Читать книгу: «Остановись, подумай, для чего живёшь. Роман в трёх томах. Издаётся на русском языке», страница 2

Однажды, окончив работу, Лиза, вместе с медсестрой вышла из кабинета, и, закрывая дверь ключом, увидела рядом, возле стены Алексея. Он стоял лицом к ней и было понятно, что ждал её. Они поздоровались. Он молча, смотрел на неё, пока она закрывала дверь, а потом проводил взглядом до выхода. На второй дней, Алексей зашёл к ней в кабинет, когда приём больных уже закончился. Медсестра вышла, они остались вдвоём. Он подошёл к ней вплотную, прижал к себе и крепко поцеловал в губы.

– Что Вы делайте? Как Вы смеете? – сказала она, пытаясь оттолкнуть его.

– Не знаю, что я делаю, не знаю, что происходит, но я думаю о тебе каждый день, каждую минуту, – сказал он очень тихо, сделав паузу, добавил, – и секунду тоже. Какой то момент, они стояли молча близко друг к другу, потом он провёл по Лизиной щеке своей большой ладонью, резко оттолкнувшись обеими руками от стены, вышел из кабинета. С этой минуты она думала об Алексее всегда, а он не заходил больше к ней в кабинет. Через неделю, после того случая, Лиза дежурила в стационаре в ночную смену.

Обычно, ночью дежурили два врача: в этот день смена Алексея и Лизы совпала вместе. Он стоял один, в ординаторской, лицом к окну, когда она открыла дверь. Увидев его, Лиза остановилась в дверях. Алексей, в это время, резко повернулся к ней, глаза его радостно сияли, сказал:

– Заходи, я жду тебя.

Она молча закрыла за собой дверь.

– Ты обижаешься на меня? – спросил он.

Она молчала.

– Не обижайся, прошу тебя; знай, я тебе сказал правду.

Он близко подошёл к ней. Она отрицательно покачала головой, не поднимая на него глаз. Не сказав более ни слова, Алексей ушёл. Конечно, он ей нравился, было приятно, что такой симпатичный мужчина, хирург, обратил на неё внимание, да ещё, почти, объяснился в любви. Она ни с кем из парней не встречалась. Его поцелуй был первый поцелуй. Многие её бывшие одноклассницы уже вышли замуж и даже имели детей, однокурсницы имели друзей и, не стесняясь, жили вмести, как муж и жена. У Лизы не было страха перед близкими отношениями с мужчиной, была только стеснительность. Это произошло в эту ночь в дежурной комнате.

Он спросил:

– Почему ты не сказала, что ещё невинна?

– Ты не спрашивал. А это надо было сказать?

– Не знаю. Я люблю тебя, вот это я знаю точно.

Утром, возвратившись, домой с дежурства, Лиза легла спать, и проспала до вечера. Она не помнила, чтобы, когда-либо, так долго спала. Проснувшись, вспомнила прошедшую ночь, перебрала всё до мелочей в памяти. Лиза не жалела о том, что произошло с ней. На душе было хорошо, радостно.

В понедельник, Алексей зашёл к Лизе перед концом рабочего дня. Она была в кабинете с медсестрой, помогавшей ей вести приём больных. Он поздоровался, спросил: «Как дела?», постояв немного у окна, ушёл.

Медсестра, Лилия Михайловна – пожилая женщина, проработавшая в этой больницы 10 лет с самого начала её открытия, сказала:

– Симпатичный мужчина Алексей Алексеевич: обходительный, воспитанный, интеллигентный; хирург от Бога. Студентом у нас на практике был, потом сюда работать пришёл, доморощенный, можно сказать. Помолчав немного, глубоко вздохнув, добавила, внимательно смотря Лизе в глаза. – Женат. Дочь имеет. Похоже, он обратил на вас внимание, Елизавета Петровна. С женой Алексей Алексеевич живёт не хорошо, люди говорят, что ссорятся они часто, даже пытались развестись, но он привязан к дочери, любит её очень. Без неё его ещё никто не видел в нерабочее время, бывало, и на работу её приводит. Хорошая девочка, хорошо учится, развита не по годам, отличница. С шести лет в школу отдали; сейчас во второй класс ходит, вместе с моим внуком. Жена его, Ксения Николаевна, работает врачом – стоматологом. Я её не знаю хорошо, несколько раз видела всего лишь. Его с ней никто не видел, вместе они не появляются даже на праздниках. Он, обычно, везде с дочкой бывает или один. Ксения Николаевна, симпатичная женщина, только старше его на 4 года, но выглядит очень хорошо, следит за своей внешностью. Что их мир не берёт, не знаю.

Лиза слушала, медсестру не поднимая на неё глаз. Она боялась, что если посмотрит на эту пожилую добрую, умудренную опытом женщину, то та сразу поймёт, что информация, которую она сейчас выдала для Лизы, не принесла ей радости, а наоборот, слёзы накатились на глаза. Она молчала, делая вид, что просматривает записи в регистрационных книжках.

– Ну, ладно, отработали ещё один день, приблизили пенсию и старость,

до свидания, я пошла, – сказала Лилия Михайловна, и, остановившись у двери, ещё раз внимательно посмотрев на Лизу, – Вы молодая, красивая девушка, у вас ещё будут такие как Алексей Алексеевич. На него многие девушки заглядывались. Были и такие, что плакали, в любви ему объяснялись. Он, вроде бы, сделает шаг вперёд и назад сразу же. С женатыми мужчинами лучше не связываться, да еще, если есть дети – это очень хлопотное дело. Хотя у каждого своя судьба. От судьбы никуда не уйдешь.

Лиза молчала. Медсестра ушла. Она сидела в кабинете, слёзы текли по её щекам. Сейчас она по настоящему осознала, что произошло с ней за две последние недели. Никто ей, до этого, об Алексее ничего не говорил, сама она никого не спрашивала. Догадаться, что он женат было не трудно, и мысль эта мелькала. Мысль мелькала, но не задерживалась, и всё потому, что Лиза отгоняла её, не хотела об этом думать. Все так быстро произошло, промелькнуло, как в тумане. В этот момент она поняла, что и сейчас в голове у неё тоже туман. Ясности не было. Поймала себя на мысли, что и не хочет она ясности.

Она пришла с работы и сразу же легла в пастель. Дома никого не было. Родители ещё жили на даче. Лиза долго плакала, а потом уснула. Разбудил её звонок в дверь. Она встала, на улице уже смеркалось. «Наверное, папа приехал», – подумала Лиза и, не спрашивая, открыла дверь. На пороге стоял Алексей. Улыбаясь, он сказал:

– Я взял твой адрес в регистратуре, хочу тебя видеть.

Представив, как она в этот момент выглядит; ужас охватил Лизу. Она стояла перед ним в домашнем халате, в том же, что и спала; заспанная, заплаканная и лохматая. Он зашел, отстранив её, сам закрыл дверь, спросил:

– Ты одна?

Она утвердительно мотнула головой. Алексей сгрёб её в свои объятия и стал целовать.

– Ты не сказал, что ты женат, что у тебя есть дочь, – проговорила она, дрожащим голосом, и со слезами на глазах.

– Да, но я думал ты знаешь, у нас в больнице все про всех знают.

– Я не знала.

Она освободилась из его объятий.

– Извини, я спала, у меня такой вид.

– У тебя чудесный вид.

– Не надо смеяться надо мной.

– Я не смеюсь.

Они прошли в её комнату. Алексей снова обнял её, прижал к себе, стал целовать. Лиза отстранила его. Он сел в кресло возле кровати и сказал:

– Да, я женат и у меня есть дочь. Теперь скажи мне: это для тебя имеет большое значение?

Губы её задрожали и из глаз брызнули слёзы.

Он обхватил её за талию, прижал к себе, прошептал:

– Это не должно для тебя иметь большое значения, я всё улажу сам.

Алексей целовал её в губы, глаза, не объяснив, что и как всё уладит. Он ушёл от неё поздно ночью.

Закончилась её последняя неделя преддипломной практики и в это же время она узнала, что беременная.

Первая мысль была; сделать аборт, но потом Лиза решила родить. Алексей долго молчал, узнав от неё эту новость, потом сказал.

– Конечно, не надо было рожать сейчас, но первый аборт… очень рискованно… Не дай Бог! Никогда себе не прощу, если испорчу тебе жизнь. Ребёнок должен родиться.

Но о разводе с женой и о том, как они будут жить дальше, промолчал. Пообещав перед этим, что всё уладит и разведётся, он не заговаривал больше на эту тему, а Лиза не спрашивала. Она ждала. Защищала диплом беременной и уже все знали, кто отец будущего ребенка.

В семье Лизы всё было готово для того, чтобы уехать в Германию: ждали Лизу, когда она окончит институт. Весть о том, что Лиза ждёт ребенка, привела их в шок. С большим трудом они успокоились и смерились.

Алексей был немцем, но жена у него была русской. В Германию он до этого времени ехать не собирался.

– Я не могу оставить дочь здесь. Ты понимаешь меня? – спросил он. Она молчала.

– Я знаю, ты поймешь. Иришке 9 лет, если я разведусь, жена не даст разрешения уехать в Германию с ней. Без её согласия меня не выпустят, дочь она мне не отдаст, а я не могу представить её без себя. Я подал прошение, чтобы мне разрешили выехать в Германию с семьёй. Жена об этом ещё не знает… Она против, но надеюсь, потом уговорить её. Там я хочу разойтись, тогда дочь будет со мной. Я люблю тебя, но если бы не Иришка… Она очень привязана ко мне и я к ней. Тебя очень прошу, дождись меня, и роди мне сына. Договорились?

Лиза молчала.

– Не пытаюсь уговаривать тебя остаться здесь, потому как, думаю, что это невозможно. Я разговаривал с твоими родителями, и знаю, что все ваши родственники уже уехали, остались только Вы. Но и не это главное, – он помолчал, – главное то, что в России происходит сплошной экономический развал. Кто-то разваливает страну, не щадя её интеллектуальной, и материальной собственности. Я уже четыре месяца не получаю зарплату. Уговорить остаться тебя здесь, без родителей, со мной, и с моими алиментами, язык не поворачивается. Я должен уговорить жену уехать в Германию, думаю, мне это удастся.

Лиза родила в Германии через 3 месяца, после того как они приехали. Алексей часто звонил. Его жена согласилась уехать из России; они получили вызов и скоро должны будут приехать в Германию. Ей казалось, что она любит Алексея. Сегодня она поняла, что существует нечто другое, чего она просто не знала. «Это „другое“ совсем не то, что было у неё раньше. Прекрасные восхитительные чувства – нет, это то, что нельзя объяснить словами. И что же? А ничего, – думала она, чувства другие, человек другой, а история почти та же».

Франц спал, Лиза смотрела на него, сидя на кровати, обхватив колени руками.

«Какой же он красивый! Так хочется смотреть на него». Она прикрыла одеялом его нагое тело, он открыл глаза, посмотрел на неё, спросил: «Кто ты?» – закрыл глаза и снова уснул. Лиза сидела в прежней позе и смотрела на него, из глаз её потекли слезы.

«Кто я? Случайная встречная, бедная женщина, с ребенком, со своими проблемами. А кто он? Богатый наследник, женатый человек, будущее которого расписано до мелочей, наверное, даже и то, когда должен родиться ребенок. Мои проблемы и его проблемы совершено разные. Я должна дождаться Алексея, отца моего ребенка, я обещала ему, и я постараюсь это сделать. У моего ребенка должен быть отец. Связывать себя новыми проблемами, распутывать новый клубок… – не хочу», – думала Лиза. Слезы текли по щекам, на колени. «Но какое счастье, что я понимаю, что такое любовь, да ещё и с первого взгляда. Знаю этого человека всего несколько часов, а, кажется, он такой родной и такой близкий. Надо сохранить это, прекрасную песню моей души». В эту минуту будущее с этим человеком ей не представлялось возможным.

На улице светало, снег перестал идти, моросил дождь. Внизу хлопнула дверь. Лиза встала, стараясь не шуметь, собрала свои вещи, зашла в ванную, привела себя в порядок. Войдя снова в спальню, она близко подошла к кровати: Франц спал, улыбаясь во сне. Лиза долго смотрела на него. У неё было огромное желание прикоснуться к нему, хотя бы еще раз и очень не хотелось уходить. Она не стала его будить, тихо открыла дверь, вышла.

Лиза спустилась вниз в кафе, увидела там господина Вебера, менявшего скатерти на столах.

– Вы уже встали? Уезжаете? Так рано? – спросил он.

– Да мне пора.

– Я подам Вам завтрак.

– Нет, не надо, спасибо. Лучше подайте мне счет. Хочу поехать раньше, пока на дороге мало машин.

Господин Вебер подошел к стойке бара, назвал ей сумму. Сумма совсем была маленькая и не соответствовала её примерным подсчетам.

– Большое спасибо, Вам и Вашей жене. Я вам очень благодарна за то, что вы помогли мне, сказала она, – спасибо.

– Не за что, если будете в наших краях заезжайте ещё.

– Неприменено, обязательно заеду.

Хозяин проводил её до выхода. На улице, уже почти рассвело. На стоянке было всего две машины, её и Франца. Её машина, старый «Фольксваген», десятилетней давности и его спортивная, последняя модель «Феррари», стояли вмести. «Вот такие мы разные, как эти две машины – подумала Лиза, садясь за руль. Она ехала по дороге, дворники смывали капли дождя со стекла, а она не вытирала слезы, катившиеся из её глаз. «Нет, нельзя так ехать, я должна остановиться, выпить кофе, успокоиться». Лиза свернула к заправочной станции, зашла в кафе, села за столик у окна. Просидела так больше часа, долго плакала, отвернувшись к окну. Ей было очень плохо в этот момент, она уже сомневалась, правильно ли сделала, что уехала, не простившись с Францем: «Может быть, вернуться? – мелькнула у неё мысль, – может быть, все могло бы быть не так, как я себе это представила?». Эту мысль Лиза тут же отогнала. Она всё больше убеждала сама себя, что ейчас легче развязать то, что ещё не связано крепкими отношениями, потом будет труднее.

Просидев в кафе больше часа, Лиза немного успокоившись и снова поехала. На удивление самой себя, ехала быстро и рискованно, стараясь не думать о Франце, а только о том, что надо быстро доехать до своего дома, а там ей будет легче, вся тяжесть спадёт с её души, все забудется.

Франц спал и видел во сне лес с высокими деревьями, закрывавшими свет и солнце своими макушками. Из-за этого в лесу был полумрак и прохлада. Солнечный свет пробивался через верхушки деревьев и тонкими световыми потоками, опускался на ветки деревьев. Франц шел по лесу к тому месту, где лучи света, доставали земли. Это место, казалось, совсем рядом, и очень теплым. Он шёл и шёл, а расстояние между ним и световым потоком оставалось прежним; попытался бежать, но ноги стали тяжелыми. Остановившись на месте, он пытался снова идти, ему так хотелось дойти до светлого места. Вдруг, поток света сам стал приближаться к нему. И вовсе это не поток, а девушка, наполненная солнцем. Вместо одежды её тело покрывали длинные светящиеся волосы, как лучи света. Франц попытался вспомнить, где видел её, протянул к ней руку: «Кто ты?», проговорил, он. Девушка исчезла, поток светлых лучей окутал его, стало очень тепло.

Проснувшись, и не увидев Лизу рядом, Франц подумал, что она, уже встала, и снова закрыл глаза. В комнате, в ванной и во всём доме, было тихо, на улице шёл дождь. Полежав несколько минут, вспоминая вчерашний вечер, он сел в кровати, осмотрел комнату. Признаков, что кто-то был здесь кроме него, или есть, не было. Франц резко соскочил, с постели, позвал: «Лиза», – ответа не услышал. Быстро одевшись и умывшись, он бегом сбежал вниз по лестнице, в кафе. В пустом зале, за крайним столиком, радом со стойкой бара, сидел дедушка и пил кофе.

– Доброе утро дед, – сказал, Франц и сел с ним рядом.

– Доброе утро внучек.

– А где, бабушка, и вчерашняя ваша гостья, Лиза? – спросил Франц.

– Бабушка, как всегда, в это время, на кухне. Гостья уехала, ещё час назад.

– Уехала? – Франц соскочил со стула.

– Поблагодарила нас, расплатилась и уехала, но мне показалось, что она была заплаканной. Вы что с ней не поладили?

– Мы очень поладили, дедуля. Я ещё никогда так ни с кем не ладил, и у меня еще не разу не было такого восхитительного вечера! Она чудесная, девушка, но что случилась, почему она уехала, не простившись со мной? Я же её ничем не обидел. Куда она уехала? Мне нужен её адрес. – Франц быстро поднялся в свою комнату, оделся – Куда она уехала? Мне нужен её адрес, – повторил он, сбегая по лестнице.

– Она не заполняла никаких документов, и я не видел её паспорта. Адрес она не оставила, телефон тоже.

– Этого не может быть. Ну, хотя бы примерно, куда, в каком направлении?

– Она ехала из Ганновера, и ещё ей осталось ехать 400 км до места, где она живёт – это все, что я знаю.

– Ну, да! Сведения, конечно, очень полные.

Франц, снова сел, возле деда, положил свою руку на его руку, сказал:

– Извини, дорогой, я не смогу сегодня остаться у вас, должен попрощаться. Где бабушка? Может она что – нибудь знает о ней?

– Сейчас я её позову, спросим.

Франц подошел к окну, стал смотреть на улицу, где по-прежнему шел дождь. «Какая скверная погода. А какая у неё машина? Какой номер? Надо спросить деда. Нам было так хорошо, как сон. Не хочу, чтобы это был сон, не хочу лжи и грязи. Если это обман, то какая же жизнь…?! Неужели ничего чистого и светлого нет в этом мире? И есть ли на земле то, ради чего стоит жить? Надо же было мне так крепко уснуть. Возможно, она замужем, а я женат. Ну, так что же тут особенного? Стоит ли из-за этого сбегать, не попрощавшись? Притворства не было! Я видел это, чувствовал».

Подошли бабушка и дед.

– Я, к сожалению, тоже больше ничего не знаю, – сказала бабушка.

– Какая у неё машина, номер?

Старики пожали плечами.

– Старый Фольксваген, тёмно-синего цвета, а номер я не посмотрел, – сказал дед.

– Я должен ехать.

– Ты хочешь догнать её, но это же нереально, да и зачем тебе это? Ты же женатый человек, – проговорила бабушка, строго смотря на него.

Не ответив ей, Франц вышел на улицу, сел в машину, поехал в направлении Мюнхена. Он проехал мимо, той заправочной станции, где сидела в кафе, возле окна, Лиза и плакала. Через пятнадцать минут, по этой же дороги, следом за ним, в том же направлении, поехала и она.

Есть она, и нет её Франц вернулся в Мюнхен, приехал в свой дом. Запланированный воскресный день, побыть у стариков, остался свободным. В настоящее время он жил у отца, и в своём мюнхенском доме бывал редко. Отец предлагал ему и Нине совсем переехать жить к нему, но Нина, наотрез отказался. Франц же любил свой родовой дом: в нём он родился и вырос, и в нём было много вещей, сделанных мамиными руками, да и находился он в пригороде Мюнхена, в тихом очень красивом месте, возле леса и озера. Нина сказала: «Я не люблю эту тишину, у меня от неё голова болит. Я люблю город и места, где люди живут, а не птички и зайчики».

Она сама выбрала небольшой старинный домик в городе. Отцу Франца это дом понравился, и он купил его, записав на своё имя: сказав, что под старость лет своих, возможно, переедет в него, а они, когда родят детей, переедут в его большой загородный дом.

Франц зашёл в спальню, не раздеваясь, лег на постель поперек кровати, закрыл глаза. Лежал так долгое время, думая о Лизе. «Неужели так бывает в человеческой жизни, между мужчиной и женщиной? С одного взгляда, с одного момента и так по сердцу… Наверное, бывает, если это произошло со мной», – думал он.

Дед сказал, что его комната занята и показал на девушку, которая сидела у окна, полу боком к ним. Она смотрела в окно и пила сок. Франц долго глядел на неё, ждал, пока девушка посмотрит в его сторону. Ему казалось, если она увидит его, то что-то произойдёт необычное и она повернулась, и посмотрела. Франц ощутил тепло с её стороны. Это тепло передалось ему, лицо его вспыхнуло жаром, он пошел к этому теплу, на блеск её глаз. И показалось, что реальность исчезла.

Нина ревновала Франца, рассказывая ему фантастические истории о его любовных похождениях, придуманные самой же. Его это раздражало, злило, он хлопал дверью, уходил. Они могли не разговаривать месяц. Первым на примирение, в этих случаях, он не шёл. Нина всегда искала повод для мира первой, а потом начинала снова. На самом же деле, Франц никогда не изменял ей, Лиза стала второй женщиной в его жизни. Франц и Нина прожили как муж и жена 3 года и он никогда не чувствовал к ней то, что чувствовал сейчас к Лизе.

«Что же делать? Она не оставила ничего, чтобы найти её. Наверное, у неё есть семья. Всё правильно, зачем всё рушить? Не захотела связывать себя, но,

до свидания-то можно было сказать? Странно. Теперь я знаю, что значат слова: «я не могу без тебя», как же мне тяжело без тебя сейчас. Будем надеяться, всё пройдёт, всё забудется».

Он пролежал так более часа, не переставая думать о Лизе. Встал, прошёлся по пустому дому. «Какая тоска», – подумал Франц, вышел на террасу моросил дождь: «Надо поехать домой. Да… – это жильё так и не стало моим домом и, наверное, уже не станет никогда».

Франц вышел из дома, походит по рядом с ним, сел в машину, поехал к отцу. Он надеялся, что там ему удастся отвлечься. Зайдя в свой кабинет, Франц попытался работать, но не смог сосредоточиться, мысли о Лизе мешали ему, и только к вечеру начал работать. Проработал до поздней ночи, а

утром позвонил деду, спросил: есть ли какие-нибудь известия о Лизе. Дед ответил, что, к сожалению, нет. Франц попросил его, чтобы он срочно сообщил, если что узнает о ней.

Прошло две недели, известий от Лизы не было. Франц принял окончательное решение разойтись с женой, не тянуть более с разводом. Он позвонил Нине и своему адвокату, сообщил им, что возобновляет дело о разводе. Нина сказала, что для неё нет проблем; хоть завтра. Когда же он разговаривал с адвокатом, то тот объяснил ему, что все проблемы в ней: она не даёт своего согласия, как и в прошлый раз, а без её согласия развод затянется на долгое время.

Франц попросил адвоката, чтобы тот серьёзно занялся его делом и, на этот раз, довел его до конца, сколько бы этот процесс не продолжался. Сам он решил попытаться уговорить свою жену развестись мирным путём – без растягивания время.

Разделить имущество будет не так уж трудно. Всё необходимое, по этому случаю, предусмотрено их брачным контрактом. Заявление на развод Франц подал ещё год назад. Нина согласия не дала, развод отложили на 6 месяцев, а потому в их семейной жизни наступило короткое перемирие.

При последней их ссоре, Нина обещала лично заняться разводом, и сделать всё, чтобы развод ускорить. После её обещания прошло два месяца, но она даже не разу не переговорила с адвокатом.

Франц позвонил Нине в пятницу, и сказал, что им необходимо встретится и поговорить.

– О! Нам есть, о чём говорить? – спросила она.

– Да, мы должны обсудить наш развод, – она долго молчала, потом весело сказала:

– О! Нет проблем – хоть завтра, я же уже говорила тебе. О, нет! Завтра и после завтра, я не могу, у меня деловая встреча.

– Ты так много стала работать, что проводишь деловые встречи по выходным дням?

– Ты меня ревнуешь? Как это неожиданно!

– Я не ревную, – ответил он зло.– Если ты несвободна, не имеешь время в эти выходные, то давай встретимся в следующие выходные, лучше в пятницу, можно в субботу, в воскресенье, выбирай любой день сама, я приду.

– Ну, хорошо, жду тебя в ту пятницу или в субботу и воскресение. У меня много дел, но для такого случая я найду время.

– Хорошо, я приеду в 6 часов вечера, в пятницу.

– Это время меня вполне устраивает. Пока.

Обычно, утром, Франц вставал очень рано, шёл в тренажёрный зал, затем в душ или бассейн, который был пристроенный к их дому, позавтракав, ехал на работу.

О Лизе он думал постоянно. Мысли о ней успокаивали его и в мечтах уносили от реальной жизни.

«Но не может же быть такого, что мы не встретимся. А может быть, жизнь хотела показать мне, что в ней есть моменты – мучительно прекрасные? И неважно, что потом, важно то, что я знаю больше о жизни, о настоящей любви. Как же мне жить, если я теперь знаю, что есть такое – настоящая любовь? Есть она, и нет Её».

Каждый день, когда он шёл или ехал по улицам, то вглядывался внимательно в прохожих, и особенно в водителей женщин. «Может быть, она живёт в Мюнхене, не далеко от меня, а я не знаю». Его работа была – их собственное дело, полученное отцом по наследству от родителей. Они имели 5 больших ресторанов в Мюнхене и в его окрестностях.

Отец и мать вдвоём вели все дела, приучая к этому с детства Франца. После смерти матери её работа перешла к Францу.

Одна семья и все, и всё в ней врозь

У Родителей Нины был ресторан в Мюнхене и гостиница с рестораном для отдыхающих в курортном месте, в городе Стамсриде. В настоящее время, она жила и работала в Стамсриде. Здесь было их семейное, основное и большое дело. В последнее время, Нина стала проявлять интерес к работе на своих предприятиях и очень много работала.

Отец был очень доволен, что дочь стала серьезно, относится к семейным делам, до этого она редко появлялась в Стамсриде, в основном следила за работой в Мюнхенском ресторане, особо не вникая в бизнес. Там было хорошо отлаженое дело, под контролем матери и не требовало большой работы.

Мать и отец поженились очень рано, в 18 лет. После венчания, через 3 месяца родилась Нина. Отец не раз говорил: «Если бы мать не была беременной, и на нашей женитьбе не настояли мои родители, я бы не женился на ней никогда». Нина жила с бабушкой, до 10 лет. Родители же сначала, учились в гимназии, затем отец оканчивал университет, а мать перенимала семейный бизнес. Бабушка, передала дочери, матери Нины, дела, а сама стала заниматься воспитанием внучки, взяв её в свой дом.

Отец и мать никогда между собой не ладили и жили каждый свой жизнью. Нина переехала в родительский дом только после смерти бабушки.

Мать строго следила за её учёбой, за тем как она проводит свободное время, но Нина часто ловила себя на мысли: «Как же мама похоже на госпожу Мюллер, мою няню». Ей всегда казалось, что мать отводит с ней рабочие часы, за которые ей потом должны будут выплатить зарплату.

Она побаивалась мать, старалась хорошо учиться и потому, наверное, они ладили. Но иногда, она закрывалась в своей комнате и долго плакала. Ей было очень жаль свою умершую бабушку, которая совсем иначе к ней относилась. Они могли вдвоём, вечером, когда шла хорошая передача по телевизору, сидеть рядом на диване прижавшись, друг к другу, до поздней ночи. Прильнув к тёплому бабушкиному боку, Нина иногда засыпала, а бабушка, выключив телевизор, положив её голову к себе на колени, поглаживала её по волосам.

Нина могла рассказать бабушке всё, что думала, что случалось у неё в школе, на улице. К матери она подходила только с просьбой. Между ними была невидимая холодная стена, которая не позволяла Нине даже думать об откровенности, а мать даже не пыталась изменить их отношения, разрушить холодность, отчуждённость. Отец появлялся в их доме так же редко, как и в бабушкином.

Большую часть свободного времени, Нина была предоставлена сама себе и компьютеру. Ещё перед замужеством, она уехала от матери: сначала жила в Мюнхене с Францем, затем, когда они стали ссориться, переехала в Стамсрид, к отцу. «Это самое красивое и спокойное место в Баварии», – говорил отец. Здесь он родился и вырос и никогда у него не было желания уезжать. Мать же, напротив, не хотела сюда переезжать. Так и жили они одной семьёй и все врозь.

Нине нравилась в Стамсриде. От отца она имела полную свободу, вела здесь весёлую жизнь; была в больших компаниях, часто приглашала к себе гостей, ездила отдыхать по разным экзотическим местам, посещала дорогие магазины, модно и красиво одевалась, на работу ходила только в одежде отражающей национальный, баварский, немецкий стиль.

У неё были поклонники, но после последней, большой ссоры с Францем, она встречалась с Рудольфом Мазером, симпатичным парнем, окончившим гимназию и работающим в школе учителям.

Они иногда проводили вместе свободное время, но она никогда не планировала свою дальнейшую жизнь с ним. Во время ссоры Нина, злилась на него; ей хотелось любыми путями оправдать себя в ссоре и доказать что он виноват. Вечерами, если она была одна, плакала, долго не могла уснуть, и засыпала только в том случаи, если представляла себя в объятиях Франца.

Все их взаимные отношения, с самого начала были построены так, что инициатором во всём была она. Когда речь зашла о женитьбе, Франц не проявлял к ней никакой инициативы. Если бы она сама, хитрыми различными способами не повлияла на своего отца и его родителей, они бы не поженились. Дальнейшие уже семейные отношения слаживались так, что если она позвонит, то они встретятся, если она пойдёт на перемирие после ссоры, то они помирятся. Больше всего он злил её тем, что со всем соглашался, что бы она не предложила, и не сказала, но делал всегда по-другому, по-своему, когда же внимательно выслушивал, то было видно, что параллельно думает о чём-то ещё. Конечно появлялась мысль, что о ком-то. Очень тяжёлыми их отношения стали год назад, когда Нина сказала ему, что сделала аборт. Он долго, в упор смотрел на неё, а потом спросил:

– Этот ребёнок должен был быть от меня?

– Ну, конечно, от кого же ещё, как ты вообще смеешь так думать обо мне?

– Тогда почему же ты не спросила меня? Согласен ли я, чтобы его не было?

– Я считаю, что нам рано ещё заводить детей, мы должны пожить для себя.

– Ты же знаешь, что я так не думаю.

– Да, знаю, поэтому и приняла решение одна. Это несовременно связать себя детьми, сейчас, в такие годы. Я собираюсь родить только после 30 лет.

Ты собираешься, или мы?

– Я надеюсь, что ты, наконец, поймёшь, что это глупо и несовременно связать себя пелёнками сейчас, прокричала она.

Он долго молчал, пристально смотря на нее, потом так же молча, оделся и, не произнеся больше ни слова, ушёл из их мюнхенского дома, при этом громко хлопнул дверью.

Через неделю Франц позвонил, сказал, что хочет развестись с ней. «А, я не желаю», – крикнула Нина и бросила трубку. С того дня они встречались очень редко и в каждой встрече, она задавала ему одни и те же вопросы.

– Если не секрет, с какой женщиной ты встречаешься? Я её знаю или нет? – Это были единственные вопросы, которые выводили его из равновесия, он начинал злиться.

Она без звонка, без предупреждения, появлялась у него на работе или в тех местах, где он мог быть по её сведениям. Особенно часто, и неожиданно Нина приезжала в отцовский дом. Тот факт, что Франц не жил в их доме, убеждал её, что у него есть любовница, но она не разу никого не встретила с ним. Однажды узнав точно, где он будет, Нина появилась там со своим другом, Рудольфом. Франц спросил её: «Кто этот юноша, с которого ты не сводишь глаз?». «Ну, как тебе сказать…? Это один молодой человек, который симпатизирует мне. У тебя же есть подруга, почему я не могу иметь друга?»

«Моя подруга – это моя работа – с утра до вечера», – сказал он, ехидно улыбаясь и печально смотря на неё.

Через неделю, она получила от адвоката официальный документ Франца о разводе. Нина была ещё к этому не готова. В тот день, она не могла уснуть, до утра: плакала, придумывая различные планы, как избежать развода. Потерять Франца не входило в её планы, и среди её знакомых мужчин, не было не одного, который бы мог сравниться с ним – это раздражало и злило.

Рудольф был для неё только как забава. Показав его Францу, Нина надеялась вызвать ревность у него, а в место этого получила развод. Она поняла, что сделала глупость, но что делать дальше не знала. Все её планы рушились, разбивались о его равнодушие к ней. Оставался только один выход, родить ему ребёнка. Но, как это сделать, сейчас, когда он знает о Рудольфе, и настаивает на разводе? И как ей не хотелось заводить ребёнка! Мысль о ребёнке не радовала, а наводила тоску. Сейчас рожать ребёнка, когда жизнь вокруг неё бьет ключом; интерес к работе, Рудольф, поездки на отдых.