Так они стояли минуты три и молчали. Кристина прижалась головой к груди отца и слезы сами катились из глаз, а он обнимал ее одной рукой за плечи, а другой – гладил по волосам.

– Кристя, я на пару дней, а потом вернусь назад, у меня билет на руках. Примешь отца? – спросил он, целуя ее в макушку.

– Приму. Ты по делам или в гости? – спросила дочь, снимая куртку и вытирая слезы. – Отнеси, пожалуйста, пакет на кухню. Я продукты купила на завтрак. Сейчас выпьем кофе и поговорим.

– Набрался ни то смелости, ни то наглости и прилетел тебя навестить, посмотреть, как живешь. Я виноват перед тобой, Кристя, прости. Не все так просто и в моей жизни, но об этом позже. Ставь чайник, – сказал отец, разбирая продукты из пакета. – Я привез тебе сладости из Германии и деликатесы из Белоруссии, твоя бабушка настояла. Еще просила передать письмо. Я положил его на твой инструмент.

– Как она поживает? Ты прилетал к ней на Юбилей? Что вообще нового в твоей жизни? Рассказывай, – просила дочь, ставя чашки на стол. – Как и где работаешь? Как живешь? Мне все интересно. Как я живу, ты видишь. Дома бываю редко, учусь, работаю, но пока не разбогатела. Закончила медицинский колледж и поступила в университет. В университете учусь без «хвостов». Вы с бабушкой вычеркнули меня из своей жизни на целых четыре года. Почему никто из вас не звонил мне даже изредка? Я же вам не чужая. То, что вы уехали, я приняла спокойно. Ваша жизнь – это ваша жизнь, и я была достаточно взрослой девочкой, чтобы это понять. Но, мы могли общаться, как друзья, знакомые.

– Ты помнишь, дочь, как мы жили до исчезновения мамы?

– Помню.

– Мама внезапно исчезает, а я через два года узнаю, что ты не моя дочь. Не пугайся, ты моя, я говорю о прошлом. Моя связь с Еленой, началась задолго до моего знакомства с мамой. Маму я очень любил и женился по любви. Мы были счастливы двенадцать лет. Два года я сопротивлялся Елене, а после теста ДНК, сдался. Я не предполагал, что человеческая подлость может так далеко зайти. В качестве образца, она выдала волосы своего сына за твои. Тест на отцовство оказался отрицательным. Что я мог думать? Светы нет, развеять сомнения некому, а психологическое давление Лены с каждым днем сильнее. Она и бабушку против тебя настраивала. Но мать оказалась не столь доверчива и наивна, хотя сомнения у нее были, да и характер не простой. Как бы там ни было, узнал я обо всем не вчера, а три года назад. К тому времени хорошо выучил язык, работал, учился. Получив приличную работу с приличной зарплатой, став на ступень выше жены, стал ее раздражать, а мне казалось, она должна была радоваться. Начались упреки, скандалы на ровном месте. Вот в один из таких «концертов» она и поведала все, что обо мне думает. Два года назад мы развелись. Приехать сразу у меня не получалось ни морально, ни материально. Я сам, переживший обман, знал, как больно, когда тебя предают. Бабушка взяла с меня слово, что я приеду на Юбилей и обязательно повидаю тебя, и вот я здесь.

– Тебе не следовало уезжать, не поговорив со мной. Сказал бы все, как было и возможно, я перенесла твой отъезд не так тяжело и болезненно. Не забывай, мне было 14 лет. И бабушка, партизанка, относилась без особой любви, но причину не раскрывала. Я очень ей благодарна за все, она столько со мной возилась, квартиру вот оставила. А может и хорошо, что я не знала всей правды? Могла ведь и дров наломать сгоряча. Пап, а ведь у меня твой «маленький» носик.

– Я и не отказываюсь. Просто у меня физиономия шире и он не так бросается в глаза. И не забывай, я мужчина, мне проще.

Они еще проговорили больше часа обо всем, сидя на диване. Отец обнял дочь, а она положила ему на плечо свою голову. Очень не просто встретиться через десять лет даже с родным человеком, если расставание с ним было приравнено к предательству. Оба понимали, что понадобится время, прежде чем отношения смогут стать или не стать прежними. На сегодня, времени у них было всего сутки, и терять его на выяснение отношений было нельзя. Сейчас им было хорошо и спокойно, как в далеком детстве. Кристина позвонила бабушке, коротко рассказав ей свои последние новости, а закончив разговор, вспомнила про обед.

– Что мы сегодня будем с тобой обедать? Кулинар из меня неважный, но суп и котлеты приготовить смогу.

– Ты, знаешь, я привык только к ужину. Утром легкий завтрак, потом бутерброды и кофе, только в ужин питаюсь нормально дома, когда возвращаюсь с работы. Так что особо не суетись, но о себе подумай. Можем выйти с тобой в город, пройтись по магазинам, купить тебе подарки и пообедать где-нибудь. Я, Кристя, слишком долго тебя не видел, и поэтому не знал какие подарки покупать. Я не знаю, чем ты увлекаешься? Что любишь? Что предпочитаешь? Вот и сможешь выбрать сама себе подарки. То, что тебе нужно.

– Пап, я понимаю, что это наглость с моей стороны, но о каких подарках разговор? Какую сумму ты намерен потратить на подарки для меня? – спросила Ксения, глядя на отца.

– У меня наличных тысячи две евро, думаю, всю сумму. Я слишком много тебе задолжал. Обратный билет у меня в кармане. Есть предложения?

– Есть! Подарки, это хорошо, но у меня есть более важное для меня дело, и на всю сумму я не претендую, – сказала Кристина и рассказала ему все, как есть.

– Кристя, я не против, я даже за, если для тебя это так важно. Могу предложить тебе поехать со мной, сделаешь все там. У тебя есть загранпаспорт? Можешь, приехать ко мне позже одна. Можем, прямо сейчас поехать в банк и положить деньги на счет. Ты же не собираешься хранить их дома до операции? А сколько, если честно, вообще стоит подобная процедура? Что будешь делать, если денег не хватит?

– О цене говорить рано. Все зависит от того, что я в первую очередь буду делать нос или лоб. Денег хватит, папа. Часть суммы я уже собрала, плюс твои «подарочные» по курсу, а до отпуска, соберу еще часть на непредвиденные расходы и в сентябре все сделаю. Я не кажусь тебе бессовестной? Десять лет не виделись, а я уже с тобой «торгуюсь». Как думаешь, у меня получится?

– С совестью я не дружу, дочка. Думаю, у тебя все получится и будет хорошо. Собирайся. Ваши банки сегодня работают? Ты не забыла о том, что скоро праздник? Есть повод устроить его заранее, прямо с утра, а после обеда проводишь меня.

Они вернулись в квартиру ближе к вечеру, в руках Кристины был красивый букет, а в сумочке лежал договор на вклад в валюте. Провожая на следующий день отца, она просила только об одном:

– Пожалуйста, звони хотя бы один раз в месяц, в два месяца раз, не пропадай на годы. Денег я просить больше не буду, обещаю, – сказала она и улыбнулась. – По возможности, приезжай, если будешь скучать. Через год, сделаю себе заграничный паспорт, и наведаюсь к тебе в гости. И мой тебе совет – женись. Тебе нет и пятидесяти, и это ведь не вечер, как в песне. Подумай.

« Мне можно хоть завтра идти в клинику, нужно только ее выбрать, но за консультацией. Полгода я еще потружусь. Отпуск мне летом никто не даст, да и оставаться без гроша в кармане, тоже не вариант», – думала она. Теперь ей оставалось терпеливо ждать осени. В ее жизни мало что изменилось, хотя стало одной заботой меньше. На дворе стояла весна, и настроение поднималось само собой. Кристине нравилась ее работа. Ни одна из отработанных смен, не была похожа на другую. Обычно мамочек выписывают на 5-6 день, так что они могли встретиться с Кристиной один, два раза за все свое время пребывания в роддоме. Она находила подход к каждой роженице и не понимала только тех, кто отказывался от ребенка Хорошо, что это случалось редко. Во время родов все они ведут себя по-разному: кричат, плачут, ругают мужей, устраивают истерики, но при рождении малыша у всех одинаково счастливые и радостные лица. Смены тоже попадались разные. Есть дежурные врачи родные, свои из отделения, а бывают из гинекологии или консультации. Их Кристина часто не понимала, и не со стороны профессиональности, а чисто по-женски. Пациентке в предродовой палате и так не сладко, а если к этому добавить равнодушие, или хуже того грубость, тут уж совсем плохо. Такие дежурства были для нее наказанием, а дежурный врач считал это нормой. Но были и хорошие моменты, когда ее смена совпадала с дежурством доктора Плоткина. Этот мужчина, лет 45, ростом под метр девяносто и весом около ста, был любимцем всех женщин. Он принимал роды своими большими руками «виртуозно». Кроме слов «голубушка», «милая», «красавица», «молодчина», «умница», от него можно было услышать лишь их синонимы. Он никогда не повышал голоса, радовался появлению каждого малыша и говорил каждой мамочке: – «Смотри, какой красавец!» или «Девочка, вылитая принцесса». Кристине очень хотелось в будущем хоть немного быть на него похожей. Когда она случайно услышала комплимент в свой адрес, порадовалась, не смотря на то, что «охарактеризовали» ее просто. Одна из мамочек посоветовала другой: – «Найди акушерку, ее зовут, кажется, Кристина. Такая, длинноносая, она точно поможет, не сомневайся, хорошая девчонка».

Глава 2

Через месяц, в апреле, в отделение травматологии поступил пациент, после ДТП. Кристина не обратила бы внимания на этого хмурого и молчаливого типа, не веди он себя так «неправильно». «Бизнесмена» привезла скорая помощь в обычную больницу, а уж потом, доктора его просто не рекомендовали трогать. Кровать, с его персоной, перевезли в двухместную палату, выписав второго пациента раньше времени. Теперь он лежал и страдал. Кристина хорошо понимала, что страдания его не надуманные. Она другого не понимала, его отношения к своей проблеме. Как молодой, на вид сильный мужчина, может так раскиснуть? Прогнозы, после его травмы, были хорошие. Стоило только набраться терпения и иметь желание подняться. Она пыталась с ним поговорить, но наткнулась на такой взгляд, что передумала. С тех пор, молча, выполняла свою работу и удалялась. Через месяц, когда встал вопрос о его выписке, лечении дома и реабилитации, доктор сказал отцу пациента:

– У нас есть хорошая медсестра и массажистка в одном лице, больные ее очень ценят и персонал. Но вот согласиться ли она? Ее основная работа в роддоме, а у нас ее подработка. Не от хорошей жизни она здесь горбатится за копейки. Вам в любом случае нужно поговорить с ней. Больному будет проще, а ей возможность заработать за свои труды.

С Кристиной разговаривал сам глава семейства.

– Меня зовут Александр Николаевич. Я отец вашего пациента Миронова. Как мне к тебе обращаться?

– Меня зовут Кристина, можно просто коротко Тина. Хотите предложить мне работу? Говорите прямо, я понятливая.

– Тина, помоги нам. Я понимаю, что бросить работу на время очень рискованное дело. Я предлагаю тебе заниматься с Сергеем столько, сколько понадобится. Будешь получать в три раза больше чем здесь, и совмещать занятия с ним со своей основной работой. Подумай. Он привык к тебе, ты узнала его, так будет проще.

– Вы преувеличиваете. Ваш сын не привык ко мне, он терпеть меня не может и не скрывает этого. Кроме того, я помимо основной работы еще и учусь до обеда. Доктор Вам об этом не сказал? Если Вас устроит, я смогу заниматься с Вашим сыном, делать массаж, но после обеда, и только в том случае, если он согласится на это сам. Вы купили ему кровать? Купите заранее простую коляску и пару костылей. Пусть они стоят в его комнате и будут немым укором. Это понадобиться не зависимо от того со мной он будет заниматься или без меня. Если Ваш сын согласиться, я приеду сразу после обеда в день выписки.

Сергей Миронов сам завел разговор с Кристиной в этот же день.

– Мне не нравится затея отца завести мне няньку. Но я согласен на твое молчаливое присутствие в его доме, если ты мне пообещаешь просто быть сиделкой. Сидеть и не лезть ко мне со своим рекомендациями и советами, – сказал он. – Мне не нужны проповеди, как не нужны жалость и сочувствие.

– Заводятся тараканы. Ни нянькой, ни сиделкой я при Вас не буду. Принимайте меня, как массажиста или медсестру, либо я разрываю нашу сделку с Вашим отцом. Мне совсем не хочется выглядеть в его глазах корыстной особой, которая будет получать приличные деньги и сидеть без дела. У Вас есть возможность все изменить самому. Не хотите – не надо, для меня работы хватает и без капризных пациентов. Извините за резкость.

На следующий день Миронов Сергей Александрович дал согласие на свою реабилитацию с помощью Кристины в стенах дома отца. Кристина прибыла в дом Мироновых после часу дня, когда пациента и двух санитаров доставили на машине скорой помощи. Ей еще не доводилось бывать в подобных местах своего города. Коттеджный поселок напоминал красивую картинку из журнала. Дома были разные по архитектуре, но все одинаковы по основательности и прочности. Крайняя улица была всего метрах в ста от перелеска, дальше протекала узкая река. Было начало мая, а точнее 12 число, погода была теплая и солнечная. Двухэтажный дом, без всяких излишеств, совсем не казался большим, гараж и большой двор с красивым ландшафтом: горка, выложенная из природных камней с цветущей петуньей разного цвета, зелень газонов, молодых деревьев и аккуратных кустов и небольшой сад. Ей отвели комнату на первом этаже, как раз напротив комнаты ее пациента. Большая кровать, шкаф, два кресла, журнальный столик, а на стене телевизор. Здесь же, за дверью, был туалет, раковина и простой душ с обычной решеткой для слива. « Видимо комната для гостей или обслуги», – подумала она. – Простенько, но удобно». Кристина не спешила «бежать» к Миронову, давая возможность, устроится на новом месте ему самому. В доме собралась вся семья и прислуга. Хозяин дома был краток и после короткого знакомства со всеми сказал:

– Тина здесь временно, но это не значит, что она чужая в этом доме. Ее обязанность – это занятия с Сергеем, лечение, массаж и никаких других дел, а тем более приказов или просьб с чьей-либо стороны. Она не прислуга, а вы не бары. Я, ясно выразился? Тогда все по своим делам.

Кристина слышала комментарии младшего сына Миронова в свой адрес, но пропустила их мимо ушей. Она прошла в комнату, в которой устроили пациента, и который был с женой, а следом за ней вошел глава семейства.

– Сережа, я зайду позже, когда вы закончите свои процедуры, – сказала Лариса, жена Сергея, и удалилась

– Тина, посмотри внимательно и скажи, чего не хватает. Все препараты в сумке, разберешься. Лист назначения у тебя. Водитель будет тебя отвозить к пяти на работу, или в восемь домой, так ты меньше потратишь времени на дорогу. Можешь ночевать здесь, а утром, по дороге на работу, я буду подвозить тебя, как можно ближе к университету. Выбор за тобой. Через месяц, когда сдашь сессию, надеюсь, мы договоримся о полном рабочем дне и полном пансионе. Зарплату при этом мы с тобой пересмотрим. Дело не только в лечении и физкультуре, Тина. Я весь день на работе, в доме только Валентина Петровна и ее муж. У них достаточно своей работы. Ты, помимо занятий и массажа, сможешь чем-то помочь Сергею, скажем, составишь компанию. У меня нет ни надежды, ни доверия, ни на его жену, ни на его брата, а моего младшего сына. И не смотри ты на меня так, Серега. Я знаю, о чем говорю. Будет твоя Лариса оставаться в поселке, я буду только рад этому. Выходной в воскресенье, после утренних процедур, можешь уезжать домой и возвращаться самостоятельно. Договорились? Здесь твоя зарплата за месяц вперед, так мне будет спокойнее. Вечером, после ужина, зайди, пожалуйста, ко мне, – попросил он и вышел.

Кристина разобралась с лекарствами, вымыла руки и подошла к больному.

– Вы отдохнули? Мы можем заниматься? – задавала она вопросы, которые оставались без ответа. – Хорошо. Не хотите, как хотите. Займемся водными процедурами.

Она прошла в ванну. Здесь была и ванная, и душевая кабина, унитаз, раковина. Наполнив ванну теплой водой с ароматной пеной, она вернулась в комнату вместе со средним братом.

– Давай, Серега, смоем с тебя все болячки. Держись за шею. Не бойся, не уроню.

Все три брата в семье Мироновых были брюнетами, с общими похожими чертами лица, ростом выше метра восемьдесят, причем средний брат, килограммов на пять-семь тяжелее и мускулистее. Сказались занятия спортом в молодости. Старший и младший не занимались спортом как таковым, кроме физкультуры, как урока, но на их телосложении сказывалась «природа».

О чем разговаривали братья, Кристина не слышала, но принесли Сергея довольного в свежей футболке и коротких трусах. Кристина начала делать массаж. Еще полчаса прошли в тишине. Обедал Сергей в присутствии жены. Тина вышла из комнаты при ее появлении, и вернулась только тогда, когда увидела в окно, как Лариса садиться в свою машину.

– Сергей Александрович, Вам что-нибудь нужно? Куда ведет эта дверь? – спросила она, без всякой надежды на ответ.

– Мне ничего не нужно, а дверь ведет в кабинет. Я сейчас занимаю комнату отца, а она соседствует с кабинетом. У него два входа-выхода. Что делает здесь эта коляска?

– Ждет, когда Вы возьмете себя в руки, начнете заниматься, и учиться пользоваться ею. За ней и костыли лежат. Почему о них не спросили?

– Это что, немой укор человеку упавшему духом?

– Для того чтобы упасть, надо хотя бы для начала подняться. Зачем Вы согласились на мое присутствие, если не собираетесь подниматься с кровати? Понадоблюсь – позовете. Ужин я принесу.

Она прошла в свою комнату, заглянула в конверт: « Я буду терпеть Ваши капризы Сергей Александрович за такие деньги», – подумала она. Разобрала вещи и тихонько зашла в кабинет со сторону коридора. Здесь стояли полки с книгами, большой стол, на котором стоял ноутбук, и у которого стояло удобное кресло и диван. До ужина ее никто больше не беспокоил. Принеся ужин и поставив столик на кровать, спросила:

– Валентина Петровна спрашивает: что Вам приготовить на завтрак?

– Спасибо, мне ничего не нужно. На сегодня ты свободна и не буди меня с утра, занятий не будет.

– Спокойной ночи, – сказала Кристина, забирая посуду.

По дороге на кухню она встретила Ларису.

– Не говори Сергею о том, что я вернулась, – попросила она Кристину, поднимаясь наверх.

Кристина промолчала, отнесла посуду и, следуя указаниям кухарки, постучала в дверь Александра Николаевича.

– Вы просили меня зайти. Я Вас слушаю.

– Как он? – спросил отец о сыне.

– Плохо. Он ничего не хочет. Предупредил с вечера, что занятий завтра не будет. Боюсь, я не справлюсь с его депрессией. Простите мне мое нездоровое любопытство. От чего Ваш сын так раскис? У него есть проблемы помимо последствий ДТП? Он ведь даже не пытается попробовать подняться.

– Попробуй его покритиковать. Он как-то болезненно к этому относится, но выслушивает, а вот жалеть его не надо. Прочти, что написал доктор для меня. Препараты я купил, все здесь, в пакете. Справишься? Одна просьба, не посвящай в это никого.

– Где я могу помыть руки? – спросила Кристина. – Пока я буду готовить капельницу, сходите в туалет. Возможно, после нее Вы уснете, так будет разумнее.

Она сделала укол, поставила капельницу.

– Минут через двадцать зайду. Будет клонить в сон, спите, не бойтесь, я все сделаю. Утром я не поеду с Вами. Сделаю так, как Вы советуете, и попробую поговорить с ним еще раз. Вы меня после этого не уволите?

Утром, приведя себя в порядок, Кристина переступила порог комнаты Сергея Миронова в семь часов.

– Сергей Александрович, поднимайтесь, нас ждут великие дела.

– Я же просил меня утром не будить, – недовольно, с вызовом, проговорил Миронов.

– Как я могла Вас разбудить, если вы не спали. Скажите мне честно, чего Вы добиваетесь? Я не могу уйти. При Вас мне вчера заплатили за месяц вперед, Вы видели это, не возражали, сделали вид, что согласны, а деньги мне нужны. Я буду терпеть все Ваши капризы минимум десять дней, и выполнять свои обязанности. Сможете подняться и вытолкать меня в шею раньше? Молчите? Тогда давайте попробуем жить дружно.

Не говори она так спокойно, вполголоса, как заговорщица, чтобы разговор остался между ними, Миронов, наверняка, перебил бы ее, сказав грубость, поставил на место, накричал. Но этот ее тон его и останавливал. Он понял, что ей известно что-то, чего он не знает.

– Ты готова терпеть унижения за деньги? Почему? Да сними ты эту чертову маску, мы не в операционной.

– Начнем с того, что оскорблений и унижений я не потерплю даже за большие деньги. Вы пока только грубите и капризничаете, как обиженный ребенок, а это ни одно и тоже. Я не могу насильно заставить Вас заниматься, но я смогу, находясь здесь, помочь Вашему отцу. Вчера вечером, по назначению врача, мы начали курс лечения и это продлиться минимум десять дней. Вы в курсе того, что у него проблемы с сердцем? Не думаете о себе, подумайте о нем. Вы видели, как он держится, чтобы не огорчать ни Вас, ни вашу семью? Просил меня не посвящать в сию тайну никого. Но я слова не давала. Думаете ему легче, чем Вам? Сердце гораздо важнее для организма, чем Ваши две конечности. А деньги мне нужны, чтобы, как можно реже, надевать эту самую «чертову» маску, – сказала Тина, снимая маску и шапочку. – Вам не нужны комментарии?

– На мой взгляд, не все так ужасно, – сказал Миронов, хотя лицо Кристины ему не понравилось. – Не всем же девушкам быть красавицами. Нос можно исправить, а лоб, руками умелого хирурга тоже обновить. Из-за своего лица, которое ты хочешь изменить, будешь терпеть капризы моей персоны? А как же гордость?

– Кто бы говорил! Заметили в моем глазу соринку? А бревно в собственном глазу не мешает? Вы сколько лежите, месяц? А что сделали для того, чтобы встать? А я больше десяти лет слышу в свой адрес, мягко говоря, критику. Ваш брат в первый день дал полную характеристику моей внешности, а ведь мы с ним даже не знакомы. Все начинается с обиды на весь мир за то, что он тебя не понимает и не принимает, такой, какая ты есть. Позже, ты начинаешь верить в то, что ты никому не нужна, не интересна, и этот мир обходится без тебя и не становится хуже. А поверив, с этим живешь в гордом одиночестве. Вас в семье у отца трое, ваши жены, его внуки – все переживают за Вас. А теперь представьте, что Вы, как я, одни. У Вас нет ни друзей, ни подруг, ни денег. Все что у Вас есть, это жилье и работа. В квартиру к Вам никто не придет, так как друзей у вас нет, а работать Вы не можете. Как вам такая безрадостная перспектива? Выкарабкаетесь или будете лежать, и умирать с голоду? Проблемы есть у всех, но не все их хотят или могут решить. В данном случае я не могу, а Вы не хотите, – говорила негромко Кристина, даже не глядя на Миронова. – Чисто по-человечески, я бы Вас поняла, будь Вы танцором балета, профспортсменом или военным. Но даже для них, Ваша травма – это не конец карьере, нет, но вот ступеней к ней, добавится слишком много. Вы – то чего раскисли? Ходить Вы сможете, если захотите. Я внимательно прочла Вашу историю болезни. Там и намека нет на «приговор», Вы сами себя приговорили. Нужно лишь время и желание встать, а у вас нет ни желания, ни терпения. Вы могли бы уже через месяц ездить на работу в коляске, давая своему отцу отдых или работать дома в кабинете. Да, неудобно, да не привычно, но возможно. Начните уже думать о своих близких, а не только о себе любимом, не изображайте из себя инвалида, коим Вы не являетесь или продолжайте себя жалеть. Сделайте свой выбор для себя, но учтите, сопли я утирать Вам не буду. Вы же эгоист чистой воды. У Вас проблемы не с ногами, Вам, в первую очередь, голову лечить надо. Зря Вас поместили в отдельную палату, а не в общую. Вы бы увидели, как настоящие мужчины справляются с подобными проблемами, как придумывают способы передвижения, как используют подручные средства, как потеют от нагрузок. Извините, Вы сами вынудили меня сказать все это, – закончила негромко Тина и услышала смех.

Смеялся Миронов. Смеялся так, что на его глазах появились слезы.

– Это Вы над моими словами смеетесь или над собой?

– Тина, меня так просто, без затей, еще никто и никогда не называл «сопливым идиотом», – отвечал он, смеясь.

Его слова прервал стук в дверь. Вошел хозяин дома. Он из-за двери слышал смех сына и это его радовало.

– Доброе утро, – сказал он, кивнув Тине и пожав сыну руку. – Вижу настроение хорошее. Чем думаете сегодня заниматься? Я видел Ларису. Она ночевала здесь, не уезжала?

– Вечером зайди, отец, после работы ко мне, поговорим. Пусть Лара сейчас зайдет, если спит, выдерни ее из постели, – попросил Сергей отца.

– Тина, зайди через час, мы продолжим наш разговор.

Кристина вышла из комнаты, не дожидаясь прихода Ларисы. Она догадывалась, чем может закончиться беседа двух супругов. Лариса вошла в комнату мужа с недовольным и заспанным лицом.

– К чему такая срочность? Ты же знаешь, я не просыпаюсь рано, – говорила она, присаживаясь на край его постели. – Можно я рядышком с тобой еще посплю?

– Досыпать будешь чуть позже, а сейчас, будь добра, исполни свой супружеский долг.

– Ты думаешь у тебя получиться? – томным голосом спросила жена, снимая легкий халатик, под которым ничего не было.

– Главное, чтобы у тебя это получилось. На меня особо не рассчитывай. Тебе после Олега отдых не нужен? Ты забыла одну маленькую деталь, дрянь. Комната Олега находится как раз над этой, а стоны твои трудно спутать с другими. Ты бурно провела прошедшую ночь, доставь и мне маленькое удовольствие.

– Сережа, ну что ты злишься? Ты же знаешь, я не могу долго прожить без секса. Я тебе давно предлагала развестись, а ты все тянул. Ты мне отказал в больнице, хотя, с тобой было все в норме, и сам ты получил удовольствие. Вчера, нам тоже ничего не мешало заняться этим, но ты опять не захотел, а Олег сам пришел, я и не устояла, – говорила она, не сожалея о том, что сделала. – Целый месяц я не могла выдержать. Не сердись.

– Зачем же здесь и с братом?

– Я раскованная, но не распущенная, чтобы тащить кого-то в супружескую кровать. Я попыталась сделать это сама, но мне этого мало. Случайные связи опасны и я соблазнила Олега. Мальчик он чистоплотный, не в меру любопытный и ненасытный.

– Довольно оправдываться, ты здесь не для этого. У тебя есть более важная миссия, помолчи.

Он говорил, казалось, спокойно, а внутри все кипело от злости на самого себя. Он знал слабости этой женщины, как знал и то, что она считает это достоинством. То, что она сделала, было даже не предательством, а ожидаемым результатом в их отношениях. « Я сам виноват. Ни она меня в загс тащила, а я ее. Она заводила меня с полуоборота, мне это нравилось, ни о чем другом я и не думал. Но с ее темпераментом, меня хватило на год. Нужно было принять ее предложение и подать на развод, а я для окружающих создавал видимость счастливой семьи. Как же, второй брак, я тянул время, отлично понимая, что в ближайшие двадцать лет она не изменится. И это не ее вина, это моя глупость. Не можешь сделать женщину счастливой, отойди, не мешай другим. Теперь став рогоносцем, ищу всему оправдание. Ни она, ни Олег даже не догадываются о том, что я в курсе их прежних отношений. Это я «увел» ее у брата», – думал он, пока не почувствовал легкое возбуждение и не выбросил все мысли из головы.

Он не держал ее около себя, и она могла в любую минуту уйти, но не уходила и делала все, чтобы угодить обманутому мужу, не забывая при этом получить свое. Уже почти год они жили по привычке, хотя такая жизнь не устраивала обоих. Их связывал только секс. Ларисе, для полного счастья, нужна была свобода от семейных уз, а Сергею хотелось семью, которую он видел, но без Ларисы.

– Постарайся дня три не попадаться мне на глаза, а там посмотрим, что с тобой делать, – сказал он жене, все еще тяжело дыша. – Намочи полотенце и подай его мне. Приведи себя в порядок, в доме посторонние.

– Думаешь, она не догадывается, что здесь происходит?

– Догадываться и быть уверенным две разные вещи. Делай, что говорят. Семейное ложе можешь использовать по назначению, я в квартиру не вернусь. Подавай на развод и свяжись с моим адвокатом.

– Сережа, мне не нужна наша квартира. Что я в таких хоромах буду делать? Купи мне небольшую квартиру, на пару комнат, и помоги с работой. Я знаю, что ты меня без денег не оставишь, но так мне будет спокойнее. Подумай об этом.

– Поиском квартиры занимайся сама. Если меня устроит ее стоимость, получишь квартиру. Думаю, ты не будешь претендовать на центр города. Как бы я к тебе не относился, вспоминай сказку о золотой рыбке. А вот с работой определяйся сама, поручителем я выступать не буду.

Тина не заходила к Сергею в комнату до обеда. Принеся обед, она поставила столик на кровать, стараясь не встречаться с ним взглядом, и он это заметил.

– Что с настроением? Тебя обидели? Что вообще происходит за пределами этой комнаты?

– Настроение рабочее. Обидеть меня трудно. Кроме кухни я не бываю больше нигде. Ничего не происходит, кроме того, что Вы, больной, второй день филоните. Обедайте, Сергей Александрович, набирайтесь сил, посуду я заберу минут через двадцать. Приятного аппетита, – сказала Кристина тихим ровным голосом, даже не взглянув на него.

– Тина, если ты забыла, то напоминаю: я женат. Лариса моя жена. Плохая ли, хорошая, но жена, а между супругами бывает секс. Воспринимай это, как чистку зубов или ежедневный душ и не надо иронизировать.

– О том, что Вы женаты, я помню. Но чужая семейная жизнь меня меньше всего интересует, как и Ваши отношения с женой. Вы еще скажите мне, что я ей завидую и ревную. Если у Вас нет ко мне вопросов, я зайду позже. Сегодня я и так слишком много сказала Вам, а это не в моих правилах.

– Слушай меня внимательно, Тина. Я буду делать, все твои чертовы упражнения, чтобы подняться на ноги и отвезти тебя в клинику к пластическому хирургу. Обещаю.

– Вы решили меня пожалеть или помочь? Напрасно. Мне не нужна ни Ваша жалость, ни Ваша помощь, я справлюсь сама, если Вы дадите мне возможность спокойно работать и заработать при этом. От Вас не требуется ничего невозможного. Если через месяц результат от занятий будет нулевой, я уйду. Не буду раздражать Вас своим присутствием. Отработаю полученные деньги и уйду.

– Хорошо, пусть будет так, только не надевай, пожалуйста, маску. Мне так проще с тобой общаться. Я не откажусь от поездки в клинику, не надейся.

– Поживем – увидим, – сказала Кристина. – Больше я не буду бессмысленно пропускать занятия. Хотите, дам на утро комплекс упражнений? Будете заниматься в мое отсутствие. С завтрашнего дня, моя смена будет начинаться в 13:00 и заканчиваться в 18:00, ни минутой больше. Я не хочу казаться резкой и незаменимой, но я не психотерапевт, я медсестра. Если Вы не поняли того, что я сказала, мне очень жаль.