– Ты чего больше боишься контроля или неопределённости? Мы обсудим это, когда будем знать, что он возвращается. А пока пройди медицинскую комиссию и, дождавшись результатов, отвези документы в университет.

– Мам, а ты сама ждёшь его приезда?

– Жду, Женька. Знаешь, вчера я себя почувствовала так, как будто это был не твой выпускной, а мой. Та же школа, тот же двор и Андрей рядом с букетом. Ты тоже там был, – улыбнулась мать, обнимая сидящего сына за плечи. – Я уже знала, что беременная. Жень, мне неловко это говорить, но я должна. Если у вас с Сашей близкие отношения – предохраняйтесь. Это мой дружеский совет, исходя из собственного опыта.

– Не переживай. С этим у нас всё нормально. Что ещё говорил отец?

– Больше спрашивал, а я отвечала. Не просто общаться, когда годами не видишься, – говорила Евгения, не находя другой темы для разговора и боясь сказать лишнее. – Жень, вещи все в стирке? Я займусь делом после завтрака, у тебя есть пара часов, потом поедем к деду. Жень, это необходимо. Ему семьдесят пять и он нас ждёт.

– Мам, если ему там плохо, почему мы не можем забрать его к себе? Он же не дряхлый старик и уход за ним не нужен.

– Ему не плохо, ему одиноко. Он никогда не согласиться на переезд, и прежде всего из-за нас. Меня сразу обвинят в корысти, и начнётся битва за наследство. Нам это надо? Мы или я будем его навещать как и прежде.

Глава 9

Виктор Иванович Орлов умер третьего сентября две тысячи семнадцатого года в возрасте семидесяти пяти лет. После звонка отца, Евгения ехала в его дом с тяжёлыми мыслями. Всего две недели назад дед оформил на неё небольшую квартиру в новом доме и чувствовал себя нормально. «Женя, квартира новая, ремонта не требует. Пусть стоит, а ты сама решишь, когда её Евгению Андреевичу подарить. Оценит он такой подарок от прадеда?» – спрашивал он, передавая ей ключи и документы.

Лет шесть назад все Орловы, кроме Никиты, переехали за город в уютный коттеджный посёлок и жили вчетвером. Двумя годами позже, отец сдержал своё слово и купил ей новую машину. Это была копия старой Тойоты, которая служила ей верой и правдой восемь лет, но цвет у копии был серебристый. Евгения приезжала к деду в один из выходных дней или в праздники вместе с сыном.

– Как это случилось? – спросила она, войдя в дом. – Дед не жаловался на здоровье. Мы два дня назад с ним виделись.

– Мать говорит, что внезапно ему стало плохо. Скорая помощь приехала быстро, но он её не дождался, – хмуро ответил отец.

– Кто ещё был в доме, Галина Петровна? Я не верю, что ему без всякой причины стало плохо. Кого Вы покрываете? Говорите, или я попрошу запись с камер и узнаю, кого Вы выгораживаете.

– Никита приезжал, – робко сказала Галина Петровна, бабушка Евгении, так и не признавшая её. – Я слышала, что он денег у Вити просил. Ругались они. Витя ему отказал. Никита ушёл, а ему стало плохо.

– Ты и теперь скажешь, что я твоего сына оговариваю? – спросила Евгения отца. – Знаешь, деда не вернёшь, но мой тебе совет – отдай всё, что завещал дед твоей жене и сыну и расстанься с чужими людьми. Дальше будет только хуже.

– Ты о чём, Женя? Кто здесь чужой? – спросил отец, глядя по очереди на мать и жену.

– А ты спроси об этом Светлану Анатольевну. Возможно, она скажет не всю правду, тогда я и дополню. Пусть и Галина Петровна послушает. Я смирилась с тем, что ты разлюбил мою маму, с тем, что меня так и не признала твоя мать, но я берегла твой покой, и деда просила не разрушать твою семью. А что из этого получилось? Мне тебя, папа, искренне жаль. Ты четверть века прожил с чужой женщиной и воспитывал чужого ребёнка. Только гены Никиты не поддались твоему воспитанию. Говорите, Светлана Анатольевна.

– Ты лжёшь! У тебя нет ни одного доказательства, – с вызовом сказала она.

– Извини, папа. Дед случайно услышал телефонный разговор твоей жены и понял, что её шантажируют. Он нанял частного детектива и выяснил всё прошлое твоей семьи, включая тебя. Он хотел всё рассказать тебе, только ты его не стал слушать. Меня интересует только один вопрос: ты всё это знал или не хотел знать?

– У тебя есть доказательства? – спросил он, глядя на дочь.

– Есть! Я тебя предупредила, с кем ты живёшь, и могу забыть обо всём, что сказала, если тебя всё устраивает.

– Похороны завтра из траурного зала, – сказал отец, меняя тему разговора.

–Ты знаешь, где меня найти. Я буду на кладбище, а в твой дом я больше не ходок, – сказала Женя.

– Ты должна присутствовать на оглашении завещания, – предупредил отец. – Шифр от сейфа знаешь только ты.

– Позвонишь, и я приеду. – А вы, милые дамы, прощайте.

– Женя, ты будешь оспаривать завещание из-за новых фактов, которые открыла сейчас? – спросил отец, провожая её до машины.

– Пап, ты с головой дружишь? Мне тридцать пять лет, и я беспокоюсь не о наследстве, а о тебе. Ты не понимаешь, что тебя используют? Они не причинят тебе большого вреда. Ты для них курица, несущая, пусть и не золотые, а серебряные яйца. Тебе нравится такое отношение? Если да, то я умываю руки и не скажу больше ни слова в адрес твоей семьи. Каждый выбирает сам свою судьбу. Прости, если влезла не туда, – говорила с грустью Евгения.

– Я могу взглянуть на бумаги, которые собрал отец?

– В нижнем ящике стола деда есть папка с копиями. Посмотри и реши сам, что делать с оригиналами. Я тебе их верну без всяких условий. За восемнадцать лет нашего знакомства я тебя обманула хотя бы раз? Звони.

Через день, после похорон Орлова Виктора Ивановича, Евгения приехала в дом деда на оглашение его завещания. В доме собрались жена Орлова, сын с женой и внучка. Дочь Наталья на похороны не приехала. В ожидании нотариуса и юриста компании, отец пригласил Евгению для разговора.

– Женя, я подаю на развод с женой, но главное мне нужен помощник на фирме, которому я мог бы доверять. Я понимаю, что сейчас не самое подходящее время, но ты не могла бы мне помочь?

– Чем? Как увязать твой развод с предложением? Светлана Анатольевна никогда не работала в твоей компании, – не понимала Евгения.

– Извини. Это две параллели, дочка. Я остаюсь в доме, а она возвращается в нашу городскую квартиру. Открылись новые обстоятельства, и я вынужден был уволить финансового директора. Теперь мне нужен помощник. Ты могла бы окончить курсы или учиться дистанционно. Отец был бы доволен таким решением.

– Ты серьёзно? Я ничего не понимаю в бухгалтерии и финансах, но я могу тебе порекомендовать Валентину Фёдоровну Платову. Правда, ей пятьдесят шесть и она уже на пенсии, но ты знаешь, где она работала долгие годы.

– Мать Андрея? Ты думаешь, она согласится? – удивился отец.

– Почему нет, – ответила Евгения, набирая номер телефона. – Ты мне сам говорил что бизнес и семья – это две разные вещи. Мы с семьёй Платовых дружим, особенно сейчас, когда Андрей вернулся из Москвы. Ты мне скажи, почему именно сейчас возникла необходимость во мне?

– Часть бизнеса твоя и ты заинтересованное лицо. Тебе всего тридцать пять. Пусть будет пока Валентина Фёдоровна, а потом я смогу передать тебе наше дело. Подумай.

– Валентина Фёдоровна, это Женя. Вы не хотите поработать в компании Орлова? Отцу нужна помощь, а из меня финансист ни какой. Подумайте, а я Вам вечером перезвоню. – Всё, пап. Жди вечером звонка. Я обещаю тебе подумать над предложением. Пойдём, нотариус приехал.

Оглашение завещания много времени не заняло. Дед, как и говорил раньше, разделил бизнес на три части. Дом оставался за Орловым Сергеем Викторовичем, как и содержание матери. Он упомянул в завещание и содержимое сейфа. В присутствии двух юристов, Евгения открыла сейф. Здесь лежали четыре конверта из тёмной плотной бумаги, адресованные жене, сыну, внуку и внучке, папка с оригиналами документов, собранных детективом и деньги в валюте. Всё содержимое сейфа было роздано по назначению. Нотариус уехал, а юрист компании остался.

– Галина Петровна, Евгения Сергеевна, мне нужно оформить официально бумаги. Вы будете передавать свою долю в управление Сергею Викторовичу или решите этот вопрос со сторонними лицами?

– Я передаю свою долю в управление отцу, – сказала Евгения. Вы знаете мой номер телефона? Позвоните, я приеду и подпишу все бумаги. Я могу сейчас уехать? – спросила она, укладывая валюту в сумку и забирая со стола конверт.

– Вы свободны, а я через пару дней Вам позвоню.

– Пап, ты звони мне. Пока.

Евгения вышла из дому и встретила во дворе Никиту, который стоял рядом со своей новой машиной. Тёмная «Ауди Р8» с ярким драконом на капоте была дорогим удовольствием. Дракон, извергающий пастью огонь, смотрелся натурально.

– Ты довольна? – язвительно спросил он, глядя на Евгению.

– Довольная, чем, тем, что ты довёл деда до приступа или полученным наследством? Ставь конкретно вопрос. Я никогда не поверю, что ты не знал правды о родстве. Жил и посмеивался тому, о чём отец не догадывался? – спокойно спросила Евгения.

– Знал и что? – ухмыльнулся Никита.

– Ничего. Веди ты себя по другому, вряд ли бы деду пришла в голову мысль о родстве. От меня ты чего ждёшь? Ты прекрасно осведомлён о моих отношениях с семьёй. Хочешь упрекнуть меня в корысти? Давай закончим эту тему раз и навсегда, – говорила Евгения, обходя его машину. – Как ты думаешь, во сколько раз твоя машина дороже моего авто? А квартира? И так во всём. Не надо делать удивлённым лицо. Мы с тобой знакомы почти двадцать лет. Ты ходил в любимчиках у бабушки, сидел на шее отца и не замечал деда. А чем ты лучше меня, даже будь мне сводным братом? За что тебе такие «почести»? Возрази мне, если я не права. Кто мне может помешать оспорить завещание? Только я, в отличие от тебя, знаю, как достаются деньги, и кем они, в нашем случае, заработаны. У меня совести не хватит требовать то, что мне не принадлежит. Вряд ли мы с сыном переступим порог этого дома без приглашения, а тебе мой совет – не требуй, иначе не получишь ничего и займись уже делом. Молочная река с кисельными берегами пересохла. Пора тебе устроиться на работу и не сидеть на шее Орлова.

– Спасибо за совет, только кто ж меня возьмет? – язвительно спросил Никита.

– Для начала, попроси помощи у отца, не переломишься. Начни с малого, а лет через десять возглавишь свою компанию.

– Издеваешься? – усмехнулся он.

– Нет. Советую вспомнить, чему ты учился, а главное – зачем. Этого времени тебе должно хватить. Отцу нужен помощник, и ты можешь им стать, если захочешь. Дед оставил для тебя конверт в сейфе. Зайди в дом, там уже нет чужих людей.

Евгения, не попрощавшись, села в машину и выехала со двора, не распечатав конверт, как планировала. Разговор с Никитой вывел её из себя и нарушил планы. Возвращаться на работу не хотелось, и она поехала домой, по дороге, опять вспомнив деда. «Половину моей жизни мне помогали Полянские и дед, вторую половину – один Виктор Иванович. Без его контроля, отец бы давно забыл обо мне. Хотя, я могу и ошибаться. Возможно, его сдержанность не означает нелюбовь. Теперь нет ни Полянских, ни деда, – думала она, ведя машину. – Заеду домой, возьму пакет с бельём и, позвонив Андрею, приглашу его в новую квартиру». Прочесть письмо Евгении не дали. Она лишь открыла входную дверь, как услышала сигнал смартфона. Звонил Потапов – её ждали на работе. Вздохнув, она положила конверт и деньги на полку шкафа, взяла пакет с бельём и спустилась к машине. В конце рабочего дня Андрей позвонил сам. Евгения отправила сообщением ему адрес квартиры и поехала туда сама.

– Жень, ты сняла квартиру? – спросил он, обнимая её в лифте.

– Виктор Иванович купил квартиру на моё имя для правнука за две недели до смерти. Женька о ней не знает, – ответила она, открывая входную дверь. – Здесь минимум мебели, но нам ведь не привыкать? Диван есть. У меня был трудный день, но я очень соскучилась, – говорила она, прижавшись к Платову.

– Жень, мне очень жаль, что всё так совпало, – обнимая Евгению, говорил Андрей. – Я очень ждал нашей встречи, но я, ни на чём не настаиваю.

– Не говори ничего. Люби меня страстно и нежно…

Через два часа они покидали квартиру, поговорив о многом.

– Держи ключи и звони мне в субботу. Тебе нужно в первую очередь сосредоточиться на работе. У Женьки тренировка в субботу в двенадцать.

– Ты ему не расскажешь? – спросил Андрей.

– Пока нет. Ты встретишься с ним и посмотришь сам, стоит ли посвящать его в наши отношения. А потом мы решим вместе, как лучше поступить. Договорились? – ответила Евгения.

Через полчаса Евгения открывала дверь своей квартиры.

– Мам, ты, где была? Почему выключила телефон? – спросил недовольно сын. – Я уже не знал, что думать.

– Вот в таком же состоянии нахожусь и я, когда ты, сын, задерживаешься, не предупредив меня об этом. Тебе начать давать отчёт с самого утра? – спросила мать, проходя в кухню. – С утра была на оглашении завещания, во дворе встретилась с Никитой. Эта встреча, частично, нарушила мои планы, – говорила Евгения, включая кофемашину. – Ты ужинал? – Получив ответ, она присела к столу. – Принеси, пожалуйста, сюда конверт. Он на третьей полке в моём шкафу. Я его так и не открыла, – попросила она.

– Мам, здесь ещё и валюта, – крикнул сын.

– Неси всё это сюда. Я заезжала домой, но Потапов позвонил, пришлось поехать на работу, потом на свидание.

– А почему вернулась без цветов? – улыбнулся сын.

– Кавалер оказался жадным. Это деньги из сейфа деда. Жень, открывай конверт.

– Мам, а в конверте ещё два конверта. Один адресован тебе, а второй мне.

– Дед хотел сказать что-то каждому своё и готовил он их заранее, совсем не собираясь умирать. Ты вскрой конверт у себя, а мне достань сигареты из ящика, – попросила Евгения.

Сын вошёл в кухню с бланком в руках минут через пять-семь.

– Что там? – спросила Евгения, вытирая слёзы.

– Здесь вклад на двести пятьдесят тысяч на моё имя, а письмо личное, что-то вроде обращения, но слезу вышибает, – ответил Женя.

– У меня тоже самое. Это то, о чём он говорил нам ещё зимой. Помнишь?

– Мам, не плачь. Что у вас за разговор был с Никитой, что ты так расстроилась? Ты никогда не принимала его слова серьёзно.

– Дед ещё зимой выяснил, что Никита не сын моего отца, что отец всё это время был для них безотказным спонсором. Никита был в день смерти деда в доме и просил у него денег. Они с ним ссорился. Возможно, это и довело до приступа. А после смерти деда я рассказала семье о его подозрениях и выводах. Теперь я для них враг номер один, – говорила Евгения. – Я видела Никиту во дворе рядом с машиной, которую купили год назад. Тёмная красавица с ярким драконом на капоте, дышащим огнём. Она стоит раз в десять дороже моей. Я ему об этом и многом другом сказала.

– Мам, останется без денег, продаст дорогую игрушку и купит новую.

– Нет, сынок. Этот фрукт голодать будет, а машину не продаст. Это его визитная карточка для таких мажоров как он сам, – говорила Евгения. – Я всё надеялась, что он повзрослеет и поймёт, но ошиблась. Ему двадцать пять лет, а ум остановился в развитии лет пять назад.

– Забудь ты о нём. Прими душ и отдыхай. Я схожу к Сашке, а по пути зайду к Платовым. Отец неделю в городе, а мы с ним не виделись. Уберёшь договор на вклад к документам?

– Уберу. Нам с тобой было не до встреч, а он только начинает работать на новом месте. У обеих сторон есть оправдание. Ключи не забудь.

Проводив сына, Евгения развернула письмо деда и прочла его в третий раз. «Женька, радость моя! У нас с тобой почти никогда не было секретов друг от друга, поэтому письмо, не чета другим, получится коротким. Единственное, чего я хочу, чтобы ты была счастлива. Выходи замуж за Андрея. Ты вырастила правильного сына, и он поймёт вас, пусть и не сразу. Сделай выбор в пользу отца. Я вас благословляю и дарю вам кольца в знак моей безграничной любви. Пусть они соединят вас навсегда. Вспоминай меня иногда. Твой дед». Евгения взглянула на пакетик, в котором лежали два нешироких обручальных кольца, заметив гравировку на внутренней стороне. Достав кольца, она прочла: «Любовь одна».

Звонок смартфона разбудил Евгению около полуночи.

– Жень, что у тебя случилось? – сонно спросила она.

– Мам, ты меня не теряй. Я с Сашкой в больнице. Её отца сбила машина. Сейчас он в операционной седьмой городской больницы, – говорил взволновано Женя.

– Оставайтесь там и дождитесь меня, я сейчас приеду.

Евгения, поговорив с врачом, уточнив у него всё то, что было непонятным, обратилась к Саше.

– Саша, папу переведут после операционной в реанимацию и тебя туда не пустят. Поедем к нам домой. Утром я привезу вас сюда. Состояние папы тяжёлое, но стабильное. Сидя в коридоре, ты ему ничем сейчас не поможешь, а силы тебе, исходя из диагнозов, понадобятся.

– Евгения Сергеевна, он будет жить? – плача спросила Саша.

– Он будет жить и ходить, но понадобится длительное время на восстановление. Поехали.

* * * * *

Тёмная Ауди сбившая мужчину на пешеходном переходе, не останавливаясь, промчалась ещё метров пятьсот до перекрёстка, развернулась и вернулась по встречной полосе, остановившись метров за сто до перехода на стоянке у магазина. Никиту колотило от страха. Хмель улетучивалась, голова становилась ясной и его охватила паника. Выбравшись из машины, он заметил таксофон и через газон побежал к нему. Набрав номер, он вызвал неотложку и вернулся в машину. Прошло минут семь, когда он услышал звук сирены, а на месте ДТП уже стояли две машины с аварийными сигналами. Через пять минут карета скорой помощи уже мчалась в обратном направлении. Никита поехал следом. Он не знал, зачем это делает, но знал, что за смертельный исход в происшествии он получит гораздо больше. Он поставил машину на неосвещённый участок и стал ждать. «Сколько раз я возвращался этой дорогой из клуба и всё обходилось. Я специально выбрал этот маршрут, где нет камер, и не бывает гаишников. Откуда он взялся? Через пару часов пройду в приёмное отделение и поинтересуюсь состоянием потерпевшего. Скажу, что я свидетель. Кто это будет проверять? Какой идиот, сбив человека, приедет интересоваться в больницу его здоровьем? Скорее он пойдёт в полицию, – думал Никита. Минут через сорок к пандусу приёмного отделения подъехало такси, и из него вышел парень и девушка. В парне Никита узнал своего племянника Женьку. Ещё через полчаса подъехала на своей машине Евгения. – Вот это я влип. Нужно сматываться отсюда как можно быстрее, – думал он, выезжая на проезжую часть. – Могут возникнуть вопросы о моём пребывании здесь, а ответов у меня нет. Моё пребывание, следы на капоте, и доказать, что это я сбил человека, станет реальным. Ехать на мойку нельзя. Нужно спрятать машину, пока не уляжется шум. Если мужик выживет, можно будет договориться с ним. С Женькой можно подружиться и через него следить за состоянием пострадавшего. Узнать от него как можно больше. Дедова машина стоит в гараже и ей никто не пользуется. Отец в гараж не заходит. Он и не заметит, что я поменяю машины. Один нерешённый вопрос – отца не должно быть дома, когда я буду это делать. Отец, отец. Какой он мне теперь отец? И всё из-за этого старого козла. А может Женька права и я сам виноват во всём? Квартира у меня есть, машина, денег мне, старый пень, оставил, не смотря ни на что. Отца я лет до двадцати любил, а когда пять лет назад случайно узнал о своём настоящем отце, стал не то презирать, не то жалеть его. Мне было обидно и в тоже время стыдно, что он такой бесхребетный. Ошибся! Сергей Викторович показал свой характер после смерти деда. Чего мне теперь ждать от него?»– думал Никита, остановив машину в переулке коттеджного посёлка. Ему следовало дождаться отъезда отца на работу, а до этого времени оставалось часов пять.

Никита уже минут пятнадцать ждал в холле больницы Женю с подругой.

– Привет, Жека. Ты что здесь делаешь? – спросил он, заметив Платова младшего.

– Отца Саши перевели из реанимации в отделение, – ответил Женя. – Алексея Геннадьевича машина сбила недалеко от дома. Саша моя девушка. А ты как оказался здесь?

– Знакомый у меня здесь на обследовании. Вас подвезти?

– Нам в университет.

– Куда скажете. Мать не собирается к отцу? Сегодня деду девять дней, – спросил Никита, остановившись у машины.

– Ник, это же машина деда, а где твоя? Мама говорила с красивой аэрографией на капоте, – поинтересовался Женька.

– Времена, брат, наступили тяжёлые, и пришлось мне её продать. Дракон смотрелся натурально. Теперь мне такую не купить, – ответил Никита. – Вам помощь нужна?

– Мы справляемся, спасибо. Все лекарства купили.

– А что говорит, Саша, твой отец? Он видел, кто это сделал? Может, запомнил цвет, марку, – поинтересовался Никита.

– Папа ещё очень слаб. Полиция и то перенесла разговор на завтра. Там же улица не оживлённая. Кто же знал, что этот урод человека на переходе не заметит, – сказала Саша.

– Травмы серьёзные?

– Ушибы, сотрясение, переломы, позвоночник задет. Там целый букет.

– Жень, ты номер мой запиши. Мало ли что понадобиться. Зачем мать по пустякам беспокоить?

Сентябрь дался Саше и её отцу трудно, а Женька, чем мог, помогал подруге. В середине октября Ляшенко Алексея выписали из больницы домой, но ходить пока он не мог. Ему предстояла длительная реабилитация.

– Алексей Геннадьевич, Вы что-нибудь помните о наезде, во время наезда, цвет машины?

– Знаешь, Жень, я помню один единственный момент, когда уткнулся лицом в огонь на капоте. Но огня не было, иначе бы я обжёг лицо. Возможно, это были искры из глаз или свет мигающего жёлтым светофора, я не уверен. Я и полиции ничего не сказал. Ведь это просто мои ощущения. Он же летел километров семьдесят, а иначе я бы его заметил, пройдя половину перехода. Не найдут они никого. Там нет ни камер, ни свидетелей, хотя скорую кто-то вызвал, до того как меня заметили другие автомобилисты. Улица тихая, время позднее.

В конце октября Саше исполнилось девятнадцать и они с Женькой пошли в клуб, где встретили Никиту, а через неделю Женька получил отставку. Он пытался поговорить с девушкой, но разговора не получилось.

– Не хочешь разговаривать ответь на один вопрос: у твоего отца всё нормально? Помощь нужна?

– Папа много занимается. Друзья нашли массажиста и привезли коляску. Он справляется.

– А ты? – спросил Женя, глядя на девушку.

– А я тебе изменила и не жалею об этом, – ответила она, не отводя взгляда.

– С Никитой? – поинтересовался Женя.

– Нет, – соврала Саша. – Что-то ещё? – недовольно спросила она.

– Передай отцу – пусть поправляется.

Прошли ещё пару месяцев и Евгения начала замечать, что сын старается улизнуть из дому после её возвращения с работы. Он находил тысячу причин и возвращался поздно. Перед Новым 2017 годом Евгения вновь пыталась с ним поговорить.

– Мам, давай не сейчас.

– Ты мне просто скажи, что происходит? Почему тебе начал звонить Никита и не появляется Саша?

– Мам, с Сашей мы расстались, а с Никитой нас ничего не связывает. Мы просто изредка пересекаемся. У меня могут быть свои секреты? Пожалуйста, не дави на меня. Я не делаю ничего противозаконного, за что тебе пришлось бы краснеть. Ты довольна?

– Хорошо. Я подожду возвращения твоего доверия. Ты с отцом виделся?

– Виделся, но больше не хочу. Мне не нужна мачеха, а всё к тому идёт, – равнодушно ответил Женя.

– Ты о чём? – удивлённо спросила Евгения.

– Я неделю назад видел его на территории центра с молодой симпатичной женщиной, – усмехнулся сын. – Не успел вернуться, уже завёл роман. Упакованная мадам на крутой машине.

– А как учёба? – пропустив его усмешку мимо ушей, спросила Евгения. – Сессию осилишь?

– Зачёты я сдал, впереди тест и два экзамена.

– Не сердись. Что-то в последнее время наши отношения с тобой не ладятся. Мы перестали доверять друг другу, – грустно сказала Евгения.

– Мам, у тебя роман? – спросил Женя, глядя на мать.

– Похоже на то. Поэтому ты так изменился? Это ревность или обида?

– Наверное, я просто взрослею и мне не нужно объяснять некоторые вещи. У тебя свои тайны, а у меня – свои. Разве это плохо? В конце концов, пройдёт время, и мы сможем их раскрыть.

О том, что у сына соревнования, Евгения узнала из разговора Жени с кем-то по телефону. Впервые за пять лет он не пригласил мать на соревнования. Евгения приехала к назначенному сроку по названому адресу и увидела среди зрителей Никиту. Она вернулась домой.

– А ты, Женька, молодец, – сказал Никита, похлопывая его по плечу. – Поехали, я отвезу тебя домой.

– Я не хочу домой, – ответил Женя.

– Почему? Мать достала нравоучениями? Мне казалось, она никогда не ругается и не воспитывает. Как вы с ней ссоритесь?

– Мы не ссоримся. Я её первый раз за всё время не пригласил на соревнования. Она обидится, да и мне самому как-то всё это неприятно.

– Поехали ко мне расслабимся, – предложил Никита.

– Ник, я не пью.

– А я тебе и наливать не буду. Пригласим девочек.

Никита позвонил с телефона Женьки Евгении в начале десятого вечера.

– Жень, ты своего сына не теряй. Парень устал, а ещё очень расстроился, что ты не видела его победы. Не переживай, я не испорчу твоего сына и утром привезу домой, – сказал он.

– Спасибо, что позвонил, – ответила Евгения и набрала номер телефона Андрея, но сбросила звонок.

Евгения и Андрей продолжали встречаться два раза в неделю. Она сама попросила отложить разговор до совершеннолетия сына.

– У меня будет повод поговорить между делом. Он не идёт на прямой контакт, и с тобой видеться больше не хочет. Что это за женщина, с которой он видел тебя?

– А это уже оговор, Женька. Не мог он меня видеть ни с кем.

Разговора в день рождения не получилось. Мало того, что сын наговорил матери неприятные вещи, он еще и не поздравил её с днём рождения. Вот тогда Евгения и решила исчезнуть на время. Она не знала, что делать дальше. Сказать правду становилось всё труднее, не задев самолюбие сына и не услышав от него обвинения в свой адрес.

– Жень, что у тебя происходит? – спросил Новицкий, подписывая ей заявление.

– Много всего, Алексей Михайлович. Тайно встречаюсь с Платовым, не нахожу общего языка с сыном, беременная.

– То, что ты беременная, я догадался, то, что Платов снизошёл через столько лет, то же неплохо, а вот отношения с сыном нужно срочно налаживать, – говорил Новицкий. – Ты с ним говорила?

– Как? Он мне заявил, что я задавила его своим контролем и мешаю дышать, – обречённо говорила Евгения.

– Может, парень обижен на твоё положение и бунтует?

– Он не бунтует, он дерзит. Я не могу поговорить с ним несколько месяцев. Только и слышу: «Давай в другой раз».

– Жень, а если это не ревность, а обида. У вас никогда не было секретов друг от друга, а теперь он у тебя появился. Может, он у тебя влюбился и страдает? Не верю я, что Женька, в столь короткий срок, стать эгоистом.

– Ты давно меня знаешь, скажи, я могла всё это пропустить? Я, Лёша, очень старалась найти повод для разговора, и начинала его, но упиралась в стену. Он сам догадался о моей беременности и пристыдил при этом. Сегодня не поздравил меня с днём рождения. Он не забыл, нет, ему хотелось мне сделать больно.

– Тебе волноваться вредно. Пусть Платов поговорит с сыном. Что ты намерена делать?

– Поеду, подумаю в тишине, пока мозг не взорвался, и я не навредила дочке, – с какой-то обречённостью ответила Евгения.

– Тебе когда в декретный отпуск? – спросил Новицкий.

– В апреле. С переговорами ты справишься, а переводы присылай мне. Ты знаешь, что мне предложил отец? Помочь ему в компании и переквалифицироваться в экономисты. Говорит, что я в развитии его бизнеса, лицо заинтересованное.

– Предложение разумное. Пока ребёнок подрастёт, сможешь осилить финансы. У тебя, Полянская, светлая голова и большая ответственность к работе. Я уверен, ты справишься и будешь бизнес леди, – говорил он, стараясь не возвращаться больше к неприятной теме. – Не отказывайся сразу и подумай.

– Издеваешься? – усмехнулась Евгения. – Мне никогда не осилить маркетинг компании, не говоря о финансах.

– Нет. Компания приобретёт экономиста и переводчика в одном лице. Только для начала – разберись с Женькой.