Девятая попытка Кота Митрохина

– Вот, дядя Иван, – сказала Аленка, отдуваясь. – А то тут один на него уже глаз положил.

– Спасибо тебе. – Иван повязал на пояс ножны, подобрал арбалет с колчаном и развесил их за спиной.

– Что теперь делать будем? – спросил Кот.

– А что здесь поделаешь? Переночуем как люди в освободившейся юрте, а по утречку вернемся к камню.

– В юрту не пойду, – заупрямился Кот. – Мое обоняние с того раза еще в норму не пришло.

– В таком случае можешь ночевать на улице, – пожал плечами Иван. – Пошли, Аленка.

Кот подозрительно оглядел становище. Многие монгольские воины до сих пор оглушенные лежали на земле. Но были и те, кто бесцельно бродил туда-сюда, не зная, чем себя занять, лишившись руководящего начала. Однако Кота с Иваном все обходили стороной за двадцать шагов.

– Нет, я лучше с вами.

– Ну, с нами так с нами.

Иван откинул полог юрты, закрывающий вход, и зацепил его наверху, чтобы немного проветрить помещение.

В юрте повелителя было жарко натоплено и пусто. Мальчишка куда-то слинял. Скорее всего, где-то неподалеку были еще юрты, в которых жили остальные люди племени – воины, дети и женщины, – а эта являлась чем-то вроде командного пункта и личными апартаментами повелителя.

В середине юрты в очаге потрескивал костер. Сонно повесив головы, дрыхли в загончике бараны. Кот поморщился, проходя мимо них, и зажал лапой нос. Действительно, вонь стояла невыносимая.

Выгнать баранов из юрты оказалось непростой задачей. Упрямые животные ни в какую не хотели покидать родного загона, где было уютно, тепло и сытно. Они блеяли и жались к стене. Пришлось применить силу. Кот, отработанным на старом монголе способом, выставил баранов одного за другим за дверь и, гордый собой, отряхнул лапы. Иван тем временем подготовил постели, стопками уложив курпачи вокруг костра – одеяла в избытке были свалены у сундука.

В сундуке же, куда с головой забралась Аленка, отыскалась сумка, и счастливая девочка прижала ее к груди. Содержимое сумки не пропало – видимо, хан не придал клубку, зеркальцу и потрепанной торбе большого значения. Или решил разобраться с ними позже. Так или иначе, а все пропажи нашлись.

Кот по-хозяйски, на правах победителя, обследовал остатки ханского ужина. Миску с молоком он сразу выплеснул за порог, а котел с мясом подвинул на середину стола. В котле оставалось еще прилично мяса.

Важно усевшись на место бывшего предводителя монгольского войска, Кот запустил лапу в котел и выудил из него приличный шмат мяса, с которого капал жир.

– Вот же ханские морды, – сказал Кот, облизнувшись. – Здесь мяса на целую роту, а они вдвоем собрались все сожрать. Видать, крупные мастера ножа и вилки!

– И поэтому ты решил съесть его один, – сказал Иван, тоже подсаживаясь к дастархану.

Кот пропустил колкость мимо ушей, оторвал от мяса острыми зубами кусок и, мурлыча, принялся жевать.

– М-м, пища богов! – закатил он глаза.

– Аленка, достань из торбочки хлебца и нарезочку какую-нибудь. Помидорки там, огурчики свежие, – попросил Иван. – А то мясо слишком жирное, так не полезет.

Аленка поколдовала с торбой и выставила на стол краюху белого хлеба и легкий овощной салатик. К салатику и хлебу присоединился жбан с квасом, а персонально Коту – бутыль молока.

– Лучше бы медовухи. Или винца на худой конец, – проворчал Кот.

– Конец треснет, – сказал Иван, китайскими палочками раскладывая жаркое в две деревянные тарелки – себе и Аленке. Тарелки и пиалы с палочками обнаружились также в сундуке.

– Какой еще конец?

– Который худой. Ешь давай и не привередничай.

– Вот всегда так, – проворчал Кот в усы.

Неторопливый ужин прошел за веселой беседой. Мимо юрты то и дело проходил кто-то, неразличимый в темноте, останавливался, принюхивался к восхитительным запахам и прислушивался к разговорам, стоял некоторое время, потом вновь уходил по своим делам. В юрту он (или они) зайти не решался. То ли боялись Ивана, то ли были приучены не входить в ханское помещение без вызова или приглашения. Но прогулки неизвестных за порогом невыносимо действовали на нервы. Иван, в конце концов, поднялся со своего места и резко опустил полог. На улице кто-то разочарованно вздохнул. Больше никто друзей не беспокоил.

Уложив Аленку спать, Иван прошел к костру, подбросил в него дровишек и сел, глядя в огонь. Рядом на курпачах пристроился Кот.

– Ты чего? – спросил он, сыто жмурясь.

– Да так… Интересно, что там Василиса сейчас делает?

– А она тебе никак приглянулась? – развеселился Кот. – Тянет прогуляться под луной и попеть серенады?

– Вот еще! Просто второй день от нее ни весточки. Исчезла неизвестно куда и зачем, как в воду булькнула.

– Появится, – сладко зевнул Кот.

– Как она появится-то? Мы черт знает где, мост сломан, в городе скелеты шастают… Не по воздуху же она перелетит, в самом деле!

– Может, и по воздуху, почем я знаю. Сказала же, что нагонит. А если так уж интересно, то в зеркальце глянь – оно и покажет, чего душа просит. – Кот вильнул хвостом и отошел от огня. – А я – спать, умаялся что-то сегодня.

– Давай, – махнул рукой Иван.

Он долго сидел без движения, не решаясь достать зеркальце – глупо как-то, – но потом все же залез в сумку, вытащил зеркало и протер его рукавом. В мутноватом стекле отразилось давно небритое лицо.

– Сказки все это, – вслух подумал он. – Тоже мне, смартфон со «Скайпом» и «Глонассом» в одном флаконе! Как зеркало Василису может найти?

Поверхность зеркала мягко засветилась. Иван от неожиданности едва не выронил его.

На зеркале-экране проступила фраза: «Ищу Василису Премудрую. Просьба обождать…» А внизу, под надписью закружилось маленькое яблочко по тарелочке. Затем надпись замерцала и исчезла. Словно из тумана проступили очертания небольшой комнаты с бочкой посередине. Донесся плеск воды. Что-то тихонько напевал женский голос.

Изображение было нечетким и все время плыло. Иван не сразу догадался, что это клубы пара.

Из бочки высунулась мокрая голова девушки и руки, приглаживающие волосы. За руками и головой из воды показались плечи, спина, талия… Иван смотрел, словно зачарованный, раскрыв рот. Ему бы сразу убрать зеркальце, спрятать обратно в сумку, но додуматься до этого мешало состоянии полной прострации.

Девушка тем временем ухватилась правой рукой за край бочки, перекинула через него красивые длинные ноги и легко спрыгнула на пол. Продолжая напевать, она потянулась за простыней и вдруг каким-то шестым чувством ощутила посторонний взгляд.

Обернулась. Округлившиеся от удивления глаза уставились на Ивана. Василиса – Иван наконец осознал, что это именно она – опомнилась, спешно прикрылась простыней и щелкнула пальцами.

– Прошу прощения! – запоздало пробормотал Иван, когда изображение пропало, а сияние в зеркале угасло. – Как-то неловко вышло… – Он потер подбородок и отложил зеркало. – Теперь, наверное, скажет, что я специально поглядывал за ней. Эх!

Он долго сидел без движения, перебирая пальцами обнаруженные на столе четки. Вдруг зеркальце вновь озарилось сиянием и раздалось тихое мелодичное треньканье колокольчика.

Иван недоуменно уставился на зеркало, взял в руки.

«Василиса Премудрая вызывает. Ответьте…» – гласила надпись на экране. Иван покрутил в руке зеркало, ища какую-нибудь кнопку или что-либо подобное. Зеркало продолжало звенеть и посверкивать.

– Да, – спешно сказал Иван. Экран ожил, на нем проступило лицо Василисы. – Привет! – радостно воскликнул Иван.

– Привет, – спокойно ответила Василиса. Она уже успела одеться, высушить волосы и причесаться. – Что у вас случилось?

– Ничего не случилось. Просто вот решил узнать, как ты.

– Все хорошо. Как девочка?

– Спит, намаялась за день. Нас ведь в плен взяли. Хан один.

– Что?! Какой хан? – всполошилась Василиса. – Их в тех краях как собак нерезаных.

– Как его… Бамбук?.. Бумбум?..

– Бумбей?

– Точно! – обрадовался Иван.

– Чего же ты молчал? Сейчас я… – Василиса начала приподниматься.

– Уже все нормально, освободились мы.

– Да говори ты толком, а то я ничего понять не могу! Вы где сейчас вообще?

– Мы? В юрте.

– В какой еще юрте?

– Этого Бумбума.

– Бумбея, – машинально поправила Ивана Василиса. – А сам он где?

– Илья забрал.

– Какой Илья?

– Муромец, какой же еще!

– Так, стоп! Рассказывай по порядку.

Иван сделал паузу, приводя мысли в порядок.

На то, чтобы рассказать все в подробностях – а Василиса требовала рассказывать именно с ними и никак иначе – у Ивана ушло более получаса. К концу повествования у Ивана пересохло во рту и першило в горле. Он припал к ополовиненной крынке с квасом и долго пил. Василиса молча и терпеливо наблюдала за ним.

– В общем, – закончил Иван, вытерев губы рукавом, – хан под мышкой у Ильи уехал в Киев, а мы ночуем в его юрте.

– Вам сильно повезло, – произнесла Василиса, нервно теребя платочек. Этот был уже третьим – два предыдущих она умудрилась изорвать на лоскутки. – Бумбей отличается крайней жестокостью. Если бы не Илья, страшно представить, что он мог бы с вами сотворить.

– Вообще-то, это я спас Илью, – немного обиделся Иван. – Хан его едва не подстрелил из моего арбалета, если ты помнишь.

– Да помню, помню. – Василиса скомкала платочек и сунула его в карман платья. – И что вы теперь собираетесь делать?

– Переночуем, а завтра пойдем другой дорогой. Там еще две осталось.

– Лучше меня дождитесь. Без хана вас там никто не тронет, а я скоро буду.

– А в это время Баба Яга что-нибудь сотворит с Ванькой? Нет, ждать мы не можем. Никак.

– Да пойми ты, один день ничего не решает! А со мной вам будет безопаснее.

– С чего вдруг? – набычился Иван – взыграла уязвленная мужская гордость.

– Не спорь! – Василиса хлопнула ручкой по коленке.

– И не собирался. Ладно, ложись спать, я тоже лягу. Да, и извини, что не вовремя позвонил.

– Ты про что?

– Ну, знаешь… – замялся Иван, слегка зардевшись. – Когда ты купалась, а я с этим зеркалом…

– Ах, это! Не переживай – то моя вина. Откуда ты мог знать, чем я занята, а я забыла блокировку поставить, – у Василисы нет-нет, да и проскальзывали умные словечки не из этого времени и места.

– Все равно извини. А ты красивая, кстати, – брякнул, не подумавши, Иван.

Теперь пришло время покраснеть пришло Василисе. Щеки девушки запылали, ресницы стыдливо затрепетали и опустились.

– Правда? – спросила она так, будто не поверила, считая себя крайне непривлекательной или, того хлеще, отъявленным страшилищем.

– Без всяких сомнений, – заверил Иван.

– Дурак! – фыркнула Василиса и еще гуще покраснела.

– Да кончите вы когда-нибудь болтать или нет? – На курпачах возмущенно завозился Кот и перевернулся на другой бок. – Развели посреди ночи любовные шашни: красивая, некрасивая – никакого покою от вас!

– Ой! – Василиса дала отбой.

Иван улыбнулся своим мыслям, сунул зеркальце в сумку и растянулся на одеялах, подложив под голову руки.

– Кот? – тихо позвал он.

– Ну чего тебе?

– Ты не спишь?

– Уже нет!

– Тогда спокойной ночи…

Глава 12. Славный парень Робин Гуд

Рано утром кто-то тихонько постучался в юрту. Даже не постучался, а, скорее, поскребся. Иван спросонья не сразу разобрался, в чем дело. Он решил было, что в жилище забралось какое-нибудь нахальное животное и хозяйничает под самым носом, пока все спят. Но в юрте никого постороннего не оказалось. И тут опять раздался тот же звук, теперь уже более отчетливо.

С Ивана мигом слетел сон.

– Кто там? – крикнул он, протягивая руку к мечу.

– Завтрак Повелителя, – донеслось с улицы.

– Что? – опешил Иван.

– Завтрак Повелителя, – повторил гнусавый голос.

– Войдите!

Полог откинули, и в юрту протиснулся толстый низенький слуга в драном халате и засаленной грязной шапке. Ноги его были босы и черны, словно он никогда не мылся, а штаны заношены до дыр. В руках он держал серебряный поднос, на котором стояли блюдо с шашлыком, покрытое свежей лепешкой, и миска с кумысом.

– Ваш завтрак, Великий Хан, – торжественно произнес слуга, низко кланяясь Ивану.

Это было так неожиданно, что Ивана окончательно заклинило. Он даже обернулся назад, не стоит ли за его спиной хан Трахбамбум, или как там его.

За спиной, разумеется, никого не было.

К Ивану подошел Кот и похлопал его по плечу.

– С повышением тебя, Ваше Ханство! – смешливо сказал он и поскреб когтями бок.

– Да иди ты! – огрызнулся Иван, сбросив с плеча лапу Кота.

Слуга проследовал вглубь юрты и приблизился к дастархану. Освободив его от грязной посуды и смахнув рукавом крошки, он начал сгружать на него посуду с подноса.

От входа в юрту тупо глазели двое воинов, державших в руках копья. Судя по непроницаемым лицам, их нисколько не удивляло, что Ивана называли повелителем. Хотя, вполне вероятно, ротация руководства здесь была обычным делом.

– Ничего шашлычок, – довольно потер лапы Кот, подсаживаясь к дастархану.

– Убери лапы! – прорычал Иван и гаркнул на слугу: – А ты убирайся отсюда.

Слуга, подхватив поднос и грязный пустой котел из-под мяса, на полусогнутых выскочил вон из юрты.

– Все убирайтесь!

Головы воинов пропали. Полог хлопнул, развернувшись в полную длину.

– Что тут у вас, дядя Иван? – с курпачей поднялась Аленка, потирая кулачками заспанные глаза.

– Дядя Иван у нас теперь большой человек. Хан, можно сказать, – объяснил Кот. – Уже на честных котов кидаться начал, скоро плетью сечь зачнет и головы рубить.

– Помолчи, усатый! – недобро зыркнул Иван. – Нет, лучше скажи, с чего они вдруг меня в ханы записали?

– А с того, Ваня, что ты их повелителя победил да спровадил. Возникла вакансия. А кто, по-твоему, самый достойный претендент?

– Еще не хватало! – У Ивана нервно дернулась щека.

– Я думал, ты обрадуешься. И голос у тебя такой натуральный был, ханский! – Кот потряс лапой, сильно сжав правую лапу в пушистый кулак. – Даже я испугался.

– Ну, если даже ты!.. И что мне теперь делать?

– Ханствуй себе на здоровье.

– Я тебя серьезно спрашиваю.

– А я тебе серьезно и отвечаю: все войско и слуги признали тебя повелителем, теперь ты от них вряд ли так просто отвяжешься. А еще есть…

Кот не договорил – полог опять приподнялся.

– Жены Великого Хана! – объявил тот же гнусавый голос.

Иван разинул рот и так и застыл с отвисшей челюстью.

– Правильно, – Кот попятился к стене, – именно они…

В юрту одна за другой гуськом вошли несколько женщин. Самой младшей из них навскидку было не меньше пятидесяти, старшей – Иван затруднялся дать ответ даже приблизительно. Все они были толсты, с квадратными фигурами без намека на талию, что было заметно даже под широкими бесформенными платьями, и страшны, как… сравнить было просто не с чем.

– О, наш повелитель! – воскликнула самая молодая из жен, элегантным движением пухлой ручищи сдернув с лица вуаль.

Иван сглотнул и ушел в отключку.

…Его кто-то заботливо обмахивал. Лежать было мягко, в голове – пусто и легко. Иван приоткрыл глаза.

Над ним стоял Кот, помахивая опахалом из павлиньих перьев.

– Где я? – слабым голосом произнес Иван.

– Там же.

– Что со мной произошло?

– Ты от радости в обморок упал.

Иван приподнялся на правом локте и огляделся. У входа все еще стояли женщины, жмясь друг к дружке и испуганно, но с обожанием взирая черными восточными глазами на своего нового повелителя.

– Убери их отсюда, – простонал Иван, прикрыв ладонью глаза.

– Я тебе кто, вышибала или ханский евнух? – Кот бросил опахало и сложил лапы на груди. – Сам разбирайся со своими женами.

– Какими еще женами?! – резанул по ушам гневный высокий голос.

Гарем шарахнулся вглубь юрты, Кот от неожиданности отпрыгнул к сундуку, а Иван лишь похлопал глазами. В дверном проеме стояла Василиса, придирчиво озирая обстановку и постукивая пальцами правой руки по деревянной дверной раме.

– Василиса! – обрадовался Иван.

– Я спросила, какими женами? – грозно сведя брови на переносице, повторила вопрос девушка.

– Женами? Вот этими. – Иван без задней мысли с улыбкой указал на ханский гарем пальцем.

– Та-ак. – Василиса медленно повернула голову в сторону притихших жен, столпившихся кучкой. – Я бросаю все, лечу сюда сломя ноги… голову. Думаю, моя помощь нужна, а он здесь жен себе пачками заводит!

– Василиса, я… – До Ивана начала понемногу доходить суть происходящего.

– Молчи, тощая русская кобыла! – зашипела одна из старших жен с сильно насурьмленными бровями.

– Ах ты, свинья монгольская! Я тебе покажу, как…

Василиса не закончила фразу. У нее недобро сверкнули глаза, волосы, искрясь, зашевелились. Повеяло озоном. Та из жен, что позволила себе раскрыть рот, страшно вскрикнула и исчезла. Ее платье бесформенной грудой опало на пол. Под ним зашевелилось нечто довольно крупное. Остальные жены с визгом в панике рванули к выходу, едва не затоптав Василису. Та насилу успела отскочить в сторонку.

Из-под опавшего платья показалась свиная морда с красными глазками и чернеными бровями. Свинья хрюкнула, подергала розовым пятачком и повела крупной головой. Платье медленно соскользнуло с жирного тела. Свинья дернула копытом, освобождаясь от тряпки, зацепившейся за ногу, и, недовольно похрюкивая, заковыляла следом за сбежавшими женами.

Иван похолодел. Связываться сейчас с Василисой было опасно, как никогда. Одно неверное слово или движение и… Результат, так сказать, был налицо.

– Василиса, успокойся, пожалуйста, – примирительно начал он. – И послушай.

– Успокоиться? Я сейчас так успокоюсь! Ты не представляешь, как я успокоюсь!

– Ты дашь мне сказать или нет? – спросил Иван, изо всех сил стараясь сохранять видимость спокойствия.

– Кот блудливый, мерин ненасытный!

– А чего сразу Кот? – возмутился хвостатый незаслуженным оскорблением. – Чуть что, сразу Кот.

– Да помолчи ты, наконец! – взорвался Иван.

Василиса замолкла, тяжело дыша всей грудью.

– Ну? – спросила она, уперев руки в бока.

– Тут все помешались, – выкрикнул Иван. – Решили, будто теперь я их хан, а потом приперлись эти мымры! И еще ты со своими фокусами… Да ну вас всех, – буркнул Иван и отвернулся.

– Это… правда?

– Сущая, золотце мое, – промурлыкал Кот.

– Я тебе не золотце, – осадила Василиса Кота, медленно приблизилась к Ивану и присела на корточки. – Извини, я, кажется, немного погорячилась.

Иван все еще дулся.

– Надо же такое придумать: я и… вот такое! – проворчал он, раздраженно повозившись на курпаче.

– Откуда я могла знать. Может, тебя на экзотику потянуло.

– Не до такой же степени!

– Мы вообще есть собираемся? – снова влез Кот. – А то шашлык уже давно остыл…

Ивана мутило от жира, налипшего на зубы. Он то и дело прикладывался к пиале с горячим зеленым чаем, услужливо принесенного все тем же оборванным слугой. Василиса с Аленкой поступили умнее – они отбрасывали кусочки курдючного жира и ели только нежную, сочную, хорошо прожаренную баранину.

Коту все было нипочем. Он без особого стеснения умял и свою порцию, и откинутый жир. Теперь же он по-байски возлежал на курпачах, ковыряя в зубах серебряной зубочисткой из запасов хана Бумбея, и сыто поглаживал пузо.

– Скажет мне кто-нибудь, как от всех этих монголов теперь избавиться? – спросил Иван. – Они ведь нипочем сами не оставят меня в покое.

– Очень просто, – ответил Кот и сыто рыгнул. – Прошу прощения! Пошли их куда-нибудь подальше.

– В каком смысле?

– В прямом. Помнишь, как в кино: «выбить крымского хана с Изюмского шляха»?

– Не пойдет.

– Почему?

– Они неграмотные, читать не умеют.

– Так словами прикажи.

– Тогда будут ждать, когда я их в бой поведу.

– Уверен?

– На все сто. Посмотри сам: они от юрты не отходят, даже сейчас рядом человек двадцать торчит.

– Да уж… – протянул Кот, задумчиво оглаживая усы. – А если их всех в свиней, как ту мымру?

– Эх вы, а еще дядя Кот, – сказала Аленка, покачав головой. – А если вас в свинью?

– Меня и так… гм-м… Тогда не знаю. Может, Василиса что присоветует?

– А зачем от них избавляться? Лишняя охрана не помешает, – сказала Василиса, отхлебнув чаю из пиалы.

– Во, голова Васька! – воскликнул Кот и выставил коготь большого пальца. – Недаром Премудрая.

– Да ну вас, – застенчиво похлопала ресницами Василиса.

– Решено! – Иван поднялся и повязал ножны с мечом на пояс. – Берем небольшой отряд сопровождения и немедленно выдвигаемся. И так уж засиделись – дальше некуда.

– Не торопись, – остановил Кот. – Эй, кто там? Человек! – позвал он, обернувшись к дверям.

– Да, господин? – В юрту ворвался оборванный слуга и упал на колени.

– Отбери десять лучших воинов, – приказал Кот. – Хан отправляется в поход.

– Будет сделано, господин, – ударился лбом об пол слуга.

– Шашлык еще остался?

– Шашлык, господин? – удивленно переспросил слуга.

– Мясо на вертелах.

– А! Шиш кебаб. Остался, остался, – раболепно закивал слуга.

– Накорми этим шишем воинов и выдай им по чарке вина!

– Всех накормить? – удивился слуга, принявшись зачем-то загибать пальцы на руках и почесывать затылок.

– Всех! Да смотри у меня, не скупись, – грозно предупредил Кот, водя острым когтем у самого носа слуги.

У того глаза сошлись на переносице.

– Будет исполнено, господин! – кося, выдавил слуга.

– Свободен, – дал отмашку Кот.

Слуга попятился на коленях, вскочил и вылетел из шатра. Через пару минут все становище огласилось громогласным «Ура хану»…

К камню вернулись в сопровождении десяти доблестных монгольских копьеносцев из личной охраны бывшего хана. У каждого, помимо копья, на боку висела кривая сабля в золоченых ножнах.

– Нашли же вы, куда пойти, – сказала Василиса, прочтя надпись на камне. – Чего вы там собирались отыскать, кроме неприятностей?

– А здесь одни неприятности, куда ни глянь, – буркнул Иван. – Что налево, что направо. Особенно прямо. Ты, случаем, не знаешь, куда нам идти?

– Я эти места плохо знаю. Только понаслышке, – честно призналась девушка.

– И как поступим?

– Пойдем по порядку, – предложил Кот. – Направо.

– М-м, там суму растрясешь, – засомневался Иван. – Не жалко суму-то?

– Не думаю, что там сидит кто-то пострашнее старикашки монгольской наружности. Небось, какой-нибудь мелкий пройдоха, падкий до чужих вещичек.

– Уверен?

– Не то чтобы…

– Хорошо, уговорил. Идем направо.

Иван пошел первым, за ним потянулась охрана. Замыкали шествие Кот с Василисой и Аленкой.

– Слушай, – спросил Иван у воина, идущего рядом с ним, – почему вам приспичило выбрать меня своим э-э… повелителем. Неужели не могли найти кого-нибудь достойного среди себя?

– Ты хороший, господин.

– Я? – изумился Иван.

– Ты.

– А ваш бывший хан, он, выходит, плохой?

– Жадный он. И злой. Кормил плохо, обращался плохо.

– Мда-а. – Иван пригладил вихор на макушке. – Только, знаешь, какой из меня хан? Ни богатства, ни земли.

– Это ничего, господин. Будет день – будет пища.

Иван помолчал.

– И все же вам лучше выбрать себе другого хана.

– Нам нравишься ты! – строптиво дернул подбородком воин.

– Но у меня свои дела, знаешь ли!

– Твои дела – наши дела.

Иван только рукой махнул. Переубеждать молодого преданного воина было бесполезно.

«Ничего, помаются немного и сами сбегут», – подумал Иван, вышагивая по тропинке меж старых берез.

Ш-шурх!

Иван едва успел притормозить, как перед его лицом в ствол дерева вонзилась черная стрела с пышным оперением. Он, бледнея на глазах, медленно отступил. Воины тут же окружили Ивана. Василиса с Аленкой спрятались за дерево. Кот забрался под куст, из листвы только поблескивали его глаза.

Ш-шурх!

Вторая стрела вновь вонзилась рядом с Иваном, обдав лицо ветерком. Воины насторожились, вертя головами.

Иван потянулся за арбалетом.

– Не дергайся, иначе следующая стрела будет торчать из твоей глупой башки, – раздался голос откуда-то сверху.

Воины оскалились, выставив перед собой пики.

– И скажи своим болванам, рыцарь, чтобы бросили оружие.

– Кто ты? – хриплым голосом спросил Иван, потихоньку стягивая с плеча арбалет. Он надеялся, что за спинами воинов стрелок не разглядит его приготовлений.

– Робин Гуд!

– Ты же не грабишь бедных, насколько я знаю, – тянул время Иван.

– Бедных? – Сверху донесся смешок.

– Я не рыцарь.

Тетива арбалета вошла в замок спуска, Иван потянул из-за плеча стальную стрелу.

– Если ты не рыцарь, то явно зажиточный горожанин или грязный сборщик налогов. Я угадал?

– Попробуй еще. – Иван лихорадочно, одними глазами, разыскивал говорящего.

Стрела, тихонько шаркнув, легла в ложе арбалета.

– Нет? – удивился Робин Гуд. – Тогда кто же ты, кого сопровождает столько охраны?

– Просто человек.

Ага! Вот он!

В ветвях дуба среди густой листвы мелькнули ноги в зеленом шерстяном трико. Робина Гуда выдали его коричневые башмаки, сильно контрастирующие с окружающим пейзажем.

Иван медленно приподнял арбалет, прячась за спины монголов, и прицелился в ствол, до которого было шагов двадцать.

– Знаешь, просто человек, оставь деньги, еду и оружие и можешь идти на все четыре стороны.

– Перебьешься! – зло сказал Иван, нажав на спуск: «Только бы не промазать!»

Тетива бумкнула так, что с ближайших деревьев посыпалась листва. Стрела, просвистев, вонзилась в ствол дерева на высоте метров пяти от земли. Ствол разнесло – мама не горюй! Расщепленную на толстые обломки верхушку дерева подбросило высоко вверх. Сучья с ужасным треском обрушились на плотные кроны других деревьев. В воздухе мелькнули зеленые ноги. Робин Гуд с воем полетел по дуге вверх тормашками.

Полет его был недолог. Он шмякнулся на сук другого дерева с выразительным «эк» и повис, переломившись через него.

– Попал! – радостно вскрикнул Иван, опуская арбалет.

И тут началось!

Слева прилетела стрела, пронзив одному из воинов грудь. Воин, вскрикнув, упал на колени. Постоял немного, выгнувшись назад и стискивая челюсти, и повалился вбок. Остальные выхватили сабли и побросали бесполезные копья.

Вторая стрела попала еще одному монголу в плечо. Воин закрутился на месте, отыскивая стрелка. Следом прилетела еще одна стрела и вонзилась ему в спину меж лопаток. Короткий вскрик, и еще один воин распластался на земле, расставшись с жизнью. Остальные уже сориентировались, откуда идет стрельба, и замерли с саблями наготове.

Иван упал на землю, перекатился через плечо и скрылся за деревом.

Следующие две стрелы прилетели одновременно, но воины взмахом сабель отбили их. Еще взмах сабли, и третья стрела разлетелась на две половинки.

Иван вновь быстро натягивал тетиву, следя за Робином Гудом. Парень вот-вот должен был продолжить прерванный полет к земле.

Над самой головой Ивана вонзилась стрела. Рядом с ухом просвистела еще одна. Левое плечо обожгло огнем.

– Вот черт! – Иван дернулся, припал к земле. Морщась от боли, отполз за куст, росший у другого дерева, и вложил стрелу в арбалет. Медленно прицелился в Робина Гуда. Левая рука начинала неметь, арбалет дрожал.

Главарь лесной шайки вдруг сорвался с сука и, смешно болтая ногами, словно большая тряпичная кукла, полетел вниз. Тело плашмя упало на мягкий мох, покрывающий ровным настилом пространство вокруг дерева. Робин Гуд очнулся и зашевелился. Иван тщательно прицелился в него.

Еще один монгольский воин упал, сраженный стрелой. Остальные стали плотнее спинами друг к другу.

– Бросай оружие! – крикнул Иван, взяв наконец Робина Гуда на мушку. – Не то хана вашему главарю!

– Ох, моя голова! – Робин Гуд медленно воздел себя на ноги и, покачиваясь, уперся рукой в ствол дерева.

Справа прилетела еще одна стрела, но один из воинов успел отбить ее.

– Эй, зеленый! – крикнул Иван Робину Гуду. – Ау, я здесь!

Робин Гуд завертел головой, пытаясь проморгаться после падения, – видать, сильно приложился головой – и наконец разглядел под одним из кустов арбалет и острие болта, нацеленного на него.

– Наконец-то! Скажи своим дебилам, пусть бросают оружие. А не то…

– Опустить луки! – спохватился Робин Гуд.

Поток стрел внезапно иссяк, но монгольские воины продолжали настороженно озираться по сторонам, поигрывая саблями.

– Вот и умничка, – сказал Иван. Рука быстро слабела, по лопатке струилось что-то липкое и горячее. – А теперь быстренько чапай ко мне.

Иван неторопливо поднялся с земли, стараясь не потерять цель. Хитрый разбойник мог надумать шмыгнуть за дерево, и тогда – пиши пропало.

Робин Гуд начал неуверенно приближаться. Ноги его заплетались. То ли от страха, то ли от последствий удара о землю – еще бы, хряпнуться с такой высотищи!

– Быстрее! – приказал Иван.

К нему подбежала Василиса. Увидев торчащую из плеча стрелу, она вскрикнула и прикрыла ладонями рот.

– Держи его на прицеле! – скомандовал Иван, пытаясь всучить Василисе арбалет. У него уже все кружилось и плыло перед глазами. – Ну же!

Василиса перехватила арбалет и направила его на Робина Гуда. Тот продолжал медленно приближаться, слишком медленно, но это уже не имело значения – Василиса с такого расстояния не промахнется.

Иван опустился на землю и закрыл глаза. Сознание его помутилось…

Очнулся Иван в деревянном доме с низким, черным от копоти потолком. Он лежал на жесткой деревянной кровати, укрытый шерстяным одеялом. В ногах сидел Кот, свесив с кровати задние лапы в сапогах. Передние грустно свисали меж колен. Спина Кота была согнута, голова низко и печально опущена.

– Кот, – слабо позвал Иван.

– Очнулся! – обрадовано встрепенулся Кот. – Слава богу! Я уж думал…

– Раньше надо было думать, – проговорил Иван и пошевелился в попытке улечься поудобнее. Заныла левая лопатка. Иван поморщился. – Значит, говоришь, мелкий пройдоха?

– Ты о чем? – не понял Кот.

– О правой дороге.

Кот только вздохнул.

Скрипнула, распахнувшись, чуть перекошенная входная дверь. В нее вбежала Василиса, за ней – Аленка. Обе с глубоким облегчением выдохнули, глядя на проснувшегося Ивана.

– Дядя Иван! – Аленка подбежала к кровати и уткнулась лицом в одеяло, обхватив грудь Ивана.

– Тихи, тихо. Раздавишь! – Иван поморщился от прострела в плече и, приподняв правую руку, ласково взлохматил волосы девочки. – Не реви, все нормально.

– Мы так испугались. – Аленка оторвала лицо от одеяла и ладошкой растерла слезы по щекам. – Думали…

– Глупости! Подумаешь, стрела какая-то. – Иван выдавил вымученную улыбку.

К кровати приблизилась Василиса, неся в руках чашку с каким-то питьем. Девочка посторонилась, пропустив ее.

– На-ка, выпей.

Чашку Василиса поднесла к самым губам больного, а другой рукой нежно приподняла его голову.

– Я сам могу, – запротестовал Иван.

– Герой! – сказала Василиса серьезно, без ироничных ноток в голосе, но как-то горько. – Ты много крови потерял.

В рот полилось что-то горькое. Иван поморщился.

– Пей!

Иван насилу проглотил питье и опять откинулся на подушку.

– Где я? – спросил он, обводя взглядом небольшое помещение.

– В доме одного доброго монаха, – сказала Василиса, отставив пустую чашку на грубо сколоченный стол.

Иван огляделся.

В дальнем конце комнаты у стены располагался очаг. Над костром на крюке висел небольшой закопченный железный котел. В котле что-то аппетитно булькало. Рядом с очагом стоял стол, около него – два трехногих табурета. По другую сторону очага были свалены дрова. Возле них лежали полупустой мешок и небольшой бочонок на деревянной подставке с вделанным в него краником. В углу за входной дверью, прислоненная к стене, стояла огромная дубина.