Читать книгу: «Забери меня от него», страница 3

Глава 5

Чем ближе подъезжаем к дому, тем сквернее я себя ощущаю.

Леденящий душу холод тянется вдоль позвонков, ползет медленно, парализуя и наполняя меня ужасом. Сижу как мышка, вытянувшись в струнку, пока Руслан стучит пальцами по рулю и подпевая популярному певцу, ведет машину. Герда топчется на его коленях, то и дело ставя лапы на руль.

Он расслаблен и беззаботен на первый взгляд. улыбается, бросая на меня взгляды. Я бросаю в ответ, но выдавить из себя улыбку не могу.

Чувствую, что спустя десять минут что-то да будет…

Сворачиваем на мою улицу. Там в конце, наш дом. Вижу уже отсюда, что в окнах на втором этаже горит свет, а у ворот стоит какая-то машина.

– Где твой дом? – спрашивает он, притормаживая и объезжая кочки. Виляет вправо к обочине, и я выдыхаю:

– А знаешь, здесь останови. Мы приехали.

– Серьезно? – он удивленно выгибает темную бровь.

– Да. – Вру не краснея. Киваю на соседский одноэтажный деревянный дом в котором живет одинокая пенсионерка баба Маша. – Вот мой дом.

Он останавливается аккурат напротив ее забора, выключает фары. С прищуром смотрит в темноту. Дом выглядит бедненько и заброшенно. Шмыгаю носом. Он не верит…

– Спасибо тебе, что подвез. И за вечер. И за спасение Герды.

– Ага, – кивает. – И тебе…за компанию. Было…интересно.

Улыбаюсь и нажимаю на ручку, открывая дверь.

– Можно как-нибудь повторить? – спрашивает он.

Замираю спиной к нему, потому что мои ноги уже спущены с высокого бортика.

– Посмотрим, – говорю тихо, начиная гореть. – Пока.

– Хорошо, – отбивает. – Доброй ночи!

Прыгаю на землю и закрываю дверь. Делаю вид, что поправляю одежду, не торопясь идти. Надеюсь, что уедет побыстрее, но его машина не трогается с места.

Выдыхаю и медленно иду к чужим воротам.

Чувствую спиной его взгляд.

Нервничаю. И обернувшись машу ему рукой, даря улыбку.

Он улыбается в ответ и включает фары.

Разворачиваюсь, снова иду вперед. Дохожу до ворот, за которыми начинает лаять собака. Делаю вид, что ищу ключи от калитки.

Боже, да уезжай ты уже!

Снова оборачиваюсь, держась рукой за калитку.

Машу ему, киваю чтобы уезжал, и он наконец, разворачивается и одарив меня красным светом стоп-сигналов, срывается с места.

Сердце стучит в груди как бешеное.

Руки мелко дрожат.

Пес заливается лаем до хрипоты. В окнах дома бабы Маши загорается свет и, пригнув голову, бегу вдоль кустов к своему дому.

Наивная я.

Дед сразу же ее вызвонил. И она прибежала. И участковый здесь же, его машина! – сколько крови попил мне за последние два года. Ее дружбан. Все они здесь заодно.

Поднимаюсь по ступенькам как на эшафот. Открываю дверь и сразу же встречаюсь с ней взглядом.

Тетка мега злая. Муж ее здесь же – сверлит меня диким взглядом.

– Алена! – вопит тетушка, бросаясь ко мне. – Бесстыдница! Бессовестная змеища! Ребенок мой! Да где же ты была?

Она истерично хватает меня, осматривает с головы до ног, водит ладонями по моему телу.

– Что случилось? Где болит? С кем ты была? – орет, что есть мочи. Лицо красное. Верю, что ей плохо от переживаний. Верю. Но не жалко.

Забота ее, жалость и опека, любовь…немного странные, как ни крути.

– Алена Игоревна, – слышу голос Макара, участкового. – В розыск объявлять хотели! Тетушка ваша меня среди ночи выдернула. Ну не дело убегать из дома!

– Я не убегала, – говорю спокойно. – Я прогулялась перед сном.

Перевожу взгляд на тетю, потом на ее мужа.

– Мне разрешил Василий Семенович. Правда ведь?

Старик заходится кашлем. Кивает.

– Ну как разрешил…напугала меня. Так внезапно.

Кривлюсь в ухмылке.

– Так, – говорит Макар, поднимаясь с дивана. – Если бегунок вернулась, то я домой. Заявление аннулируем. Хотя…есть пара вопросов. Оставьте нас наедине, пожалуйста.

Тетя недовольна, протестует, но страж закона неумолим. В итоге им приходится удалиться.

– Садись, – велит он.

Сажусь на край дивана. Напротив в камине пляшет огонь и я подставляю к нему продрогшие руки.

– Почему сбежала? – спрашивает он, буравя меня маленькими глазками-бусинками.

Пожимаю плечами. Уж сколько раз мы говорили с ним на разные темы. Да только не слышит он меня…

Молчу, как обычно. Упрямо. Не верю, что есть смысл ему доверяться. Уже проходили это…

– Вот вырастят детишек, душу в них вкладывая, а они такие неблагодарные получаются. – Мотает он головой. Усмехаюсь – всё, как и предполагала. – Чем тетка-то тебя не устраивает? Пожалела бы хоть, мерзавка!

Макар – усатый мужик лет пятидесяти – гневно сверкает глазами, рассматривает листок с очередным доносом. Моя тетка снова развлекается. Раньше, когда ее прежний сожитель меня поколачивал – каждый день! – она часто писала записки участковому, опеке, что я от рук отбилась, что я непослушная и фантазийная, чтобы верили ей, а не мне. Психологов мне назначали, невропатологов. Казалось бы, просто письма – заявления, а ведь работают! За два последних года их уже стопка скопилась и мой образ окреп в чужих умах. Мое слово уже бессмысленно.

– Не ночевала дома! явилась под утро! И это в твои-то годы. А ведь еще нет восемнадцати! Тетушка за тебя ответственность несет!

Выдыхаю.

Язык так и чешется сказать ему все, что я о них думаю, рассказать об увлечениях тетки – приковывать наручниками к батарее родную племянницу и главное за что? За выдуманные ею же провинности. Но разве мне, сбегающей из дома кто-то поверит?

Тетка уже двадцать лет как самая богатая на районе и ее знает весь наш небольшой городок. Она у всех на хорошем счету, да и потом какой доброй души человек! – забрала племяшку из семьи алкоголиков, спасла от голодной смерти, выудила из приюта. И вот она сама, уже пятый год растит меня – свою непутевую племянницу. В чем моя непутевость я искренне не понимаю. Учусь на пятерки, не курю и не пью, как мои одноклассницы. С пацанами тоже…ни разу.

– Как надоела ты мне Ленка. – В сердцах вздыхает пожилой служитель закона. Я знаю его с пеленок. Это он с опекой приходил к нам в дом, когда пьяная мать дралась с отцом и собутыльниками, забывая меня накормить. – Ну, потерпи ты до совершеннолетия, а потом делай что хочешь!

– Я ничего такого не делала! – пытаюсь защититься, но все безуспешно.

– Как же! – привычно фыркает тот. – Не ночевала дома! А где была?

– Где была, там уже нету, – говорю упрямо, обидевшись на весь мир. – Через неделю восемнадцать, тогда отстанешь?

– Отстану. Наверное. Тётка не отстанет.

Макар уходит, а тетушка тут как тут.

– Что ты ему сказала? – требовательный вопрос. В глазах молнии. Кажется, она убить хочет. – И где ты шлялась?

– А что нужно было? Правду?

Выгибаю насмешливо бровь.

– У Ани была в гостях, я же отпрашивалась!

– Мерзавка! Позоришь меня!

Она подлетает и больно хватает меня за руку, тащит к лестнице.

– Видеть не могу сейчас, душу вынула, давление из-за тебя поднялось. Посиди тут, подумай над своим поведением!

Хватает меня за волосы и больно дергает. Я с силой жмурюсь, закусывая губы. Кричать бессмысленно, она от криков еще больше заводится и тогда можно вообще несдобровать.

– Сидишь здесь до дня рождения! Может ума наберешься!

– Это вряд ли. Тебе поздно уже! – огрызаюсь.

– Ах, дрянь! Еще и огрызается!

Оплеуха обжигает лицо. Плачу, снова поддаваясь ее воле.

Привычной перебежкой семеню вслед за ней в сторону деревянной лестницы.

Каждый раз одна и та же дорога, одно и то же наказание. Вот только дверь разная – одна ведет наверх на просторный чердак, в котором и наказание – не наказание. Я обожаю его огромное окно на звездное небо и уютный старый топчан у стены. И пусть что прикована всегда к батарее, зато можно полулежать и смотреть на звезды, мечтая о светлом и счастливом будущем. Вторая дверь неизменно ведет вниз, в стылый темный подвал, в котором годами царила сырость и плесень. В нем темно, хоть глаз коли, а по углам мышиные шорохи. В надежде, что сегодня моя дорога ведет наверх, я зажмуриваюсь.

Тетка останавливается на лестнице, явно раздумывая. После прошлого раза я неделю кашляла и сопливила, потому как зимой подвал опасен для здоровья. Видимо подумав так же, тетка толкает меня на лестницу вверх.

– Без еды и воды! Наказана! На полу поспишь, дрянь такая! С крысами!

Она толкает меня в спину. Матерится как сапожник, скалится, точно зверь. Верещит, что я змея неблагодарная.

Киваю смиренно. Плевать что здесь остаюсь!

Главное, что не с ней в одной постели и не с этим рыхлым дедом. Обреченно как узник захожу на темный чердак – холодный и пыльный и слышу стук двери за спиной, поворот ключа в замочной скважине.

Ночь я проведу здесь.

Что ж, видимо, заслужила.

***

Усаживаюсь на пыльный топчан у маленького окошка и снова ругаю себя за то, что малодушно промолчала. Не высказала все, что думаю и тетушке, и участковому.

Перед глазами всплывет лицо деда и меня вновь начинает тошнить.

Они точно заодно. В этом сомнения у меня уже нет.

Тетка грозилась что просижу я здесь до дня рождения, но я в это не верю. На носу выпускной, мы с Аней готовим номер, который моя тетка уже выучила ОТ и ДО. Заказала мне костюм для выступления, чтобы я была лучше всех. Она мной чрезмерно гордится и будет присутствовать на празднике, красуясь перед остальными. Лишний повод выгулять свои платья и бриллианты она ни за что не пропустит. На фоне не сильно богатых одноклассников и их родителей она всегда блестит и сверкает на зависть остальным, а зависть, как и чувство восхищения – движущая сила для нее. А значит уже к обеду меня выпустят с этой темницы, чтобы я готовилась.

Укладываюсь на топчан, сворачиваясь клубком. Тяну на себя пыльное покрывало. Вроде бы все перестирала – все одеяла и покрывала и пледы, что есть в доме, а они все равно всегда пахнут пылью, словно этот красивый дом стягивает сюда всю грязь. Я этому всегда удивлялась – сколько бы не убиралась я, а в доме постоянно сор. Тетушка моя бережет маникюр и лишний раз ни рукой, ни ногой не пошевелит, а на прислугу ей денег жалко. Зачем, если я есть?

В доме у той же подруги Анны всегда чисто и пахнет вкусно, хоть и живут они с матерью можно сказать бедно. Наш же коттедж – полная чаша, а всегда грязь. Видимо, какой хозяин, такой и дом…

В сон проваливаюсь быстро. Беспокойный и поверхностный. Снится Руслан, мчащийся поезд и маленькая Герда. Я жутко хочу себе такого щенка, ведь всегда мечтала о собаке и во сне Руслан мне ее дарит. Бегу с Гердой по тротуару, довольно улыбаясь, а теткин дом все отдаляется и становится черным пятном. С криком вздрагиваю, когда что-то касается моего лица.

Резко сажусь, всматриваясь в полумрак. Рассветное солнце бросает полоску света лишь в угол чердака, все остальное пространство сокрыто тенями.

Когда глаза привыкают к темноте, вижу у своих ног огромного черного кота, что сверлит меня зелеными глазами.

– Откуда ты здесь? – шепчу удивленно. Сколько раз ночевала здесь, но ни разу его не видела. Возможно соседский и залез через окно?

Окно закрыто. Намертво. Прошлым летом, задыхаясь здесь от жары, я так и не смогла его открыть.

– Эй, привет! Кс-кс. – Зову кошку. Та такая серьезная и хмурая, что мне становится и страшно, и смешно. Смотрит на меня бусинками глаз и словно немудрённая жизнью о чем-то думает. Видит Бог, я даже вижу, как хмуро сдвинуты ее черные бровки к переносице.

Смотрим друг на друга с минуту. Я беру в себя в руки и расслабляясь. Протягиваю ладонь к животному, и та вдруг тычется лбом в мою руку. Глажу пыльную шерсть.

Снова засыпаю, когда кошка устраивается у меня под боком и начинает мурлыкать. Убаюканная ее мерным тарахтением сплю до обеда, а когда просыпаюсь чердак уже залит тусклым светом.

Кошка под боком, потягивается, как и я. Кушать хочется и ей и мне, у обеих урчит живот.

Дверь ожидаемо закрыта. Толкаю ее, но все безрезультатно.

Шумоизоляция на высоте – не слышу ничего, что происходит в доме.

Кошка смотрит на меня с сожалением, и я поджимаю губы.

– Вот так бывает, представляешь?

К вечеру мое терпение на исходе, а тетка и не колышется. Ужасно хочется пить и в туалет. Но тетушка и это предусмотрела. Оставила мне у двери ведро, накрытое крышкой – мол, вот деточка, все удобства – и кровать и туалет, все в одном месте.

Выдыхаю. Я не трудный подросток, не плохая, но мне ничего не остается как выломать или дверь, или стекло в окошке.

Дергаю за ручку с бешенством, дверь дубовая и массивная, такую не отворить без подручных средств. Подхожу к окну и вижу, как тетка в нарядах цвета алой крови плывет по двору к такси, что ожидает за воротами. Ее старикан при ней же. Куда это они намылились? Да, впрочем, не желаю знать! Мне даже на руку, что они уезжают. Смотрю на отъезжающую машину бизнес-класса и довольно киваю.

Очередному побегу – быть.

Стекло разбивать не хочется, чтобы явно не палиться, поэтому аккуратно отгибаю створку, пытаясь выудить край стекла. Благо окно здесь даже не пластиковое, а деревянное, оставшееся от первоначального дома, который уже тетушка перестраивала и доводила до ума. Кошка мне помогает. С умным видом сидит рядом на небольшом подоконнике и когтями скребет по стеклу. Звук когтей по окну на любителя, но я стойко выдерживаю, потому что это пушистое создание меня умиляет. Ужасно хочется узнать кто передо мной – кот или все-таки кошка, но заглядывать ей под хвост – такой уже большой и взрослой, стыдно.

Решаю, что это кошка, чувствуется женская сущность и погладив ее по голове, вновь берусь за работу.

Спустя полчаса рама расковыряна в щепки, ржавые гвозди отогнуты, а стекло вынуто. Чувствую радость, а еще полный живот, сухость во рту и упадок сил.

Выглядываем на улицу, вдыхая свежий весенний ветер. До земли порядка шести метров. Даже чуть больше. Прыгать – сродни убийству.

– Что же делать, а? – спрашиваю обреченно. Вроде бы почти второй этаж…ну над вторым. И вдруг вижу, как по улице аккурат за нашей оградой идет парень. – Эй!

Голос охрип, прокашливаюсь. Кошка сопереживая мяукает.

– Эй, парень! Молодой человек!

Парень притормаживает. Крутит головой по сторонам, но меня не видит.

– Я здесь! Я тут! Видишь?!

И он наконец замечает.

– Подай лестницу? Она там, с торца дома стоит!

Он думает всего мгновение, а потом перемахивает через наш забор и подходит.

– Меня не арестуют за вторжение на частную собственность? – ухмыляется.

По нему не скажешь, что он боится полиции. Высокий, головобритый в кожанке с множеством металлических клепок, в бойцовских ботинках на толстой подошве, которыми можно убить. Смотрю на него и узнаю. Друг Руслана. Захар кажется.

– Ты здесь живёшь что ли? – кивает он тоже меня узнавая.

– Ага. Тетка уехала в гости, а я на чердаке нечаянно дверь захлопнула. Мы тут с Мелиссой вещи перебирали.

Показываю кошку, у которой вдруг появилась кличка. Та мяукает, поддакивая. Только взяв ее на руке понимаю насколько она худая. Косточки одни, а из-за пушистой шерсти казалась справной.

– Ну ясно. Ща принесу.

Он уходит за лестницей. Пока идет до угла, крутит головой, рассматривая все с любопытством.

Спустя минуту подставляет раздвижную лестницу. Та не достает до окна метра полтора, но я дотянусь.

Протискиваюсь в окошко и крепко держась дрожащими руками опускаюсь, пытаясь нащупать ступнями лестницу. Достаю только носочками, но на перекладину встать не могу. Нервничаю, уже паникуя, но парень снизу подбадривает. Верю ему и опускаю руки. Ступни находят опору. А сама цепляюсь пальцами за кирпичную кладку стены. И когда уже спускаюсь, держась за лестницу, останавливаюсь и зову кошку. Та с радостью бесстрашно прыгает на меня, и я едва успеваю словить ее пушистое тельце.

– Спасибо! Спас! – говорю Захару, отряхиваясь и переводя дыхание.

– Да не за что. Прикольная! – усмехается.

– Я?

– Да причем здесь ты? Кошка!

– А-а. Ну да.

– Камеры смотрю по двору. Работают?

– А нет, не подключены. Тетке денег жалко, хотя в них она можно сказать купается.

– Вон даже как! – тянет он задумчиво. – Чаем напоишь за спасение?

Не гоже в дом незнакомца тащить, но он же меня спас, да к тому же мы уже виделись. Ночью в гараже.

– Ну если быстро, а то мои вернутся и пиши пропало тогда.

– Хорошо. Я так ненадолго, – хмыкает парень, – пить хочу.

– Идем.

Не знаю почему это делаю при нем, но мозг не чует опасности. Достаю из секретного места запасную связку ключей. Он видит все это действо и лишь ухмыляется. Пожимаю плечами, впускаю его в дом.

На кухне включаю чайник, наливаю Мелиссе молока в фарфоровое блюдце, из которого тетушка любит пить чай. Ставлю на пол для кошки, и та с урчанием принимается лакать. Сама же мчу в туалет, оставляя гостя на кухне.

По возвращению перекидываемся с ним парой фраз, разговор обо всем и ни о чем. Он допивает чай и еще раз с любопытством окинув взглядом дом, уходит.

Я же перекусываю бутербродами, принимаю душ, кормлю Мелиссу и оставив ту в своей комнате, бегу на репетицию, потому что Анька мне уже обзвонилась.

Глава 6

Почти дойдя до дома культуры, где мы репетировали номер на выпускной, я услышала, как меня окликнули. Обернулась. Анютка, моя подруга, шла ко мне в компании какого-то высокого парня. Тот выглядел слегка отрешенным, на всё и на всех смотрел свысока, а в его голубых глазах читалась насмешка. Словно его заставляли идти в мою сторону.

– Мой парень Костя! – сказала она, обнимаясь и чмокая меня в щеку. – Ты куда пропала? До тебя не дозвониться, как обычно! И не надоело тебе дома сидеть?

– Здрасьте, – кивнула я.

Я слышала от нее конечно, что ей нравится парень с колледжа, но в жизни его не видела. Он вроде бы совсем отбитый, слухи о его компании ходят не очень. Но она все-таки как-то его охомутала.

Аня была моя единственная подруга и еще пару лет мы хорошо дружили, сейчас же наша дружба немного сбавила обороты, потому что мы обе выросли, появились новые увлечения, для которых она открыта, а мне вечно все нельзя.

Ее парень мазнул по мне холодным взглядом. Ледяным, от которого по спине пробежали мурашки. Высокомерно и даже показалось, чуть сморщился. Плюнул на пол комок слюней и щелкнул пальцами, потом мазнул пару раз себе по носу и не в тему заулыбался.

Он наркоман или…?

Я нахмурилась, чувствуя от него негатив. Он наш ровесник, щуплый как доходяга и что она только нашла в нем? Невольно вспомнила Руслана и его друзей – те старше и выглядят как взрослые парни. И ведут себя поприличней.

Мы зашли в ДК, и сразу поднялись на второй этаж в зал репетиций. Ее парень пошел с нами.

Пока мы переговаривались о номере, намечали что нужно повторить, он уселся на стул у окна и принялся щелкать семечки. Аня меня слушала в пол уха, все больше при нем красовалась. Она снова в новой короткой юбке и в ботиночках на высоком каблуке. Цветет, как майская роза, благоухает. Волосы покрасила, яркий макияж. Ноги длинные и красивые. Крутится перед ним, а он усмехается и его полуулыбка больше на оскал похожа. Не приятный тип. Мерзкий.

– Ален, ты в пятницу придешь ко мне вечером? Сколько можно тебя в гости ждать? Потусили бы! – Снова завела она свою песню.

Я поджала губы, раздумывая. Скинула кроссовки, поправила носки. Наш танец на выпускной почти готов, сейчас только повторим от и до.

– Ну…– тяну, моргнув. – А что намечается?

Перевожу взгляд на подругу, все еще ощущая, как ее парень смотрит. Словно диковинную зверушку увидел. И это внимание меня напрягает.

Аня включила музыку, и мы одновременно начали танцевать. Выходило синхронно, как и задумывалось.

– Мамка с отчимом к друзьям на два дня свалили, потусим. Вся хата наша. Будет весело.

– Поняла! – кивнула я, делая разворот и выгибаясь.

Так, вписка значит…

В четверг у меня день рождение, и я могу уже не спрашивать разрешение у тетушки, так ведь? Взяла и пошла, и участковый с опекой мне больше ничего не скажут!

Думаю, зависая. Танцую под музыку. В настенное зеркало мы видим друг друга и улыбаемся.

– Зачетная ты, Ален, – вдруг слышу сиплый голос Кости.

Останавливаюсь, замирая. Его голос режет острием. Мне не нравится его комплимент и не нравится его взгляд – блестящий и чуть затуманенный. Нет, ну он точно под чем-то…

Анна пыхтит:

– Ну ты чего встала? Так классно все шло. Заново давай теперь!

– Извини. Давай еще раз.

Повторяем движения заново. И выходит даже лучше.

Вообще-то Аннушка хорошая девчонка, умная, сообразительная, но немного хамоватая и грубоватая. А еще курит и выпивает. И парень этот опять же там будет? Или что?

– Много народу будет? – спрашиваю.

– Ты, да я. И Костик с другом. – Она многозначительно играет бровями.

Понятно. Запала на этого хулигана из техникума, а от меня помощь нужна – развлечь его дружка, пока они воркуют. На сколько помню все его друзья – наши дрыщеватые ровесники в прыщах и с хамоватыми повадками. Такое себе, конечно…

– Не знаю даже, – говорю неуверенно. Вырваться из тисков тетушки, конечно, хочется, хоть на один вечер, но компания эта меня не прельщает…

– Родители не отпускают гулять? – слышу его усмехающийся голос.

Снова торможу, пропуская связку танцевальных движений.

– Черт! – верещит Аня. – Все, перерыв. Костик, пойдем покурим!

Они выходят, я остаюсь одна.

Музыка продолжает играть, провоцируя меня на ритмичные движения. Поддаюсь зову тела и танцую совсем другой танец. Подхожу ближе к зеркалу.

А я красивая. Правда!

Рыжие волосы яркие и сочные, как всполохи огня бушуют вокруг лица.

Глаза карие, но при дневном свете радужка становится золотисто-зеленой. На носу и щеках снова выступили веснушки. Их немного, но их видно. Губы темно розовые, чуть пухлые. В детстве мне казалось, что у меня большой рот, не красивый. А сейчас это даже модно и актуально. Все свое родное, не надо ничего колоть – пухлые от природы губы.

Танцуя, провожу ладонями по талии и бедрам. Я худенькая без особых диет – с комплекцией мне повезло.

Думаю о том, что два дня до дня рождения и ликую, в ожидании перемен.

– Приду! – заявляю уверенно, когда Аня возвращается. – Буду. Обещаю.

Смотрю на парня, который снова шмыгает носом, улыбаясь, а зрачки его стали еще темней и больше. Он совсем ей не подходит, но она влюбленная, этого пока не осознает. Выглядит он как дворовый хулиган и повадки такие же. Боже, да она же с ним знакома мало, ничего о нем не знает…

– Ого! – он присвистнул. – Неожиданно. Придешь что ли? Тебя же твоя неадекватная тетка никуда не пускает!

– Да, Костя! – одергивает его Аня, тушуясь.

Понятно, уже всё ему растрепала. Да мне все равно в общем-то!

– Приду. – Заявила упрямо. – Надеюсь, вы будете себя прилично вести.

Парень в ответ ржет, заявляет нагло:

– Поверь, тебе понравится. Друганы у меня зачетные, а ты ничего такая. Пора взрослеть!

Киваю ему и отворачиваюсь. Противный.

После репетиции идем с Анной в кафе и съедаем по пирожному. Тетушка уже обнаружила пропажу и обрывает мне телефон, но я не беру трубку. Сбрасываю ее вызов и пытаюсь понять, что в этом Костике могло зацепить подругу. Она нервничает, ругается на меня, что я ничего не понимаю и советует уже наконец влюбиться.

Вспоминаю о Руслане, о том какой он отважный и симпатичный и сердце громче стучит, а пульс учащается. Но ей о нем не говорю. Мы просто знакомые, ничего больше. О большем я и подумать не смею…Да и в целом считаю, что счастье любит тишину.

***

Дома собрание. Я, тетушка и её старик. На повестке дня три острых вопроса: блохастая кошка в доме, пометившая углы, мой очередной бессовестный побег и день рождение.

Сидим за старинным круглым столом в гостиной – такие в фильмах показывают, где компания развлекается спиритическими сеансами. Те вызывают духов, а эти двое передо мной уже как два демона, будут взывать сейчас к моей совести, которой, впрочем, по их мнению, у меня нет.

Обреченно склоняю голову и трогаю пальцами бордовую скатерть. Отчего-то на мгновение перед глазами мелькает довольное лицо Руслана. Мне нестерпимо хочется его увидеть, но это неисполнимое желание. Боюсь, что наши пути дорожки больше не пересекутся…

– Ты снова сбежала! – долетает до меня окончание фразы тетушки. Она разливает по фарфоровым кружкам чай. Какой тут чай? Нервы на пределе! Мне этот иммерсивный театр, в котором из меня делают главное действующее лицо порядком, осточертел. Мне вдруг выпить хочется, чего покрепче, только бы не слышать и не вникать.

– Твои методы устарели! – огрызаюсь. – Ты закрыла меня на пыльном чердаке как животное. Но я уже выросла, так нельзя! И главное за что? За то что он со мной пытался сделать и делал?

На эмоциях не выдерживаю больше ее взгляда и выдаю все под чистую монету. Кричу ей в лицо о том, что произошло той ночью.

Тетка ужасается реалистично, и я почти ей верю. Смотрит то на меня, то на него. Но он снова одерживает победу.

– Ты все преувеличиваешь, – заявляет холодно. – В тебе говорит бунтарский нрав и бессовестность. Забудь, прими, и живи спокойно дальше. Завтра у тебя день рождение, светлый праздник, давайте оставим недоразумения в прошлом.

Говорит старик и тетя согласно кивает. Обнимает меня, подходя и с силой вжимает мое лицо себе в грудь. Подчиняясь, обнимаю в ответ. Они снова меня почти заговорили. Вдыхаю аромат ее тяжелых духов, ладана и не совсем свежего дыхания, отстраняюсь. В глубине души я люблю ее, и всегда любила, и уважала, но происходящее оттесняет эти чувства на дальний план. Потому что она никогда не бывает до конца честной. Я не могу ей стопроцентно доверять. Не могу!

– Такое больше не повторится? – спрашиваю у нее.

– Конечно же нет. Да и потом…тебе показалось. Ты всегда все преувеличиваешь.

Киваю, вздыхая.

– Допустим. Но у меня условие: свое день рождение я праздную с вами днем, а вечером ухожу с подругой. И вы не ищете меня, не названиваете, не беспокоитесь по пустякам! И поступаю я не на экономиста, а куда сама захочу!

– Я подумаю, – холодно произносит тетя. – Завтра решим. Пей чай.

Делаю глоток, грея руки о кружку. Чай снова с травами, которые тетя сама собирает и сушит. Хобби у нее такое.

Мне не нравится, но вида, как обычно не подаю.

Василий Семёнович тем временем запоздало оправдывается. Слюна собирается в уголках рта. Глаза бегают.

– Я просто заходил проверить как ты! Пожелать добрых снов, закрыть окно, чтобы не продуло. Не знаю, что снится тебе в твоем гормональном возрасте, но твои обвинения беспочвенны и ужасны. Я просто в шоке, поверь!

Хмыкаю. Я видела ЭТО своими глазами. Он как минимум ко мне прикасался и думал о каких-то грязных и непристойных вещах!

– А чердак? Сколько можно издеваться? Тетю вы не остановили, почему-то…

Она вспыхивает, как спичка. Ей не нравится любая претензия в ее адрес, хоть даже по существу.

– Действенный метод, не находишь? – щетинится она. – Ты сбежала из дома в ночь! Я поседела и лишилась от нервов пары лет жизни!

Мотаю головой. Заговаривают меня как две змеи, плетут паутину, лишая меня бдительности, но я им больше не верю.

… Ночь провожу в постели с тетей. Спим рядом под одним одеялом. В сон проваливаюсь быстро, потому что с рассветом стану взрослой и очень надеюсь – свободной! Мне исполняется восемнадцать!

Наивная, я думала, что на этом возрастном рубеже все ужасы и страхи моей жизни отступят, останутся в прошлом, но как оказалось позже, все только начнется…