Читать книгу: «Experiment 731», страница 3

Переход

Сердце колотилось в груди, когда Элия подошла к знакомому дому. Здесь, в этом скромном одноэтажном строении, жил Ван со своей семьей. Он, жизнерадостный и всегда улыбающийся, столько раз звал её в гости, рассказывал о своих близких с такой теплотой в голосе. Но она, замкнутая и осторожная, никогда не решалась переступить этот порог, боялась нарушить его уютный мир. Теперь, глядя на зеленую, немного облупившуюся дверь, девушка с горечью жалела, что так и не познакомилась с семьей Вана, так и не позволила себе стать частью его жизни.

Рука замерла над дверью, не решаясь постучать. Стоит ли сейчас нарушать их покой? Ноги словно приросли к земле. И опустилась. Время ранее, а у Вана маленький сын. Не буду мешать, – подумала брюнетка с ноткой грусти, разворачиваясь и уходя.

Геката разлеглась на крыльце дома и, зевнув, смотрела, как удаляется девушка. Ее хвост недовольно ходил из стороны в сторону.

Элия остановилась у калитки, глубоко вздохнула, стараясь успокоить дрожь в руках. В голове промелькнули воспоминания о Ване, его заразительном смехе, его поддержке…

Достав из потрепанного портфеля кусок пожелтевшей бумаги и ручку, она быстро черканула пару строк – короткое, но искреннее послание. Подбежав к дому, Элия, словно школьница, украдкой просунула записку под дверь.

Брюнетка больше не стала никого предупреждать о своём уходе. Прощания были не для неё – лишь лишняя боль и пустые слова. Недели хватило, чтобы собраться и получить необходимое оборудование, чтобы отправиться в Акварию.

Мирадор, как и все Ульи, состоял из двух концентрических стен, образующих внутренний город для гражданского населения. Пояс земли между этими стенами принадлежал Межульевому Экспедиционному Корпусу (МЭК). Именно там, в этом промежуточном пространстве, МЭК курировала всю деятельность, связанную с ходоками: от обучения новобранцев до подбора генетических модификаций боевых компаньонов, таких как Геката. Именно в МЭК Элия четыре года назад прошла подготовку, научилась выживать в экстремальных условиях, сражаться с поглотителями и стала той, кем является сейчас.

Элия подошла к контрольно-пропускному пункту "Восток". Ветер, проносящийся между стенами Мирадора, трепал её плащ, а вдали раздался низкий гул, похожий на рычание огромного зверя.

У ворот стоял ревизор арсенала, отвечавший за проверку документов и наличие снаряжения ходоков. Сегодня на посту стоял высокий, худощавый мужчина лет сорока, с усталым взглядом и шрамом, пересекающим левую бровь. На его форме красовалась нашивка с символом МЭК – маленький ромб, из которой исходят четыре изогнутые линии, вся композиция обведена тонким кругом – и надписью "РА – Деклан". У Элии был такая же нашивка на левом плече, под которым еще один символ из трех треугольников переплетённых одной линией – корпус разведки МЭКа.

Деклан, высокий и худой, даже не стал отвлекаться от своего резонатора, пока Элия не остановилась в двух шагах. Только тогда он медленно поднял глаза, и брюнетка заметила, как напряглись мышцы на его лице.

– Ревизор Деклан, – произнесла Элия, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно и уверенно. – Ходок Элия Норрис. Отправляюсь в Ульи для сбора команды ходоков по приказу Совета, – она протянула свои удостоверение и жетон.

Деклан смерил ее равнодушным взглядом. Он достал из кармана резонатор и начал сверять данные. Шрам, пересекающий левую бровь, казался старым, почти затянувшимся, но глубокая борозда, идущая от него к виску, говорила о новой, более свежей ране. Он взял ее жетон медленно, пальцы, с глубокими бороздами от рубцов, неуверенно провели по холодной металлической поверхности.

– Ходок Норрис, подтверждаю. Экипировка стандартная: Экзоскелет "Скиталец", модифицированный, черного цвета. Плазменный карабин "Шторм" с боекомплектом. клинок Грок-Крисс. Перчатка "Тенеплет". Два гранатомёта "Мраколит". Набор для выживания "Странник", карты туннелей и Ульев, радиосканер РЛС "Резец" на частоте 7.7 и модуль питания, также детектор КОР-чип, – он запнулся, пробежав взглядом по данным, – И боевой компаньон – генетически модифицированная черная пантера Геката, идентификационный номер БК-784.

Он поднял взгляд на Гекату, которая стояла рядом с Элией, потом перевел взгляд на молодую девушку, его брови непроизвольно дернулись. Взгляд скользнул по ее шрамам на руках, потом задержался на ее глазах, ища следы страха, но ничего такого в них не нашел. Брюнетка потрепала кошку за ухо, успокаивая и себя, и ее.

– У вас есть в наличии объекты других линий: Видия, Рустика или Сапиенса?

– Никак нет, – Деклан коротко кивнул.

– Хорошо, вы подтверждаете наличие вышеперечисленной экипировки?

– Так точно, ревизор, – ответила Элия, переминаясь с ноги на ногу.

Деклан еще раз внимательно посмотрел на нее, на Гекату, на весь ее обвес., словно оценивал не только оборудование, но и ее саму. И прежде, чем закончить проверку, прошептал едва слышно:

– В туннелях сейчас неспокойно, малый жнец. Будь осторожна, – от этого обращения Элию передернуло. Отвратительное прозвище, которое прикрепилось к ней в народе, клеймо, которое она никогда не сможет смыть. "Малый жнец"…

Это прозвище было плевком в её душу, напоминанием о том, что она предпочла бы забыть, но что преследовало её в кошмарах каждую ночь. "Малый жнец" – так прозвали единственную выжившую в той проклятой туннельной мясорубке. Она была там, в глубине подземного лабиринта, со своей учебной командой, полная энтузиазма и надежд, и со своим куратором, опытным и мудрым воином, которому она доверяла свою жизнь. Они были семьей, пусть и сколоченной службой, но семьей.

Всё произошло так быстро, что она едва успела понять, что случилось. Какая-то внезапная, необъяснимая вспышка озарила туннель ослепительным светом, а затем… тьма и тишина. Когда зрение вернулось, она увидела лишь обугленные тела своих друзей и командира. Одна она уцелела по злой иронии судьбы. Руки в крови, голова кружилась, перед глазами все плыло. Предположительно, кто-то из ходоков потерял Мраколит, который взорвался под ногами ходоков, но Элия видела трупы своих друзей. Это был не взрыв.

Дополнительно Деклан отсканировал специальным устройством идентификационный чип Гекаты, убеждаясь, что животное зарегистрировано и соответствует указанным параметрам. Ревизор отдал девушке планшет с подтверждением. Элия быстро пробежалась взглядом по списку и подписала его. Брюнетка, кивнув в знак благодарности, прошла через ворота. За ней, крадучись, следовала Геката, ее глаза хищно блестели в полумраке. К специальной шлейке на спине пантеры был прикреплен небольшой, но прочный перевозочный контейнер. В нем находился запас концентрированного питания, разработанного специально для генетически модифицированных животных, а также необходимые медикаменты и перевязочные материалы для оказания ей первой помощи, а также большинство оружия.

Элия, закутавшись в промасленный плащ, проверила крепления на спине Гекаты. Модифицированная пантера, чья шкура казалась сотканной из самой ночи, нетерпеливо переминалась с лапы на лапу.

– Готова, девочка? – прошептала Элия, проводя рукой по блестящей шерсти. Геката в ответ лишь глухо зарычала. – Я в тебе не сомневалась.

Туннели начинались между городскими стенами и внешними укреплениями у начала Северных гор. Обычный вход в шахту, но с большими железными воротами, чей скрип резал слух, напоминая предсмертный вопль раненого зверя. И так же жутко ворота заскрипели, закрываясь за спинами Элии и Гекаты.

– Вот так, малышка, – голос у Элии задрожал, когда она вновь оказалась в этих больших, длинных туннелях. В туннелях, в которых год назад был убит ее отряд, – Мы справимся, – одна рука успокаивающе легла на голову Гекаты, а пальцы другой машинально перебирали прохладный обсидиан амулета. Это всегда ее успокаивало.

Амулет из отполированного обсидиана с мерцающим опалом в центре, оплетенный серебряной проволокой. Простой, но ощущающийся древним и сильным.

Элия глубоко вздохнула, стараясь прогнать нахлынувшие воспоминания. Холодный, влажный воздух туннелей, смешанный с запахом сырой земли и ржавого металла, давил на плечи. Геката, почувствовав беспокойство хозяйки, тихо зарычала, прижавшись боком к ее ноге. Элия улыбнулась, почувствовав тепло ее тела.

– Пора, – тихо прошептала она, отпуская амулет. Аквария не ждет. Нужно успеть пройти сегодня сто километров. Она снова погладила Гекату, на этот раз по спине, где крепилась сложная система сёдел и сумок, набитых провизией.

Включив закрепленную на шлеме электронную осветительную систему, Элия шагнула в слабо освещенный туннель. Луч света, пронзая тьму, высветил грубые стены туннеля, скрепленные балками. Геката бесшумно ступала по щебню, ее зеленые глаза блестели в свете лампы, время от времени принюхиваясь к влажному воздуху.

Они шли долго, шагая по неровному полу. Эхо шагов гулко разносилось по туннелю, словно кто-то преследовал их. Элия напряженно вслушивалась, но кроме собственных шагов и тихого дыхания Гекаты, ничего не слышала. На одной из балок она заметила едва различимую надпись, оставленную ею год назад: "Буду помнить".

Именно это молчание угнетало ее больше всего. Оно давало простор для воспоминаний, для кошмаров, ставших реальностью год назад. Она знала, что ей придется столкнуться с ними лицом к лицу, чтобы продолжить свой путь. Чтобы выполнить свою работу. И ради памяти своего отряда… и ради матери, чей амулет она сжимала в руке.

Они двинулись дальше, более настороженные, чем прежде. К счастью, первые пятьдесят километров прошли без происшествий. Геката вела себя спокойно, и туннели казались на удивление тихими. Наконец, они добрались до перевалочного пункта. Это был небольшой домик, вырубленный прямо в скале, с тяжелой деревянной дверью, укрепленной железными полосами. Элия немного передохнула, присев на покосившуюся лавку у стола. Геката легла рядом, устраиваясь на прохладном каменном полу. Брюнетка достала из сумки сухарь и вяленое мясо, разделив угощение с пантерой.

Закончив перекус, Элия подошла к полке, забитой пыльными томами о геологии туннелей и свитками с картами пещер, даже было несколько словарей. Она взяла в руки толстую потрепанную в кожаном переплете – "Записки Ходоков". Это был ценный источник информации, где предшественники описывали изменения в туннелях, обвалы, новые опасности и прочие важные детали, которые могли произойти в пути.

Рядом с ней лежала другая тетрадь, тонкая и потрепанная. На ней кривовато было написано: "Отдушина". Это был неофициальный журнал, где ходоки, не стесняясь в выражениях, делились своими достижениями, воспоминаниями, жалобами, а порой и просто писали анекдоты. С любопытством, и признаться, с толикой облегчения после напряженного перехода, Элия взяла в руки "Отдушину".

Листая страницы, исписанные разными почерками, она наткнулась на рисунки, остроумные замечания о крысах-переростках, и даже несколько любовных стихов, адресованных… камням! Улыбнувшись, Элия перелистнула страницу и замерла.

Там был нарисован кривой человечек, убегающий от жуткого, паукообразного существа. Существо это напоминало Талрука, но в гротескно преувеличенном виде. Искаженное, истощенное тело, кожа бледная, почти прозрачная, с выступающими синими венами. Длинные, костлявые конечности, неестественно согнутые, позволяли существу быстро передвигаться по узким туннелям. Вместо глаз – пустые черные глазницы, а длинные, острые когти царапали камень. Под рисунком корявым почерком было написано:

– Почему Талруки так быстро бегают? Потому что у них восемь ног, чтобы убегать от скучной работы! Ха-ха! Жанар.

Жанар… В глазах потемнело. Она помнила его смех, его шутки… И его предсмертный крик.

В горле пересохло. Элия перечитала анекдот, и внезапно ей стало не смешно. Совсем не смешно. Это была не просто записка, это было эхо прошлого, которое преследовало её даже здесь, в глубине туннелей.

Она захлопнула тетрадь, чувствуя, как подступает тошнота. Воспоминания нахлынули с новой силой. Лица её товарищей, крики, кровь… Всё это она пыталась забыть, похоронить глубоко в себе. Но "Отдушина" напомнила ей о том, что прошлое не отпускает так просто.

Элия глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки. Нужно было двигаться дальше. Жанар был мертв. И ничто не могло это изменить. Она пролистала "Записки Ходоков", запоминая расположение отмеченных на карте опасных зон и особые указания. Убедившись, что её нож идеально заточен и в ЭОС достаточно заряда до следующего ПП (перевалочного пункта), Элия снова посмотрела на Гекату.

– Пора, малышка, – тихо сказала она. – У нас еще долгий путь.

Несколько минут они шли в тишине, лишь их шаги эхом отдавались в узком туннеле.

– Ох, Геката, знаешь, поставки медикаментов совсем задерживаются. Говорят, что-то с переправой через Реку Скорби… То ли мост обрушился, то ли пираты там совсем обнаглели, – Элия вздохнула, поправляя сумку на плече, – Я знаю, малышка, ты не любишь политику.

Геката тихо замурчала, потираясь о ногу Элии. Они шли дальше в молчании, пока взгляд девушки не наткнулся на необычный объект на стене туннеля. Там, в темноте, рос вырванный из земли цветок, висевший вниз головой и слегка мерцающий в тусклом свете.

– А знаешь, мама учила меня плести венки из горных цветов, – тихо сказала Элия, улыбаясь своим воспоминаниям. – Каждый цветок имел свой смысл…

Геката резко остановилась. Мышцы под черной шерстью напряглись. Утробный рык вырвался из ее груди.

– Что такое? – Элия нахмурилась, отбросив воспоминания. В рыке пантеры звучала опасность.

Геката молча повернула голову в сторону, вглубь туннеля, словно прислушиваясь к чему-то. Её зеленые глаза сверкнули в полумраке.

– Поглотители? – тихо спросила Элия, опуская руку на рукоять ножа. – Ты уверена?

Геката никак не отреагировала на Элию, ее рык стал еще более угрожающим. Она определенно чувствовала приближение опасности.

– Хорошо, малышка. Покажи мне, где они, – прошептала Элия, готовясь к бою.

Она вздрогнула от маленького писка – модифицированный КОР-чип среагировал на энергетическую сигнатуру Поглотителей в глубине туннеля.

Геката прижалась к земле, тихо зарычав и указав мордой на дальний конец туннеля. КОР— чип издавал все более настойчивый писк, подтверждая, что опасность приближается. Элия, облаченная в свой экзоскелет "Скиталец", ощутила, как напряглись мышцы, готовые к рывку. Её руки крепко сжали плазменный карабин "Шторм".

Из темноты, ковыляя, вывалился Поглотитель. Морк. Раздутое тело, мешанина гниющей плоти. Кожа зеленоватого оттенка, покрытая лопающимися язвами, из которых сочится густая, токсичная слизь. Запах был невыносимый – смесь тухлого мяса и серы, как будто прорвало канализацию.

– Отлично, – подумала Элия. – Всего лишь Морк. Но даже с ними нельзя расслабляться.

Брюнетка приказала Гекате оставаться позади, готовой прикрыть её в случае чего. Подняв "Шторм", Элия переключила его в режим одиночных выстрелов высокой мощности. Целиться было легко – Морк стоял почти неподвижно, будто не замечая присутствие Элии.

Первый выстрел плазмы попал прямо в грудь Морку. Раздался оглушительный треск, и гнилая плоть вспыхнула, словно пропитанная маслом тряпка. Морк взвыл, издавая булькающий, предсмертный хрип. Но, даже с такими ожогами, он упрямо двигался вперед. Эти твари не чувствуют боли, только голод. Остановить его сможет лишь смерть.

Элия отступила, перезаряжая "Шторм". Морк приближался, изрыгая потоки гноя. Его нарывы на теле лопались от жара, обдавая все вокруг брызгами токсичной слизи. "Скиталец" надежно защищал девушку, но приближаться было слишком опасно.

Второй выстрел. Снова плазма прожгла его тело, выжигая дыру размером с кулак. Морк зашатался, из раны вырывался пар, но не упал.

– Проклятье! Это будет нелегко.

Она отбросила "Шторм" за спину и выхватила Мраколит. Небольшой ручной гранатомет, стреляющий снарядами, начиненными нестабильным изотопом, добытым в Ржавом Улье.

Прицелившись, она выстрелила. Снаряд из Варп-стали пролетел несколько метров и взорвался прямо перед лицом Морка. Тенекамень разлетелся в пыль, высвобождая Хаос-частицы, заливая все ослепительным белым светом. Морк взвыл, зашатался и рухнул на колени. Его мутировавшая структура начала распадаться под воздействием изотопа.

Элия выхватила клинок Грок-Крисс и нажала кнопку активации. Лезвие засветилось красным, издавая тихое шипение. На рукояти вспыхнул индикатор, показывая, что лезвие достигло максимальной температуры. В микро-каналах потекла раскаленная жидкость, готовая прожечь любую плоть.

С криком она бросилась на Морка, вонзив раскаленный клинок глубоко в его раздутое брюхо. Запах напоминал пережаренный стейк с химическим привкусом. Клинок вошел как в масло, прожигая органы и кости. Морк задергался, его тело сотрясалось от конвульсий, но сил сопротивляться уже не было.

Элия отскочила, прикрывая лицо рукой. Морк упал, выпуская из себя клубы черного дыма, пахнущего серой и гнилью. Она тяжело дышала, осматривая поле боя. Геката не сводила с нее глаз, готовая в любой момент прийти на помощь. Повернувшись к Гекате, Элия кивнула.

– Все кончено, малышка. Только немного задержимся, приберемся. Другие не скажут нам спасибо, если этот упырь станет причиной пожара.

Другая группа

Ветер завывал через какую-то щель в потолке туннеля, словно оплакивая что-то утраченное. Элия плотнее закуталась в плащ, стараясь хоть немного согреться в пронизывающем холоде. Сердце билось учащенно. Страх давно стал ее постоянным спутником. Она вдохнула полной грудью влажный воздух, пропитанный запахом земли, глины и гниющего дерева, словно черпая из него силы. Нужно было сосредоточиться, отбросить воспоминания и сомнения.

Дальше все прошло тихо. Элия, словно тень, скользила сквозь сумрак, преодолевая километр за километром.

– Мама… она бы, наверное, просто слилась с этой темнотой, – прошептала Элия, оглядываясь по сторонам. —Помню, как она меня учила собирать травы. Говорила: 'Смотри на них, Элия. Почувствуй их энергию. Каждая травинка имеет свою силу.' Тогда я не знала, что травы собираются для зелий. Я вообще не знала своих родителей, – злобно бросила Элия.

Они шли уже несколько часов, когда Элия внезапно остановилась, глядя на полоску света, появившуюся вдали. Видимо, в туннели где-то пошла трещина. Брюнетка подошла к Гекате и достала из сумки карту, отмечая брешь на пути.

– Помнишь нашу инициацию, Геката? – спросила она, не отрывая взгляда от карты. Пантера лишь повела ухом, – Обычно, у Ходоков это происходит после пяти лет обучения, – эхом отозвалась в туннеле ее фраза. Элия говорила ровным голосом, но за ним чувствовалась горечь. – Пять лет изнурительных тренировок, заучивания карт наизусть, освоения навыков выживания в самых немыслимых условиях. Только после экзамена куратора, тебя и твою команду почетно награждают медалью, чествуют как героев и приветствуют в кругу ходоков, в семье.

Она усмехнулась, и в этой усмешке не было ни капли радости, только усталость и презрение к самой себе. Элия убрала карту в сторону и посмотрела на пантеру.

– Но для меня сделали исключение. О, разумеется, во имя моей безопасности! Так сказал отец. Он говорил, что Совет, видите ли, посчитал, что без компании и без поддержки, после всего, что случилось… после их смерти… я могу наложить на себя руки. Слишком впечатлительная, слишком эмоциональная, слишком… сломанная.

Она замолчала, пытаясь подобрать правильные слова.

– Им было плевать на меня, Геката. Им было плевать на мои чувства, на мои переживания. Им просто не хотелось терять такой кадр.

Она снова вздохнула.

– Отец… Он пытался меня утешить. Говорил, что это все ради меня, что Совет хочет мне помочь. Со временем я поняла, что все было ложью. Он просто пытался оправдать их решение, смягчить удар. Он всегда так делал. Пытался уберечь меня от жестокой реальности, от правды.

Она задумчиво провела пальцами по гладкой поверхности кулона, словно ища в нем ответа или поддержки. В тишине туннеля слышалось только ее ровное дыхание и мерное дыхание Гекаты. Наконец, брюнетка решительно выпрямилась, словно стряхивая с себя остатки воспоминаний. Аккуратно свернула карту и убрала ее в рюкзак, надежно закрепленный на спине пантеры. Затем ласково погладила ее по голове, чувствуя под ладонью мягкую шерсть и напряженные мышцы.

– Инициация… – она запнулась, подбирая слова, – была такой странной. Меня просто поставили на колени в каком-то холодном, стерильном помещении. Я, наивная, думала, что будет что-то вроде торжественной речи, громкие слова о долге и чести, может, даже салюты какие-нибудь в мою честь… или что-то в этом роде. Но вместо этого мне просто вкололи чип прямо в шею. Даже не потрудились сказать, что это такое и зачем. После этой процедуры я провалялась без сознания чуть больше недели. Проснулась, как выжатый лимон, и ни слова объяснений.

Долгие часы пути вымотали обоих. Туннель тянулся дальше, и казалось, что у него нет ни конца ни края, лишь редкие световые отблески на стенах свидетельствовали о хоть каком-то продвижении вперед. Элия почувствовала, что Геката тоже нуждается в передышке, и разложилась в небольшом углублении, где можно было остановится ненадолго и отдохнуть.

Она сняла с пантеры рюкзак и достала набор для выживания. Эти наборы выдавали всем ходокам, отправляющимся в переход. Компактный, но надежный, он содержал все необходимое для выживания. Элия достала фильтр для воды и отправилась к небольшому ручейку, что еле слышно журчал в глубине тоннеля. Вода здесь была грязной и мутной, но фильтр обещал очистить ее даже от токсинов. Вернувшись, она разложила высококалорийный паек и предложила часть Гекате. Пантера недовольно повела ухом, ложась на пол.

– Знаешь, Геката, – тихо начала Элия, разворачивая свой паек, – я тогда думала, что умру. После чипа… после всего… Я не хотела жить. Я считала, что все кончено. Но потом… Потом я встретила тебя. Ты была такой же потерянной и одинокой, как и я.

Геката коротко рыкнула, лизнула ладонь Элии и, вопросительно взглянув на девушку, словно ожидала ответа. В ее изумрудных глазах читалась забота и какое-то невысказанное понимание.

– А папа… – Элия вздохнула, обращаясь скорее к пантере, чем к себе. Голос звучал тихо и немного дрожал. – Отец всегда смотрел на нас с мамой с такой теплой улыбкой, словно мы были самым драгоценным, что у него есть. Ему была чужда мамина магия, он не понимал ее ритуалы, ее травы, ее шепот заклинаний. Но он ею восхищался. Говорил, что это… красиво. Он вырос в семье ученых, и сам был поглощен наукой, говорил, что всему есть логическое объяснение, что у всего есть причина и следствие. Но встреча с мамой его изменила, словно открыла глаза на другой мир, на мир, где логика бессильна. И все равно… как при такой огромной, всепоглощающей любви он не бросился ее искать, когда она исчезла? Как он мог просто смириться? Я этого не понимаю. Не понимаю и, наверное, никогда не пойму.

Она умолкла, прислонившись спиной к ледяной стене тоннеля. Холод пронизывал ее насквозь, но казалось, что холод внутри нее гораздо сильнее. Она закрыла глаза, пытаясь унять дрожь, и тихо добавила:

– Может, он просто знал что-то, чего не знаю я? Может она не хочет, чтобы ее искали?

Элия достала из кармана маленький амулет, сплетенный из трав и украшенный крошечным камешком. Она сделала его сама под руководством мамы.

Девушка потерла амулет пальцами, чувствуя слабое, но ощутимое тепло и энергию, исходящие от него. Амулет успокаивал ее, дарил ощущение связи с чем-то большим, чем она сама.

– Мама всегда говорила, что у меня есть дар, что я могу видеть то, что скрыто от других, чувствовать то, что недоступно обычным людям. Но я считала, что это просто детские фантазии. Мне всегда казалось, что она просто хотела меня поддержать, придать уверенности. Но сейчас… сейчас я начинаю задумываться. Может быть, я действительно что-то упускаю, чего-то не замечаю?

Элия огляделась по сторонам, словно пытаясь увидеть что-то за пределами обычного зрения. Туннель оставался темным и пустынным. Она вздохнула и встала.

– Нужно двигаться дальше. Я пойду, а ты догонишь, – она погладила Гекату по спине, снимая с нее сумки, – Уверена, здесь где-то есть мыши, и тебе не помешает немного размяться.

Геката издала тихий рык в знак согласия и, крадучись, двинулась вглубь туннелей, в поисках добычи. Элия знала, что может не беспокоиться. Геката всегда находила ее.

Брюнетка шла по бесконечным лабиринтам уже около недели, ноги уже гудели от усталости. Однообразный серый туннель сливался в единую бесконечную ленту, и ей казалось, что она ходит по кругу. Чтобы хоть как-то прервать гнетущую тишину, Элия тихонько напевала старую колыбельную. Слова успокаивали, хотя смысл их давно забылся.

Внезапно показался отблеск света. Сначала слабый и неясный, затем все более отчетливый. Элия насторожилась, замедлив шаг. Она постаралась слиться со стеной туннеля, стараясь остаться незамеченной.

Приблизившись, увидела группу людей, стоящих возле небольшого костра. Их лица были скрыты тенями. На всех была надета грубая, видавшая виды униформа, состоящая из темно-зеленых штанов и курток. На плечах виднелись выцветшие шевроны Межульевого Экспедиционного Корпуса – сложный узор из переплетенных линий, образующих подобие цветка или узла. Четыре лепестка – четыре корпуса МЭК (разведка, оборона, снабжение, исследование), связанные в единое целое. Символы были потерты и едва различимы, но Элия узнала узор, ведь сама носила такой же. Рядом с ними стояли огромные животные, похожие на волков, но гораздо крупнее и мускулистее. Их шерсть была серой с черными подпалинами, а глаза горели красным огнем. Это были Древние Скальные Гончие, редкая порода, известных своей преданностью и свирепостью. Гончие зарычали, учуяв чужака, и их рык эхом разнесся по туннелю.

Элия инстинктивно потянулась к ножу, готовая отразить атаку, но тут из тени, словно призрак, появилась Геката. Черная пантера с изумрудно- зелеными глазами, полными ярости, встала между Элией и чужаками. Ее рык был низким и утробным, но в нем чувствовалась огромная сила и готовность к бою.

В тишине, воцарившейся после рыка Гекаты, один из людей, стоявших у костра, медленно шагнул вперед. Он внимательно посмотрел на пантеру, потом перевел взгляд на Элию. Его лицо, покрытое шрамами, оставалось непроницаемым, словно высеченным из камня.

– Государственный ходок, – произнес он, скорее утверждая, чем спрашивая. – С пантерой.

– С пантерой? – переспросила женщина, сидевшая у костра. Она откинула капюшон и нахмурилась, вглядываясь в полумрак. – Я знаю только одного ходока с пантерой, да и та… вроде как в отпуске давно.

Женщина поднялась и, включив головной ОЭС, резко посветила прямо в лицо Элии. Яркий свет ослепил на секунду, заставив невольно зажмуриться. В свете фонаря ее лицо, до этого скрытое тенью, казалось изрытым мелкими морщинами, а в глазах отражалось смесь любопытства и недоверия. Она словно пыталась разглядеть что-то за маской безразличия на лице Элии.

Наличие животного-компаньона, особенно такого редкого и грозного, как пантера, было своего рода пропуском, безошибочным признаком принадлежности к МЭК. Без него в этих краях ее бы приняли за маргинала, бродягу, пирата, и, скорее всего, просто прикончили бы, не тратя время на лишние вопросы.

– Я тебе музейный экспонат что ли? – злобно прошипела брюнетка, прикрывая ладонью лицо от света.

– Малый Жнец… – прошептала женщина, широко раскрыв глаза и прикрывая рот рукой.

По небольшому лагерю пробежала волна шепотков. "Это же Малый Жнец!", "Она одна?", "Что она здесь делает?" Кто-то присвистнул, кто-то тихо выругался.

– Мы думали, у тебя что-то вроде бессрочного отпуска, – заговорил снова мужчина со шрамами, стараясь скрыть удивление в голосе.

– Закончился, – неохотно пробормотала Элия. Она не знала, почему эта группа вызывала у нее такое острое раздражение: то ли из-за изначальной враждебности, то ли из-за того, что ее снова назвали Малым Жнецом.

– Тогда почему ты без команды? – спросил рыжий мужчина, чью густую бороду уже начала трогаться сединой. В его голосе сквозило подозрение, смешанное с любопытством.

– По этому случаю меня и отправили в переход, – уклончиво ответила Элия, стараясь не вдаваться в подробности. Ей совсем не хотелось объяснять этим незнакомым людям причины своего одиночного похода.

– Ты в туннеле одна? Совсем одна? Без команды? – воскликнул самый молодой парень из группы, с наивным восхищением глядя на Элию. Его глаза сияли, словно он увидел легенду во плоти. – Это же безумие! Здесь одному и дня не протянуть!

Девушка посмотрела на парня. Ему было года двадцать два, может чуть меньше, но в голове Элия называла его "мальчишкой", хотя сама была младше его года на три. Брюнетка чувствовала его восхищение, но это только раздражало. Она не нуждалась ни в чьем одобрении, ни в чьей жалости.

– Это не ваше дело, – отрезала она, стараясь как можно скорее закончить этот неприятный разговор. – У меня есть приказ, и я его выполняю.

Рыжий мужчина нахмурился еще сильнее, прищуривая глаза, пытаясь разглядеть что-то в лице Элии. Женщина, что вновь вернулась на свое место у костра, забирая кружку горячего напитка из рук блондинки, тихонько кашлянула, словно хотела что-то сказать, но, видимо, передумала, оценив напряженную атмосферу. Гончие, почувствовав нарастающее напряжение, зарычали громче, обнажая острые, как бритвы, клыки. В изумрудных глазах девушки читалась неприкрытая ненависть к рыжему мужчине. Холод туннеля пронизывал до костей, но жар от костра лишь подчеркивал этот ледяной озноб. Ситуация быстро накалялась. Элия чувствовала, как внутри поднимается раздражение.

– Послушайте, – сказала она, стараясь говорить ровно, без лишних эмоций. – Мне не нужны проблемы, и я не хочу вам их создавать. Вы убедились, что я ходок. Я убедилась, что вы ходоки. Предлагаю разойтись.

Она выдержала паузу, пристально глядя на рыжего, ожидая его ответа. Дальнейший ход событий зависел только от него. Один неверный шаг, одно неверное слово – и все могло закончиться кровопролитием. А этого ей хотелось меньше всего.

Мужчина несколько секунд молчал, сверля Элию тяжелым взглядом. Казалось, он взвешивал все "за" и "против", просчитывая возможные варианты развития событий. Наконец, он вздохнул, словно принимая неизбежное, и кивнул.

– Ладно, – сказал он, поднимая руки в знак того, что не намерен нападать. – Нам тоже не нужны лишние неприятности.

Он жестом успокоил гончих, которые, недовольно ворча, отошли назад. Геката, однако, оставалась настороже, не сводя глаз с чужаков.