Читать книгу: «Эй, можно потише?», страница 4

– Я не хочу продолжать готовиться к поступлению.

– Мы уже это обсуждали, – устало проговорила мама Лиссы.

– Нет, мама, – девушка мотнула головой, делая глубокий вдох. Она должна. Должна сделать все, чтобы этого не произошло, чтобы разговор снова не сместился на выгоды будущего, – Я не хочу этим заниматься, мне не нравится. И этот сосед сверху тоже музыкант! Он закончил консерваторию, и теперь работает в театре!

– И это мы тоже обсуждали.

– Но!

– Лисса, музыка не даст тебе того, что даст юриспруденция. Там не будет стабильности, мода постоянно меняется, тебе придется постоянно быть в подвешенном состоянии. Тем более, ты уже почти прошла финальное собеседование! Какой смысл терять целый год, чтобы поступить на другую специальность? Может быть, тебе понравится и здесь. – она аккуратно опустилась на край дивана, сохраняя осанку ровной. Лисса остановилась напротив, но даже несмотря на то, что смотрела сверху-вниз, все равно чувствовала себя так, словно стояла перед учительницей, забыв выучить стих.

– Это всего лишь год жизни, – тихо проговорила девушка, – триста шестьдесят четыре дня, в которые я буду заниматься тем, что люблю! – Лисса уперла взгляд в маму, пытаясь донести важность своих переживаний, – Ты любишь свою работу, папа тоже от своей без ума, так почему я должна заниматься тем, что мне ни на секунду не нравится?

– Мы тоже не сразу к этому пришли, доченька, – шепотом ответила женщина, отведя глаза в сторону.

– Тогда почему вы хотите, чтобы я проходила через то же самое?

– Потому что эта профессия даст тебе то же, что дала и нам. Благодаря этому выбору мы сейчас здесь. – Лисса ощущала, как глаза медленно заполнялись слезами, вот-вот грозясь разлиться самым настоящим водопадом. Мама, сидящая на коричневом диване, уже стала размытым темным пятном, сливающимся с мебелью.

– В любом случае, для этого разговора нужно дождаться папу, – заявила она, поднявшись с дивана, из-за чего Лисса почувствовала себя еще более маленькой. Такой крошечной, как муравей, которого еще немного, и просто затопчут, не заметив на дороге. Ожидание провала и полного отчаяния поселилось где-то в груди, разрастаясь с каждой секундой, с каждым шагом матери, уходящей в сторону кухни. Она уже даже перестала надеяться, смирившись с тем, что ничего не получится.

Лисса, развернувшись, скрылась в своей комнате, даже не хлопнув дверью напоследок. Тихо прикрыла ее, опустившись прямо на пол, слезы ручьями текли по щекам. Было до безумия больно осознавать, что жизнь сворачивала в ту сторону, которую девушке не хотелось видеть. Почему это казалось таким сложным? Сможет ли она когда-нибудь взглянуть по-другому на эту ситуацию? Будет ли вспоминать ее со смехом? Будет ли любить ненавистную сейчас профессию? Почему? Почему она не смогла?

Она смотрела на фотографии с концертов музыкальной школы, где полная счастья и радости маленькая Лисса сидела за фортепиано, перебирая клавиши, и ей все равно было на полный зал народа, она играла для себя. Всегда играла для себя. А теперь не могла даже этого.

Зачем родители познакомили ее с музыкой? Зачем привели в ту школу, посадили на скамью перед черно-белой линией? Зачем? Чтобы отобрать это все в один момент?

Сейчас ее сердце разрывалось от эмоций. Она любила и ненавидела одновременно. Надежда, которая проклюнулась после встречи с соседом, улетучилась, роняя о землю с такой силой, что все сломалось. Просто рассыпалось, как карточный домик от дуновения ветра. Легко и просто. И даже без свидетелей.

Надежд на то, что папа поддержит ее решение тоже не было. Лисса знала, что они давно все решили за нее, поэтому и смысла продолжать разговор вечером не было. Девушка уже просто не видела в этом смысла. Самым простым решением казалось просто сдаться, поддаться воле судьбы. Но что, если ее судьба совсем в другом? Что, если сдаваться нельзя?

Лисса помнила слова нового знакомого «просидеть всю жизнь с ненавистью и болью в сердце», и ее это пугало. Она не хотела тратить драгоценные минуты жизни на эти чувства. По сравнению с этим, потерянный год для подготовки – просто капля в море. И между вариантами: провести эти дни в отчаянии, ненависти и боли или в бессонных ночах, сложностях подготовки, но с любовью к тому, что делаешь, то выбор очевиден.

Поэтому, утерев слезы и шмыгнув носом, девушка успокоилась, позволяя решимости укрепиться в ее душе. Будь, что будет, но она точно знала, что поговорит с родителями снова. Только в этот раз все же отстоит свое право на то, чтобы делать то, что хочется. И пойдет ради этого на многое.

Вечерняя беседа все же состоялась, несмотря на то, что отец Лиссы, бросив «я очень устал», скрылся в спальне. Девушка все равно собрала всех в гостиной, теперь просто не допуская мысли о том, что у нее что-то не получится. Другого пути не существовало.

Они долго разговаривали, перебирая варианты, уговаривая девушку и даже ставя перед фактом, но Лисса продолжала стоять на своем, пока не добилась слов «мы не поддерживаем это решение, но это твоя жизнь». И вроде бы после этого Лисса должна была принять выбор родителей, но она лишь удовлетворенно улыбнулась, вернулась в комнату и, растянувшись на кровати, включила музыку.

Девушка выплыла из воспоминаний. Да, теперь она вспоминала это с улыбкой на лице и гордостью за саму себя в прошлом. Лисса вернула взгляд на экран телефона, еще раз обновила сайт. Ладони задрожали от вида появившихся там имен, почти сразу лихорадочным взглядом начав читать фамилии, в страхе случайно пропустить себя. Список казался каким-то невыносимо длинным, будто отсчитывал секунды до полного краха.

– Я поступила! – закричала девушка, чувствуя, как внутри растекается полное и абсолютное счастье. А потом, развернувшись, кинулась в объятия парня, который весь этот год был рядом, поддерживал и помогал. Рон стиснул Лиссу в объятиях, радуясь чуть ли не больше, чем она сама.