Злые боги Нью-Йорка

В ирландском характере есть особая непоследовательность. Хотя эти люди очень щедры и поделятся с незнакомцем или нищим последней коркой или картофелиной, они неумолимы в своей ненависти к тем, кто собирается хоть на кроху стеснить их или лишить бобового стебля. Странная несообразность!

«Нью-Йорк Геральд», лето 1845 года

Вообразите, каково быть Дон Кихотом, с его бескрайними мечтами, не имея перед собой для объяснений книги Сервантеса. Вы утонете в этих чувствах. Их удается пережить только потому, что они записаны.

«Как простить человека, который обходится с единственным оставшимся у него членом семьи как с общественной свалкой?»

Думаю, он держит в доме спиртное, чтобы доказать себе – он способен ограничиться одной порцией.

Известный мне мир сошел с ума. Неудивительно, что я последовал за ним.

На мой вкус, нечестно обвинять ирландцев за то, что они охотно соглашаются на самую убогую и грязную работу, если иной им не предлагают. Но справедливость не занимает высоких мест в перечне приоритетов нашего города.

Ее никто не преследовал. Но, по правде говоря, тут не было ничьей вины. Слишком большой город. Это просто равнодушие четырехсот тысяч человек, слитых в единый черно-синий омут безразличия.

Мужья и жены, храбрецы, зачем они идут?

Зачем оставили они домашних уз уют?

То Небо вдохновило их, свободу духу дав,

Не для себя, для всех людей, оковы душ поправ.

Несут они сей славный дар на Запад с корабля:

«Церковь без епископа, страна без короля».

Гимн, исполненный на собрании в Нью-Йоркском Молитвенном доме в 1843 году

Надежда, обнаружил я, всего лишь досадная помеха. Надежда – лошадь со сломанной ногой.

Так что мы провели следующие три часа, обливаясь потом и учась ходить строем во внутреннем дворе Гробниц. Это не слишком помогло нам получше познакомиться с полицейской работой. Но арестанты, которых вели из залов суда в тюремные камеры, явно хорошо развлеклись.