Читать книгу: «Отыщи меня в своей памяти», страница 5

Глава 11. Лида

Испуг. Полный, абсолютный, всепоглощающий страх. Весь мир буквально сжался до маленькой клети раздевалки и окруживших её четырех парней. Да, она замечала некоторое повышенное внимание со стороны их главного заводилы, но не придала этому подобающего значения. Сделай она это, может быть, всё сложилось бы иначе.

***

После последнего урока она решила зайти к Нине Ивановне, чтобы взять дополнительное задание на каникулы. То, на что Лида планировала потратить порядка десяти минут, отняло у неё практически полчаса: то учительница не могла найти сборник задач, то не могла выбрать задания, то с принтером какие-то проблемы. Так что только через двадцать пять минут девушка шла по коридору опустевшей школы, на ходу запихивая в сумку полученные распечатки.

Она думала, что в раздевалке точно будет одна, но ошиблась: в отведенном их классу углу стояли, что-то обсуждая, четыре парня – хулиганы из её класса. Они выглядели несколько устрашающе: все высокие, с короткими ёжиками волос, серьёзными взглядами – натуральные бандиты.

Завидев её, они сразу прекратили свой разговор, все, как один, развернулись в её сторону. «Похоже, поджидали», – мысль крайне не радовала. Надо было пройти мимо них максимально быстро и, желательно, молча, потому что эта компания никаких положительных ассоциаций не вызывала. Девушка решительно двинулась к своей висевшей на крючке куртке, но её планы были нарушены:

–Нехорошо заставлять друзей ждать, – Никита оттолкнулся от стенки и самоуверенно, даже нахально, улыбнулся.

Ответа парень не получил. Лида его даже с натяжкой назвать приятелем, не то что другом, не могла. Впрочем, его это не остановило.

–Отвечай, когда с тобой разговаривают, – ухмылка стала выглядеть более опасно. Стало ясно: что-то нужно, так просто не отстанет. Но, тем не менее, попытаться стоило.

–Отстань, Никит, я спешу! – Лида сделала самое спокойное и безразличное лицо, на которое только была способна.

Не сработало.

–А ты не спеши. Я рассчитываю на обстоятельное знакомство.

Его дружки, до того молчавшие, ехидно заулыбались, кто-то один, смеясь, сказал: «С продолжением», – вызвав тем самым ещё более шумный гогот его дружков.

Стало мерзко, отвратительно, противно. Лида хотела ответить что-то резко, но горло сдавил появившийся страх. Причем страх новый, непохожий на то, что она испытывала раньше. Хотя она и в подобные ситуации доселе не попадала: к ней обычно вообще никто не подходил. А тут четыре парня, раза в два её больше и, уж точно, куда сильнее, так открыто говорят о своих, мягко сказать, неблагих намерениях. Она могла лишь стоять и с неприкрытым испугом смотреть на обидчиков: ноги будто приросли к полу, не слушаясь голоса разума, кричавшего, что надо скорее бежать.

–Так что ты либо мило нам улыбаешься и идешь туда, куда мы скажем, либо… ну, сама додумаешь, не тупая вроде, – Дикопольцев оперся рукой на стену прямо возле её головы и наклонился так, что его лицо оказалось совсем близко. Девушка могла видеть в его холодных серых глазах чувство собственного превосходства и удовольствие, подпитываемое чужим страхом. Он вдруг резко побледнел, но продолжал также напирать на неё.

Коленки затряслись. Мелкая дрожь охватила всё тело. Дыхание стало тяжёлым и прерывистым. Она ещё сильнее вжалась в стену, одежные крючки больно впивались в спину. Где-то в горле застыли слёзы, готовые прорваться к глазам.

Лида почувствовала движение сзади: будто кто-то из обидчиков решил взять её за плечи, чтобы задать нужное им направление движения. Но только он её не то, тронул: высокий парень, возникший будто из-под земли, резким движением толкнул Дикопольцева под руку так, что он с трудом удержался на ногах. Его приспешники замерли и не спешили идти на помощь товарищу. Короткая словесная перепалка; в глазах одного – ярость, у другого – праведный гнев.

–Тебя, ботаника, спросить забыли! Захочу – со мной пойдет! – девушка слышала слова Никиты будто через толстый слой ваты, но Лазарь, видимо, слышал их отчетливо, и они были за гранью его терпения.

Резкий гром: Аренский прижал хулигана к стене. Ужасный глухой стук: несколько раз приложил Никиту головой об стену. Из последнего словно ушли силы: руки повисли как у тряпичной куклы, но он оставался в сознании. Парень отпустил Дикопольцева, сразу скатившегося на пол, хотя по неохоте движения можно было понять, что он бы этим не ограничивался. Его дружки решили поскорее смыться, чтобы не получить вслед за своим главарём, но, пятясь из раздевалки, они все-таки подхватили своего ещё не до конца пришедшего в себя товарища.

Раздевалка опустела, оставался лишь Лазарь, пытавшийся отдышаться, но почему-то именно сейчас слёзы стали выступать на глаза. Они ещё не скатывались по щекам горячими ручейками, но застилали взгляд, каплями ложились на длинные ресницы. Через мутную пелену Лида видела, как парень осторожно подошел к ней, будто не хотел напугать ещё больше.

Вокруг неё сомкнулось кольцо тёплых рук. Он крепко прижал её к себе, словно ей всё еще угрожала какая-то опасность, словно боялся, что она вдруг исчезнет. Слёзы всё-таки потекли из глаз, сразу пропитывая ткань его толстовки. Может ей показалось, а может она на самом деле услышала испуганно-изумлённый тяжелый вздох. Рука парня стала нежно гладить её по волосам, он, лицом уткнувшись в её макушку, шептал что-то успокаивающее.

Слёзы не прекратились, но именно сейчас, в небольшой школьной раздевалке в объятиях одноклассника, в душе затеплилось ощущение покоя. Дыхание постепенно успокаивалось, всхлипы перестали быть такими горькими и рваными. Волнами накатывали спокойствие и умиротворение. Появилось чувство уюта, непривычное, такое… тёплое что ли. Этот парень дарил даже не ощущение безопасности, а саму безопасность.

За несколько минут девушка успокоилась: слезы высохли, дыхание выровнялось, но Лазарь не спешил её отпускать. Да и она не торопилась отстраняться: хотелось продлить этот момент, задержаться в нём, забыть обо всех прошлых проблемах в общении, недоразумениях и просто стоять, обнявшись в маленькой клети раздевалки.

Но всему рано или поздно приходит конец. Аренский нехотя отстранился, но взял её маленькую ладонь в свою.

–Я тебя провожу.

Это был не вопрос – утверждение, в голосе слышалась непоколебимая уверенность, словно он был готов к отрицательному ответу, но уже настроился стоять на своём до конца.

Лида лишь молча кивнула: слова были, но не могли вырваться, видимо шок от произошедшего всё-таки пока не прошел. Парень протянул ей её куртку, о которой девушка совсем забыла, накинул свою, закинул за спину оба рюкзака, и они, держась за руки, вышли из помещения.

В холле было абсолютно пусто, вахтерша и та куда-то делась. «Теперь ясно, почему никто не пришёл на весь этот грохот: все просто ушли».

По парку они шли молча: переваривали произошедшее. Девушка только начала постепенно понимать, что именно могло случиться, если бы Лазарь не вмешался. Она не осознавала, какие эмоции отражались на её лице, но, вероятно, выглядела она не лучшим образом, потому что Аренский то и дело бросал на неё обеспокоенные взгляды. Он ничего не спрашивал, но в глазах читался вопрос: «Как ты?» Лида старалась беззаботно улыбаться в ответ, но получалось слишком жалко и вымученно, так что парень только смурнел, и в глазах появлялись хмурые тени.

Под ногами пары шуршали листья, ещё не убранные с дорожек. Яркие водопады осыпали их с каждым порывом ветра. Со стороны картина могла бы показаться идиллической: чудесный осенний пейзаж, яркое тёплое солнце, почти пустой парк, по которому, держась за руки, идут красивые парень и девушка. Прохожий мог бы даже подумать, что стал свидетелем свидания, но, если бы узнал, что было с ними какие-то минуты назад, быстро бы попытался взять свои мысли назад, забыть их и всю эту сцену в целом.

Тем не менее, вместо брусчатки под ногами был уже поселковый гравий, а дом девушки всё ближе и ближе. Во время всего пути не ощущалось никакой неловкости: разум был отвлечён чем-то другим, но сейчас, когда финальная точка маршрута неумолимо приближалась, Лида почувствовала наступающее волнение и беспокойство. Всё слишком сильно напоминало о том, как Лазарь в прошлый раз провожал её и о том разговоре, который ей до сих пор было странно и неудобно вспоминать. А что ей делать теперь, чтобы не сделать хуже? Что сказать? И надо ли вообще?

Но думать уже было некогда: до дома оставались считанные метры. Одноклассники дошли до самой калитки и застыли, не зная, что сделать. Можно было попрощаться и быстро разойтись, но что-то будто не давало так поступить. Аренский несколько раз будто порывался что-то сказать, по чертам лица читалось нетерпение, но он медлил: видимо понимал, что следующий ход должен быть не за ним.

Однако рука Лазаря стала медленно выскальзывать из её ладони. Сердце во всю вопило: «Не дай ему уйти! Даже не думай!» И девушка, не успев толком осмыслить то, что собиралась совершить, быстро сказала:

–Может зайдешь попить чаю? – сердце колотилось как бешеное.

Парень поднял на неё глаза в обрамлении длинных светло-рыжих ресниц. В них одновременно читались удивление и нескрываемая радость. На его лице засияла тёплая открытая улыбка.

–Давай! – он старался сохранить в голосе максимальное спокойствие, не выдавать всех своих эмоций, но это у него не очень хорошо получалось.

Лида поворачивала ключ в замке калитки и не понимала, как решилась на это, ведь её опыт общения с парнями можно было смело округлить до нуля. Юношей, даже одноклассников, чтобы делать совместные проекты, она домой тем более не приглашала.

Уже будучи на участке, девушка также открыла дверь дома. Лазарь зашёл в прихожую, и помещение будто уменьшилось, сжалось вокруг него. Потолки не были слишком низкими, но ему было достаточно поднять руку, чтобы достать до него, когда Лида даже в прыжке не дотянулась бы. Она быстро скинула верхнюю одежду и обувь, показала гостю ванную, а сама убежала на кухню ставить воду.

Электрический чайник загудел, наполняя дом звуками. На стол были выставлены вазочка с самыми разными конфетами и восточные сладости, которые недавно привёз Юрий Борисович. Девушка оперлась руками на кухонную тумбу; в голове был ураган из вопросов к самой себе: «Зачем я это сделала? Почему мы просто не разошлись? Что делать теперь? О чём говорить?» Почему-то казалось, что все нормальные темы для разговоров теперь будут лишними, какими-то искусственными…

Отвлеченная, она даже не заметила, как одноклассник тихо подошел к ней, среагировала только когда парень осторожно тронул её за плечо. Девушка не ожидала этого и очень резко обернулась. Лазарь также быстро убрал руку и виновато сказал:

–Прости, не хотел тебя испугать, просто хотел спросить, как ты.

–Нет, это ты меня прости! Я… ну… Мне лучше, – после долгого молчания говорить было немного непривычно.

Взгляд парня был таким внимательным и участливым, пробирающимся прямо в душу, что Лида засмущалась: она была почти уверена, что её щёки заалели, но ошиблась с этим:

–Ты совсем бледная! Лучше сядь, я сам чай налью.

Девушка на самом деле ощущала себя не лучшим образом и решила послушаться. В это же время Лазарь (угадал, наверное) взял из нескольких стоящих на столе кружек именно её, для себя достал кружку с полки над мойкой, плеснул в них заварку из маленького чайничка, залил кипятком, а в её кружку (что за потрясающая интуиция?!) положил, как она любила, две ложки сахара и разбавил напиток водой. Он поставил обе чашки на стол и сел за соседнюю сторону стола.

–Как ты угадал с сахаром? – Лиду не то что бы интересовал ответ на этот вопрос, она скорее задала его машинально, но ответ все же последовал.

–Не угадал, просто сахар стимулирует выработку дофамина и серотонина, а тебе точно нужно поднять настроение, – он улыбнулся одним уголком рта и сам пригубил чай.

–Применяешь к жизни уроки Нины Ивановны? – весело и несколько саркастично продолжила разговор девушка.

–А как иначе? Не зря же я ради этих занятий встаю на час раньше! – его лицо стало настолько наигранно-серьёзным, что не засмеяться было невозможно.

Вроде и шутки не прозвучало, но нервы были в странном состоянии, и Лида не смогла сдержать смех, и Лазарь тоже подкидывал остроумных фразочек по теме, так что в итоге они оба заливисто весело смеялись.

Уже переводя дыхание, девушка обнаружила что из груди пропало тяжёлое ощущение, будто камень с души свалился. И неловкость, о которой она так беспокоилась, тоже исчезла. Одноклассник расспрашивал её сначала про те самые дополнительные занятия, в связи с которыми они так веселились: нравятся ли они ей, как ей ребята там, легко ли идет подготовка к экзаменам. Лиде занятия, в целом, нравились, но шли нелегко, она постоянно ощущала, что мозговой «чердачок» переполнен и места для новой информации нет, и только она успела с горем пополам систематизировать свежеполученные знания, как на неё снова вываливалась новая куча фактов, и так без конца.

Обсуждали они и своих соучеников, но о Дикопольцеве никто не упоминал. Выяснилось, что им обоим крайне не нравилась девчачья компания в голове с Элей Кирюханцевой. Их раздражали и их неподобающее поведение, вызывающий внешний вид, громкая и не самая приличная речь. Ещё оказалось, что Лазарь всё это время не понимал, о чём это постоянно говорит почти вся мужская часть их класса: те были заядлыми геймерами и постоянно использовали свои специфические термины. Лида не играла, но парень её лучшей подруги – Алёша Санин – в последнее время немало увлекся играми, много рассказывал об этом Миле, ну а та – Лиде. Пока девушка просвещала Лазаря по этой части, чтобы он не чувствовал себя таким оторванным от реальности, он так сосредоточенно слушал, будто сидел на какой-то жутко важной лекции. Никто из них не понимал, как можно часы просиживать часы за компьютером, управляя каким-то персонажем, но это стало ещё одной причиной для шуточных подколок. Эмоционально обсуждая всех персонажей класса, ребята не преминули возможностью пошутить, что они как старые бабушки на скамейке перемывают им кости.

Лида вскользь, когда они говорили про учёбу, упомянула, что особые проблемы у неё вызывают задачки по генетике, и Аренский с большим энтузиазмом стал ей их объяснять. На первом попавшемся чистом листочке он оформлял одну из тех задачек, которые сегодня дала девушке педагог. Жутко сложная задачка про глаукому и синдром Марфана аккуратным почерком расписывалась на листке строчка за строчкой, с каждым шагом становилась всё понятнее и понятнее. Лазарь объяснял её с таким запалом, что можно было заслушаться, но девушка, хоть и сохраняла концентрацию, периодически поглядывая на самого парня.

Кипящий шоколад глаз был пронизан золотистыми лучиками, из-за которых взгляд будто светился. В нём горел интерес к тому, что он делает, и это читалось во всём: в движениях, голосе, способе объяснения. Яркие рыжие волосы непослушными прядями падали на лоб, закрывая сдвинутые к переносице брови, и одноклассник даже забывал их поправлять. Горбинка на носу придавала его лицу серьезности, а в сочетании с волевым подбородком он даже делал парня визуально старше.

Девушка продолжала слушать, но никак не могла оторвать от него глаз. в нём было что-то до боли знакомое и притягательное, но что именно, она гадала уже несколько недель и не понимала. «Может мы все-таки где-то пересекались до?..» Стараясь не думать об этом сейчас, Лида усилием воли вернула внимание обратно к задаче, где Лазарь уже считал процентное соотношение генотипов и фенотипов, что было одним из пунктов ответа.

–Ну что, стало хоть чуть-чуть понятнее? – Аренский смотрел с надеждой.

–Да, стало, – ничуть не солгала девушка. – Спасибо тебе огромное!

–Да не за что! – парень засмущался, на скулах выступил лёгкий румянец. —Главное запомнить в каких отношениях будет идти расщепление по двум и по трём признакам. Тогда все задачки у твоих ног!

–Торжественно клянусь, что всё запомню! – она шутливо приложила ладонь к голове, будто отдавала честь.

–Ты смотри, я запомню это! – в ответ в шутливой манере отвечал он. И уже более серьёзно, глядя прямо ей в глаза: —Ты главное не бойся подходить, если появятся вопросы: я же не кусаюсь.

–Хорошо, – девушка почувствовала, что зарделась.

Да и Лазарь, глядя прямо ей в глаза, сам стушевался, заволновался: жесты стали менее раскованными, улыбка – более скромной. Они так и молчали, смотря друг на друга, не понимая, почему не могут отнять глаз от лица, находящегося несколько ближе, чем положено, и чем они осознавали.

Но это хрупкое мгновение разбила резкая трель мобильного телефона, зазвучавшая где-то в коридоре. Девушку как по голове ударило: она отпрянула, быстро вскочила и побежала ответить на звонок. На дисплее высветился контакт «Мама», и Лида поспешила ответить.

–Лидочка, милая, ты дома? Ты чего не написала, что дошла? – материнский голос звучал обеспокоенно.

–Мам, не волнуйся, я дома. Прости, пожалуйста, у меня совсем из головы вылетело, – девушка ничуть не врала: она напрочь забыла и про телефон, и про СМС, которую обещала отправить.

–Хорошо! Я уже с работы вышла, дома буду минут через двадцать. Жди! – уже спокойно отвечала родительница.

–Поняла, жду!

Звонок завершился. С кухни раздался вопрос: «Всё нормально?»

Лида вернулась обратно, спокойно ответила: «Да, просто мама звонила, сказала, что скоро придёт». Реакцию это вызвало немного неожиданную: в его взгляде появился какой-то необъяснимый испуг.

–Я тогда, наверное, пойду, – он стал быстро складывать свою канцелярию, оставленную на столе.

–Не спеши! Можем ещё посидеть, просто перейдем отсюда ко мне в комнату. Мама не будет против, я уверена, – того, что Лазарь так быстро засобирается, даже при своём малом опыте гостеприимства девушка ожидать не могла. Тот же самый Алёша, если оставался у неё дольше Милы, никогда так не делал. Тем более, её мать всегда радовалась, когда к дочери приходили друзья.

–Нет-нет, мне правда уже пора! – он отводил глаза, смотрел куда-то вниз, будто врал, но не ей, а самому себе.

Лазарь быстро обулся, накинул куртку, рюкзак занял своё место за плечами. Он стоял уже почти на пороге, не зная, что сказать, но его то, в любом случае опередили:

–Лазарь, я даже не знаю, как тебя отблагодарить. Если бы ты не подошёл… —она не успела договорить, когда одноклассник в один шаг подошёл к ней и крепко обнял.

–Даже не думай о том, что было бы, – он говорил с запалом, словно таким образом мог бы донести свои слова лучше. —И не думай, что ты хоть как-то виновата, в том, что произошло. К тебе он больше не сунется, обещаю. И никто не сунется. А насчёт благодарности… Что ты думаешь о сеансе в кино?

–Я не против, – ещё несколько недель назад Лида бы не поверила, что сама согласится, но теперь понимала, что с нетерпением будет ждать этот день.

–Тогда до встречи! – сказал он уже с более лёгкой интонацией, выпустил её из крепких объятий и вышел в открытую дверь.

–До встречи! – девушка попрощалась с ним, выбежав на ступеньки крыльца.

В её голове спутались все мысли и чувства. Она не могла объяснить многие действия, совершенные в этот день, но главное – она не могла понять, почему сердце теперь так сильно бьётся, и почему в этих объятиях накрывало ощущение дежавю, от которого в груди болезненно сжималось. Лазарь давно уже вышел за калитку, но девушка всё равно стояла на улице, в ожидании, что он может вернуться.

Глава 12. Лазарь

Тихий стук кроссовок по асфальту заглушал звуки, исходящие от дороги: размеренное урчание двигателей, недовольные крики сирен, громкий рёв мотоциклов. Час пик в самом разгаре, в небольшом городе бурлит жизнь, в воздухе будто ощущается привкус грядущего пятничного веселья, которое будет идеально сочетаться с приятной, пока ещё тёплой, погодой. Улицы полнятся высыпавшими на улицу людьми, спешащими кто куда.

В этой торопливой толпе шёл и парень, не обращавший внимания на беспорядочное мельтешение вокруг. Его глаза были устремлены на дорогу, но скользили по всему поверхностно, ни на чем не задерживаясь, будто вовсе ничего перед собой не видя. Он был настолько погружён в свои мысли, что перестал ощущать связь с реальностью.

На последние пару часов от него наконец-то отступило чувство необоримого одиночества, Лазарь будто вернулся в то время, когда был окружён друзьями или хотя бы был уверен, что таковые у него есть. Ему ненадолго удалось забыть, что он, по сути, остался один несмотря на огромное количество знакомых. В дали осталось и то, что для Лиды он был просто одноклассником, не другом.

Было так легко и искренне, что с него будто свалился груз минувших столетий и накопленного опыта. Да, он использовал отложившиеся знания, но при этом чувствовал, что в тот момент был не учёным, притворявшимся подростком, а просто молодым человеком, разбиравшимся в теме. Возможно, это и было далеко от реальности, но это ощущение грело душу.

Лучше всего было то, что ему то ли показалось, то ли было на самом деле: Лида вновь начинала ему доверять (хотя сама про «вновь» и не догадывалась). Значит, ему удалось загладить свою ошибку, вернуться к исходной точке и даже чуточку продвинуться в верном направлении. Главное теперь было не оступиться, не откатиться назад. С этим ему помог бы сеанс в кино.

На самом деле, в его голове подобный вариант возник ещё несколько недель назад, но не представлялось сделать это возможным: не хватало связующего элемента – момента, который дал бы хотя бы малейший шанс на согласный ответ, что в свете некоторых событий казалось почти невозможным. Теперь же не только появилось недостающее звено, но и само приглашение было осуществлено. Лазарь обдумывал, как позвал бы подругу и уже на этой стадии ощущал неуверенность: как подобрать подходящее время? Согласится ли она? Не оттолкнет ли это её снова? А что делать, если откажет? Вся эта затея со школой и образом одноклассника уже не казалась такой идеальной: слишком уж походила на игру, в которой у него нет права на ошибку.

Однако теперь эти переживания останутся позади, их заменят другие. И главным их источником будет, разумеется, Дикопольцев. При мысли о нём Лазаря всё ещё потряхивало, кулаки так и чесались, чего с ним уже давно не было: он был приверженцем мирных решений конфликтов. Но сегодня, услышав его слова, увидев поведение, которые и вспоминать не хотелось, он уже не мог себя сдержать. Парень знал: не будь там Лиды, убеги она при первой возможности, так легко Никита бы не отделался и ещё долго провалялся бы на больничной койке в незавидном состоянии. Как бы вечник ни старался, в мыслях всё равно возникало его самодовольное лицо, и тогда кулаки сжимались, и появлялось желание бить, бить до самого конца, со всей жестокостью, чтобы вытрясти всю глупость, дурные помыслы из головы одноклассника, стереть эту мерзкую наглую улыбку навсегда, заменить её запуганной гримасой. Хотелось заставить его бояться.

Этот зверь скребся где-то на дне души, пытался вырваться наружу, чтобы начать рвать и метать. И это пугало Лазаря. Да, он не безгрешен, его сердце покорежено прошедшими столетиями, за ним тянулся длинный след зла, и Энгель был прав, говоря, что у него руки по плечи в крови. Но это уже в прошлом, он в своё время сумел обуздать свою жестокость и уже давно вёл мирную жизнь, в которой не было места зверствам его молодости.

И тем ужаснее казались вечнику эти помыслы, подобных которым у него не возникало в течение десятилетий. Он пытался их отгонять, но картины «правосудия» так и мелькали у него перед глазами.

Тем не менее, с Никитой нужно было что-то делать. При лучшем раскладе тот сам отстанет от Лиды, поняв, что кроме новых травм рядом с ней ему ловить нечего. Лазарь был почти полностью уверен, что именно так и будет: удивительно, что у Дикопольцева духа хватило на первую попытку, а второй раз докучать вечнице уж точно не сумеет. Но всё равно оставалась вероятность, хоть и весьма ничтожная, что будет абсолютно наоборот.

На этот случай нужно было придумать запасной план, желательно, не приносящий никаких увечий однокласснику. А может всё-таки… Нет, всё же следует придумать что-то безопасное. Тогда придётся отказаться от любого рода физических воздействий и остановиться на словесных увещеваниях или запугиваниях. Хотя и идею мелких и не очень пакостей тоже сразу отметать не стоит. Для этого, благо, опыта у него с лихвой хватит (не раз он доводил до белого каленья своих же профессоров несколько столетий назад), так что ближайшую неделю можно будет спокойно собирать варианты, чтобы донести его посыл до этого дикаря, а уже потом их применять.

Всё нахлынувшее за день стало постепенно укладываться по полочкам, занимая свои места, устраняя бурю в «чердаке». Уже более спокойным Лазарь поворачивал ключ в замочной скважине и заходил в квартиру. Пристанище, как всегда, выглядело каким-то полуживым, словно присутствия одного человека было уже мало, чтобы в нём поддерживалась атмосфера уюта, вытесняя гнетущую обстановку. Впрочем, в этот вечер настроение, витающее в комнатах никоим образом не влияло на их обитателя. Даже немного наоборот: ему начинало казаться, что всё вокруг стало чуть приветливее. Сегодня съёмная квартира начала казаться домом.

***

Каникулы только начались, но уже казалось, будто времени до их конца оставалось жутко мало. Лазарь уже и забыл, что такое по-настоящему хороший сон. Оказалось, сочетать учебу и домашнее хозяйство куда сложнее, чем ему представлялось по началу. Может появиться вопрос: «Почему же? Заморачиваться не нужно, ведь школа – просто долгая игра». Но тут уже вступил в дело пресловутый азарт – привычка из юности. Он не мог упустить шанс бросить себе вызов, сложный, но интересный, после выполнения которого останутся незабываемые воспоминания, скрашивающие весьма однообразную вечность, напоминая о том, что шанс на нечто по-настоящему захватывающее, но при этом безопасное, выпадает не слишком уж и часто.

Так вышло и сейчас. Среди его знакомых было множество как людей, так и вечников, видящих для себя целью передачу знаний, образование юных. Кто-то выбирал для себя стезю преподавателя, работая непосредственно с молодым поколением, а другие посвящали себя созданию учебных программ, диагностик, способов контроля знаний обучающихся и прочей документации. В разные периоды жизни он сам был по обе эти стороны, тем самым целиком видев систему образования многих стран и эпох, устраняя её недостатки, имея активное в ней участие.

В России, а точнее в Российской империи, ему тоже приходилось бывать в связи с данным вопросом, правда очень давно. Ещё в конце XVIII века до него доходили истории об императрице и самодержице, проводившей весьма прогрессивную политику для того времени и для условий, в которых была страна. У вечника появилось желание увидеть всё своими глазами: и плоды трудов, и сам процесс подготовки всех преобразований. Но визит в «страну зим» откладывался многие годы, и когда он уж было и собрался ехать, в Европу пришла весть о смерти «Матери Отечества» и о восшествии на престол её сына. Повинуясь предчувствию, Лазарь всё-таки поехал, однако быстро понял, что не следует ждать столь же великих свершений от Павла, ещё того консерватора, к коим он в тот период относился с лёгким презрением. Его внимание привлёк цесаревич Александр, пылкий в своей юности, но умный и способный наследник, на которого всеми возлагались немалые надежды. После скорого его воцарения вечнику не составило труда войти в круг доверенных лиц, нашептывать свои идеи молодому монарху. На тот момент простого наблюдения ему было уже недостаточно, хотелось самому начать влиять на новое окружение. Но император не слепо доверял ему, порой подолгу обдумывая его предложения. И за каких-то несколько лет система просвещение в той земле сильно изменилась. Лазарь собственноручно писал новый либеральный университетский устав, уже будучи в предвкушении скорых перемен. Он даже помнил, с какой гордостью произносил речь в день открытия Дерптского университета, а позже и в других: Виленском, Харьковском и Казанском. К сожалению, передовой кружок «Негласный комитет», в который Лазарь был вхож, долго не просуществовал, а несколько лет спустя недопонятого реформатора, Михаила Михайловича Сперанского, сослали, тем самым разочаровав вечника и лишив его каких-либо причин для дальнейшего пребывания в стране: не хотелось продолжать свою блестящую деятельность в обществе подобных Аракчееву, военному министру.

Но несмотря на различия преподавательской работы с вышесказанной ему всё равно приходилось быть лишь с одной стороны – наставляюще-надзирающей; с обучаемой – никогда. А теперь перед ним появилась подобная возможность. Но просто отходить эти девять месяцев в школу – мало. Захотелось, забавы ради, отучиться весь этот срок отличником, примерным учеником, коим его представляла фальшивая характеристика якобы из прошлого учебного заведения. Не было понятно зачем, но хоть бы и просто так.

По началу это дело казалось потрясающе простым, но прошло время «акклиматизации» детей к учебе, и началось настоящее безумие. Одновременно отличаться прилежанием в школе, выполнять надлежащий объём домашней работы, поддерживать базовую чистоту в своём скромном жилище, готовить еду и, в идеале, спать куда сложнее, чем ему представлялось. Уже само нахождение в этом учебном заведение нагоняло на него сонливость, которая потом преследовала до самого конца дня. В подобном состоянии приводить в исполнение все эти дела было ещё той задачей: за столько столетий Лазарь все-таки привык к тому, что в любых обстоятельствах жизни, кроме совсем из ряда вон выходящих, он находился в определённой степени комфорта. Нынешняя ситуация под критерии исключительности отнюдь не попадала, и желания отказаться от привычных удобств в виде убранной квартиры и не магазинной еды тоже не было.

Но всё же верно гласит русская пословица: «Всё, что нас не убивает, делает нас сильнее». Так вышло и сейчас. За пять учебных недель подобная жизнь стала, если не простой, то хотя бы выносимой и привычной. И, как утверждали последние пару веков психологи, когда базовые потребности удовлетворены, человек начинает жаждать близкого душевного общения.

Так что теперь Лазаря занимал смежный вопрос, а именно, как наилучшим образом осуществить уже сделанное приглашение, которое привело бы к тому самому общению. Конечно, самое сложное уже позади: он сумел позвать Лиду, но это лишь пол дела. Теперь он на самом деле ощущал себя подростком, который не мог найти способ решения какой-то до ужаса простой проблемы, которая таковой по сути и не была.