Роковая клятва. Том 1. Фаворит фортуны. Том 2. Орден проклятых

© Кэтрин МакФлай, 2019

ISBN 978-5-4496-6821-9 (т. 1, 2)

ISBN 978-5-4496-6822-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

2015—2019

Аннотация

Данное произведение бросает вызов всей литературе своей необычностью. Это первый роман в стихах в жанре «историческое фэнтези».

Главный герой – Уильям МакЛелланд, шотландский герцог в детстве становится свидетелем смерти своего отца и дает ему клятву отомстить его убийцам, вступив в тайный орден и найдя книгу всевластия, за которую убит его отец.

Сможет ли сын исполнить клятву отцу и освободить Родину? Возможно ли изменить судьбу, поставив на карту собственную жизнь и любовь?

«Вся жизнь – как пламя на ветру» —

Такой эпиграф изберу.

Пролог

Мы, как заря на горизонте,

исчезнем: грех и мудрость вся.

Но вы минувшего не троньте:

ведь мы, слова произнеся,

бросаем клятвы все в огонь те,

что были искренне даны.

Сперва не знаем им цены.

Затем, всю жизнь скитаясь между

добром в тени и блеском зла,

мы предаём огню надежду

(понять в чём жизни суть была),

И в нём сгораем мы дотла.

Одну поведать из историй

хочу. Она произошла

среди Шотландии нагорий

в тени долин, озёр и рек,

под шум балов в далёкий век

среди интриг и войн. И снова

я вспомню, чтоб забыть навек

про то опаснейшее слово,

какому предан человек.

То клятвы слово роковое.

Его не молви никому.

Оно – как вызов пред судьбою.

И вот один пример тому.

Предыстория

В пучину моря низвергался

потоком бурным водопад,

фонтаном в пену разбивался,

где камни гордый брег теснят.

Простор туманом был объят.

И горизонт огни венчали.

По небу тучи проплывали.

Он на краю скалы стоял

и взор на волны устремлял.

Они неслись, неслись валами,

и мириады брызг волнами

вздымались, будто бы прибой

предвозвещал неравный бой.

Не ведал страха он ни малость,

Придя инкогнито. Казалось,

В его глазах был отражён

небесный лёд, блестя огнём.

По ветру кудри развевались.

Он был одетым в чёрный плащ,

В осанке видно благородство.

А в синем взоре – превосходство,

что был, как звёзды, леденящ.

Он был красив, в движеньях быстр

и звали оного Алистер

МакЛелланд. Где-то тридцать пять

ему тогда было, видать.

Расшитый золотом камзол

из-под плаща виднелся. Полы

его накидки и камзола

метались ветром. Отошёл

от края бездны шага с два

Алистер, даль окинул взором, —

туман клубился над простором,

сгущались сумерки едва.

Не видно солнца и заката.

Похоже, близилась гроза.

Низки и мрачны небеса

оттенка серого агата.

«Шотландский север, остров Скай,

Знакомый с детства горный край,

где скалы, – будто изваянья,

в твоём величье нет тепла,

как и во мне нет раскаянья. —

Такою мысль его была. —

Приехал я сюда на север,

где только горы, мох да клевер,

дабы узнать судьбу свою,

ведь я в безвестности стою!

Сегодня силы колдовские

царят в Шотландии. Они

выходят в Самайн¹ из тени.

Судьбу укажут мне стихии.»

Никто не знал среди придворных,

что он, – язычник и колдун,

взывает в Самайна канун

к стихиям, силе непокорных.

И инквизиции никак

он не боится, мысля так:

«Презрел я боль, любовь и страх

без раскаяний на устах.

Я не склонялся ни пред кем.

Я предавался мятежу.

И не склонюсь, поскольку всем

простых людей превосхожу.

Но оправдать бы не смогла

меня земля: грехом полна

в своём бессилии она.

Мне – не судья земная мгла.

А небеса, где льет луна

свой серебристый яркий свет,

хранят для праведных завет…

Мне говорят: моя напасть —

желанье власти и тщеславье.

Но разве в выборе не прав я?

Я не могу как люди пасть. —

С презреньем усмехнулся вдаль он. —

Конец их жалок и печален.

Они, грехам предавшись всласть,

желают благ себе и счастья.

А я давно избрал бесстрастье.

В нём – сила, знание и власть.

Когда ты слаб, – тогда людьми

ты предан. А познаешь страсть —

бездарен будешь как они.

Я – не таков, ведь я Алистер

МакЛелланд. Дар не зря мне дан.

Но жизнь, как будто сей туман,

мерцает сотней тысяч искр

успеха, славу мне сулит.

Но мой триумф обманом скрыт…»

Взглянул он гордо вниз с утёса.

Свергался в море водопад;

и брызги реяли белёсо,

где камни воду в пыль дробят.

Ещё свинцовей тучи стали.

На горы опускалась ночь.

В тумане растворялись дали,

стирая краски мира прочь.

«Итак, сегодня всё узнаю,

придя к заоблачному краю

туманных дальних берегов.

Но к правде буду я готов?»

Он встал на край, смотря в пучину.

(Внизу отвесен был утёс)

Заклятье громко произнёс.

Оно с ветрами воедино

под рокот бурных волн слилось.

«Внимайте, грозные стихии!

Передо мной – морская ширь.

Взываю с рубежа земли я!

О, воля, ты – мне поводырь!

Даруй же мне, стихия, силу! —

Он руки в стороны простёр,

и к небу поднял гордый взор, —

велю, чтоб ты судьбу открыла!»

Он меч старинный обнажил

и на земле им начертил

вокруг себя кольцо из рун.

И заклинал затем колдун:

«Ветра, даруйте силу мне.

В извечной буре ль, тишине,

под сенью древ или меж гор

вы весь объемлете простор. —

Он продолжал, закрыв глаза. —

Имею власть над вами я!»

И, меч воздевши в небеса,

он приказал: «Взываю я

силою, данной мне извне,

о, ветры, подчинитесь мне!» —

Всё громче были заклинанья.

Меча держал он рукоять,

рисуя в ветре начертанья

старинных кельтских рун опять.

«Покой дарован до поры вам!

О, ветры, вы, в тиши дремля,

освобождаетесь порывом.

Услышь призывы, о земля!

Пускай откроет грозный шквал

познанье мне!» – Он приказал.

Ветра крепчали над простором

с рокот волн катился морем.

И поднял меч он высоко.

«Ветра долин Глэнстрэ, Глэнко²,

услышьте зов! Огонь, взываю,

с тобой мой дух отождествлён,

явись и будь освобождён!

Явись за ветром в этом крае!» —

Едва слова договорил,

Алистер в землю меч вонзил,

и пламя вспыхнуло кольцом

вокруг него в тот миг. Потом

клинок он вынул из земли.

Огонь обвёл он остриём,

сказав: «Меня не опали,

а покажи судьбу мою.

Когда я дождь с небес пролью,

пусть отразят огонь и сталь,

и ветер – будущего даль.

Что уготовано судьбой,

как долог будет путь земной?»

Он заклинал ветра и гром.

Чертил он знаки над огнём.

«Яви в виденьях жребий мой.

Я властен, властен над тобой!»

Поднялся ветер, дождь хлестал.

В огне Алистер увидал,

как пал сражённым на рассвете.

Он увидал в крови клинки

своих убийц; но, вопреки

заклятью, скрыты лица эти.

Рассвет был ярок. Только глас

он услыхал, от силуэта:

«Тебе – за то, что предал нас!»

И конский храп раздался где-то.

«Я лиц не в силах различить!

Взываю! Отвечай, стихия,

кто люди эти? Кто такие?

Зарница! Путеводна нить

твоя! – (И молнии зигзагом

в выси сверкнули перед магом,

не показав).

– Тогда спросить:

«Как этот рок переменить?» —

придётся не у вас мне. Что же,

тогда мне дух теней поможет.

Да, так и быть! Сомненья – прочь.

Свершу сегодня в эту ночь

опасный древний ритуал.

Когда о смерти я узнал,

мне больше нечего терять.

Я брошу вызов всем опять

и изменю смертельный рок,

что изменить никто не мог.

Мои убийцы – жалкий люд!

Не я, – пускай они умрут!

Мне нужно знать их имена,

чтоб ритуал проделать тут.

И отомстить сейчас сполна

за несодеянное зло,

что пламя ныне предрекло.

Я знаю: делать то нельзя.

Немилосердна та стезя.

Но так всевластие пьянит!

И знанье, что в моих руках —

моя судьба, что буду квит

с врагом; потерпят козни крах.

Кто замахнётся на меня, —

погибнет сам, судьбу кляня!»

Стихии в полночь бушевали,

ветра осенние неслись,

а искры яркие взметали

костёр в темнеющую высь.

Вдали слышны раскаты грома.

Волна, одна другой влекома,

врезалась с грохотом в скалу,

подвластна буре, наступая

на берег. И назад во мглу

её звала вся мощь морская.

Стихию грозно заклиная,

и властно духа призывая,

колдун опять воззвал к огню

(я тайну слова сохраню),

затем к ветрам, земле, воде.

В ночной безлунной темноте

он заклинания читал,

смотря на моря первозданность,

затем – во пламя; и, казалось:

огонь в его глазах блистал.

Шумели волны, нёсся ветер,

и небосвод от молний светел

внезапно стал, когда призвал

он духа. Тенью тот предстал

в кольце огня, сказав зловеще:

– Нарушил смертный мой покой. —

(Слова под гром звучали резче). —

Ты говорить хотел со мной?

Никто не смел ко мне взывать,

кто человеком коротать

обязан краткий путь земной.

Ты – первый, кто был таковой.

[Алистер]

– Я – жрец извечного огня.

Судьбу узнал сегодня я.

Виденье было мне дано,

что рано гибнуть суждено.

Я бой увидел досветла.

И смерть моя страшна была.

Судьбу хочу переменить.

И потому тебя просить

о том сейчас намерен я.

Ты знанье в силах даровать.

Мне дай ответ! Хочу я знать,

как рок коварный поменять?

[Дух]

– Надменный, вижу, ты гордец!

Правленью твоему конец,

Алистер, уж давно приходит,

но в заблужденье тебя вводит

успехов лавровый венец,

желанье властвовать и славы.

Но ради той мирской забавы

над жизнью смертным не царить.

Не в силах рок вы изменить

и свить судьбы иную нить.

[Алистер]

– Ты должен будешь мне помочь!

[Дух]

– Не смей приказывать мне!

«Прочь!» —

Сказал Алистер духу грозно

когда к нему метнулась тень,

и стала ночь светла, как день,

от трёх зарниц молниеносно.

И снова дух – в плену огня.

[Алистер]

– Решил испытывать меня?

[Дух]

– Глупец, как смел предполагать,

что стану смертным помогать?

Из века в век и власть, и слава

вас манят, в плен к себе зовут.

Всегда иллюзия лукава,

играет в ней надменный люд.

Ничто тебя не защищает!

Я завладеть могу тобой

и отобрать души покой, —

и ты умрёшь, себе ища яд!

Без пентаграммы ритуал

ты совершил у этих скал!

[Алистер]

– Огня сиянье – мне защита.

Твой мрак и злые козни чьи-то —

пленить не сможете меня! —

Опять, дистанций не храня,

метнулся дух к нему. Алистер

поднял рукою тучу искр.

Заклятья снова раздались:

«Моей ты воле подчинись!».

И тут же дух теней отпрянул,

и жуткий гром по небу грянул.

[Дух]

– Я вижу, смертный возомнил,

что сила воли безгранична,

что властвовать единолично

тебе никто не возбранил.

За дерзость ты свою заплатишь!

И даром силы все истратишь.

Не думай, что – непобедим,

ведь славы миг – неуловим.

Я вижу: смерть твоя близка,

и над тобой врага рука

занесена уже с тех пор,

когда судьбе наперекор

решил ты клятву преступить.

Она крепка, как судеб нить!

Сними заклятье до зари

и начертанья изотри

старинных рун на сей земле!

Ты увидал свою судьбу.

Ты жизнь отдашь в рассветной мгле.

Оставь напрасную борьбу!

Неделю жить тебе дано

а полная луна взойдёт,

умрёшь, Алистер, всё равно

на берегу у тихих вод.

[Алистер]

– Кто враг? Хочу я имя знать,

кем предан буду вероломно?!

[Дух]

– О, ты узнаешь сам невольно!

Не повторяй вопрос опять!

Запомни: всё конец имеет, —

что дорого тебе – истлеет

в огне, Алистер. Посему

и мага дар верни ему.

Забудь мятежные стремленья!

[Алистер]

– Свою я силу не отдам

ни пламени, ни жалким вам!

[Дух]

– О, нет, огонь – твоё забвенье.

Мятежный путь он освятил.

Он – тайна и источник сил.

Огонь – велик. Он – звёзды ночи,

он – жар костра, светило дня.

Он магу тайну тайн пророчит.

Но вот слабеет власть огня.

И ливень пламя заливает,

Заря близка уже, светает.

На солнце не пленить меня!

[Алистер]

– Ты дать ответы мне обязан!

[Дух]

– Как догорел огонь, – не связан

я больше чарами его.

А не отдашь огню ты силу, —

иной отдаст.

[Алистер]

– О, колдовство

отнять нельзя!

[Дух]

– Неверно б было

так думать. Сил тебя лишит,

кто первым меч с твоим скрестит!

Забвенье – вот цена тщеславью!

Хоть ценишь дар ты колдовской

превыше жизни всей людской,

но предсказанье станет явью!

Ты потеряешь, что ценил:

почёт и власть и тайну сил!

[Алистер]

– Ты врёшь мне! Верно, это – зависть,

к тому, чем вам не завладеть!

[Дух]

– На силу сила же всегда есть!

[Алистер]

– Не на мою, – ты знаешь ведь!

[Дух]

– Обманчив этот день осенний.

Померкли краски лета, и

к концу подходят дни твои… —

Рассвет. Слабеет голос тени.

Донесся шёпот из тиши:

«Свой путь, Алистер, заверши

в бесславье. Позабудь стремленья

перебороть судьбу. Она

давно Вселенной решена!»

Лучи рассвета озаряют

простор бескрайний. Исчезают

виденья все. Огонь угас

в утра тревожный ранний час.

«Кто смертный враг? – Алистер думал. —

Меня предать кто тайно вздумал?

Кем бы он ни был, кто решится, —

тому придётся поплатиться».

Седлал он быстрого коня,

подумав: «Рок – не для меня!

Я знаю, что мне сделать надо!

Как помышлял давно когда-то, —

заклятий книгу украду.

Она подарит мне всевластье.

И так смертельную беду

заклятьем книги отведу!

Нет, не могу убитым пасть я!

Нелепой смерти жалок вид!

Магистра ордена предам я.

Он книгу тайную хранит.

Рискую хоть попасть на скамьи

для подсудимых. Воровство —

ужасный грех. Но что с того?»

***

Он пересёк весь север, к югу

скача, к границе, где Дамфрис.

Пять дней. И с гор по акведуку

он по равнине скачет вниз.

В свой дом он прибыл на закате.

Среди древес в лучах, как в злате,

его именье средь садов,

сокрыто склонами холмов.

Течёт река в долине близ

Она зовётся речкой Нисс³.

Леса густые за рекой

скрывают дом, храня покой.

«Открыть врата! Милорд вернулся!» —

Алистер гордо оглянулся,

отдав приказ: «Охрану должно

удвоить. Живо! – Непреложно

велел он слугам выполнять. —

Покой чтоб в дом охранять,

вам нужно будет потрудиться.

Не медлить и не обсуждать!

Вели другим распорядиться!

Вам головою отвечать!» —

– Алистер зол, как никогда.

А что случилась за беда?

– Все разговоры на потом,

иль гнев его вам не знаком? —

Шептались слуги. – Он идёт,

все за работу! Долг не ждёт!

Он шёл по направленью к кузне.

Навстречу из дому – жена

его выходит. Смотрит грустно.

Была красивою она.

Он избегает взгляда с нею,

остановившись на аллее.

– Алистер, где ты пропадал?

И почему спешат лакеи

удвоить стражу?

– Не желал

бы говорить о том тебе я.

– Стихии заклинал у скал?

Твой грех – опасен и смертелен!

– Откуда знаешь это, Эллен?

– Я за тобой следила раз.

Ты колдовал, как день угас.

Грехи те жутки, будто омут.

А инквизиция – страшна!

[Алистер]

– Перекрестись – тебя не тронут.

Сказала с горечью она:

– Я за тебя боюсь!

– Не нужно!

Мне на борьбу довольно сил!

– Ты, значит, всё же ворожил?

– А даже если! Эллен, что же?

– Открой мне тайну, что узнал!

О чём поведал ритуал?

– Всегда исход иной возможен!

Не решена судьба моя.

А если – да, то всё же я

переменю её, пускай и

при том я вызов всем бросаю.

– Тебя боюсь я иногда…

Мы – незнакомы, хоть года

прошли. Теряюсь в думах я.

Скажи, ты любишь ли меня?

– Мне никого любить не должно.

И жить, как все, – мне невозможно.

Я вверил магии себя,

А маги не живут любя.

Я выбрал путь иной – познанье,

незримой силы осязанье.

– И что познал за свой ты век?

– Ничтожен в мире человек,

поскольку чувствами пленён,

и оттого коварный рок,

он никогда менять не мог.

Но я – не все. Я чувств лишён.

Себе я чувства не позволю,

как раз позволил. Нет, опять

я не желаю дар терять!

Я смерти не боюсь и боли,

а вот утрата сил – страшна,

когда безвестность – будто тьма.

– Не говори так! Жутки речи!

Ты изменился с первой встречи!

– Да я всё тот же! И другим

я не был – видели таким

все лишь меня. Но полно! Брак —

мне светский долг.

– Но как же так?

– Меня заставила семья.

Хотел молчать об этом я!

К чему любезности с речами?

Она, закрыв лицо руками,

рыдала. Он холодный взгляд

на даму бросил – и назад

он сделал шаг.

– Зачем спросила

меня о чувствах ты? Вопрос

о них твоих не стоит слёз.

– Но я тебя всегда любила…

Зачем ты чувства променял

на колдовство и ритуал?

– Мне дар магический важнее,

а разговоры все – пусты.

Меня задерживаешь ты.

Спешу я, замысел лелея…

– Что собираешься свершить?

– Не знаю страха я теперь!

– Твои слова смогли внушить

тревогу мне!

– Напрасно! Верь,

я, как задумал, буду жить.

И что принять мне суждено —

удел лишь мой. Но мне дано

намного большее, чем всем.

Закончим разговор на сем!

Имею много важных дел.

Прошу простить, когда сумел

тебя в смятенье привести

и пред тобой произнести

слова, каких не ожидала.

Но ты спросила и узнала

Не должно правду ложью счесть.

Сказав, пошёл Алистер в кузню,

врагам обдумывая месть.

Он там мечи ковал искусно,

И вряд ли в их округе был

кузнец Алистера умелей.

Разжёг огонь и позабыл

взглянуть: не крался ль кто аллеей?

Алистер в кузне меч ковал.

И вот шаги он услыхал,

какой-то шорох за спиною.

Припомнил: с полною луною

расстаться с жизнью должен он. —

И этой мыслью одною

он был несказанно взбешён.

Он быстро отошёл от горна,

свечи заметив слабый свет.

И с наковальни меч проворно

схватил. «Кто здесь?» – Ответа нет.

Минуя быстро наковальню,

Прошёл он дальше, глядя вдаль.

И вот опешил он буквально:

Клинки скрестились. Искры сталь

фонтаном высекла. Но меч

был твёрд в руке. В сиянье свеч

лицо Алистер увидал.

Пред ним Уильям, сын стоял.

Он юным был, лет десяти.

– Зачем ты здесь?

– Отец, прости!

Он вспомнил тут же духа речи:

«Кто первым меч с твоим скрестит,

тот сил тебя навек лишит!»

«Какая ложь! Тот дух, переча

законам всем, мне подло лгал! —

И нет опасности в помине!»

Алистер думал. И сказал:

– Ты почему ко мне – без стука?

Не смей за мной следить тайком!

Не шутка, не часы досуга

оружье. Всё! Не стой с мечом!

Клади на стол – и живо в дом!

– Отец, я лишь…

– Не зли меня!

Не выношу, когда подходят

ко мне из-за спины, храня

молчанье. Кузня ли заботит

тебя? О, ты – ещё дитя!

Ступай, к себе! Скажу хотя,

удар ты ловко отразил.

Но знай, что никому, Уилл,

оружье скрещивать нельзя,

удар для шутки нанося.

Алистер вышел быстрым шагом,

смотря на новый меч. Он знаком

увенчан был старинных рун,

эфес – рубином и сапфиром.

Он к сыну обернулся.

– Юн

ты для сражений с этим миром.

А в полнолуния канун

не выходи из дома! Это —

приказ мой, как отца и как

лендлорда-герцога. К рассвету

вернусь иль раньше. Полумрак

заката лёг уже на горы.

Я скоро еду по делам.

Не покидай же дома сам!

Опасны ночью здесь просторы.

[Уильям, сын]

– Из окон я слыхал не раз

грозу ужасную, в тот час,

когда двенадцать бьют часы.

Но не боюсь я той грозы.

– Уильям, да, здесь часто грозы.

Но поздно не ходи во двор.

Не поступай наперекор:

стихия – страшная угроза!

– Я не боюсь её. Всегда

я, будто, слышу в ней подсказки.

И что-то шепчет мне вода,

но что – не знаю. Без опаски

стараюсь разобрать слова.

– Ты разберёшь сейчас едва:

не время!

– А когда?

– О, нету

необходимости сейчас

о тайне спрашивать. И это, —

считай, второй тебе приказ!

Примись за дело, за учёбу,

меня не опозорить чтобы

в грядущем. В дом пора! Идём!

Я титул герцогский имею:

ты унаследуешь его.

И, Боже упаси, позднее

ты опозоришь имя то!

Вручил он сына гувернёру,

а сам пошёл по коридору

в просторный кабинет. Пером

писал он что-то за столом,

скрепляя герцогской печатью

бумаги. Видел часто сын:

его отец при том занятье

не раз листы бросал в камин.

Повсюду были манускрипты

и книги. Что за тайны жёг

Алистер – знать никто не мог.

Когда дверей услышит скрип – то

он закрывал их на замок.

И не пускал он на порог

туда Уильяма. И ночи

он за делами проводил.

К рассвету только выходил,

иль в полночь, слуг уполномочив

запрячь коней. И спал весь дом,

когда он уезжал верхом.

Том I. Фаворит Фортуны
Глава 1

 
Затишье лунное ночное
царило сонно над землёй.
Поля, холмы и за горою
в садах поместье над рекою
объяты было тишиной.
 
 
Не спал Уильям до рассвета.
Прохладный ветер дул в окно.
Он вниз спустился.
– Как давно
отец уехал?
– В десять где-то,
ещё вчера, милорд. – Лакей
ему ответил. Тяжелей
в душе, тревожней как-то стало.
– Когда вернётся, не сказал он?
– Мне жаль расстроить вас, но – нет.
Не спится Вам?
– Я прогуляюсь. —
Он вышел в сад, вернуть пытаясь
покой. Примерно десять лет
ему в ту пору было. Чувство
тревоги сильной сжало грудь.
Не отогнать и не уснуть.
 
 
– Прогулки ночью – безрассудство! —
 
 
Услышал голос за спиной
и обернулся.
В лунном свете
стоял отец. – Прогулки эти
опасны, Вильям! Здесь не стой!
 
 
Стоял Уильям у причала,
смотря в глаза, не дав ответ.
Казалось, тайна овевала
отца высокий силуэт.
 
 
Уилл запомнил ту минуту
навек. Фатальным почему-то
ему казался лунный свет,
что отражался от фигуры
отца, как будто бы с гравюры.
Запомнил каждый он фрагмент:
пейзаж и взор, и тот момент.
 
 
Отца был облик совершенен.
Красив, бесстрашен и надменен.
Глаза небесной синевы,
что смотрят в душу, без преграды
читая в ней. Заметить надо:
 
 
С трудом поверили бы вы,
что был он смертным человеком.
Такой необычайный взгляд:
Владел секретом будто неким,
Который страшен или свят.
 
 
По ветру развевались кудри,
Как лён, спадая ниже плеч,
сияя в лунном перламутре.
Готов он выхватить был меч,
опасность, будто, ожидая.
И воля виделась стальная
во всем: манеры, взгляд и речь.
 
 
Он был одет в камзол расшитый
златым узором, тёмный плащ.
Взглянул на дом, плющом увитый.
А взгляд, – казалось, леденящ.
 
 
Стальную волю, непреклонность
таили синие глаза,
за грань как будто устремлённость.
 
 
Смотрел Уильям на отца,
сказав: «Могу ль спросить…?»
 
 
– Уильям,
не сыпь вопросов изобильем.
Я за бумагами сюда
и уезжаю.
– Снова?
– Да!
 
 
Алистер был весьма встревожен.
Он посмотрел назад, на лес,
меча придерживав эфес,
который золотом из ножен
сверкал. Под деревом коня
Алистер привязал.
– Меня
ты понял? – В дом! – Вокруг – опасно!
Зачем рискуешь ты напрасно?
 
 
– Я ждал тебя…
– Когда б не я
сюда явился, а? Погоня —
за мною! В дом скорее, – понял?
 
 
Он просьбу повторил опять.
Но сын не шёл домой. Он знать
хотел, где был отец. Повсюду
желал он следовать за ним.
Но преданность сыновью всю ту
не одобрял отец. Терпим
он был хотя, но тоном властным
он отгонял его всегда.
А сын любил его, хотя
отец был холоден всегда с ним.
 
 
Он был советник короля.
В осанке виделось величье.
Ему Дамфрисская земля
и Галловей – всё приграничье
земель шотландских до равнин
английских здесь принадлежало.
И герцога почётный чин,
и званье первого вассала.
король Шотландии вручил
ему, как то и надлежало
за храбрость, патриота пыл.
 
 
[Уильям]
– Скажи, отец…
[Алистер]
– Сейчас не мудро
вопросы ставить. Скоро утро.
Успеть мне нужно!
[Уильям]
– Но куда?
[Алистер]
– Покинуть здешние места.
 
 
Одной рукой держал он книгу.
Была завернута она
в сукно, хотя слегка видна
обложка с камнем сердолика.
– Позволь взгляну, отец!
– Не трожь!
– Что в ней?
– Старинные заклятья.
Не смей!
– Отец, желаю знать я!
– Вопросы ставить мне хорош!
К крыльцу! – Услышал топот конский
Алистер. – Поздно! – Нет! – Скорей
укройся там среди ветвей!
 
 
Как горец быстрый каледонский,⁴
рывком он сбросил наземь плащ,
из ножен выхватил палаш.⁵
 
 
К нему три всадника скакали.
– Предатель, книгу нам отдашь! —
Ему наездники кричали.
Сверкнули лезвия из стали:
все трое вынули мечи.
 
 
[Алистер]
 
 
– Я – никогда!
 
 
– Ты, – ближе к дому. —
Один скомандовал другому. —
Мы окружим, вперёд скачи.
 
 
Все трое спешились.
– Предатель!
Один сказал. (Со всех сторон
Алистер ими окружён).
 
 
[1 всадник]
 
 
– Ты предал нас тщеславья ради ль?
Ты предал орден!
 
 
[Алистер]
 

– Предал я ль?

(Однако странная мораль!)

Не вы, которые скрывали

от нас те знания, что здесь? —

На книгу указал он. – Ждали,

что вам служить срок буду весь,

когда могу я быть владыкой

над всем и вся?

[1 всадник]

– Какая спесь!

Хоть власть была твоя великой,

не отведёшь ты гибель книгой!

 
[Алистер]
 
 
– Со мною вам не совладать!
 
 
Взглянул Алистер зло и гордо.
Меча он стиснул рукоять
и отразил ударов пять.
 
 
[2 всадник]
 
 
– Не знали мы, что подлый вор ты!
Ты главный преступил запрет,
укравши книгу. Мой совет:
верни, Алистер, книгу, или
получат в сердце по ножу
твои жена и сын.
 
 
[Алистер]
– Учли ли,
что я семьёй не дорожу?
Убейте их!.. [«…И я не дрогну». —
Уильям только услыхал.]
 
 
…И наконец разрушьте догму,
что на шантаж я падок стал!
 
 
Летели сотни ярких искр,
когда встречалась с сталью сталь.
Дрались отчаянно. Алистер
удары ловко отражал.
Его теснили к речке трое.
Врага ударил он ногою,
и выбил у него кинжал.
 
 
[Алистер]
 
 
– Как долго к этим знаньям шёл я!
За них платил терпеньем, болью.
Пойду я ныне до конца!
 
 
[3 всадник]
 
 
– Ты наши преступил запреты!
За то погибнешь на заре ты!
 
 
Смотрел Уильям на отца.
Он дрался с ловкостью бойца.
 
 
[Алистер]
– Умрёшь ты сам! – И вот раненье
Алистер одному нанёс.
Другой сказал с остервененьем:
 
 
– Как смеешь ты, проклятый пёс?!
Ты предал святость нашей клятвы!
 
 
[Алистер]
– Вдаётесь в пышности тирад вы!
Оставьте это для глупцов!
 
 
[1 всадник]
 
 
– Раскайся!
 
 
[Алистер]
 
 
– Нет, я не таков!
Раскайся сам! Ты убиваешь
За власть и своеволье!
 
 
[1 всадник]
– Ты
меня, презренный, обвиняешь?
 
 
Алистер молвил:
– Что, чисты
твои ли руки?! Ты полбратства
уже казнил за «ренегатство».
 
 
[1 всадник]
 
 
– В стране и ордене храню
я справедливость и порядок.
 
 
[Алистер]
 
 
– Мне ваш обман донельзя гадок!
 
 
[1 всадник]
 
 
– Я пресекаю на корню
поползновенья анархистов.
 
 
[Алистер]
 
 
– Перед законом ты – не чист,
а я – никак не анархист!
 
 
(И вновь удар мечей неистов)
 
 
Все трое – против одного.
 
 
[1 всадник]
 
 
– Опасно в книге колдовство.
Ты не прочёл те строки тайны
из книги. Знаем мы вдвоём.
 
 
[Алистер]
 
 
– Как хочешь, так и посчитай, но
игру на равных мы ведём.
 
 
[1 всадник]
 
 
– На равных? Нет! Лишь я хранитель
священных тайн. И долг мне дан:
их от людей беречь, профан!
Магистр братства я, властитель!
И над тобой свершу я суд.
А вы – свидетели мне тут. —
Сказал двоим он.
 
 
[2й всадник]
 
 
– Да, учитель,
клятвопреступники умрут!
 
 
[1 всадник (магистр)]
 
 
– Ничто не значат братстве дни те ль
Тебе, обеты наконец?
Вот шанс раскаяться, гордец!
 
 
[Алистер]
 
 
– Я в братстве был для этой цели.
(На книгу указал)
 
 
[1 всадник]
 
 
– Подлец!
 
 
[Алистер]
 
 
– А вы считали неужели,
что мага свой талант раскрыть
я откажусь; смогу быть верным
запретам вашим лицемерным?
Обмана я распутал нить.
 
 
От нас вы знания скрывали,
чтоб нами править и страной.
Я верил в орден ваш вначале,
но, понял: верою пустой.
 
 
[1 всадник]
 
 
– Тебе мы верили, взамен ты
нас предал! Плёл обмана сеть.
Стихией захотел владеть?
 
 
А смыли б волны континенты? —
Ведь бесконтролен ритуал,
что в книге некто описал.
Но ты ль над этим размышлял?
Ты – слеп от своего тщеславья!
 
 
[Алистер]
 

– Нет, ясно видеть дар мне дан!

[1 всадник]

– На волю случая оставь я

твой, гордеца, коварный план:

стихией овладеть, – случилось

непоправимое бы. Я

к ворам не проявляю милость.

Предупреждал я, не тая.

[Алистер]

– Да, всех пугаете давно вы,

чтоб те не брались колдовать.

Не допущу я катастрофы.

Я силой воли моря гладь

могу в волненье обращать

и точно так же успокоить.

Покорны ветры мне, гроза.

[1 всадник]

– Огонь бы молний сжёг леса!

О том не знаешь ничего ведь!

[Алистер]

– Ну что вы! Не волнуйтесь за

такое. Воля ведь сильна

моя. Сильнее вдвое вашей.

Не пострадает вид пейзажей!

[1 всадник]

– Гордец ты и для колдуна!

Магистр в тёмном капюшоне,

сказал:

«Я, казни узаконив,

решенье мудрое избрал»

И был Алистер в руку ранен,

и книгу выронить пришлось.

[1 всадник]

– Конец, презренный северянин!

В глазах его сверкнула злость.

[Алистер]

– Конец я вам троим устрою!

И грянул вновь оружий лязг.

Стоял Уильям за листвою.

Его скрывал огромный вяз.

Подумал он: «Как мне спасаться

и знать, что я отца не спас?

Обязан как-то я вмешаться.

Но можно ль гибнуть, не боясь?»

И он стоял в оцепененье.

«Я отдал жизнь бы без сомненья…

Конечно б отдал за того,

кто ближе всех, родней всего…»

Мечи сверкали и кинжалы.

Стоял в шагах он тридцати,

но что-то будто бы мешало

ему чуть ближе подойти.

Алистер, делая защиту,

врагов пытался оттолкнуть,

но ранен был смертельно в грудь.

– Ну вот, МакЛелланд, мы и квиты!

Роняет меч Алистер вмиг.

Сын крикнул бы, но замер крик.

Шептал он: «Нет…»

– Подлец, умри ты! —

Врагу сказал его отец. —

Кинжал он выхватил из ножен.

[1 всадник]

– Побег от рока невозможен!

Ты проиграл. Тебе – конец!

[Алистер МакЛелланд]

– Я не проигрываю сроду!

МакЛелланд стал вполоборота,

рукою рану он зажал,

желав вонзить в того кинжал,

но первым враг нанёс раненье.

Алистер тут же наземь пал.

«Признай, проклятый, пораженье!» —

На это враг ему сказал.

Затем другой хватает книгу

и прочь к коню бежит.

– Умрёшь! —

Алистер крикнул, бросив нож

в него… Но – промах, – в лошадь. Дико

та ржёт, вставая на дыбы.

– Алистер, силы уж слабы

твои для дел привычно подлых! —

Один сказал. И трое в сёдлах

скакать готовы были вон.

[Алистер]

– Клянусь, я буду отомщён!

[1 всадник]

– Алистер, много жизнь сулила

тебе, ты наделён был всем.

Как ни прискорбно б это было,

но жить тебе минут пять-семь!

Стоял Уильям на дороге.

Его заметили. Немного

повременив, сказал один:

– Убить юнца?

[1 всадник (магистр)]

– Не тронь! Орудья

мы все в руках у правосудья!

[2 всадник]

– Но видел слишком много сын!

[1 всадник (магистр)]

– Я запрещаю всю жестокость,

что выше меры, как судья.

Для братства это – разве новость?

Караю лишь виновных я.

В грехе отца он – неповинен.

[2 всадник]

– Но он расскажет, – мы погибнем.

[1 всадник]

– Он – не расскажет ничего.

Он лиц не видел незнакомцев.

[2 всадник]

– Отец расскажет!

[1 всадник]

– Нет, его

уж долго сердце не пробьётся!

А – да – поможет колдовство.

Я вам поклялся, как магистр

в защите ордена сполна.

А суд над вором – не вина!

Советник короля Алистер,

но он в бесславии умрёт!

Не спас король, не спас народ!

От нас предателю не скрыться!

Вы – мне свидетели опять,

что нас не поразит зарница.

За правосудье кровь пролиться

должна и честь не измарать!

Струилась кровь, Алистер силы

терял, проклятье крикнул вслед.

«Вы безнаказанности ждёте?

Так знайте: встретите рассвет

последний вы на эшафоте!»

[1 всадник]

– Алистер, нам не угрожай!

[Алистер]

– За всё заплатишь, негодяй!

На инквизиции найдёте

вы смерть. И скоро это. Знай,

что будем мы тогда в расчёте.

Клянусь исполнить свой обет!

И как бы вы не назывались,

как «Орден Проклятых» весь свет

Запомнит вас. Пощады нет!

Поднялся ветер в ту секунду.

[Алистер]

– Запомни клятву же, колдун, ту,

что как проклятье вопиет:

Во прах всё ваше братство рухнет!

А вы позорно на заре

сгорите скоро на костре!

Какой-то всадник молвил вслух: «Нет!»

Магистр твёрдо им сказал:

– Мы ввек проклятий не боялись! —

Коня поспешно он седлал.

Когда все трое скрылись зá лес,

к отцу Уильям подбежал

и на колени он упал.

[Алистер]

– Уилл, дай руку мне! Скорее!

Вот так. Чем дальше – тяжелее

мне говорить.

[Уильям]

– На помощь!

– Нет,

не нужно звать людей… – В ответ

сказал отец. – Тебе я должен

пред смертью важное сказать.

– Ты не умрёшь!

– Мой жребий брошен. —

Рассвета мне не увидать.

Собрав остаток сил и воли,

он закрывал глаза от боли,

собой пытаясь овладеть.

и говорил без перерыва,

без лишних пауз, торопливо,

стараясь всё сказать успеть.

– Уилл, ты должен мне поклясться:

тем тайным знаньям обучаться,

какими я владел в свой час.

– Клянусь!

– Связала клятва нас

давно, когда-то в прошлой жизни.

Ты не поймёшь того сейчас.

Точней – не вспомнишь. Воздержись мне

вопросы ставить. Ранен я

смертельно за заклятий книгу.

Вступивши в тайный орден, я

их предал проклятую лигу.

Уильям, моему врагу,

магистру ордена, возмездье

воздать ты должен, слышишь?

– Месть я

клянусь воздать!

– Будь начеку

всегда. Коварен, будто змей, он.

Им ряд преступных дел содеян.

Он – также маг, хотя слабей

меня. Довериться тебе лишь

могу я. Ты сдержать сумей

обет!

– Сдержу, клянусь! Не веришь?

– Верю, иначе бы не брал

с тебя я слово. Мы похожи. —

Он руку сына крепче сжал. —

Как я, ты магом станешь тоже.

– Да, я бы этого желал.

– Предвижу… знаю всё… – (Раненье

второй рукою закрывал