Александра

– Несовместимость и бесплодие, разные диагнозы. Он может быть несовместим с одной, но иметь детей от другой. Он сердится, когда я затрагиваю эту тему, но я хочу знать правду, а он не дает мне такой возможности.

После трехдневного отдыха у родителей, семья вернулась в квартиру. Дмитрий вышел на работу, а Саша продолжала отдыхать, давая сестре почувствовать, как достаются деньги. Она успевала все сделать дома, навещала деда, занималась с сыном, оформляя его в детский сад, и готовила документы для Адвокатской палаты. Уже с сентября отец по утрам завозил сыны в детский сад, Саша получила удостоверение и теперь работала в офисе с девяти до пяти, проходя стажировку у Прохорова. Он стал поручать своей протеже несложные дела. Дмитрий очень редко приносил работу на дом. Если такие случаи бывали, Саша помогала, чем могла, или не мешала, если помощь была не нужна. Они устроили кабинет из спальни сына, который спал рядом с ними за перегородкой. Прошла осень, зима с обильными снегопадами. Леше исполнилось два года. Дмитрий в виде приложения к подарку, купил ему набор мебели для детской комнаты, Саша купила в эту же комнату шторы и постель для новой кровати. Дело оставалось за малым, за сборкой мебели. Дмитрий решил сделать подарок и жене в тридцатилетний Юбилей. День рождения отметили в апреле, а поездку отложили на конец июня. Муж уже давно представил жену немногочисленным друзьям и хорошим знакомым. Он всегда брал Сашу с собой на все мероприятия и тусовки по случаю. Жизнь была разнообразной. Одно оставалось неизменным – поездки к деду. Ему шел семьдесят восьмой год. Он всегда ждал Сашу с Алексеем с самого утра, об этом проговорилась его экономка. Саша не могла отказать деду в такой малости, как визит раз в неделю. При хорошей погоде, она забирала деда, и они ехали в парк или на пруд. Перед поездкой, Саша созванивалась с сестрой, и иногда, они приезжали втроем. Уже в мае Саша участвовала в судебном процессе в качестве адвоката. Закончив все начатые дела и передав их Яне с Кириллом в конце июня, собрав сына к бабушке, Саша с мужем вылетели на десять дней из аэропорта Внуково до Ларнаки на Кипре. Полет занял три с половиной часа. Еще сто тридцать пять километров, и супруги оказались в Пафосе, в отеле «Дионис Централь». Для начала посетили бухту Афродиты и коралловый залив. Активный отдых понравился обоим. Они дали себе слово, вернуться сюда еще раз, как только Алексей подрастет лет до четырех. Вернувшись, отдохнув еще дома неделю, Дмитрий вышел на работу, а Саша, позвонила Яне и предложила свою помощь, отправив сына в сад.

Глава 7

Лето почти кончилось, заканчивался август. Прошло почти два месяца, после возвращения с острова, когда Александра поняла, что ее раздражительность по пустякам, перепады настроения, не что иное, как беременность. Саша пыталась вспомнить дату своих критических дней и не могла. Уверенная в том, что Митя, по его же словам, не может иметь детей, она не думала о предохранении. Она чувствовала себя хорошо, не страдала от токсикоза и единственное, что ее беспокоило – это «недосып», из-за которого у нее портилось настроение, да болезненная грудь. До посещения врача, Александра решила поговорить с мужем и, возможно, обрадовать его. В один из августовских вечеров, сидя за ужином, Саша с загадочной улыбкой сказала мужу:

– Мить, а ведь ты меня обманул и, как говорят, «подставил». Твое утверждение о бесплодии я приняла и не предохранялась, а напрасно. Факт беременности на лицо. Тест выдал положительный результат.

– Саша, я тебе не лгал. Я действительно не могу иметь детей.

– Митя, ты сейчас сам понял что сказал? Получается, я тебе наставила рога? Тогда зачем я призналась? Сделала бы аборт и жила спокойно дальше, – вспылила Саша.

– Я, Саша, не знаю, что сказать, – с грустью сказал Дмитрий. – Может, это ошибка.

– Тогда я скажу. Ты либо завтра идешь в клинику и пытаешься извиниться, либо не идешь, а собираешь свои вещи и уходишь от нас. В этом случае, можешь начинать процесс развода. У тебя три дня. Я не буду жить с человеком, который мне не верит.

– Ты на сто процентов уверена в этом? Что будешь делать ты?

– Аборт! Сам факт моего непорочного зачатия, как-то уже не по душе. Тест хороший, я проверила дважды. Извини.

– Сашка, не дури. Давай сходим в клинику вдвоем и разрешим этот вопрос. Я не готов сейчас это обсуждать, извини, если обидел.

– Ты вообще можешь понять, что я сейчас чувствую? Как тебе подобное могло прийти в голову? Не трогай меня, – сбрасывая его руки со своих плеч, сказала она. – Я хочу побыть одна. – Саша чувствовала, что она не права, что сама накручивает себя, обижает мужа, но остановиться не могла.

Следующее свое утро, она начала со сбора в дорогу вещей сына и своих, чтобы отправиться за город. Она слышала, как Митя ушел на работу, самостоятельно хозяйничая на кухне. Она нашла телефон своей недавней клиентки и позвонила, поинтересовавшись, нет ли у той знакомых, которые могли сдать дачу на неделю.

– Саша, какие знакомые? Приезжайте с сыном ко мне. Дом не настолько большой, но две комнаты гостевые свободны. Живу я одна с кухаркой. Место здесь хорошее. Вам понравиться. Пишите адрес.

Проверив еще раз вещи, наличие денег, смартфона и своих документов, собралась в дорогу, спускаясь к машине. «Сниму деньги с карты, заправлю машину, потом супермаркет, визит к деду и к обеду буду на месте», – думала она, усаживая в кресло сына. Разговор с дедом не складывался.

– Ты меня не теряй. Не уверена, что там будет устойчивая связь. Будет порядок, я буду звонить. Мне необходима эта поездка.

– Далеко собралась? – спросил он, как будто догадывался о том, что произошло в их семье.

– Дедуля, у меня есть в запасе неделя. Поеду за город, на природу.

– Это я понял, из ума не выжил. Не понял, почему одна, без мужа?

– Если я совру, тебе станет легче? Я не могу тебе сказать того, чего сама до конца не понимаю. Поеду, подумаю в тишине, на природе и, возможно, изменю свое решение. Ты не беспокойся обо мне. Я могу вернуться гораздо раньше. Прости меня и не сердись.

Она ехала по записанному адресу, думая о муже. Эти думы всю ночь не давали ей уснуть, и она опять возвращалась, с чего начала. «Дмитрий привык к мысли, что не может иметь детей. Но нет, ни одного доказательства того, что такой диагноз существует. Одни слова. Я не знаю причину его болезни, не знаю диагноза, и он не хочет изменить или попробовать изменить ситуацию. Ему бы порадоваться такой возможности, а у него на лице написан упрек. Мне казалось, что любой нормальный человек подсознательно хочет стать родителем. Он бы мог сделать вид, что рад, взять меня в охапку и бежать в клинику. Не верится? Проверь! Но он мне не поверил. Почему? Выходит, он допускает мысль о моей измене, обмане», – думала Саша, поглядывая в зеркало на засыпающего Алешку. Она подъехала к дому, где ее уже ждали.

– Саша, заезжайте прямо во двор. Я сегодня выезжать не планирую, а завтра разберемся, – говорила хозяйка дома. – Малыш уснул? Оставьте багаж, заберете потом, идемте в дом. Я Вас, Саша, едва признала. Вы сегодня выглядите замечательно, вам этот наряд идет куда лучше, чем официальный костюм. Вам больше двадцати пяти и не дашь. Ваша комната будет наверху, поднимайтесь смело. Здесь их две, выбирайте любую. Когда ко мне приезжают сыновья с детьми, они занимают обе. Здесь и детская кроватка есть.

– Вот мы ее и займем. Не возражаете? Вы, Нелли Ивановна, расскажите, как Ваши дела.

– Спасибо, Саша, у меня все хорошо. Гостей принимаю редко, сыновья с внуками тоже не балуют визитами. С мужем не видимся, но он иногда звонит. Находит пустяковый повод и звонит. Думаю, хотел бы вернуться, да гордыня мешает, – говорила она. – Спустись за багажом, а ангелочек проснется, сядем обедать. Расскажешь, что привело тебя к недельному бегству.

– Не убегала я ни от кого, – ответила Саша, вернувшись с сумкой. – Приехала подумать в тишине и принять одно правильное решение.

Хозяйка дома, которой было за пятьдесят, почувствовала, что лучше не терзать Сашу вопросами. Лучше услышать сказанную добровольно правду, чем ложь под давлением. Она сменила тему и рассказывала теперь о сыновьях и внуках. Проснувшийся Леша, дал возможность им спуститься к обеду. Пообедав, они втроем вышли в сад. Сад был небольшим, но ухоженным. Смартфон Саши ожил. Звонил Дмитрий.

– Саша, вы где? – с тревогой в голосе спросил он.

– Мы с Лешей за городом. У нас все хорошо. Дом хороший, хозяйка приветливая. Ты нас дома не жди дней пять-семь. У тебя есть время принять решение.

– Саша, я был в клинике. Со мной все в порядке, – сообщил он радостным голосом. – Со мной и раньше было все в норме. Они сами подняли результаты прошлого обследования. Саш, меня просто, бездоказательно обманули, а я в это поверил, прости меня. Я не хотел тебя ни в чем упрекнуть, обвинить или обидеть. Я был не готов к такой новости.

– Я рада за тебя. Только теперь у меня не все в порядке. Ты чего хочешь, Митя? Чтобы я порадовалась вместе с тобой? Не могу. Я в данный момент к этому не готова. Ты мне не поверил, а если нет доверия, о чем говорить. Пока.

– Проблемы с мужем? – спросила Нелли Ивановна. – Надо уметь прощать, Саша. Изменил?

– Не поверил, – ответила Саша и рассказала обо всем, что произошло.

– У меня складывается впечатление, Саша, что тебе лет шестнадцать, а не тридцать. Мужчина, уверенный, долгое время, в отсутствии своей репродуктивной функции, узнав, что его жена беременна, не мог подумать иначе. Это не укладывается у них в голове. Они не надеются даже на один шанс их тысячи. Реакция у твоего мужа вполне нормальная. Тебе стоило не ультиматум ему ставить, а помочь. Взять за руку и отвести его в клинику, а потом ткнуть носом в результат. Ты сама себя, зачем загоняешь в угол? Все надуманные твои переживания, могут спровоцировать, так или иначе, прерывание. Кому от этого станет легче?

Спать легли очень рано по городским меркам. Саша все время думала о Дмитрии, о выводах хозяйки дома, все больше склоняясь к мысли: что поступила неправильно, что она очень любит Митю, любит так, как еще не любила, что перечеркнуть отношения с ним она добровольно не сможет, что нужно, как можно скорее мириться с ним и забыть все недоразумения. Дмитрий за два года ни разу, ни словом, ни делом не сделал ей плохого. Почему же она не помогла ему справиться с «этим снегом на голову», а закатила истерику? А утром ее ждал приятный сюрприз. Они собрались завтракать, когда Алешка, гулявший во дворе, побежал к калитке, крича радостно: «Папа, папа пиехал».

– Ну, вот и прекрасно. У тебя, Сашенька, есть на такой случай прекрасный громоотвод в лице сына. Зови своего мужа завтракать. Я познакомлюсь еще с одним адвокатом.

Саша подошла к мужу, державшего на руках сына. Он обнял ее одной рукой и прижал к себе.

– Как ты? – спросил он, целуя ее в висок.

– Нормально, – ответила она, уткнувшись лицом ему в грудь. – Как ты нас нашел?

– Элементарно, Ватсон! У тебя нет друзей, которые живут за городом. Родителей своих я исключил сразу. Позвонил деду, потом Яне, она и нашла адрес твоей недавней клиентки. Если не у нее, то она в курсе, где тебя искать. И вот я здесь.

– Спасибо, что приехал. Прости, я виновата.

– Еще бы ты не была виновата. Ты слова не дала мне сказать, даже сделала за меня выводы, о которых я и не думал, дуреха. Я ведь не был ни возмущен, ни удивлен, я был ошарашен, а еще зол, очень зол на самого себя. Что мешало мне пройти обследование в другой клинике или повторно? Завтра же пойдешь к врачу и не перечь. Нужно исключить все риски. Чтобы наш киприот родился здоровым малышом.

– Почему киприот? – улыбнулась Саша.

– Потому, что зачат был на Кипре. Я прав?

– Ты как всегда прав. Идем завтракать с нами и поедем домой.

За завтраком Нелли Ивановна расспрашивала Дмитрия о его родителях, о работе, не касаясь вопросов о молодой семье. Она уже поняла, что недельный отдых ограничится суточным, но совсем не огорчалась, видя, что в семье наступил мир. Провожая Александру, она сказала:

– Захотите подышать свежим воздухом и подумать, звоните, не стесняйтесь и приезжайте.

Двумя машинами Александровы вернулись в город. « Как в гостях не хорошо, а дома лучше», – разбирая сумку, подумала Саша.

– Саш, я в ваше отсутствие, похозяйничал немного. Вы сами посмотрите в комнате Алешки, что не так? Сынок, принимай мою работу, – весело говорил он. – Я думаю, нужно купить большой ковер на пол. Будет и мягче и теплее играть. Пора парню осваивать свое пространство.

– Когда ты все успел? – удивленно спросила Саша.

– А ты подумала, что я спокойно мог спать в ваше отсутствие? Позвонил Кириллу, и мы вместе с ним быстро все собрали. Я купил ночник для детской, а вот со шторами разбираться придется тебе, в моем присутствии. Договорились? Ковер купим в выходной день под твоим руководством.

– Ты у нас молодец. Мне кажется, сюда нужно купить еще небольшой раскладной диванчик. Будет он и как спальное место, и как место для посиделок. А что будем делать с обедом?

– Хорошо. Купим диванчик. Сделай что-нибудь, попроще. У меня в тринадцать встреча. Думаю, за час я управлюсь. Ты, правда, на меня не сердишься? – обнимая жену и глядя ей в глаза, спросил он. – Сашка, я такой счастливый и так тебя люблю. Я успеваю посетить супермаркет. У тебя поручения будут?

– Я на тебя не сержусь. Я тебя люблю. Поручения для тебя будут, сейчас напишу, но все это не срочно. После встречи заедешь и купишь, – ответила Саша, протягивая мужу список покупок. – Мить, посмотри, всемирное переселение началось, – сын переносил свои игрушки из гостиной в свою новую комнату.

– Вот я и говорю о том, что срочно нужен ковер. Все я уехал, – сказал он, целуя Сашу. – Парня не отвлекай, мужчина делом занят.

Дмитрий уехал, а Саша, поставив на плиту кастрюли, взялась за приготовление обеда. Она слышала, как Алексей разговаривает с игрушками. Ему было два с половиной года, и он хорошо и много говорил. Сложности были с некоторыми согласными, гласными и шипящими, но мать и отец все понимали без переводчика. Знал, кто и что нарисовано на картинках, складывал кубики по ним, читал четверостишья наизусть. Очень любил сказки и музыку. Засыпал под колыбельную или сказку, а просыпался, практически всегда, самостоятельно. Проблем с детским садом и его обитателями у него не было. Александра позвонила деду, доложив о возвращении, и о примирении сторон. «Не сердись, дедуля. Я расскажу тебе обо всем в субботу. Готовься к выезду на пикник, если позволит погода. Целую», – сказала она и набрала телефон сестры. Выслушав в свой адрес все претензии сестры, Саша расспросила, чем все заняты, а услышав ее ответ, предложила: – « У меня на обед борщ. Ты купи сметану и пиццу, но без оливок. Будем вас ждать». Дмитрий домой вернулся с пакетом из супермаркета и свернутым в рулон ковром, когда Яна и Кирилл были в квартире. К всеобщему любопытству, ковер был развернут и расстелен на полу, еще до того, как Дмитрий успел переодеться. Ковер был сине-голубой расцветки, овальной формы с длинным мягким ворсом и занимал, почти все свободное от мебели пространство.

– Угодил? – спросил Дмитрий. – Лешка, тебе нравится?

– Поизять мозя?

– Можно и полежать, и поиграть. Тебе, в своей комнате, все можно, но после обеда. Идем мыть руки.

– Саш, ты на работу когда выйдешь окончательно? – спросила Яна за обедом. – У нас учебный год на носу и свадьба, а к тебе есть запись на следующую неделю, больше чем к отцу.

– Давайте мы послезавтра прямо с утра в офисе встретимся, там все и расскажете. Через месяц у вас регистрация. Что решили с путешествием? Вы детей не планируете? Только честно? Тогда все разговоры отложим на двадцать третье.

Саша посетила клинику вместе с мужем, сдав вдвоем все возможные анализы. Согласно УЗИ, срок беременности составил восемь-девять недель. Возвращаясь домой, она уже думала о том, что Лешина кроватка и коляска, стоящие в разобранном виде в гардеробной, и ванночка, вполне подойдут малышу. А родиться мальчик, подойдет и конверт, в котором она забирала Алешку из роддома. А на следующий день, она начала свой рабочий день разговором с небольшим коллективом о своей беременности.

– Мне не хотелось вас всех огорчать, но я смогу работать с вами только до февраля следующего года, может, чуть меньше, а потом я уйду в декретный отпуск. У вас, молодежь, с начала года практика, и вы вполне можете работать здесь. Это приблизительно февраль-апрель, продержаться май, а в июне диплом. Отцу нужен хотя бы один помощник. Думайте. До зимней сессии учитесь, а там видно будет.

– Саша, спасибо тебе. А, что твой муж обо всем этом думает? – спросил Прохоров.

– Митя у меня дружит с головой. Конечно, ему было бы спокойнее, сиди я дома, но он понимает, что я должна помочь Яне, а значит и Вам. Ребята получат дипломы и сами начнут рулить, без посторонней помощи.

Свадьба у Яны и Кирилла была молодежной, шумной и очень красивой. Регистрация состоялась двадцать третьего сентября, а на следующий день они уже летели на острова, где провели десять дней. Саше с мужем и деду удалось познакомиться с родителями и многочисленными родственниками Кирилла, которые жили в ближнем Подмосковье. Сентябрь закончился, а с октября началась темная полоса в жизни Александры. Марина Андреевна Прохорова попала в больницу. Саша второй раз встретилась с матерью Макса. Они встречались только один раз, и не виделись после этого два с половиной года. Но эта женщина была бабушкой Алексея, она сама попросила ее о встрече, и не поехать к ней Саша не могла. Перед визитом в палату, Саша навестила лечащего врача, прогноз был неутешительным.

– Что же Вы мне раньше не позвонили? Не приехали, хотя и обещали?

– Что теперь сожалеть о том, что не сделано? Я никогда не была хорошей мамой, и никогда бы ни стала хорошей бабушкой. Я всегда любила только себя. Ты, Саша, знай, что я свою квартиру завещала тебе и Прохорову. Две третьи доли твои, остальные его. Не потому, что я все еще люблю его, нет. Это мое условие, что я буду лежать рядом с сыном. Не перебивай меня. Тебе не под силу будет справиться с внезапно полюбившими меня друзьями. Все те, которые мне были ими действительно, уже получили то, что хотели. Пусть всем занимается Прохоров. Это Саше та небольшая компенсация за наш развод, когда я его обобрала, как липку. Пусть позвонит в театр, а придет кто или нет, для меня будет неважно. Теперь рассказывай, как дела у тебя и Леши?

Саша рассказывала, держа сына на коленях, а сама думала: «Как, наверное, страшно знать, что умираешь в одиночестве. – Она говорила, глядя на эту женщину, и ей хотелось, чтобы бабушка ее сына жила. – Пусть бы мы не виделись, или виделись редко, к чертям собачьим завещание, но пусть живет, ведь ей пятьдесят четыре года всего», – думала она.

Через день, Прохорова Марина Андреевна умерла, не приходя в сознание. Саша позвонила Прохорову, ведь он был ее адвокатом, они встретились. Она передала Александру Михайловичу разговор с его первой женой и попросила только об одном: посмотреть, где и как жила бабушка ее сына. Это была в ее жизни вторая квартира-музей, которую Саша видела в оочи. Картины, старинная мебель, иконы – все это хозяйка указала в завещании.

– Александр Михайлович, расскажите мне немного о Марине Андреевне.

– Она была единственным ребенком члена Политбюро и этим все сказано. Ее отец дружил с твоим дедом. Марина уже с детства привыкла к особому вниманию. Без всяких проблем поступила и окончила театральный институт. Роли у нее всегда были первого плана. Гастроли, разъезды, поклонники и алкоголь. Она, как сейчас говорят, перенесла звездную болезнь. Дальше – больше. Максиму было лет восемь-десять, когда появились первые признаки этой зависимости от мужчин и алкоголя. У нее была одна отличительная черта: она никогда не скатывалась на самое дно, держалась на плаву, и никогда не содержала мужчин. Поклонников у нее всегда хватало, как и друзей. Как жила она, ты видишь сама: ни квартира, а музей. Максим и вобрал все несуразное от матери. Примерил на себя один раз не ту роль, и остался в ней до конца. Нам ли с тобой не знать, каким он мог быть, но не стал.

– Вы сделаете все, как она просила? Я приеду проститься с ней в траурном зале, но на похороны не поеду. Извините.

– Саша, я все сделаю, как договорились. Чтобы тебя, девочка, не дергать лишний раз, напиши доверенность на своего мужа, а сама спокойно работай, пока я буду отсутствовать.

Но спокойно работать пришлось недолго. Дедушка, которому шел семьдесят девятый год в ноябре перенес инсульт, и прогнозы были плохие.

– Саша, я все успел во время? – спрашивал он чуть слышно.

– Ты меня подвел, дедушка. У нас с тобой такие планы были. Ты должен дождаться правнука. Найди свои скрытые резервы и борись, а я помогу. Вместе мы справимся

– Это, девочка моя, без меня. Спасибо, что ты появилась в моей жизни. В ней столько произошло хороших перемен, которых я уже и не ждал. Санька, ты Лешку не балуй, Дмитрия уважай, он в отца, надежный мужик. Евгений тебе поможет. Прохорову передай, что извиняюсь за все. Сильно не убивайся, тебе это вредно. Жалко, мы так с тобой так и не сыграли в сыщиков, а я уж все приготовил для этого. Ты вспомни, о чем мы с тобой беседовали.

Саша дежурила у постели деда днем шестого числа, но он говорил невпопад, и разговора между ними уже не было. Седьмого ноября Алексей Иванович Захаров умер. Хоронило его родное министерство, переименованное на памяти Саши уже трижды. Отец Саши приехал поддержать дочь. Так Александра стала «владелицей заводов, газет, пароходов». Мало ей было доли в одной квартире Прохоровой, теперь ей предстояло делить наследство еще и с Яной.

– Саш, ты чего так комплексуешь по поводу своих нескольких миллионов? Если взять любого среднего москвича, имеющего свою недвижимость, каждый второй будет миллионером. Москва город дорогой и жилье здесь стоит недешево. Лучше подумай: куда ты можешь вложить деньги? Можешь, купить дом или коттедж, рядом или недалеко от кольцевой дороги. Перебраться туда, ближе к природе, – говорил Прохоров. – Но, учти, это дело не быстрое, все нужно оценить и еще реализовать.

– Это не выход. Дети будут расти, а я не смогу быть все время извозчиком. Одно дело десять минут и ты в школе, и совсем другое полчаса. Потом начнутся кружки, секции. За домом уход нужен. Вы спросите отца: сколько дом требует внимания и заботы?

– Сашуля, как мне теперь быть с распиской? Кому возвращать деньги, данные мне в долг Захаровым?

– Никому, папа. Нет больше расписки. Год уже прошел, как ее нет. Просто дед не велел тебе говорить, чтобы ты не расслаблялся. Ты через год поможешь мне памятник ему поставить?

– Приеду, когда скажешь, и все сделаем. Саша, ты не боишься ссоры с Яной из-за наследства? – вновь задал вопрос отец.

– Не боюсь, папа. Мне лишнего не надо, я его не возьму, и она это знает. Дед был умным. Он тоже предвидел подобное развитие событий. Если бы Яна была беременная, все делилось бы на четыре части. Принесет даже липовую справку, я возражать не буду. Для меня, лучше было бы, чтобы дедушка оставался живым, чем его миллионная квартира в наследство.

– Саш, квартира, где мы живем, на Ходынском бульваре, тоже стоит порядка тридцати миллионов, твоя машина, даже не новая, еще миллион, так что ты и без наследства, уже миллионерша, – успокаивал ее муж. – Ладно бы счет шел на сотни, а то каких-то три-четыре десятка. Пару раз сходить в казино и ничего не будет. Летом поставим памятники, будем навещать и вспоминать. Все, тема закрыта. Жизнь, дорогая моя, продолжается. Дед был бы недоволен тобой. У тебя есть более важные дела и мысли.

– Выберем время, после девяти дней и поедем в квартиру деда, – говорила Саша мужу, когда они возвращались домой. – В последнее время он готовил мне какой-то сюрприз, говоря при этом загадками: – «Я слышал, Саша, из тебя выйдет, скажем, неплохой адвокат, а справишься ли ты с сыском. Не забыла, внучка, навыки оперативника?» Что он имел в виду? Отвезешь Лешку к родителям, и наведаемся в квартиру деда. Соберем вещи вместе с Марией. Там много старых фотографий. Что-то с ними надо делать.

Они приехали в субботу и начали с кабинета. Картин осталось всего две, а книг три полки. Стол, кресло, небольшой шкаф, диван. Все стояло на своих местах. Саша обошла кабинет, в котором так недавно они вели беседы с дедом. Они и были то знакомы чуть больше трех лет, но быстро подружились, почти сразу после первой встречи. Дед сделал сам первый шаг, и Саша пошла ему навстречу.

– Вспоминай, о чем говорил дед, – попросил Дмитрий.

– Мы как-то заговорили о моей прошлой работе, и он стал живо интересоваться: как рождаются версии, на чем они строятся? С чего начинается следствие? И ждал ответа не из учебника, а именно из моей небогатой практики. Ты вот знаешь, что он ходил не раз со мной в тир, и мы держали с ним пари? Я пару раз из пяти ему проиграла. Он часто, как будто принимал у меня экзамен по аналитике, сообразительности, и спрашивал: – «С чего начинается день?», а я отвечала: – «С рассвета», – говорила Саша. – Но ему нужно было обоснование, и я продолжала: – «Слово рассвет ассоциируется со светом, с солнцем». Но у него в кабинете солнце бывало только после обеда. Какой это рассвет? Значит, остается свет, – говорила Саша, включая лампу на столе и люстру. Из пяти рожков горело два. Плафоны старинной люстры были матовые. – Мить, проверь, лампы в люстре.

– Саш, там ламп нет. Но есть вот это, – сказал он, слезая со стремянки и протягивая ей целлофановый пакет. В пакете лежала записка, написанная рукой деда: « Начало положено. Давай думай дальше» и купюры евро, в банковской упаковке. Штамп банка и дата июль 2017. Сумма составила пятьдесят тысяч евро.

– Фантастика! – сказал Дмитрий. – Как он сюда забрался без посторонней помощи и не упал? О чем еще был разговор?

– Он еще спрашивал: – «Куда нельзя вернуться?», я отвечала: – « В детство, в прошлое». – Что нас связывает с прошлым, Митя? – задумалась Саша. – Воспоминания, фото. Давай, Митя, альбомы с фотографиями, посмотрим, что там. С виду альбомы, и альбомы.

– Не забывай, дед был очень аккуратным. Смотри опер на это, как на вещдок, внимательно.

– Мить, смотри: некоторые фото вставлены в специальные прорези, а некоторые, кроме того в этих же местах еще приклеены. Приклеены те, на которых изображены парады, групповые снимки незнакомых людей. Дай мне канцелярский нож. Ну вот, и здесь есть сюрприз, но долларовый, – сказала Саша, отклеивая фотографию.

– Будем все фото изымать? – усмехнулся Дмитрий.

– Особо не церемонься. В большинстве своем, они пойдут на сжигание. Не выносить же их на мусор? – говорила Саша, выбирая несколько фотографий деда, бабушки, которую она не видела и мамины. Фотографий набралось с десяток, а денег – сто купюр номиналом по сто долларов и записка: « Молодец! Ты правильно поняла, что эти фото не имеют ни памяти, ни ценности. Они ни кому ничего не расскажут, и о них пора давно забыть. Остался один тест». Она сложила находки и отобранные фото в свою сумку.

– Мария, Вам нужны старые фотографии деда. Я взяла некоторые, а остальные хочу сжечь. Вы посмотрите?

– Саша, там для меня нет ничего, вызывающее воспоминания.

– Дайте мне тогда пакет. Я их из альбомов вынула. Старые альбомы оставлю на выброс, а фото предам огню.

– Что там, на очереди? – улыбаясь, спросил Дмитрий. – Ну, дед, ну голова. Ты представляешь, какую работу он проделал ради твоего экзамена?

– Он много говорил о том, что решения многих проблем и вопросов лежит на самой поверхности, и шутил, говоря: « А ларчик просто открывался». Но у деда я не видала, ни ларца, ни шкатулки. Постой! У него есть смешная коробка, как в фильме. Нажимаешь кнопку, крышка поднимается и оттуда выскакивает чертик. Вон, в шкафу стоит. Нажми. Ничего не происходит, хотя чертик на месте.

– Саш, мне кажется, дно у этой коробки « не родное». Вернее их, как будто два. Дай мне перочинный нож. Смотри, здесь дерево другое, хотя по структуре очень похожее, – говорил ей Дмитрий, осторожно поддевая дно. Оно легко поддалось от приложенной силы. Вторым дном была тонкая деревянная дощечка, толщиной меньше сантиметра, с вырезанным углублением. Под короткой запиской и тонким слоем ваты, завернутой в обычный бинт, лежали семнадцать прозрачных камней со среднюю горошину. – Сань, это же ограненные алмазы, проще говоря, бриллианты, каждый карата по полтора-два.

– Дай мне записку. « Сашенька, ты справилась. Все заработала честным, частным сыском. Это мой подарок для внука или внучки. Камни собирались десятилетиями. Их нельзя связать между собой. Я тобой горжусь, ты молодец. Целую, твой дед», – дочитала Саша и заплакала.

– Саша, не надо плакать. Дед готовил тебе сюрпризы заранее. Наверняка, он хотел присутствовать на твоих открытиях. Поиграть с тобой еще при жизни. А записки писал, скорее для того, чтобы ты действовала, как будто самостоятельно. Он даже не знал еще, кто у нас родиться. Пишет «подарок для внука или внучки». Так случилось. Успокойся. Помоги мне собрать все так, как было.

Они собрали все фотографии и альбомы по разным пакетам, сложили камни в носовой платок, который Саша положила в свою сумку.

– Мария, скажите мне честно: почему дедушка так не любил Прохорова? В чем причина?

– Эта давняя история. Алексей Иванович давно дружил с отцом Марины, первой женой Прохорова. Он очень от него зависел по службе. А Светлана влюбилась в его зятя. У Марины с Сашей Максиму уже года два было. Вот отец временно и выслал дочь в Рязань, от греха подальше, к сестре. А она назло отцу там замуж и вышла, и общалась с ним только через тетку. Дело скорее не в Прохорове, это я так думаю, а в том, что им всем было удобно считать, что из-за него Марина слетела с катушек, а не по своей собственной глупости, что родители ее умерли раньше времени, что не будь его, не было бы этой истории с продолжением. Нашли сами крайнего и поверили в виновность. Когда Светлана вернулась с Яной, все знали, что это дочь Прохорова, да к тому времени он уже с Мариной был в разводе. Появилась другая причина для недовольства – ты. То, что ты осталась с отцом, тоже вина Сашки Прохорова. Во всем, что случалось виноватым делали его. Своя дочь, она и есть своя. Как он ее не простил, если даже салон для нее купил? А, может, я чего-то и не знаю по простоте душевной.

– Я взяла несколько фотографий и книг. С остальным сами разбирайтесь. Может, что-то можно продать, вы не стесняйтесь. Избавляйтесь от того, что вам не пригодиться. Сами переезжать не спешите. Я не единственная наследница и не знаю, когда вступим в права наследства. До свидания. Будут новости, я позвоню.