Читать книгу: «Зефир», страница 6

– Что-то должно быть, – пробормотал Илия.

Он рассматривал обстановку. Цеплял взглядом каждый предмет. Даже в разгромленном виде бросалось в глаза насколько продумана обстановка в этой комнате, сколько в ней милых мелочей. Воздух в комнате стоял плотный, душный. Втягивался в легкие с усилием и оседал в них тяжестью. Он оглянулся в поисках подобия моральной поддержки со стороны Деметриуса, но тот как испарился. Илия расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и оттянул ворот, надеясь, что ему станет легче дышать. Пережидая приступ, убрал стопку одеялец с кресла в углу комнаты и сел.

– Вот, – объявил снова возникший Деметриус, вкладывая ему в руку откупоренную бутылку пива. – Из холодильника в моей машине. Тебе будет полезно.

Странно, но ощущение холода в пальцах действительно помогло собраться. Все еще тяжело дыша, Илия сделал глоток.

– Ты замечал, что у тебя руки дрожат? – спросил Деметриус.

– Периодически, – выдал полуправду Илия. Говоря с кем-то, он прятал предательские конечности под стол. Момент, когда ему требовалось что-то кому-то протянуть, требовал от него сосредоточенности и концентрации.

– Пиво не расплескивается?

– Пепел с сигарет на штаны стряхивается.

На пустой желудок Илия сразу ощутил легкое опьянение. Алкоголь приглушил цвета, сделал эмоции менее острыми. Да, теперь он был готов к работе.

– Итак, источник до сих пор не обнаружен, поэтому пока обсудим образ. Если исключить самопроизвольное перемещение, у нас остается два варианта – образ был занесен умышленно или же оказался в домах жертв случайно. Разберем первый, каким бы абсурдным он ни казался. Поскольку спирит сам по себе не материален и в ладошках его не пронесешь, то единственный приходящий в голову способ его куда-то занести – это в поглощенном «Спиритом 3013» виде. Однако «Спирит 3013» создан чтобы вбирать в себя спирит, а не излучать его. Единственный способ подвергнуться воздействию – это съесть кусок. Я попросил Айлу исследовать все медикаменты и пищевые продукты в домах жертв. Результаты уже начали поступать. Все чисто, у нас тупик, – Илия глянул в сторону кроватки, потом на очерченное мелом ржавое пятно на ковре ближе ко входу в комнату. – Перейдем в спальню.

В спальне обилие женской одежды подействовало на Деметриуса угнетающе, и они спустились на второй этаж в гостиную. Там был относительный порядок, потому что сотрудники СЛ были выставлены из дома прежде, чем успели до нее добраться. Деметриус расслабленно растянулся на диване, поставив бутылку на живот. Илия сгорбился в кресле, то отпивая из бутылки, то уныло заглядывая в горлышко.

– Если вы не знаете, как это было сделано, попробуйте сначала разобраться, кем это было сделано, – предложил Деметриус. – Замечали ли кого-то подозрительного, преследующего жертв, пытающегося пробраться в их дома?

– Разве что пришлый пьяница клянчил монетку. Но не думаю, что он наш злодей.

– Значит, пусть проверят круг знакомств пострадавших. Если у них обнаружится любезный общий друг, с ним стоит доверительно побеседовать.

– Сделано. Общих знакомых не выявлено. У тебя есть еще пиво, Деметриус?

– Я притащу из машины весь холодильник.

– Мудрое решение.

– Если наш злодей действительно существует, то он человек с редким талантом не привлекать к себе внимание, – продолжил тему Илия, когда они открыли по второй.

– Или он не человек вовсе.

Илия ошалело помотал головой.

– Что?

– Ну, наш второй вариант – образ был занесен случайно. Как в роанских фильмах ужасов. Мамашка купила у зловещей старухи куклу для любимой дочери, а кукла проклята, бу.

– Спирит восприимчив к эмоциям, чувствам, мыслям и идеям. Изобилие его в нашей стране привело к тому, что некие распространенные верования действительно нашли выражение в реальности. То есть белые голубоглазые кошки, считающиеся несчастливыми, на самом деле начали навлекать на владельцев неудачи, а розовый кварц, наоборот, приобрел способность повышать вероятность успеха.

– Тогда нам нужен розовый кварц. Тонна или две. Продолжим расследование после того, как он будет доставлен.

– Сейчас в его возможности верит так мало людей, что эффект свелся к минимуму, если вообще сохраняется. И уж тем более чьей-то персональной веры недостаточно для того, чтобы обычная кукла приобрела способность наносить вред. Нет, опасность могут представлять только объекты, традиционно считающиеся несчастливыми, чьи негативные свойства подкреплены верой значительной части населения страны. А такие объекты отлично известны любому управомоченному, особенно из Первого отдела, поэтому бы моментально привлекли к себе внимание.

– Не будем отметать мою идею так быстро. Вот, допустим, Долина Пыли и подобные места, где структурированного всякой дрянью спирита достаточно, чтобы крыши поехали у целого города. Предположим, какая-то вещь оттуда попадается людям. Она может «фонить»?

– Теоретически, – пожал плечами Илия. – Я не знаю. Трудно предсказать, как именно спирит будет взаимодействовать с различными материалами. На практике мы с такими случаями не сталкивались. Да и самые опасные зоны давно стоят закрытые и приходят в упадок. Не представляю, как кому-то придет в голову что-то волочь оттуда. Посмотри на этот дом. Если ей было что-то нужно, она отправлялась в магазин пофешенебельнее.

– А вдруг? Это может быть чем-то совсем неочевидным. Давай пройдемся.

Постепенно напиваясь и в формате мозгового штурма обсуждая буквально все, что видят, они обошли весь дом и спустились до первого этажа, занятого хозяйственными помещениями и кухней. По крайней мере, опьянение позволило Илии чуть дальше отпихнуть от себя слово «тщетность» и хотя бы попытаться рассуждать, несмотря на болезненное ощущение нелепости всех попыток.

Деметриус даже заглянул в подвал и внимательно ощупал вентили.

– Возвращаясь к Долине Пыли. Илия, ты же помнишь, как она повлияла на подземные воды, приведя к отравлению жителей соседнего города?

– Во-первых, эпизоды Дождевой серии произошли в районах, обеспечиваемых водой из разных источников. Во-вторых, будь проблема в воде, масштаб поражения был бы гораздо выше.

– Ладно, это не зараженная вода и не проклятый предмет. Тогда мы вернулись к тому, о чем говорили ранее: к еде.

– В еду спирит можно поместить в составе «Спирита 3013» – эту версию мы уже отмели. Либо же спирит проникает внутрь пищи из внешней среды, что опять отправляет нас в закрытые зоны, но я с трудом представляю себе людей, проползающих под колючей проволокой с продуктовой корзиной. Тем более я не представляю себе респектабельную жену бизнесмена, приобретающую пищевые продукты сомнительного происхождения, лишь бы немного сэкономить.

– Нелегальная поставка в магазины? – предположил Деметриус.

– Да что в заброшенных местах может остаться съедобного, после десятков лет? К тому же закрытые зоны сейчас охраняются намного тщательнее, чем раньше.

– Так уж прям охраняются, при их-то размерах. И не забывай, есть еда, которая сама себя выращивает. Сорвал яблоко, пошел дальше. К вечеру мысли пошли интересные.

– Даже если представить, что в продажу поступило что-то, выращенное на загрязненной территории, то это единичный случай. И пострадали бы прежде всего люди, живущие в пределах одного района. Люди готовы предпринять длительную поездку ради некого крупного специализированного магазина, но продукты приобретают поблизости. Мы бы не получили точечные инциденты в разных частях города. Если же предположить, что опасные поставки были массовым явлением, то последствия были бы куда масштабнее.

– Сколько вообще в городе людей, подходящих под профиль? Заботящихся о ком-то?

– Полагаю, довольно много. Шестью случаями бы дело не ограничилось. Ты серьезно полагаешь, что кто-то вознамерится нелегально выращивать что-либо на территории, отгороженной колючей проволокой? В больших объемах? Земля в Ровенне не настолько дорога. Куда проще сделать все официально.

– Ты так лихо отбиваешь все мои предположения, как будто вообще не заинтересован в том, чтобы мы к чему-то пришли.

– Это все не то, Деметриус, – обреченно вздохнул Илия, внезапно ощущая себя крайне измученным и изголодавшимся по сигаретам – он постеснялся сорить пеплом, блуждая по чистым комнатам Малиссы. – Мне нужен стакан.

В кухне они уселись за противоположными торцами стола, скованные мрачным молчанием. Илия угрюмо дымил, стряхивая пепел в изящную фарфоровую чашку. К нему пришло осознание, почему долгие недели он так упорно блокировал все возникающие по поводу Дождевой серии мысли. У него изначально не было ощущения, что он способен что-то сделать.

– Смотри-ка, уже темнеет. Неужели мы провели здесь столько времени? – удивился Деметриус и начал осматривать женственную розовую кухоньку в поисках часов.

Илия выглянул в окно и оцепенел.

– Это небо тучами заволокло.

«Дождь, – подумал он. – Дождь. Гибель. Поражение. Стыд».

– Что это? – осведомился Деметриус.

Илия оглянулся. Деметриус держал в руке прямоугольный предмет фиолетового цвета, покрытый по поверхности бороздками и дугами.

– «Спирит 3013».

– Фиолетовый? – Деметриус недоуменно повращал брусок в пальцах.

– Это из-за пигментных примесей. Он пролежит здесь еще некоторое время. Мы теперь всегда это делаем, чтобы убедиться, что место очищено от спирита и люди не пострадают в будущем.

– Его оставляют без присмотра? То есть любой, пробравшийся на место преступления, теоретически может похитить такой брусок?

– Дом под охраной. Я выставил их вон, вместе с остальными. Однако они ожидают снаружи и, как только мы уйдем, вернутся сюда на дежурство.

– А все-таки, если хищение произойдет?

– «Спирит 3013» находится под строгим учетом. Так что нет, он не мог быть просто украден кем-то и пущен в дело так, чтобы мы не знали об этом.

– А что если не красть целый брусок? Просто отщипнуть кусочек?

Илия ткнул пальцем в бороздки, покрывающие поверхность бруска.

– Вот это защитный рисунок. На каждом бруске он индивидуален, как папиллярные узоры, и может быть проверен на подлинность. Так что незаметно отделить часть не получится. К тому же все бруски строго определенного веса.

– «Спирит 3013» существовал и до того, как «Серебряная Лисица» наложила на него лапу, – напомнил Деметриус. – Где-то еще могут оставаться запасы.

– В любом случае мы уже исключили вероятность участия «Спирита 3013» в событиях Дождевой серии, – напомнил Илия.

– А вдруг. Я просто решил уточнить. Здесь дышать нечем. Пошли.

Снаружи им легче не стало. Все выглядело притихшим, придавленным плотным слоем предгрозового зноя. Цветы Малиссы, оставшиеся без заботы хозяйки, буквально лежали на клумбах, распластав лепестки.

– Ты же не собираешься вести машину после выпитого? – тревожно осведомился Илия. – Нам придется вызвать такси.

По факту Деметриус не выглядел опьяневшим, но он никогда не выглядел, сколько бы ни пил. Однако закон есть закон.

– Не грузись, поехали. Я в каком состоянии только ни водил.

– Еще хвастаешься? Ты должен быть оплотом законности в этой стране!

– Ладно тебе, восемь вечера. Все едут из города, а мы в город. Дороги будут пустые. Да и на машину мою посмотри. Ей три недели, и ни одной царапины.

– Даже не думай, что я позволю…

Деметриус прищурился.

– Что там впереди, речка? Видишь, синеет?

К тому времени, как Илия догнал его, Деметриус успел сорвать с себя одежду, хаотично разбросав ее по берегу, и уже плескался, как бобр, в узкой, но полноводной речушке. Дома подступали к самому берегу. Илия представил, как дети за ужином наблюдают из окон голозадого татуированного мужика (для полноты безумия являющегося еще и правителем Ровенны), и, в ужасе закрыв лицо руками, присел на траву.

– Деметриус, вылезай.

– Отличная водичка. Еще бы холоднее. Но и эта меня отлично протрезвит.

– Сейчас ливень начнется. Искупает тебя сверху.

– То ли будет, то ли нет. Прыгай тоже.

– И не подумаю. Хоть бы о своей татуировке побеспокоился. Инфекцию занесешь.

– Ты стал как старый еж. Ворчливый и скучный.

Илия смирился и трясущимися пальцами выковырял из пачки сигарету. У него просто не было сил. Голову покрывал шлем пульсирующей боли. Мелькали обрывки мыслей, но ему не удавалось собрать их во что-то внятное.

– Почему двадцать первого и затем только одиннадцатого? – спросил он на второй сигарете, поймав момент, когда голова Деметриуса показалась над водой.

– Не понял.

– Малисса умерла 21 июня, следующая жертва 11 июля, далее посыпало. Почему такой большой интервал? Малисса оказалась более восприимчивой? Потому что была беременна? Здесь должно быть что-то. Должно.

– Или нет. У тебя лицо зеленое. Расслабься, поплавай. Выброси все это из головы, а то у тебя черепушка взорвется.

– В Роане был случай, когда неизвестный добавлял яд в капсулы средства от головной боли, а затем, подменяя пачки, распространял яд в аптеках. Его так и не поймали.

– Сколько херни случается в Роане.

– В этой стране не меньше. Только здесь другая херня.

– Так мы бы со скуки сдохли вообще без происшествий.

– Тебе все это нравится, да, Деметриус? Спирит, все сопутствующие проблемы. Ты просто в восторге, – пробормотал Илия. Это мрак вокруг сгущается или у него в глазах темнеет? На щеку упала капля дождя. – Возможно, сегодня умрет кто-то еще. Неужели это не ранит тебя, Деметриус?

– Люди умирают постоянно.

Илия чувствовал капли на своих волосах. Завтра осмотр места происшествия, очередной висяк, очередной камень на его совести и черная дыра в сознании. Очередная публичная демонстрация несостоятельности. А, может, он просто тщеславный человек, переживающий за раненую гордость? Неспособный достойно принять поражение.

– Что, если это никогда не остановится? Что, если мы никогда не найдем ответ?

Собственный голос прозвучал глухо, как сквозь вату. Воздух искрился, поблескивал острыми осколками. Илия услышал нарастающий пульс в ушах. Он ухватился за шею и втянул открытым ртом воздух, пытаясь выровнять дыхание. Вдруг все погасло – река, берег и желтые, уже подсвеченные электричеством, окна. Остались лишь сужающийся мерцающий свет, стаккато сердца, напоминающее стук капель, и боль, причиняемая нехваткой воздуха.

– Илия, Илия!

Илия очнулся от того, что Деметриус схватил его за плечи и отчаянно трясет.

– Ты мне шею сломаешь, дегенерат, – прохрипел он и рухнул затылком в траву, когда Деметриус резко отпустил его. В лицо летел дождь.

– Тебя вырубило на пару минут. Я решил, что у тебя сердечный приступ.

– И, чтобы наверняка, решил еще и башку от меня оттрясти?

Шатаясь, Илия встал на ноги. Потоки дождя стекали с него, как вода в душе.

– Пошли к машине, – потребовал он. – И оденься ты, наконец!

Вся одежда Деметриуса пропиталась дождевой водой, и, безобразно ругаясь, он только сумел натянуть на себя шорты, облепившие его так, что благопристойности больше не стало. За руль он уселся босиком. Развернувшись к Илии, Деметриус ткнул его в грудь пальцем.

– Что за дерьмо с тобой? Эти припадки…

Илия смотрел в окно застывшим взглядом. Цветы Малиссы молотил ливень, но Илия знал, что завтра они будут выглядеть намного лучше.

– Со мной все в порядке. Я просто устал.

– Ты в зеркало смотрел на себя хоть раз за последний месяц? Морда у тебя хоть лопату покупай и начинай могилу копать. Топай к врачу!

– Ладно, ладно, завтра. Только не ори. У меня голова раскалывается.

Дождь прекратился так же резко, как начался. Дороги были практически пусты, и это немного успокоило совесть Илии касательно вождения в пьяном виде. Но Деметриус был решительно настроен на аварию сегодня, поэтому, когда его телефон зазвонил, начал самозабвенно трепаться.

– Вертится, словно уж на сковороде, – заверил он кого-то.

– Хватит, – Илия попытался отнять у него телефон. – Сосредоточься на вождении.

– Это Эфил. Говорит, тебе не вытянуть это дело.

– Да пошел он, – огрызнулся Илия.

– Скажи ему сам, – Деметриус сунул Илии свой мобильник, размером примерно с кирпич и угольно-черный.

– Да пошел ты, – монотонно повторил Илия. С одной стороны, он и вообразить не мог, что однажды нахамит столь высокопоставленному лицу. С другой стороны, мертвецы не разбирают чинов.

Эфил рассмеялся. Илия не мог припомнить, когда вообще слышал его смех. Он привык видеть советника серьезным и собранным, обычно с примесью раздражительности, свойственной людям, которые мало спят. Впрочем, учитывая, как советник скачет туда-сюда между бывшей женой и любовником, ему действительно не до сна.

– Разве я сказал что-то смешное? Что вам там выдают? Думаю, антидепрессантами и седативами дело не ограничивается.

– По правде, я еще курю в палате траву все вечера напролет. Иногда и мне нужно расслабиться.

– Это объясняет наш утренний разговор о зефирках.

– Ты подумал о зефирном тесте? – оживился Эфил. – Если бы ты в нем участвовал, какое решение бы ты принял?

– Решение?

– Забыл условия теста? Хватаешь сразу одну зефирку – и свободен. Либо ждешь час… ладно, полчаса, и забираешь две.

– Эфил, ты издеваешься? У меня нет времени, чтобы размышлять о зефирках.

Эфил хихикнул.

– В определенный момент жизни у каждого наступает момент, когда ему придется задуматься о зефирках, хочет он того или нет.

Илия явственно ощутил, как каждый его нерв обугливается от гнева.

– Делай выбор, – поторопил Эфил. – Что бы ты предпочел: поспешно хапнуть одну? Проявить невероятную выдержку и забрать обе?

– Первое, – брякнул без раздумий Илия, даже не пытаясь отыскать искру осмысленности в этой беседе.

Эфил издал разочарованное хрюканье.

– Боюсь, ты не продумал последствия.

– Какие еще последствия?

– Я называю этот вариант развития событий «Упущенная возможность». Зефирка обещана. Надо только приложить некоторые усилия, чтобы ее получить. Но в момент выбора любые усилия кажутся чрезмерными. «Не стану напрягаться», – решаешь ты. Однако сам тот факт, что ты мог добиться большего и малодушно отказался от этого, уже пустил корни в твоем мозгу.

– Ты явно переоцениваешь важность зефира в человеческой жизни, – буркнул Илия. Он отчетливо услышал, как Эфил выдыхает дым.

– Если бы, если бы, – продолжал советник. – Люди склонны быстро забывать о значимости чего-то, получив его прямо в руки, но, профукай мы нечто имеющее хоть какое-то значение, плачемся вечность. Вот так одна зефирка приобретает сверхценность – мелкие вещи, которые даже не казались важными, пока еще были нам доступны, но о которых ты не можешь перестать вспоминать в черные дни, когда тебя настигают сожаления. «Если бы я делал уроки, я бы не закончил в должности помощника младшего уборщика». «Если бы я старался для детей и жены больше, я бы не говорил сейчас сам с собой просто для того, чтобы немного пообщаться».

– Потрясающе. Но как твои абстрактные размышления касаются меня, Эфил?

– Нет узнавания? Тогда к тебе относится альтернативный вариант.

– Твоим врачам стоит пересмотреть дозировки, Эфил.

– Мне пора идти. Моя ванна с травами уже готова.

– И будь осторожнее с травами.

Снова тот же раздражающий смех.

– Ах да, чуть не забыл: ты все еще считаешь, что у тебя нет панических атак?

Илия нажал на кнопку «отключиться» и передал телефон Деметриусу.

– У меня ощущение, что он всячески пытается меня достать.

– Значит, действительно пытается.

22 АВГ, ЧТ

Ночь Илия провел в состоянии поверхностной дремы, несколько раз подпрыгивая с кровати от телефонной трели. Он хватался за телефон только для того, чтобы обнаружить, что никаких звонков не поступало. После последнего, в 6:15, он прекратил свои жалкие попытки отдохнуть, встал и натянул вчерашние шорты и сине-серую клетчатую рубашку, плотную не по сезону, но хотя бы свежую. Вялый и рассеянный, Илия прошлепал в кухню. На автомате достал из холодильника пачку молока и понюхал ее. Фу. За окном было серо и тускло, но небо начинало проясняться. Четверг…

В половине восьмого он выяснил в телефонной справочной номер ближайшей частной клинки, позвонил туда и записался на прием. Он не был в порядке. Это стало уже невозможным отрицать. С одной стороны, он надеялся, что ему предоставят объяснение, что вообще с ним происходит. С другой стороны, рассчитывал, что таблетка-другая быстро приведет его в норму.

В 12:30 он все еще сидел у врача, с затаенной надеждой спрашивая:

– А вдруг все-таки инфаркт намечается? Все эти приступы, сердцебиение…

– У вас прекрасная электрокардиография.

– А легкие? Иногда кажется, я до смерти задохнусь.

Врач кашлянул.

– Легкие чистые. Хотя не знаю, как долго они продержатся, учитывая, что вы семь раз выходили покурить.

На самом деле Илия выходил позвонить на работу, курить при этом было необязательно. Но он курил.

– Давайте подождем результаты анализов, но на настоящий момент вы производите впечатление вполне здорового – физически – человека.

– Я оставил здесь кучу денег, – огрызнулся Илия. Его раздражал бодрый тон врача, а еще больше его розовая, как у младенца, кожа, – а вы ничего не диагностировали. Если это вы считаете здоровьем, то при насморке мне, наверное, уже и смерть станет не страшна.

– У меня есть подозрение, что вам необходима помощь специалиста другого профиля.

– Какого профиля? – Илия вопросительно взглянул в лучистые серо-голубые глаза врача, полные фальшивого участия.

– Если слово «психиатр» вас пугает, обратитесь к психотерапевту.

– Сколько вам лет? – спросил Илия. – Двадцать два? У вас диплом настоящий?

– Не нужно реагировать с таким возмущением. Сбой в работе человеческого организма может возникнуть в любой его части. Если у вас гнойная ангина, вы же не будете месяцами ходить в таком состоянии, надеясь, что само пройдет, да?

– У меня не гнойная ангина. Я немного устал, у меня что-то с легкими и, вероятно, с сердцем.

– Постарайтесь не волноваться. Ешьте больше овощей. Не курите, не употребляйте алкоголь. Начните принимать витамины и меньше нервничайте.

– Спасибо, доктор. Надеюсь, мой ребенок родится здоровым, – буркнул Илия, уходя.

В сумеречном состоянии Илия сел в свою машину и поехал на работу, впадая в прострацию у каждого светофора и очухиваясь только когда машины сзади начинали сигналить.

Увидев его, Гайя растянула свои кошачьи губы в большой улыбке.

– Доброе утро.

– Доброе утро, – сказал он осторожно.

– Кофе?

– Две чашки.

– То есть чашка кофе и пустая?

– Нет, две чашки кофе и пустая.

В своем кабинете Илия достал из верхнего ящика фотографию Малиссы и посмотрел на ее улыбающееся лицо. Потом вспомнил фотографию ее же, свернувшейся в клубок, лежащей на ковре с цветочным узором, покрывающим пол детской. Ешьте больше овощей. Ему вспомнилось, как в начале беременности Лиза весь день жевала морковку, потому что ее выворачивало от практически чего угодно еще.

С минуту он сидел не двигаясь, затем ожил и набрал номер Айлы.

– Айла, позвони мужу Малиссы и узнай, был ли у нее токсикоз и что она ела, – попросил он. Илия мог бы позвонить и сам. Но предпочел свалить расшатывающее нервы общение с безутешным мужем на кого-то, кто еще не получил сегодня рекомендацию посетить психиатра.

– Вы думаете, что все-таки что-то было не так с едой, – понял Айла.

– Да.

– Если у Малиссы был токсикоз, она могла употреблять только определенную пищу.

– Да.

– Выяснив, какую, мы сократим перечень продуктов, среди которых нам предстоит искать тот, что причинил вред.

– Да.

– Почему мне самому не пришло это в голову?

– Я не знаю.

Стоило Айле покинуть кабинет, как заявилась Гайя с подносом в руках, изящно открыв дверь бедром.

– Я хотела извиниться.

– За что? – он действительно не понял. Он жил в таком тумане, что события вторника давно скрылись из его поля зрения.

– За поцелуй.

– Какой поцелуй? А.

Гайя наклонилась к нему, и Илия увидел уже привычную бабочку в вырезе ее изумрудной блузки.

– Не знаю, что на меня нашло. Вы оказываете на меня странный эффект.

Она тоже оказывала на него странный эффект. Он ей не верил. Она старалась ему понравиться, и иногда ей это почти удавалось. Но все же, стоило ей приблизиться к нему, как он ощущал нечто отталкивающее. Илия откинулся на спинку кресла, увеличивая дистанцию, и указал пальцем на причудливо свернутый блинчик, поданный ею на красивой тарелочке.

– Это мило, что вы угостили меня пару раз, но не стоит меня подкармливать на регулярной основе. Поверьте, я выживу.

– Я пеку для себя. Почему бы не поделиться.

– Каждый день? – он окинул взглядом ее стройную фигуру. – Сомневаюсь.

Оставшись один, он ввел код в замок одного из картотечных шкафов и вытащил ящик с понапиханными кое-как досье. Нашел папку с именем Гайи. Всего несколько листков. Он пробежался взглядом по строчкам. Уровень доступа к информации – 3. Явно недостаточный, чтобы выступить заменой секретаря руководителя, пусть всего-то на неделю. У него был двенадцатый уровень, у Лизы – одиннадцатый. Как Гайя попала к нему в приемную? Он не мог отделаться от подозрения, что она вступила в сговор с кем-то в отделе кадров…

Из папки выпала характеристика, написанная мелким, полным декоративных излишеств почерком Джулиуса. На красной бумаге. Зеленый листок – хорошо, серый – нейтрально, красный – плохо. Илия вчитался в текст. Вода и всяческие абстрактности, вроде «недостаточной готовности» и «сниженной мотивации». Может, у Джулиуса серые бланки закончились? В любом случае красная карточка означала, что положение Гайи в СЛ шатко.

Илия бросил досье в ящик и запер шкаф. Изредка отпивая кофе, просмотрев скопившиеся на столе отчеты, складируя все те, что не имели отношения к Дождевой серии, поверх и без того грозившей обрушиться кипы в левом углу стола. Истек час обеденного перерыва. Так и не дождавшись звонка от Айлы, он направился на второй этаж.

Заведующий лабораторией был примерно его возраста, но выглядел гораздо старше из-за объемного живота и привычки носить дедовские жилеты в клетку.

– Что там с продуктами и медикаментами? – Илия оглядел лабораторию, заставленную промаркированными коробками.

– Открываем кафе и аптеку.

– Я пришел сюда ради твоих шуток, Урсуш.

– Серьезно?

– Нет. Исследования закончены?

– Закончены. Вот только утешить тебя нечем. Чуть больше нитратов там, избыток свинца здесь. Ничего экстраординарного. Полную отчетность скоро предоставим.

Мобильный Илии зазвонил. Айла. Илия принял звонок.

– Хлеб, зеленый салат, огурцы и помидоры. От всего остального ее выворачивало.

– У Малиссы около дома цветник. Никаких грядок.

– Овощами снабжала мать.

– Ты взял адрес?

– Конечно.

– Спасибо, – убрав телефон в карман, Илия взглянул на Урсуша. – Мне нужно, чтобы твои сотрудники съездили на несколько участков и взяли пробы земли с каждой грядки. В сравнительных целях захватите и почву поблизости. Срочно. Адреса вышлю.

– Разрешения на забор образцов получены?

– Я организую. Поезжайте прямо сейчас. Результаты исследований ожидаю уже сегодня.

– Ожидать-то тебе никто не запретит, но раньше, чем завтра после полудня результатов не будет. Не стану вдаваться в технические и организационные тонкости… – начал Урсуш и прервался, увидев выражение лица Илии. – К чему такая спешка?

– Завтра пятница, – в понедельник советник придет по его душу. Значит, у Илии оставалось чуть больше трех дней, два из которых – выходные.

– Ну да, я знаю, – не понял Урсуш. – Ладно, я попытаюсь быстрее. Что ищем-то?

– «Спирит 3013».

Илия провел рабочий день проклиная неповоротливость лаборатории, закидываясь до одурения кофе и сигаретами и читая файлы Дакатайи в поисках источника. К обеду так и не поступило новостей о новом эпизоде, и он немного успокоился, чтобы к восьми вечера снова впасть в депрессию от бесплодного перебора историй смертельных страстишек разной степени убогости.

По дороге домой, протирая слезящиеся от сигаретного дыма и чтения глаза, Илия думал, что может быть, его окольцованного голубя уже невозможно найти – он умер, и дворник смел его в костер.

Деметриуса в квартире не было. Изумляясь тишине и спокойствию, Илия принял душ, доел остатки вчерашнего ужина, выпил, чтобы освежиться, бутылку пива и лег в постель с ощущением глубокой усталости.

Он жаждал сна, душой и телом, но заснуть не мог. В его сознании хаотично сменяли друг друга картины прошлого и будущего. Он представил себя переставляющим рулоны туалетной бумаги на полках в магазине. Затем, что еще хуже, одиноким безработным, тратящим последние деньги на психотерапевта, который, позевывая, выслушает про очередной плохой день. Ему припомнились фрагменты хороших дней, когда он любил свою семью, чувствовал интерес к работе, был терпеливым и сильным. Он уже не мог дотянуться до того человека. Он даже не верил, что когда-то был им. Как могло все рухнуть в один момент? Или не в один?

Илия вспомнил тоску, переходящую в отчаянье, сопровождавшую рутинные дела еще за несколько месяцев до того сентября, когда они разошлись с Лизой. Нет, все это нагнеталось постепенно. Как будто шестеренки в его психике сначала стали вращаться тяжелее, потом застревать, а затем часть из них и вовсе остановилась, ломая соседние, сцепленные с ними зубцами. А если он действительно болен, и уже долгое время, имеет ли он вообще право занимать эту должность? Следует ли ему уйти прямо сейчас, тем самым избежав позорного изгнания? Что, если Эфил прав? Что, если он больше ни на что не годен? В СЛ, в принципе?

Без Деметриуса комната ощущалась странно гулкой. Лежа лицом в сторону окна, Илия чувствовал тревожную пустоту за спиной. Он повернулся на другой бок и прислушался. Деметриус все не возвращался. Куда он мог деться? Илия протянул руку к мобильному и набрал номер правителя. Тот не отвечал. Преодолевая импульс позвонить Лизе, Илия вернул мобильный на место. Потом ему внезапно пришла мысль связаться с Эфилом. А вдруг телефон советника окажется включенным? Прежде чем мысль успела оформиться, он вспомнил, что так и не скопировал номер из телефона Деметриуса.

Илия встал и начал ходить по комнате. Если ему не удастся найти работу, как долго он сможет жить в этой квартире, прежде чем его выселят за неуплату? Или, если все-таки получится куда-то устроиться, будет ли его состояние ухудшаться, вынуждая снова уволиться? Он не видел причин, почему оно не должно ухудшаться. Будущая жизнь представлялась ему пыткой.

«Повеситься», – мелькнуло в голове у Илии. Он остановился посреди комнаты, пораженный. Впрочем, после пары минут обдумывания идея уже не казалась столь уж безумной, учитывая, что самоубийство решало все проблемы сразу. Почувствовав некоторое воодушевление, он включил электрический свет и осмотрел квартиру. Где люди вешаются? Он начал припоминать фотографии с работы: на люстрах, карнизах, дверных ручках, трубах в санузле. Но все в квартире казалось таким хлипким. Неспособным выдержать его вес. Илии представилось фото его собственного тела, почему-то черно-белое, в ретро-стиле, затем отдельный кадр со странгуляционной бороздой. Нет, его поступок причинит беспокойство старушке, у которой он снимает квартиру. Она и так после прожитых лет почти весь разум растеряла. Надо покончить с собой где-то, где это никому не доставит проблем. Не обязательно сейчас, пока он еще вовлечен в расследование, но потом…