Читать книгу: «Институт общих наук: Факультет выживших», страница 3

Глава 5

В дверь тихо постучались, и я насторожилась. Гульназ и Яны все еще не было, да и вряд ли они стали бы стучаться в свой собственный блок, а гостей я не ждала. Казалось, в этом институте никому нет дела до меня. Тем удивительнее было, что кто-то решил удостоить меня своим визитом.

Коменда тоже не стала бы церемониться. Скорее, распахнула бы дверь пинком. Осторожным, разумеется, чтобы не повредить имущество общежития.

Решив, что посторонние в любом случае не проникли бы на территорию кампуса, и уж тем более не добрались бы живыми до моей комнаты, минуя Эллу Львовну, я крикнула:

– Открыто!

– Привет! – в комнату заглянула симпатичная голова. Следом за ней просочился и ее обладатель – высокий русоволосый парень, слегка кудрявый и лохматый, с веселыми голубыми глазами.

– Привет, – растерялась я. – Ты кто?

– Я – Макс, – представился посетитель. – Макс Чистяков. Второкурсник. Ваш куратор. А ты – Злата?

Я кивнула. Куратор? Да, Кононов упоминал о каких-то кураторах, но я не ожидала, что это будет мальчишка на год старше меня.

– А где твои соседки?

– Без понятия, – сморщилась я. – Они передо мной не отчитываются, но это и к лучшему.

Макс, кажется, не слишком расстроился.

– Тогда я им потом все объясню. Так мне даже проще будет, я ужасно волнуюсь! Нас распределили по блокам – каждому достался блок, офигеть, да? Мне повезло, вас всего трое, а у остальных сразу по четверо, прикинь?

Я не очень понимала, к чему он клонит. Наверное к тому, что с четырьмя бестолковыми первашами намного сложнее, чем с тремя.

– Сейчас на тебе потренируюсь, а потом буду твоим соседкам все объяснять. Круто, да?

– Просто супер, – кисло усмехнулась я. – Всю жизнь мечтала быть тем, на ком тренируются перед настоящей работой.

– Ты обиделась? – испугался Макс. – Прости, я имел в виду, что если я буду непонятно объяснять…

– Проехали, – отмахнулась я. – Мне тоже проще без них, мы пока не стали друзьями. Давай, вводи меня в курс дела, или чем ты должен заниматься? Устроить мне экскурсию?

– Вроде того, – согласился Чистяков. – Давай расскажу тебе про институт, а потом ты задашь вопросы. Но учти, я всего лишь второкурсник, поэтому сам многого не знаю.

Я пожала плечами. Выбора-то не было. Макс сел на соседнюю кровать и заговорил, как по-написанному.

– Институт, как ты знаешь, у нас не совсем обыкновенный. В нашем мире принято считать, что магии не существует, но на самом деле, она есть, и с этим не поспоришь. Магия существовала всегда.

В давние времена люди с магическими способностями не только восхищали окружающих, но и пугали их. Если деревенская колдунья могла запросто поставить на ноги умирающего раненого воина, то так же легко могла и наслать проклятие, устроить мор или навлечь несчастья на целое поселение.

Без магов было тяжело, а с ними было страшно, поэтому люди старались мирно существовать бок о бок, периодически обращались за помощью и не сердили лишний раз. Но в какой-то момент все вышло из-под контроля, и по всему миру началась борьба с людьми, которые могли подчинять себе стихии, лечить людей одним прикосновением, общаться без слов.

Многих истребили. Развитие человечества пошло по технологическому пути – промышленные революции, научный подход, блага цивилизации. Магия была объявлена антинаучной. Ее даже запретить не смогли – как можно запретить то, чего не признаешь?

Но она никуда не делась. Год за годом продолжали рождаться люди, обладающие магическим потенциалом. Многие из них так и не смогли его реализовать, ведь некому было научить их управлять силой. Но некоторые смогли обучиться самостоятельно и сохранить все в тайне.

Чуть больше пятидесяти лет назад был образован Комитет по магическим явлениям. Естественно – при спецслужбах. Такие кадры нужны были родине. Для разных целей.

Их было сравнительно немного, но государство ценило их тогда, ценит и сейчас. Практически каждый квалифицированный маг состоит на государственной службе и имеет немало привилегий, о которых не принято распространяться.

Для окружающих это самые обыкновенные граждане. Порой и семьи не в курсе, что муж и отец еще и телепат, например. Или умеет вызывать огонь.

Долгое время ребят со способностями отбирали на последних курсах самых обыкновенных вузов, а затем занимались с ними внутренним обучением. Их было так мало, что необходимости в отдельном институте не возникало – справлялись своими силами.

Все поменялось несколько лет назад. Никто точно не знает, почему это произошло. Была даже теория о том, что новый вирус каким-то образом спровоцировал вспышку проявления способностей среди пубертатных подростков. По всей стране то тут, то там, появлялись ребята, которые могли совершенно без злого умысла спалить мебель силой мысли или причинить вред кому-то из одноклассников, в сердцах ляпнув проклятие.

Комитет с ног сбился, зачищая последствия спонтанных выплесков магии, а затем руководство решило, что стоит возглавить это безобразие на благо страны. Был учрежден Институт общих наук с филиалами в крупных городах, и сотрудники Комитета стали педагогами и рекрутерами. Ребят со способностями стали отбирать для обучения в новом вузе.

– Что за бред? – перебила я. – Ты ведь это несерьезно?

– Вовсе не бред, – возмутился Макс. – Тебе же сказали, что вуз не совсем обычный. Вон у тебя учебник по телепатии лежит – это штука такая, что ли?

– Примерно так я и думала, – кивнула я. – Мало ли какая дурость может взбрести в голову основателям Института. Главное, что диплом дадут, а остальное… Ерунда! Если бы магия существовала, то об этом уже растрепали бы на всех углах! Да в интернете во всех пабликах давно бы мемасов было столько, что про Гарри Поттера забыли бы сто раз!

– А ты кому-то рассказала, что поступила в Институт магии?

– В Институт общих наук, – поправила я. – Конечно. Своей семье. Про магию не говорила, потому что меня бы засмеяли.

– Про магию, ты не смогла бы сказать, даже если бы очень захотела. Это называется “магическое молчание” – очень крутая штука. На территории кампуса ты можешь говорить о магии, пользоваться магией, обучаться магии, но выйди за ворота – и ты не сможешь сказать ни слова, даже если очень постараешься. Ни сказать, ни написать, ни жестами показать. Будешь говорить что-то вроде: “Я обучаюсь в Институте общих наук, меня там учат этой, как его, ну, науке разной, у нас там есть… эээ… разные предметы!”

Я закатила глаза.

– Вот не веришь, а зря! Попробуй. Я пытался, правда. Сначала страшно было – все же,секрет, вроде как, раскрыть пытался. Потом понял, что это работает. Хоть об стену лбом бейся, не сможешь ты рассказать никому не посвященному всей правды об этом месте и о том, чему ты тут учишься.

– И зачем это надо?

– Понимаешь, – задумался Макс. – Все же, хоть нас и стало намного больше, и с каждым годом количество растет, пока неизвестно, как общество к этому отнесется. Хорошо, если поймет всю пользу. А если, как в средневековье, начнут сжигать нас на кострах? Мир пока не готов принять непостижимое. Ну, и мы пока не готовы открыться. А обучать людей надо. Во-первых, сильный маг-недоучка может натворить таких дел, что пострадают мирные граждане. Во-вторых, мы же не знаем, что творится в других странах. Ты прикинь, какой военный потенциал скрывается за боевыми магами? Да это же в сто раз круче всяких ядерных боеголовок! О таких вещах нельзя трындеть на каждом углу.

Резон в словах Макса был. Но вот посыл мне не понравился. Становиться боевой единицей совсем не хотелось. Но я уже согласилась на обучение. К тому же, я пока не могла поверить в то, что у меня есть какие-то магические способности.

А что, если этот милый парень меня разыгрывает? Просто решил поприкалываться над доверчивой первокурсницей.

Я внимательно вгляделась в его лицо. Нет, не похоже, что он мне врет. К тому же, учебники по всякой магической фигне – вот они. И это точно не розыгрыш. Но проверить не мешало бы.

– Погоди, то есть ты – маг? – прищурилась я. – Ну-ка, поколдуй! Давай, продемонстрируй, чему тебя научили?

– Точно? – весело улыбнулся Чистяков.

– Да!

– Прямо готова? И не испугаешься?

– Не-а, – помотала я головой.

Нашел, чем напугать! Тоже мне, волшебник кучерявый!

– Ну, ладно, – пожал он плечами, затем поднял руки на уровень груди, прикрыл глаза, развел ладони, соединив кончики пальцев правой и левой руки и…

– Мама дорогая! – заорала я дурниной и взлетела на кровать, схватив подушку и выставив ее перед собой щитом.

Между ладоней Макса искрился огненный шар, размером с футбольный мяч. Максу, кажется, это не доставляло никаких неудобств, потому что он крутанул его, легонько подбросил, поймал, а потом хлопнул ладонями, и шар исчез.

– Что за чертовщина?! – заорала я, не рискуя опустить подушку.

– Обыкновенная огненная магия, – самодовольно хмыкнул парень. Ему явно доставила удовольствие моя реакция. – Все, слезай, он тебя не тронет.

Я осторожно опустила подушку и присела на краешек кровати. Что ж, я убедилась – Макс мне не врал. Не знаю, как он провернул этот фокус, но если тут такому учат, то… То какого черта я тут делаю? Именно об этом я и спросила моего куратора.

– Ну ты даешь, – хихикнул он. – Думаешь, если ты пока так не умеешь, то никогда и не сможешь? Этому учатся. И у тебя тоже получится, вот увидишь.

– С чего ты взял? У меня нет никаких магических способностей. Я вообще не понимаю почему Сергей Иванович меня сюда пригласил.

– Раз пригласил, значит способности есть, уж поверь. Кононов не ошибается никогда!

– То есть, этому ты только тут научился?

– Конечно. Я тоже раньше не знал, что смогу. Но вот огонь мне дался легче всего. Тут ведь как? У каждого своя фишка, своя сила, но основы могут постигнуть все. Не обычные люди, а такие, как мы, конечно. Может, ты будешь стихийником, а может в хилеры пойдешь, кто знает?

– Так-так-так, – я помотала головой. – Вот здесь поподробнее, какие хилеры, какие стихийники?

– Точно, – спохватился Макс. – Так вот, слушай дальше. Всего у нас пока три факультета, не считая факультета общего образования первого курса. На первом, как ты понимаешь, разделения пока нет, тут дают основы – все понемногу, а уже потом, когда к чему-то появится тяга или способность, ты пойдешь по профилю.

Профильных факультетов три – медицинский, естественных наук и социально-гуманитарных наук.

– В дипломе такая специальность и будет – физик, химик, психолог, – пояснил Макс. – Я, как раз, физик. Нас учат всему тому, что изучают самые обыкновенные студенты физфака плюс магия стихий. Без знания физики довольно опасно создавать огненные сферы или вызывать молнии, сама понимаешь. Нас зовут “супергероями”.

– Чего? – усмехнулась я. – Кто это вас так зовет?

– Другие студенты. Понимаешь, наши способности выглядят, как спецэффекты – все эти ледяные стрелы и огненные искры, молнии, силовые поля, тайфуны… Это красиво и очень похоже на то, что показывают в фильмах про супергероев. Поэтому такое дурацкое прозвище. Сами мы предпочитаем название “стихийники”.

Помимо супергероев на факультете естественных наук есть “фокусники”. В миру – химики, а в реале – алхимики, специалисты по зельям, артефактам, ювелирным изделиям, амулетам. Фокусниками их прозвали за то, что они изучают много прикладных дисциплин и используют множество дополнительных предметов – камни, растения, металлы.

На медицинском тоже две кафедры – кафедра общей медицины, где учатся “хилеры”, а по сути – врачи, но со способностями лечить гораздо эффективнее, в том числе наложением рук, заговорами и зельями, которые создают “фокусники”, и вторая кафедра – это зоологи. Ветеринары, умеющие общаться с животными, ученые, изучающие криптидов – криптозоологи, и другие странные ребята и девчата, помешанные на зверушках. Другие студенты их зовут айболитами.

Последний факультет – социально-гумантитарных наук или “гуманоиды”. Он делится на кафедру психологии, где учатся “менталисты” – люди, способные читать и внушать мысли, обладающие гипнозом и телекинезом. И “винчестеры” – кафедра философии. Эти ребята занимаются проклятиями, фантомами, астрологией, нумерологией, рунами и прочими скучными, но иногда опасными вещами.

– И куда попаду я?

– Ты? – задумался Макс. – Вряд ли к супергероям. Девчонок у нас мало. Физика – скучная наука для вас, да и все эти тайфуны и огненные сферы требуют еще и физической подготовки. Не удержишь удар – отдачей пришибет. Девочки не любят такое. Философы тоже те еще сорвиголовы. Охотники на демонов, экзорцисты. А вот менталисты и медики – очень женское дело. Да и среди химиков вас немало.

– Офигеть, – только и прошептала я. – Голова кругом.

– Это нормально, – успокоил куратор. – Я вообще первые дни как пришибленный ходил. Благо, остальные с такими же мордами вокруг шарахались. “Где я? Куда я попал? Кто все эти люди?”

Он рассмеялся, и я не удержалась и захихикала в ответ. Примерно так я себя и чувствовала в данный момент.

– Но ты не переживай, у тебя есть я, – приосанился Чистяков. – Если будут вопросы – всегда обращайся. Запиши мой номер телефона, стучись в любое время. Звонить не всегда стоит, вдруг я на парах, а вот сообщение увижу и сразу отвечу, как только смогу.

В моей голове не укладывалась вся информация, которую он мне выложил, и вот эти простые достижения современной цивилизации. Когда-то я думала, что не могут в одном мире существовать алхимики и сотовые операторы, но реальность доказывала, что еще как могут. И сейчас я оказалась именно там, где вся моя жизнь перевернулась.

Глава 6

В первый день учебы я встала пораньше. Это было совсем не сложно. За годы проживания вчетвером в одной небольшой двушке я выработала свой режим с ранними подъемами, чтобы не ждать очереди в ванную и туалет. Алинка всегда тянула до последнего, поэтому собиралась впопыхах, когда я, уже спокойно попив чаю, обувалась и, не спеша, шла в школу.

Утро всегда было моим любимым временем суток. Толком не проснувшиеся люди не лезли с расспросами, можно было побыть наедине со своими мыслями. А зимой, когда ночь задерживалась на небе едва ли не до обеда, меня окружала еще и темнота.

Зимой морозец пощипывал щеки, а снег хрустел под ногами, пока я думала о своем, мечтала о том, как стану совсем взрослой и сниму собственную квартиру, где буду жить совершенно одна.

Весной и осенью меня сопровождал влажный ветерок, хруст тонкого льда, застывшего за ночь на лужах и запах прелой листвы.

На летних каникулах я просто любила встать пораньше, чтобы посмотреть, как просыпается природа, как небо меняет цвет от насыщенно-синего до серовато-розового, а затем голубого. Еще тогда становилось понятно, будет день ясным или пасмурным, сложится он удачно или принесет с собой неприятности.

Вот и сейчас я проснулась, тихо скользнула в общий санузел, быстро приняла душ, почистила зубы, собрала тонкие светло-русые волосы в гладкий хвост и улыбнулась себе в зеркало.

– С первым учебным днем, Златочка, – послала я себе воздушный поцелуй.

Соседки еще спали, когда я заварила себе кружечку бодрящего черного чая с кусочками тропических фруктов и вытащила из шкафчика упаковку мягких пряников.

День обещал быть солнечным и теплым, а мое настроение скакало от радостного волнения до томительного предвкушения. То чувство, которое бывало в детстве, когда утром первого января просыпаешься и бежишь к елке, чтобы узнать, что в этот раз принес Дед Мороз. И даже когда стало понятно, что подарки тайком выбирали, покупали и прятали до заветного дня родители, а вовсе не сказочный дед с посохом, ожидание чуда никуда не делось.

Оно делось позже, когда появилась Ольга Владимировна и Алинка, но это уже совсем другая история.

На сегодня в расписании стояло четыре пары. Первой, разумеется, физкультура. Когда же еще ставить занятия спортом, как ни с самого утра, чтобы потом вонять весь оставшийся день. Второй стояла история, третьей литература, а последняя меня заинтриговала – введение в теорию магии.

Я все еще не могла поверить, что нас на полном серьезе будут обучать колдовать. Почему-то мне казалось, что нас соберут, скажут, что пошутили, и отпустят готовиться к завтрашним семинарам.

Я спокойно допила чай, поздоровалась с заспанными соседками, которые не могли разобраться, кому первой идти в душ, собрала тетрадки и учебники и двинулась в сторону здания института.

В холле главного корпуса царила суматоха. Старшекурсники уже прибыли на место и заполонили собой все свободное пространство. Они радостно перекрикивались, обнимались, смеялись, хлопали друг друга по плечам, и я совсем потерялась в этой толпе. К счастью, меня быстро нашел Макс.

– Ты чего в такую рань тут?

– Нехорошо опаздывать с первого дня, – пожала плечами я. – На пробки вину не спихнешь, живем-то рядом. А сам-то почему уже здесь?

– Собрание кураторов, – коротко пояснил парень. – Нам поручили вас сегодня сопровождать – аудитории показывать. Что там первое? Физра? Пойдем, покажу тебе раздевалку.

– Она общая? – испугалась я.

Макс посмотрел на меня, как на дурочку.

– Нет конечно! Мужская и женская рядом, не заблудишься. Провожу до входа, а уж переоденешься как-нибудь без моей помощи.

Я смутилась. Действительно, вопрос был глупый. Даже у нас в школе раздевалки были раздельные, но двери из них выходили в общий коридор.

Первые три пары прошли удачно. На физре мы немного побегали по стадиону кампуса, размялись, и я даже заслужила похвалу от преподавателя за свою быструю реакцию и меткость. А вот с бегом вышло хуже – уже на первом круге ужасно закололо в боку, и мне пришлось перейти на шаг.

– Привет, – окликнула меня брюнетка, с которой я недавно обедала, даже не узнав ее имени. – Тяжело?

– Бок, – коротко пожаловалась я.

– Дыши глубже, а когда приземляешься на левую ногу делай выдох через раз, вот так!

Она показала, как надо дышать, побегав вокруг меня, пока я кое-как плелась.

– Давай, давай, попробуй, – приободрила она.

Я сделала вдох и переступила ногами, имитируя бег.

– Выдох! – скомандовала она, как только моя левая нога понеслась к земле. – Еще раз – глубокий вдох, топ-топ, выдох, поехала!

Она махнула рукой и понеслась дальше, как стрела, ловко переставляя длинные стройные ноги.

Вдох, топ-топ, выдох… Вдох-выдох… Я стала считать, и через пару десятков метров убедилась, что боль прошла, и двигаться стало значительно легче. Вот это да! Столько лет ненавидела кроссы в школе, и хоть бы раз мне кто-то подсказал, как можно облегчить жизнь правильным дыханием.

Надо бы поблагодарить эту девушку, да узнать, наконец, как ее зовут! Тем более, что она, в отличие от моих соседок, явно не против новых знакомств.

Несмотря на то, что бег перестал приносить мне невыносимые страдания, я была счастлива, что физра закончилась.

История с литературой оказались и вовсе совершенно привычными и ничем не примечательными. Разве что перед каждой из лекций нам сказали:

– Забудьте все, чему вас учили в школе.

Спрашивается, зачем нас учили в школе, да еще и экзамены эти дурацкие устраивали, если придется все забыть и изучать заново?

Ну и еще нам напомнили, что мы теперь взрослые люди, за нами никто бегать не будет, за ручку водить не станут. Почему это должно было нас напугать? Лично я только рада была тому, что больше никто не будет указывать мне, что делать.

Лекции читали быстро. Приходилось работать ручкой с бешенной скоростью, но я все-равно не успевала записать и половины важного. Плюнув на все, я достала телефон и включила аудиозапись. Переслушаю при необходимости, зато пальцы не отвалятся в первый же учебный день.

После третьей пары нам позволили перекусить. Очень своевременно, учитывая то, что с утра я съела только пару пряников, и мечтала о полноценном завтраке с самого окончания изматывающей физры.

Почему-то старшекурсникам устроили большую перемену после второй пары. Что за дедовщина? Если так пойдет и дальше, то надо продумать какие-то перекусы. Скажем, банан, шоколадка или злаковый батончик глобально проблемы не решат, но позволят немного притупить острое чувство голода, которое мешает сосредоточиться на словах лектора.

До столовой пришлось бежать бегом, чтобы успеть занять очередь и не опоздать на последнюю пару. Волновалась я напрасно – времени хватило на все. Очевидно, что проворные буфетчицы уже отточили мастерство подкормки голодных студентов до совершенства.

Правда, после налета старшекурсников ассортимент заметно поредел. Вместо некоторых сытных мясных блюд сиротливо стояли пустые чистые лоточки. Однако, салатов и супа было достаточно, остались кое-какие гарниры, а я была и этому рада.

Словом, к началу введения в теорию магии я была сыта, довольна и спокойна.

Гульназ и Яна по-прежнему держались вместе, но ко мне не подходили.

Прозвенел звонок, и в аудиторию широким решительным шагом вошла невысокая, но очень фигуристая женщина с копной рыжих вьющихся волос и пронзительно-черными внимательными глазами. На вид я дала бы ей чуть за тридцать. Она цепко оглядела притихших студентов и отчеканила.

– Меня зовут Алла Григорьевна Вульф. Не Анна Григорьевна, не Алла Георгиевна, и уж тем более не Анна Георгиевна. Кто перепутает мое имя, тот сразу автоматом пойдет на пересдачу.

Я занесла ручку над тетрадкой, где собиралась написать ее имя и отчество. Вульф я запомнила, а вот остальное… Как там она сказала? Анна Георгиевна? Или Григорьевна? Вот ведь зараза, зачем она назвала сразу четыре варианта? Как понять, какой из них правильный?

– Те, кто будет болтать на лекции, будут готовить доклады к семинарам. Кому и эта наука впрок не пойдет, тот – на пересдачу. Кто будет нарушать дисциплину и срывать лекцию – сразу к ректору. Всем все ясно?

Ясно было предельно. Так ясно здесь еще никто не выражался. Даже коменда не была столь доходчивой.

– Вопросы есть? Нет. Отлично. Если есть, запомните их, зададите в конце лекции, если, конечно, такая необходимость еще останется.

Вопрос у меня был только один – почему нас уже за что-то наказали, хотя мы еще ничего не сделали? Просто такая злыдня могла достаться только в наказание, в этом я не сомневалась. Но рисковать и спрашивать об этом я не стала бы даже под дулом пистолета.

Вульф заняла место за кафедрой и включила проектор.

– Итак, чем мы будем заниматься на введении в теорию магии, и почему этот предмет так важен. Внимание на экран!

На экране появился дом. Самый обычный кирпичный двухэтажный дом на земле. Довольно милый. Я могла бы в нем жить. Одна, конечно.

– С чего начинается дом? С фундамента. Если фундамент будет крепкий, то на нем можно построить все, что угодно. Если сделать его как попало, то произойдет вот это.

Слайд сменился, и мы увидели обломки некогда красивого дома. Картина была депрессивной, но весьма наглядной.

– Полгода мы будем знакомиться с самыми азами, чтобы потом от вас не остались одни руины. Сегодня познакомимся с магическим потенциалом. Магический потенциал это то, чем обладает каждый человек от рождения…

Вульф рассказывала интересно. Несмотря на то, что как личность она решительно мне не нравилась, как лектор она вызывала самое настоящее восхищение, близкое к благоговению. Каждое ее слово хотелось ловить, записывать, набивать в виде тату на спине и груди, рисовать огромными буквами на чистом асфальте после дождя.

Ее поставленная речь потоком лилась и захватывала внимание настолько, что я даже забывала дышать.

Уже через несколько минут я стала понимать, что мы тут делаем, и почему все происходящее – никакая не шутка.

Магический потенциал у каждого человека свой. Для удобства в 1961 году была принята шкала, которая используется и по сей день. Врожденный магический потенциал по ней оценивается от нуля до десяти баллов.

Абсолютного нуля нет ни у кого. Такое просто невозможно для живого человека. Большинство людей обладают потенциалом от нуля до единицы. Те, кто ближе к нулю – самые обычные люди, которые каждый день ездят с нами в автобусах, покупают хлеб в магазинах, спешат на работу и с работы. Их принято называть “ноликами”.

Те, кто обладает единицей, это либо полные неудачники, либо отчаянные везунчики. Их магический потенциал достаточно силен для того, чтобы слегка моделировать реальность. Но вектор разнонаправленный, вот и получается, что у одних сбываются мечты, а у других – самые худшие опасения. И каждый из них по-своему прав.

Неудачникам, что радует, неплохо помогают мотивирующие курсы и прочие околопсихологические тренинги, которые слегка смещают вектор в сторону позитивного мышления. После такой коррекции у них действительно дела идут в гору, и мы видим это в примерах “историй успеха”, вроде: “Маша из Саратова прошла наши курсы, и уже через месяц ушла из найма, открыла свое дело, бросила мужа-алкоголика и уехала на Мальдивы. Теперь она работает под пальмой два часа в день, а все остальное время плавает на собственной яхте в окружении загорелых матросов”.

Такие скудные способности не представляют никакого интереса. Они годятся разве что на такие вот кейсы для курсов мотивации, которые бесполезны для тех, у кого единицы нет. Развивать эти способности можно, но трудно и почти бесполезно. Это точно не стоит ни времени, ни потраченных усилий.

Другое дело с теми, кто затесался между единицей и двойкой.

Эти люди чувствуют, понимают или предполагают, что могут в какой-то степени влиять на окружающую действительность. Именно они и становятся “потомственными ведуньями” и “экстрасенсами”.

С ними все еще хуже, чем с “единичками”. Если тех обучать просто бесполезно, то этих еще и опасно. Потенциал есть, а результат непредсказуем. В самом лучшем случае у такого “недомага”не получится ничего, а в худшем могут пострадать люди.

Их не приглашают учиться, лишь приглядывают, чтобы не натворили беды. Как правило, они вполне безобидны – шепчут абсолютно нерабочие заговоры над свечками, совершают какие-то нелепые движения руками, таскаются ночью на кладбища или воруют огарки свечей из церквей.

Зарабатывают на доверчивых гражданах – вот и весь вред от них. Наложить проклятие, порчу или приворот они обычно не могут – знаний и техник нет, но дурят головы своим клиентам. Этим и живут. Их зовут “двушками” или “лебедями”. Некоторые используют слово “двоечники”, чтобы подчеркнуть их вредоносность.

В крайне редких случаях у них может сработать какой-нибудь совершенно дикий и идиотский ритуал, который принесет серьезные негативные последствия окружающим. Эти вспышки спонтанной магии отслеживаются, фиксируются и устраняются.

Вульф не стала заострять внимание на том, как именно устраняют вспышки спонтанной магии – ликвидируют сами последствия или их жертв, или уж сразу – магов-недоучек, и перешла к самому интересному – к нам.

– Вы все обладаете магическим потенциалом от двойки и выше. Если до сих пор не верите – не страшно, скоро вы убедитесь, что отобрали вас сюда не просто так.

Таким магическим потенциалом раньше обладали менее одной десятой процента населения. То есть, один на тысячу! Сейчас количество уверенно приближается к одному проценту. Уже один из сотни – способный будущий маг.

Врожденная двойка – вовсе не приговор, как и врожденная десятка – не гарантия того, что маг выйдет толковый. Тут уже совсем не так, как с низким потенциалом. Двойка легко трансформируется в десятку всего за год при должном усердии. Это именно тот случай когда обучение важнее талантов. Пятерку легко может обогнать прилежная тройка, а девятка может так и остаться всего лишь девяткой, пока остальные бегут вперед.

– Я знаю, о чем вы все сейчас захотели спросить, – хитро улыбнулась Вульф. – Каждому из вас интересно, какой у него балл. Из года в год этот вопрос мне задают в конце первой лекции. Ответа не будет. В целях вашей же безопасности, такая информация скрыта в ваших личных делах, доступ к которым есть только у преподавателей. Нам эта информация необходима, чтобы знать, с чем мы работаем, а вам она без надобности. Что толку, если вы узнаете, что у вас, скажем, восемь, а у вашего соседа по комнате – три? Будете задирать нос и поддевать? Расслабитесь и станете относиться к учебе несерьезно? Нам это не нужно. А если узнаете, что у вас два, а у вашей соседки – десять? Начнете завидовать и пакостить? Или замкнетесь в себе и бросите учебу?

Резон в ее словах был. Тем более, что я вообще не была уверена, что попала сюда неслучайно. Может, Кононов ошибся, и у меня нет никакого потенциала?

– А теперь большинство из вас думает о том, что попали сюда ошибочно, и никакого магического потенциала у них нет, – вдруг озвучила мои опасения Вульф. – Так вот! Это – чушь. Если бы его у вас не было, то вы не смогли бы пересечь ворота кампуса. Здесь довольно серьезная система магической защиты от внешних вторжений. Сами понимаете – лишние посетители нам ни к чему. Закрытая территория, свой собственный замкнутый мир, где можно не опасаться быть настоящим. Так что, если вы здесь – значит у вас минимум двойка, которая, я надеюсь, к концу первого курса подрастет на пару баллов.