Читать книгу: «Василиса Немудрая и умный Иван», страница 3

О, а не подумать ли мне о чем-то умном? Глядишь, и Зуськина суть утихомирится. А то же потом, когда дома окажусь (я очень на это надеюсь), со стыда сгорю. А если еще и эту звезду в универе встречу, то вообще не знаю, что буду делать. Плохо, конечно, что на данный момент моя судьба находится в его руках. А кое-кто об этом даже не подозревает, да, Ваня?

Само собой, я ему об этом не сказала. От меня в этом мире зависит только мое психологическое состояние. Очень важно не превратиться в рептилию без комплексов, которая без зазрения совести может разглядывать богатырей, гонять шибко зазнавшихся малосольных… Тьфу ты, малахольных девиц. М-да… Что-то совсем я разошлась в своих фантазиях.

Нехотя отвела оценивающий взгляд от широкой спины Ивана и принялась разглядывать кусты странной малины, которая росла справа от нас. Уж очень она была яркая, розовая. Ну, да это совсем не важно, когда ты адски хочешь есть. Главное, чтобы ягодка была спелой и без червяков. Тем более, что я и останавливаться особо не буду. Так, если только поторможу немного… Чего уж там, Ваня даже не заметит, что я тут где-то что-то съела по дороге. Пускай потом сам с голодом мается. Я же не буду от него зависеть. Главное, не забыть подыграть.

Малина на деле оказалась ничуть не хуже, чем та, к которой я привыкла. И ее было очень много. То, что надо для бедной попавшей по самые уши меня. Но ничего… Кто сказал, что попаданкам всегда нужен провожатый в новом мире? Вот, возьму и адаптируюсь здесь. А потом узнаю секрет Грозного. Как он перемещается между мирами? Каким образом мне удалось попасть сюда без собственного тела? Черт, кажется, последнее я произнесла вслух…

– А ничего не будет, – неожиданно откликнулись прямо у меня под ногами.

– Ы-ы-ы? – вопросительно провыла я, опуская взгляд вниз. – Почему-у?

А дальше я взвизгнула, потому что увидела большой такой мухомор с глазками-бусинками, который почему-то умел говорить и даже ходить. Он в этот самый момент как раз расхаживал рядом и задумчиво потирал то место, где у него по идее должен был быть подбородок.

Воровато заозиралась по сторонам в поисках Грозного, но никого не обнаружила. Более того, тропинка, на которой я продолжала топтаться, оказалась совсем иной. На той, где остался Ваня, было море колокольчиков и ромашек. Здесь же рос только хвощ. Ну, и комарья было в достатке.

– Ничего – это значит смерть, – тем временем, припечатал гриб. – Душа отделяется от тела и улетает в мир иной. Наша земная оболочка превращается в тлен. У нас больше ничего нет. Мира для нас нет. Конец, короче говоря.

Так, Васька, не паникуй. Ты же в сказочном мире, так? Булочек ты уже видела. С Горынычем пообщалась. Сама стала его племяшкой. Чего ты так распереживалась из-за какого-то гриба? Вон, они и в моем мире умеют подобные фокусы вытворять. Правда, только когда съешь чего-то не того.

– А можно поговорить о чем-нибудь более веселом и жизнеутверждающем? – осторожно уточнила я. – Например, о том, где мы. Кто вы? И что оба тут делаем?

Я так разнервничалась, что машинально цапнула еще с десяток ягодок малины. Потом еще и еще… Ну, чего же этот изверг тянет с ответом? Мне спешить к порту надо. Пускай, наши с Иванушкой пути разошлись… Но ненадолго. Потому что я не имею права его потерять.

– Я – твоя больная фантазия, – наконец, загадочно произнес мой собеседник. – Но если тебе так будет некомфортно, то можешь звать меня Мухомор-Помидор. Я – разума твоего вор. Ну, и, разумеется, приговор.

– Прямо, как рэп зачитал, – ошарашенно проговорила я. Но тут же спохватилась и сурово уточнила: – Так что мы с тобой тут забыли?

Согласна, вопрос глупый. Но это всяко лучше, чем пребывать в неизвестности. Тем более, что отвечают мне охотно и емко. Не то, что некоторые.

– Заяц-Побрякушник пробегает тут каждый день, в три часа после полудня, – и тут не разочаровал меня Мухомор. – Подождем немного. Иначе не сможем найти новое место стоянки наших собратьев.

Наших? Интересно, а кто, кроме нас троих тут разгуливает? Да и я явно не вписываюсь в их компанию. Потому что только что узнала об этих волшебных жителях леса. Я вообще в Отражающем первый день, так что еще пока не сориентировалась, что тут у них и как устроено. Взять хотя бы того же самого Мухоморчика: верхушка вполне привычная моему глазу. А вот низ ножки раздвоился пополам, образуя что-то на подобии ножек. Без стоп, коленей и прочей анатомии, которая была бы хотя бы отдаленно похожа на то, что имеется у животных. Кстати, ручки были образованы у этого существа точно так же.

И тут вдалеке показался заяц. Тот самый, о котором мне только что рассказывал мой новый знакомый. Поняла я это по характерному звяканью при каждом прыжке волшебного существа. Кстати, я удивилась, что Побрякушник оказался вполне себе обычного, бурого цвета, а не, скажем, розового. Потому что мое воображение уже успело нарисовать эдакого гламурного зайца, обвешанного браслетами, сережками и бусами. Собственно, все это у животного действительно имелось.

– Какой миленький, – выдала я, наблюдая, как зайчик приближается к нам в припрыжку.

Сначала одна нога, потом – другая. Прыг-скок, прыг-скок…

– Все мы порой бываем миленькими, – философски заметил Мухомор-Помидор. – Когда все всех устраивает. Но как только соберешься посидеть вечерком у костра с друзьями, народ сразу меняет свое мнение.

– Да-а, – печально откликнулась. – И вот ты уже косяк года.

В такой приятной компании мне было плевать на то, что в Отражающем мире может не использоваться слэнг Хрустального. Мне вообще резко стало все равно. Я поела, встретила более-менее адекватное волшебное существо, и при этом со мной ничего не случилось. Красота…

– Где косяк? – неожиданно ворвался в ход моих размышлений Побрякушник. – У кого косяк? А косяк большой?!

– Это мы у тебя хотели спросить, – скептически хмыкнул Мухоморчик. – Куда направляешься сегодня?

– На шашлыки, – развел лапами в браслетах заяц. – На земляничной поляне сегодня сходка номер три тысячи сто двадцать пять.

У меня аж зазвенело в ушах, когда он произнес последнюю цифру. Кажется, моему мозгу хватит сегодня работать. А то уже нехорошо от простой арифметики. Не порядок… Так что все, разрешаю себе немного отдохнуть и полакомиться всем, что у них там будет. Меня ведь уже «записали» в ряды гостей, верно?

– Вот и прекрасно, – потер своими своеобразными ручками Мухомор-Помидор. Ну как потер… Попытался. На деле же у него получилось лишь погладить воздух. Потому как ручки друг до друга не доставали. – Змейка-длинная шейка, идешь с нами?

Как он меня назвал?.. Хм, и почему? Я что, ненароком забыла ему представиться? Позор мне!

– Да-да, конечно иду, – активно закивав головой, проговорила. – Кстати, меня Зусей зовут.

– Красивенько, – произнес заяц-Побрякушник и, развернувшись, поскакал дальше. – Догоняй, Зуся-Муся!

Ч-чего? Это что такое сейчас было? Я ведь сказала ему, как меня зовут – зачем снова коверкать мое имя? Пускай, принадлежит оно не мне. Точнее, частично мне. Потому что нахожусь я как раз в теле, которому принадлежит имя. Или не совсем так? Ведь, по сути, все это пока временно в моем распоряжении – значит, мое. Или таки не мое? Короче, я запуталась.

– Эй, не так быстро, – сообразив, что и Мухоморчик уже устремился вперед, возмутилась я. – Я ведь тут в первый раз.

Ну, и, само собой, заторопилась следом.

– Все когда-то бывает в первый раз, – снова философски заметил обладатель красной шляпки. – Кстати, ты когда-нибудь пробовала синие, соленые огурцы с ложными лисичками?

– Нет, конечно, – брезгливо фыркнула. – Я ведь не хочу отравиться…

Воображение уже подкинуло мне склизкие, заплесневелые огурцы и бледно-рыжие грибы с порами под шляпкой вместо пластинок. Хотя… Если немного мысленно поколдовать над своим воображением, опираясь на то, что я не в своем родном мире, а в сказочном, то можно допустить… все, что угодно. И синие огурцы, и ярко-розовую малину, и говорящего мухомора.

– Значит, не пробовала, – противно захихикал заяц-Побрякушник. – Ну, ничего, мы это исправим.

Если честно, он начинал меня порядком раздражать. И я уже подумывала над тем, чтобы сварганить шашлык именно из него. Только вот сомневаюсь, что я наемся. Мяска небось на кости будет маловато. Да и лень как-то вытаскивать потом из клыков всякие колечки-бусинки. Мало ли на них налипла всякая зараза, а я это все в рот возьму? Кстати, у зайчика у самого и глисты могут водиться. Так что лучше грибы с огурцами.

– А кто там еще будет, кроме нас? – решила сменить тему разговора. Не хотелось прослыть в их глазах неопытной, глупой змейкой. Хотя, сомневаюсь, что до своей спячки Зуся ввязывалась в подобные авантюры.

– Еж Матвей, возможно, лешие… – тем временем принялся перечислять Мухомор. – Кикимора Тамара, близняшки Поганочки, медведь Василий.

– Так он с прошлого раза же не ходячий был, – вставил свои пять копеек Побрякушник.

– Таки Тамара его подняла своей чудо-настойкой, – отмахнулся грибок. – Я видел его спустя три часа и пятнадцать минут после три тысячи сто двадцать четвертой сходки. Бегал, прыгал, медведиц своих гонял по берегу речки-Ватрушки только так.

– Речки-Ватрушки? – нечаянно вырвалось у меня.

– Ты не слышала про это место? – удивился Мухомор-Помидор.

– Ты не была в Мираже? – вслед за ним произнес заяц.

– Нет, – растерянно протянула.

Откуда-то потянуло чем-то пряным и сладким. С шумом втянула носом воздух и чихнула.

– Будь здорова, – откликнулся Мухоморчик. – Для этого съешь корень полыни серебристой. Вон, за елочкой без иголочек растет. Видишь?

– Угу, – недовольно кивнула я.

И как он понял, что у меня ослаб иммунитет? Я ведь сама это только что почувствовала. И то, как по мне, легкая слабость в конечностях – это не повод для беспокойства.

– А что касается реки, то она обычная, – как ни в чем не бывало, продолжил гриб. – Вода, песок, камни – без вкуса, запаха и магических свойств. Водорослей нет. А вот по берегам растет очень много ватрушковых кустов. Крендельковых в половину меньше. Впрочем, они не такие вкусные, как на заливе, у самой окраины нашего леса.

– Дайте угадаю, он так и называется: Крендель-залив? – хихикнула я. И нечаянно хрюкнула.

Заяц-Побрякушник рассмеялся в голос. Я же деловито подошла к первому попавшемуся кустику полыни серебристой и выдрала его с корнем. Мне было абсолютно все равно, что там этот властитель цацек обо мне думает. Меня больше заинтересовал корешок, который по виду больше напоминал исхудавший клубенек картофеля. Сами же листья растения были словно покрыты каким-то серебристым напылением. Также полынь имела одно соцветие синего цвета.

– Самый сок, – одобрил ушастый, закончив потешаться над моей неудачливой персоной. – Должно сразу подействовать.

Я решительно кивнула и откусила от растения верхушку. Выплюнула ее и принялась отряхивать то, что должно было послужить мне в качестве лекарства. Попутно морщилась, потому что листочки у полыни оказались преотвратными. Чем-то по вкусу напомнили мне корень солодки, который мама однажды заварила в качестве питья при сильном гриппе. Ох и воротило меня тогда…

– Крендель-залив славится своими тихими омутами, – продолжил рассказ Мухомор-Помидор. – Еще никто оттуда не возвращался живым.

– Да и плевать, – как-то немного обиженно протянул Побрякушник. – За эти крендельки можно душу черт…

– Тише ты! – возмущенно перебил его Мухомор. – Не накликай новую беду на наш остров Буян!

– Ой, да ла-а-адно, – отмахнулся косой. – Богатыри придут и победят этих немытых рогатых.

– Как знать… – покачал своей красной шляпкой гриб. – В последний раз этих иродов еле одолели.

– Ага, гадалка и везде бегающий за ней богатырь, – хохотнул заяц.

Мне все больше нравилась моя новая компания. Подумать только, за последние десять минут я узнала столько, что могла бы спокойно выжить в Отражающем. Ну, ладно, максимум пару дней.

– Таки они были не одни, – запротестовал Мухоморчик. – Им и остальные богатыри помогали, и наши лешие, и царь, и Кощей с Ягой.

Какая интересная история. Я бы почитала ее – была бы только где-нибудь издана. Или послушала бы, если бы попался хороший рассказчик.

– Что-то я не припомню, когда это было, – начала издалека я. – Недавно, что ли, было дело?

– Угу, – утвердительно хмыкнул Побрякушник.

– Печа-а-аль… – разочарованно протянула. – А я как раз в спячке была. Как же мне теперь узнать последние новости?

Косой посмотрел на своего товарища. Красноречиво так, заговорщицки. А мне только этого и надо было. Кажется, скоро мне кое-кто расскажет о том, что творилось в Отражающем мире, пока Зуся была в спячке.

Иван

– Эх, везет же кое-кому, – проговорил Ваня, шагая по самому что ни на есть обычному лесу и отмахиваясь от комаров. – Чешуя от всех гадов спасает.

В ответ – тишина. Только птички поют, да листва шелестит на деревьях. Сейчас бы гамак подвесить на две березы и подремать в теньке. И хорошо бы булочку с изюмом съесть. А запить ее холодным, сладким чаем…

– Когда ты такая тихая, то я начинаю подозревать неладное, – хмыкнул Иван, лениво оборачиваясь назад. – Зуся?!

Тут он остановился, как вкопанный. Во все глаза уставился туда, где по его расчетам должна была находиться племянница Горыныча. Там, впрочем, никого не было.

– Какого лешего?! – выдохнул молодой богатырь, мотая головой по сторонам. – Зуська, ты где? Зуся-а!

«Куда запропастилась эта махина?» – подумал про себя Грозный. – «Была же тут только что… На меня пялилась – думала, что я ничего не вижу. Странная она вообще-то стала. Прямо, как одна девчонка из моего универа. Та тоже пялилась, пялилась… А потом взяла и поцеловала».

Тут он отвесил себе мысленный подзатыльник за неподобающие мысли. Все же, сейчас на кону стояло здоровье (а быть может, и жизнь) Зусирии. Мало ли что с ней могло приключиться, с ее-то везучестью. Да взять хотя бы галлюциногенный подвид малины. Розовая, яркая, манящая – змейка вполне могла полакомиться ею и перенестись в лес Миража.

– Зуся! – заорал во все горло Ваня. – Отзовись, зараза ты бессердечная!

Мысль о «вкусной малинке» и о том, что его спутница с момента своего пробуждения еще ничего не ела, никак не хотела выходить из головы.

«Только этого мне не хватало…» – подумал Иван, устало потирая руками лицо.

Как попасть в лес Миража, Ваня понятия не имел. Кроме как поесть малины, разумеется. Ведь помимо переноса непонятно куда, надо еще остаться в здравом уме. А этого малинка-чудинка гарантировать никак не могла. Достаточно отведать всего чуть-чуть, и воображение уже разыгрывается не на шутку. Страшно представить себе, в каком состоянии юная змейка теперь разгуливает по Миражу.

«Ну а если она все же не там, а попала еще куда?» – в надежде на более благоприятный исход, подумал Грозный. – «Куда она могла запропаститься?»

Но как ни ломал он голову, никак не мог объяснить причину странного и столь скорого исчезновения племянницы Змея Горыныча.

И тут на ветке молодого тополя раздался до боли знакомый стрекот. Иван тут же вскинул голову и устремил свой взор наверх. Чутье не обмануло его: на огонек пожаловала старая знакомая, сорока-Белобока. Она никогда не появлялась, когда все хорошо. Ее призвание (как и других представительниц пернатого, любящих все блестящее племени) состояло в том, чтобы помогать нуждающимся. Однако, Белобока никогда не делала ничего просто так. Грозный знал это, так как ранее не раз попадал в сложные ситуации.

– Ну, здравствуй, подруга дней моих суровых, – иронично усмехнулся молодой богатырь. – И как так скоро здесь оказалась?

Впрочем, ответа на вопрос и не требовалось.

– Любая помощь, совет, защита советника Гвидона, – принялась как обычно перечислять чрезмерно предприимчивая сорока. – Займу, найму, позову, утешу – любой каприз за ваши цацки.

– Угу, – машинально кивнул Ваня. – Могла бы и попроще поприветствовать бедного путника… – Он взъерошил и без того растрепавшиеся волосы и, как ни в чем не бывало, продолжил: – Собственно, мне нужно перенестись в лес Миража. Сама решай, что это такое: помощь или совет. Кстати, а ответы на вопросы еще не сделались платными? А то мне, может, достаточно будет узнать, что моя Зуська никуда не пропадала – тогда остальные платные услуги и не потребуются.

Он откровенно издевался. Потому что никак не мог себе представить, чем может подсобить сорока, когда ему позарез понадобилось попасть туда, куда в нормальном состоянии попасть невозможно.

– Кикиморы сказали, племянница Змея Горыныча разгуливает по лесу Миража, – скептически хмыкнула Белобока. – Тут болотце у них неподалеку. Одним глазком и увидели вашу подругу в кустах малины.

– Не-е-ет… – застонал Иван. Конечно, надеяться на хорошие новости не приходилось. Однако, услышать это из уст птицы оказалось особенно неприятно. – И как ее оттуда теперь вытащить?!

– Есть бесплатный и быстрый способ, – развела крылья в стороны и задергала хвостом его собеседница. – А есть более долгий и менее безопасный. Точнее, вообще не безопасный способ.

– Ну? – пробормотал Ваня, уже в красках представляя себе жертвенный ритуал. Ну, или свадебный. И собственные похороны заодно. – Какой?

– Я могу договориться с кикиморами о ритуале временной привязки душ, – принялась разъяснять сорока, словно нерадивому ребенку. – Чтобы было не так паршиво, можем погрузить вас в богатырский сон. Проснетесь, когда ваша Зусенька перенесется обратно.

– А в чем подвох? – поморщился Иван, уже подозревая, что эта странная затея имеет второе дно. – Откуда ты знаешь такие подробности? Кто поведал? Кому помимо тебя я буду должен за проведение ритуала? И, кстати, если я буду спать тут, то как Зусирия поймет, что надо возвращаться? Кто ее пнет и погонит ко мне?

Грозный, прищурившись, пытливо взирал на Белобоку. И вроде бы она никогда не лгала… А все же на сей раз чувство самосохранения настаивало на том, чтобы послать единственного информатора и помощника куда подальше. Да хоть в тот же самый лес Миража. Так сказать, на перевоспитание.

«Знает, потому что я ей сказала», – пронесся в голове у Вани чуть скрипучий, девичий голосок. – «Не придирайся ты к ней. Ее дело передать мое предложение. А в остальном уже нам с тобой решать, что делать с твоей громадной, чешуйчатой проблемой. Хм, неужели она так для тебя важна?»

Слушая проникновенные речи кикиморы, Грозный совершенно не заметил, как улетела сорока-Белобока. Чего уж там, он встал, как вкопанный, во все глаза уставившись прямо перед собой. Никак не мог взять в толк, как это так лихо его успели обвести вокруг пальца. Мысленная связь – это не шутки.

«Ой-ой-ой, вы только посмотрите на него», – решила обидеться на его мысленные же сомнения кикимора. – «Какая неженка…»

– Я не неженка, – вслух все-таки решился ответить Иван. – И я не собираюсь быть с тобой откровенным.

«Твоя мать из Хрустального, а отец – из Отражающего», – как бы издеваясь, промолвила в его голове нечисть. – «Тебе нужно как можно скорее попасть в порт. Но вот незадача, из-за племянницы своего трехголового друга, ты сильно опаздываешь».

«Ну и что…» – подумал про себя Иван. – «Тебе-то какое дело?»

«Мне – вообще никакого», – тоненько, визгливо рассмеялась кикимора. – «Только в этом как раз вся суть. Ты можешь махнуть на Зусирию рукой и отправить весточку ее дядюшке. Мол, сам разбирайся с этим ходячим несчастьем. Пойти дальше, не влезать во всякие неприятности типа леса Миража. Тем более, что рано или поздно действие малинки развеется, и она сама собой вернется назад».

«Действие малинки не развеется, пока она не перестанет жрать всякую гадость», – раздраженно подумал про себя Грозный. – «Но это маловероятно с учетом того, куда она попала. Еще, небось, уже кого-то такого же спятившего повстречала».

Молодой богатырь начинал закипать. Уж больно малодушная попалась кикимора. Хотя чего это он, кикиморы другими не бывают. Они так и норовят одурманить, заманить в собственные сети и погубить. О каком ритуале привязки тогда идет речь?

«О том самом», – довольно хихикнула кикимора в голове у Ивана. – «Ну так что, добрый молодец, идешь ко мне на пенек или как?»

– Иду, – не отдавая себе в том отчета, откликнулся Ваня.

«Вот и ладненько».

Девица с сероватой кожей и длинными, распущенными черными волосами сидела на большом валуне и гипнотизировала кусты молоденькой рябины. Там же росла знатная крапива, которая могла помешать Ивану добраться до болота.

Светло-зеленые очи сверкнули, и в следующий момент крапива превратилась в пепел. Кикимора поднялась с камня и оправила свое серое, мешковатое платье. Сама не знала, зачем это сделала. Вроде бы на ужин она никогда не наряжалась, не расчесывала волосы… А тут что-то девичье, человеческое промелькнуло. Не порядок…

Ариша чувствовала приближение человека. Мужчины. Который был ей по вкусу в прямом и в переносном смысле. И это не давало покоя нечисти.

Василиса

Под захватывающий рассказ об Акулине Мухоморкиной мы и дошли до земляничной поляны. Сказать, что повсюду оказалось полно земляники – не сказать ничего. Эту вкусную, ароматную ягодку мог не увидеть разве что слепой. И то, навряд ли. Потому как остальные чувства по идее должны были у бедолаги присутствовать. Да взять хотя бы тихое шуршание листвы и даже, кажется, шепот, которым ягодки приветствовали своих гостей.

Земляника в размерах достигала размеров сливы. Соответственно, и листья со стеблем у нее были больше и толще. И, да, она чуяла, когда ей угрожала опасность в виде чьей-то ноги. И убиралась с пути, чтобы не раздавили. Вот так прямо вытаскивала свои корешки и сама собой пересаживалась на новое место.

К слову сказать, в центре поляны земляники не наблюдалось. Вместо нее там расположилась разношерстная компания. Что примечательно, в ней не наблюдалось ни одного человека. Как и обещал Мухоморчик, вокруг костра расположились ежик, кикимора, две поганки, медведь и всего лишь один леший. Последний пришел одновременно с нами, но с противоположной стороны поляны.

И тут у меня в груди что-то кольнуло. Уже было решила задуматься о собственном здоровье, как мой живот протяжно заурчал. Ну и, естественно, заяц-Побрякушник услышал это и громко заржал.

– Да у вас, милочка хронический недожор, – проговорил Мухомор. – К счастью, этот недуг хорошо лечится.

– Угу, гречневой кашкой с пятью котлетками, – выдала я, наплевав на то, что звери моего вида скорее всего питаются здесь сырым мясом. – Литр кефира… Борщечок… Пирожки с капустой…

– Счас все будет, – авторитетно заявил Побрякушник. Впрочем, он тут же переключился на собравшийся народ: – Здорова-а всем! А мы тут новобранца к вам привели.

– Новобраночку, – немного обиженно поправила я. – Я ведь – девочка.

– Да-да, конечно, – неожиданно первым откликнулся леший.

Как я поняла, что это именно он? Маленький, с белой бородой и в колпаке. Из одежды имелись потрепанная временем, грязно-белого цвета рубаха, и широкие штаны. Так что только это чудо в листочках (дубовых, торчащих из волос и бороды) больше всего походило на лешего.

– Это Толя, – тихонечко бросил в мою сторону Мухомор-Помидор. – Странно, что один.

Продолжить наше странное знакомство нам было не суждено. Потому что на всю округу раздался тоненький, певучий голосок:

– Пылал костер, мы все вернулись

На земляничные поля-а…

И новобраночка, змеюська

Прибилась к зайцу до утра-а…

– Он уже сильно пьян, – наигранно сокрушенно вынес вердикт заяц-Побрякушник. – Но ничего, счас и мы его догоним.

– Но я же не пью, – нахмурилась, уже представляя, как меня развезло и размазало по полянке.

– Ну и что, – развел лапами ушастый. – Есть-то хочешь, верно?

– О, да, – тяжело вздохнула.

– Вот и чудненько, – кивнул мой собеседник. – Чего тогда медлим?

Тут мне уже нечего было возразить. Да и не хотелось как-то. Тем более, что зрелище развернулось довольно занятное. Даже больше скажу: невероятное. Ведь стихоплетом и запевалой оказался еж.

– Похабник, – тем временем сказала одна из поганок. – Тебе лишь бы о любви думать.

– А что такого? – удивился ежик, которого мне заочно представили, как Матвея. – Ничего запрещенного в моих стихах нет. Пока нет. Хотя, дорогая, ты мне подкинула одну идейку…

Обе поганки на вид казались бледными. Только у одной шляпка больше отдавала в синеву, а у другой – в зеленцу. И вот зелененькая как раз выражала свое недовольство. Ее сестра же мечтательно смотрела на Матвея в ожидании новой песни.

– Василий, у тебя балалайка собой? – деловито осведомился еж и повернулся к ссутулившемуся и сидящему чуть поодаль на пеньке медведю. Ну, прямо картина маслом «Россия глазами иностранцев».

– Угу, – промычал тот. – Какой мотивчик играть будем?

– Только не это-о! – схватилась за свою шляпку поганка. – Я не выдержу этого ужаса…

– Выпей конопляного маслица, и все пройдет, – широко улыбнулся ей заяц-Побрякушник. – Кажется, у меня было немного с собой.

– Да ну вас всех, – решила обидеться поганка. – Разве я многого прошу?

– От меня – очень многого, – наигранно сокрушенно покачала шляпкой ее сестра-близняшка. – Ну, чего тебе стоит выпить немного маслица? Я, вот, выпила, и мне замечательно.

– Фи-и… – протянула зелененькая. – Я сделаю это только ради Василия.

– А причем тут я? – нахмурился уже успевший передать инструмент ежу медведь.

– Красивый ты, – смущенно выдала поганка. – Мне бы медведицей стать хотя бы в мечтах. И ты бы от меня никуда не делся.

– Тьфу, – сплюнул Матвей. – Старина, как ты это терпишь?

– А мне кажется, это так трогательно, – наконец, заговорила молчавшая до этого кикимора. – Безответная любовь…

– Так в том-то и дело, – угрюмо заметила зеленая поганочка. – Бе-зот-вет-на-я…

Последнее слово она прямо просмаковала. Я же едва удержалась от желания захихикать. Нет, ну это же надо, гриб и медведь… В какой сказке, мне интересно такое могли написать?

– Я в том не виноват, – развел лапами Василий. – Ты это, пей скорее свое успокоительное и пой. Или танцуй. Или…

– А шо, хочешь увидеть, как я танцую? – неожиданно повеселела поганочка. – Зайка, повремени пока со своим маслицем.

– Нет-нет-нет, – замотал головой Побрякушник. – Немедленно пей. А то так и сходку нашу променяешь на какую-то там лубоф-ф.

– Легко говорить тем, кто знает, что такое любовь, – вклинилась снова кикимора. – Мне вот не дано любить. Как вижу красивого мужика, сразу думаю, как заманить его, соблазнить и съесть. Не умею иначе.

– Таки они из Миража могут вывалиться, – вздохнул леший. – Кстати, господа, не возражаете, если Леня попозже придет? Он там за Иванушкой Грозным наблюдает. Чтобы делов не наделал без нашей Зусеньки.

И тут меня осенило. Мне ведь назад надо! И в прямом, и в переносном смысле…

Я заметалась на месте, воровато оглядываясь по сторонам. Как же я могла забыть об Иване? Мы ведь с ним в порт шли… А теперь я тут, веду праздный образ жизни. А он – ищет… Или нет? Могло ведь и статься, что Ванька на меня плюнул и пошел дальше?

– Он заметил, что меня нет?

Как странно, слова дались мне весьма не просто. Язык упорно не желал слушаться. Как будто я прилично выпила. Да чего покрепче.

– О, точно! – хлопнул себя по лбу Толя. – Я ведь так и не рассказал вам самого главного!

– Фто там такое? – жалобно протянула я, таки коверкая некоторые буквы. – Ва-а-аня?

– Ваня, – кивнул леший. – Решил тебя вытащить отсюда и попал в руки к кикиморе.

– У-у-у… – протянул еж Матвей.

– Ы-ы-ы… – а это уже я. – И чего ему на месте не стоялось?

– Очень даже стоялось, – откликнулся леший и лениво потянулся. – Да только болото довольно близко было. Вот его и заприметили.

– Странно, что я ничего подобного не заприметила, – принялась рассуждать. – И сыростью там не пахло.

– Молоденькая ты еще, несмышленая, – прокомментировала мои слова кикимора, как ее там… Кажется, Тамара. – К нам не обязательно являться на болото. Достаточно просто пройти по окрестностям, и все. Тютютеньки.

– Тютютеньки… – эхом повторила за ней. – Печально.

– И что, его теперь съедят? – деловито поинтересовался Побрякушник.

От его слов у меня внутри все перевернулось. Если этого гада кто и съест, то это буду только я. Никому не отдам на растерзание, пока не вернусь домой и не попаду в свое тело.

– А что с ним еще делать? – фыркнула Тамара.

– Спаса-а-ать, – заныла я. – Его надо сюда как-то перенести.

– Как? – удивилась кикимора.

– Накормить чем-нибудь, – откликнулся Мухомор-Помидор. – Напоить, обкурить, малость свести с ума.

– А как я сюда попала? – запоздало поинтересовалась.

– Малину съела, – спокойно пояснил Толя. – Мы все в основном так попадаем.

Тут во мне проснулся не хилый энтузиазм. Показалось даже, что я действительно могу перемещаться в пространстве. Проходить через стены, летать, плавать по дну, как рыба. Эх, говорила мне мама в детстве не тащить в рот всякую гадость. А я в кое-то веки ослушалась и… нажралась. Однако, не могу сказать, что сильно сожалею об этом. Точнее, все совсем не так. Мне чертовски все нравится.

– Ну и чего мы тогда сидим? – игриво осведомилась я. – Анатолий, а Леонид с вами как-то может связаться отсюда? Он может информировать…

– Прекрати грязно ругаться, – перебил меня еж Матвей. – И выпей маслица конопляного. От нервов помогает.

– Его больше нэть, – довольно проговорила зеленая поганочка.

– А мне и не надо, – усиленно замотала головой.

Перед глазами замелькали маленькие синие и зеленые грибы. Прикрыла веки, чтобы не грохнуться и не придавить собой землянику. Меня продолжило штормить. Поэтому решила вновь посмотреть на мир, и таки попросить у кого-нибудь помощи. Каково же было мое удивление, когда я обнаружила себя посреди вполне себе обычного леса.

– Ты когда в последний раз ела?

Кажется, что-то подобное у меня уже спрашивали. Однако, это было вообще не важно. Гораздо больше меня заботил новый будущий знакомый.

– Веди, – глухо скомандовала лешему, который каким-то чудом увязался за мной. – Анатолий?

Были у меня подозрения, знаете ли.

– Леонид, – довольно ухмыльнулся мужичок.

Сразу стало ясно, что передо мной стоит еще один леший. Такой же маленький и бородатый. И да, с дубовыми листочками в спутанных темных волосах.

– Поможешь?

– А куда деваться… – развел руками леший. – Чем быстрее разберемся с твоей проблемой, тем скорее вернемся в Мираж.

При воспоминании об этом удивительном месте засосало под ложечкой. А ведь мне там светит как минимум шикарный ужин. Вот вызволю своего Иванушку из беды, и как следует наемся всего. И побольше.

И меня повели куда-то. Впрочем, как всегда. С момента своего перемещения в этот мир я уже успела привыкнуть к подобным поворотам судьбы. Поэтому сейчас покорно следовала за своим провожатым. Пускай, у меня и были подозрения, что Леня не многим адекватнее своего братца. Хотя, не мне об этом теперь говорить.