Читать книгу: «Танец с ведьмой», страница 8

– Забавно, как вы, людишки, любите все сваливать на вездесущее зло. У вас слишком слабая сила воли, вы и без толчка легко поддаетесь грехам. Хозяину не нужно сжигать ваши посевы, алчный король прекрасно справился с этим сам. От любого малейшего порыва ветра, несущего запах перемен и денег, люди готовы свалиться в бездну или толкнуть туда другого, лишь бы удовлетворить свои интересы. Вы не так уж и отличаетесь от созданий Дункельхерца. – Пока Миктиама говорила, ее вид претерпел неуловимые изменения. Волосы превратились в сальные сосульки, под глазами вдруг выступили черные круги, а скулы ввалились. Велтон нахмурился. Она изображает голодающую? Его собственный пустой живот сжался, голова кружилась, а мышцы уже были не так тверды.

– Разве ты сама не исчадие ада? Считаешь себя лучше нас? – фыркнул Велтон недоверчиво. Тмилравот был прав. Она воплощение гордыни. Может, поэтому ее магия зеленая, как и демон гордыни?

– Конечно, лучше. – Ее глаза обратились к нему. – Потому что я честна в первую очередь сама с собой. Я знаю, кто я и кому служу, какие цели преследую. Я не делаю что-то, а потом в отчаянии бегу разбивать лоб в молитве. Я не собираюсь извиняться за то, кто я есть. И тебе советую жить так же, герр рыцарь. Если что-то хочешь – бери и никогда не жалей об этом, в конце концов, твоей душе уже суждено гореть в аду. Лучше бы тебе хорошенько развлечься, пока у тебя есть время. – К концу тирады ее слова приобрели лукавый оттенок. Велтон смотрел, как по ее бледному лицу стекают капли воды, как они оглаживают длинную шею, а потом спускаются в глубокое декольте. Он сглотнул и отвел глаза.

Ни за что он не согласится с исчадием ада. Пусть отчасти Миктиама и была права.

В конце концов они достигли здания ратуши. Велтон помрачнел, увидев по меньшей мере два десятка рыцарей. Латы блестели от дождя, хмурые худые лица посерели. Завидев их, стражники тут же схватились за мечи, но пока не обнажили их.

– Стоять. Внутрь нельзя!

– Уверена, что градоначальник захочет меня принять, – легко улыбнулась Миктиама, вытаскивая какую-то бумагу. Велтон успел лишь мельком увидеть королевскую печать. Наверняка подделка, хотя с нее станется соблазнить и самого короля.

Внимательно изучив бумагу, стражники все-таки впустили их внутрь. А потом усадили у камина и даже дали одеяла и полотенца. Лениво напевая, Миктиама ступала по гостиной, промакивая волосы и изучая портреты на стенах.

Велтон тоже сушился, не теряя бдительности. Что же она задумала? Не зря они оказались не где-нибудь, а в ратуше. Если кто и пировал во время чумы, то руководство города.

– Ах, дорогая фрау Вэйсс, я не ожидал вас встретить. Что же с вами приключилось? Где ваше сопровождение? – В гостиную вошел крепкий человек с мелкими хитрыми глазенками и залысинами. Велтон ранее заметил его на портрете с кучей гончих и огромным убитым оленем.

– Герр Кляйн, на меня и моего… сопровождающего напали разбойники несколько дней назад. Украли все, я лишь уговорила их оставить моему рыцарю меч. Мы ничего не ели целую неделю. – Она вдруг обмякла, рухнув в объятия градоначальника, глаза которого тут же упали в ее декольте. Велтон почти закатил собственные глаза, но пристыженно вспомнил, что и сам смотрел туда каких-то полчаса назад.

Так вот зачем она не кормила его целую неделю. Чтобы он выглядел измученным. Видимо, себе она такой вид могла придать с помощью магии, но не ему. Или просто хотела поиздеваться и совместила приятное с полезным. Часть него не могла не восхититься ее коварством.

– Ах, какая трагедия, дорогая фрау Вэйсс! Мы сейчас в бедственном положении, идет пост Творца, но у нас найдется корка хлеба…

Миктиама практически распласталась на герре Кляйне, прижимаясь ближе и пронзительно глядя ему в глаза. Велтон сейчас бы не отказался и от самого черствого сухаря.

– Корка хлеба? Но я так слаба… а после смерти мужа постоянно чувствую себя одинокой и замерзшей… – всхлипнула Миктиама, бледные губы задрожали. – На самом деле в своих панталонах я спрятала от разбойников редкий драгоценный камень, дорогой герр Кляйн. Уверена, что на всякий случай у вас есть запас… продуктов, которым вы можете поделиться.

Судя по румяному и здоровому виду градоначальника, так и было. Велтон подавил кривую усмешку и едва заметно качнул головой. Эта ведьма. Герр Кляйн бросил на него осторожный взгляд, но все же поддался искушению.

– Слышал, что вы чрезвычайно приятно погостили у герра Зайберта. Я готов принять вас, моя дорогая фрау Вэйсс. – Обхватив тонкую талию Миктиамы, градоначальник повел ее из комнаты. Велтон с трудом поднялся из кресла и последовал за ними. Путь их лежал по лестнице в винный погреб.

Вскоре его нос ощутил запах жареного мяса. Рот тут же наполнился слюной, но даже если его душа и продана, он собирался соблюдать пост Творца, как делал это в течение многих лет. Он сохранит ошметки гордости, не позволит Миктиаме забрать у него то немногое, что осталось.

Глава девятая

Градоначальник озаботился тем, чтобы скрыть свои запасы в погребе для вина. Миктиаме хотелось сломать его руку, которая собственнически распласталась по ее талии, но пока она не могла этого сделать. Может быть, позже, перед отъездом.

Первое, что пришло ей в голову, когда она увидела происходящее, была расхожая фраза «пир во время чумы». Множество закусок, мясо, вино лилось рекой. В комнате находилось пять явно богатых и уже наполовину раздетых мужчин и десяток полуголых женщин. Миктиама без труда узнала отчаянье и голод, плещущиеся в их глазах. И даже увидела, как одна из них умыкнула еду и спрятала в складках одеяла. В основном молодые, но встречались женщины и постарше.

– Вас не смущает это, дорогая фрау Вэйсс? – Зловонное дыхание коснулось ее лица, истончая терпение еще немного.

– Ну что вы. Я очень голодна, – облизнув губы, усмехнулась Миктиама, замечая, как Велтон осматривает яства блестящим взглядом и отводит глаза от полуголых женщин.

Их пригласили к столу, полному того, что уж точно нельзя вкушать в пост. Ей пришлось немного поесть, пища ощущалась пеплом. Градоначальник поглаживал ее колено под столом, а свободной рукой держал ножку курицы. Серьги, которые Миктиама сняла перед представлением, скоро наполнятся чревоугодием, стоит только немного подождать.

Велтон же застыл скалой сбоку от нее, голодно смотря на все эти яства. Миктиама закатила глаза и дернула его за руку, впиваясь пальцами в похудевшее запястье. Щеки под его бородой, отросшей за неделю голодовки, ввалились, глаза полоснули взглядом как острым лезвием. Его срочно требовалось отмыть, Миктиама не терпела вони в своем окружении. В этом подвале ее и так было достаточно.

– Поешь, ты голодал неделю. Хочешь сдохнуть и попасть в ад раньше? – прошептала она в его ухо. Велтон отстранился ровно настолько, чтобы взглянуть на нее.

– Сейчас пост, я не могу ничего здесь есть. Только после полуночи и точно не мясо, – прищурился он, но Миктиама снова дернула его за руку.

– Хочешь помереть с голоду? Мне не нужна эта еда, но ты-то можешь ощутить ее вкус. Неужели хочешь, чтобы все досталась этим ублюдкам? – Миктиама стрельнула глазами в градоначальника, который продолжал набивать и без того уже полный живот. После ее слов Велтон посмотрел на стол и лихорадочно, явно неосознанно облизнулся. Кончиком указательного пальца Миктиама подтолкнула тарелку с мясным рагу к краю и потянула его за запястье, усаживая рядом.

Велтон сдался. В его глазах вспыхнул голод, и он принялся за еду. Сначала аккуратно и медленно, начав с хлеба. Миктиама подлила ему вина, и он быстро осушил один из кубков. Она тут же подвинула к нему свой, а потом поменяла их тарелки, чтобы сделать вид, что сыта.

Велтон все продолжал есть, его щеки раздувались от обилия еды. Это зрелище заставляло Миктиаму с ухмылкой покачивать головой. После столь длительной голодовки ему наверняка будет плохо. Она лениво подталкивала к нему блюда, кажущиеся самыми вкусными.

– Вот это выглядит недурно. Попробуй, оно явно достойно короля, когда ты вообще смог бы вкусить подобное? – пробормотала она, осматриваясь. Грех чревоугодия процветал, а ее камни начали наполняться. На этот раз тоже два, но Азконил отдал ей второй безвозмездно, в отличие от демона гордыни. Подарок лично для нее, чтобы она скопила больше сил в обход других Высших демонов.

Глупый, глупый Азконил. Он думает, что она не замечает его чувств. Может, Миктиама и бездушна, но не глупа. В отличие от прочих демонов у Азконила, возможно, даже есть осколок души. Он способен на эмоции, пусть и притупленные.

Велтон ел до тех пор, пока не выблевал половину проглоченного прямо на пол, схватившись за живот. Миктиама сморщилась в отвращении. Слуги торопливо взялись за уборку. Людей вокруг случившееся не смутило, кто-то рассмеялся, а кто-то вообще не обратил внимания.

– Отведите герра рыцаря наверх и вымойте его хорошенько, – приказала Миктиама слугам, пока градоначальник был занят разговором. Распознав в ней благородную даму, они послушались и помогли Велтону встать. Миктиама видела, как тот прихватил с собой булку хлеба.

Скривив губы в усмешке, она остановила руку градоначальника, которая тем временем задрала ее платье. Перстни на его покрытых жиром пальцах холодили кожу. Миктиаме очень сильно захотелось оторвать эту руку.

– Я так устала, герр, пожалуй, уединюсь в своих покоях, но завтра… завтра я покажу вам свою главную драгоценность, – поцеловав его в щеку, горячо пообещала она. Градоначальник кивнул и отступил, у него было предостаточно женщин и без нее. К тому же чревоугодие одолевало его сильнее, чем похоть.

Поднявшись, Миктиама прихватила с собой пару кусков ветчины, один из которых потеряла, проходя мимо полуодетой женщины, вытирающей слезы и поправляющей одежду. Между ее бедер, покрытых синяками в форме пальцев, виднелась кровь. Она не сопротивлялась, ведь дома ее ждал бесполезный муж-пьянчуга, ничем не отличающийся от прочих насильников, и куча детей, которых нужно кормить. Миктиама видела это в ее пустых глазах, смотрящих перед собой. Но женщине хватило ума сцапать кусок ветчины и спрятать в разодранных юбках.

Слуга у выхода из подвала проводил Миктиаму в шикарные, но пыльные комнаты. Когда она зажгла свечи и наконец стянула с себя грязное платье, пропахшее кислым вином и чужим потом, в комнату ввалился бледный, но чистый Велтон. Воротник его рубашки замялся, открывая мокрую шею, светлые волосы потемнели от влаги, на бороде поблескивали капли воды. Но больше всего, как всегда, выделялись его серые глаза, глядящие на нее из-под хмурых бровей.

– Хоть что-то задержалось внутри? Тебе действительно нельзя умирать, – хмыкнула Миктиама, кивнув на стул возле себя. Ранее она приказала слугам принести лезвие, мыло, помазок и воду. Велтон уселся и нахмурился, разглядывая набор вещей на столе. И кусок ветчины, который она прихватила из подвала.

– Что ты собралась брить? – спросил он вялым голосом. Миктиама усмехнулась и оседлала его. Он дернулся от неожиданности, но его руки сами по себе взлетели к ее бедрам, прикрытым только тонкой тканью. Сегодня она даже сняла корсет, оставшись в одной нижней рубашке. Глаза Велтона быстро обшарили ее тело, словно рыночный воришка, и метнулись обратно к лицу. Они напомнили Миктиаме грозовые тучи, обещающие краткий, но освежающий ливень.

– Тебя. Хотя, знаешь, я слышала, в одной южной стране мужчины и женщины бреют все свое тело. Даже срамное место, как ты называешь его, святоша. – Она усмехнулась, вцепилась ему в волосы и откинула его голову назад, обнажая поцелованную солнцем шею. Большие грубые руки все еще лежали на ее бедрах, обжигая теплым прикосновением. Миктиама наклонилась ближе и вдохнула в себя аромат чистого мужского тела. Азконил так не пах, несмотря на смешанную кровь, он все равно по большей части источал запах серы.

– И тебе обязательно сидеть на мне? – выдохнул Велтон, щеки его покрылись румянцем. Он сглотнул, кадык дернулся, и Миктиаме вдруг нестерпимо захотелось обхватить его своим ртом и укусить, хорошенько отметив.

– Ты же знаешь, я могу делать с тобой все что захочу, – напомнила она, пошевелив указательным пальцем, и зеленая цепь на его шее предупреждающе натянулась, но сразу же снова ослабла. Велтон даже не успел задохнуться.

– Да, в том числе морить голодом и наслаждаться моими мучениями, – пробормотал он. Все его тело источало усталость, даже обычное упрямство покинуло взгляд, и он смиренно прикрыл глаза. Миктиама смочила мыло в воде и взяла помазок, нанося состав на шею Велтона, где волоски росли неровно. Она собиралась сделать его бороду опрятнее и немного короче, но не сбривать ее полностью.

– А ты ожидал, что я отведу тебя на радугу, герр рыцарь? Я ведьма, исчадие ада, как ты любишь говорить. На какое обращение ты надеялся? – промурлыкала Миктиама, ей действительно было интересно услышать, какие ужасы он себе представлял. Удалось ли произвести должное впечатление?

– Наверное, мне не нужно это говорить. Но на самом деле я ожидал худшего. – Его глаза приоткрылись, в тусклом свете блеснув сталью, пальцы на ее бедрах дернулись и сжались немного сильнее, когда она переместилась выше. С предвкушением Миктиама наклонилась, поглаживая его по горлу, а потом прижала лезвие к коже.

– Звучит как вызов, герр рыцарь. Как же мне помучить тебя, чтобы оправдать твои ожидания? – прошептала Миктиама прямо в его губы. Их дыхание смешалось, на лице Велтона сверкали отблески свечей. Неожиданно одна его рука взлетела вверх и убрала прядь волос за ее ухо. Миктиама не призналась себе, но что-то в ней сжалось от этого осторожного и простого жеста.

– Каков твой истинный облик под этой красотой? – задумчиво произнес он, скользнув кончиками шершавых пальцев по ее виску. Миктиама прижала лезвие к его шее сильнее, пуская капельку крови, которая тут же смешалась с мылом. Она опустила голову и слизала новые красные капли, довольно облизнувшись, словно черная кошка. Глаза Велтона расширились, дыхание сбилось, пальцы сильнее сжали ее бедра, впиваясь в мягкую плоть. Неожиданно Миктиама почувствовала приятное томление внизу живота, призывающее стать еще ближе, ощутить его тепло всем своим телом.

– На самом деле я могу выглядеть как хочу, – пожала она плечами. – Однако под этой оболочкой скрывается нечто более отвратительное, чем бесы или демоны. – Миктиама уже почти не замечала двойственности своего отражения. Такова расплата за поглощение грехов – никакая красота не может сохраняться вечно, но ее сила позволяет натягивать прекрасную оболочку.

– Ты так выглядела перед тем как продать душу или это просто образ из головы? – Ладонь Велтона легла на ее плечо, поправляя сползший рукав. Миктиаму отвлекали его прикосновения, она едва уловимо нахмурилась и начала придавать бороде форму. Звук скользящего по жестким волоскам лезвия наполнил тихую комнату. Сегодня у нее было настроение немного поболтать, пока Велтон вел себя так покорно.

– В те времена у меня не было зеркала. Я видела свое отражение лишь в воде, – задумчиво произнесла она, продолжая работу. Борода становилась все опрятнее с каждым движением острого лезвия, движущегося по мыльной коже. – Но да, я похожа на себя. Просто немного старше.

– Так сколько тебе лет? – нахмурился Велтон, явно пытаясь что-то подсчитать в уме. Миктиама пошевелилась, чтобы лучше дотянуться до места за ухом, и почти соскользнула с его колен, но горячие ладони сжали ее бедра крепче, удерживая. Она невольно закусила губу, ее лоно увлажнилось в ответ на этот простой жест. Ей хотелось взять его. Показать ему, на что может быть похоже совокупление с такой, как она. Наверняка герр Хайдеггер занимался любовью со своей женой в одной позе и под кучей одеял, как и полагается послушному последователю Творца. Эта мысль развеселила Миктиаму. Она бы привела его к настоящему экстазу.

– Это знание вряд ли уместится в твоей голове, герр рыцарь, – отозвалась Миктиама, схватив его за челюсть и повернув лицо в сторону. В глазах напротив вспыхнуло искреннее любопытство. На самом деле Миктиама этому почти удивилась. В основном люди все еще были очень ограниченными и не смотрели никуда дальше своего носа. Но Велтон много путешествовал в походах по имя Творца. Видимо, что-то пошатнуло его устои. И она продолжала раскачивать его хрупкий идеальный мир.

– Я уже несколько раз спускался в ад, вряд ли меня удивит твой возраст, – не согласился Велтон, с ожиданием глядя на нее. Он зарывался, но Миктиаме наскучило дергать цепь. Вместо этого она опустила руку с лезвием, а вторую завела за его спину, сжимая затылок, ощущая под пальцами еще влажные после купания волосы.

– Интересуешься мной? – ухмыльнулась она, поерзав на бедрах Велтона, ощущая его мягкий член, спрятанный в штанах. Тихо выдохнув, он остался спокойным, что Миктиама восприняла как вызов. Она прижалась своей грудью к его груди и могла ощутить тепло его кожи через их тонкие одежды. Наклонившись ближе и удерживая его голову, она прошептала ему в губы: – Уже хочешь трахнуть меня?

Это стразу же привело его в чувство. Велтон взбрыкнул под ней, как строптивый конь, и едва не сбросил Миктиаму с колен, но она крепко сжала его бедра между своими ногами и резко потянула его за волосы. Ее глаза загорелись магией, когда цепь сковала все его движения.

– Не думай, что ты здесь что-то решаешь. Я могу взять тебя, когда захочу. И ты ничего не сможешь с этим сделать. – Она видела, как блеснули упрямой звонкой сталью его глаза. С какой ненавистью он посмотрел на нее. Славно. Ведь ненависть – очень сильное чувство, оно означает, что Миктиаме удалось пробраться ему под кожу. Где есть ненависть, может быть и страсть.

Она оставила Велтона обездвиженным и закончила заниматься его бородой. Стало куда лучше, и Миктиама довольно кивнула, любуясь своей работой. Теперь волоски подчеркивали острые линии точеной челюсти, а из-под усов виднелись розовые, неожиданно чувственные губы.

Миктиама слезла с его колен, подтянула перчатки и села на кровать, чтобы коснуться струн своих подчиненных и отдать им приказы. Перед этим она ослабила путы, и Велтон глубоко задышал, отвернувшись к окну, но остался сидеть на месте. А потом в дверь постучали слуги с множеством тарелок, наполненных едой.

– Ешь. Кто знает, когда в следующий раз я решу лишить тебя пищи, – с ухмылкой сказала Миктиама, чтобы разозлить его. И Велтон жадно ел, бросая на нее острые взгляды, а она наблюдала за ним, наслаждаясь видом своей игрушки.

Глупенький, скоро он сдастся.

***

Они гостили у градоначальника Кляйна четвертый день. Велтон уже потерял понимание о том, сколько он съел. Его щеки снова немного округлились, силы вернулись, но вместе с тем в животе постоянно ощущалась тяжесть, и непрекращающаяся тошнота отравляла существование.

Поздним вечером после ужина он и Миктиама вернулись в ее комнату. Она привычно начала бесстыдно раздеваться, и Велтон отвел взгляд. До его слуха донеслось, как ткань платья зашуршала и соскользнула со сладострастного тела. Глупо отрицать, как она красива. Но эта красота пуста. Лишь видение, мираж, что ему однажды удалось наблюдать в пустынях южных королевств.

Когда Миктиама села за стол, Велтон опустился на стул напротив. Игры в карты стали почти ежедневной традицией. Эта мысль заставила его скривиться. Он и не думал разделять с ней какие-либо занятия, но так сложилось, ведь она не терпела отказа. К тому же ему всегда было приятно ее обыгрывать. Это тешило его самолюбие.

Миктиама тем временем ловко раздала карты. В дверь кратко постучали, и служанка дрожащими руками поставила перед ними две бутылки вина, сыр и вяленое мясо. Велтон не смог сдержать брезгливости, глядя на шею юной девушки, покрытую укусами, и разнузданный вид ее простого платья. Как только служанка вышла, он потянулся к бутылке, ощущая на себе пронзительный и внимательный взгляд Миктиамы, которая оперлась руками на стол и положила подбородок на сложенные ладони.

– Тебе неприятно видеть подобных женщин? – полюбопытствовала она удивительно спокойным голосом, но ее зрачки сузились, как у кошки, готовой броситься на крысу.

– Все женщины в том подвале – падшие, – поморщился Велтон, разливая вино им обоим. Миктиама схватила бокал и покрутила его в руках, как всегда, скрытых бархатными перчатками. Велтону не терпелось разгадать эту тайну. Что же она прячет? Уродство, которое невозможно заколдовать?

– Скажи мне, герр рыцарь, ты любишь свою дочь? – неожиданно спросила Миктиама, и тело Велтона тут же настороженно застыло.

– К чему этот вопрос? – опасно прищурился он, ища подвох и издевательство.

– Просто ответь. – Она нетерпеливо постучала пальцами по дубовому столу. Велтон, уже почти смирившийся с ее играми, упрямо сложил руки на груди.

– Конечно. Она моя плоть и кровь.

После его слов глаза Миктиамы вспыхнули зеленым пламенем. Она оперлась ладонями о стол и перегнулась вперед, упираясь пышной грудью в столешницу, выглядя почти сумасшедшей.

– О, а если бы она не была твоей плотью и кровью? Если бы твоя милая жена сходила в гости к соседу? – зашипела она злобной лесной гадюкой. Ее слова заставили кровь Велтона гневно забурлить, но он старался не показывать этого, стиснув ладони в кулаки под столом.

– Это невозможно, – фыркнул он, целиком и полностью уверенный в добродетели своей жены. Их брак был крепким союзом, в котором оба предпочитали придерживаться всех заповедей Творца и хранить верность.

– Но если бы, – коварно ухмыльнулась Миктиама. Велтон знал, что в его обязанность входило поддержать эту игру, иначе она снова начнет его душить. Но ему хотелось огрызнуться, чтобы разговоры о его семье прекратились.

– Все равно любил бы, – честно ответил он, вспоминая лицо своей дочери. Велтон надеялся, что Ханна хорошо заботиться о Гретхен и Альберте. Тоска по детям вдруг наполнила его кости. Но он сможет продержаться год, зная, что они целы и невредимы.

– Так забавно… – ухмыльнулась Миктиама, сев обратно в кресло. Поза ее, как всегда, отличалась развязностью. Она сложила ногу на ногу, отчего нижняя рубашка на бледном бедре задралась, округлая грудь вздымалась над узким корсетом. За несколько недель Велтон почти привык к тому, что по вечерам она оставалась в одном исподнем и перчатках, будто это не считалось верхом неприличия.

– Что же забавного? – выдохнул Велтон, подняв взгляд на ее красивое лицо.

– Вы все любите своих дочерей. Или говорите, что любите. Но она особенная, она ваша плоть и кровь и не такая грязная, как все вокруг.

На эти слова Велтон ощетинился, но был легко остановлен одним движением ее пальца. Словно десяток веревок связали все его тело, оставляя беспомощно сжимать челюсти. Никогда в жизни он не чувствовал такой слабости, как рядом с этой женщиной.

– Но для кого-то твоя дочь всего лишь тело, как эта служанка, на которую ты брезгливо посмотрел, – цокнула она языком, поднявшись на ноги. Руки Велтона словно присохли к подлокотникам кресла, и он ничего не смог сделать, когда Миктиама оседлала его колени и скользнула руками по его шее, а потом схватила за подбородок. – Тело, которое хотят другие. Кто-то захочет ее позже, а кто-то сейчас, как тот мерзкий сосед хотел другую малютку Гретхен.

От одной мысли об этом Велтона затошнило, ярость вздулась в его венах, но он не мог шелохнуться, связанный невидимой магией.

– Неприятно осознавать, что с твоей малюткой может произойти подобное?

Велтон пытался бороться с магией, казалось, его голова сейчас лопнет от усилия, но ничего не выходило. Миктиама нависла над ним, ее пальцы вдавились в его челюсть, причиняя боль. Но еще больше жалили ее слова. Ему хотелось зажмуриться, от наводнивших разум ужасных картин стало дурно. Его Гретхен – невинное дитя, она бы никогда не оказалась в такой ситуации. Он бы не позволил. Но мерзкий голос в его голове шептал, что сейчас он не рядом с ней, что не сможет защитить свою дочку.

– Думаешь, все эти женщины в том подвале пришли за легкими деньгами? Думаешь, это так просто, когда твое тело тебе не принадлежит? – В глазах Миктиамы заклубилось нечто по-настоящему темное. По коже Велтона поползли мурашки от ощущения ее силы, наполнившей пространство комнаты. Он вдруг понял, как сильно она сдерживалась все время, но теперь чувствовал всеми костями ее власть над ним. – Давай я покажу тебе, каково это.

Ее руки скользнули ниже и разорвали рубашку на его груди, открывая голую кожу. Велтон бы вздрогнул, но не мог. Прохладный воздух заставил его покрыться мурашками.

– Что ты делаешь? – прошипел он с округлившимися глазами. Велтон думал, что Миктиама играет с ним и ждет, когда он сам упадет в ее объятия. Но пламя в ее глазах говорило ему, что она больше не будет ждать. В горле пересохло. Он чувствовал себя беспомощным, грязным. Много опасностей ждало его в этом мире, но у него всегда был меч, однако сейчас он не мог защитить себя.

– Даю тебе урок, – криво усмехнулась Миктиама, а потом отвесила ему резкую пощечину, от которой его голова качнулась в сторону. Зубы Велтона заскрипели, а затем ее пальцы в перчатках впились в кожу на его груди и рванули вниз, оставляя за собой красные полосы и капли крови. Он не сдержал шипения, даже через перчатки ощущая остроту ее ногтей. Вдруг Миктиама наклонилась и с силой вцепилась зубами в его шею, а затем плечо. Она кусала его, оставляя горящие болью следы, ее руки сжали его бока, раздирая плоть, опустились к штанам, хватаясь за пояс.

Ужас, которого он не знал до этого дня, затопил его. Хуже всего на свете для него вдруг оказалась беспомощность, неспособность владеть своим телом. Рука Миктиамы легла на его промежность и жестко сжала мягкий член через штаны. Велтон зарычал, пытаясь хоть как-то совладать со связанным телом, но не мог. Осознание того, что она действительно может сделать с ним все что угодно, затопило его.

– Что это в твоих глазах? Страх? Разве тебе не нравится? – Ее ладонь задвигалась, и тело Велтона отозвалось. Пусть ужас и отвращение наполнили его кости, но грубые движения ее руки пробудили самые низменные потребности. Велтон ненавидел себя за то, что отреагировал.

– Кажется, тебе нравится. Посмотри, оказывается, ты такая же шлюха, как и те женщины внизу, не так ли? Чтобы спасти своих детей, ты отдался во власть кого-то сильного и позволил ей делать с собой что захочет. Ты не так уж отличаешься от них, Велтон Хайдеггер. – Она сдавила его член до боли, и Велтон не смог сдержать вскрика. Миктиама, продолжая сжимать, снова ударила его по щеке, а затем еще раз и еще, пока на зубах он не почувствовал привкус крови. Это было слишком больно, чтобы он мог излиться, но и недостаточно мучительно, чтобы возбуждение спало.

– Я понял, что ты пытаешься доказать, – прохрипел он, мрачно глядя на нее и слизывая кровь с губ. – Остановись.

– Не слышу. Моли громче! – Миктиама ухмыльнулась и снова сжала его через одежду. Она схватила его за челюсть, острые ногти впились в плоть щеки, раздирая.

– Остановись! Я понял тебя! – вскрикнул Велтон, когда почувствовал, как его яйца сжимаются, а член жаждет больше прикосновений. Но разумом он этого не хотел. Противоположные ощущения заставили его почувствовать себя грязным и использованным. Во рту осел пепел, глаза против воли заслезились от беспомощности, дыхание сбилось. Он на мгновение зажмурился, а когда открыл глаза, Миктиама убрала руку. Мерзкая, низменная часть него хотела, чтобы ее рука вернулась, чтобы она довела дело до конца. И Велтона едва не стошнило от этого осознания. Каждый день подле нее все больше развращал его, и он понимал, что год спустя от него ничего не останется.

Стиснув зубы, он отвернулся, пытаясь успокоиться. Болезненно твердый член пульсировал в штанах, но Велтон старательно игнорировал это.

– Помни, герр рыцарь, ты моя игрушка. То, что я веду с тобой светские беседы и играю в карты, не означает, что ты лучше тех женщин в подвале. Вы, мужчины, не привыкли, чтобы с вами так обращались. Кто стоит выше, тот и сильнее, да? Так вот, я стою над тобой.

Она все еще сидела у него на коленях и до хруста сжимала челюсть. Велтону хотелось стряхнуть ее с себя, смыть прикосновения, царапины на его груди горели и истекали маленькими каплями крови, губа и щека начали опухать. Но неожиданно он понял одну вещь и с вызовом взглянул на Миктиаму.

– Тобой тоже пользовались, не так ли? Ты всегда злишься, когда видишь подобное, – прищурился Велтон, внимательно наблюдая за ее реакцией.

На первый взгляд маска на красивом лице не дрогнула, но он видел, как вспыхнули глаза старыми воспоминаниями. Он внутренне усмехнулся, радуясь, что смог ее задеть. Ему вдруг хотелось сделать ей невыносимо больно, заставить ее почувствовать себя так же отвратительно, как она только что заставила почувствовать его. Вставить тупой нож в ее гнойную рану и хорошенько провернуть. Сердце наполнилось чем-то темным и вязким, но Велтон быстро стряхнул это чувство. Он не должен уподобляться Миктиаме, как бы приятно ни было ей отомстить.

– Покажи мне женщину, которой не пользовались. – Ее голос прозвучал неожиданно спокойно. Она взмахнула пальцем, и путы тут же ослабли. Велтону потребовалось несколько мгновений, чтобы снова почувствовать свое тело и вдохнуть полной грудью. Схватив Миктиаму за талию, он попытался сорвать ее с себя, но она впилась в его плечи с нечеловеческой силой, прорезая мясо острыми ногтями и крепко удерживая его бедра своими.

– Для исчадия ада ты слишком переживаешь о смертных женщинах, – прищурился Велтон, рассматривая ее. Могли ли где-то в глубинах черного сердца прятаться сочувствие и сопереживание? Маловероятно, она лишь выпускает гнев старой обиды, а не защищает невинных.

– Это не сочувствие. Мне просто приносит удовольствие издаваться над теми, кто думает, что они в безопасности, – фыркнула Миктиама, глаза ее загорелись предвкушением. – Например, ты. Такой отважный, светлый рыцарь. Ты никогда в жизни не помышлял, что можешь стать чьей-то игрушкой, никогда не предполагал, что кто-то заставит тебя склонить голову. А потом ты стал моим.

– Я не твой, – тут же огрызнулся Велтон, но это лишь позабавило Миктиаму, губы которой изогнулись в медленной улыбке.

– Твоя душа принадлежит мне. Как только твоя смертная жизнь окончится, ты попадешь в особенно ужасное место в аду, которое я для тебя подготовлю. Ты полностью зависишь от меня. Смирись и перестань смотреть на всех свысока. Твоей прошлой жизни больше нет. Ты ничтожество. – Она убеждала его сломаться, Велтон знал это. Но он не собирался доставлять ей такого удовольствия.

– Да, моя душа принадлежит тебе по договору. Ты можешь заставить меня, связать, взять силой, но ты никогда не получишь меня по доброй воле, – практически выплюнул Велтон в ее лицо, ухмыляясь окровавленными зубами. Но, несмотря на браваду, он все еще ощущал на себе ее липкие прикосновения, и к его горлу подкатывала тошнота. Потому что какая-то мерзкая часть его по-прежнему желала, чтобы она довела дело до конца. Но он ни за что не признается Миктиаме в этом, не даст ей знать, что нечто в нем уже безнадежно поломалось всего за несколько недель рядом с ней.