Читать книгу: «Съездили на рыбалку…», страница 2

– Да, товарищ капитан второго ранга.

– Вопросы есть?

Вопросов не последовало. Мы прикрепили скотчем к ноутбукам противотанковую гранату. Светлана легла на уложенное сиденье, рядом с раненым, а собаки – облепили её. Окна открыты, мы выехали к повороту на основное шоссе.

– Волков! Проверь дорогу!

Он выскочил из машины, осмотрелся и подал знак: «Вперёд»! Впрыгнул на заднее сиденье, просунул Дегтярёв в окошко и замер в ожидании. Ему хуже всех: под спиной ничего нет, не на что облокотиться. У нас два дня: через два дня танки Гота и Гудериана сомкнутся у Минска. Ну, что ж, посмотрим! У меня 206 км/час максимальная скорость.

– Всем пристегнуться! – Светлана уже успела рассказать и показать ремни и замки к ним, еще когда садились в машину. Двигатель взревел, и «Мерс» начал поглощать километры. Несколько попыток поговорить я прерывал. Они к делу не относились, задавали вопросы о машине, ведь тогда таких не было. За 11 минут долетели до Заречина, там я резко тормознул, и ушёл налево, на Вензовец. Опять подхлестнул двигатель, и «Мерс» отзывчиво увеличил скорость. Здесь дорога была пустая. Два раза появлялись «посты НКВД», на которых нас пытались остановить, но я проскакивал мимо, в первый раз огня не открывали, а мимо второго прорывались со стрельбой. Но машина бежевая, не военная, поэтому имею полное право не реагировать на попытки меня остановить. В Новогрудке тормознул у военного городка:

– Где госпиталь?

– Триста метров вперёд и направо!

Подъехал к крыльцу, сдал чуть назад и посигналил, вызывая санитаров. Открыл пятую дверь. Полковника переложили на носилки и увезли. Подошли Пахомов и Волков, которым я разрешил отойти и оправиться.

– Сержант, дальше мы едем одни, здесь есть воинские части, доложите, что привезли раненого командира полка. О том, что в бункере остались наши люди – ни слова. Эти вопросы я буду решать в Москве. Благодарю за службу, зайдите в госпиталь и там узнайте, где находится ближайший штаб.

К этому времени и я, и Светлана, сняли «лешаки». Оба накинули свои вполне гражданские куртки. Я сел в машину, включил фары, так как начало темнеть, и мы продолжили путь. Так как в машине остались одни, Светлана решила поинтересоваться: куда путь держим и что будем делать по дороге. Она не забыла о термосе в дорогу, поэтому разговор начала с предложения чашечки кофе.

– И куда путь держим, домой?

– Я сказал: в Москву.

– А как ты собираешься туда попасть?

– Точно пока не знаю, есть небольшая надежда, так как атлас автомобильных дорог СССР у нас имеется, если не заезжать в крупные города, то вполне успеем. Но до Москвы может не хватить заправки. Надо где-то перехватить по дороге.

– Хорошо, доехали, а там как?

– Я, в своё время, хорошо знал генерал-лейтенанта Холодова. Он стал начальником 6-го управления ГРУ как раз за несколько месяцев до войны. Полковника получил 20 июня 1941-го. Надо попасть к нему. Больше знакомых у меня нет. Ну, еще тетя Маша, она жила в Центре, визуально я этот дом помню, но потом они переехали, а в то время жили недалеко от НКО, Народного Комиссариата Обороны.

– Меня больше бы устроил Холодов.

– Чем, ты же его не знаешь, и в ГРУ не служила.

– Есть, что передать, а он, наверняка, выведет нас на Сталина.

– Не считай это панацеей. Да и к Сталину попасть в это время было невозможно. Единственное что, Холодову можно доверять. Так, Самохваловичи, нам направо. Эх, не заплутать бы!

Я свернул, затем еще пару раз поворачивал, объезжая Минск. Выскочил на новосмоленскую дорогу у Королевского стана, переехав через железную дорогу на Москву. Эта дорога уже напоминала шоссе. Затем был Борисов, с довольно большим мостом через Березину. Там удалось заправиться, так как в сторону Минска выдвигалась небольшая колонна танков Т-34, что-то около батальона, их топливозаправщик плесканул нам солярку в бак и, в опустевшую уже, канистру. Машин в сторону Москвы практически не было, а вот в направлении границы кое-какие колонны выдвигались. Ни одной заправочной станции я так и не увидел, да и денег у нас не было. Уже потом выяснилось, что здесь в ходу талоны на бензин, так как частных автомобилей не было. И на заправках не было соляра, Дизтопливо практически не продавалось. Его можно было достать только на тракторных станциях. Самая высокая цена была у керосина, которым пользовались многие для приготовления пищи, а во время войны и для освещения. Правда, качество всех нефтепродуктов было низким, много серы. Самый ходовой бензин – А-56. В авиации – Б-70. А соляр был только казенным и практически бесплатным. Или армейским. Увы, мы ехали по новому Минскому шоссе, которое закончилось у Можайска, слева была Старосмоленская дорога, но там выстроилась очередь через КПП, и я повернул направо, пересек Киевское шоссе, но по нему не поехал повернул на Варшавское. За Подольском начались сплошные поселки, в общем, въехал я в Златоглавую с юга, где пока никто ничего не контролировал. И, по Большой Якиманке, через Болотный остров прямо на улицу Фрунзе.

Глава 2. Восстановление старого знакомства

В «своё время» я имел отношение к 6-му Управлению ГРУ (Радиоразведке) и неоднократно проходил различные курсы в Московской области. Руководителем этих курсов был начальник управления генерал-лейтенант Дмитрий Федорович Холодов. В отличие от меня, тогда совсем молодого офицера, это был «зубр» разведки, с огромным опытом, знанием нескольких европейских языков на уровне «носителя». И интереснейший собеседник! «Своим» он много чего рассказывал. Одной из его историй я и решил воспользоваться. Как-то он поделился тем, как у него прошла первая неделя войны. Управление тогда находилось напротив старого здания НКО, сейчас на этом месте находится само здание Министерства Обороны, а в столовую они бегали через дорогу, на Большой Знаменский переулок. Мы подъехали по улице Фрунзе, я остановился, немного не доезжая крыльца Разведывательного Управления. Мои часы показывали 07:40. Мне было видно, что из столовой начали выходить люди после завтрака. Показался и человек, фотографию которого в этом возрасте я неоднократно видел. Она висела у него в кабинете. Я вышел из машины и окликнул его.

– Дмитрий Федорович, здравия желаю! Капитан 2-го ранга Букреев.

– Здравствуйте, товарищ Букреев. Мы, разве, знакомы?

– Да, знакомы. Взгляните, там есть и ваша подпись. Вот здесь! – и я протянул ему удостоверение личности, старенькое, еще советское. Новое, с орлом, я решил не показывать, пока в этом нет надобности.

– Подпись похожа на мою, но я – не генерал-лейтенант.

– Да, вам неделю назад присвоили звание полковника, как вы нам говорили. На дату внимательно посмотрите. И откройте первую страницу.

Полковник до этого, явно, собирался прервать разговор с незнакомым человеком, но решил взглянуть на первую страницу, а там, вместо Народного Комиссариата было написано «Министерство Обороны СССР». Он поднял на меня глаза, и еще раз взглянул на фотографию в документе.

– Ну, полиграфия сейчас достигла таких высот… – недоверчиво протянул он мне документ.

– Это – несомненно, Дмитрий Федорович. А что вы скажете на это? – я повернулся и достал из машины «Тигра» в чехле. – Расстегните молнию.

– Интересная конструкция! – ответил мне Холодов, вытянув за приклад охотничий карабин. Он сразу развернул к себе штамп завода и год выпуска.

– А это – мой охотничий билет, только теперь там не 1979-й год, а 95-й. И запись о том, что именно этим карабином я имею право пользоваться на охоте.

– То есть, Вы хотите сказать, что Вы – житель другого века?

– Именно так, товарищ генерал-лейтенант. И Вы принимали меня в 6-е управление ГРУ ГШ СССР в качестве командира группы.

– А сюда как попали?

– Ну, ехал я не сюда, а под Гродно, в Липчанскую пущу. И было это в 2013-м году. Но утром выяснилось, что произошел какой-то катаклизм, и я на шоссе перед Мостами увидел разбитую колонну 126-го мотострелкового полка. Переговорив с оставшимися в живых бойцами, в том числе, с лейтенантом Масленниковым, командиром 2-го взвода саперной роты полка, мы приняли решение отходить в Москву, но оставили двух бойцов в бункере, недалеко от лесничества, нашей бывшей дачи.

– Где это? – я включил карту на наладоннике и показал место.

– Что это?

– Электронный прибор, в котором сохранена карта Европейской части. В реальных условиях XXI века, мог определить свое местоположение на ней. Здесь не работает, только схема открывается.

– А кто еще в машине?

– Моя супруга, Букреева Светлана Евгеньевна, заведующая кафедрой экспериментальной ядерной физики ЛГУ. Долгое время работала над созданием новейших образцов ядерного и термоядерного оружия. Собственно, мы поэтому и приняли решение на отход. Я бы предпочел остаться в лесах Гродненской области. Но Светлану и компьютеры требовалось доставить в Москву.

– Зачем?

– Вам ни о чем не говорят слова: «Атомная бомба»?

– Нет, такого я еще не слышал.

– Это оружие большой мощности, основа обороноспособности СССР. Одна бомба может иметь мощность в 100 миллионов тонн тротила.

– Так, пожалуй, нам пора переместиться в другое место. Тут не поговорить.

– Боюсь, что с нашими документами мы никуда попасть не сможем, товарищ полковник.

– Да, скорее всего так. Ладно, попробуем сюда. – он показал рукой на вход в РУпр.

Но тут вышла Светлана и разрушила все задумки начальства.

– У нас в машине очень ценные вещи и шесть собак. А вон там уже стоит патруль, чтобы выгнать нас с этой улицы. Вначале требуется поставить машину в тень, чтобы собаки могли оставаться в ней.

– Хорошо, подождите здесь. Лейтенант! Не стойте над душой, эти люди приехали ко мне, машину сейчас уберем на стоянку.

Холодов исчез, но через несколько минут появился вместе с дежурным по управлению. Нам освободили место в тени дома в переулке, где я поставил машину, никто и никогда здесь не пользовался автомат-коробкой. Я снял скотч с компьютеров и передал противотанковую гранату одному из помощников дежурного. Оружие мы захватили с собой, и сдали его в оружейку внутри РазведУпра. Холодов пригласил нас пройти в его кабинет. Разовый пропуск на обоих выписал он сам.

– Проходите, товарищи Букреевы. Давайте немного более плотно познакомимся.

– Я заканчивал высшее военно-морское училище подводного плавания имени Ленинского Комсомола, оно будет открыто в 1944-м году. По специальности – инженер-электромеханик по системам управления крылатых ракет. С 1978 по 1981 год проходил службу в Вашем управлении, как командир разведгруппы. В настоящее время преподаю в Академии имени Можайского, читаю курс термодинамики по реактивным и ракетным двигателям. Светлана Евгеньевна заканчивала физфак ЛГУ по специальности – физик-экспериментатор. Специалист по ядерным вооружениям.

– Да-да, Вы уже это упоминали. А что такое «ядерное оружие»?

– Основа военной мощи СССР с 1949 года по настоящее время. Реализовано на неуправляемом ядерном синтезе или делении ядер тяжёлых металлов. Кроме того, управляемые ядерные реакции используются для получения энергии в специальных реакторах, которую используют либо для получения электроэнергии, либо пара. Бомбы обладают мощностью от нескольких десятков тонн до 100 миллионов тонн в тротиловом эквиваленте. – сказала Светлана.

– И Вы, Светлана Евгеньевна, изобрели такое оружие?

– Нет, конечно, я ещё не родилась, когда его изобрели. Я принимала участие в разработке и конструировании некоторых новейших образцов этой техники, в том числе, как ведущий конструктор. Это – отрасль оборонной промышленности.

– Это несколько выше моей компетенции, поэтому этот разговор мы отложим. Вернёмся к положению в Белоруссии.

– Да, пожалуйста. Вы разрешите мне включить вот этот прибор. Это электронный прибор, позволяющий хранить, передавать и использовать информацию. – Я нажал кнопку пуска «Macbook». – Последнее время, я увлёкся историей Великой Отечественной войны, так она будет называться в нашей истории. Особенно её начальным этапом. Поэтому, здесь собраны сведения обо всех событиях этого периода истории нашей с Вами Родины, товарищ полковник. И так, второй день войны в документах и фотографиях. Причём, с обеих сторон. С чего начнём?

– С завтрака! – послышалось замечание Светланы. Она не может начинать работу без завтрака. – Ибо Вы сейчас «углубитесь» так, что Вас потом за уши не оттянешь. А я буду сидеть голодная. Товарищ полковник, у Вас кипяток есть? – сказала жена, развязывая и расстёгивая рюкзак. Через три минуты на столе на газете был сооружён завтрак, густо пахло кофе, копчёной колбасой, сыром. После завтрака вернулись к документам. Но, через пять минут после начала обсуждения, полковник Холодов выпрямился и сказал:

– Светлана Евгеньевна, Вы посидите здесь, а мы пройдём к НачШтаба. Это очень важно. Извините.

– Ну, что с Вами делать, идите. – довольно прохладно заметила супруга. Видимо, Холодов ей не слишком понравился. Она к военным относится «своеобразно», я – единственный из «звездоносцев», кто удостоился ее благосклонности. Остальных на дух не переносит, видимо из-за того, что они были основными заказчиками.

Мы вышли из кабинета, спустились на три этажа ниже и прошли подземным переходом в дом напротив. Генерал Жуков что-то кричал по телефону кому-то. Лицо злобное, глаза сощурены. Увидев Холодова, сделал жест рукой, что не время, не сейчас.

– Что у Вас, полковник? – послышался голос с другой стороны кабинета. Он повернулся и вытянулся в струнку. В кабинете Жукова был Сталин. А как же вопли Хрущёва и дерьмократов? Главнокомандующий находился в Генеральном штабе утром 23 июня.

– Планы командования вермахта на начальном этапе войны, товарищ Сталин.

– Это – немецкая провокация, никто сейчас не знает, что задумали немцы.

Холодов повернулся ко мне и попросил показать компьютер. Я раскрыл ноут, ввел пассворд одной рукой, затем передал его Сталину. На Preview стоял файл Invasion1941.jpg

– Откуда это у Вас?

– В 2013 году это история, а не стратегические данные, товарищ Верховный.

– Гроша ломаного не стоят такие данные. Враг будет разбит и немедленно.

– Война закончится в мае 1945 года, в Берлине и на берегах Эльбы, товарищ Сталин. И обойдётся нам очень дорого из-за поражений сорок первого и сорок второго годов. Современные нам историки говорят об ошибках командования РККА на первом этапе войны, когда армия понесла неоправданные потери, пытаясь контратаковать более сильного и хорошо организованного противника с неподготовленных позиций. Потеряла более двух миллионов человек личного состава кадровых войск. Я только что из-под Гродно. К вечеру Гот возьмёт город, а 25 июня замкнёт кольцо окружения вокруг 3-й и 10-й армий под Барановичами. Здесь есть вся информация по Великой Отечественной войне. В папке VOV. Разбита по дням, месяцам и годам, отдельным операциям и сводные карты-схемы.

К нам подошёл Жуков и внимательно прислушивался к разговору. Сталин отложил ноутбук на рядом стоящий стул, и встал.

– Какие у нас основания доверять Вам?

– Никаких, товарищ Сталин. Вы, только что, держали в руках компьютер, изготовленный в 2008 году. В кабинете полковника Холодова оружие, изготовленное в 1994 и 2008 годах. И ещё один компьютер, уже 2012 года выпуска. В переулке напротив столовой стоит наша машина, сделанная в Германии в 1986-м году. Вот её паспорт. На нём лазерная голограмма, защищающая его от подделки. В этом мире этого никто делать не умеет. Я понимаю, что Вы – материалист, я, кстати, тоже. Но факт остаётся фактом: я стою перед Вами, хотя родился, когда Вы были уже мертвы.

– Товарищ Жуков, посмотрите: насколько эта схема соответствует действительности на вчерашний день?

– Полностью совпадает по нашим частям и соединениям, но сильно отличается по немецким. Таких данных у нас нет. – сказал Жуков через несколько минут. – И здесь не показан Север, что там?