Читать книгу: «Поцелуй железа», страница 6

Глава 16

На следующий день, когда я пила чай с печеньем в гостиной с королевой и другими придворными дамами, пришла записка. Я вспомнила, где она – седьмая дверь налево, северный коридор, – поэтому извинилась и направилась в кабинет Кавендиша.

После танца с Бастианом Бастардом, Элла поздравила меня:

– Вы двое смотрелись очень тепло вместе. Я не могла поверить, что он держал тебя так близко.

Я смогла лишь слабо улыбнуться ей в ответ и тут же почувствовала тошноту от мысли, почему он меня так близко притянул к себе. Всего лишь желание поиздеваться за то, что я украла его сферу.

Тошнота стала еще сильнее. Шпионить за мужчиной, который знает мой секрет. Вот так выглядит опасность. Если бы у него было хоть малейшее подозрение о том, чем я здесь занимаюсь… Что ж, он не сможет никому рассказать, поскольку он поклялся молчать, но теперь я в долгу перед ним. И что помешает Марвуду по-тихому избавиться от меня, как только он узнает, что я дважды перешла ему дорогу?

Мне нужно действовать осторожно в попытках выведать у него информацию. Марвуд уже знает, что я не аристократка: он наверняка что-то заподозрит, если я начну слишком сильно интересоваться его делами.

Я также не могу сказать Кавендишу, что хочу отказаться от работы. Это вызовет лишь множество вопросов, на которые я не смогу ответить. Уверена, сам он не против, чтобы шпионы нарушали закон в рамках работы, но за ее пределами? Не думаю, что Кавендиш из тех, кто прощает такое.

Кроме того, мне нужны его деньги. А это значит, мне нужно стать полезной, чтобы он не заменил меня. Ночью после бала я записывала при свечах, с кем Бастиан говорил, что о нем говорили другие и прочее, что мне показалось интересным. По пути на встречу я зашла в свои покои, чтобы взять записи из запертого сундука под кроватью.

Я не могла смотреть на сферу Бастиана и задвинула ее в угол коробки.

Когда я зашла в кабинет Кавендиша, он вновь сидел за столом. Он не предложил мне стул. Вместо этого он просто посмотрел на меня, сложив пальцы, и кивнул.

– Вы танцевали с Марвудом. Хорошо, очень хорошо. Отличное начало, учитывая, что он вообще отказывается танцевать.

Похвала окутала меня, словно теплое, тяжелое одеяло, успокоившее все страхи, которые терзали меня по пути сюда. Похвала – это хорошо. Похвала означает безопасность.

– Еще я записала это, – я протянула ему свои записи, которые он бегло пробежал глазами без особого энтузиазма. На него это не произвело впечатления.

Я закусила щеку.

– Но это только начало, – сказала я, сложив руки. – Я попыталась расположить его. – Отчасти это была правда – после вчерашнего вечера Марвуд, вероятно, считает меня слишком уязвимой и слишком с ним связанной, чтобы представлять угрозу для него.

Кавендиш кивнул, собрал бумаги в стопку и положил на стол.

– Разумный ход. Но у меня есть кое-что, что поможет вам сблизиться с ним.

Он встал и обошел стол, устремив на меня пристальный взгляд.

– Вы должны встретиться с его посредником.

– С Ларой. Да, она…

Взмахом руки он призвал меня замолчать.

– Красивая, да, – Кавендиш подошел ближе и пальцами разгладил локон моих волос, словно оценивая их новый блеск.

Я замерла, хотя вновь оказалась между желанием отступить и желанием наклониться к нему. Мою кожу обдало теплом: мне не хватало этой близости и, казалось, было неважно, от кого она исходит.

Кавендиш глубоко и устало вздохнул.

– Она не замужем. Плохой выбор, но это решение принимал не я. Порой в шахматах нужно пожертвовать фигурой, чтобы другая могла занять ее место. Уберите ее с этой позиции, а я позабочусь о том, чтобы вы смогли полностью заменить ее.

– Убрать? Разве вы не можете просто попросить королеву заменить ее? – В конце концов, он был возле уха Ее Величества.

Он слабо хмыкнул, продолжая играть с прядями моих волос. Его прикосновения передались по волосам прямо к коже головы, отчего по шее пробежал холодок.

– Она относится к числу любимиц Ее Величества. Даже я не могу прямо говорить королеве, что делать, – то, как он сморщил нос, выдало, что он не очень был рад такому раскладу дел.

– И как я должна ее убрать?

Кавендиш фыркнул, уронив мои волосы.

– Мне нужно все разжевывать? Я начинаю думать, что ошибся, выбрав вас.

Он пронзил меня взглядом, и вся теплота от похвалы испарилась. Он ведь не может так быстро меня отстранить? И всего лишь за один вопрос. Он ведь до этого сказал, что я хорошо начала.

Но разве я в том положении, чтобы спорить? Во всяком случае не сейчас, когда у него все карты на руках, а мне даже не предложили стул.

Так что я сжала зубы и стала ждать.

Наконец, Кавендиш кивнул, словно одобряя мой выбор молчать.

– Ослабьте ее, она потеряет свое место, и дорога будет вам открыта.

Ослабить ее. Он имеет в виду уничтожить ее. Так как Лара не замужем, у нее есть репутация, которую можно подорвать, в результате чего ее отстранят.

Живот скрутило, свернув и печенье, вкусом которого я наслаждалась совсем недавно.

Должен быть какой-то другой способ, чтобы сблизиться с Бастианом и не навредить ни в чем не повинной женщине.

– Почему тогда просто не нанять ее, раз она уже рядом с ним?

В его глазах сверкнула молния, а его губы сжались.

– А, – я округлила глаза, сдержав смешок, – вы уже пытались, да? Но она отказала.

На этот раз молния промелькнула не только в его глазах: брови сошлись вместе, на шее проступили жилки, плечи ссутулились.

Мне был знаком этот взгляд. Я видела его у папы за секунду до того, как бились тарелки, но это было так давно.

Может, именно поэтому я успела только вздохнуть и сделать пол шага назад, прежде чем Кавендиш схватил меня. Сердце врезалось в грудную клетку, а спина – в стену. Я подавила свое недоумение и, чуть дыша, уставилась на него.

Он схватил меня за подбородок, а другой рукой провел по груди чуть ниже ключицы.

– Не смей, черт возьми, лезть мне в голову, Кэтрин. Ты здесь, потому что я выбрал тебя для этой работы, но не обольщайся, думая, что некем тебя заменить. В мире полно рыжих женщин, которых я могу отправить в постель к Марвуду. Ты не особенная.

Мне хотелось плакать.

Мне хотелось смеяться.

Потому что он думал, что открыл для меня что-то новое. Я и не особенная. Никто не особенный. Я просто пытаюсь справиться с этой жизнью. Я просто пытаюсь выжить. Это все, что мы все делаем.

И что он сделал? Надавил мне на спину? Папа не бил меня, нет, но он держал весь дом в страхе. Крики, от которых закладывало в ушах. Осколки посуды, разбросанные по полу. Он запирал Эвис в чулане, когда она не слушалась, а такое случалось часто. Я жила в этом.

Но что более важно, я пережила это. Я могу пройти через все, что он мне подкинет.

Я напоминала себе об этом, слабо и поверхностно дыша, пока воспоминания толпились на краю моего сознания, готовые вот-вот вырваться наружу.

– Хм, – Кавендиш приподнял бровь, наблюдая за мной. – В тебе есть какой-никакой стержень. Интересно.

Грудь сдавило еще сильнее, когда он вдавил меня в стену.

– Даже если и так, то я плачу тебе за работу. Ты понимаешь, что это значит? Кто, по-твоему, должен собирать информацию?

Покорность. Единственный способ выжить в такие моменты, как этот, и с такими мужчинами, как он. Я кивнула.

– Хорошо, – Кавендиш улыбнулся как ни в чем не бывало, поправил мои волосы и вырез платья. – О том, чтобы поручить эту работу Гранвиль и речи быть не может. Убрать ее – единственный способ. Опозорьте ее. Раскройте незаконную связь, мятежные идеи – вы понимаете, о чем я.

Пытаясь проглотить ком в горле, я спросила:

– А если она ни в чем таком не замешана?

– Боги милостивые, Кэтрин, неужели вы думаете, что правда имеет значение? – он закатил глаза и повернулся к шахматной доске у камина.

Это была начатая партия, и по количеству оставшихся фигур казалось, что белые побеждали.

– Вы теперь при дворе – вы должны вступить в игру, – Кавендиш взял черную пешку и показал на меня. – Подтасуйте реальность под свои цели. Манипулируйте женщиной в трудном положении. Подделайте письма, доказывающие ее предательские намерения. Подставьте ее. Мне все равно, как, но вы должны сделать все, чтобы она потеряла это место.

На место пешки встала другая фигура, и Кавендиш выпрямился, властно глядя на меня.

– Считайте, что это ваше первое испытание в качестве нового шпиона в моей сети.

Одним движением головы он дал мне понять, что я могу идти.

В животе крутило. Выйдя, я принялась бродить по лабиринту коридоров, не совсем уверенная, что иду правильным путем, чтобы вернуться к королеве. Да и не совсем меня это заботило.

Я должна была догадаться, что Кавендиш может быть таким. Это как чума среди влиятельных людей – я не удивлюсь, если такими были все.

Власть держится на страхе. Подчинение – на угрозах. Достижение цели – за счет работы других.

Эти мысли жужжали в моей голове снова и снова. Мне нужна его работа. Мне нужно, чтобы он был мной доволен. Если у меня не получится, то…

Дойдя до безлюдного коридора, я позволила себе обнять себя руками. Сейчас, когда меня никто не видит, я в безопасности. Хотя часть сознания мне шептала: разве есть в замке хоть одно место, где не было бы ушей и глаз?

И все же мне это было необходимо – ничто не способно унять дрожь в руках и успокоить дыхание, кроме силы собственных объятий. Остановившись у окна, я прижалась головой к холодному стеклу и закрыла глаза.

– Ты в безопасности, – словно молитву, я вновь и вновь повторяла эти слова. – Ты пройдешь через это. Теперь ты знаешь, на что он способен. Ты знаешь, как с ним справиться.

Соглашайся с ним. Подчиняйся ему. Делай так, чтобы он был доволен.

Через несколько минут мой пульс успокоился, став похожим на нормальный, и я смогла открыть глаза на ясный летний день за окном.

У богов явно есть чувство юмора, потому что в саду была Лара вместе с Бастианом и еще одним темноволосым эльфом. Она смеялась, само самообладание и элегантность.

Она ничего не знала о заговоре Кавендиша против нее. Она была незамужней женщиной, и один скандал мог положить конец ее дальнейшему замужеству да и будущему в целом.

За измену ее казнят самым ужасным образом. Я видела изображения бывшего фаворита Элизабет I, которого повесили, распотрошили и четвертовали¹. И все потому, что он выдал пару секретов иностранной шпионке, которую впустил в свою постель.

Живот вновь скрутило.

Тем времен снаружи Лара направилась куда-то в противоположную сторону от дворца. Я прищурилась и увидела в той стороне темно-зеленые изгороди дворцового лабиринта.

Мне казалось, что я застряла внутри него, и какой бы путь я ни выбрала, он приведет меня не в тупик, а к единственному факту, от которого я не могла сбежать.

Мне нужны деньги. Чтобы получить их, мне нужно сблизиться с Бастианом.

Это то, о чем изначально меня просил Кавендиш. Это то, что его удовлетворит и принесет мне деньги. Мне не нужно становиться посредником Бастиана, чтобы стать его любовницей. Лару можно было не вмешивать. Мне просто нужно приложить больше усилий, чтобы завлечь его.

Я взглянула на его отдаленную фигуру. Даже на солнце его волосы не отражали ни единого блика, а его движения были такими легкими, что выводили меня из себя, хотя я и не могу сказать, почему. Мои руки сжались в кулаки.

Я не буду уничтожать Лару. Я сделаю все по-своему.

Глава 17

Всю следующую неделю я провела, пытаясь понять, как реализовать это «по-своему», и обдумывая короткое письмо от Мораг. Она прекрасно вела наши дела, но не слишком распространялась. И все же даже в ее вопросе, как я зарабатываю деньги, я уловила слабую надежду. Не зная, что ответить, я запрятала письмо. Сфера Бастиана смотрела на меня из угла коробки. Я попыталась открыть ее, но безуспешно.

Но у меня было много других дел, помимо писем и механизмов эльфов. Когда я с другими придворными дамами не развлекала королеву, то расспрашивала Эллу о различных премудростях обольщения и практиковалась во всем, что она мне показывала. Мне нужно было оказаться в постели Бастиана. Чем скорее, тем лучше.

Благодаря снадобьям Эллы мои волосы и кожа становились все лучше. Должна признаться, я даже стала немного гордиться благородным рыжим оттенком своих волос: теперь я экспериментировала с новыми прическами и постоянно спрашивала Эллу, как мне лучше – с собранными волосами или распущенными.

На следующем балу мы решили собрать волосы, обнажив мою шею. Мероприятие было устроено франкским послом в честь ее поклонника, принца Валуа.

На этот раз я пришла одна – Элла сказала, что это может побудить Бастиана подойти ко мне. Я не могла ей сказать, почему считаю такой сценарий маловероятным: «Вряд ли он захочет подходить ко мне, ведь я ограбила его, как только увидела. Ха. Ха. Ха».

Войдя в бальный зал, – уже другой, расположенный в гостевом крыле дворца, – я мысленно поморщилась. Я не знала, сколько во дворце бальных залов и почему нельзя обойтись только одним.

Рассчитывая каждый шаг, я статно и женственно прошествовала к столу, который скрипел под тяжестью башни с напитками. Мои нервы не смогли выдержать того, как бокалы были поставлены друг на друга, и, не в силах смотреть на это, я отвернулась.

Королева беседовала с женихом из Сумеречного Двора, лордом Ашером Мэллори, – темноволосым эльфом, которого я видела с Бастианом в саду. Позади полдюжины женихов стояли и наблюдали за ними: кто-то молча, кто-то переговариваясь со своими спутниками.

Однако в их глазах светилась не ревность. Это была алчность.

Они не хотели жениться на королеве. Им нужен был только трон, а королева – всего лишь способ его получить.

Когда я взглянула на нее, то заметила заученную улыбку и неестественный смех. Да, она королева Альбиона, но даже ей приходится ходить по натянутому канату. Один неверный шаг, и множество волков разорвут ее на части.

А может быть, она была, как бокалы на самом верху этой огромной башни, к которой я только что подошла и теперь окидывала непонимающим взглядом. Как, черт возьми, мне нужно было брать напиток? Эта глупость ради представления или…?

– Ты же слышала, что он убил своего отца, – раздался женский голос с другой стороны башни.

– Конечно. А кто не слышал? – я прямо почувствовала, как ее собеседница закатывает глаза.

– Тогда что на этой земле тебя должно было заставить строить глазки этому Змею?

Все мое существо напряглось при упоминании сигила Бастиана.

– Но я же не его отец, – презрительно фыркнув, ответила женщина, закатывающая глаза. – Но я бы определенно была не против, если бы он и его змей причинили мне немного боли.

Она захихикала, и мне также пришлось прикрыть рот, чтобы подавить собственный смех, – возможно, я слишком много времени провожу в компании Эллы. Женский голос продолжил:

– Кроме того, я слышала, что из неблагих эльфов получаются лучшие любовники.

Неблагих? От смеха не осталось и следа. Эльфы из Альбы были достаточно плохими, – и тем не менее они благие. Самовлюбленные. Безжалостные. Люди для них – всего лишь краткая вспышка в их многовековом существовании.

Неблагие эльфы были гораздо хуже: они были изгнаны, так скажем, из этого мира и отправлены на другие планы бытия.

– Он наполовину неблагой. Но и этого ему хватит, чтобы разделаться с тобой голыми руками, – первая женщина понизила голос.

– Да, – почти простонала вторая, – но ты только представь, как он меня будет этими голыми руками разделывать.

И мое глупое воображение тут же представило это. Но только на секунду, затем я сжала кулак так, что ногти впились в ладонь. Ради работы я позволю его рукам делать со мной все, что он захочет. И точка.

Тем не менее мне было любопытно, кому пришло в голову обсуждать его способности в сексе… и кто считает, что он наполовину неблагой. Знает ли Кавендиш об этих слухах?

Я выглянула из-за башни.

Две эльфийки стояли вплотную друг к другу: одна кусала губу, другая угрюмо смотрела на нее. У обоих бледно-розовые волосы с золотистым отливом, волнами ниспадающие на плечи. Это и одинаковые острые носики говорили о том, что они сестры, а подвески в виде сердца между их грудями – о том, что они из Рассветного Двора. Теперь понятно, почему первая не одобряет этого.

Ее глаза цвета фиалки обратились ко мне, и она нахмурилась еще сильнее, сморщив нос. Первая подтолкнула младшую сестру, которая тоже взглянула на меня своими розовыми глазами и зашипела – в прямом смысле слова.

Я смогла удержаться на ногах, только благодаря столу, разделявшему нас.

– Подслушиваешь, да? – оскалила зубы младшая. Она гибко скрестила руки и сделала шаг, намереваясь обойти стол, но сестра схватила ее и что-то прошептала. Розовоглазая выдохнула и усмехнулась:

– Конечно, ты подслушивала. Ваше отродье везде успевает.

Они развернулись на каблуках и пошли прочь, но до меня долетел обрывок фразы: «… все испортила».

Я смотрела им вслед:

– Восхитительно.

И тут, к счастью, действительно случилось нечто восхитительное – ко мне подошел лакей с бокалом вина. Все-таки башня нужна просто для вида.

Сделав большой глоток вина, чтобы успокоить нервы, я направилась в противоположную сторону от двух эльфиек из Двора Рассвета.

Она шипела на меня, как разъяренная кошка. Приложившись к бокалу, я отпила еще. Должно быть, ее двор совсем не похож на наш. Альба, королевство эльфов, была по соседству с Альбионом, но в этот момент оно казалось другим миром.

Несмотря на беспокойство, я надела маску холодного спокойствия. Это единственная защита для таких женщин, как я. В Альбионе такие сильные эмоции, как у нее, да и как у моей сестры Эвис, могут привести к неприятностям.

Немного остроумия не возбранялось, немного флирта – тоже, но, в конечном счете, власть имущие не хотели, чтобы остальные занимали слишком много места. Под «власть имущими» я подразумеваю мужчин. А под «остальными» – женщин.

Не занимать много места означает не говорить много и быть вежливой, подавляя все неудобные чувства. Это означает подчиняться.

– Боги милостивые, – пробормотала я, обдумывая эти безрадостные мысли, и залпом осушила бокал. Затем направилась в другой конец зала, чтобы найти ему замену.

– Вот ты где, – Элла возникла из толпы, и ее проводило несколько восхищенных взглядов: – Тебе уже удалось установить контакт? – Она разочарованно огляделась по сторонам, словно ожидала увидеть нас с Бастианом под ручку.

– Сегодня я не видела его, однако… – Я наклонилась к Элле и, не раскрывая рта, произнесла, – Ты мне не сказала, что он убил своего отца.

Другое замечание по поводу того, что он неблагой эльф, показалось мне слишком нелепым, чтобы думать о нем всерьез хотя бы секунду. Но убийство отца? Взгляд, жаждущий смерти, которым он смотрел на меня, когда я забирала его сферу – что ж, я верю, что этот мужчина мог совершить отцеубийство.

– Пф-ф, – Элла отмахнулась от моих слов. – Это всего лишь слухи. И не самые лицеприятные.

– Так значит, ты знала? – Какая-то часть моего существа цеплялась за мысль, что об этом известно только среди эльфов.

Элла фыркнула:

– Я здесь так же, как и ты, чтобы собирать информацию. Конечно, я слышала об этом, но только от придворных Рассвета. Ты правда думаешь, что при дворе Короля Дня есть те, кто может сказать что-то хорошее о том, кого они называют Тенью Королевы Ночи? Если честно, я бы не верила ни единому их слову о любом представителе двора Сумрака.

Я закусила щеку. Она права. Возможно, я слишком охотно поверила в самое худшее о нем и не обратила внимание на источник.

– Судя по твоему взгляду, держу пари, что ты тоже услышала это от эльфов Рассвета. – Элла положила мне руку на плечо. – Извини меня, Кэт. Возможно, мне стоило предупредить тебя, но мне показалось, что нет смысла пугать тебя непроверенной информацией до потери сознания. Но, – она слегка встряхнула меня и, поймав мой взгляд, улыбнулась, – если я услышу что-то об этом из авторитетного источника, я дам тебе знать.

Я вздохнула.

– Это я должна извиняться. Ведь действительно. Сумрак и Рассвет – противоположности не только суток, но и королевства.

Хихикнув, Элла быстро обняла меня, и я не смогла не ответить ей тем же. Я могла привыкнуть к тому, что ко мне постоянно прикасаются. Жаль, что это закончится, когда Бастиан уедет или Кавендиш получит достаточно сведений о нем, смотря что насупит раньше. У меня не было иллюзий, что меня оставят при дворе на дольше, чем нужно. Кавендиш отправит меня домой, как только поручение будет выполнено.

Что лучше – избегать прикосновений и не привыкать к ним или, пока есть возможность, с жадностью поглощать их, как животное, которое набирает жир перед голодной зимой?

Я не успела ничего решить – знакомый голос прервал мои мысли:

– Кэтрин.

Подняв глаза, я увидела Бастиана, стоявшего прямо над нами с Эллой. Вновь в черном наряде, но уже в другом: змеи на нем были более черного оттенка, словно вышитые из ночного неба, а их глазки из серебра – словно звезды.

Элла издала тихий звук и поклонилась, но я чувствовала, как она искоса сверлит меня взглядом. Я не сразу поняла, в чем дело. Кэтрин. Неподобающее обращение – даже королева, а за ней и весь двор, называли меня леди Кэтрин, что было не так фамильярно.

Но, казалось, Бастиана не пугала фамильярность.

– Сэр, – я улыбнулась ему так же мило и безмятежно, как улыбалась отцу и дяде.

Он нахмурился, но протянул руку.

– Потанцуем?

Элла прочистила горло, забрала пустой бокал из моих рук, а затем сделала глоток из своего – и все это глядя куда-то в сторону. Сама деликатность.

– Сочту за честь, – взяв его руку, я не могла скрыть в своем голосе насмешливые нотки. Наш последний танец этот бастард использовал, чтобы остаться со мной один на один и склонить к сделке. Я имела право хотя бы на толику сарказма. Это безопасно.

Возможно, это даже лучше, чем безопасно, потому что я получила в ответ ухмылку, которая была теплее всех предыдущих.