Читать книгу: «Пещерные девы», страница 3

Еще раньше они с полицейскими внимательно осмотрели берега Литтл Мадди, где нашли тело Эллен Маккинли. Кристина сфотографировала клочок грязного берега с бороздками от ногтей, о которых говорил ей доктор Хансен. Правда, ночной дождь размыл бороздки, добавив им глубины, так что, глядя на них, Кристина не могла с уверенностью сказать, в каком состоянии находилась жертва прямо перед смертью.

Если ей хватило сил проплыть по ледяной реке, а потом и выбраться самостоятельно на берег, то почему она умерла так быстро? Только ли от холода? Кристина была уверена, что ответ на этот вопрос надо искать в следе от укола на шее жертвы.

Полицейские загрузились в фургон и поехали по лесной дороге к шоссе на Старксборо, в Иллинойсе, где находится Технический колледж Линкольна, или ТКЛ, первокурсницей которого была Эллен Маккинли. Кристина ехала за ними в своей взятой напрокат машине.

После четырех часов блуждания по сырой подземной пещере она здорово проголодалась. Было уже 3:30, слишком поздно для ланча, но когда в витрине торгового центра, мимо которого они проезжали в Старксборо, мелькнула вывеска ресторана быстрого обслуживания «Сабвей», Кристина тут же просигналила поворот. Полицейский фургон притормозил и тоже свернул за ней к «Сабвею». Кристина первой оплатила заказ и, оставив полицейских дожидаться выдачи, вернулась в свою машину, чтобы позвонить. Она уже доедала свой сэндвич с индейкой, когда зазвонил ее телефон. Она покраснела, увидев на сенсорном экране имя: Джо Макфэрон.

– Шериф Макфэрон, какой приятный сюрприз!

– Жаль только, что обстоятельства мрачные. Прошу прощения, что долго не звонил, Кристина.

– Забавно, что ты звонишь мне именно сейчас. Я ведь практически у тебя на заднем дворе.

– Я знаю, – сказал он серьезно. – Собственно, потому и звоню. Док Хенегар сказал мне, что ты помогала доктору Хансену в Иллинойсе.

Макфэрон хорошо знал закон, уважал юрисдикцию и проявил больше политической хватки, чем она, когда почти год назад они вместе работали над делом Холмквиста. Кристина была рада услышать его голос. Это по ее вине они почти не общались с тех пор.

– Да, я приехала вчера вечером, а сегодня почти весь день осматривала жертву и место преступления. Я… погоди-ка, – перебила она себя. – А ты что, по делу мне звонишь?

– Ну конечно. Я думал, ты уже в курсе. У нас тут тело студентки из Университета Калхуна Сеймура, она почти неделю числилась пропавшей. В прошлое воскресенье ее нашли. То есть нашли ее тело. В пещере. Я первым делом сообщил об этом вам, в Чикаго, – сказал Макфэрон.

– Вот как? – протянула Кристина, переваривая новость. Она, начальник отдела судебно-медицинской экспертизы чикагского филиала ФБР, ничего не слышала об этой смерти в Индиане. Ни Гастон, ни Миранда даже не намекнули ей об этом. И, судя по всему, никто из ее команды тоже ничего не знает. А вчера утром, после выступления Гастон на собрании, Кристина сама сообщила и ей, и Миранде о смерти студентки из Иллинойса, но никто из них глазом не моргнул и не сказал ни слова.

– Трое спелеологов-любителей из спелеоклуба Криминалистического университета в Бенсоне, в Индиане, составляли карту неисследованной воронки в формации Клир-Крик, на территории округа Кроссхейвен, где обнаружили тело. Жертву зовут Наоми Винчестер.

– Спасибо, что сообщил мне об этом, Джо. – Она вышла из машины и так грохнула дверцей, что полицейские в «Сабвее» вытаращили на нее глаза.

– Спелеологи спустились в пещеру через «дымоход» при помощи альпинистских веревок и снаряжения. Честно говоря, добраться до места преступления довольно сложно. Кампус криминалистов находится к югу от места преступления, всего в сорока пяти минутах езды от Кроссхейвена. Жертва – тамошняя студентка. – Макфэрон сделал паузу. – Ты слушаешь меня, специальный агент?

– Я вся внимание, шериф.

– Так вот, как я уже говорил, я услышал от дока Хенегара, что вы у Хансена в Карбондейле, подумал, что ваш филиал уже работает над делом в Индиане, и решил позвонить тебе сам.

– То есть дело ведешь ты, хотя студентка, по твоим словам, из округа Бенсон?

– Технически тело лежало на территории округа Кроссхейвен, у самой границы, поэтому я и звоню тебе, а не своему коллеге шерифу Родни Бойнтону в Бенсон. Хотя шериф Бойнтон, конечно, тоже проявляет живой интерес к этому делу. Мы определенно будем сотрудничать с ним по многим вопросам, ведь в расследование наверняка будут втянуты свидетели и заинтересованные лица из местного университета.

Степень давления Гастон и Миранды на отдел судебно-медицинской экспертизы становилась все более очевидной, и Прюсик с трудом сдерживала раздражение.

– Что у вас есть, Джо? – спросила она настолько ровным голосом, насколько могла.

– Для начала розовая женская ветровка. С пятнами крови. Спелеологи оказались ребятами понимающими и не тронули ее. Девушка, с которой убитая делила комнату в общежитии, опознала ветровку как принадлежащую Винчестер. Также, по ее словам, Винчестер никогда не интересовалась пещерами и даже не была ни в одной. Чутье подсказывает мне, что кто-то решил избавиться от тела, похоронив его в природной могиле.

– Пока строго между нами, Джо, но похоже, что студентку из Иллинойса, которую нашли на берегу реки, постигла похожая участь. Пока я осматривала ее тело, полицейские спелеологи выяснили, что ее смерть тоже, по-видимому, имела отношение к пещере. – Она рассказала Макфэрону о своем посещении пещеры и о том, какие улики они там нашли. – Речка, на берегу которой нашли девушку, вытекает именно из этой пещеры, и тело лежало на берегу чуть ниже.

Кристине уже не терпелось приступить к расследованию нового дела в Индиане. Обе жертвы – молодые женщины, студентки, тела найдены в течение одной недели в пещере или рядом с ней, что для Кристины значило одно: эти две смерти наверняка как-то связаны между собой, и если убийцу не остановить, то в ближайшее время подобных смертей может стать больше. Так что с выставлением оценок по шкале PTQP, предписанным Гастон, придется повременить, потому что в дверь Кристины постучался очередной доморощенный злодей.

– Слушай, Джо, мне надо встретиться с родителями жертвы из Иллинойса и опросить ее соседку по комнате. Правда… – Она колебалась, понимая, что времени уже много, а она еще не взяла билет на самолет до Чикаго. – Ладно. Я приеду в Кроссхейвен завтра рано утром.

– Буду с нетерпением ждать встречи.

– И еще, насчет того, почему меня не уведомили, – продолжила Кристина. – Дело в том, что у нас поменялась ситуация. В филиале теперь новая метла. Из-за нее и еще из-за ряда наших внутренних проблем известия могут доходить до меня не так оперативно, как раньше.

Макфэрон объяснил ей, как быстрее доехать до них из Старксборо по местным шоссе, и предупредил, что там ездят огромные машины с углем: их шоферы взбадривают себя таблетками, чтобы не заснуть, и гоняют как сумасшедшие.

– Грузовики здоровенные и никогда не сбавляют скорости, Кристина. Так что будь осторожна.

Закончив разговор, Кристина закрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Ладно, она же все равно не собиралась пока назад, в Чикаго. Она зашла в «Сабвей», поблагодарила сидевших там полицейских и сказала, что больше не нуждается в их помощи, поскольку ей надо съездить в кампус ТКЛ и побеседовать там с родителями жертвы. Возвращаясь к машине, Кристина думала о том, что исчезновение студенток и последующее обнаружение их тел не слишком далеко от кампусов с разницей в одну неделю так же похоже на случайность, как столкновение двух самолетов с башнями Всемирного торгового центра с разницей в один час.

Глава 4

Пол Хиггинс сел за стол с тремя мониторами и открыл ссылку на софт. Загорелся левый монитор, рядом с которым лежал мобильник Пола. По экрану, заполняя его по спирали, поползли буквы PTQP. Почти сразу возникло окошко для введения имени пользователя и пароля. В окошке мигал курсор. Пол быстро ввел необходимую информацию и стал ждать, когда программа загрузится.

Примерно на двадцатой секунде ожидания у него возникла мысль, что сервер, наверное, перегружен из-за того, что другие пользователи тоже пытаются войти в систему. Или причина в отчетах о резервном копировании, скопившихся за ночь? Да нет, ерунда. Он ведь пришел на работу на целый час раньше и потому, что в это время серверная всегда работает заметно быстрее, а еще потому, что в тишине и спокойствии пустого офиса ему всегда лучше думается. Проходя сейчас по коридорам, он никого не встретил и не заметил, чтобы в других кабинетах кто-то был.

Он набрал инструкции на машинном языке, открыв свой рабочий программный индекс, и запустил субпрограмму, которая вывела на черный экран строки кода, набранного белыми буквами. Код указывал на требования к оперативной памяти и жесткого диска в тех программах, которыми Пол пользовался регулярно. Новая веб-программа PTQP по-прежнему отображалась как находящаяся в стадии загрузки. Странно, веб-портал не требует такого длительного процесса.

Пол выскочил из-за стола, выключил компьютер и, нервно заправляя за уши пряди длинных темных волос, стал слушать. Вот оно – слабый звук, мерцающий транзисторный писк, исходящий из глубин его процессора, похожий на звук в режиме ожидания, когда терминал продолжает работать. Ускоренное пульсирование звука подсказывало ему, что программа запущена. Но это была не его программа. Таких программ не проходили в университете. Но в прошлом году на семинаре-тренинге он видел демонстрацию так называемой постоянно действующей программы, которая позволяет руководству проверять продуктивность сотрудников, наблюдая за тем, сколько времени они тратят на работу, а сколько – на общение в соцсетях, прием и отправку личных сообщений и просмотр сторонних сайтов. Другими словами, впустую тратят время, оплаченное компанией.

Значит, его компьютер теперь стал взломанным куском дерьма, который сообщает кому-то о каждом его шаге в интернете. Пол уже хотел прикрыть оптическую линзу на верхнем краю монитора кусочком липкой бумаги, но передумал. Тогда кто-то поймет, что он знает об их программе. И он с невинным видом прилепил листок к рамке экрана, как делал всегда, когда хотел показать что-то Эйзену или Прюсик.

Он вышел из кабинета и спустился на лифте на первый этаж.

Выходя из здания, он чуть не столкнулся с Недом Мирандой.

– Привет, как дела? Пол Хиггинс, верно?

– Да, верно. – Они пожали друг другу руки. – Вот, вышел купить рогалик.

– Проблемы с загрузкой программы PTQP есть?

Худощавый айтишник из команды криминалистов взглянул на второго человека в руководстве филиала снизу вверх – тот был на пару дюймов выше его – и помотал головой.

Солнечный свет отразился от внешней стеклянной двери здания, едва не ослепив Миранду.

– Приятно слышать. До встречи наверху.

* * *

В среду рано утром Кристина ехала в Кроссхейвен, то и дело сбрасывая скорость на разбитом шоссе – густой туман порой мешал видеть тротуар. Когда час спустя туман растаял под лучами солнца, Кристина уже ехала через пустынные городские кварталы, мимо старых домов с фасадами из красного кирпича. Глядя на выгоревшие на солнце манекены в захудалых витринах безлюдных магазинов, Кристина вдруг почувствовала себя так, словно случайно заехала во времена Великой депрессии. На самом деле в Кроссхейвене, как и во многих других городах Штатов, местные жители просто отовариваются теперь в моллах на окраине города, оставив центр в распоряжение судей, полиции и пожарных.

Телефон Кристины уже несколько раз напоминал о себе, вибрируя в беззвучном режиме, и каждый раз на экране возникала фамилия Миранда. Кристина разозлилась, увидев ее впервые, и благоразумно не ответила.

Накануне Кристина поговорила сначала с родителями Эллен Маккинли, а потом со Стейси Киттредж, ее соседкой по комнате в общежитии ТКЛ. После, смертельно уставшая, она поехала в «Мотель 6» и сняла там комнату. Кристина была очень расстроена: две встречи и ни одной зацепки. Все, чем она располагала теперь, помимо результатов вскрытия, – это информация о том, что у Эллен Маккинли не было парня, она хорошо училась и получала полную стипендию спортсменки. Лишь одна деталь привлекла ее внимание – в день исчезновения у Маккинли не было обязательных пар, поэтому друзья и одногруппники хватились ее не сразу. Не исключено, что убийца тоже знал о ее свободном графике и воспользовался им в своих интересах. Кто же он: одержимый студент или преподаватель, который особенно ценил эту девушку, хотя не ухаживал за ней?

Кристина снова задумалась об уликах, полученных в ходе судебно-медицинской экспертизы, и особенно о необычном синяке на затылке жертвы. Что, если девушке ввели какой-то снотворный препарат или сильное успокоительное, чтобы с ней было легче справиться? Не считая этой отметины, на ее теле не оказалось никаких признаков борьбы – под ногтями нашли только речной ил и ни следа частичек кожи преступника. Отпечатки обуви на полу пещеры мало что дали – они принадлежали в основном самой Маккинли. Порванная рубашка с незначительными следами крови, уже отправленная полицией штата на экспертизу, была десятого размера и, скорее всего, тоже принадлежала жертве; если повезет, анализ волос и волокон поможет прояснить еще что-нибудь. Но главной загадкой оставалась причина смерти Маккинли. Спортсменка, член университетской команды по плаванию, она выбралась из пещеры по ледяной реке, доплыла до берега, где и умерла, судя по всему, очень скоро и в полном одиночестве.

Телефон снова завибрировал, и Кристина съехала с дороги на обочину, где стала ждать конца сообщения Миранды, чтобы потом включить голосовую почту.

Вдруг мимо нее с грохотом промчалась темная тяжелая громада. Под ее колесами тряслась земля, а Кристину, сидевшую в салоне «Шевроле Импала», бросало из стороны в сторону. Вот черт! Как же она забыла? Ведь Макфэрон ее предупреждал. Надо же, а она до сих пор считала кретинами городских водителей. Но тут, в Индиане, где ехать по дырявому асфальту без обочин примерно так же безопасно, как играть в русскую рулетку, груженные углем многотонные машины даже не соблюдали интервал – за последний час такая вот громадина уже дважды подъезжала к ней вплотную, упираясь ей чуть не в задний бампер, так что она едва успевала уворачиваться. Не зря Джо говорил ей, что местные водилы накачаны таблетками.

Кристина немного посидела, приходя в себя, потом отправила начальнику голосовое сообщение: «Послушайте, Нед, я тут немного занята сейчас. Ситуация развивается. Я осмотрела жертву в Иллинойсе и побывала на месте преступления. Теперь еду в Кроссхейвен, в Индиане, по срочному вызову, о котором вы знаете. Думаю, вы легко представите себе, как я удивилась, когда местные власти сообщили мне, что в пещере нашли тело пропавшей студентки, о чем сообщили в наш офис в Чикаго в прошлое воскресенье». Она прикусила нижнюю губу, а потом закончила: «Утверждать пока рано, но между двумя преступлениями присутствует очевидное сходство: жертвы в обоих случаях студентки, место преступления – пещера, и это вызывает у меня особую тревогу, поскольку это может оказаться работой серийного убийцы. Я осмотрю жертву в Кроссхейвене и как можно скорее сообщу свои предварительные выводы».

Не успела она нажать кнопку «отправить» и бросить телефон на пассажирское сиденье, как он завибрировал снова: Миранда. Телефон пискнул, и на экране высветилось сообщение: «У вас нет допуска к расследованию смерти в Индиане. Возвращайтесь в офис. Срочно позвоните мне. Нед».

Но в голове Кристины уже пульсировало главное правило протокола судебно-медицинской экспертизы: «Исследуй. Исследуй. Исследуй».

* * *

Трип надел старые джинсы и толстовку, не желая выделяться на скромном фоне местных фермеров. Встреча проходила в подвале баптистской церкви на Куорри-роуд в городке Оолитик, довольно далеко от Бенсона, и можно было надеяться, что среди посетителей не окажется никого из его коллег.

Он заехал на посыпанную гравием парковку и заглушил двигатель. Собрание начиналось в полдень. У церкви уже стояли и курили люди; докурив, они бросили окурки прямо на землю и пошли внутрь. Трип подождал, пока дверь за ними закроется, и только тогда вышел из машины.

В узкой подвальной комнате он выбрал себе место у самой двери. Все пространство впереди него занимали ряды складных стульев, за ними, у стены, противоположной выходу, стоял стол, а над ним висели два плаката. На одном было написано: «Я жил в загрязнении, не имея решения», а на другом – «Ненависть уничтожает ненавистника». Что ж, с этим не поспоришь.

На встречу Трип пришел по подсказке коллеги, который сказал ему, что, потеряв жену, впервые почувствовал облегчение, когда поделился своим горем с полной комнатой незнакомых людей, как бы странно это ни звучало.

Еще страннее для самого Трипа было то, что он все-таки пошел на эту встречу. Он не любил групповых разговоров о личном и всегда избегал их. Но его самого уже пугали приступы все усиливающегося гнева, которые теперь, незаметно для него самого, стали подкрадываться к нему и на работе.

«А вдруг этот тип заметил, что я веду себя странно, потому и заговорил со мной о терапии», – думал Трип. Он вспомнил, как сорвался на днях и нагрубил Эйлин Плант, секретарше. Из-за ерунды, в сущности, – подумаешь, не скопировала какие-то там страницы, хотя он попросил ее об этом еще час назад! Но для кого-то это простой недосмотр, а для него – серьезное оскорбление! Да, оскорбление, черт возьми! Она поступила так намеренно, чтобы взбесить его, как его детские ошибки бесили его бабушку и Карла, ее слугу-немца. Родители Трипа были добрыми. Он почти помнил, как это – быть любимым и любить в ответ. Почти. Но когда они умерли и его отправили жить к бабке по отцу, все в его жизни стало по-другому.

Трип не сомневался в своей правоте, но все же беспокоился из-за того, что не помнил, что он говорил тогда Эйлин и что делал. Это происшествие ставило под угрозу весь его грандиозный план, и он боялся, что его забывчивость все испортит. А еще гнев мешал ему спать. Не высыпаясь ночами, он все больше уставал днем, а усталость заставляет людей совершать ошибки. Нет, так не годится.

Мужчина за столом впереди призвал собрание к порядку. Кто-то прочитал «Шаги» ⁶, и собравшиеся стали называть свои имена. Когда очередь дошла до Трипа, он представился посетителем, как и советовал ему коллега.

Женщина через два ряда от него подняла руку и стала рассказывать о том, как она борется с пьянством своего мужа, а тот осыпает нецензурной бранью ее и детей. Голос женщины дрогнул. Она стала всхлипывать. Ее крепко обняла другая женщина, которая сидела с ней рядом.

Такое открытое проявление эмоций встревожило Трипа. Когда женщина снова смогла говорить и стала рассказывать о том, как она сидела с детьми в подвале, спасаясь от бешенства мужа, Трип вскочил так резко, что опрокинул стул.

На него стали оборачиваться, и он выбежал из подвала, перепрыгивая через две ступеньки за раз и крепко хватаясь за перила.

На парковке Трип еще долго боролся с собой. Он не мог оставаться внизу, не мог выносить женский плач и разговоры об опасности и о жестоком обращении. Ему казалось, что Карл вот-вот подойдет к нему и схватит за горло, как в детстве, хотя он давно не ребенок.

Трип повернул ключ в замке зажигания. Отпустил сцепление, и двигатель заглох. У него опять перехватывает дыхание, как это бывало, когда Карл стискивал его тощую шейку в его двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать лет. Наказывал мальчишку за то, что тот не соответствовал его невероятно высоким немецким стандартам.

«Трип, ты думаешь, ты такой умный, что я не увижу, что ты опять не прибрался у себя в комнате?!» Услышав вопли Карла, Трип всякий раз краснел, неважно, чувствовал он себя виновным или нет. «Грязные носки все еще у тебя под кроватью. Больше никаких игр».

А бабушка только наблюдала за тем, как его душат или бьют, одобрительно кивала и вставляла свое разочарованное: «Ну как ты мог, Трип? Неужели опять? Ты же знаешь, что валять дурака нехорошо, право. Немедленно иди к себе и прибери там как следует».

Трип все сидел на парковке у церкви, по его щекам текли струйки пота – мальчишеский стыд и страх углубляли зияющую пустоту внутри него, превращая ее в настоящую пропасть, которая поглотит его целиком, если он не справится с ней раньше.

Он смотрел в лобовое стекло. Нет ему спасения, нет выхода, как не было и в детстве. Разве это он, Трип, убил отца и мать? Что он натворил такого, за что его наказали их смертью? Потому что именно так он видел свою жизнь в большом, неуютном бабкином доме: это было его наказание за смерть родителей.

А вдруг он все-таки его заслужил? Может, если человек не вешает свои рубашки в шкаф, а вешая, не располагает их аккуратно по цветам, то его как раз и следует душить за это и это вполне разумно? Да нет, вряд ли, конечно; но, с другой стороны, все в бабкином доме было так непонятно. Иногда он действительно чувствовал, что во всем виноват сам.

Двигатель машины чихнул и снова завелся. Трип нажал на педаль газа раз, другой, резко вывернул руль и выехал с парковки у церкви. Зря он сюда поперся. Все стало еще хуже. Чтобы разобраться в себе, Трип не поехал домой, а повернул на запад и погнал по хайвею. Он так громко кричал за рулем, что у него звенело в ушах от собственных воплей. Старые обиды затмили на время его разум, как внезапный ливень затмевает ясное голубое небо.

Хлестнул порыв ветра. Закачались верхушки деревьев. На западе, насколько хватало глаз, было темно.

Погода опять менялась, шел другой фронт. И на этот раз гроза обещала быть ужасной.

* * *

Кристина медленно ехала через лес, где над ее машиной склонялись темные ветви тсуги ⁷. Воздух с запахом сосны проникал в воздуховоды «Шевроле Импала». В последний раз через этот лес в окрестностях Кроссхейвена Кристина проезжала полгода тому назад. Она нашла номер Джо Макфэрона, который сохранился у нее на телефоне, когда он позвонил ей вчера, и набрала его.

– Привет, Джо. – На том конце были слышны приглушенные голоса. – Джо?

– Привет, Кристина. Ты, случайно, не работаешь с парнем по имени Веранда?

– Миранда. Работаю. А что, он тебе звонил, что ли? – Она съехала на обочину и остановила машину.

– Мэри говорит, что звонил, и не один раз. – Кристина вспомнила Мэри Картер, диспетчера шерифа Макфэрона, которая отвечала за все, что касалось условий работы в его офисе, и даже лично ходила за продуктами два раза в день.

– Мэри не дала ему номер моего мобильного, так что уж позвони ему сама, – сказал Макфэрон, – а то он, чего доброго, отправит за тобой команду спецназа.

– Ой, ну можно не сейчас об этом, – не сдержалась Кристина, скользнув пальцами по своим коротким каштановым волосам.

Джо рассмеялся:

– Только не откуси мне голову, Кристина. Это не я к тебе пристаю.

Кристина вздохнула.

– Ты прав, Джо, как обычно, а я виновата. – Улыбка осветила ее лицо, когда она посмотрела вперед. – Удивительно, я уже вижу вашу забегаловку за деревьями, а запаха не чувствую. Шерми Датчер что, перешел на веганскую кухню?

– Хорошая мысль, надо ему подкинуть. Нет, не перешел… – Кто-то прервал шерифа, голос был мужской.

Они растопили лед, болтая о пустяках, избегая личного. Ничего такого, что вывело бы их на тему паузы в отношениях, затянувшейся настолько, что иные решили бы, что этим отношениям уже пришел конец. Однако причиной всему была служба обоих и еще расстояние – все-таки они жили и работали в шести часах езды друг от друга. «Вот что нам мешает», – повторила про себя Кристина. И все же, слушая теперь голос Джо, она, несомненно, кое-что чувствовала. Она так соскучилась по Джо – ей не хватало его порядочности, его надежного присутствия, мягкой манеры говорить, – кажется, не хватало даже больше, чем она готова была признать. Неужели она намеренно перестала звонить ему, чтобы не слушать его голос, не знать, как у него дела? Что она сознательно перестала прилагать усилия к тому, чтобы их отношения – Кристину передергивало от одного этого слова – продолжались?

Она начала отдаляться от него сразу после того, как разделила с ним постель в его доме в Кроссхейвене. Это был дом его детства, где на стенах всюду висели фотографии его близких, полки ломились от памятных вещей, а старомодная кухня с высокими старинными шкафами, за которыми, как ей показалось, ухаживали с нежностью, так и манила ее осенить этот дом своей женской привлекательностью. Именно это напугало ее тогда и заставило ретироваться. А может, и не это. Кристина сама толком не знала. Но сейчас было не время анализировать свои чувства.

– Так что там у вас? Ты сейчас на месте преступления, Джо?

– Не совсем. – По телефону она слышала его шаги и удаляющиеся голоса. – Мы у дока Хенегара, проводим судебное заседание. С нами курьер из криминалистической лаборатории штата Индиана, он перевозит улики.

– Я хочу взглянуть на них. Не отпускайте курьера до моего приезда, – попросила Кристина. – Если можно.

– Я так и знал, что ты заинтересуешься. Поэтому и позвонил тебе вчера, как только смог, – ответил Джо. – Встретить тебя или ты еще помнишь дорогу к доку?

Она вздрогнула, услышав про доктора. Значит, ей снова придется входить в эти ворота. Надо собраться с силами.

– Помню, Джо. Оставайся на месте. Я буду у вас через пять, максимум через десять минут.

– Что ж, ладно. Тогда до скорой встречи.

Несмотря на всю тяжесть момента, голос шерифа прозвучал так тепло и приветливо, что Кристина не смогла не улыбнуться.

– Ага. До скорой.