– Я прошу тебя, не надо этого язвительного тона. Мне и так непросто, хоть и столько лет прошло. Я не мог, не имел права влезать в твою новую жизнь. А ты не изменилась, просто стала настоящей дамой. А мне скоро 60, сам не верю.

Ему и правда, на вид было лет 45-50. Всё так же красив, по-спортивному подтянут, одет с иголочки, дорогой парфюм… Только совсем седой. Но даже это не старило его, а придавало какой-то шарм.

– Мне надо многое сказать тебе, – продолжал Борисов, – сделай мне такой подарок. Где и когда, выбирай сама.

Елена молчала. Ей не хотелось ворошить прошлое, она так далека сейчас от этого. Её проблема не решается – Сергей не звонит, хотя она очень просила всех передать ему, что ждёт его звонка. Как найти его, знал только Виктор, но он молчал.

– Я даже не знаю.

– Она сделает тебе такой подарок. А сейчас, уважаемый, нам не до вас, у нас детское время. Сними их, пожалуйста.

Игорь схватил Андрюшку, потом Надюшку и задержал её в своих руках. Все муки мира застыли на его лице, глаза заблестели. Люсьена дёрнула его за локоть.

– У неё твои глаза, – опустив девочку, прошептал Игорь Николаевич Борисов, владелец заводов, портов, пароходов.

И глубоко несчастный человек.

Приехав домой, вопрос был задан, довольно холодно.

– Что это было? Что за подарки? И почему ты за меня решаешь?

– Лёна, прости меня, но вам надо поговорить. Ему надо. Он очень хороший человек. За то, что сделал с тобой тогда, он сам себя наказал. И живёт с этим. Надо давать людям возможность повиниться. Простить, в конце концов.

Да, она сто раз права, любимый психолог.

За Еленой пришла машина. И она почему-то со злорадством отметила: "Такой же мерс, как и у Серёжки".

В ресторанчике над рекой, который был перестроен и осовременен, и в который они с Игорем больше всего любили ходить когда-то, в полумраке Елена не сразу увидела Борисова. Поняла по розам. Роскошный букет белых роз… Так захотелось уйти. Тем более, что он не встретил её, даже не поднялся.

– Я не могу пошевелиться, – объяснил он. – Прости, до конца не верил, что ты придёшь.

Они с ним, как договорились, оба были в свитерах, не по-вечернему. Она в своём любимом цвета мяты, а он в белом, очень похожим на такой же, связанный Еленой для него когда-то.

– Я заказал твои любимые морепродукты, только без устриц. Или ты их уже ешь?

– Нет. Так же не люблю.

Они перекидывались ничего не значащими фразами. Разговор не шёл.

– Можно мне чашку кофе?

– Да конечно.

В ресторане царил полумрак, играла приятная музыка, круглые столики и очень удобные стулья-кресла, и хороший кофе. С корицей. Не забыл ленины вкусы Игорь.

– Если я сниму обувь, это будет очень неприлично? Целый день на каблуках.

– Да, плевать, прилично-неприлично, – и схватив подушечку с дивана, бросился ей помогать.

– Так, Игорь, только вот без этого. Всё было давно, и неправда.

Он встал, оставив подушку на полу.

– Да ты как-то так доверительно спросила, что я… А, да что там… Делать здесь можешь что угодно, это мой ресторан. Ноги поставь на подушку, пол холодный.

Елена чуть не сказала: "Есть, мой капитан". Так, что-то ей всё это совсем перестало нравиться.

Принесли "кушать подано". Елена с удовольствием принялась за кальмаров, грубешков и мидий. Игорь смотрел на неё в упор. А пусть смотрит, не жалко. Она даже развеселилась немного.

– А ты что не ешь? Проверяешь, отравлено или нет?

Он улыбнулся, очень грустно, и задал этот, витавший в воздухе, вопрос.

– Скажи, а если бы не случилось то, что и вспоминать-то больно, ты бы жила со мной дальше?

– Я очень люблю Сергея, и тогда любила. Только не знала, или не хотела знать. Уж очень ты был хорош, Игорь! Это правда. Просто тебе немножко не повезло. И тут нет ничьей вины.

– Ничего себе немножко! Ты хоть понимаешь, что мне не для кого жить?

– Не понимаю. Как ты мог отпустить Валентину? Она же любила тебя столько лет. Прощала всё, и профурсетку твою простила бы. Зато у вас были внуки.

– Заметь, её внуки.

– Вот в этом и есть корень зла. Ты – собственник. У тебя должно быть только твоё. Ты даже детям, появившимся рядом с тобой, которых потом растил, не смог отдать своё сердце.

– Я не любил Валю, никогда. Был очень признателен, что она рядом. Но не любил.

– Может теперь ты, наконец, полюбил женщину, как жену, как любовницу, как внучку, – зло спросила Елена, конечно, про молодуху.

Игорь вспыхнул, но промолчал.

– Ты узнал ответ на свой вопрос? Тогда мне пора.

– Подожди, ещё немного. Давай просто посидим. Расслабься, отдохни. А я тебе что-то расскажу.

Он пересел поближе, попытался взять Елену за руку. Её аж передёрнуло, и она выхватила руку назад.

– Всё, всё. Просто слушай.

Жила-была девочка. Простая, с беленькими косичками и зелёными глазами. Росла в любви и радости. И превратилась в прекрасную девушку. И встретила парня. И полюбила. Навсегда. Только сама не знала, что навсегда. Потому что обидел он её. Заледенела душа девушки, и превратилась она в Снегурочку. И отправилась в царство Снежного Короля. И в первый раз королевство узнало, что такое весна: лёд тает, цветочки вылезают, и солнце оказалось тёплым… И так хорошо стало Королю, так захотелось согреть эту Снегурочку. Ни о чём не мог думать, только о ней. И счастье нашло его. Как он хотел услышать от своей девочки: "Я люблю тебя", как мечтал! Но нет, ни разу не сказала. "Милый, дорогой, хороший", но не "я люб-лю те-бя". Тогда Король решил, что его любви хватит на двоих. Наивный. Они жили в уважении и дружбе, но не в любви. И понял он это, когда услышал как-то ночью, поцеловав свою Алёнушку, имя "Серёжа". Целовал её он, а снился ей Серёжа. "Ну уж нет! Не отдам!" И тут началось. Ревность вошла в его душу, уносила последние силы. Как он старался, готов был луну для неё достать с неба! Но пресловутое "я тебя люблю" так и не прозвучало. Даже, когда он говорил ей: "– Я тебя люблю. А ты?"

– И я, – отвечала она. – Просто, и я.

– Любишь ли ты меня? Да или нет? – Спрашивал он по-другому.

– Ой, гроза, да к ночи. Дорогой мой, хороший, – и целовала .

Вот и бесился Король сам по себе. И в конце концов решил: главное, что она у него есть, славная, милая, нежная. И всё-таки он у неё первый мужчина, а не какой-то там Сергей.

" Добить его?– Подумала в этот момент Елена. – Да пусть живёт."

Именно эта мысль согревала его душу. Он любил свою Алёнушку, оберегал, баловал…Продолжение этой сказки ты знаешь. Король сошёл с ума… Ну вот, выговорился немного. Может, полегчает? Хотя, как говорят, "насильно любить не заставишь, но и любить не запретишь".

– Мне пора, Игорь! Ничего нового ты мне не поведал. Всё сложилось, как сложилось.

– Скажи, Лена, какая тебе нужна помощь? Ты же знашь, я всё смогу.

– Мне ничего не надо. Если хочешь, помоги девчонкам. Я же не могу здесь жить.

– А жаль…Когда уезжаешь?

– Недели две ещё буду. Слушай, почему у меня такое чувство, что за мной кто-то подсматривает?

– Да это моя мартышка по окнам прыгает. Сейчас приеду, от… её, и вся радость.

– Ты о жене? – Ужаснулась Елена.

– Она не будет моей женой никогда. Деньги вложены, душеприказчик назначен, Валю обеспечил, и её обеспечу. Только ты от меня ничего не хочешь.

– Не продолжай, отвези меня.

А через неделю позвонила мама:

– Ленок! Тут Сергею письмо пришло из Владивостока. Это ты послала? Большой конверт.

У Елены всё похолодело внутри. Ей тоже доставили конверт, с фотографиями. На них она и Игорь. Он целует её в щечку, потом руки (за полсекунды до того, как она их выдернула), стоит на коленях, пытаясь помочь снять обувь… Люсьена уговорила её поехать к Борисову в порт. Он обрадовался, ещё не зная, что его ждёт. И получил этими фотографиями по физиономии, хотя Люся взяла с неё слово не опускаться до этого. Игорь обалдел, просмотрел снимки и поклялся, что это не он, и что он перережет всю охрану и взорвёт ресторан.

– Можно мне их оставить? Я никому не покажу. – Осторожно спросил, и фотки тут же были разорваны.

Конечно, он мог сделать дубликаты, лишь бы ей не видеть эти фото никогда. Об этом Елена его и попросила. Он пообещал. И они с Люсьеной ушли, даже чаю не попили.

И вот. Видимо, те же фотографии.

– Мамочка, на ощупь похоже на фотки?

– Да, похоже.

– Сожги, облей кислотой, развей по ветру, – и всё ей рассказала.

– Зачем ты с ним встречалась, Лена?

– Сама не знаю. Но это не он, я точно знаю. Наверное, его баба. Да ну их. Мама, уничтожь.

– Да не волнуйся, вон в камине догорает конверт. Я даже не смотрела. Ты когда будешь?

– Думаю, через недельку. Я сама уже жду не дождусь. Мамочка, если Сергей приедет раньше и, не дай бог, захочет уйти, не отпускайте его, пусть меня дождётся.

– Да ты сдурела? Куда он уйдёт? На день по два раза звонит, про детей распрашивает, про деда, здоровьем нашим интересуется. Посылки передаёт со всеми подряд. А главное, постоянно дознаётся, когда ты приедешь, и всё ли у тебя хорошо? А ты… Уйдёт…

– Но он мне не звонит!

– Ленок, разбирайтесь сами. Ну, честное слово, достали.

Провожали Елену все девчонки. Люсьена никак не могла оторваться от детей. А они были счастливы: Люся подарила им обалденные игрушки – дельфина и панду. Они так и шли – одной рукой тащили чемоданчики, а другой – прижатые игрушки. И когда уже прошли контроль, к ним подошёл мужчина в лётной форме и подал пакет, из которого торчали белые розы. Показал рукой назад. Елена обернулась. Борисов стоял в расстёгнутой дублёнке, седая голова под люминисцентными лампами отдавала голубым. И правда, Король Ледяного царства. Он махал рукой и посылал воздушные поцелуи. Елена тоже махнула, как отмахнулась, и пошла за детьми. Ей срочно нужно было к Сергею. Срочно!

В Новосибирске объявили нелётную погоду, рейсы перенесли минимум на день. Все гостиницы и комнаты отдыха были заняты, они нашли место только в боксе для матери и ребёнка. Две железные кровати стояли рядом. Было очень неудобно, но хотя бы тепло. Уставшие дети, попив чайку, сразу уснули, их мать кое-как притулилась у них в ногах. Но сон не шёл. Сергей так и не позвонил ей. И не вернулся. Но вчера уж точно, когда она звонила домой. Неужели? Страшно подумать… Всякие картинки рисовались перед Леной, одна хуже другой… И вдруг, он её целует… Елена открыла глаза, оказывается она спала, и увидела улыбающего Серёжку.

– Я тебя не испугал?

– Серёжа!

– Я вчера вернулся, к вашему приезду. Не мог ждать ещё один день! – Сергей обнимал Лену и продолжал целовать очень-очень бережно, как будто боялся расплескать, потерять хоть одну каплю этих поцелуев.

Они не виделись почти два месяца. Как он нашёл их посреди снега и бурана, в этом так недружелюбно встретившем их городе? И он как-то изменился.

– Я не могу без тебя жить… Не могу дышать. Могу только работать, как робот. Мне ничего не нужно без тебя и детей.

И тут Елена поняла, что не так. У Серёжки заиндевели виски. Ему это очень шло. Осунувшийся, глаза блестят, немного не брит. Как же она любила этого человека, измучившего её, выпившего столько ленкиной крови.

– И я не могу без тебя, Серёжка. И никому, слышишь, никому тебя не отдам. Я выйду на баррикады, я это умею, и ни одна стервоза не прой…

Сергей не дал ей договорить, сгрёб своими стальными ручищами, прижал к себе и сильно-сильно поцеловал. Не нужно слов…

– У нас два часа времени. Военный транспорт час разгружается, час загружается. Надо идти. Будим детей.

На борту самолёта эти два бесшабашных ребёнка лазили по всему, где им разрешали. Молодые пацаны, солдаты, нашли себе развлекалочку. Они им показывали технику, парашюты, амуницию. Пили чай и лопали тушёнку. Елена притулилась к плечу Сергея, ей было так хорошо и спокойно, так надёжно рядом с ним. Их дети наигрались, влезли между ними и быстро засопели. Елена тоже задремала, обнимая малышей с одной стороны, а с другой стороны их так же обнимал Сергей. И было в этом что-то определённое. Они вместе, и теперь уже вместе будут всегда!!!