Читать книгу: «Вампир поневоле», страница 2

Лучше бы я этого не делал. Ладонь обожгло так, словно я схватился за раскаленную кочергу. Я мгновенно отдернул руку и с ужасом обнаружил на ладони медленно вздувающиеся пузыри ожога. Что за черт???

Вовка с видом знатока поизучал мою руку и заявил:

– Серебро.

– Что?

– Решетка, говорю, серебряная. А у вампиров на этот металл аллергия.

– Ты серьезно???

– А то, – мрачно буркнул он, направляясь к двери.

– Ты что собираешься делать? – спросил я, помахивая обожженной ладонью в воздухе (как же печет, а!)

– Выбить эту дверь к чертовой матери!

И, разбежавшись, он со всей силы врезался в дверь, надеясь сбить ее с петель. Я еще ночью заметил, что сил одного Вовки (даже плюс Я) будет недостаточно, а потому флегматично наблюдал, как он раз за разом вшибается в тяжелое дубовое полотно (он же не остановил меня, когда я за серебро хватался!):

– Головой попробуй! – посоветовал я, когда он, наконец, остановился, тяжело дыша. – Все равно – деревянная.

В глазах задохнувшегося Вовки ясно читался вопрос: «Что именно деревянное?», но он не стал спрашивать, опасаясь услышать вполне логичный ответ: «голова».

Следующие полчаса мы сидели на жутко твердом полу, мрачно уставившись в потолок. Вовка периодически предлагал самые неимоверные способы, как выбраться из этой комнаты. Был тут и «Пробить стенку, раз дверь – не получается», и «найти где-нибудь веревку, сделать вид, что мы повесились, а когда они удивятся – набить им морды!!!», и еще много чего столь же безумного.

Наконец, я не выдержал его монотонного бубнения и предложил поиграть в «города» (господи, как есть хочется!). Еще через полчаса, когда Вован на слово «Махачкала» сказал: «Арёл», и посмотрел на меня так, что я не решился поспорить, – я понял, что и эта идея изжила себя…(и как эти женщины сидят по неделе на диете, состоящей из стакана воды?!)

И вдруг до меня дошло… Дракула утверждал, что в пистолете – серебряные пули. Значит, необходимо либо что-то стальное, либо – достаточно толстое и плотное в качестве изолятора… Идея с чем-то плотным отпала через несколько секунд, после того, как Вовка, обмотав ладонь рубашкой попытался схватиться за решетку. А стального у нас ничего не было…

Правильно говорят: сделал гадость – на сердце радость… Теперь, по крайней мере, рука была обожжена не только у меня…

Вовка махал ладонью как веером, а потом внезапно замер и спросил:

– Андрюх, а как ты думаешь, мы бессмертные?

Вопрос был настолько неожиданным, что я замер, не зная, что ответить, а потом выдавил:

– Э-э-э… Наверное, да… Он же спрашивал, хотим ли мы стать бессмертными…

Вовка начал осторожно массировать запястье (мне кажется, это не поможет…):

– Знаешь, а я не хочу…

– В смысле?!

– Не хочу быть бессмертным.

– Почему?

– А что в этом хорошего?! Буду я бессмертным, стукнет мне семьсот пятьдесят лет и буду я жить дальше… Ирка к этому времени помрет… Все родственники – знакомые тоже… Не хочу я быть бессмертным, и все!!!

– Встретим Черного Плаща, попросим его, если он сказал правду, убрать бессмертие.

– Договорились, – улыбнулся Вовка.

На этом разговор снова заглох…

И вот, когда уже темнело, я вдруг сообразил, как можно попытаться выбраться из этой комнаты! Дракула скомандовал своим вампирам проследить, чтобы в комнате подмели пепел, значит, убирать здесь будут не его качки, а какая-нибудь «бабушка – божий одуванчик». Вывод: бабку можно будет легко успокоить, а с одним надзирающим вампиром мы как-нибудь справимся. Вопрос только: как???

И тут Вовка обратил внимание, что раковина, оказывается, подсоединена к стене в ванной неправильно, что называется, на соплях… Пара рывков и… вот оно отличное орудие для усмирения всяких плохих амбалов.

Итак, за окном медленно смеркалось. Сколько сейчас? Часов девять? Мы с Вовкой стали за дверью (благо, она открывалась вовнутрь) и вот она тихонько заскрипела, открываясь. Створка скрывала вошедшую «бабушку – божий одуванчик», а она тем временем принялась бухтеть:

– Не хочу я этого делать! В конце концов, почему я должен работать на этих клятых вампиров??? – голосок у «бабушки», был какой-то странный, мужской. – Ну? И где, я вас спрашиваю, пепел?

В этот момент «бабушка» злобно толкнула ногой открытую дверь, и я с ужасом увидел, что на месте «божьего одуванчика» спиной к нам стоит на задних лапах волк. Хотя нет, не волк, волчонок, едва достававший мне до плеча. В одной руке (точнее передней лапе) он держал совок, а в другой – веник.

Вовка от удивления выронил раковину, поднятую над головой. Причем, прямо мне на ногу. Я взвыл не своим голосом и рассказал этому кретину все, что я о нем думаю, на французском, английском и немецком. Зря я, что ли, на переводчика уже три года в институте учусь?

На русском-то дома не поругаешься (родители загрызут безо всяких вампиров), а так, доведет младший братишка до белого каления, и пошлешь его на все четыре стороны с полным коробом теплых пожеланий за плечами на иностранном языке, на душе легче станет, а мама еще и восхищается: «Андрюшенька, как ты великолепно знаешь французский!!!». Хорошо, что хоть не просит рассказать, что такое: «pardieu» и прочие слова… А то бы было! «Андрюша, ты чертыхаешься! как тебе не стыдно!!!»

А я разве виноват, что их языки настолько беднее нашего?! Вон, к примеру, в английском, на три наших матерных слова приходится одно – их… Примеры приводить не буду! И не просите!

А шо такого??? Переводчик-профессионал должен знать все. Помню, читаю я как-то англо-русский словарь матерных выражений для иностранцев (для повышения квалификации, так сказать)… Папа потом еще долго спрашивал, какого я юмориста читал на экране компьютера, что так ржал… Ему тоже захотелось…

Но я отвлекся… Волк крутанулся на лапах и, нервно облизываясь, уставился на нас.

– Вов, – пробормотал я одними губами, отпрыгавшись на здоровой ноге, – ты хочешь стать вампиром-оборотнем?

– Не-а…

– И я нет…

Волк сделал шаг вперед. У меня замерло сердце.

– Пасть порву, – тихо и неуверенно сообщил Вован.

Волк замер. И в этот момент в его глазах мелькнуло какое-то странное, испуганно-детское выражение, а я, повинуясь интуиции, мгновенно спросил:

– Как отсюда выбраться?

– Прямо по коридору, – начал волк (голос у него был какой-то странный: высокий, детский). Не верьте, если скажут, что у оборотней голос идет независимо от движений губ. Этот говорил совершенно нормально, – а потом вниз по лестнице. Только там полно охра…

В этот момент кто-то толкнул дверь с той стороны, и она, крутанувшись на петлях, едва не двинула мне по носу, сразу же скрыв весь обзор.

– Эй, кабыздох, ты здесь убрал? – презрительно спросил кто-то. Судя по голосу, один из дракуловских придверных амбальчиков.

– Да! – мгновенно ответил волчонок.

– А где пепел?

– Э-э-э… В окно выкинул! Чего, думаю, вверх – вниз по этажам с мусором бегать!

– Н-нда? Пойдем – проверим!

И дверь тихо закрылась… А замок – то не щелкнул!!!

Подождав несколько долгих мгновений, я приоткрыл дверь и осторожненько выглянул в коридор. Тишь и гладь. Ни одного вампира. Пора отсюда сматываться. Я оглянулся на Вовку:

– Пошли?

– А что с рубашками делать? Оденешь, так на улице первый же мент нас за бомжей примет!

М-мда… В этом он прав. А «шведки» даже на поясе рукавами не завяжешь…

Вовка посмотрел на мое задумчивое лицо, махнул рукою, и, свернув сорочку жгутом, завязал его на поясе. А что, не плохое решение… Я поступил также.

Наконец, мы вышли в коридор. Он оказался ма-аленьким, у-узеньким: метров пять в ширину, не больше. И даже здесь была эта надоевшая лепнина. Как сказала бы моя мама, мужик с жиру бесится… Мы бы пошли и дальше, прямо по коридору (благо, наша комната была в самом конце этого туннеля), как Вовка замер и глухо спросил:

– Андрюх, а где бы мне найти какое-нибудь оружие? А то, если на нас нападут, с одним – двумя мы с тобою как-нибудь справимся, но остальные же, забьют нас как мамонтов!

– Деревяшку какую-нибудь оторви, – посоветовал я.

Тем более, что по обе стороны коридора было полным-полно тяжелых дубовых дверей.

– А что, неплохая идея!

Вовка присел на корточки, подцепил пальцами дверной наличник, дернул его на себя и вверх, раздался оглушительный треск, на который, по-моему, должно было сбежаться все вампирячье население города (удивительно, как этого не произошло!), и в руках у Вована осталась тяжелая резная дровеняка длиной около метра…

– Слышь, Вов, и мне отломай, а?

Новый рывок и Вовка протянул мне вторую половину несчастного наличника:

– Просю! А теперь, пошли?

Коридор резко вильнул вправо, мы завернули за угол и остановились: перед нами была глухая белая стена, украшенная банальной лепниной. Мы стояли примерно метрах в трех от нее, справа и слева от нас находилось по двери.

– Отпад! – протянул я.

Вовка оказался в своих суждениях более резким:

– Обманул волчара! Выберусь отсюда: оторву ему на фиг хвост и голову!

Я хотел возразить ему, что вряд ли это нам поможет, но в этот момент раздался тихий шелест и стена, перед которой мы стояли (та, что перекрывала дорогу), начала медленно раздвигаться. Не задумываясь ни на мгновение, мы с Вовкой рванулись к дверям – каждый к той, которая была ближе: я – к левой, он – к правой.

Мне как всегда не повезло: моя дверь оказалась запертой. Я замер, не зная, что делать, и в этот момент Вовка схватил меня за плечо и затащил в свою комнату.

Судя по всему, мы оказались в гостиной. Как говорится в столь любимых моей мамой женских романах, «всюду царил упадок…» Причем, по – моему, упадок с порядочной высоты… Кровать – эпохи то ли позднего рококо, то ли раннего застоя, шторы избитые молью (Тайсон отдыхает), ночной столик – маленькая, корявая тумбочка с притулившимся на краю ночником… Все очень и очень мрачно…

Но я отвлекся. В приоткрытую дверь я увидел, как в коридор вошли двое: «шкаф», названный вчера Карлом, и девушка лет двадцати. Он что-то прошептал ей на ухо, она засмеялась, вскинув голову и обнажив острые клыки… Оп-паньки, тут не только вампиры, но и вампирши??? Бедный наш город…

Карл протянул ей ключ, девушка еще раз улыбнулась и завернула за угол. Вампир же подождал, пока не раздался щелчок замка и скрылся в черноте прохода.

Стенка сомкнулась.

Мы с Вовкой подождали пару минут и вышли в коридор. Когда до стены оставалось около метра, та внезапно раздвинулась, открывая длинную мраморную лестницу, ведущую куда-то вниз.

– Ну, что? Пошли?

– А у нас есть выбор? – хмыкнул Вовка. – Предлагаешь выпрыгнуть в окно?

Лестница привела нас сначала на второй этаж, а потом и на первый, в огромный полутемный зал. Стены его были выкрашены в черный и красный цвета, по углам застыли мраморные статуи, изображавшие побледневших (в черную полосочку) девушек и красных (наверное от стыда, а черной полоской девчонки позаражали) мужчин, впивающихся вышеупомянутым девушкам в шеи… Маньяк, блин…

– А ведь есть еще и черный мрамор…, – задумчиво протянул я, останавливаясь перед особо реалистичной композицией, на которой девушка, как не странно, не пыталась сползти в обморок, а вытаскивала откуда-то из корсажа хор-р-роший такой кинжал (и где она только его ныкала?) На свет божий показалось уже сантиметров тридцать клинка и, судя по тому, что тот и не думал сужаться, это было только начало…

– Отлично! – буркнул мой друг. – Встретим Дракулу, предложим ему разместить рядом с индейцами еще и негров. А теперь пошли! Говоришь, здесь полно жучков, и сам же торчишь здесь как тополь на Плющихе!

– Сам ты… тополь! – беззлобно огрызнулся я, подходя к тяжелой дубовой двери, находящейся напротив лестницы. Она легко открылась, и на меня дохнул свежий вечерний ветерок.

Я минуты три вглядывался в темноту, прежде чем хоть что – то разглядел.

Так. Что тут у нас? Кирпичный забор метра три – четыре высотой, тяжелые кованые ворота, выложенная плиткой дорожка. А над самими воротами какие – то коробки… О ч-черт! Это же камеры!

Я судорожно рванулся назад и захлопнул дверь.

– Ну? – поинтересовался Вовка, поигрывая своей дровенякой.

Я в нескольких словах обрисовал ему сложившуюся ситуацию. Вован вздохнул:

– Значит, придется обходить дом и лезть через забор…

– А ты уверен, что здесь нет сторожевых собак?

– Загрызем, – небрежно отмахнулся он. – Пошли? О, господи, Андрей, что ты опять замер возле этих статуй?!

– Да я вот думаю…, – протянул я, – раздолбать что ли, их на фиг, чтобы в следующий раз неповадно было на бедных переводчиков нападать?

Вован перехватил мою руку:

– Очумел что ли?! Он сейчас ночью ментов вызовет, и загремишь в тюрягу за умышленное уничтожение чужого имущества. Пошли лучше.

Я и забыл, что он на юриста учится…

Осторожно выскользнув из дверей, мы, прижимаясь к стене дома, резко повернули направо.

Я зашел за угол и замер, услышав голоса, срывающиеся на крик:

– Так ты говоришь, – голос был мужским, грубым, – что выкинул пепел в окно?! Ну и где он, я тебя спрашиваю, волчье отродье?

– Ветром развеяло, – неуверенно предположил тонкий мальчишечий голосок.

– Ветром?! Да на килограмм живого веса идет полкилограмма пепла! По-твоему, около полуцентнера пепла могли просто так развеяться по ветру, не оставив следов?! А где тогда хотя бы остатки?!

– Да не знаю я!

В темноте явно проступили два, стоящих боком к нам, силуэта. Судя по очертаниям фигур – один, огромный, шкафообразный, тряс за ворот второго, худощавого мальчишку.

В этот момент в меня со всей дури врезался сзади Вовка и я едва сдержал крик. А разборка, между тем, набирала обороты:

– Не знаешь?! – и в тишине ночи явственно раздался звук пощечины.

Этого я уже стерпеть не мог.

Можете сколько угодно говорить мне, что это не верно, не разумно, не…, но я рванул вперед и дернул мальчишку к себе. Вовка тоже не стоял на месте. Пока «шкаф» стоял, удивленно ловя ртом воздух, Вован двинул ему ребром ладони где – то за ухом на уровне шеи. Шкаф закатил глазки и сполз на землю. Мальчишка же вырвался из моих рук и остановился, по волчьи ощерив зубы:

– Кто вы та…? Это все еще вы?! Почему вы до сих пор не ушли?

– Подожди, а разве мы знакомы? – поинтересовался Вовка.

– Знакомы, – хмыкнул мальчишка. Он был одет в майку безрукавку и шорты, – я…

– …тот оборотень, что выпустил нас, так? – продолжил за него я.

Где – то сбоку и спереди раздался тихий шелест, но я не обратил на него внимания.

– Так, – кивнул он. – А вам лучше уходить. Когда этот хмырь очнется, вам не поздоровится, – он кивнул в сторону, где лежал «шкаф». – Бли-и-ин!!! Он уже уполз! Уходите!

– А ты?

– Не важ… Сзади!!!

Мне на макушку опустилось что – то тяжелое. Тонны так три весом.

Голова болела так, словно ею месяца два заколачивали гвозди. Интересно, когда я открою глаза, то где окажусь?

Один глаз, второй…

Эх, ну почему я не Вий??? У того для таких случаев специальная нежить была, которая подниманием век занималась…

Разумеется, я находился в уже знакомой зале: алые стены, белые колонны, резное кресло, одинокий столик… И Вовка, прикованный к стене в качестве основной детали интерьера. Ну и я, конечно, в точно такой же позе перед хозяином дома.

Сам господин (чи товарищ – кто сейчас разберёт?) Дракула уже сидел в своем кресле и что – то неспешно попивал из бокала, листая при этом маленькую книгу в черном кожаном переплете.

Наконец, он поднял голову и столкнулся со мной взглядом. По его губам внезапно пробежала довольная усмешка…

Некоторое время он сидел молча, дожидаясь, наверное, пока очнется Вовка, а, когда это наконец произошло, Дракула щелкнул пальцами и в тот же миг около него застыли, склонившись в угодливом полупоклоне два зубастика:

– Снять, – коротко бросил главный кровопийца.

Эт в каком смысле?! Я буду драться до последнего!!!

Тихо щелкнули, расстегиваясь, наручники, и я прижался лопатками и затылком к стене, искренне надеясь, что я по ней не сползу.

Еще один щелчок пальцев и «Шкафчики» притащили два резных стульчика. Правда, поменьше и поскромнее чем у Дракулы.

Вампир сделал широкий взмах:

– Прошу вас, садитесь.

Оп – паньки, это с чего такая перемена в отношении к нам?

Как бы то ни было, мы с Вовкой, переглянувшись, уселись в кресла. В ушах звенело.

А Дракула между тем продолжал:

– Вы голодны?

Куда катится мир?! Только что нас хотели убить, и вдруг так резко…

Прежде чем я смог решить, стоит ли отвечать, Вовка бросил:

– Да.

Главный кровосос удовлетворенно кивнул:

– Карл?

Один из «шкафов» тут же сорвался со своего места у двери. Через пару минут он вернулся, неся резной деревянный поднос, на котором стоял золотой кувшин. Еще один «шкаф» перебросив через руку полотенце, тащил поднос с двумя золотыми бокалами…

М – мда… Круто, ничего не скажешь… бокалы поставили на стол и хозяин дома лично наполнил их из кувшина:

– Прошу вас… Пейте…

Я осторожно заглянул вглубь. Там было что – то темно – красное, маслянисто поблескивающее, густое…

– Что это? – Внезапно охрипшим голосом спросил я.

– Ну не томатный же сок! Кровь, естественно! Между прочим, четвертой группы, отрицательный резус… Редкость… Пейте.

Лично у меня сразу прошел всякий голод. У Вовки, похоже, тоже. По крайней мере, тихо звякнувшие бокалы на стол мы поставили одновременно.

– Спасибо, что – то не хочется…

Дракула вскочил с места, оперся о столик, и, нависая над нами, рявкнул:

– Пейте, я сказал!!!

– Да пошел ты…

Я так и не понял, кто это сказал: я или Вовка, потому что в тот же миг к нам рванулось штук десять зубастиков. В любом случае, развязка была короткой: я пару раз дал кому – то в морду, потом в морду дали мне, и я отключился…

Дьявол! Ну кому нужна была эта инициация?! Если вчера от них исходила только тревога, то теперь… Куда они вляпались?!

Дьявол!

Не… Так же и дебилом стать не долго… За последние сутки мне дали по голове… Сейчас посчитаю… Три или четыре раза. Надеюсь, все ограничится, максимум, шизофренией и нервным тиком.

Так. Что здесь у нас?

Я лежу на спине. Пол холодный, но практически не скользкий… надеюсь, это не… Я медленно повернул голову, открыл глаза и…

Столкнулся взглядом со своим отражением…

Великолепно! Я опять в этой чертовой зеркальной комнате!

– Ну, что, очнулся? – прозвучал где – то в стороне голос Вовки.

По крайней мере, он тоже здесь. Этот уже радует. Я шумно сел, оперся спиной о стенку и лишь потом нашел взглядом Вовку. Бланш под глазом расплылся на всю щеку, бровь рассечена… Кошмар! Что скажет его мать??? Надеюсь, я не такой страшный, а то меня ж родители домой не пустят!

– Очнулся. Только вот не думаю, что это нам чем – то поможет.

– Поможет!

Да он оптимист, оказывается!

Вовка болтал что – то еще, но я прикрыл глаза и замер, надеясь загнать боль в затылке куда-нибудь подальше, поглубже… Когда все уже почти прошло и грызущая боль превратилась в ноющую, внезапно заскрипела, открываясь деревянная дверь. Я открыл глаза.

Вошедший «шкаф» держал на руках бесчувственную девушку лет девятнадцати. Алая кофточка, черная юбка по колено, босоножки на высоком каблуке… Черные волосы расплескались волной…

Шкаф скользнул взглядом по мне и Вовке, сидящему в противоположном углу, и медленно опустил девушку на зеркальный пол:

– Граф велел передать, что вы не выйдете отсюда до тех пор, пока не сделаете хоть по одному глотку её крови, – бросил он, выходя.

Вовка, сплевывая на пол кровь, медленно подошел к девочке (у меня не было никаких сил шевелиться), прикоснулся кончиками пальцев к ее шее:

– Слава богу, жива.

Потом он осторожно оттащил ее от входа и подошел ко мне:

– Ну? Что будем делать?

– Вешаться, – буркнул я.

– Веревки нету, – вздохнул он.

– Значит, придется придумывать что – то еще…

– Андрюх, вот скажи, – перебил он меня, – мы не боимся солнечного света, а до серебра прикоснуться не можем… Мы вампиры или нет?

– А черт его знает, – вздохнул я.

Вовка хмыкнул:

– По закону американского мультфильма, в том дальнем углу сейчас должно появиться нечто рогатое, сообщить: «я все знаю, но ничего не скажу!» и исчезнуть…

В его голосе было столько уверенности, что я невольно покосился в дальний угол. Естественно там никого не было. Жаль…

Интересно, не слишком ли быстро мы приходим в себя?

Некоторое время мы сидели молча, а потом Вовка сказал:

– Андрюх, слышь, принеси мне воды, а? А то пить хочется, жуть…

Я хотел, было, возмутиться, что я ему, водоносом нанимался?! Но потом смерил взглядом Вовку и, развязав с пояса рубашку, деланно любезно поинтересовался:

– Тебе что? Воротник или рукав?

– Чего?! – поперхнулся Вовка.

– Ты идиот или просто притворяешься?

– Идиот, естественно. А в чем дело?

Я вздохнул:

– Ты здесь стакан или кружку видел?

– Но ты ж в чем – то принес воды, чтоб облить меня!

– Рубашку я на тебя выкрутил. Ру-баш-ку. Так из чего будешь? С рукава, с воротника?

– С ладошек! – буркнул Вован, вставая на ноги.

Он минут десять чем – то звякал и гремел в ванной, а когда, наконец, вышел из нее синяк под глазом уменьшился раза в три…

– Андрюх, а ты знаешь, что мы не в нашей комнате?

– в смысле? – не понял я.

– В прямом. Здесь раковина на месте.

И в этот момент девушка открыла глаза и медленно села.

– Где я? – прошептала она, обводя комнату взглядом.

Сериала – сериала…

Вовка, конечно, не мог удержаться: он скорчил страшную рожу и прохрипел:

– В логове вампира!.. тебя как звать, завтрак?

– Я не завтрак! – ойкнула она, бледнея с каждым мгновением.

– Ну, значит, обед или ужин! – непреклонно заявил Вован.

В глазах девчонки заплясал страх, и я не выдержал:

– Вовка, прекрати, – и, уже обращаясь к девушке, предложил. – Не обращай внимание, это он от скуки с ума сходит… Так как тебя звать?

– Аня…

я улыбнулся:

– А меня – Андрей. А этого хохмача, с идиотским чувством юмора, с утра звали Вовой.

– Очень приятно, – покраснела она. А я всегда искренне считал, что наш век феминизации и эмансипации подобные «тургеневские барышни» остались только в фильмах Михалкова…

– Андрюх, объясни мне одну вещь, – вмешался в разговор Вовка, наблюдавший за нашим диалогом из дальнего угла. – Анюта такая пунцовая оттого, что ей «очень приятно». Это мне понятно, но у тебя – то почему ухи такие красные?

Я аж поперхнулся от его наглости и только и смог, что беспомощно глянуть на Аню. Та хихикнула в кулак и подняла на меня хитрый взгляд. Мне ничего не оставалось, как рассмеяться в ответ.

Вовка удивленно перевел взгляд с меня на Аню, потом обратно.

– Хохотуны недорезанные! – сердито буркнул он.

– Вов, что с тобой?! – оторопел я.

– Что «что»? голодный я! А когда я голодный, я всегда злюсь. Пора бы было узнать это за шестнадцать лет дружбы!

Что «да» то «да». Я познакомился с Вовкой, когда мне было четыре, а ему – почти пять… Эх, золотое было времечко! И надо сказать, Вован, действительно, когда проголодается, становится просто невыносим!

Причем невыносим на столько, что так и хочется вынести его вперед ногами…

– Ой. А вы хотите есть?! – пробормотала Аня, судорожно роясь в огромной черной сумке, то ли из кожи, то ли кожзаменителя, висевшей у неё на плече. – Сейчас, сейчас… Вот! – и она протянула нам три каких – то пирожка, запакованных в целлофан.

– Что это? – недоверчиво поинтересовался Вовка.

Но пирожок взял.

И тут же принялся его распаковывать.

– Венская булочка. Бери, Андрей.

Но Вовка решил, что если уж притворяться зубастиком, то до конца:

– С кр – р – ровью? – прорычал он впиваясь зубами в мягкое тесто. С изюмом между прочим. И судя по упаковке, булочка сделана в одной из лучших кондитерских города.

Аня слабо улыбнулась его шутке и, когда я только начал жевать (а я, между прочим, в последний раз в субботу, в два часа ел, а сейчас ночь с воскресенья на понедельник!), поинтересовалась:

– Андрей, а почему вы все время строите из себя каких – то вампиров?! Про кровь говорите… это у вас развлечение такое, да?

– Если бы, – вздохнул я, дожевывая булочку. – Просто мы на самом деле вампиры… видишь? – я осторожно приподнял пальцами верхнюю губу, дал ей полюбоваться и опустил руку.

– Издеваетесь?! – Обиделась Аня.

– Ага! – тут же вмешался в разговор Вовка. – Знаешь. Обожаю доводить людей! Когда они доходят до такой кондиции, что на соседей с топором кидаются, то у них уровень гемоглобина в крови повышается. Получается такая вкуснотища!!!

Хохмач хренов!

Он шумно облизнулся – Вовка не исправим!!! Но Аня, похоже, не привыкла к подобным шуточкам. Она закатила глаза и начала сползать на пол. Я едва успел подхватить её и прошипел сквозь зубы все, что думаю о Вовке, осторожно укладывая Аню на пол.

– А че я? Я, что, виноват, что она шуток не понимает?!

Я осторожно похлопал девушку по щекам:

– Ань, очнись

Она приоткрыла глаза и слабо поинтересовалась:

– А вы кусаться не будете?

Ну, по крайней мере, она поверила, что мы вампиры:

– Не, мы не кусаемся! – я поспешно начал её заверять.

– Ага, – поддакнул Вовка. – Мы не кусаемся – мы сразу глотаем!

Аня опять сползла в обморок.

Господи, ну что ж она такая нервная?!!

На это раз хлопанье по щекам ни к чему не привело. Я решил действовать кардинально:

– Вовка принеси воды.

– Андрей, у тебя уже приходы, да? Сам же говорил, что набрать не во что!

– А ты пофантазируй, придумай, что-нибудь! Ничего не сделаешь, голову оторву.

Вовка скептически хмыкнул, смерив меня взглядом, развернулся и направился в ванну.

Через пару минут оттуда раздался жуткий грохот и Вовка появился в комнате. Весь такой радостный, сияющий. В руках он держал отломанную раковину… сток он не затыкал, а просто завязал узлом…

М-мда, заставь дурака богу молиться… так у бедного Дракулы ни одной целой ванной комнаты не останется…

Я поднял с пола отпавшую челюсть и поинтересовался:

– А чем это ты так грюкал?

– Так она ж, зараза, к стене цементом приклеена была!

М-мда, картина достойная пера художника или кисти писателя… Тьфу, блин, наоборот! Короче, видок, конечно тот еще: Анюта – на полу, в обмороке, я на коленях рядом с ней и Вовка, застывший в позе мировой скорби, прижимая к груди оторванную раковину, наполненную водой.

И вот, в самый напряженный момент, когда Вован присел на корточки, чтобы я мог дотянуться до воды и побрызгать на Аню, раздался жуткий грохот, словно что-то ба-а-альшое такое врезалось в дверь (ту самую – непробиваемую). Дверь медленно упала на пол, а в проеме показался кто – то смутно знакомый. Кто – то, настолько знакомый, что Вовка выронил раковину. Слава богу, не опять мне на ногу. Я подхватил Аню, но раковина уже разбилась, вода разлилась по полу, несколько капель попало ей на лицо. Она беспокойно мотнула головой, но в чувства не пришла.

Мужчина, стоявший у обломков двери (высокий, жгучий брюнет) брезгливо отступил на шаг (вода подобралась к его сапогам, грозила замочить плащ – черный, между прочим) и насмешливо хмыкнув, бросил:

– Н-ну, вы так и будите стоять… гм, сидеть… памятниками самим себе? Или может пойдем отсюда?

Я вскочил на ноги. Вот блин! Все брюки ниже колен – насквозь мокрые! «А ты чего ждал, Андрюшенька? – ехидно поинтересовался внутренний голос. – Постоял бы еще минут двадцать на коленях, может еще чего – нибудь намокло».

Вовка неспешно отряхнул ладони и бросил:

– Слышь, Черный плащ, а мы тебя везде ищем! А ты тут как тут! Как ты нас нашел?

Мужчина, хотя нет, это был парень лет двадцати шести, смерил Вована взглядом и бросил:

– Я всегда чувствую свою кровь.

Не, я, конечно, понял, что он подразумевал напиток из чаши, но Вовка был как всегда в своем репертуаре. Он широко распахнул руки и радостно воскликнул:

– Свою кровь?! Ну, здравствуй, папа!!!

«Черный плащ» поперхнулся и процедил, медленно наливаясь кровью:

– Если бы у меня был такой сын, я бы удушил его в колыбели.

– Жа-а-аль, – протянул Вовка. – А то мама рассказывала, что ты был разведчиком, погибшим при исполнении…

Вот брехло! Его отец был летчиком! Черный плащ недовольно поморщился и бросил:

– Так вы идете?!

– Идем, идем, – пробурчал Вовка. – Пошли, Андрюх?…

Мама всегда говорила мне, что бы я никуда не ходил с незнакомыми дядями и тетями:

– Пошли, – согласился я, – Только… Я хотел бы знать ваше имя, сударь…

Я хотел сказать последнее слово чуть насмешливо, но в последний момент почему – то передумал.

Парень изменился в лице. У него в глазах на несколько секунд вспыхнул… я бы сказал… испуг, но потом он совладал с собой, стал в горделивую позу a-la Zorro и слегка насмешливо заявил:

– А разве я не представился, господа? Прошу простить мне этот промах…

– Ближе к делу, – нетерпеливо оборвал его Вовка.

– Я – Влад Цепеш-Дракула Валашский.

Я чуть не выронил Аню… они, что, клонируются???

Даже Вовка мгновенно утратил все свое ехидство и только и смог просипеть:

– Правда?!

Дракула номер два надменно процедил сквозь зубы:

– У меня много недостатков, сударь, – м-мда, я еще не слышал, чтобы в такую короткую фразу вложили столько презрения! – но мое имя не покрыто позором лжи.

Интересно, а короче он это не мог сказать? Что – нибудь вроде «я в жизни не врал»?

– Андрюх, – задумчиво протянул Вовка, всем корпусом повернувшись ко мне, – как ты думаешь, он брешет?

– Понятия не имею, – пожал плечами я. – Знаешь, я уже не удивлюсь, если в окошко влетит Питер Пен.

– Не – е, – заявил Вовка, – Питер Пен – это фантастика…

Похоже, господин Дракула не привык, чтобы о нем говорили как о мебели, не обращая внимания на его персону… Он, онемев от возмущения, переводил взгляд с меня на Вовку и только судорожно хватал ртом воздух.

– Вампиры – тоже фантастика…

– Хватит!!! – рявкнул парень. – Я не знаю, из каких пещер вы выползли, но через пару минут хозяин этого дома вернется, и вам не поздоровится. Так что если хотите, можете оставаться здесь! Могу только пожелать, чтобы вы встали ему поперек горла!

– В смысле, «вернется»?! – спросил я, но этот хмырь уже развернулся и не оглядываясь пошел прочь. Лишь плащ шелестнул…

– Андрюх, не знаю как ты, а я пойду его догоню. Он, по крайней мере, не пытался меня съесть, – и Вовка, подхватив с пола за длинный ремешок, накинул мне на шею Анину сумку и выскочил из комнаты.

Я рванулся за ним.

А Анюта тяжелая!!! К счастью Вовка оказался не таким козлом, как я решил в первые секунды после его ухода: он ждал меня в метре от выбитой двери и едва я вышел, он снял с моей шеи Анину сумку и спросил:

– Ну что, Ромео, пошли?

– Сам ты, Ромео! – огрызнулся я.

– Эт – то еще поче…

– Тихо вы! – цыкнул Черный плащ, застывший как статуй, чуть дальше по коридору.

Он, прижавшись спиной к стене, настороженно всматривался куда – то в полумрак коридора… Мать – мать – мать! – привычно откликнулось эхо, а куда же лампочки делись?! Я ж точно помню, когда мы убегали, здесь горел свет! А, фиг с ним.

Н – ну? И долго мы будем здесь стоять?

– Можешь идти, – тихо огрызнулся дубль – Дракула. – И через пять минут тебя притащат обратно!

Не понял!!! Я же вслух ничего не говорил!!! Телепат хренов!!!