Удивительные истории о женщинах

Проблемы с доверием^[3]

Я робот – и ты мой механик.

Скриптонит. 100 поцелуев

Телефон настойчиво трезвонил. Кто и зачем все еще звонил в 2022 году? Это было прикольно в 1999 году, когда Марье было двенадцать. Мама с папой задерживались на работе, значения катета и гипотенузы были найдены, а им с лучшей подругой Юлькой необходимо было срочно созвониться, чтобы пройти тест в свежем номере журнала Cosmopolitan. Стоит ли говорить, что тест был в духе «Как охарактеризовать ваши отношения», половина вопросов – про секс, а Марья и Юлька не то что слабо себе представляли, что такое отношения, но и знали о слове «секс» исключительно из баек одноклассников. Например, у Петьки был старший брат, который донес до младшего страшную тайну. Оказывается, «секс» заключался в том, что мальчик писал на девочку. Марья и Юлька поклялись друг другу, что никогда и ни при каких обстоятельствах не будут заниматься этой мерзкой грязью. Мальчиков они остерегались несколько месяцев, чтобы те случайно на них не помочились. И это длилось бы дольше, если бы одна из их подружек случайно не нашла у родителей VHS с порнографией.

Было вот как. Родители Танечки решили, что девочка уже выросла из своих детских сказок, поэтому хитроумно спрятали в коробку от «Красной Шапочки» кассету с чуть более продвинутой версией кино. Танечка, ничего не подозревая, выучив все столицы европейских стран, решила вознаградить себя за академические успехи просмотром любимого детского фильма. И там-то ее ждал сюрприз. На телеэкране присутствовали и дровосеки, и злой-страшный Серый Волк, и даже бабушка. Разнузданного вида полуголая девица в красном головном уборе действительно выполняла логистические манипуляции с корзинкой пирожков, однако у Волка, который по законам жанра внезапно выпрыгнул из кустов, совершенно не было планов «шапочку» съесть. Ну и он особо не был похож на волка, если честно.

Как приличная девочка, Танечка сделала то, что сделал бы каждый воспитанный подросток в период полового созревания, – она обзвонила всех одноклассников из своего района и пригласила их в только что сформированный киноклуб. Важная пометка: чипсы и колу нужно было принести с собой. Так восемь пар глаз увлеченно наблюдали за развитием мизансцены с участием героев сказки. Из квартиры Танечки одноклассники вышли взрослыми, шокированными и познавшими страшную тайну.

Вот в то время телефонные переговоры считались нормальными. А во времена, когда появились первые мобильные, – так вообще чем-то для избранных. Марье классе в седьмом родители купили мобильный телефон Alcatel A35, чтобы ребенок всегда был на связи. Надо ли говорить, что использовался он совсем не по назначению. Это сегодня у каждого полуторного землекопа в школе есть айфон. В нулевые кнопочный мобильник был признаком статуса и элитарности владельца. Да, этот кирпич ничего не мог, кроме звонков и редких эсэмэс, но даже подержать настоящий мобильный в руках считалось чем-то особенным.

Сегодня Марья уже все знала про секс и многое про отношения, а о ее статусе говорил совсем не телефон. Поболтать она вынуждена была с особо занудным клиентом или мамой. Остальные контакты вполне могли написать. Но айфон продолжал разрываться. Коллега Валентина из дизайн-бюро перебрала, очевидно, апероля и поставила перед собой задачу вытащить Марью на какую-то убогую вечеринку. Марье не нужен был расклад карт таро, чтобы понять, что именно происходит, поэтому на звонки она не отвечала. Думала, что завтра соврет, мол, спать уже легла, телефон на кухне оставила, была на чумовом свидании. Хотя свидания в жизни Марьи закончились года так полтора назад.

Достаточно закрытая девушка, которая не любила пускать в свою жизнь новых людей, она не смогла оправиться после измены и вранья любимого человека. Отношения с бывшим бойфрендом Димой она закончила грациозно и без особой драмы (в сам момент расставания драма была, конечно, но краткосрочная и кульминационная – такой человек). Искать нового повода для обид и предательств Марья решительно не хотела. Хотела она спокойствия, продуктивной работы и достижений, а вот авантюры, случайные связи и унылые тусовки в ее рацион не входили.

После пятого звонка Валентина, очевидно, поняла, что проиграла битву, но, как опытный и достаточно занудный полководец, решила, что к капитуляции в войне не готова. Она прислала войс. И трудно понять, что было у Марьи в раздражителях на первом месте: звонки или голосовые. Вздохнув, девушка все-таки решила прослушать сообщение. Однако вопреки ее ожиданиям коллега звала ее не как обычно в бар, а на небольшой аукцион-выставку современного искусства, где представлял свои работы художник, с которым Марья очень хотела познакомиться. Взвесив все плюсы и минусы, она натянула первое попавшееся черное платье, которое было приемлемо для полусветского выхода, и вызвала такси. Уже на месте оказалось, что Валентина что-то перепутала, а самого того вожделенного художника на выставке не оказалось. Уезжать сразу было бы глупо, поэтому девушка решила прогуляться по залам, не особо надеясь, что что-то привлечет ее внимание. И нечто стоящее все-таки нашлось среди вороха пошлого мусора.

Марья разглядывала фотографию, которая больше походила на картину. Краски от светового взрыва лежали на ней, как на полотне импрессионистов. Фотограф сделал кадр на длинной выдержке, заставив огни ночного города плясать в замысловатом вальсе. Марья совершенно не могла оторваться от пейзажа с небоскребами, она то подходила ближе, то отдалялась, а пиксели интересно играли с глазом – то размывались в разноцветное месиво, то становились четкими и прямыми лучиками, пронизывающими банальный сюжет, делая его уникальным.

– А-а-а, дорогая, ты нашла бриллиант этой выставки, я смотрю! – Валентина была очень громкой, на ее веселый возглас обернулось несколько человек.

К сожалению, не все они были профессионалами, многие посетители искали «подсказки», на что посмотреть, к чему прицениться, поэтому теперь десяток людей в костюмах и дам в чрезмерно нарядных платьях с бокалами игристого подтягивались к выбору Марьи, как стервятники.

– Это очень красивая работа, – сдержанно прокомментировала Марья.

Ей хотелось завладеть фотографией, но и не привлечь других соискателей, готовых предложить фотографу гораздо более высокий гонорар.

– Милая, я же тебе говорила, эта выставка просто бомба!

Валентина, перебравшая игристого, звонко хохотала, заставить ее замолчать не представлялось возможным, но, к счастью, она заметила каких-то более интересных знакомых.

– А что вам понравилось в этой фотографии? – поинтересовался высокий и очень худой кудрявый молодой человек в футболке и кедах.

«Айтишник подглядывает, чем украсить стены своего лофта. Как же задолбали эти лофты», – коротко и недовольно Марья составила мнение о непрошеном знакомом.

– В целом кадр интересный, мне нравится игра света с огоньками, однако линии слишком прямые и четкие, как будто нарисованные по линейке, мне бы хотелось в подобной композиции видеть больше небрежности. А вот за четкими контурами я бы рекомендовала вам зайти в следующий зал. Там есть очень красивые глянцевые фотографии машин и мотоциклов, – Марья оглядела незнакомца с прищуром, словно подбирала фотографию лично для него, а не пыталась отпугнуть нежелательного конкурента, – вам же надо что-то шикарное на красный кирпич? Вот во втором зале найдутся идеальные для вас варианты!

Молодой человек засмеялся. Вопреки ожиданиям Марьи он не выглядел впечатленным ее проницательностью, а почему-то продолжал диалог:

– А вы искусствовед, должно быть?

– Нет, я дизайнер интерьеров. – «Неужели я ошиблась?» – А вы для какого помещения ищете картину?

Кудрявый снова хихикнул.

– Вы знаете, я не могу сказать, что к чему-то приглядываюсь. А вот эту вы бы в каком интерьере хотели видеть? – К неудовольствию Марьи, он продолжал настаивать на ее новой любимой фотографии.

Марья мысленно хмыкнула. Это все начинало выглядеть как бесплатная консультация, что совершенно не входило в ее планы. Она решила ответить так, чтобы это совсем не помогло дерзкому айтишнику:

– Нужна очень большая стена. Не в квартире – в доме, гигантская пустая темно-серая стена. Чтобы больше ничего там не висело. Вся остальная комната пусть будет белой, минимализм, очень геометричная, темная мебель, – Марья незаметно для себя ушла в работу, но вовремя спохватилась: – Жаль, линии слишком четкие, боюсь, именно эта работа никуда не годится, – она посмотрела на кудрявого с надеждой: сработал ли ее план?

– Думаю, я могу поискать в серии чуть менее прямые линии, если именно они вас так раздражают, – он говорил мягко, но в голосе слышалось какое-то торжество.

– Не поняла, – Марья на секунду отупела.

– Ну, это моя работа, – кудрявый снова смеялся, – вот тут, смотрите, мое имя написано, – он указал на табличку под фотографией, – и еще парочка на этой стене тоже мои, но эта любимая. Хотя, наверное, я ее переоцениваю, судя по вашему отзыву.

Марья вгляделась в табличку, та гласила: Александр Романов. Она глупо посмотрела на кудрявого, на стену, прокляла себя за идиотизм и просто спросила:

– Александр?

– Может, тоже представитесь?

Он, вообще, закончит ржать?

– А я Марья, – на секунду она зависла, но вовремя начала тараторить: – Вы только не подумайте, мне очень нравится ваша фотография, правда, я так сказала – про линии, потому что подумала, что вы просто к ней прицениваетесь, а я очень надеялась отпугнуть от нее зевак, которые ни черта не понимают в искусстве, а просто ищут себе, чем стенку украсить, она невероятная просто, но я не хотела слишком дорого ее покупать, понимаете? – Она смотрела на Александра с надеждой.

– То есть вы бы не хотели, чтобы я побольше заработал? – Он улыбался во весь рот, сверкая зелеными глазами из-под очков. Очевидно, фотограф Романов в этот момент ощущал свою безоговорочную победу над Марьей.

– Вы меня неправильно поняли, – смущению и неловкости в этой фразе не было предела.

– Да не переживайте, Марья, – он продолжал улыбаться и как-то тепло коснулся ее плеча, – я всего лишь шучу. Но у меня для вас есть плохие новости: все работы с этой выставки уже проданы.

– Черт, – вырвалось у Марьи.

– Хорошая новость в том, что у меня есть и другие фотографии в этом стиле, возможно, они тоже вам понравятся. Что скажете?

– Я бы взглянула, – и она тихонечко добавила: – Вы очень талантливый.

Романов снова улыбнулся:

– Давайте свой телефон, я забью номер, – он взял мобильный из ее рук, вбил цифры, а затем нажал на кнопку вызова, – и теперь у меня тоже есть ваш контакт, на случай если вы передумаете. Хорошего вам вечера.

Александр снова дружески коснулся ее плеча и ушел в противоположном направлении. Марья же осталась стоять около вспышки света на его фотографии в легкой растерянности. Она испытывала одновременно несколько чувств: превалировало какое-то ощущение собственной глупости. Марья всегда старалась руководить любой ситуацией, в которой оказывалась, не допускала неожиданных знакомств, не позволяла себе выглядеть глупо.

Очевидно, у нее были проблемы с контролем, которым она уже посвятила десятки часов с психотерапевтом. На данном этапе ее жизни самым простым и логичным решением проблемы казалось – просто избегать неудобных ситуаций, закрываться от людей и не знакомиться ни с кем.

Фотограф Романов просто выбил ее из колеи. Уже по пути домой она проматывала в голове их короткий диалог. Вспоминала, с каким отвратительным снобским презрением отнеслась к нему в первый момент. От этого она жмурилась и одновременно закатывала закрытые глаза, поджимая губы. Думала, как ловко он ее обыграл, от этой мысли ее губы расплывались в смущенной улыбке, а через нос вырывался какой-то странный смешок. И вот эта тактильность еще. Что за человек такой? Почему надо сразу трогать все подряд? Ему мама в детстве не говорила, что не стоит прикасаться, например, к каждому яблоку в магазине? Она думала об этом, опустив глаза и закусив нижнюю губу в приторной улыбке. Надо ли говорить, что живой мужчина целенаправленно прикоснулся к Марье впервые за полтора года?

Она неспешно топала по бульварам от Остоженки до своей квартиры на Чистопрудном. Июньский вечер добавлял сумеречному городу колорита: девчонки в летних сарафанах со звонким хохотом вылезали из такси по пять особей за раз; владельцы спортивных автомобилей устраивали нелепые гонки в городе, где на каждом шагу светофоры, от чего выглядели ужасно смешно и забавно; отовсюду звучали хиты этого лета типа песни Гарри Стайлза As It Was, а под такую музыку и думать хочется только о чем-то хорошем. Летняя Москва поздним вечером, наверное, – один из лучших городов в мире. На ее улицах ощущается какое-то приятное предвкушение, бабочки в животе, как будто вот сейчас случится что-то удивительное и захватывающее. Даже когда просто идешь по улице, не собираясь заглядывать в бар, когда не ищешь свою любовь на каждом шагу, не испытываешь надежды ввязаться в приятное приключение, за каждым поворотом ты готов встретить счастье. Такое настроение, когда хочется все время улыбаться. Странно, что днем в Москве все хмурые, жалуются то на жару, то на дождь, то на прохладу. Погода все не научится угождать прихотливым москвичам. Но, когда жара спадает, а лужи подсыхают, город начинает улыбаться. Возможно, просто хмурые уходят спать, а беззаботные ночные бездельники выползают из берлог, чтобы позавтракать часов так в девять вечера.

Так как Марью в этот вечер занимал лишь инцидент на выставке, она решила аккуратно поузнавать у подруг, не слышал ли кто про такого Александра Романова.

* * *

Чат «Княжны-гусеницы» ^[4]

Айзель: «Ооо, Романов мой краш».

Василиса: «Редкий мудак!»

Варвара: «Я с Айзель в team Romanov».

Марья: «Вась, а почему мудак?»

Василиса: «Мне надо было ивент снимать, а он такой прайс загнул, что я на него могла пять фотографов нанять».

Варвара: «Он нам фоткал обложки три, наверное, и еще пару коммерческих съемок, все было отлично, не знаю, почему ты так…»

Василиса: «У вас в издательском доме и бюджеты другие, не надо сравнивать».

Анна: «Че за мужик? Симпатичный?»

Люба: «Романов моему прошлому клиенту фоткал такую историю, что они спустя полгода ее в Инстаграме^[5] до сих пор постят, лол».

Варвара: «Это потому, что ты от них ушла, а больше им никто ничего дельного не придумал».

Айзель: «Ань, лови: (ссылка на Инстаграм)».

Алёнушка: «Ой, какой милый мальчик».

Люба: «Варвара, люблю».

Ольга: «Полмиллиона подписчиков? Он че, жопу в Инстаграм выкладывает и подписывает умными мыслями?»

Варвара: «Он, вообще-то, для всего глянца истории снимает».

Василиса: «Марья, а тебе зачем?»

Марья ответить не могла. Она присела на скамейке на Тверском бульваре и рассматривала Инстаграм фотографа. Высокохудожественные снимки перемежались модными обложками, редко появлялись селфи его светящегося улыбчивого лица. Помимо картинок, Александр рассказывал истории в подписях. Она читала, смеялась и даже узнавала что-то удивительно новое. И это лицо…

Есть лица, которые словно сделаны из одного цельного куска стали. Они могут быть даже с красивыми чертами лица, в них может читаться «порода», интеллект, но от них все равно хочется побыстрее отвернуться. От таких холодно, хочется поежиться и укрыться. Закутаться в одеяло, да и вообще поскорее забыть. А бывают лица под наливку, самовар и бублики, такие как у «Купчихи» Кустодиева. Такие лица душевные, компанейские и смешливые, они украсят любой праздник, похороны или бар-мицву. Есть лица хитрые, тоже, кстати, смешливые. У них обязательно паутинка морщинок-смешинок по бокам от глаз, а черты все острые. Владельцы таких физиономий так красиво тебя обведут вокруг пальца, что ты даже особенно не расстроишься, а будешь с интересом гадать, где именно был фокус. Некоторые морды бывают просто глупыми. Их кто-то сочтет красивыми даже, но предательски выдают пустые, словно выжженные, глаза. А есть – наоборот, умные, интеллектуальные, с глубокими-глубокими глазами, внутри которых как будто можно вселенную разглядеть, смотришь в такое лицо – и хочется срочно что-то почитать. Чтобы не чувствовать себя совсем уж идиотом.

Лицо Романова было как морской пейзаж при ясном небе со всеми его атрибутами. Кудрявые волосы напоминали кучевые облака, зеленые глаза блестели так, словно школьница перед дискотекой переборщила с глиттером, а еще у него постоянно присутствовала улыбка во все зубы, наверное, она тут и была солнцем, а глаза тогда – морем, сверкающим и бездонным. В этом лице была какая-то бесконечная доброта. И еще тепло, совершенно точно тепло.

Марья: «Видела его фотографии сегодня на выставке, хочу купить что-то для клиента».

Айзель: «Обязательно познакомься с ним, он такой милый!»

Марья: «Я познакомилась».

Она отключила чат и снова усмехнулась. Как же так, великий дизайнер Марья Максимова знала всех молодых талантливых художников и фотографов города, она ездила к ним в студии, больше напоминавшие нелегальные постройки и самозахваченные чердаки. По необходимости могла выпить с авторами водки, филигранно разбиралась в мифах Древней Греции и радостно вворачивала в беседу, какие художники написали шедевры по каждому. Все это – чтобы раскопать одну уникальную работу, которая бы подходила конкретному интерьеру. А вот про Александра Романова она сегодня слышала впервые. И кажется, была такой одна во всем городе.

Марья думала, как удивительно: одна мимолетная встреча так ярко преобразила всю ее действительность. Казалось, что вечер до выставки был когда-то давно – неделю назад? Нечто в ее состоянии кардинально изменилось, это была как будто неуловимая, но очень важная деталь. Марья не могла объяснить, что именно стало катализатором, да особо и не стремилась разобраться в этом состоянии, она просто брела домой и улыбалась. Единственное, что было ясно наверняка, – фотограф Романов произвел на нее огромное впечатление. Так что и дома она улыбалась, даже когда засыпала.

Следующее утро Марьи началось как всегда: в семь утра подъем, водные процедуры, затем – сытный завтрак, а после – спортзал. Ее расписание требовало плотного и постоянного графика. Тренировки заряжали на весь день, она назначала их на утро, чтобы никто не отвлекал, – и еще чтобы они с тренером были в зале почти наедине.

Силовые тренировки занимали свое место в меню три раза в неделю, еще три кардио, по субботам Марья плавала километр в бассейне. От фотографа Романова не было сообщений. С другой стороны – а с чего бы они были? Они примерно восемь минут поболтали. Что за мысль вообще идиотская. Откуда только берутся такие. Марья усмехалась своему абсурду, завязывая шнурки на кроссовках.

– А-а-а-абнял-поднял, – приветствовал Марью ее тренер Армен.

– Я в форме, детка, – она напоказ продемонстрировала небольшие бицепсы.

– Кто у меня тут самая красивая, подтянутая богиня? – продолжал мотивацию Армен.

– Да это ж про меня речь!

Возможно, Армен был единственным человеком, с которым Марья позволяла себе какой-то странный фривольный диалог, она сама находила его ужасающе дурацким, но почему-то веселилась от души в процессе. Армен подготовил ей сюрприз в виде «дня рук».

Между третьим и четвертым подходом с гантелями по пятнадцать килограммов Армен задал мучивший его вопрос:

– Марья, ты потрахалась, что ли?

– Ты охренел?

– Ну че ты сразу так реагируешь, я же вижу, что ты другая сегодня.

– Так. В чем я другая? Отвечай быстро, пока я не воспользовалась гантелями, чтобы дать тебе по голове!

– Да не знаю, по тебе видно, что ты какая-то… – Марья подняла бровь, зажмурила один глаз и сделала вид, что целится в голову Армена, – ну как типа бодрая.

– Не трахалась я, доволен?

– Вообще недоволен!

– Тебе-то что?

Армен посмотрел по сторонам, прокашлялся и тихим голосом промолвил истину:

– Короче. Есть такие бабы, я называю их «хочухи».

– Как-как?!

– «Хочухи»! Типа им «хочется», ну, ты понимаешь? – Армен доверительно подмигнул.

– Типа у меня на лице написано, что я «хочуха»?

– Да нет, у тебя иначе.

– Можно сразу всю классификацию выдать?

– Короче, ты типа «айсберг».

– Это еще что означает?

– Гантельки отложи, пятьдесят подходов на пресс сейчас, поехали, один-два-три…

– Да рассказывай уже.

– Айсберг он типа какой? Холодный, неприступный, расхреначит тебя легко и с секретом.

– Так, и что?

– Ну то, что ты такая не даешь – не даешь, а потом такое замутишь, что и потонуть можно.

Марья заржала вслух.

– Ну, может, и так, а тебе-то что?

– А я забочусь о наших тренировках. Сытая женщина – заряженная женщина.

– Я позавтракала плотно, фотку сделала, показать?

Армен хитро улыбнулся:

– А я не про еду.

– Напомни, почему я с тобой тренируюсь, пошляк?!

– Потому что я типа лучше всех?

– Это да, но я что, правда обязана терпеть эти мерзкие диалоги?

– Маш, мы пять лет занимаемся. Давай эту фигню отключи, что там у тебя?

– У меня НИЧЕГО.

– Я же вижу!

– Ты должен на мою мускулатуру смотреть, а я расплываюсь жирами!

– По телу ты шедевр, по мозгам – ну-у-у…

– Ах ты сука! – Марья в шутку набросилась на тренера с кулаками.

– Бокс, бокс!

Пару минут они картинно боролись (после разрыва отношений с Димой она часто ходила на бокc…), потом упали без сил на пол (Марья), и диалог продолжился:

– Армен, мне словно восемь лет, я вчера познакомилась с мальчиком, и он мне нравится!

– Хвала Небесам, я думал, ты фригидная!

– Какой же ты мудак, Армен.

– Мудак не я, а твой бывший Дима. Вот уж король мудаков.

– Не напоминай, пожалуйста.

– Марья. Твой Дима – пример для каждой женщины. Увидела – беги.

– Да, но раскрой тему?

– Марья, я тебя очень люблю. Не в каком-то там смысле, прости, у меня семья…

– Дебил, я приятельствую с твоей женой.

– Но тебе бы себя иногда отпускать…

– Типа набухаться неизвестно где и переспать с первым встречным?

– Ну, алкоголь вредит тренировкам! А переспать – идея полезная.

– Слушай, я так не могу. Простой бездушный секс не принес бы мне удовольствия.

– Что за «бы»?

– Всегда спала только с теми, кто мне нравился, – Марья сказала это гордо.

– Первый встречный тоже может нравиться.

– Нет, не может. Вот я пересплю с кем-то, а он окажется мудаком. И что мне делать? Корить себя всю жизнь? Спустя десять лет перед сном внезапно вспоминать тот случай, когда я дала мудаку?

– Прелесть одноразового секса как раз в том, что ты не должна разбираться в его внутреннем мире.

– А что я от такого получу? Зачем это?

– Ты не заболталась? Давай-ка, – Армен задумался и с некоторым опасением посмотрел на гантели, – сто выпадов.

– А ты объясняй.

– Понимаешь, секс – это не всегда часть отношений и привязанности, иногда это просто приключение. Когда ты идешь с подругами в боулинг, это совершенно не значит, что ты будешь постоянно думать о кеглях и сначала узнаешь, не тварь ли шар, которым ты будешь их сбивать. Ты просто приходишь – пользуешься, – следующее словосочетание Армен промурлыкал: – Получаешь удовольствие – и уходишь. Довольная.

– Кегли и шар для боулинга – неодушевленные, – Марья кряхтела в выпадах, – а человек – любой, даже такой отвратительный, как ты, – живой, у него тоже есть чувства, эмоции и какие-то качества. По устройству он чуть сложнее, чем кегля.

– Сразу на пресс в кранч переходи, потом планка на три минуты, – Армен добросовестно работал и тренером, и психологом, – хорошо, предположим, тебе надо, чтобы тебе сексуальный объект «нравился». Неужели тебе никто не нравится?

– Нравится! Я же десять минут назад сказала!

– Блин, упустил. Так это же здорово! Переспи с ним.

– Да что же это такое! Ты о чем-то можешь думать помимо секса?

– Марья, мы секс обсуждаем!

– Я не могу просто переспать с человеком, с которым познакомилась вчера!

– Не понимаю тебя: то тебе для секса надо, чтобы тебе кто-то нравился, то ты не можешь переспать с кем-то, кто тебе нравится, что за бред?

– Во-первых, я не уверена, что нравлюсь ему.

– Ты? Нравишься.

– Откуда ты знаешь-то!

– Ты не можешь не нравиться, ну посмотри на себя, я пять лет этот шедевр создаю.

– Какой эгоистичный человек! Я, вообще, тоже участвовала.

– Только под моим кнутом.

– Ну хорошо, предположим, я нравлюсь. Хотя я совершенно не уверена в этом. Но тогда он же должен что-то сделать.

– Замуж позвать?

– Да хоть сообщение написать!

– Приседай с касанием пола, – Марья начала выполнять, – ниже можно? Не нагибайся, а приседай… ага, вот так. Нам нужна красивая жопа, нам же мальчик нравится.

– В любом случае: у него есть мой номер, он мне не писал, я ему не нравлюсь, все просто.

Армен внимательно посмотрел на Марью без тени иронии:

– Ты вроде умная баба, но реально долбанутая.

– Почему?

– Идиотка, вы вчера познакомились, это ты с 7:30 утра в зале, нормальная Москва в это время недавно спать легла.

Марья вновь себя почувствовала дурой. Она так давно не завязывала новых отношений, что совсем забыла, как это происходит. Почему-то казалось совершенно логичным, что, если бы она понравилась Романову, он бы немедленно что-то предпринял, а к середине следующего дня они бы объявили себя парой и заселились в домик. Возможно, стоило пересмотреть саму концепцию начала отношений. А, стоп. Марья упустила одну незначительную деталь. Фотограф, вообще-то, мог сам быть в отношениях. Или вообще женат. Или мог некрасиво есть. Или иметь интеллектуальный багаж как портфель второклассника. И вообще, еще несколько часов назад ей категорически не нужен был никакой роман. Девушка поняла, что она запуталась, более того, сама же загнала себя в ловушку с огромным количеством неизвестных. Кажется, она разучилась заводить отношения.

Самым правильным решением было отпустить ситуацию, ведь за этими мыслями она совершенно не заметила, как день перекатился за обед, а все действия она выполняла на автомате, словно робот.

«Варвара, ты у нас самая мудрая…», – она аккуратно написала интригующее сообщение подруге.

«Какое чистосердечное признание в середине дня!» – Варвара была настроена игриво.

«Я хочу с тобой посоветоваться по одному вопросу, может, по бокалу после работы?»

«Милая, если тебе нужен совет, который еще и сочетается с выпивкой, я готова выезжать».

«В семь в „Еве“?»

«Давай, а какая сфера хоть? Мне надо подготовиться».

«На месте расскажу. До встречи», – Марья решила для себя, что сделала хоть какой-то шаг на пути из лабиринта, поэтому оставшуюся часть рабочего дня смогла провести в относительном спокойствии.

Ровно в семь она вошла в двери любимого ресторана. Дизайнер часто назначала там встречи с клиентами, чтобы натолкнуть их на правильные идеи о том, как должен выглядеть красивый интерьер. На месте ее встретили как родную, Варвара ожидаемо опаздывала, так что Марья могла немного поболтать с владельцем – известным московским ресторанным гуру Сашей Сысоевым. К моменту, когда подруга наконец-то соизволила почтить ее своим присутствием, Марья уже все знала про новинки гастрономического мира города.

Минут сорок они трещали о каких-то незначительных вещах, смеялись и не думали ограничиваться «бокалом». Пока Варвара Премудрая не посмотрела на Марью с прищуром, спросив:

– Тебе, кажется, совет был нужен?

Марье было так хорошо в компании подруги, а сама она так смущалась темы, по которой хотела посоветоваться, что старалась отодвинуть момент своего признания. Но Варвару для этого диалога она выбрала неслучайно. У той была уникальная проницательность, поэтому пришлось выкладывать все свои переживания относительно очевидной легкой влюбленности в фотографа Романова. Уж слишком много времени он занимал в ее мыслях и экранном времени соцсетей.

– …Я даже не знаю, как мне привлечь его внимание, ну, понимаешь, как это у телок принято. Показать, что я открыта к коммуникации, – Марья грустно завершила свой рассказ.

– Так, он на тебя в ответ не подписался в инсте?

– А я сама его не зафолловила, просто подсматриваю иногда.

– Ага, и как часто?

У Варвары была отличительная мимическая черта: она поднимала одну бровь и пристально смотрела на визави, пока тот не признается в страшном.

– Ну… – Марья понимала, что она не на собеседовании, поэтому врать не стоило: – Раз семь за сегодняшний день примерно.

– Но не подписалась? – Марья бодро закачала головой. – Почему?

– Так он же сам должен сделать первый шаг?

Варвара так сильно подняла брови, что они даже нашли, за какие морщинки запутаться на ее аккуратно обколотом ботоксом лбу.

– Марья, я тебя очень люблю. Какой, на хрен, первый шаг?

– Ну вот если я ему понравилась, и он настроен на что-то…

Варвара взвыла:

– Ты из какого века?

– А что не так?

– Марья, тебе нравится Романов?

– Да, – она опустила глаза, понимая, что ей словно опять шестнадцать, и она не понимает ничего.

– Так дай ему об этом знать! – Варвара энергично жестикулировала и танцевала плечами. – Хоть в инсте подпишись!

Это было так глупо и так просто. Открыть соцсеть, нажать на @ Романова в последних просмотренных и «тыкнуть» в кнопку «подписаться». Через несколько секунд фотограф подписался на нее в ответ.

И пока Марья (почему-то пораженная) показывала уведомление подруге, он еще и сообщение прислал:

«Я уже и надеяться перестал».

– Какой же он хам!

– Почему? – Варвара хохотала.

– В смысле он «надеялся»? – Пальцами Марья показала кавычки.

– Ох, – Варвара закатила глаза и цокнула языком, – милая моя девочка…

– Мы почти ровесницы.

– Ты ведешь себя как ребенок, поэтому не придирайся и слушай мудрую тетю.

Марья послушно и растерянно кивнула.

– Вот ты нудишь про какой-то «первый шаг». Но наш мир изменился с твоих последних отношений. Это Дима там что-то доказывал, потому что он мудак…

– Почему я весь день должна слушать про Диму? Сначала тренер, теперь ты!

– Потому что Дима мудак. Но не суть. Русские люди выучили слово «харассмент», теперь представители относительно продвинутого общества – коим является Романов – вынуждены ждать от женщины какого-то невербального «разрешения», чтобы перейти в наступление. Ты подписалась, а он этого и ждал. Фактически наши бабские ухаживания теперь требуют плюс одного шага. Теперь ответим Романову?

Дальше девочки занимались своей любимой игрой в смс-шахматы. Марья делала вид, что особо не заинтересована, но в целом может пофлиртовать (каждое такое сообщение выверялось по знакам), Романов сыпал сдержанными текстами с полунамеком, которые она считала комплиментами (как и было задумано автором). Спустя два часа и две бутылки вина он прислал сообщение, приглашающее ее посмотреть фотографии из его коллекции. Пьяненькие девчонки визжали от восторга. Договорились на через два дня, хотя хотелось на через две минуты.

Сутки и еще одни прошли как в дурмане. Это была бесконечная прелюдия перед ее встречей с Романовым. Она никогда раньше не думала, что надеть, так тщательно. Не читала новости мира глянцевой фотографии так подробно. Не задумывалась всерьез, а не сходить ли ей в салон красоты перед этой типа деловой встречей. Для нее точно не было привычным восемь минут выбирать перед деловой встречей комплект белья, но в голове звучало «а если…».