Читать книгу: «Жизнь и смерть князя Святослава. Князья и воины», страница 8

Глава 3 Убийство

Все обернулось неожиданным образом, когда Танька вернулась в свою коморку. Она чувствовала, что все рухнуло, все напрасно, ее просто прогонят по приказу князя, если она попадется ему на глаза. Вот ведь поднялась она на вершину и тут же рухнула вниз. И, кажется, ледяная глыба пронзила ее душу, и начала медленно таять. Она должна была все бросить и уйти, чтобы никогда туда не вернутся, может быть потом, когда Святослава не станет, только тогда она будет злой старухой, и все из-за этой Марии, какой черт принес ее в комнату. А ведь она исполняла все, что ему хотелось. Вот такая княжеская милость, благодарность за все доброе.

Она снова вспомнила его гневный голос, князь требовал, чтобы она убиралась и не появлялась больше, а перед ведьмой собрался оправдываться.

Танька ненавидела Марию с той яростью, на какую только была способна рабская душа. Но прежде, чем она уберется, она отомстит им всем так, что они уже не забудут ее никогда. Она твердо решила, что этой ночью проберется в покои наложницы и расправится с ней. прихватила самый острый нож, Танька тайно радовалась, что так она сможет отомстить князю, а потом пусть ищет ее и делает, что вздумается, она найдет как и где спрятаться. Решила, что отправится она на земли древлян, там князь сроду не появлялся, как говорил ее братец, туда уходя после ссоры с воеводой, и понимая, что в Киеве ему не жить.

Она знала, что там погиб его отец, и он с матерью был в отрочестве, потому и считал, что путь туда ему заказан. Она устроится там как-то, может быть даже замуж выйдет, и будет жить поживать без всякой нужды.

Она готова была стать убийцей, отнять жизнь у той, которая ни в чем не была виновата. Танька поежилась, вспомнив о кухаркином пророчестве и могиле. Старая ведьма беды накаркает. Но нет, все обойдется, и в ее жизни будет счастье, и дом у нее будет не хуже княжеского, но свой дом. Ей просто нужно отомстить и успокоиться.

№№№№№№№

Мария заснула в тот вечер быстро.

А как часто она полночи не могла заснуть, а потом внезапно просыпалась и не могла понять, что с ней, где она находится.

Луна едва освещала ее комнату, блики падали то там, то тут и все казалось другим, вовсе не прежним.

Но ничто в мире не могло нарушить покой.

Она услышала, как скрипнули двери, а потом шаги к ее ложу. Но не было страха и дурных предчувствий, ей давно никто не желал зла, никто не грозился. Но разве в такие минуты бес мог оставаться спокойным и беззаботным и позволять совершаться такой несправедливости? Но сам он расправляться с ней не собирался, руки марать не пристало. Он тряхнул князя и шепнул:

– Ступай к Марии, а то поздно будет.

Он подчинился бесу, и бросился туда, словно стрела, выпущенная из лука. Он сразу же заметил фигуру над кроватью, он видел или чувствовал, что в руках у нее был нож. С ловкостью барса бросился к ней князь, и с такой силой швырнул ее на камни пола, что она грохнулась замертво, и успела себя поранить.

Мария окончательно пробудилась, но не могла ничего понять. Она смотрела то на Святослава, то на тело, похожее на куль с соломой.

– Я нарушил твой покой, эту падаль унесут сейчас.

– Она думала, что убив меня, займет мое место, несчастная, наложницей твоей станет, безумная, сколько их таких еще рядом бродит. Но и ты не будешь прыгать на всех подряд, может это тебя чему-то научит.

– Посмотрел бы я, как ты говорила, если бы не поспел вовремя.

– Велика потеря, – спокойно отвечала Мария, – не дорожу я вовсе этой жизнью, нечего мне бояться, наверное, у Ния в царстве тьмы не будет хуже. Только Морена забирает тех, кто помирать не хочет, а нас оставляет до самой старости.

Так они беседовали около трупа той, которая собиралась лишить жизни соперницу. Неужели он напрасно спасал ее. Но думал князь даже не о Марии, а о себе любимом.

Труп унесли слуги, больше напоминавшие не людей, а тени. Князь остался у нее, хотя она не просила о том.

Тайна исчезновения служанки никого не волновала, и осталось только привидение, которое могло являться и пугать невинных. Тетка же Танькина боялась даже спросить о том, где она осталась.

Она не смогла стать княгиней, хотя разве с Ольгой происходило не то же самое прежде? Откуда она пришла, прежде чем поселилась во дворце, кем была и кем стала?

И это привидение появлялось в комнате Марии, но причинить врага ей служанка не могла… Но такова жизнь, она никогда не была справедливой.

Глава 4 Призраки в ночи

Святославу редко снились сны. И сновидения были путаны и неразборчивы. Но на этот раз он пробудился в холодном поту. Ему снилась служанка, убиенная им недавно. В каком-то широком белом одеянии она приближалась к нему, протягивала руки и шептала:

– Думаешь, избавился от меня, княже. Не выйдет, я все одно буду с тобой, а когда басурмане твою голову снесут и чашу сделают, я первая из нее мед пить стану, но не за упокой твоей души. А чтобы никогда не было покоя. Страшной будет смерть твоя, ещё какой страшной, – выдохнула она, и захохотала, но что-то скверное звучало в ее смехе.

– Проклятие, – подумал Святослав, – эта змея подколодная все время со мной.

Он вспомнил о матери. Интересно, он никогда не спрашивал, как она нашла отца, как он взял ее в жены, неужели вот так обманом и коварством все и случилось. Но лучше не думать о том. Было в том что-то чудовищное. И Святослав, никогда внимания на чувства не обративший, никак не мог успокоиться.

О какой чаше она говорила? Что с ним еще может случиться? Но все это было для него покрыто мраком тайны.

№№№№№

Во дворец снова пришел старик. Когда он шел к одной из своих конюшен, решив покататься на любимом жеребце да развеяться.

– Да что они все взбесились? – подумал Святослав, – что это нынче от привидений и колдунов проходу нет?

Но вслух он произнес:

– Это снова ты, старик, – что еще приключилось? Или ты хочешь сказать, что я от коня своего погибну. Но меня ты не проведешь так, как дядюшку. Мой конь останется со мной, – гордо заявил он.

– Да нет, конь тут не виновен, хотел тебе напомнить, что убивая других, ты душу свою бессмертную теряешь.

– Видно судьба моя такова – убивать других, – отвечал князь, – это тебе велено Велесом беречь души. А на том суде, которым вы пугаете, разберутся, кого и за что я убил и изувечил. Я останусь воином, и только воином, мне идти в сражение, а там убивают.

Вскочив на коня, он помчался прочь, а старик еще долго стоял и смотрел. Он видел всю тщетность своих усилий и страшно мучился.

И зачем он только пытается что-то объяснить князю, словно тот станет его слушать. Да и к чему ему Ирий прекрасный, если ему и в Пекле будет хорошо.

Но старик знал главную причину своих бесплодных усилий – он сын Ольги. Уж столько лет и зим нет на земле княгини, да и сам он думает только о душе своей и о том свете, куда все обречены уходить. Но ни одна жена в мире с ней не сравнится. И хотя княгиня отвергла его когда-то, он любил ее всей душой. Вот и хотел он сказать князю, чтобы тот остерегался, потому что скверно все в его судьбе

Но князь умчался, даже не дослушав его.

– Ну и пусть, – обиженно подумал старик, возвращаясь к себе.

№№№№№№

Старик давно уже хотел поговорить с княгиней, но все время откладывал этот разговор, ему казалось, что время еще не настало. Что успеется. Само ожидание было хоть и утомительно, но приятно. А потом остается только пустота, а пустоты такой не хотелось.

Но сейчас он чувствовал, что жить осталось недолго. Вот только ее непокорный сын никогда этого не узнает.

Вызвать из Ирия душу Ольги оказалось проще, чем он считал. Перед ним появился бледный призрак, появился так быстро, что он даже немного растерялся.

– О, какая радость, ну здравствуй, княгинюшка, – встрепенулся старик, понимая, что все получилось.

– Это тебе здравия пожелать надо, а мне оно уже не к чему. А я-то гадала, кто про меня тут вспомнил.

– Император ушел в мир теней вчера, вот и хотел тебе о том сказать для начала.

– Помер, говоришь, – переспросила она, словно не расслышала, – значит, свидимся скоро там. Ему в чистилище, поди, еще отправиться придется, да все одно недолго ждать осталось, да и ты надолго тут не задержишься.

– И то правда, Ольга, и мне пора покидать этот мир, вот и хотел на тебя еще взглянуть.

– Как – то и забыла я о том, что тут у нас было, но что там Киев, что мой сын, расскажи о том, коли позвал.

– Сын твой все воюет, все в сражения рвется. Говорят, он смел и отважен, только не мне о том судить. Крут он на расправу больно, мало кто с ним сладить может. Хотел предостеречь его, да слушать он не собирается, – развел руками стари.

– А как тот самый монах, его Мария очень любила, – вдруг спросила Ольга, о чем-то своем вспомнив.

– Сразу после твоего погребения он исчез куда-то, как сквозь землю провалился бедняга, а Мария с князем до сих пор, одна и может противостоять ему только, иной раз останавливает, да надолго ли его остановить можно?

– Она должна была его женой стать. Если бы не расчёты и традиции, – вдруг вспыхнула Ольга, ведь знала я, что не для него Любава, да ничего сделать не смогла…

– Слышал я, что собрался князь переносить столицу из Киева в Переславец, все переменить он хочет, во всем противиться, словно бес в него вселился.

– Бес вселился, – усмехнулась Ольга, – в этом ты не прав.– Ну что же, теперь его время, а мы помешать не сможем. Со временем все на место встанет. Ты только за этим меня звал?

– Не только, – признался монах, – хотел сказать, что только тебя одну и любил в этом мире, никого кроме тебя у меня не было. Не могла ты запретить любить себя, что бы ни делала

– Спасибо, старик, – усмехнулась Ольга, а мне – то чудилось, что ни одна живая душа не любит меня. Долго я о том думала и гадала в Ирии своем, хваталась за мужа, за Олега, за сына. Но один холод и пустота с их стороны были. Даже император только княгиню славян видел во мне. Все против меня тогда было. И без любви была я убогой и сирой.

– Как там, на небесах, – спросил он неожиданно.

– Да как сказать, – пожала она плечами. И хорошо, и плохо, но одно я поняла, нет ничего лучше жизни у человека, хотя она быстро проходит. Если бы была у меня еще одна жизнь, то не князя бы я выбрала, а любовь, тогда и помереть не страшно. Но надо только смириться. Мне пора возвращаться, я и без того задержалась тут с тобой.

Последних слов старик не слышал, в тот самый момент он и помер.

Когда в комнате неожиданно появился Святослав, решив поговорить о самом главном, старик был уже мертв. Он тряхнул его, понимая, что опоздал, остается только сожалеть о том, а потом отошел в сторону.

Почему так получилось? Ему просто не повезло или так и будет в жизни его и дальше. Старик ни о чем не успел ему рассказать.

Святослав позвал слуг и велел готовиться к похоронам. Сам же он чувствовал, что никто больше не сможет ему помочь.

Глава 5 Переезд

Все снялись с мест. Мария еще раз оглянулась на дворец. Ей жаль было покидать его. Она понимала, что монах, если и одумается, теперь ее не найдет. Но прошло достаточно времени, чтобы он приехал за ней, а теперь уж и гадать не о чем.

Они отправлялись в неведомый Переславль, и ослушаться приказания князя никто не мог, даже если бы захотел.

Святослав давно задумал перенести столицу, теперь собирался это осуществить. Напрасно она таила надежду, что он остановится и одумается, этого не случилось.

Мария может быть впервые не стала ему перечить, какое-то равнодушие было в ее душе. Пусть будет как будет, так как он этого хочет. Она отправилась к кумирам, расположенным за городом, около Олегова кургана и спросила у князя, стоя у Перуна:

– А как же твой бог, ты его с собой прихватишь?

– Он давно здесь, пусть город охраняет, там мы нового сотворим, – размышлял вслух князь. А в том дворце уже поставили нового кумира.

– Как все легко и просто у тебя выходит, новый дворец, новый бог, там и жизнь видно будет новая. Хорошо, если не хуже этой.

Больше они о Перуне не говорили, кажется, что он навсегда остался в Киеве. Но почему она о том говорила, может, упрекала его, хотя он о том давно думать забыл. Но и к капризам ее он тоже привык.

– А кто же в Киеве останется, – продолжала пытать его Мария, никто другой все равно не решился бы о том спросить.

– Ты обо всем узнаешь первая.

Князь оглянулся по сторонам, словно искал кого-то.

Подошла Любава вместе с Ярополком (значит он посылал за ними, вряд ли она сама решилась бы появиться перед князем без его ведома, она не такова была в реальности, чтобы ослушаться.

Мария заметила, что княжич повзрослел и стал краше прежнего, а княгиня состарилась еще быстрее. Да вообще непонятно, как она еще живет при такой – то жизни. Хотя на ней был великолепный наряд, но она казалась старухой, хотя была младше Марии. Та невольно поежилась.

Они все остановились перед высоким крыльцом княжеского дворца, из толпы в тот момент вышла невысокая, невзрачная женщина, из тех, кого не отличить в толпе. Запомнить ее даже по приказу князя было невозможно. Она остановилась перед Святославом.

– Подойди ближе, – приказал князь.

И только теперь в той самой бабке узнала Мария Малушу – ключницу Ольги. После смерти княгини она куда-то пропала. Хотя говорят, не в первый раз. Но тогда она и не заметила этого. Только зачем пригласил ее молодой князь, который относился к ней настороженно.

Святослав заговорил поспешно:

– Вот о чем хочу сообщить вам, – произнес он, – уходя из Киева, я оставлю на киевском столе своего сына Владимира. Чужд мне град сей. Но он хорош для многих, живите и берегите его. Сын мой хотя и молод да умен не по годам, он сладит с вами, а если что сам вернусь сюда. Если придется мне вернуться, то никого не пощажу, ни своих, ни чужих.

И сразу было понятно, что так все и будет.

Он взглянул на Марию, она была удивлена, но не огорчена.

– Знала, что удивишь ты нас, но не думала, что так, – только и произнесла она, – значит, сын рабыни станет князем в Киеве твоем? Тогда моего можно и византийским императором сделать, – подумала она, но вслух этого говорить не стала, решение принято, князь от него не отступится.

Она подумала и о том, что Ольге это должно было понравиться.

– Он же мальчишка, – только и сказала она

– Я мог, и он справится, – послышалось в ответ.

№№№№№№

Святослав пришел в маленький домик на окраине перед тем, как все это свершилось. Малуша, взглянув на него, засуетилась, почти не поднимала глаз, все в пол глядела. Она успела отвыкнуть от вторжений князя, он давно у нее не бывал. После того, когда появилась Мария, он о ней совсем забыл.

Он велел позвать сына. Она выбежала на двор и крикнула Владимира. Тот вошел в дом и остановился смущенно перед отцом.

Князь сидел на лавке, около окна, смотрел на него сурово. Что-то тяжелое было во взгляде его, словно он был чем-то недоволен.

– Ты знаешь, что я твой отец, – вопрошал Святослав.

– Матушка говорила, – отвечал отрок. Он никак не мог сладить с волнением, и чувствовал, что князю это было не по нраву.

– Вот и я о том самом, да еще кое-что сказать пришел. Уезжаю я из Киева, и тебе стол киевский оставляю.

– Мне? – невольно вырвалось у того, то ли парень не понимал о чем речь, то ли боялся поверить услышанному. Он думал о скверном, а не о добром в первую очередь.

– Сделаю тебя князем, – отвечал тот. Ярополк еще молод и не хочет он о том думать, пусть подрастет немного, у него свой град будет пока я жив, а Киев тебе, бабка твоя была бы рада, что я так решил. Завтра обо всем и объявлю.

Владимир молчал, он мало что понимал, и боялся гнева отца, который всегда был не сдержан в порывах своих. Даже то, что он был так близко, пугало и угнетало парня.

Он пытался понять, какое отношение имеет его матушка, которую он стыдился к этому человеку? Но если матушка ничего не придумала, и он говорит, что отец, так не все так плохо, – выдохнул чуть спокойнее Владимир.

Он пока не мог поверить, что стол достанется ему, ведь он ничего не знал и не умел. И никто ему не поможет, даже отец родной, хотелось отказаться, но он понимал, что не сможет этого сделать. Оставалось только не показывать страха и как-то жить дальше.

Глава 6 Наложница

Малуша покорно пошла проводить князя. Он же так и остался стоять около стены, боялся пошевелиться, понимая, что уже завтра все переменится, и та тихая, полная хлопот и забот жизнь, тяжкого труда завершится для него навсегда.

Но что же будет в той, иной, новой жизни, с большими делами большие хлопоты придут к нему. Князь уедет в свою новую столицу, а что станет с ней и с ее сыном?

Все, кто рвутся к власти, никогда не забудут о том, кто матушка его. Вот и мать его покорная и безголосая, не выдержав страха, если бы не князь, то и в обморок бы упала, наверное, или по-звериному завыла, как она только держится еще?

– Князь, а князь, – прошептала Малуша. Видя, что Владимир уже приближается, – не губи сына, один он у меня остался, никого больше нет со мной. Молод он, ничего не знает и не ведает, помру я, если с ним что-то случится во дворце твоем, – она готова была разрыдаться.

– Замолчи, – остановил ее Святослав, – не чужой он мне, – я знаю, что делаю, он мой сын, и станет князем, не хуже иных. Не учил я его, правда твоя, только в деле он всему и научится, и обожжется, но лучше поймет, да и нечего там нет страшного в учении том. Если совсем худо будет, вернусь и помогу, но думаю, что моя помощь ему не нужна станет.

Он досадовал, ведь пришлось так много говорить с глупой и пугливой бабой, ей только и хватило ума ребенка зачать.

– Он добрый мальчик, там же у тебя звери одни, не выдержит он такого окружения, – все еще твердила ключница, но князь давно ее не слышал, он уже мчался куда-то, она стояла на дороге и не могла успокоиться.

Так всегда было, а чего еще она от него хотела?

Малуша поспешила к сыну. А Святослав вспомнил ее лицо, уже отъехав на приличное расстояние от этого дома, не понимая, что могло связать серую, забитую бабу и его когда-то. Конечно, она тогда была моложе, да и не приглядывался он к ней, и все-таки…

– Он собирается мне стол отдать? – услышала она голос сына, тайно надеясь на то, что князь передумает, и, боясь того, что он передумает. Это противоречивое чувство раздирало его на части. – Может он пошутил?

– Князь никогда не шутит, – оборвала его Малуша, все еще погруженная в свои страхи и размышления. Но говорила она тише и мягче, будто знала то, что дни ее сочтены.

– Ой, страшно мне сынок, но деваться некуда, ты его сын, думала, он позабыл о том, а он не забыл, придется подчиниться.

В ее голосе звучала обреченность.

– Да, но почему он так с тобой обращается, матушка? – немного отошел от потрясения Владимир.

– Он со всеми так обращается. Сынок, – я – то велика птица, что ли? Только мать его и могла осадить, пока жива была, потом уже никто не смог больше, если бы не Мария, не знаю, что с нами было бы.

– Эта та наложница, которой так много позволяется?

– Из-за нее мне уйти пришлось и тебя оттуда увести, такой большой была власть ее над миром и князем.

Владимир с самого начала питал к ней тайную злобу, матушка же скорее, тайную зависть.

– Но я даже с рабынями не стану так обращаться, – горячо заверил Владимир.

– Ой, сынок, вот за доброту твою и мягкость боюсь больше всего. Хотя и крут Святослав, да умеет он со всеми обращаться, а у тебя не выйдет ничего. Доброта только в первый миг привлекает, а потом она кошмаром твоим станет.

Долго еще говорили они в тот вечер, она чувствовала, что скоро отдалится ее сын, никогда больше не будет его рядом с нею, тогда совсем одна она останется.

Но разве о такой судьбе она мечтала?

№№№№№№№№

Ярополк удивленно взглянул на матушку.

– Кто этот Владимир, почему отец говорит, что он его сын?

Княгиня молчала, неужели не могла она вмешаться. Хотя, конечно же, не могла, разве он не убеждался в том давно и упорно.

– Не ведаю, сынок, это только ему одному известно, – наконец произнесла она, не желая, чтобы сын свой характер показывал

– Но этот стол должен принадлежать мне, – не унимался Ярополк.

– Он поступает так, как желает, – спокойно отвечала она и развела руками, – и пока он жив, так будет всегда.

– Пусть он мне не обещал Киев, но ведь наследовать должен я, а не сын рабыни, почему же он так поступает со своим наследником?

– На все воля твоего отца, сынок.

Княгиня боялась, что Святославу донесут все слова сына, и тот придет в ярость.

– Почему ты такая безответная, – решил он сорвать на матери разочарование и зло, – говорят, бабка сама в походы ходила т города жгла

– Ходила и жгла, – будто эхо, повторила княгиня.

Она почувствовала, что сын упрекает ее и не может примириться с тем, что творится в их мире.

– Я не бабка и мне не подвластно такое, – отвечала Любава, то ли оправдываясь, то ли извиняясь. Она видела, что сын ее бесчувственен и жесток, что она с ним никогда не справится. Он похож на отца, мечтает о подвигах и славе. Наверное, это не так плохо, и все-таки… Если узнает о том Святослав, то не пощадит его, и она не сможет себе тогда простить этого, и все проклятая рабыня с ее отпрыском.

№№№№№№№№

– Уходишь все-таки? – спросил Мефи у князя

– Да, Дунай мне более люб, – отвечал тот, – да и ближе к Болгарии.– Сколько идти в поход теперь, а там все рядом.

– Ты еще повоевать решил, никак угомониться не можешь? – у Мефи поднялось настроение. Он погряз в повседневности и никак не мог успокоиться.

Да и сам бес помнил, как давно они не сражались, ведь не из трусов был князь, а как-то все миру бысть – писалось в летописях тех времен