Читать книгу: «Таблеточку, Ваше Темнейшество?», страница 3

Глава 5

– И что же? – спросила я.

– Работу, – угрюмо ответил Мик. – Нормальную работу. И чтобы справедливо платили.

– А такой нет? Или не можешь найти? – я спросила, не скрывая любопытства.

– Нет. Потому что детям нельзя, – презрительно скривился Мик. – Светлые против того, чтобы дети стали работать. Работать за деньги. Но почему-то они совсем не против, если мы будет работать за еду. Они это выполнением поручений называют. Вот только взрослые, которых наняли, занимаются делом куда меньше.

О-о-о, все понятно, законы как везде: посыл отличный, исполнение – дрянь.

– Вообще никак работать нельзя? – все-таки уточнила я.

– Как-то – можно, – ответил Мик. – Вот только проблема, что хорошие работодатели предпочитают с детьми не связываться, а работая на плохих и копыта отбросить можно…

Закон сделали, инструкцию не дали. Точнее, может, что-то и дали, но следовать ей явно не удосужились. Напоминает мне одну пасту для лечения, которую в воде надо было растворять. Вот только люди, увидев слово паста, чистили ей зубы, а потом удивлялись, что не помогает. Так и тут. Детям работать запретили, но об условиях не озаботились.

– Поэтому воруешь?

– Ага, – честно сказал Мик. – Но это не долго. Мне год до шестнадцати, а там уже и работенку можно найти какую-то.

– Кстати, насчет работы… – заговорила я, осматривая детей.

Мелких клонило в сон: Най и Ная держали глаза открытыми с огромным трудом. Еще бы, такая рань. Я и сама была не против поспать, но сейчас определенно не время: Мик только-только расслабился и не против поговорить. А это значит, что нужно этим пользоваться – где я еще информацию о здешних порядках достану? В мозг мне что-то загрузил этот… Светлейший своим заклинанием, но там точно ничего о том, как выжить в месте, чьи порядки тебе незнакомы.

– Тут же травник жил? – поинтересовалась я. – Чем он занимался?

– Травы собирал и продавал, – ответил Мик, глядя на меня немного высокомерно: мол, неужели такие вещи неочевидны.

Неочевидны. Если учесть, что я тут видела, то я бы сказала, что не травами, определенно не травами он тут торговал. Но свои домыслы оставила при себе – нечего такие вещи сообщать подросткам.

Тем более не таким уж и плохим подросткам. Ная и Най все-таки заснули, а Мик как настоящий старший брат обнял обоих, прислонив к себе, чтобы детишки случайно не навернулись со скамейки. Мик сделал это все так естественно, что становилось понятно – ему не в первой.

– И все? Только на травах он так дом обставил, столько продовольствия собрал?

– Ну, он всякие растворчики делал, – не стал отрицать Мик. – Растворчики радости, спокойствия, счастья или благополучия… Смешивал какие-то травы, покупал через два дома литры горячительного и смешивал. Вот только…

– Вот только что?

– Что-то мне кажется, что вся радость, спокойствие, счастье и благополучие были от горячительного, а не от травок, – фыркнул Мик. – Но дело прибыльное было, травник хорошо жил.

Уж не знаю, что от чего было, но крыса-алкоголик наводила меня на нехорошие мысли. Сколько радости она тут испытала, хлебая валерьянку на горячительном?

– А где травник сейчас? – спросила я у Мика

– Где-то там… – ответил он, поднимая глаза вверх. – К темным сунулся, вот и сгинул. Ладно, спасибо за жратву, мы еще придем, а то Ная мне дырку в голове проделает своими нравоучениями.

Сурово сказать последнее предложение у Мика не получилось – голос был наполнен притворным раздражением и неподдельной нежностью. Жаль. Жаль, что я слишком плохо ориентируюсь в этом мире, чтобы помочь детям решить их проблемы.

– Подъем, малышня, – рявкнул Мик. – Толстые кошельки глупых светлых ждут нас и только нас!

И чему детей учит, а? Но свои нравоучения я проглотила. Не могу помочь, так какое право у меня вмешиваться? Выпроводив ребят, я еще раз прошлась по первому этажу, осматривая свои владения. По-хорошему надо было поспать, но руки уже чесались, мозг отлично работал. Что ж, глупо было упускать такой подъем настроения. Надо приниматься за работу и осматривать запасы. Растворчики травника я, может, и не повторю, но отвары, настои и настойки – вполне.

Я зашла в комнату, где, судя по запаху, хранились травы, и окинула ее взглядом. Конечно, я вчера немного прибралась, но это не сильно помогло. С фантазией у травника все было более чем хорошо, а вот с порядком – беда. Иначе как объяснить, что самое главное помещение – склад с травами и столы для приготовления всяких «растворчиков» – напоминало больше свалку, чем рабочее место? И это точно не работа крыски-спиртолюбки, а личная безалаберность.

Я только открыла шкаф, как по комнате разлился ядреный запах трав. Ну и кто хранит эфиромасличное* сырье незакрытым, да еще и на одной полке? Не нужно быть гением, чтобы понять, что такая адская смесь – от розмарина с тимьяном до коры апельсина – погубит не один нос на своем веку. Да и что этот травник делал с корой апельсина? Пытался вызвать аллергическую реакцию? С другой стороны, не жалко выкинуть.

Но было чему и порадоваться – травы в этом мире полностью были аналогичны тем, что произрастали на Земле. Я не была специалистом в ботанике или фармакогнозии, но кое-что помнила. Хватит ли этого для успешной торговли?

Я быстро захлопнула шкаф – не хватало еще этой гадостью надышаться. И перешла к другому. Второй шкаф меня порадовал, но и вызвал отвращение. Порадовал тем, что там хранилась посуда для приготовления. Я увидела не только ступку с пестиком, стеклянную посуду, но даже инфундирку* и полностью стеклянную кастрюлю, которая была прозрачной. Когда-то. Например, когда ее мыли. Судя по внешнему виду, всю эту посуду мыли раз в год в лучшем случае.

Я вздохнула, представляя, сколько буду перемывать это все. И, увы, я не в том положении, чтобы позволить себе выбросить все эти вещи. Я аккуратно постучала костяшками по чистому боку странной стеклянной кастрюли и услышала глухой звук. Неужели закаленное стекло? Я потерла стенку и почувствовала, что она чуть более шероховатая, чем положено обычному стеклу. Вот это находка! А я ломала голову, в чем буду готовить отвары. И, возможно, получится использовать эту кастрюльку для получения воды очищенной.

Так, ладно, меня ждали другие шкафы и полки.

Или не ждали. Потому что ничего особо полезного я больше там не обнаружила – сплошь растительное сырье, которое стоило выкинуть.

Зато меня заинтересовал дубовый стол, на котором ровной стопкой лежали толстые книги и листы бумаги.

Травник, которому я уже мысленно присвоила звание большой «свинки-растениепортилки», оказался очень скрупулезен, когда дело касалось бумаг. Ровным и красивым почерком были заполнены различные журналы.

В книгах записывал, что и в каком количестве продавал, да еще и состав указывал. Неплохо. Не то что я доверяла его рецептуре после увиденного на складе, но было весьма интересно посмотреть на то, что же он тут продавал. Я открыла первую книгу по продажам.

Дата продажи, цена, наименование – ничего нового. А вот в конце месяца в порядке убывания записывались наиболее успешные «растворчики».

Я наугад посмотрела на пятую позицию. Пф-ф-ф-ф, серьезно?

Растворчик «Мужская боеготовность маленького друга хозяина»?! Шалфей, розмарин, сабельник, аралия, пастушья сумка, родиола розовая? Больше двух тысяч продаж за месяц? Так, понятно, на отношения с противоположным полом в этом городе лучше не рассчитывать, пока я не вычислю всех покупателей этой штуки. А вот это даже больше «боеготовности» продалось… «Превращение равнины в горные хребты»…

А что на третьей позиции-то? «Для противостоянию главному врагу маленького боевого друга – головной боли». Зверобой, мята и боярышник. Что ж, хоть состав не страшный.

На первые две позиции смотреть было страшно, поэтому я спустилась чуть ниже. «Для облегчения последствий любви». Мята, календула, разбавленное горячительное… Явно не разбитое сердце лечить. О, а тут и приписка есть. «Всякому, кто на своих холмах задних любовь руки тяжелой познал, удовольствие получил, но сидеть не может. Трижды в день».

Я громко рассмеялась, наконец, не выдержав абсурдности написанного. А потом тяжело вздохнула. Я еще точно не знала, что и как буду готовить и продавать. Совершенно неясно было, как я со всем этим справлюсь в одиночку. Но одно я знала точно – здешних мужчин я буду обходить стороной!

Пока я разбирала завалы, незаметно подкралось обеденное время. Нет, я поняла это совсем не по урчащему желудку. За время работы в аптеке он уже привык, что никакие вопли о помощи вроде «Накорми меня, иначе я тебя изведу!» не работают от слова совсем, поэтому вел себя смирно. Всего лишь была одна однозначная и вполне ожидаемая фраза:

– Мы жрать!

Какое единодушное и бодрое трио! И частично комичное: тонкие детские голоса Наи и Ная никак не вязались с грубой фразой.

– Ау-у-у! – послышался голос Мика. – Ты где? Отзовись!

Надо же, все-таки ждет хозяйку дома, а не заходит внаглую. Я проигнорировала вопрос – я тут, знаете ли, от самого настоящего колодца на заднем дворе самое настоящее ведро, полное воды, тащила. Ничего, что тяжело, что холодная вода прямо на ноги капает. Последнее вообще хорошо: сейчас половина выльется – и тащить будет легче. Я вздохнула и поставила ведро – с утешением у меня беда, даже саму себя не получается. Вычислили меня быстро: секунда – и передо мной возник Мик. Хорошо, что ведро поставила, иначе точно нести мне было бы легко-прелегко – стопроцентно опрокинула бы.

– А че не сразу два? – спросил подросток, выразительно глядя на ведро.

– Мне свободная рука нужна, – прошипела я в ответ.

– Зачем? За стенку подержаться? – издевательски сказал Мик.

– Нет, нахала за ухо оттягать, – честно сказала я, глядя на Мика исподлобья.

Я хотела взять ведро, однако его у меня выхватили прямо из-под носа.

– Куда? – поинтересовался Мик.

– Ты чего такой добренький? – подозрительно уточнила я, но жестом показала, куда нести водичку. – И где Най и Ная? И ты же еще не взрослый, сам-то не надорвешься?

Мик нес ведро с легкостью, но как взрослая я должна была поинтересоваться!

– Я? Я не добрый. Когда ты несла ведро, ты выглядела так, что вот-вот помрешь. А мне для полной картины только обвинения в убийстве не хватало, – едко сказал Мик. – А они жратву готовят. Ты-то меня с собой не сравнивай. У меня кровь смешанная – от Светлейшей и Темнейшего. Мы, смески, отличаемся большой физической силой и выносливостью, так что… Претемной заднице посох в печень! Что тут произошло?!

Мик превратился в каменное изваяние, когда встал на пороге рабочей комнаты.

– Уборка, – невозмутимо сказала я, оглядывая помещение.

Я решила не мелочиться: вытащила все ящики, открыла все шкафы, испорченные растения запихала в найденные мешки, а грязную посуду впихнула в огромные тазики. Наверное, все походило бы на уборку, если бы не несколько неоднозначных фактов: мешки, в которые я сложила мусор, почему-то были с красными пятнами, а тазы, где отмокали банки-склянки, были серо-буро-зелеными (какой я только пакости не нашла внутри, ничего удивительного).

– В-ведьма светлая?! Да разве же с-светлые такое творят… – пробормотал Мик, становясь куда более вежливым и менее нахальным.

Даже ведро аккуратно поставил, не расплескав ни капельки воды.

– Слушай, с чего ты решил, что я ведьма? – спросила я.

В конце концов, никому об этом факте я не сообщала. И что-то мне подсказывало, что дело тут совсем не в моей таблеточной машинке. Думаю, за все время они попаданцев с чем только не видели.

– Так все знают, – растерянно сказал Мик. – Еще как твой дилижанс пришел, все были в курсе. Оно у тебя в документах написано, если там кто-то с опасной профессией, то жителям говорят… Считается, что ведьмы опасны.

– Слушай, если ведьмы опасны, то ты как меня ограбить решился? – поинтересовалась я, перекладывая частично отмокшую посуду в новый тазик.

– Так светлая ж. Светлые не опасны. Наверное, – сказал Мик, опасливо косясь на таз, где лежала посуда. – Не опасны ведь?

– Наверное, – улыбнулась я Мику.

Больше подросток со мной не пререкался, не шипел, более того – безропотно помог мне с уборкой, словно так и нужно было. Ная вошла как раз тогда, когда мы привели комнату в относительный порядок.

– Есть готово, – сказала девчушка своим нежным голоском, добавив: – Пойдемте жрать.

Обед проходил на удивление бодро и оживленно. Не в плане поглощения еды, а в плане беседы. Мик, кажется, стал намного лучше ко мне относиться. По крайней мере, я получила развернутые ответы на все свои вопросы без исключения.

Я узнала, где травник брал травы: из-за магической жилы недалеко от леса произрастало множество растений разных видов. Причем даже те, которым совершенно несвойственно произрастание в таких условиях. Теперь я поняла, почему у травника было столько разнообразного сырья. Мик рассказал, где можно было прикупить спирт и еще чего покрепче, а также про то, что вода, оказывается, частично обеззараживается магией, поэтому из-за нее невозможно заболеть. Я уже довольно потирала ручки, понимая, что пусть не все, но кое-что в таких условиях сделать можно. Да и то, что передняя комната раньше использовалась для торговли, порадовало. По словам Ная, если там все прибрать, то вполне можно будет торговать.

– Но придут ли сюда люди? – вздохнула я, отчетливо осознавая, что не являюсь таким же гением маркетинга, как травник.

– Придут, придут. Сначала от любопытства, а потом как работать будешь. В любом случае, Светлейшие – постоянные гости травников. На них всякие штуки действуют намного сильнее, чем на обычных людей, – невнятно пробормотал Мик, пытаясь прожевать огромный кусок булки, который запихал себе в рот.

Я заметила, что Най и Ная вполне успешно копируют его поведение. К счастью, наглости они еще не подхватили, но кто знает, кто знает…

Я поела раньше детей – сравним ли мой аппетит с таковым у растущих организмов? И четко поняла, что во время завтрака кое-кто поскромничал. Пока все трое моих невольных гостей продолжали есть как хомяки, я обдумывала сложившуюся ситуацию и маленькими глотками пила травяной чай.

Здешних людей не знаю, готовить не умею и навряд ли быстро научусь, тяжести таскать не слишком люблю. Только всякие травяные лекарства могу сделать и продать их – тут мне мои знания ботаники и бухгалтерские книги травника в помощь. Но этого явно недостаточно. Да еще и подготовить помещение для торговли надо. И нынче трое оголодавших ребятишек прибилось. Так почему бы не совместить благородство с некоторой корыстью и хитростью?

– Мик, дело есть, – сказала я, подпирая подбородок ладонью и внимательно глядя на подростка. – Ты же работу ищешь? Думаю, я могу тебе кое-что предложить, что не потребует слишком больших усилий, но принесет деньги…

– Я не люблю девушек постарше, даже не надейся, – тут же сказал Мик, отчего я подавилась импровизированным чаем, который едва не вышел у меня через нос.

Да, это было более неожиданно, чем мужчина, искавший когда-то в аптеке вантуз для младенцев. Еще никто на моей памяти так оригинально молокоотсос не называл. Невозмутимое выражение лица мне далось не без труда, но я ответила:

– То есть я могу не надеяться, что ты поможешь мне с подготовкой помещения для торговли, сбором трав и перетаскиванием воды за определенную плату, верно? И все твои слова о том, что ты ищешь достойную оплачиваемую работу, были враньем?

*Инфундирка – сосуд из фарфора (или другого устойчивого материала), который закрывается. Используется для приготовления отваров и настоев из лекарственного растительного сырья.

Глава 6

Мог ли Мик отказаться от подобного предложения? Да ни за что! Его сияющие глаза и довольная улыбка очень четко сказали мне – я получила надежного подчиненного, который будет за работу держаться.

Жизнь в новом мире постепенно налаживалась. Частично благодаря трем моим новым помощникам, двое из которых работали за еду и жилье в самом прямом смысле этого слова. Ная и Най взяли на себя готовку и уборку. Сначала я боялась оставлять их без присмотра – все-таки дети, но Мик глянул на меня укоризненно, поржал над моей наивностью и подробно перечислил, что умеют эти детки. Скажем так, если бы мы все одновременно попали на необитаемый остров, то Най и Ная выжили бы с куда большей вероятностью, чем я.

Кстати, они оказались не такими маленькими, как я думала. Нае и Наю было по восемь лет, просто они выглядели чуть младше. Почему они выглядели младше, я догадывалась, но не позволяла себе задумываться. Навряд ли выйдет что-то хорошее, если я начну жалеть их, потому что они где-то недоедали или жили не в самых хороших условиях.

Я и сама не святая: заботилась о детях не просто так. Можно было даже говорить, какая я нехорошая и эксплуатирую их, но уж больно довольно выглядело трио детишек для эксплуатируемых. Как я поняла по случайно брошенным фразам, детей не раз забирали к себе, но потом отправляли обратно в приют. Мое предложение работы выглядело намного более надежным, чем лицемерная доброта жителей, которые то принимали, то возвращали детей.

Хотя осмелюсь предположить, что надежной я им казалась после того случая, как попыталась приготовить завтрак, разбила кучу посуды, превратила кашу в угли и едва не устроила пожар на кухне. Детишки, которые проспали и которых я постеснялась разбудить, застали меня на кухне, когда я пила чай и ела полусырой хлеб. Ная вчера тесто сделала, я думала, что тут ничего сложного – в форму положить, в печь впихнуть. Только почему-то он у меня вообще не пропекся.

– Что? – сказала я, когда Ная деловито проверила недопеченный пирог. – Мне нравится сырое тесто.

– Крупу тоже сырой можешь попробовать съесть, – поржал Мик, глядя на угли в котелке, где должна была быть каша. – На твой вкус как раз будет.

– Мик, будь добрее, – укоризненно сказал Най. – Ты не должен так разговаривать с Лерией. Она очень хорошая и надежная.

Какой же милый ребенок этот Най! Знакомы так мало, но он уже понимает, какой я человек. Приятно, что ни скажи.

– И чем же она хорошая и надежная? – фыркнул Мик.

– Тем, что не избавится от нас, потому что иначе сдохнет с голоду с ее способностями к готовке, – невинно похлопал глазами Най. – Где мы еще такую найдем?

Я подавилась сырой булочкой, которую из моей руки тут же вытянула Ная.

– Потерпи чуть-чуть, я сейчас приготовлю нормальное. Тебе надо было нас разбудить, а не рисковать своей жизнью, – совершенно серьезно сказала малышка.

Вот уж кто был истинным ангелочком. Если бы не употреблял слова, подхваченные у Мика, который нередко сквернословил. Ну, не все сразу. Даже месяца не прошло, а я хочу, чтобы дети, работающие у меня, стали примером для подражания? Так быстро даже разрекламированные одной небезызвестной женщиной, ведущей программу здоровья, препараты не продаются. Я и без этого немало добилась в построении отношений с детьми. Например, Мик, который под вечер куда-то уходил (подозреваю, совсем не погулять по городским улочкам и подышать воздухом), теперь оставался в доме.

– Разбудить, да? – вздохнула я, задумчиво глядя в маленькое окошко, где только-только брезжил рассвет.

Распорядок дня у этих светлых был ужасным. Они вставали с рассветом, через час начинали работу и сразу же закрывались, как только видели закат. Я бы, признаться, хотела выбрать для себя другой график, но не могла: слишком много нужно было сделать, пока на улице было светло.

Открывать аптеку (сильно сказано, с учетом того, что я буду продавать исключительно травки) нужно было как можно быстрее. Выданные мне деньги отнюдь не бесконечны, да и затраты на подготовку вышли большими. И это с учетом того, что Мик мне сильно помог. У светлых тут одно название светлое, а характерец и душевные качества воняют хуже нашатыря. В один из дней меня пытались обдурить при покупке трижды! С учетом того, что я покупала всего три вещи всего у трех людей, то это чистые сто процентов обмана. Да даже те парни из моего мира, которые ходят по аптекам и продают исключительно «оригинальные» духи местного разлива, честнее, хотя и пытались меня убедить, что «версачи» и «ланкомы» нынче организовали свой склад прямо в нашем городе. Угу. Прямо в соседнем подвале выкупили местечко, где на полу досок даже нет. А что? Близость к природе и иже с ним. Модно, современно, дешево. Только вот от своего мира я знала, что ждать, а тут…

Я едва не купила спирт, бутылочки из темного стекла и листы бумаги в восемь раз дороже их реальной стоимости! К счастью, тогда со мной был Мик. Ему нужно было купить кое-что из одежды, но он боялся, что деньги не примут – посчитают ворованными. Он-то и предотвратил все, улыбнулся продавцу, наклонился и что-то нашептал. Не знаю, что он там наговорил, но, судя по тому, как таращился на меня до смерти перепуганный торговец, я должна была быть или исчадием ада, или злом во плоти, или провизором, который не продает рецептурное лекарство без рецепта.

В общем, Мик за время подготовки аптеки к открытию оправдал свою зарплату не единожды. Он не только помогал готовить переднюю комнату для посетителей, носил тяжести, помогал со сбором трав, но и много чего рассказывал о здешней жизни. Так что вскоре я была достаточно адаптирована к встрече с местными.

Вот только они со мной встречаться не горели желанием: почему-то у нас сразу не заладилось. То ли из-за угрожающе стоящей таблеточной машины, которую мы убрали с виду не сразу, то ли из-за детей, которые работали на меня и жили на втором этаже. У травника, если закрыть глаза на бардак, был отличный дом. Двухэтажный, просторный, добротный. И на втором этаже нашлось аж пять спален, пусть и не очень больших, три из которых я предложила детям. Хотят – пускай живут. Не хотят – не живут. Но завтрак, обед и ужин должен быть вовремя, что, в принципе, лишало малышню выбора. Я, конечно, стойкий оловянный солдатик, сердце – кремень, нервы – сталь, но думать о том, где ночуют дети, с которыми у меня за несколько дней сложились хорошие отношения, не желала.

В этом мире был кое-кто еще, кого мое присутствие, как минимум, устраивало. Крыса-алкоголик стабильно наведывалась по утрам. И, судя по тому, как пустели столы в передней комнате, крала настойку валерианы, пока я не выкинула все бутылки. Сколько было возмущений, когда крыска обнаружила, что столы пусты!

– Просроченную валерьянку непонятного качества пить вредно, – фыркнула я в ответ на возмущенный писк. – Непросроченная будет, но за нее платить надо. Так что поищи себе другое место жительства.

Впрочем, отсутствие настоек не убедило крысу покинуть мой дом – она продолжала стабильно наведываться по утрам. И даже Мик, который жутко ругался, когда впервые увидел эту жирную серую морду и попытался прогнать, не испугал.

Я, кстати, понимала, почему недолюбливают Мика – за его язык и поведение стоило его высечь крапивой. Увы, я не могла. Не потому что рука не поднималась или сочувствие кричало, что у бедного мальчика плохая жизнь была, а потому что подросток после такого обращения гарантированно бы свалил куда-нибудь. И что бы я без него делала?

Открыть аптеку нелегко. Нужно подготовить помещение, добыть все нужные ингредиенты для лекарств, придумать, как при отсутствии современной посуды для приготовления выполнить все манипуляции, найти, где все хранить, в чем хранить, в чем продавать, какую цену назначить…

А еще важен спрос. У меня все понятно было. Рядом гинекология? Свечки, препараты для «женского» здоровья и гинекологические наборы.

А какие болезни в этом мире? Пришлось искать лекарей, уговаривать их поделиться записями, а потом потратить несколько дней на изучение. Еще и Мик удивлялся:

– Лерия, зачем тебе лекарские выписки? Ты на них целых десять монет потратила! А ведь это просто бумага…

Почему-то дети в упор отказались называть меня Валерией или даже Лерой, пришлось смириться с такой вольной трактовкой моего имени.

– Это не просто бумага, – я ласково погладила записки врача. – Так я смогу понять, чем здесь болеют люди, чтобы сделать максимально нужные людям препараты.

Кстати, писать одинаково непонятно обучают всех врачей в любых мирах, как я заметила. Но у меня опыт! Обычный человек читает «натри губу гипсокартоном», а я-то сразу понимаю, что выписали натрия гидрокарбонат. И всякие «ачетавлицо-там-кислоты»* я понимаю на раз.

Единственное, с чем в этом мире было просто, так это с добычей трав. Некоторые лечебные травы росли в таком количестве, что казалось, будто их специально высадили. В первые два раза я ходила вместе с Миком, а потом к нам присоединился Най. И я поняла, что нужно готовить денежки, потому что внимательность и педантичность этого ребенка ни капли не уступали моей: он запоминал все травы, быстро собирал их и легко раскладывал по нужным мешочкам. Пользоваться плодами труда, а не легкой помощи, мне не позволяла совесть, тем более что помощь Ная ускорила подготовку к открытию аптеки почти в полтора раза.

Наконец настал момент, когда все было готово. За пару дней я повесила вывеску, Мик расклеил на видных местах объявления. Можно было открывать аптеку. Было очень страшно: мне казалось, что никто не придет. Ну не обнадеживало меня отношение местных! Но я ошиблась. Первый покупатель появился еще до открытия. Очень неожиданный покупатель, надо сказать.

Крыса. Стоило мне приоткрыть дверь, как она тут же влетела в помещение. Я даже не удивилась. Хотя, вру, удивилась. По закону боярышно-валериановно-спиртового контингента любители почти семидесятиградусных настоек приходят вместе и топчутся перед открытием аптеки не менее пяти минут. Страшно было бы подумать, что случилось, сработай этот пресловутый закон здесь: стая крыс точно не добавила бы ни спокойствия мне, ни популярности моей аптеке.

– Тут для тебя ничего нет, – сказала я. – Все настойки за плату…

Меня когда-то удивляла крыса-алкоголик? Крыса, которая плюется серебряными монетами, поражает гораздо сильнее. Не в сердце, а прямо в голову. Мне очень повезло, что реакция у меня отменная (не в первый раз летят в меня предметы, не в первый раз я их ловлю), иначе бы я в жизни не словила монету прямо перед своим лицом. Тогда бы в первый день открытия аптеки щеголяла с синяком, распугивая покупателей и сводя на нет все наши с Миком труды по превращению передней комнаты в прекрасный торговый зал.

А ведь и впрямь все очень хорошо оформили: старинные стеллажи поставили вдоль стен, все выставочные лекарства подсветили пусть дешевыми, но все равно красивыми магическими камнями, нашли тумбы, которые использовались в качестве стойки, Мик полностью привел пол в норму – доски подо мной едва не сияли, а Ная использовала ненужные материалы, вроде песочных часов и цветных колб, для украшения.

Впрочем, даже если бы на моем лбу оказался синяк, то ни на что бы это не повлияло: покупателей не было. Совсем. Я тяжело вздохнула, закрывая записи лекаря, который работал в другом конце города.

Был уже полдень, но дверь в аптеку так никто и не распахнул, хотя приготовленное травником было востребовано, мы с Миком делали рекламу, поэтому я рассчитывала хотя бы на любопытство.

Дети сидели втроем прямо на полу, играя в какие-то камешки и шепотом переговариваясь. Мик дважды предлагал мне присоединиться, но я строила из себя взрослую тетю, которой не до игр – я-то на работе работать привыкла. Вот только как тут поработаешь?

– Най, Ная, посидите в торговом зале, пожалуйста, – попросила я, вставая.

Смысл штаны просиживать? Пойду лучше сделаю какой-нибудь настой или отвар. В конце концов, даже если мне придется потом их выбросить, то никаких денежных затрат не будет: травы и вода тут в свободном доступе, да и за электричество платить не нужно.

– А почему меня не спрашиваешь?

– Потому что тебя я попрошу, – хмыкнула я. – Нужно ведерко воды принести, хочу кое-что сделать.

– И что же? – спросил Мик, без капли раздражения прерывая игру, и тут же поднялся, готовый выполнять свою работу.

Все-таки подросток при всем своем характере очень ответственно подходил к работе. Если мы договорились, что за плату он носит воду, чинит мебель и помогает с тем, с чем не справляюсь я, то это было незыблемо. Ни возмущений, ни отлыниваний, только добросовестная работа. Я даже несколько раз не сдержалась, совершенно искренне назвав Мика идеальным помощником. И получила в ответ прозвище идеального работодателя, благополучно смутилась и больше эту тему не поднимала. Я на свете столько всего повидала, но слышать, как Мик говорит комплименты и еще улыбается, – нет уж, это слишком невероятная картина.

– Лекарства, – ответила я.

– Это я понимаю. Но я не вижу разницы между всеми этими отварами, настоями и настойками. Разве это не раствор с травой? Зачем делить? – недоумевал Мик.

– Потому что все они разные и отличаются по способу приготовления. Если мы делаем растворы на спирту, то это будет настойка, если на воде – настой. И настои, и настойки делаются без помощи огня. А вот отвары, как ты мог заметить, мы варим. То есть отвары – это те же настои, только приготовленные с помощью нагревания, – сказала я, постаравшись максимально упростить объяснение.

Нет, Мик вовсе не был глупым. Но кое-какую особенность характера я успела заметить: если какая-то тема его интересовала и приносила пользу, то он быстро в нее вникал, а если нет – то пропускал мимо ушей. В отличие от Ная, которому нравились травы, Мика это не волновало. Поэтому, пусть он и спросил, разбираться желанием не горел.

– Не понимаю, – вздохнул Мик. – Почему нельзя все одним способом сделать? Зачем такие заморочки?

– Внутри растений есть определенные действующие вещества. Когда готовим, как ты сказал, растворчики, то эти вещества покидают растения и попадают в воду или спирт. Чем больше этих действующих веществ перейдет в будущее лекарство, тем выше эффективность. Но, во-первых, различаются сами вещества. Некоторые извлечь проще, некоторые – сложнее. Во-вторых, растения тоже разные. Из листьев извлекать легче, чем, например, из коры. Поэтому и существуют разные методы, – закончила я объяснение.

– Понял, – ответил Мик.

Ну, скорее всего, соврал. Уловил где-то половину, остальное прослушал. Что-то говорить я не стала – Мика именно эти знания не интересовали, становиться травником он не планировал.

– Так что ты сегодня делаешь?

– Сегодня настои сделаю, завтра, если будет время, сделаю что-то другое.

К моему огромному сожалению, даже три дня спустя у меня хватало времени, чтобы делать что-то другое – посетителей было не видать. Мы с Миком спрятали таблеточную машину поглубже в доме, сделали объявления на центральной городской доске, но увы. А какого-то рынка, где можно было торговать, тут не было. Граница же, запрещено. Чтоб темные, свет упаси, не замаскировались и не устроили диверсию.