесь.

– Это океан, – ответила девушка. – Он всегда одинаковый.

Он пожал плечами, но тревога осталась.

Утро следующего дня началось странно. Часы в ресторане показывали 7:45, а телефоны пассажиров – 8:15. Полчаса разницы. Люди начали обсуждать. – Наверное, спутники барахлят, – сказал один студент. – Или это шутка компании, – вмешалась его подруга. – Типа «мы играем со временем».

Вдова повернулась к ним: – Шутки со временем редко проходят без последствий.

Студенты замолчали, и смех их стих.

В тот же день мужчина в баре рассказал, что видел сон: огромный корабль с четырьмя трубами шёл параллельно «Океанис». Его жена рассмеялась: «Ты просто пересмотрел фильмов». Но журналист записал: «сон как предвестие».

Вечером снова были музыка, танцы, коктейли. Люди смеялись, танцевали. Атмосфера была лёгкой, но под ней уже проступали трещины. Стивен всё чаще чувствовал запах, видел дымку, замечал скачки на приборах. Никто ему не верил, никто даже не хотел слушать.

И только профессор, глядя на океан, сказал тихо: – Иногда будущее приходит раньше, чем мы готовы.

Журналист записал это.

А лайнер шёл вперёд, и под его палубами невидимое облако росло, разрастаясь, наполняя воздух странной энергией. Его никто не видел, кроме одного механика. Но скоро оно станет очевидным для всех.