Читать книгу: «Магнолия императора», страница 3

Глава 3
Дворец Танли

И вот наступил мой последний вечер в родном доме. На следующий день я должна была отправиться во дворец. В этот вечер родным дозволяли увидеться с новоизбранной наложницей и попрощаться. Встретиться со мной пришли все: отец, мать, старший брат и младшие сестры. Фан Жо вывела из комнаты всех посторонних, чтобы мы смогли спокойно поплакать на прощание.

Я плакала, потому что понимала, что после того, как я стану частью гарема, у меня больше не будет возможности поговорить с родными.

Вытерев слезы, я посмотрела на Юйяо и Юйжао. Юйяо недавно исполнилось двенадцать, ее уже считали взрослой. Несмотря на то что она была не так хороша собой, как я, ее можно было назвать очаровательной. Вот только характер у нее был слишком мягкий и податливый. Такая нерешительная девушка вряд ли сможет чего-то добиться в жизни. Юйжао была совсем еще маленькой, всего семь лет. Но уже сейчас по глазам было видно, что в ней скрывается крепкий дух. Она была очень бойкая и умная. Родители говорили, что Юйжао очень похожа на меня, когда я была того же возраста. Они были уверены, что сестра вырастет настолько красивой, что даже рыбы, завидев ее, будут от стыда за свое уродство опускаться на самое дно. Я очень любила Юйжао, для меня она была самым близким человеком из всей семьи.

Юйяо изо всех сил старалась сдерживать слезы, но все равно всхлипывала, поддерживая под руку маму. Мамины глаза тоже были полны слез. Юйжао не до конца понимала, что происходит. Она обхватила меня за шею, и я чувствовала, как моя кожа становится влажной от ее слез.

– Сестренка, не уезжай, пожалуйста, – молила она меня.

Мои сестры были еще совсем юными, поэтому не могли стать опорой семьи. Хорошо, что у меня был старший брат, Чжэнь Хэн, молодой и подающий надежды дворянин. Он был всего на четыре года старше меня, но уже имел хорошее образование и прекрасно разбирался в боевых искусствах. Через три месяца он должен будет отбыть на границу, чтобы вершить великие дела во славу нашей империи.

Я внимательно посмотрела на маму. Ей было чуть больше сорока, но выглядела она моложе своих лет, потому что всегда жила сытой и беззаботной жизнью. Но вот наступило время, когда ее покидала старшая дочь, а вскоре из дома должен будет уехать и сын. Из-за грусти, поселившейся в сердце, на ее лице появились новые морщинки, а на висках засеребрилась седина.

Мама вытерла носовым платком скатившиеся по щекам слезы, но их было уже не остановить. Слезы все катились из глаз и катились, и было бесполезно с ними бороться.

У меня защемило в груди, когда я увидела, как ей грустно.

– Матушка, я ведь просто переезжаю жить во дворец. Меня там никто не будет обижать. – Я хотела успокоить маму, хотя сама еле-еле сдерживала слезы. – А брат уедет, чтобы заработать славу и имя. Он вернется совсем скоро. А пока о вас позаботятся Юйяо и Юйжао.

Матушка обняла меня, продолжая всхлипывать. Через какое-то время она немного успокоилась, вытерла слезы и сказала:

– Люди говорят, что жизнь во дворце подобна темным морским глубинам. И вот подошла твоя очередь окунуться в это море. Хуань, помни, что в первую очередь ты должна беспокоиться о себе. Ты будешь жить с другими наложницами, поэтому все время будь начеку. Ты должна быть терпеливой, не спорь ни с кем и не ввязывайся в неприятности. Особенно будь осторожна с наложницей Хуа, которой сейчас благоволит император. Если в будущем ты станешь любимой наложницей Его Величества, я буду рада, но ты для меня важнее всех почестей и богатств. Твоя жизнь ценнее всего, поэтому постарайся беречь себя.

– Матушка, не беспокойтесь. – Я постаралась улыбнуться, но получилось с большим трудом. – Я запомнила ваши наставления. Однако и вы с отцом тоже берегите себя.

Отец все это время сидел молча и лишь грустно смотрел, как я прощаюсь с остальными. И тут он заговорил.

– Хуань, теперь только от тебя зависит, обретешь ли ты славу или позор, – торжественно заявил он. – И ты сама понимаешь, что слава и позор семьи Чжэнь тоже зависят от тебя.

Я изо всех сил закивала, и тут мой взгляд остановился на брате. Казалось, что он над чем-то задумался, будто бы хотел что-то сказать, но не решался. Это было странно, потому что он всегда был прямолинейным человеком и ничего не боялся. А значит, случилось что-то очень серьезное.

– Отец, матушка, сестренкам пора ложиться спать, да и вам надо отдохнуть. Вы идите, а я еще немного поговорю с братом, – сказала я, чтобы мы с Хэном могли остаться наедине.

Перед тем как уйти, родители еще несколько раз повторили свои наставления, словно хотели оттянуть момент расставания.

И вот передо мной остался только старший брат. Судя по его реакции, он и подумать не мог, что я сама попрошу его задержаться. Он выглядел как растерянный ребенок.

– Брат, если ты хочешь что-то сказать, сейчас самое время.

Пару мгновений он удивленно смотрел на меня, но потом неожиданно достал из рукава лист бумаги. От него исходил чуть заметный аромат лекарственных трав. Как только я его почуяла, то сразу же поняла, от кого эта записка.

– Это тебе от Вэнь Шичу, – пояснил брат, протягивая мне листок. – Я два дня раздумывал над тем, должен ли я передавать тебе эту записку или нет.

– Брат, неужели ты заразился от него глупостью? – холодно спросила я, с пренебрежением смотря на сложенный пополам кусок бумаги. – Ты понимаешь, что тайная переписка – это очень серьезное преступление для наложницы императора?

– Я знаю, что это против правил. – Брат склонил голову, чувствуя себя виноватым. – Но это выражение его чувств…

– Я не могу это принять! – грубо перебила я брата, но тут же успокоилась, заметив раскаяние на его лице. – Брат, неужели ты не понял, что Шичу не тот человек, которому принадлежит мое сердце? Мое сердце до сих пор свободно.

Чжэнь Хэн кивнул.

– Он тоже понимает, что ты не сможешь ответить. Он просто хотел, чтобы ты знала, что он чувствует. Мы с Шичу давние друзья, и я не могу спокойно смотреть на то, как он переживает вашу разлуку. – Хэн резко замолчал, а потом вложил записку мне в руку и сказал: – Сама решай, что с ней делать.

– Хорошо, – равнодушно сказала я и положила записку на стол. – А ты передай Вэнь Шичу, чтобы прилежно трудился на своем посту придворного лекаря и обо мне не беспокоился.

– Я передам ему твои слова, но я знаю его характер и сомневаюсь, что он последует твоему совету.

Я ничего на это не ответила. Достав из волос серебряную шпильку, я провела ею по фитилю свечи, чтобы убрать сгоревшую часть, после чего сдула пепел на пол.

– Брат, просто передай ему то, что я сказала. – Я снова посмотрела на Хэна. – Если он все поймет, то от этого будет лучше нам обоим. Если же он откажется прислушиваться к моему совету, то хуже будет ему, а не мне. Мне просто хотелось бы, чтобы он осознал, что у нас теперь разное положение. Все уже совсем не так, как было прежде.

Я обернулась, подняла лежавший за мной лазурный чанпао²⁵ и протянула его брату.

– Я приготовила для тебя новый халат. Я хотела бы, чтобы ты вспоминал обо мне, когда будешь его носить, – ласково сказала я. – Я знаю, что на границе холодно, а во дворце опасно. И тебе, и мне надо заботиться о себе.

Брат принял подарок из моих рук и замер, глядя на меня. Казалось, что он просто не мог отвести взгляд, не желая говорить мне «прощай». Я тоже молчала, не зная, что еще сказать. Я вдруг вспомнила то время, когда мне было семь. В начале пятого лунного месяца брат посадил меня на свои плечи и понес любоваться цветением гранатовых деревьев.

Я решительно взяла себя в руки и велела Хуаньби проводить Хэна. Когда я смотрела на его удаляющуюся спину, у меня защемило сердце и по щеке скатилась одинокая слезинка.

Записку я решила тут же сжечь, не читая. Я приказала Лючжу принести жаровню, но, когда взяла бумагу в руки, то заметила на ней следы слез. Сквозь них просвечивал рисунок. Это были красные гибискусы, поэтому пятна были похожи на капли крови. Я все-таки не удержалась и раскрыла листок. Там было все две строчки: «Когда она исчезла в воротах знатной семьи, подобных пучине морской, возлюбленный ее стал чужаком»²⁶. Иероглифы были написаны чуть коряво и местами не прописаны до конца, словно у писавшего вдруг ослабла рука из-за нахлынувших эмоций.

Прочитав эти строки, я не на шутку разозлилась. Вэнь Шичу возомнил о себе слишком много! Как он мог подумать, что человек, который вообще не отвечает моим требованиям к будущему мужу, может стать моим возлюбленным?! Я скомкала записку и бросила ее в жаровню. Бумага мгновенно загорелась и в считаные секунды превратилась в пепел.

Лючжу тут же унесла жаровню, а Хуаньби налила мне жасминовый чай.

– Госпожа, господин Вэнь опять вас разозлил? – осторожно поинтересовалась она. – Он испытывает к вам добрые чувства, но они бесполезны так же, как семечко, оброненное в истощенную землю. Госпожа, не злитесь на него, будьте выше этого.

Я попробовала ароматный чай на вкус, но насладиться им в полной мере не смогла, так как в моих мыслях творился полный хаос. Я вспомнила, как за полмесяца до отбора новых наложниц к нам домой пришел Вэнь Шичу и попросил у меня разрешения проверить мой пульс²⁷. Это было против правил дворца, потому что придворный лекарь без высочайшего указа мог проверять пульс только членов императорской семьи. Но так как Вэнь Шичу был в добрых отношениях с моей семьей, он часто бывал у нас дома и проверял наше здоровье. В тот день мы сидели в небольшой гостиной моего флигеля. Он проверил мой пульс и почему-то задумался.

То, что он сказал мне, было очень неожиданным:

– Сестрица Хуань, если я попрошу тебя стать моей женой, ты согласишься?

Трудно описать, насколько я была удивлена и смущена. Я почувствовала, как пылают мои щеки.

– Господин Вэнь, давайте я буду считать, что ничего не слышала, – ответила я, стараясь скрыть свои эмоции под маской равнодушия.

– Прости, зря я это сказал. Я лишь оскорбил тебя своими словами. – Судя по тому, как он поспешно принялся извиняться, ему тоже стало стыдно. – Сестренка, ты только не злись на меня. Я просто надеюсь, что ты откажешься от участия в отборе.

Я с трудом сдержала вспыхнувший во мне гнев. Подозвав Хуаньби, я сказала:

– Я устала. Проводи гостя.

Я не могла напрямую попросить его уйти, но Вэнь Шичу все понял. Но прежде чем уйти, он внимательно посмотрел на меня и решительно сказал:

– Я не могу пообещать тебе чего-то другого, кроме того, что буду хорошо относиться к тебе до конца жизни. Я надеюсь, что ты еще раз обдумаешь мое предложение. Если ты согласишься, сразу же дай знать об этом. Я в тот же день пришлю сватов.

Я отвернулась, делая вид, что разглядываю узоры на ширме из черного дерева, что стояла позади меня.

О том, что Вэнь Шичу сказал мне в тот день, я постаралась забыть и ни разу не рассказывала об этом ни родителям, ни старшему брату.

Я правда не испытывала к Вэнь Шичу никаких чувств. И я не собиралась выходить за него замуж только потому, что не хотела стать наложницей императора. Если бы жизнь повернулась так, что мне пришлось бы выбирать между гаремом и замужеством с Вэнь Шичу, то я охотнее выбрала бы первое. Мне совсем не хотелось становиться женой мужчины, которого я знаю с детства, но совсем не люблю. Уж точно не с ним я мечтала вместе состариться. Я не хотела жить без любви скучной серой жизнью. Моя жизнь как минимум не должна быть серой! В гареме точно не придется скучать, ведь для меня это абсолютно новый мир.

Из-за записки Вэнь Шичу я никак не могла успокоиться. Хуаньби советовала мне лечь спать, но я вместо этого накинула на плечи плащ и вышла на веранду.

Если бы я дошла до конца веранды, то попала бы во флигель, где жила Линжун. Но я не пошла к ней, потому что понимала, что перед завтрашним отбытием во дворец ей надо попрощаться с тетей Сяо. Я не хотела им мешать, поэтому развернулась и вышла в сад. Блуждая по тропинкам, я осматривала знакомые с детства места. Здесь я провела пятнадцать лет своей жизни. Каждая травинка и каждое дерево напоминали мне о детских годах. Моя злость на Вэнь Шичу вновь сменилась грустью.

Я бесцельно бродила по саду, пока не начало темнеть. Подумав, что тетушка Фан Жо и служанки могут заволноваться о том, где я пропадаю, я поспешила в сторону своего флигеля. Чтобы пройти к нему, мне надо было обойти флигель Чжэнь Хэна. Подойдя к нему, я вдруг услышала странные шорохи со стороны боковой двери и увидела стройный силуэт. Сперва я решила, что к моему брату пришла служанка. Я хотела было ее окликнуть, но тут на лицо девушки упал луч света из окна. Неужели это Линжун?!

Я нырнула за ближайшее дерево, чтобы спрятаться от подруги. Линжун стояла неподвижно и влюбленными глазами смотрела на силуэт брата, видневшийся в окне его спальни. Лунный свет, просачивающийся сквозь листву деревьев, и тени от ветвей создавали на лице и одежде Линжун замысловатый узор, отчего она казалась еще более хрупкой, чем обычно. Прохладный вечерний ветер трепал уголки ее одежды, но казалось, что она совсем не замечала холода, хотя было уже начало осени и деревья начинали сбрасывать листву. Я пряталась за толстым шершавым стволом и прислушивалась. Сквозь шуршание падающих листьев послышались тихие всхлипы. Это плакала Линжун. Тоска и безысходность охватили мое сердце. Даже если Линжун любила моего брата, им уже было не суждено быть вместе в этой жизни. Холодный ветер, пытающийся пробраться под мою одежду, почему-то напомнил мне о словах, которые написал Вэнь Шичу: «Когда она исчезла в воротах знатной семьи, подобных пучине морской, возлюбленный ее стал чужаком». Это можно было сказать про Линжун.

Я не знаю, сколько она так стояла под окном брата, но вскоре она ушла.

Проводив ее взглядом, я взглянула на яркое пятно открытого окна. Признаюсь, я была сильно удивлена. Я всегда считала себя умной, но при всем своем уме я не заметила, что Линжун успела за десять дней влюбиться в моего брата и влюбленность эта была настолько сильной, что она не побоялась прийти к его окну накануне отъезда во дворец и, любуясь его силуэтом, лить горькие слезы. Даже не знаю, было ли дело в том, что Линжун хорошо скрывала свои чувства, или в том, что я просто не замечала их, погрузившись в собственные переживания, но что я знала точно, так это то, что если между моим братом и Линжун возникнут какие бы то ни было отношения, это погубит не только их самих, но и наши семьи.

От этой мысли мне стало страшно. Я еще раз прокрутила в голове сцену, свидетельницей которой только что стала, и немного успокоилась. Судя по всему, брат ничего не знал о чувствах Линжун. Скорее всего, с ее стороны это была безответная любовь. Я для себя решила, что должна предостеречь подругу, чтобы она не разрушала свое будущее во дворце из-за таких пустяков, ведь ей и так было очень непросто пройти отбор.

Я вернулась в комнату, легла в постель и попыталась заснуть. Мой сон и так обычно был очень чутким, из-за чего я часто просыпалась, но этой ночью из-за насыщенного переживаниями дня он и вовсе не пришел. Я ворочалась с боку на бок, пока не рассвело.

Так прошла моя последняя ночь в родительском доме.

Пятнадцатого числа к усадьбе нашей семьи прибыла целая толпа сопровождающих. Тут были и чиновники, следящие за выполнением всех правил, и евнухи, и дворцовые служанки. Вместе с ними мы с Линжун должны были отправиться во дворец. Несмотря на то что мы с ней были наложницами низких рангов, церемония проводов все равно была очень пышной. Внимание к этому событию привлекал и тот факт, что из одного дома забирали сразу двух младших наложниц. Поэтому я совсем не удивилась, когда увидела, что на улице собралось много зевак.

Я со слезами на глазах попрощалась с родными и уселась в паланкин, в котором меня должны были доставить в Запретный город. Как только я расположилась на мягких подушках, меня оглушили взрывы петард и громкая музыка. Но даже среди этого шума я смогла различить, как рыдают мои мать и сестры.

Рядом с моим паланкином шли Лючжу и Хуаньби. Они были моими служанками еще тогда, когда я была совсем маленькой. Лючжу отличалась гибким умом и сообразительностью, она могла приспособиться к любой ситуации; Хуаньби была остроумной и очень заботливой. Они были моими верными помощницами, на которых мне придется полагаться, пока я живу в гареме. Как я слышала, если во дворце рядом с тобой не будет верных людей, твоя жизнь станет похожа на камень, лежащий на краю обрыва: в любой момент может сорваться в пропасть.

Когда настал благоприятный час, чиновник, следящий за этикетом, и дворцовые служанки направили мой паланкин к воротам Чжэньшунь. Так как я была обычной наложницей и никак не императрицей, мне полагалось заходить только через боковые ворота.

Стоило мне выйти из паланкина, я сразу же заметила встревоженные лица Мэйчжуан и Линжун. Увидев, что я прибыла, они немного успокоились. Но так как нам не разрешалось разговаривать друг с другом, мы могли подбодрить друг друга лишь кивками и улыбками.

Погода в этот день была даже лучше, чем в день отбора. В чистом темно-синем небе светило яркое солнце, но в отличие от летнего осеннее было не таким обжигающим. Оно приятно согревало и сияло подобно золоту.

Стоя у ворот Чжэньшунь, мы могли рассмотреть многочисленные дворцы императорских наложниц. Крыши с изогнутыми краями, покрытые двуцветной глазурью золотого и зеленого цвета, напоминали волны из золота. Солнечные лучи, отражаясь от их гладкой поверхности, слепили глаза. Все вокруг было пропитано атмосферой богатства и процветания.

Я разглядывала все это великолепие и думала: «Вот где я теперь буду жить». Отведя взгляд от изящных дворцов, я подняла глаза на синее небо. Там, в безоблачной выси, с громкими криками на юг летели дикие гуси.

За воротами Чжэньшунь нас ожидали евнухи в бордовых халатах и дворцовая охрана. Стражников было очень много, так как каждую наложницу надо было под охраной сопроводить до места, где она теперь будет жить. Пройдя через ворота, мы некоторое время шли по главной улице, а затем свернули на западную боковую дорогу. По обеим ее сторонам возвышался красный забор, напоминающий огромного дракона с красной чешуей, такого длинного, что не виднелось даже намека на кончик хвоста. По пути нам встречались самые разные дворцы: от совсем маленьких до огромных. Мы шли минут пятнадцать, когда мои сопровождающие наконец-то остановились, и я вместе с ними. На табличке, которая украшала вход, золотились всего три иероглифа «Дворец Танли».

Дворец Танли был одним из самых небольших дворцов среди тех, что были отведены для императорских наложниц. Он находился в юго-западном углу сада Шанлинь, в самом укромном месте, и представлял собой небольшой двор с двумя воротами. Пройдя через передний двор, можно было сразу попасть в главный павильон Инсиньтан, позади которого был разбит цветник. С западной и восточной сторон к залу Инсиньтан примыкали боковые флигели, а с юга – флигель Иньлюйсюань, в котором наложницы жили летом, спасаясь от утомительного зноя. Главное здание и боковые флигели были соединены с павильоном Иньлюйсюань крытыми галереями и образовывали сыхэюань²⁸. Перед павильоном Инсиньтан росли две раскидистые яблони. И хотя сезон цветения давно прошел, они все равно радовали глаз усыпанными маленькими красными яблочками ветвями и сочной зеленой листвой. Перед галереей в больших чанах были посажены кусты османтуса, которые, скорее всего, преподнес в дар императору глава Юйчжоу. Все они обильно цвели. Среди зелени яркими желтыми пятнами выделялись пышные соцветия, от которых исходил опьяняющий аромат. Я почувствовала его еще издалека, и на душе стало немного веселее. Задний двор был засажен грушевыми деревьями. Весной они полностью покроются белыми цветами, как хлопьями снега, и сад наполнится чарующими запахами. Все-таки не просто так этот дворец назвали «Танли», что означало «грушевый». Считалось, что это чудесное место для жизни.

Когда я вошла во двор, я молча постояла пару минут, после чего окинула серьезным взглядом опустившихся на колени евнухов и служанок. Я слегка кивнула им и спросила:

– Этот османтус посадили недавно?

– Это приказ императрицы, – ответила мне служанка, которая почтительно поддерживала меня под руку. – Она приказала украсить дворцы прибывших наложниц цветущими кустами османтуса, чтобы отметить появление новых хозяек и создать радостное настроение.

«Радостное настроение – это хорошо, – подумала я. – Но не слишком ли это торжественно? Будто бы она хотела покрасоваться перед нами».

Я сделала вид, что на меня это не произвело никакого впечатления, и позволила слугам провести меня в главный зал.

Когда я вошла в Инсиньтан, то сразу же заметила деревянную платформу, закрытую от посторонних глаз красивой ширмой из сандалового дерева. Сама ширма была произведением искусства: на деревянной части были вырезаны сложные узоры, а на ткани вышиты яблоневые цветы. На платформе стояли трон с орнаментом в виде свернувшегося дракона, столик для благовоний, опахало, курительница и горизонтальная доска с надписью «занимайся добрыми деяниями и тренируй острый ум», которая была девизом правления императора Лунцина. Все эти вещи были оставлены здесь в память о том, что в этом месте когда-то принимали самого императора.

Я заняла место в главном зале, а по бокам от меня встали Лючжу и Хуаньби. Две младшие служанки тут же подали мне чай. Евнух, отвечающий за этот дворец, Кан Лухай, и старшая служанка дворца, Цуй Цзиньси, вышли на середину комнаты и поклонились в пол.

– Ваш преданный слуга, старший евнух дворца Танли, слуга седьмого ранга, Кан Лухай, приветствует вас, дама Вань. Желаю вам счастья и исполнения желаний, – поприветствовал меня евнух Кан.

– Старшая служанка дворца Танли, служанка седьмого ранга, Цуй Цзиньси, приветствует вас, госпожа, – вторила ему служанка Цуй. – Счастья вам и исполнения желаний.

Я с интересом разглядывала своих новых слуг. Евнуху Кану было чуть за тридцать, и можно было сразу сказать, что это очень умный и даже хитрый человек. Его глаза были в постоянном движении, от него ничего не могло укрыться. Служанке Цуй тоже было около тридцати. У нее было миловидное лицо со светлой кожей, на котором выделялись блестящие черные глаза. Она выглядела серьезной и степенной. Мне понравилось то, что я увидела.

Закончив с церемонией приветствия, старшие велели сделать то же самое остальным четырем евнухам и шести служанкам. Они склонились до земли и по очереди назвали свои имена. Все это время я пила чай из Луаня и молча рассматривала потолочную деревянную перегородку с искусно вырезанными узорами.

Я давно уже поняла, что молчание хозяина для слуг страшнее всего. Вот и сейчас слуги Танли стояли на коленях, низко склонив головы, и не смели даже шелохнуться. В наступившей тишине мы смогли бы расслышать даже звук упавшей иголки.

Я сделала еще пару глотков и только после этого с улыбкой велела слугам подняться.

Я специально не смотрела на них, делая вид, что меня сейчас больше всего занимает опустевшая фарфоровая пиала.

– Теперь вы все – мои люди. Если вы будете верно служить мне и не будете глупить, с вами все будет хорошо. Но… – я не спеша накрыла пиалу крышкой и окинула застывших слуг суровым взглядом, – вы должны помнить, что самая важная черта хорошего слуги – это верность хозяину. Если вы будете плохо обо мне заботиться или вздумаете обманывать меня, боюсь, что ваши шеи быстро освободятся от головы. Если же вы будете мне преданы, то и я вас не обижу.

Я заметила, что после моих слов на лицах слуг появился страх, и это было мне на руку.

– Мы ваши рабы и ни за что не осмелимся как бы то ни было навредить младшей хозяйке, – почтительно заявил от лица всех слуг старший евнух. – Мы будем верно служить вам, госпожа.

Я была довольна таким ответом, поэтому немного расслабилась и улыбнулась.

– Наградите их, – приказала я Лючжу и Хуаньби.

Они заранее подготовили серебро и сейчас раздавали его евнухам и служанкам, которые кланялись и благодарили за милость.

Пока что я не была уверена в том, что тактика кнута и пряника будет работать во дворце, но на данный момент я смогла подчинить себе тех, кто будет прислуживать мне во дворце Танли. Я прекрасно понимала, что чтобы они были послушными и старались угодить мне, я должна полностью их контролировать. Я не собиралась быть хозяйкой, к которой слуги относятся с пренебрежением, и уж точно не собиралась позволять подчиненным морочить мне голову.

– Госпожа, вы сегодня очень устали, – подала голос Цуй Цзиньси. – Позвольте нам проводить вас в ваши покои, чтобы вы могли отдохнуть.

– А разве вы не должны сначала представить меня главной хозяйке дворца? – с подозрением спросила я.

– Вы еще не знаете, госпожа, – спокойно ответила Цзиньси, – но во дворце Танли пока нет главной хозяйки. Сейчас именно вы занимаете самое высокое положение из всех живущих во дворце.

Я уже собиралась спросить о том, кто еще живет в Танли, но Цзиньси проявила сообразительность и предугадала мой вопрос.

– В восточном зале живет госпожа Чунь, она чанцзай²⁹. Во дворец она прибыла четыре дня назад. В западном зале уже три года проживает госпожа Ши, она мэйжэнь³⁰. Вскоре они сами придут, чтобы увидеться с вами, госпожа.

– Я поняла. – Я милостиво улыбнулась в награду за такой подробный ответ.

К главному залу Инсиньтана и справа, и слева примыкали боковые комнаты, отделенные от него перегородками. На деревянной перегородке с одной стороны были вырезаны зеленый бамбук и летучие мыши, а на другой – два цветка лотоса на одном стебле, символизирующие супружескую пару. В восточной комнате во время своих визитов отдыхал император, а в западной полагалось отдыхать мне. Спальня находилась в задней части Инсиньтана.

Цзиньси проводила меня туда. Спальня была разделена на две комнаты с помощью стеклянных перегородок в деревянной оправе, на которой были вырезаны пожелания счастья и долгих лет жизни.

– Служанка Цуй, откуда ты родом? Давно ли ты служишь во дворце? – спросила я с добродушной улыбкой.

Цзиньси побледнела и упала на колени.

– Госпожа, я недостойна, чтобы вы называли меня по имени, – испуганно запричитала она.

Я взяла ее за плечо, чтобы помочь подняться.

– Чего ты так испугалась? – Я улыбнулась, чтобы Цзиньси поняла, что я не желаю ей зла. – Я не считаю, что должна поступать только так, как того требуют обычаи. Пускай мы с тобой хозяйка и служанка, но я вижу, что ты старше меня и что ты пережила намного больше, поэтому я тебя уважаю. Встань и поговори со мной.

– Госпожа, для меня это большая честь. – Цзиньси была благодарна за вежливое отношение. Поднявшись, она спокойно ответила на мои вопросы: – Я родилась в Юнчжоу, а во дворце служу с детства. Раньше я прислуживала тайфэй³¹ Циньжэнь, но из-за моей неуклюжести меня перевели служить в этот дворец.

– Если ты служила самой тайфэй, это значит, что ты была надежной и умелой служанкой, – сказала я, улыбнувшись еще шире. – И теперь я могу быть спокойна, потому что обо мне будет заботиться такая опытная женщина, как ты. Я буду очень благодарна, если ты и евнух Кан будете следить за порядком во дворце Танли.

Цзиньси покраснела и, не сдержав эмоций, выпалила:

– Для меня огромное счастье служить вам, хозяйка! Я буду стараться изо всех сил.

Я повернулась к Хуаньби и велела принести пару золотых браслетов.

– Надо наградить служанку Цуй за добрые намерения.

Также я приказала принести золотой слиток, чтобы пожаловать его евнуху Кану.

Кан Лухай был польщен неожиданной милостью. Они с Цзиньси поблагодарили меня и помогли подготовиться к отдыху, после чего откланялись и отправились заниматься своими обычными делами.