Отзывы на книгу «Синяя борода», страница 2, 31 отзыв

Есть такие моменты в жизни, когда внезапно сталкиваешься со старыми друзьями, с которыми когда-то отлично проводили время и переживали какие-то, казавшиеся тогда, значимые события, а вот ты наталкиваешься на них и подмечаешь, что набрали вес, как-то поистрепались и под глазами мешки. Вот и Воннегут как-то для меня печально выцвел, как будто ушла его желчь, прикрытая толстым слоем иронии - от последней осталась порванная в некоторых местах тонкая паутинка. И так грустна эта встреча, когда пытаешься отыскать намек на то, что знала и нравилось когда-то, но находишь лишь отголоски. Только эхом предыдущий Воннегут отдавался для меня в этой книге. Здесь же все более в лоб, чем в других его книгах, как-то спокойнее и обстоятельнее. Как будто мы все подустали от творящегося вокруг безумия, где империи уничтожают людей, где люди становятся неудачными мужьями и отцами, а женщины вынуждены прятаться, чтобы не быть изнасилованными, где надежда на лучшее может обернуться цинковым гробом...

Кто такой Рабо Карабекян? Неудачный художник, чьи картины осыпались из-за плохой краски, которой не напишешь Мону Лизу. Он любил, страдал, оказался неудачным отцом, мужем и художником. Он упускал шансы. И запер нечто в амбаре, превратившись в Синюю Бороду, только без убийств, ведь сын армянских беженцев, чудом уцелевших в массовой бойне, устроенной турками, не может стать тем, кто заставил раскрыться рот старухи и высыпаться оттуда драгоценные камни.

Оформляя произведение как воспоминания одного из основоположников движения абстрактных экспрессионистов в Америке, Воннегут не отказывает себе в легком старческом брюзжании о современном поколении, которое не знает про Горгону, так как это не показывают по телевизору, также давая себе волю поговорить об ущемлении женщин, безобразии войны, личных трагедиях и Америке. Много тем поднимает он, любимых тем.

Но такой ли уж Рабо Карабекян неудачник, если он все же дожил до старости лет, не пустив себе пулю в лоб, пусть и обернувшись в одичавшего енота? Вот и я так думаю.

Текст этой рецензии - ещё одно огромное спасибо Курту Воннегуту за моё стремление вертеться в пучине бытия и дальше. Его книги и вправду работают именно так.

Не думаю, что когда-то устану восхищаться этим человеком. Да и задумываться об этом даже не хочу. Собственно, вот ещё одно из его произведений, про которое хочется и говорить, и молчать одновременно. Настолько оно прекрасно! В нём я нашла абсолютно все те темы, что так трогают мою душу. Искусство и его связующая роль с обществом, тема одиночества, рока судьбы и просто та самая житейская мудрость от старины Воннегута. Никакого морализаторства, нравоучений - просто разговор по душам.

Сам сюжет - это биография художника, Рабо Карабекяна. Художника с очень непростой, но такой интересной судьбой. Говорить что либо больше даже и не хочется. Роман есть ещё одна подача нам мысли о великой силе искусства. И что в первую очередь искусство не должно уподобляться обществу. А, наоборот, искусство должно его возвышать и направлять вверх по той самой лестнице духовного и нравственного. Эту мысль уже позже Воннегут озвучил в своём романе «Времетрясение» Курт Воннегут

Картины ценятся за их человечность, а не за их картинность.

- Как отличить хорошую картину от плохой? - Всё, что нужно, дорогая, - это посмотреть миллион картин, и тогда не ошибёшься. Как это верно! Как верно!

Такие дела.

Одна из лучших книг, которые мне довелось прочесть. Очень светлое и жизнелюбивое произведение (хотя понимаешь это только в конце романа). Дескать, ничего и никогда не потеряно. Надо только взяться за дело, как следует, и все будет. Ну, и, конечно, юмор. Бесподобный юмор.

Моё знакомство в творчеством Курта Воннегута прошло успешно. Эта книга затронула меня. Она несложна в прочтении, язык простой, написано интересно, главы состоят из коротких отрывков. Рабо Карабекян рассказывал о своей жизни легко, прошлое и настоящее чередовались в повествовании.

Герою пришлось многое пережить: ему удалось поработать подмастерьем у знаменитого художника Дэна Грегори, он участвовал в войне, обрёл и потерял друзей, был женат не один раз. Мерили, Дороти, Эдит и, конечно же, Цирцея Берман оказали влияние на Рабо. Цирцею он никогда не признавал в качестве своей женщины, даже обращался к ней исключительно на "вы", но она прочно обосновалась в жизни пожилого армянина. Неординарность этой женщины видна с первых страниц. Метод знакомства с Рабо она выбрала довольно экстравагантный: спросила, как умерли его родители.

Отсылка к Синей Бороде из французской сказки в произведении присутствует на протяжении всего повествования. У Рабо есть тайна, которая хранится в его амбаре, и доступ к которой пытается получить Цирцея Берман.

Знакомство с творчеством автора я обязательно продолжу, потому что эта книга мне очень понравилась. Кстати, в ней присутствуют отсылки к биографии самого Воннегута, и это делает её ещё более интересной.

Роман-автобиография, правда автобиография вымышленного персонажа. Пожилой американский армянин рассказывает о своей жизни, перескакивая из прошлого в настоящее, и обратно. Рабо Карабекян родился в семье армянских эмигрантов в США не задолго до великой депрессии, прошел войну, а теперь живет себе в полном достатке в роскошном доме и владеет дорогостоящей коллекцией картин. Как и положено Синей Бороде, Рабо Карабекян имеет свою «тайную комнату». Что в ней? И счастлив ли он? Как всего этого добился? И какое отношение имеет к изобразительному искусству? Постепенно книга расскрывает нам разные детали жизни главного героя и людей, его окружавших, его успехи и неудачи, его цели и мечты. Автор рисует яркие образы и незабываемые характеры героев, поднимает тему войны, геноцида, неравноправия мужчин и женщин. Очень нравится слог Воннегута и его умение создавать яркими и запоминающимися не только главных героев, но и персонажей второстепенных.

Мысль графини о том, что мужчины не просто бесполезные, но и опасные идиоты, тоже опередила свое время

Старый армянин, потерпевший фиаско на всех поприщах, в которых подвизался в течение жизни. Не сумел стать достойным продолжателем дела отца и не смог при жизни его добиться сколько-нибудь значительных успехов в другом. Изгнан учителем. Делал несчастными всех женщин, входивших в его жизнь. Всякий раз другим способом, но в сути - одним: не уделяя внимания, слишком озабочен был своим и собой. Талант к рисованию, данный от природы, спрятал в абстрактной живописи, а выбранная для этого краска выцвела и осыпалась. Сыновья знать не хотят на старости лет (плохим, значит, отцом был) и фамилию отчима носят.

Или вот так. Любимец Фортуны, рожденный в бедности и воспитанный на рассказах о подлости этого мира, который только и думает, как отожрать у тебя кусок теплой плоти, встретил человека, принявшего живое участие в становлении таланта. Когда бы не помощь и живое участие этого человека, этой женщины, где были бы его детские таланты? Учился у известного художника и преуспел необычайно. а будучи изгнанным из сомнительного эдема, встретил того. кто помог в критическую минуту (он все время встречается с добротой незнакомцев, что за везунок?)

Глупенькие, все и всегда встречаются. Это только способ, которым Бог протягивает нам руку. Просто один берет дар доброты и исправляет что-то в жизни, и бывает благодарен, и несет его дальше. А другой осмотрит придирчиво, сморщит нос, хмыкнет недовольно: "Маловатобудет!" и спиной повернется. Дальше свои беды и горести оплакивать. Рабо Карабекян из тех, что берет с благодарностью.

А теперь поставьте себя на место жизни, в дающем ее аспекте. К примитивному антропоцентризму это не имеет отношения. Скорее уж, к единой теории поля, в которой все будет связано с о всем. Вам кому захочеться помогать? Тому, кто берет с благодарностью, приумножает и раздает другим? Или фыркающим и кажущим спину? Ладно по-другому, КПД, да-да, коэффицент полезного действия и к примитивному механицизму это тоже не имеет отношения. Бросать в бездонную бочку, может и увлекательно. но полезнее и приятнее посадить семя в землю и радоваться после тенистому дереву с отягощенными плодами ветками.

Мой герой, мой, потому что влюблена в него - такое дерево. Он на войне (с которой вернулся в медалях) не убил никого, представляете? Он умеет делать деньги из воздуха, но это лишь потому, что ОН УМЕЕТ ДЕЛАТЬ. И Жизнь, зная такую его особенность, а главное - каков он истинный, поддерживает, покуда блуждает в тумане. И этот человек не обманет ожиданий.

Синяя борода наоборот. Там было - войди в запертую дверь и умри. Здесь - войди и живи.

Ill be there as soon as I can

But Im busy mending broken, pieces of the life I had before/

Я буду там так быстро, как только смогу,

Но я занят склеиванием осколков прежней жизни

  Спустя два года после написанных в трагикомичной, лёгкой повествовательной форме «Галапагосов» (1985) Курт Воннегут снова возвращается ко второй типичной для его романов форме рассказа в книге «Синяя борода» (1987): к форме истории, рассказанной через монолог-исповедь взрослого, утомлённого и разочарованного жизнью человека, который делится с читателем историей того, как он пришёл к тому положению, в котором находится на момент начала сюжета. И лишь ближе к концу читатель обнаруживает, что на самом деле «Синяя борода» разительно отличается от предыдущих сочинений Воннегута её жизнеутверждающим настроем и гордо стоящим с прямой, а не с сгорбленной спиной (как почти во всех прочих его книгах) главным героем, пусть и потрёпанным жизнью, но не сломавшимся и не превратившимся в бесформенного слизнюка-добряка.

  "Синяя борода" представляет из себя автобиографию, написанную главным героем - художником-абстрактным экспрессионистом Рабо Карабекяном. Овдовевший после смерти жены, он начинает писать автобиографию, находясь в своём роскошном, богатом доме на Лонг-Айленде (самом известном месте в Америке, ассоциирующимся с творческой интеллигенцией). Поводом для её написания стало неожиданное посещение его поместья и последующее в нём сожительство одной сорокатрёхлетней женщины по имени Цирцея Берман, чей мотив приезда, который в начале описывался ею как желание поближе познакомится с успешным пожилым художником, на самом деле оказался меркантильным способом найти сюжеты для новых творческих работ Цирцеи, которая на самом деле является модной подростковой писательницей. В этом богатом поместье, помимо прислуги и Цирцеи Берман, с Карабекяном живёт писатель-алкоголик Пол Шлезингер, который является боевым товарищем Карабекяна, так же как и он получившим ранение во время Второй мировой войны.

  Богатый особняк, в котором живёт Карабекян, достался ему от умершей жены, а деньги на в том числе и его обслуживание у него присутствуют от продажи картин его прежних, уже умерших друзей-художников - одним из таких его друзей был Джексон Поллок, погибший в автокатастрофе, ведя машину в нетрезвом состоянии, вызванным затяжным алкоголизмом художника, который по мнению Рабо Карабекяна явился следствием осознания его (якобы) художественной импотенции - неумением творить настоящие, сложные картины, вынужденный творить из-за отсутствия таланта "лишь" абстрактную живопись. Карабекян же, в отличии от своих товарищей по творческому цеху, при всём при том, что также писал свои картины в этом стилистическом жанре, имеет одну отличающую черту: он умеет рисовать "настоящие, сложные картины" - об этом мы узнаём из его рассказа: то, как он был учеником одного прославленного итальянского художника, и то, как он был взаимно влюблён в его молодую, двадцатилетнюю жену, с которой у него завязывается непродолжительный, но оставшийся в его памяти на всю жизнь любовный роман, приведший к тому, что он окончательно отделяется от своего мастера, попадая после этого на фронт в составе отдельного подразделения инженерных войск, занимающегося тактической маскировкой. После окончания Второй мировой войны лишившийся глаза Карабекян начинает свою успешную карьеру художника-абстрактного экспрессионизма, с которым его друзья расплачиваются своими картинами, занимая у Карабекяна денег - именно эти картины, ставшие спустя десятилетия бесценными и желанными для коллекционеров, обеспечили Карабекяну безбедную старость.

  Обширное поместье Карабекяна включало в себя сарай, содержание которого для сожителей Карабекяна оставалось загадкой и представляло из себя большой интерес для новоприбывшей Цирцеи Берман, узнавшей о его существовании. Что же скрывается в этом сарае? Может Карабекян хранит там трупы своих убиенных жён или что-то в этом роде? Но нет - сам Карабекян уже в первой половине успокаивает читателя, говоря ему о том, что он не убийца, и секрет в общем-то безобиден, но раскрывать его он пока не хочет.

  Я предупреждаю вас о том, что дальше будет спойлер, прочтя который вы лишите себя удовольствия собственного открытия и переживания красоты того, что же скрывает в этом сарае Рабо Карабекян, но что главнее - что скрывает в тёмном сарае за семью печатями сам Курт Воннегут, но именно ради раскрытия красоты образа этой тайны, которая является одним из ключей к прочтению всего его творчества, я пишу эту рецензию. Дело в том, что часто мы можем услышать такие вопросы: зачем писать художественные сочинения так, чтобы у читателя возникали мысли о том, что автор умышленно усложняет то, о чём можно было бы (по мнению вопрошающего) сказать кратко и просто, без использования различных сложностей, например, школ литературного модернизма и постмодернизма? Ведь разве нужно как-то изгаляться, когда тебе действительно есть что сказать ценного читателю - для чего весь остальной сопутствующий, усложняющий чтение цирк? И именно в "Синей бороде" Воннегут сначала кратко отвечает на этот вопрос, а затем шире раскрывает его через призму тайны, спрятанной в сарае, которая вызывает в памяти его самое почитаемое произведение - «Бойню номер пять» , известное тем, что в нём нашла отражение личная трагическая история Воннегута его участия и пленения во время Второй мировой войны. Я думаю, что не ошибусь, если напишу о том, что «Бойня номер пять» накладывает отпечаток на всё творчество Воннегута, прочтя которую мы уже не сможем воспринимать его творчество не иначе, как через историю трагедий Второй мировой войны - или, как писал Воннегут, "Крестового похода детей", снова вернувшись к этой фразе уже в следующем «Фокусе - покусе» , но уже рассказывая историю трагедии войны во Вьетнаме. Красной нитью через всё творчество Воннегута проходит сюжет переживания и существования личности в послевоенный период (точнее в постмодернистское время, если рассматривать этот период в контексте художественного литературного искусства) и именно в "Синей бороде" он показывает, как можно работать с исторической памятью, превращая нешуточно негативные моменты истории в уже не такие страшные - как минимум, и в позитивный опыт - как максимум.

  Не раз и не два Карабекяну говорили о том, что он занимается "абстракционистской мазнёй" потому, что он на самом деле не умеет рисовать, и если в образе Поллока это представляется действительным фактом и трагедией чувства неудовлетворённости собственным творчеством, то Карабекяну же есть что ответить на эти нападки.

  Один итальянский скульптор, тогда якобы очень знаменитый, но о котором сейчас почти никто не помнит, оценил наши усилия вот как: «Забавные эти американцы. Прыгают в воду, не научившись плавать». Он имел в виду, что мы не умеем рисовать. Моя жена Дороти тут же ухватилась за это. Ей хотелось сделать мне так же больно, как я делал больно ей. Она сказала: «Так вот в чем дело! Все эти ваши картины выглядят так потому, что ничего реалистического вы изобразить просто не можете, как бы ни старались». В ответ я не сказал ей ни одного слова. Я ухватил зеленый карандаш, которым она записывала на листок бумаги все, что необходимо было починить внутри нашего дома и снаружи от него, и нарисовал на кухонной стене портреты наших сыновей, которые спали в этот момент перед камином в гостиной. Только головы, в натуральную величину. Мне даже не понадобилось заходить в гостиную, чтобы на них посмотреть....Удивлению Дороти не было предела. Она воскликнула: «Вот чем тебе нужно заниматься каждый день!». Вот что я ответил ей, хотя никогда раньше не употреблял матерных слов в ее присутствии, как бы мы ни ругались между собой: «Это, б...ь, слишком просто».

  Ради этих строк стоило прочесть "Синюю бороду" - 'It's just too f...g easy.'" - ведь как красиво звучит эта фраза! Для Рабо Карабекяна (постмодернистов) то искусство, что могло бы получить одобрение общества (которое этим обществом считается настоящим, сложным, действительно нужным) является слишком простым, а ведь он действительно может, умеет, но не хочет писать так, как от него требует зритель - живым доказательством тому и является тайна, сокрытая в тёмном сарае.

  Самым ярким воспоминанием Карабекяна о событиях Второй мировой войны стал день её окончания, который в его памяти остался в виде простор весенней долины, чьё пространство занимает огромное число людей, дожидающихся прихода союзных войск:

  «Однажды в мае, уже под вечер, нас вывели строем из лагеря на природу и погнали куда-то. Около трех часов ночи колонну остановили, и нам было приказано устраиваться на ночлег прямо под открытым небом. Проснувшись на рассвете, мы обнаружили, что наши охранники исчезли, и мы находимся на краю ложбины, вблизи руин старинной сторожевой башни. В долине под нами, среди пасторальных лугов и полей, расположились тысячи и тысячи таких же, как мы, людей, которых тоже привели сюда и бросили их охранники. И не только военнопленных – там были и узники концлагерей, и угнанные в рабство трудящиеся с фабрик, и выпущенные из тюрем уголовники, и бывшие обитатели клиник для умалишенных. Решено было отогнать нас всех как можно дальше от городов, чтобы мы там все не разнесли.

  С нами были и просто беженцы, которые все отходили и отходили, кто от наступления русского фронта, кто от американского и английского. Эти два фронта наконец встретились к северу и к югу от нас.

  И еще с нами были сотни военных в немецких мундирах, при вполне исправном оружии, но тихие и покорные. Они ожидали прихода кого-нибудь, кому можно было бы сдаться».

  – Царство Умиротворения, – сказала Мэрили.

  Под конец Карабекян раскрывает тайну: оказалось, что он скрывал огромную, выполненную в филигранно-реалистической манере панораму весенней долины, на которой находятся 5219 (!) человек - на картине изображено то самое утро, которое он увидел, проснувшись в первый день после окончания Второй мировой войны. В сарае Карабекян хранит свидетельство своего художественного величия и мастерства.

  Взяв за основу старую сказку о "Синей бороде", Курт Воннегут переворачивает её с ног на голову, превращая её в позитивную историю, наполненную эмоциональной возвышенностью, воодушевлением - вот почему эта история произвела на меня большое впечатление, схожее с тем, что вызвал в кинотеатре просмотр фильма Тарантино "Однажды в Голливуде", который также берёт за основу страшную историю, повлиявшую уже не на одно поколение американцев, разделываясь с ней и с тем страхом, что ей сопутствует, оставляя зрителя после просмотра с чувством позитивного подъёма и даже счастья. В этом и есть одна из самых красивых черт черта постмодернизма - удивительный и часто парадоксальный, неожиданный способ деконструкции отдельного культурно-исторического события-феномена с помощью искусства для преодоления и, как следствие, уничтожения страхов, ему сопутствующих.

фото Джексона Поллока

Далеко не все любят читать книги о художнике, тем более вымышленном, - за людьми творческими укрепилась слава (вполне заслуженно) "не от мира сего", а читать о метаниях гения тяжело, да и часто малопонятно.

Книга К.Воннегута рассказывает о несуществовавшем художнике армянского происхождения, жившего в несуществовавшем городе в Штатах. Работа Карабекяну повезло: он вовремя понял, что уметь рисовать ещё не означает быть художником и занялся коллекционированием искусства, на чем и заработал хорошее состояние. Он прошел через Великую Депрессию, рано потерял обоих родителей, воевал, пусть и в "маскировочном" отряде. Конечно, эти тяжёлые события вкупе с совершенной неподдельный первой жены подорвали веру Рабо в себя, частично в искусство. Книга не только о художнике, но и о том, как можно за пару месяцев восстановить то, что разрушалось годами. Цирцее Берман удалось стать своей в мире вымышленного, да и не только, искусства.

Вы верите в то, что у жизни есть чувство юмора? По-моему, Воннегут верил в это и, что самое главное, понимал его. В "Синей Бороде" очень ясно это видно. У меня создалось впечатление, что трагикомичную историю Рабо Карабекяна написала Жизнь, а детали добавил Курт, и этот тандем получился таким удачным,что их стоит поздравить. Мне кажется, Воннегут обвинял войну во многом, в этой книге он добавляет еще одно обвинение - появление абстрактного экспрессионизма. Наверное это самое безобидное последствие, если не брать в расчет что искусство не спасло художников и Война все равно забрала свое.

Загадочная новелла от одного из моих самых любимых авторов. Изложена в виде псевдо-автобиографии о некоем Рабо Карабекяне сыне армянских эмигрантов из Турции спасшихся после всем известного геноцида. Сын стал художником и прожил длинную жизнь и теперь под конец в его большом доме поселилась некая Цирцея Берман, которая вдохновила (если можно так сказать) старика написать биографию и стремится узнать, что же хранит этот отшельник в своем картофельном амбаре рядом с домом. Об этом долго не будем знать и мы. Книжка по заверениям автора является тем чем она является. Но читая внимательно я все же пришел к выводу что это далеко не так. Здесь горы мифологии, религии и скрытых смыслов. Сложно трактовать все окончательно. К книге можно подойти со стороны искусства как такового и наличия или присутствия смысла в нем как и в жизни главного героя. Ведь если присмотреться, Рабо почти и не делал картин со смыслом на протяжении всей жизни. Он либо хладнокровно и четко копировал (как его учитель) не имея изъянов и харизмы в своих произведениях (как ему сказал один из художников к которому он пытался устроится учеником), именно того что могло дать зрителю понять что за картиной скрыта натура художника. Либо же просто мазал холсты синей краской, которая через какое то время и вовсе сыпалась оставляя лишь белый и пустой холст. И если вы дочитаете до конца вы увидите как он исправит это. Вторая сторона с которой можно подойти к книге это отношения Рабо с женщинами. Здесь и вплетается мифология. Кто знаком с мифом о Кирке (или Цирцее) то сразу поймет что почти все женщины в жизни Рабо являются тем или иным воплощением этого персонажа. Мне сложно сказать является ли Цирцея Берман некой музой для Рабо. Ведь то что он хранил в амбаре (то что в конце книги представляется нам и является неким разрешением конфликта Рабо) он сделал еще до ее прихода, ее заслугой является лишь то что он решил показать ей это и соответственно нам. Да она поменяла все в доме и вдохновила (или заставила) его на написание биографии... Не знаю. Мне тут сложно давать оценку. И наконец третья сторона весьма сомнительная на мой взгляд это жизнь героя с синдромом Уцелевшего. Ведь герой выживший во вторую мировую и переживший многих своих друзей остается один, возможно с чувством вины. Он является одним из уцелевших не только в своей искусственной семье (друзья по роте или батальону где он служил, по его словам почти все умерли) но и в своей настоящей семье. Ведь несмотря на то что родители его выжили во времена холокоста и даже умудрились приехать в Америку, здесь они так и не смогли адаптироваться и изменится, в отличие от него. Можно сказать что Рабо на протяжении всей жизни был лишен семьи и не мог создать свою (никудышный отец из него по его же собственным словам). И под конец жизни он создает нечто потрясающее, нечто что возможно придает его жизни смысл, и возможно в какой то степени дает возможность воссоединится с семьей как в прямом так и переносном смысле. Как и в других своих книгах в этой писатель затрагивает близкие ему темы. Это тема войны, человечности, души, смыслов жизни. Делает это просто и играючи. Несмотря на то что книга по содержанию далеко не веселая, написана же она в сугубо Воннегутской манере тоесть с юмором. Настоятельно рекомендуется всем.