Читать книгу: «Ты выбрал ее, предатель», страница 2

Глава 3

Меня будто обдает ледяной водой. Смотрю на широкую спину мужа и не могу поверить, что все это происходит со мной. Он что, с женщиной разговаривал? Глупый вопрос. Конечно, да. С кем ещё можно разговаривать в таком тоне?

Мурат оборачивается, в темноте, и, кажется, замечает меня.

– Рита?

А у меня ноги будто к земле приросли. Не могу сделать ни шага. И дышать не могу, потому что это как нож в спину со стороны мужа.

Мы отдалились, да. Утратили кое-что. Но когда всё стало настолько плохо? Когда мы стали чужими друг другу людьми? Мы же прекрасно находили общий язык. Между нами не было серьезных конфликтов. А сейчас… Сейчас я чувствую себя просто идиоткой. Наивной дурой, которая не видит того, что прямо перед глазами, и до сих пор носит розовые очки, не замечая очевидных вещей. И вместо того, чтобы принять факт, я до сих пор ищу какие-то оправдания мужу. Ведь за девять лет брака он не давал мне повода ревновать его или же считать, что у него есть другая. А сейчас…

Будто Всевышний пытается открыть мне глаза, а я упорно игнорирую все, что он подсказывает мне, говоря о неверности мужа.

– С кем ты разговаривал? – спрашиваю ледяным тоном, когда Мурат подходит вплотную. Темно, но я вижу, как заострились от усталости его скулы.

– С Шахмаром.

Шахмар – друг детства Мурата. Они вместе росли, строили бизнес, стали успешными благодаря работе двадцать четыре на семь. Да, возможно, муж не врёт. Но о каких обязательствах он говорил? Что такого мог сказать Шахмар, что Мурат ему так ответил? У Мурата к другу уважения вагон и маленькая тележка.

Бред, конечно. Я же умом понимаю, что это полная чушь. Но так хочется верить в слова мужа!

Я взрослая женщина. Неужели буду устраивать скандал? Доказательств его измены у меня нет. Поэтому… Господи, я не хочу сталкиваться лицом к лицу с его предательством.

Решаю не усугублять ситуацию. Я на нервах и могу сказать лишнего. Но не здесь… Не в родительском доме, потому что папе это точно не понравится.

Поэтому я перевожу тему.

– Ты опоздал.

Опускаю взгляд на шею Мурата и вижу, как пульсирует венка. Губы мужа сжимаются в тонкую линию. Он злится и нервничает одновременно.

– Извини, – отвечает коротко. – Не получилось выбраться пораньше.

Я киваю. Снова у него не получилось уделить побольше времени своей семье.

Заходим в дом. Поздний ужин придает немного сил и, я начинаю нормально соображать. Конечно, мысленно обещаю себе, что я обязательно подниму эту тему дома, когда Мирон уснет. Ибо поговорить с мужем необходимо. Я не хочу так жить… Не хочу постоянно думать о том, где Мурат и с кем он. Ведь лжет он так же легко, как дышит. В этом я убедилась как раз сегодня, когда он сказал, что работает в офисе, а сам со своей роскошной Инной обедал в ресторане.

От этих мыслей сердце начинает покалывать, а руки – потеть. Смотрю на сидящего на диване Мурата. Они с отцом что-то бурно обсуждают, но я далеко отсюда и думаю о своем. Сейчас передо мной мужчина, с которым я познакомилась давным-давно, с которым я была счастлива и с лёгкостью находила общий язык, очаровывала и вызывала улыбку. С которым мы понимали друг друга с полуслова и никогда не сомневались друг в друге. В какой момент все изменилось, я и сама не знаю. Не знаю, когда именно началось это падение и разрушение нашей семьи.

Я иду на кухню, чтобы выпить воды. В горле пересохло. Забираю бокал и, включив кран, жду, когда он наполнится. Настолько задумываюсь, что не замечаю, когда заходит мама и сама выключает воду, которая уже стекает по стенкам бокала.

– Рита, о чем ты думаешь?

Игнорирую ее вопрос. Пью так жадно, что начинаю задыхаться. Ставлю бокал в раковину, вдыхаю полной грудью. Едва держу эмоции под контролем. Слезы просятся наружу. Но нельзя. Не здесь и не сейчас.

– Все в порядке. – Я сажусь на стул и обхватываю голову руками. – Просто устала.

– Рита, кому ты врешь? – говорит мама тихим голосом и садится на банкетку напротив. – У вас с Муратом какие-то проблемы?

«Господи, мама, я и сама не знаю, что у нас с Муратом, – мысленно отвечаю я, но вслух произношу совсем другое:

– Мы часто забываем, что у нас есть сын. Уделяем ему слишком мало времени, мама. Мирону это не нравится, он стал слишком агрессивным. Из-за этого я не могу найти себе места.

– Сядь и поговори с мужем, Рита. Все будет хорошо, слышишь? Вы же столько лет в браке. Все всегда было прекрасно. И сейчас будет так же.

Я киваю. Да, все обязательно будет прекрасно, если муж не успел переспать с другой.

Мотаю головой, дабы избавиться от этих дурацких, выворачивающих душу наизнанку мыслей. Но они как черви проникли в мозг и жрут все внутри. В первую очередь – здравый рассудок.

Выхожу из кухни, слыша за собой шаги – мама идёт следом. Застываю посреди гостиной, заметив, как Мурат прижимает к себе Мирона. Целует его в макушку, а потом, смеясь, взъерошивает волосы совсем как мой отец.

Папа что-то рассказывает им, а они хохочут. Обстановка веселая. У всех хорошее настроение, только не у меня.

Хочется забрать телефон мужа, снять блокировку (если там, конечно, тот же пароль, который я знаю) и набрать последний номер, с которым он разговаривал. Хочется убедиться, что это был действительно Шахмар. Клянусь, после этого я точно перестану сомневаться в муже. Наоборот, буду винить себя в том, что превратилась в настоящую истеричку.

Да только его мобильный в кармане. А просить я ни за что не стану.

Выдохнув, сажусь рядом с мужем. Ещё какое-то время мы проводим с моими родителями, а потом едем к себе. Мирон первым делом бежит в душ. Мурат идет сразу после него. Лишь я жду, когда сын пойдет спать, а муж соизволит спуститься ко мне, потому что я отчётливо дала ему понять, что нам нужно поговорить.

Но у мужчин другие планы. Какое-то время отец с сыном что-то обсуждают в комнате Мирона, потом сын всё-таки засыпает.

– Пойдем вниз, – требовательно произношу я, поймав Мурата в нашей спальне. – Перенести на завтра нельзя, – добавляю, чтобы не вздумал спорить. – Сейчас же.

Мурат поджимает губы, но следует за мной. Спускаемся по лестнице в полной тишине. Муж садится на диван и, закинув ногу на ногу, пристально смотрит на меня. Я же – на него.

В синие глаза, в такое любимое лицо… Останавливаюсь на губах и морщусь, думая, что их могла целовать та адвокат или вообще другая женщина помимо меня.

Я люблю своего мужа и не хочу его терять. Но если он меня предал… назад дороги точно не будет. Развод неизбежен.

– Мурат, мы стали отдаляться друг от друга. И продолжаем в том же духе. Разве ты этого не видишь? – Я развожу руками. – Посмотри, что с нами стало…

Голос предательски дрожит. Подводит меня. А выражение лица мужа становится каменным.

– Рита, чего ты от меня хочешь? Не я один во всем виноват. – Он поднимается, подходит ко мне вплотную.

Я поднимаю голову, смотрю на мужа снизу вверх, потому что еле достаю ему до плеч.

– Я не говорю, что ты один виноват! Виноваты мы оба. И мы оба должны это исправить! Мирон обижается, странно ведёт себя. Наши разногласия плохо на него влияют. Боже… Мурат…

Я кладу ладони на его плечи и шумно сглатываю. Из глаз брызжут слезы. Мурат кладет руку на мой затылок и фиксирует голову так, чтобы я не увернулась. Сам впивается в мое лицо пристальным взглядом.

– И что ты предлагаешь сделать? – хрипит он мне в рот.

– Вовремя возвращаться с работы, а не глубокой ночью! – цежу сквозь зубы. – Мурат, я задам тебе один вопрос и требую честного ответа.

Муж вопросительно выгибает бровь.

– Спрашивай. – Он отпускает меня и отходит в сторону, но не прекращает смотреть. Будто наперед знает, какой я вопрос ему задам.

– У тебя появилась другая, да? Мурат, я просто не хочу жить в сомнениях. Если ты больше меня не любишь… Если твое сердце теперь принадлежит другой… То давай просто разведемся.

Глава 4

Мои полные надежды глаза впиваются в его лицо. Если бы он только смог прочесть мои мысли, то услышал бы, как я молю его о правде. Как молю о том, чтобы у нас был шанс…

В голове всплывают картинки длиной в девять лет. Каждая деталь сейчас так ясна и жива…

Первые поцелуи и встречи, прикосновения, которых было так много… Мы любили, словно безумцы. И это при всей строгости моего Мурата к публичным проявлениям любви.

На коже горят воспоминания его прикосновений и ласки. Я была единственной, кому выпала честь знать этого прекрасного мужчину нежным, открытым и обнаженным до глубины души.

«А ты помнишь?» – спрашиваю мысленно, но в ответ – тишина.

Горло сдавливает. Я чувствую, как во рту скапливается слюна. А от его улыбки на глаза набегают слезы. Большие ладони обхватывают мое лицо. Пальцы нежно поглаживают кожу.

Мой подбородок дрожит, но все надежды рассыпаются пеплом, когда он начинает говорить.

– Конечно, нет, Рита.

В пепел превращаются и мои надежды, и его клятвы… и то уважение, которое было между нами. Он стоит на этом пепелище и уничтожает все это, даже не замечая, как больно делает всем нам.

– Ну с чего ты это взяла, м? – Его губ касается усмешка, один уголок поднимается вверх.

Такой простой вопрос. Он лжет мне прямо в глаза, а потом спрашивает, откуда я это взяла?

Почему в его глазах я стала вдруг женщиной, о которую можно вытирать ноги? И при этом ему не хватает смелости сказать все самому? Честно и откровенно!

– Послушай. – Мурат понижает голос до того самого шепота, которым когда-то сводил меня с ума, шепча на ухо всякие пикантные словечки, словно пороча и эти воспоминания, отнимая их у меня. – Мы со всем разберемся. Но позже.

– Позже? – не найдя силы для нового вопроса, переспрашиваю хрипло. Уверенная, что он и не услышал меня.

– Завтра мне рано вставать на работу. – Муж смотрит на часы, которые висят в нашей гостиной. – Тебе, кстати, тоже. Давай пойдем в спальню.

«А там повернемся набок, каждый смотря в свою стену, и будем просто соблюдать правила мужа и жены. Ведь они обязаны ночевать в одной постели, хотя при этом могут даже не касаться друг друга. Чувствовать себя почти чужими», – договариваю за него, излагая истину своему мозгу.

Я скидываю с себя его руки и первой разворачиваюсь, чтобы уйти. И уже поднимаясь по лестнице, говорю:

– Я в душ, а ты ложись.

Больше не оборачиваюсь. Больше ни слова. Он предпочел ложь, а не меня. И точно не нас.

***

А ты солгал, возможно, не впервые.

Пока смотрела я с надеждою в глаза.

Уже не нежные… А будто бы пустые,

«За что ты так?» – спросила про себя.

Холодный душ мои укрепит нервы.

Таблетка растворит остатки боли.

Ты был моим единственным и первым,

А я твоей крупицей морской соли.

Я вхожу в нашу спальню, быстро забираю из комода белье, комплект для сна и ухожу в ванную комнату, закрывая дверь на замок. И сразу слышу его шаги. Мурат останавливается сначала на пороге спальни, а затем рядом с ванной.

На дверь ложится его рука, и мы замираем в этом молчаливом… Я не знаю, как назвать этот момент. Но мне до ужаса больно говорить слово «прощание». Как такое возможно?

Сколько себя помню, я постоянно была влюблена в этого мужчину, за которого вышла замуж. И вот мне приходится проходить через такое? Почему? Почему меня ему оказалось недостаточно? И почему наш сын не стал преградой для его предательства?

Я тихо отхожу от двери и включаю воду в душе. Скидываю одежду и ступаю под умиротворяющие капли. Они прохладные, как раз то, что мне нужно. По коже бегут мурашки и расползаются по телу. Мыслям нет конца и края. Я переключаю воду на теплую, чтобы не заболеть, и больше не могу себя сдерживать.

Я просто плачу.

В этот момент я ощущаю себя настолько потерянной и одинокой… Хочется надеяться, что, когда я сейчас выйду за эту дверь, все испарится. Каждая секунда, принесшая мне боль, каждая жестокая мысль окажется лишь плодом моего воображения. А мой Мурат будет ждать меня с улыбкой в постели.

Но когда моя рука касается ручки и, нажав, толкает ее вперед, истина смеется мне прямо в лицо. Из спальни будто веет холодом, пока я подхожу к кровати, смотря на спину мужа. Пока ложусь на свою половину и, отвернувшись от него, накрываюсь одеялом. И засыпаем мы вот так уже больше недели.

Где же ты находишь нежность и ласку, если не в постели со мной, Мурат?

Он просто спит, а я ворочаюсь еще полночи, прежде чем мой организм не выдерживает и не отключается.

Утром все так же, как всегда. Я просыпаюсь первой. Готовлю завтрак, затем поднимаюсь к Мирону и начинаю его будить, слыша, как Мурат бродит по нашей спальне, собираясь на работу.

Мы завтракаем. Говорим в основном о сыне, обсуждая его дела и будущие мероприятия в школе, куда он просит нас обоих прийти.

– Конечно, мы придем. – Я запускаю пальцы в его волосы и ерошу их.

– Ну мам! – Он наигранно хмурится и убегает наверх – одеваться.

– Пятнадцать минут, и мы выезжаем, сынок! – кричу ему вдогонку, собирая посуду со стола.

– Хорошо, мам.

С улыбкой на губах я подхожу к раковине и отношу тарелки.

– Рит, ты езжай на работу, а я сам его отвезу, – внезапно говорит муж, и я оборачиваюсь в странном смятении.

– Что? Ты отвезешь?

– Да, почему нет? – Он пожимает плечами, словно говорит о чем-то обыденном, что случается постоянно, но я могу пересчитать по пальцам, сколько раз за этот год он отвозил сына в школу.

Тем не менее я не спорю.

– Конечно. Отлично. Ладно. – Я суматошно ополаскиваю руки и ухожу в гостиную.

Да, меня немного сбило с толку это внезапное предложение, но ответить себе сейчас, к чему все это, я не могу.

Вытаскиваю помаду и крашу губы. К тому моменту, как я заканчиваю расчесывать в прихожей волосы, сын бежит по ступеням.

– Мам, мам, я чистил зубы ровно две минуты. Я засекал на тех песочных часах!

– Надо же. – Я поворачиваюсь к нему, радуясь тому, какой он сегодня активный. – Мой сын взрослеет? Это приятно.

– Поехали?

– Сегодня я тебя отвезу.

Мирон поворачивается с таким выражением на лице, что я готова подпрыгнуть от счастья, потому что мой сын тоже счастлив.

Мы вместе выходим из дома и садимся в разные машины. Я желаю им хорошего дня и аккуратной дороги, затем завожу двигатель и уезжаю, смотря в зеркало заднего вида до тех пор, пока не сворачиваю за угол.

Через полчаса пути и пятнадцатиминутной пересменки на работе я сижу на диванчике в своем кабинете с чашкой кофе и молчу. Рядом так же молча сидит Надя. Подумать только, я уложила всю свою боль в короткий рассказ. А мне казалось, что вчерашняя агония длилась бесконечно.

– Ты молчишь слишком долго! – Я толкаю ее своим коленом.

– Я просто думаю обо всем этом с холодной головой. Прости, но ты у нас лицо предвзятое.

– Конечно. Иначе сидела бы я сейчас тут перед тобой.

– Я сижу тут, потому что ты меня любишь, это во-первых. А во-вторых, я твоя подруга.

– Мне нужно, чтобы было “в-третьих”.

– Только после того, как ответишь на мой вопрос. Честно. – Надя угрожающе тычет в меня пальцем.

– Только правда. – Я поднимаю ладонь.

– Ты поверила ему?

– Господи, Надя. Я люблю мужа, но… – Я замолкаю для большего драматизма и потому, что не могу дальше ничего сказать. – Это слишком, понимаешь? Конечно, не было чистосердечного признания или ловли с поличным, но я не хочу быть дурой. Кажется, он уже какое-то время считает меня идиоткой, а я была слишком занята работой и самокопаниями, чтобы это заметить.

– И что? Ты теперь виновата?

– Нет, но я должна была раньше все это почувствовать или заметить.

– Ага, мы же все Шерлоки в юбках, на нюх чувствуем этих гадов. Угомонись и лучше подумай о том, кто такая эта мисс Гидроперит.

Это так смешно звучит, что я начинаю хохотать и чуть не проливаю кофе.

– Что?

– Я на нее посмотрела, и поверь, денег на себя эта дама не жалеет.

– Хм… – Бровь подруги поднимается. – Она сама богата или кто-то тратит на нее много денег?

Ее вопрос застает меня врасплох, и я не знаю, что ответить. Потому что подруга явно имеет в виду Мурата.

Глава 5

Проходит половина рабочего дня, а я никак не могу собраться с мыслями. Это очень плохо. Для моей ответственной должности и для меня в целом. Впервые в больнице я сама не своя.

Обычно после очередного разочарования клиника становится местом, где я успокаиваюсь, как бы странно это ни звучало. Но сегодня… Видимо, раньше были иные вводные данные. На этот раз я вспоминаю этих двоих в ресторане и снова чувствую себя третьей лишней. Да, я нашла словосочетание, которое идеально описало тот момент.

Кто бы мог подумать, что в компании мужа я буду чувствовать себя чужой? Что тут скажешь… растеряли мы любовь вот так бездарно и легкомысленно.

Я ненавижу быть слабой, ненавижу зацикливаться на чем-то плохом. Но как не зациклиться на сердце?

– Маргарита Вячеславовна, – слышу голос медсестры, которая заглянула ко мне в кабинет.

– Да? – смотрю на нее и не сразу понимаю, зачем она тут.

– У вас плановая в первой операционной.

Мой взгляд падает на записи этого дня, вылавливая ту, что отмечена красным.

– О, конечно. Я помню. – Поправляю бумаги на столе.

– Просто вы не идете, и я решила…

– А сколько сейчас? – осеняет меня.

– Без пяти два.

Вот! Это именно то, о чем я только что думала про себя.

– Господи! – Я вскакиваю и чуть ли не бегу двери. – Спасибо, Даша. Я немного… заработалась.

– Понимаю. Просто, – она понижает голос и подстраивается под мой быстрый шаг, пока мы, минуя развилку, идем к коридору, ведущему к операционным, – Константин Иванович сказал, что если вы не справляетесь со своей должностью, то он вас с удовольствием заменит.

Я поворачиваю голову, останавливаясь у дверей. Надо же, какой «заботливый» мужчина! Никак не может смириться с тем, что я встала во главе отделения, а не он.

Это вызывает улыбку, и не самую добрую. На самом деле она скорее ехидная. Вот и мексиканские страсти в хирургии.

– Прямо так и сказал?

– Да, – снова шепчет медсестра и встает чуть ближе. – Мы были на кухне после пересменки и слышали, как он обсуждал это с Анной Николаевной.

Еще одна. Но что самое смешное, так это то, что она упорно делает вид, что мы добрые коллеги.

– Как интересно. Спасибо, что была такой наблюдательной, Даш.

Я усмехаюсь и вхожу, заметив ее скромную улыбку.

Я взяла девушку в свою команду, как только она пришла к нам в клинику. Порой интуитивно, еще до первого приветствия, чувствуется, что человек именно хороший. Жаль, что предателей и лжецов так просто не определишь…

Спустя почти два часа я снова оказываюсь в своем кабинете, довольная результатом операции. У меня есть час до очередной. Сегодня у меня дневная смена. А завтра придется попросить Надю о ранней замене.

У Мирона школьное выступление, пропускать которое я не хочу. Да и пятница, этот день часто не отличается большой нагрузкой по графику. Если не будет никаких происшествий, разумеется.

Приехав вечером домой и по пути забрав сына от родителей, у которых он был после школьных занятий, я, разумеется, не застаю мужа дома. Обычно я пишу ему СМС, что мы ждем его. Часто делаю фото нас с сыном вдвоем, намекая, что мы скучаем. В этот раз ему придется довольствоваться молчащим телефоном. Конечно, если ему это вообще было когда-то важно.

Когда сын засыпает, я спускаюсь на кухню и, убрав ужин в холодильник, убираюсь. Мурат тихо крадется по гостиной, видимо, думая, что мы уже спим. Но тут же понимает, что это не так, и потому сворачивает ко мне.

– Привет. Думал, что ты спишь. – Он проходит мимо меня. Взяв стакан, наполняет его водой и жадно пьет.

– Здравствуй. Не сплю.

Заканчиваю вытирать тарелки и расставляю их на полке.

– После работы ты часто засыпаешь на ходу.

– Ага, – отвечаю, не желая даже пытаться продолжать этот разговор.

Почему-то сейчас у меня внутри самое, наверное, страшное для человека ощущение: равнодушие. Конечно, это лишь временное явление, но оно появилось, и это говорит о том, что все становится хуже.

В конце концов, я не буду постоянно лелеять любовь, которую тот, кому она посвящена, будет раз за разом окунать в грязь. Словно это какая-то безделушка, не стоящая внимания опытного коллекционера. Мне просто нужна правда, чтобы знать, куда мы с ним идем.

Закончив, я вытираю руки полотенцем и разворачиваюсь, чтобы уйти. Но Мурат обхватывает мое запястье и останавливает меня. За секунду почти размеренный стук сердца становится похожим на колокольный перезвон, и я замираю в ожидании.

– Все в порядке? – Его вопрос звучит так странно, учитывая нашу ситуацию, что это становится смешным.

– А есть повод думать иначе? – спрашиваю я, слегка повернув голову в его сторону.

– Ты не прислала фото.

Ага, значит, это его зацепило.

– Не прислала. – Я аккуратно выпутываюсь из его захвата. Мурат не говорит ничего в ответ, поэтому я ухожу под его пытливым взглядом.

Он не хочет говорить со мной откровенно и признаваться, а я не стану говорить просто так. Пусть дозреет до правды.

Что вечер спинами друг к другу, что утро – все как обычно. Даже тот факт, что муж снова берет на себя инициативу отвезти сына в школу, сегодня звучит так же обыденно.

На самом деле выглядит даже слегка странно. Но я не могу сказать «нет» им обоим, видя, как мой сын этому рад.

Привычная пятница, которая нечасто бывает сильно загружена, проходит в итоге не так, как обычно. Первый пациент с аппендицитом, второй – после аварии на окраине города. К часу я уже без сил. Но благо оставшиеся три часа я фактически отдыхаю.

Надя, которая согласилась на замену, приехала даже немного раньше, и в итоге я смогла избежать пробок.

По дороге к актовому залу я встречаю родителей, с детьми которых учится сын. Многие из них довольно приветливые люди, и с ними приятно общаться.

Увидев меня, Мирон, тут же срывается на бег.

– Ты приехала! – Его улыбка становится шире.

– А как иначе.

– А папа? Он обещал.

– Он… Я ему написала, надеюсь, что успеет. Итак, ты сегодня будешь рассказывать стихи?

– Да. – Он гордо поднимает голову и, посмотрев куда-то вбок, просит меня наклониться к нему. – А у нас новая девочка в классе.

– Да ты что? И кто же?

– Вероника. – Он говорит еще тише, такой смешной. – Она стоит вон там, у окна, с другими.

Я медленно оборачиваюсь, словно просто оглядываясь, и замечаю светловолосую девочку возраста моего Мирона. Милая такая. Но я вижу кое-что еще. Мой сын улыбается, смотря на нее и говоря о ней. Надо же.

– Она кажется очень дружелюбной, да, Мирон? А еще – красивой.

Он, смущаясь, кивает. Но затем говорит то, чего я не ожидала услышать.

– Папа даже знает ее маму. Когда мы вчера и сегодня приезжали, он с ней здоровался.

– Правда? Ты уверен?

– Да. Я слышал, как он с ней разговаривал.

В моем горле не то что ком, меня натурально тошнит. Как мой муж может знать женщину и ребенка, который только что зачислен в класс сына?

Стараясь не выдавать волнения, я мягко спрашиваю:

– Как интересно. Твой папа многих знает?

– Ага.

– Скажи, а как она выглядела? Вдруг я тоже ее знаю…

– Ну, она такая… в костюме, как папа ходит. А еще у нее волосы как у Вероники, светлые.

Ну, конечно. Кто же это еще мог быть, если не мисс Адвокат фирмы моего мужа.