Вам слово, Наставник! или Грани воспоминаний

"Это только наша с ним битва, это глубоко личное. Не лезь. Лучше подумай пока, как ты потом будешь уговаривать Эльзу воскрешать меня или собирать по кусочкам, когда Эрик меня все-таки грохнет".

Смех очень сложно передать ментальной связью, но Заэлю это удалось. Потому что он всей своей сущностью хохотал от души. Впрочем, смех этот был немного нервный. Как и моя кривая улыбка.

Не знаю, сколько мы так кружили по атриуму, но разбомбили мы его полностью. А учитывая, что заклинания Эрик щедро швырял направо и налево, и они улетали в другие коридоры, то Генеральному Штабу после этого нашего чудесного ледяного танца предстоял капитальный ремонт.

Эрик бил с колоссальной силой, но мои защитные блоки пробить так и не мог. Они у меня сильные, да, мои блоки – это моя гордость. Но я был намерен выбесить Эрика так, чтобы он пробил и этот "потолок".

– Тебе никогда меня не победить! – громко крикнул я, перекрикивая гул от вибрирующих заклинаний и похрустывая ногами по снегу, который Эрик своими заклинаниями раскидал уже повсюду. – Ты можешь сколько угодно так кружить вьюгой по атриуму, но тебе все равно меня не победить. Так же, как тебе никогда не защитить от меня твою Элизабет!..

Нарывался, знаю. Засранец, знаю. Прости, Элли, что нагло воспользовался этим в тот момент, но эффект того стоил.

А эффект был такой, что Эрик зарычал от злости, глаза его сверкнули голубым светом и он обрушился на меня со всей своей возможной силой.

У меня не получилось быстро отбить заклинание, потому что оно было не разовым, это был целый непрекращающийся льющийся на меня поток ледяной энергии. И я мог только продолжать удерживать защитный купол, вливая в это все свои силы.

Попробовал одной рукой направить ответное заклинание, но не смог: чтобы удерживать защитный купол, мне нужны были обе руки, иначе я не справлялся с потоком магии.

Я! Не справлялся! Я был одновременно в восторге и в ужасе от этого факта, да.

Мои волосы трепали вихри магии, моя магическая Искра работала на максимуме.

Я продолжал удерживать защитный купол, думая, ну должен же Эрик когда-нибудь устать и сделать хотя бы паузу в бесконечном ледяном потоке?

Но мой защитный купол дал трещину быстрее, чем устал Эрик.

Всего одна трещина – но купол мгновенно разбился вдребезги, хотя должен был еще долго стоять, покрытый трещинами.

Но не смог. Не выдержал напора Эрика. Напора его злости, яростного могущества. Купол разбился, и меня накрыло ледяным омутом, который мгновенно пробрался, кажется, в самое сердце.

Я протяжно выдохнул, и из моего рта вырвалось морозное облачко пара. Голова закружилась, и я пошатнулся, едва устояв на ногах.

Песец как холодно. Нет, ну просто песец как холодно!!

Впрочем, на ногах я устоял лишь благодаря тому, что они уже приморозились к полу, и я просто не мог сойти с места. Потому что весь я стремительно леденел внутри и снаружи, и сердце замедляло свой ход.

– Ну наконец-то! – довольно выдохнул я слабым голосом. – Я всё ждал, когда же ты перепрыгнешь себя через голову, сможешь ли. Перепрыгнул. Смог. Знаешь, я тобой горжусь. Как, пожалуй, самым лучшим своим учеником.

Эрик, который, тоже покачиваясь и тяжело дыша, стоял напротив меня, нахмурился.

– Ты что… Нарочно всё это делал? Просто чтобы я… смог?

Я криво улыбнулся.

– Дошло, наконец? Отличная работа, Эрик. Ты большой молодец. Надеюсь, еще увидимся, – успел я сказать перед тем, как ледяная корка добралась и до моей головы.

Угасающим от заморозки сознанием успел заметить, что Эрик покачнулся и завалился на бок. Всё-таки он себя за этот день выжал на триста процентов, и был не в состоянии даже аккуратно опуститься на землю, а не падать плашмя.

Перед тем как мой разум оказался полностью заморожен, я услышал только жидкие аплодисменты Заэля, эхом раздавшиеся в полностью разгромленном атриуме, и его протяжное:

– Мда-а-а… Ну вы даете…

* * *

Я несколько дней провалялся так без сознания в лечебнице Генерального Штаба. Знаю, что инквизиторы все это время пытались меня восстановить, но у них ничего не получалось, потому что ледяные чары Эрика ни у кого не получалось разрушить. Сам Эрик вообще пока не умел это контролировать, ему тогда только предстояло начать обучение этому.

Помочь мне могла только Эльза, которая обладала нужными навыками и могла меня разморозить. Но проблема состояла в том, что делать она этого не хотела, потому что была в бешенстве от моей выходки. Она категорично не одобряла моего плана по использованию Элизабет в качестве своеобразной «наживки», она была в бешенстве от того, что я провоцировал на яркие эмоции ее сына. Я это предвидел, поэтому накануне всей этой ситуации я нарочно отослал Эльзу с заданием по делам академии Армариллис как можно дальше от Форланда: чтобы Эльза не могла вмешаться в мои планы.

Она и не вмешалась. Но, вернувшись и узнав о прошедших событиях, впала в ярость и долго отказывалась оттуда "выпадать".

Эльза такая, да. Вспыльчивая, легко воспламеняющаяся. Буйная дамочка.

Насколько знаю, Заэль убил массу времени на то, чтобы уговорить Эльзу. Кстати, в сотый раз тебе спасибо за это, дружище!

Да, я знаю, что решающим аргументом в итоге оказалась фраза "зато у тебя появится шанс потом собственноручно еще раз грохнуть Ильфорте!!". Ну… Хоть что-то. Впрочем, пока что Эльза меня так и не грохнула. Наверное, выжидает удобный момент.

Первое, что я увидел после пробуждения: это злющую Эльзу. Не знаю, как она мне глаза не выцарапала… Она явно очень хотела это сделать.

Боль во всем теле была такая, что не передать никакими словами… Вы когда-нибудь замерзали зимой на улице так сильно, что потом, по возвращении в теплое помещение, чувствовали, как у вас болят пальцы на руках и ногах? Ну вот, я испытывал нечто подобное, только во всем теле и гораздо в более усиленном варианте. Боль была адская и упрощать мне процесс разморозки обезболивающими чарами Эльза явно не торопилась. Она могла, я точно знаю… Но не захотела. Мстительная она у нас, да. И за своих детей порвет любого.

Процесс разморозки осложнялся еще и тем, что Эльза, хм, в общем, не стала размораживать меня сразу всего целиком… А оставила замороженной одну чисто мужскую часть тела, что придавало моим мучениям просто невыносимо ярких красок боли и страданий.

– Да чего вам не нравится?! Не буду я эту скотину размораживать, ему этот орган ни к чему!.. – орала Эльза на весь лечебный корпус, когда лекари вежливо пытались ее уговорить закончить разморозку.

Понимаете весь масштаб ее мстительности, да? Шикарная женщина, не устаю это повторять. Спасибо Заэлю, который все-таки уломал потом Эльзу привести меня в порядок. Заэль вообще – единственный человек, который может от Эльзы добиться того, что она делать не хочет. Тут даже я бессилен.

* * *

Как же мне было хреново… Я восстанавливался очень долго. Да, я предвидел это, но от этого не легче было, честное слово.

Эрик тоже несколько дней провалялся в лечебнице, так как был выжат в ноль, и процесс восстановления был непростым.

Некоторое время спустя мы с ним столкнулись в столовой. Я туда прорвался с боем, лекари отпускать меня не хотели. Но я жутко засиделся в четырёх стенах, не люблю целительское крыло в Главном Штабе, оно навевает на меня тоску. Я, знаете ли, слишком много времени провел в лечебницах за свою жизнь, балансируя на грани жизни и смерти, а также вытаскивая своих друзей с того света, и мне это состояние порядком надоело. И атмосфера лечебниц – тоже. Так что у меня выработалась стойкая аллергия на все лекарское, потому я при первой же возможности слинял в столовую. Ну, хоть немного размяться и съесть какую-нибудь гадость, которую мне не принесут на подносике в палату. Ведь всем известно, что любая любимая «гадость», съеденная с превеликим удовольствием, неизменно улучшает самочувствие. Известно же, да?..

В общем, я бодро спустился в столовую…

Хм. Это я себе польстил. Будет правильнее сказать – бодро доковылял. Ну а что вы ржете? Ни разу даже не грохнулся по дороге. И даже не кряхтел, как старый дед. И не держался за стеночку, передвигаясь на полусогнутых. Шел неспешно, делая вид, что это я так наслаждаюсь прогулкой до столовой. Что это я так неторопливо плыву с пафосным видом, а не еле переставляю ноги, да. Тут главное что? Лицо кирпичом и взгляд поувереннее. А если взгляд уверенным не сделать, то можно за солнечными очками спрятать. Но морду – кирпичом.

В общем, я с гордо поднятой головой доковылял до столовой и обнаружил, что единственное свободное место в этот обеденный час было только рядом с Эриком.

К нему я и подсел, молча. Он заметно напрягся, но ничего не сказал, даже не глянул в мою сторону.

Никто из нас не поздоровался, атмосфера за столом была напряженная. Я бы и не прочь был разрядить атмосферу и как-то поговорить по-человечески с Эриком, да только не знал, с чего начать.

– Погода сегодня солнечная, – сдержанно произнёс я какое-то время спустя.

Дожил, о погоде говорю. Впрочем, надо начать хоть с чего-то, верно?

– Но холодная, – сухо заметил Эрик, сидящий напротив.

– Н-да? Не знаю, пока не был на улице. Но полагаю, что холод мне больше не будет страшен. Я ж тут закалился по полной программе.

Эрик молчал. Он усиленно резал ножом бифштекс. Так усиленно, что разрезал вместе с тарелкой, и она с грустным хрустом треснула пополам. Как? Не спрашивайте. Верховный маг в порыве эмоций много чухни натворить может.

Но Эрик не подал виду, что что-то пошло не так. Он отправил в рот отрезанный кусочек мяса и отложил в сторону столовые приборы по бокам от расколотой надвое тарелки.

– Как твое самочувствие?

– Лучше всех!

Руки меня еще плохо слушались, размороженные пальцы сгибались неохотно, поэтому вилка в руках чуть подрагивала, и у меня никак не получалось наколоть на нее последний маринованный грибочек. Он был очень маленький, и я никак не мог попасть в него вилкой. Так и гонял по тарелке какое-то время с отсутствующим выражением лица, пока не психанул и не грохнул вилкой по тарелке так, что моя тарелка тоже раскололась надвое. Ну зато грибочек наконец накололся на вилку.

Я не подал виду, что что-то пошло не так, и с серьезным выражением лица отправил несчастный грибочек в рот.

Эрик… Мне показалось, что его губы подрагивали в улыбке, но он еще сдерживался.

– А как твое… твой… хм…

Эрик тактично умолк, не зная, как аккуратно спросить, разморозила ли мне Эльза ту самую спорную часть тела, из-за которой она орала на всё лекарское крыло.

– В порядке, – с непроницаемым выражением лица произнес я. – По состоянию боевой готовности пока что вялый солдат, конечно, но при нежном обращении и должной тренировке я ещё смогу порадовать жену боевой стойкой.

Тут Эрик не выдержал и заржал. Он ржал в голосину, не скрывая своих эмоций. На моей памяти это был первый раз, когда он вообще так открыто смеялся в сознательном возрасте на людях. Он всегда был очень сдержанным.

Но сейчас он ржал. Не хихикал, не смеялся, а именно ржал. И так заразительно, что я не мог не присоединиться к нему, поэтому вскоре на всю столовую ржали мы оба. В полнейшей тишине, потому что остальные инквизиторы умолкли разом, уставившись на нас дикими глазами.

Мне кажется, многие сотрудники инквизиции в тот день поседели от ужаса, думая, что Эрик сошел с ума, или наступил конец света.

Ну а для нас с Эриком это была точка отсчета наших взаимоотношений уже не в статусе Наставник-подопечный, а в статусе хороших друзей.

Глава 15. О рыбках и акробатах

– А что насчет Мориса? – с улыбкой спросила Флора. – Каким он был в детстве?

– О-о-о, Морис – это отдельная песня, – усмехнулся Ильфорте. – Потрясающий метаморф, который выносил мозг всем, начиная с годовалого возраста. Я на всю жизнь запомню тот день^[15], когда у Мориса проснулась магическая Искра, и в нем впервые пробудилась сила метаморфа…

– Я тоже, – мрачно произнес Эрик. – Такое не забывается.

– Что, с Морисом было настолько сложно? – поинтересовалась Белла.

– Не то слово, – хмыкнул Ильфорте. – Пожалуй, я смело могу сказать, что Морис был самым проблемным моим подопечным на тот промежуток времени. Тут он, как говорится, «дал прикурить» даже самому Эрику, который в детстве бесконтрольно прыгал во времени, пока не научился держать свою магию в узде. Я думал, что хуже Эрика с Агнессой никого не будет. Но как же я жестоко ошибался…

– А расскажете подробнее? – Белла сложила перед собой руки в молитвенном жесте. – Ну пожа-а-алуйста!..

– Ну, тут дело было как…

* * *

Когда Морис был совсем маленький, он постоянно терял контроль над своей магией. Это нормально: когда сильный с рождения маг растет и быстро развивается, то магия часто бежит впереди самого мага и пытается завоевать свое место под солнцем, особенно когда обстановка вокруг располагает к такому развитию.

Что уж говорить, окружение Мориса способствовало очень быстрому раскачиванию его и без того яркой магической Искры. Так что он постоянно имел проблемы со своей магией, а мы имели проблемы с самим Морисом.

Честно скажу, что сохранить его жизнь в первые пять лет после рождения было очень тяжело. Я вот не преувеличиваю сейчас совершенно. Он ведь метаморф, умеющий превращаться в абсолютно любое живое существо. Звучит круто, да? Ровно до тех пор, пока не понимаешь, что этим самым живым существом является не только милая собачка и кошечка, с которой можно договориться, а в том числе какой-нибудь кровожадный дракон. Или, что на самом деле еще хуже, – какой-нибудь мелкий жук, букашка, ползающая по дереву или летящая в неведомые дали на ветру… Как вам перспектива искать, ловить и оберегать такого метаморфа-ребенка, а?

По молодости Морис особенно часто случайно обращался в дракона. Огромного такого, черного и очень красивого… И безумно опасного. Ну а уж с учетом того, что Морис тогда был совсем мелким ребенком, который не понимал опасности, и ему было просто очень весело… представьте себе масштаб бедствия, м-да.

Я тридцать два раза восстанавливал обрушенные залы в академии Армариллис после очередного бесконтрольного обращения Мориса в какого-нибудь дракона и его развеселого полета по коридорам. Тридцать. Два. Долбанных. Раза!! Да, я их считал, чего вы удивляетесь?

Однажды он превратился в дождевого червя, и его смыло в канализацию во время проливного дождя. Представляете? Я даже глазом моргнуть не успел как быстро это произошло…

Ну, что поделать? Мы с Эриком ныряли в канализацию и искали этого червяка-переростка. Грязные и вонючие, нашли в итоге Мориса, превратившегося уже в лягушку и пытающуюся ускакать вслед за крысой. Ребенок развлекался и изучал активно мир, не думая о последствиях, ага. Заэль ржал конем, когда увидел нас с Эриком, вылезающих из зловонной канализации. Ему было весело. Нам вот – как-то не очень…

Я много раз всерьез думал запереть Мориса в карцере на годик-другой, но меня каждый раз отговаривала Сиринити. Она у меня слишком разумная и жаждет видеть во мне проблески такой же разумности. Иногда у нее это даже получается.

Но какие нахрен проблески могут быть, когда ты, как полнейший идиот, пытаешься найти среди плавающих в море рыбок-клоунов Мориса, который в одну такую рыбку превратился?..

Было это в тот прекрасный день, когда мы отправились на морское побережье. Мы – это я с Эриком, Элизабет и Морисом, за которым, собственно, я и должен был помочь следить по просьбе Эрика. Он очень переживал, что их первая семейная вылазка на море может закончиться как-то не так. Опасался неконтролируемых вспышек магии у своего сына.

Ну что я могу сказать? Не зря опасался.

На море у нашего юного дарования в лице Мориса магическую Искру бомбануло так, что за маленьким ребенком, за этим карапузом не смог уследить даже я. У мальчишки были полные штаны восторга – ну ладно, не штаны, чего ты на меня так злобно смотришь, Морис? – полные плавки восторга! В общем, малыш дорвался до песка, ракушек. Он был в совершенном восторге от моря – ох, вы бы видели эти восторженные детские глаза!..

Особенно Морису понравились цветные рыбки, которые плавали вокруг коралловых рифов. Я тогда держал Мориса на руках, зашел с ним в море поближе к кораллам, показывал ему рыбок. Образовывал помаленьку, так сказать, пока его родители заслуженно отдыхали на берегу, вкушая редкий совместный отдых. Особенно дикий восторг у Мориса вызвали рыбки-клоуны: их яркая бело-оранжевая окраска привлекла внимание и буквально загипнотизировала малыша.

– Ры-ы-ыбки! – восхищенно выдохнул Морис с широченной улыбкой. – Хочу так же! Хочу рыбкой!

Сказал – сделал. И в следующий миг обратился в такую же рыбку и плюхнулся в воду, в мгновение ока выскользнув из моих рук.

Как сейчас помню тот дикий ужас, который охватил меня при осознании масштаба бедствия.

Как быстро и далеко может уплыть рыба в огромном море – знаете? А я вот знал. И от воображаемой картинки уплывшего хрен знает куда Мориса мне становилось дурно.

Как найти рыбку-Мориса среди сотен таких же рыбок? К тому времени я уже поднаторел в деле опознания этого треклятого метаморфа среди какой-либо похожей живности, для этого мне надо было сосредоточиться на магической ауре Мориса. Но в воде это был сделать очень сложно, да еще рыбы под ногами плавали туда-сюда, не давая сосредоточиться…

Я чувствовал себя полным идиотом, пока перебирал разных рыбок, то и дело ошибаясь и схватывая за хвост не того «клоуна». Этим самым клоуном при этом чувствовал себя я сам.

– Все в порядке? – крикнул Эрик с берега, явно почуяв неладное.

– Да, все супер! – отозвался я, напряженно всматриваясь в воду и быстро-быстро сканируя плавающих рыбок в поисках нужной ауры мага.

И похолодел, когда увидел целую стайку чаек, которая метила поймать одну рыбку, то и дело выпрыгивающую из воды… Угадайте, кто был этой рыбкой?

Вы когда-нибудь дрались с чайкой? А я вот дрался. Вместе с Эриком, который все-таки пришел на помощь, поняв, что дело пахнет гарью. Вместе мы сначала пытались поймать чайку, которая успела проглотить рыбку-Мориса, а потом вместе же пытались Мориса из нее выудить и при этом оставить чайку в живых по возможности.

– Милый, у вас там все в порядке? – кричала нам с берега Элизабет.

– Да, все супер! – крикнул в ответ Эрик. – Нам тут просто очень… весело!

Как раз в этот момент чайка сама выплюнула Мориса, потому что тот начал оборачиваться в человека прямо в ее желудке. Чайка в ужасе глянула на плюхнувшегося в воду мальчика и улетела от нас с такой скоростью, что, мне кажется, эта бедная птица стала потом закоренелым веганом.

А Морис заливисто смеялся и радостно хлопал в ладоши, весьма довольный таким увлекательным аттракционом. Счастливый ребенок, который не понимал, какой стресс сейчас пережили мы с Эриком… Наш господин Пророк после того случая еще очень долго отказывался ехать на море.

В кого только Морис не превращался… Когда он подрос, он особенно сильно любил ускакать куда-то в виде кузнечика. Быстрый и ловкий, кузнечик-Морис задавал нам жару и был непрекращающейся головной болью. В ту пору я приставлял к Морису сразу по пять кураторов, в надежде, что хоть кто-то успеет превращение Мориса вовремя заметить и проследить за ним. И то они не всегда справлялись, и все равно мы с Эриком ползали в высокой траве на карачках, выискивая нужное насекомое.

– Поймал!! Это он? Это он или не он? Как ты думаешь? – истерично обратился ко мне Эрик, держа в руках большого кузнечика.

Насекомое испуганно дрыгало в воздухе лапками, и по его ауре было понятно, что это самое обычное насекомое.

Это мы ползали в саду их особняка, куда Морис ускользнул.

– По-моему, у тебя слегка сдают нервы, – вздохнул я, выуживая из травы нужного кузнечика-Мориса, которого нашел по нужной ауре.

– Слегка?! – истерично воскликнул Эрик, с диким выражением лица вытаращившись на меня.

Взгляд у него был слегка отсутствующий и сильно нервный. Но – очень живой, да. От обычной безэмоциональной маски вечно холодного и спокойного мага не осталось и следа.

– Долбаный, долбаный кузнечик, – в сердцах произнес Эрик, кинув обычное насекомое обратно в траву и с тоской глядя на обернувшегося в ребенка Мориса в моих руках. – Какого черта мне достался в сыновья метаморф?! Почему именно метаморф? Почему именно мне?! Почему не дракон какой-нибудь ледяной, который не меняет свою телесность, когда ему вздумается?!

– Ты, кажется, говорил, что нам очень повезло, что наш сын "всего лишь метаморф", – подошедшая Элли ехидно процитировала слова мужа.

– Забудь. Я был не в себе, – буркнул Эрик, спрятав лицо в ладони.

Мы прошли на кухню, где я налил целый стакан огненного эля и молча протянул его вконец заколебавшемуся Эрику. Он осушил стакан залпом, даже не поморщившись. Хотя Эрик у нас вообще – товарищ непьющий, ага.

Взгляд у него был пустой, отсутствующий. В конце тяжелого дня, в течение которого приходилось ловить Мориса в виде дельфина, орла и кузнечика, Эрик уже ни на что не реагировал.

– Знаешь, о чем я подумал? – вздохнул я.

– М-м-м?

– Хорошо, что у нас с тобой волосы сами по себе такого белого цвета с легким пепельным оттенком. Седину не будет видно.

* * *

Подросший Морис продолжал задавать жару.

Особенно веселье началось, когда им с Фьюри было лет по тринадцать-пятнадцать. Эти двое были похожи на ходячую бомбу замедленного действия. Вокруг них все постоянно искрило, взрывалось, рушилось, грохотало. Я только и успевал восстанавливать в очередной раз подорванный коридор какого-нибудь восточного крыла замка.

Фьюри ведь – ледяной дракон, и иногда они на пару с Морисом оборачивались в драконов и начинали играть в догонялки… прямо в академии и вокруг нее, да. При этом они плевались огнем и льдом, и коридоры академии становились похожи на поле боя.

– В карцер. Оба, – рычал я от злости, когда эти двое умудрились залететь в лабораторию и разгромить там один зал.

Карцер немножечко прочищал им мозги. Долго я их там не держал – пару часов обычно – но эффект всегда был виден. Все-таки там такое особое пространство, лишенное всякой магии, действует очень давяще на волшебника. Нет, Флора, ты не подумай, я не пытал твоего благоверного в юном возрасте!.. В карцере находиться неприятно, но иногда необходимо. Особенно когда магия нестабильна, и ее бомбит во все стороны. А этих двоих бомбило постоянно. Два брата-акробата, которые отрывались по полной, когда взрослые хотя бы на минуту спускали с них взгляд. Эту парочку кузенов приходилось нагружать физически больше, чем всех других адептов, потому что после адской физической усталости у них тупо не было сил оборачиваться в драконов.

Фьюри с Морисом часто разыгрывали меня дублями, когда Морис принимал облик Фьюри, и эта парочка братцев начинала пудрить мозги мне и другим фортеминам. Кстати, с девушками они тоже такие финты постоянно проворачивали! Клеили их поочередно в обличии Фьюри, а потом водили за нос, и, судя по их взъерошенному виду, развлекались отменно и «соображали на троих», как говорится…

Что, ребятня, краснеете нынче перед своими женами? То-то же. Не все ж мне одному краснеть, когда вы начинаете ржать над моими закидонами из прошлого!..

Но самый эпик был, когда мы не уследили за этими двумя товарищами в лакорском дворце во время приема одной иностранной делегации. Морис тогда по стечению обстоятельств гостил у Фьюри, и они никому не мешали, так как общались в своей комнате тихо-мирно. Но потом настало время представления Родингера-младшего, и он вошел в зал в точно назначенное время…

Ну, точнее, должен был войти Фьюри. Но вошел Морис – в обличии Фьюри. Это братцы так решили развлечься, ага.

Помню побелевшее лицо Салливана, когда он понял, что в зале на самом деле находится не его сын. Я тоже тогда сидел в зале и, думаю, по моей физиономии Морис понял, что он получит потом трендюлей по полной программе.

Думаете, это его смутило? Да как бы не так!.. Он всячески изображал Его Высочество Родингера-младшего и, кажется, веселился от души. Изображал качественно, надо сказать. Немного кривлялся, но в рамках приличия. Это он так захотел побывать в шкуре своего кузена на настоящем политическом приеме, а Фьюри взял да и согласился, зараза такая авантюрная… А выставить его из зала сразу после появления было бы так себе затеей.

Впрочем, всё шло гладко, и я даже передумал запирать в карцер этих двоих после ухода иностранной делегации. Да и внимание мое было сосредоточено на одном иностранном после, который решил показать характер в самом дурном смысле того слова. Он всячески выпендривался, а потом вообще начал хамить новоиспеченному на тот момент императору Салливану. Отказался продлевать с ним важный для Лакора контракт на поставку продукции из Салаха и покинул приемный зал, громко хлопнув дверью. Мы были немного растеряны, если честно, но… Но посол влетел обратно в зал буквально через минуту. Насмерть перепуганный, он таращился на Мориса в обличии Фьюри, а потом бухнулся перед ним на пол в глубоком поклоне и принялся бормотать извинения и просить пощады.

Как оказалось, Морис все это время сидел в приемном зале со связным браслетом-артефактом, который непрерывно работал на громкой связи с кузеном, и настоящий Фьюри все слышал. Слышал в том числе хамство иностранного посла, его громкий уход из зала, и решил поставить посла на место: вышел ему навстречу в коридоре и вежливо попросил вернуться в зал, «подумать как следует и принять правильное решение». Посол был в шоке от того, что наследник лакорской империи только что сидел в зале, а сейчас преградил ему дорогу в коридоре. Спросил, как он это сделал? На что настоящий Фьюри с непроницаемым выражением лица заявил, что он телепортировался, несмотря на полный запрет на телепортацию во всем дворце. Мол, для Родингеров это не представляется серьезной преградой, подумаешь – какие-то там мощные блокирующие чары… И вообще, они, ледяные драконы, еще и не на такое колдовство способны, это вообще – мелочи, так что с лакорцами лучше не шутить.

Иностранный посол так сильно испугался «невероятной мощи архана Родингера-младшего», что мгновенно взял все свои слова обратно, принес извинения Салливану и согласился подписать важный контракт и вообще – признать нового императора как достойного. По Лакору и далеко за его пределы потом быстро разнесся слух о невероятно могущественной чете Родингеров, от которых лучше держаться подальше и не перечить им. Потому что если уж младший Родингер способен на такую сложную магию, то что из себя представляет его отец-император?!..

В общем, мы в итоге даже похвалили этих двоих за смекалку и в дальнейшем даже прибегали к такому приему двойника намеренно. Шикарные ребята, когда включают мозги и действуют сообща во благо. Но когда они изволят веселиться – тушите свет, кидайте петарду и прячьтесь на другом конце Вселенной, пока не поздно!..