Читать книгу: «Страшно сказать. Когда молчание ребенка говорит громче слов», страница 3

– Куда мы идем? – спросил Оскар обеспокоенно, когда мы шли по коридору.

Я была уверена, что мисс Джордан сказала ему, однако объяснила:

– В Центр здоровья, чтобы тебя осмотрел доктор и убедился, что с тобой все в порядке. Тебе не о чем беспокоиться.

Мы подошли к ресепшену, и я расписалась в книге посетителей. Школьная секретарша наблюдала за нами из офиса. Я нажала кнопку, чтобы открыть главную дверь.

– Ты раньше уже бывал у доктора? – спросила я Оскара, пока мы шли через детскую площадку.

– Да, я тогда кашлял, но сейчас я здоров.

– Я знаю. Это для того, чтобы быть уверенными, что с тобой все хорошо. Доктор взвесит тебя и измерит твой рост, послушает легкие, осмотрит глаза и уши и, возможно, пощупает твой живот. Тебе не о чем беспокоиться, – сказала я снова, поскольку Оскар по-прежнему смотрел очень серьезно. – Я купила тебе сегодня немного новой одежды, – добавила я, меняя тему. – И небольшой подарок.

Большинство детей спросили бы, что за подарок их ждет, но Оскар этого не сделал. Он молча забрался в машину и не говорил ни слова, пока мы ехали.

– С тобой все в порядке? – спросила я его через некоторое время.

– Да, – ответил он, но его тон вовсе мне не понравился.

– Ты знаешь, что можешь сказать мне, если тебя что-то беспокоит, – сказала я. Я уже говорила это прежде и буду говорить снова.

– Да, – отозвался он тихо.

– Как прошло твое школьное утро? Хорошо?

Он не ответил, глядя в окно машины, весь погрузившись в свои мысли.

– Какой твой любимый предмет? – пытаясь разговорить его, спросила я.

– Наука, – сказал он отстраненно.

Я продолжала разговаривать с ним, а потом вставила в стереосистему диск с популярными детскими песнями. Всю дорогу до Центра здоровья Оскар молчал, а когда мы шли через парковку, взял меня за руку. Войдя в центр, я назвала имя Оскара сотруднице на ресепшен и сказала, что мы пришли для медицинского осмотра. Девушка попросила нас посидеть в вестибюле.

Центр здоровья включал в себя несколько различных клиник для детей и взрослых: здесь проводили вакцинацию, медицинские осмотры, делали анализы крови, также тут имелось отделение стоматологии. В вестибюле несколько детей играли с игрушками, которые лежали здесь же, но Оскар, вместо того чтобы присоединиться к ним, предпочел сидеть рядом со мной. Я взяла с собой книгу сказок, но Оскар был слишком озабочен, чтобы заинтересоваться ею. Я пыталась поговорить с ним, но он был полностью поглощен собственными мыслями. Я снова заверила его, что ему не о чем беспокоиться в отношении медицинского осмотра. Спустя несколько минут на цифровом экране в вестибюле появилось имя Оскара, и автоматический голос произнес его вслух, указав нам пройти в консультационную комнату номер два. Оскар вздрогнул и в ужасе посмотрел на меня.

– Все хорошо, – сказала я. – Это значит, что сейчас наша очередь.

Я взяла его за руку, и мы зашагали по короткому коридору, пока не остановились у двери с надписью: «Консультационная комната 2». Я постучала, и женский голос ответил:

– Войдите.

Очутившись за дверью, мы увидели молодую женщину-врача. Она сидела за столом и повернула свой стул, чтобы поприветствовать нас.

– Здравствуйте, я доктор Язди. А ты, должно быть, Оскар. – Она приветливо улыбнулась.

– Да, – ответила я вместо Оскара, так как он молчал.

– А вы – Кэти Гласс, временный приемный родитель Оскара, – сказала доктор Язди, бросив взгляд на экран своего компьютера.

– Верно.

– Садитесь, пожалуйста.

Мы опустились на два стула, установленных под прямым углом к столу врача. Доктор была очень милой, но сейчас Оскар хмурился сильнее, чем когда-либо раньше, и возбужденно подергивал ногами.

– Тебе не о чем беспокоиться, – сказала я ему.

Доктор улыбнулась.

– Тебе шесть лет? – вновь обратилась она к Оскару.

Он чуть заметно кивнул.

– Как давно он у вас? – спросила доктор у меня.

– Со вчерашнего дня.

– У него есть где-нибудь еще синяки, кроме того, что на щеке? – спросила доктор, подняв глаза. Я решила, что информация о синяке указана в онлайн-форме, которую ей отправил Эндрю.

– Нет, насколько я знаю, нет, но я не видела Оскара раздетым.

– Ясно. Хороший мальчик. Давай начнем с того, что посмотрим твои уши, – с улыбкой сказала доктор Оскару. – Ты хорошо слышишь?

Он коротко кивнул. Взяв отоскоп из ящика стола, доктор осмотрела оба уха Оскара. Казалось, он не возражал против этого, хотя я знаю, что такой осмотр может быть немного неприятным.

– С ними все в порядке, – проговорила доктор, вводя результат осмотра в компьютер. Она вернула отоскоп в ящик и достала из запечатанного пакета деревянный шпатель для языка, попросив Оскара открыть рот, чтобы она могла посмотреть его и заглянуть в горло. Оскар выполнил ее просьбу.

– Все в порядке, – сказала она, бросая шпатель в корзину.

– И его зубы тоже в хорошем состоянии. – Я послала Оскару ободряющую улыбку.

Следующими доктор проверила его глаза.

– Ты носишь очки? – спросила она.

Оскар покачал головой.

– Можешь прочесть буквы на той доске? – Доктор указала на карту Снеллена на стене.

Оскар уставился на врача.

– Он знает буквы? – спросила у меня доктор Язди.

– Да, – ответила я. – Он учится читать.

– Пожалуйста, прочти мне верхнюю строчку, – вновь обратилась доктор к Оскару.

В конце концов он сделал это. Медленно, тихим жалобным голосом он принялся читать сверху. Этого было достаточно, чтобы убедиться в том, что видит он хорошо.

– Хороший мальчик, – сказала доктор Язди, опять весело улыбнувшись. – Его программа вакцинации в порядке, – сообщила она мне, бросив взгляд на экран компьютера.

– Разве? Я не знала об этом.

– Судя по нашим записям, – да, хотя прививки делались в другой клинике. Теперь давай взвесим и измерим тебя, – сказала она Оскару. – Будь добр, встань на эти весы.

Оскар не двинулся с места. Я взяла его за руку и помогла встать на весы, стоявшие рядом со столом доктора.

– Его вес на нижней границе среднего, – проговорила она. – У него хороший аппетит?

– Насколько я вижу, да, но, как я поняла, иногда он приходил в школу голодным, что стало одной из причин для беспокойства старших.

– Он мог бы набрать несколько фунтов, – сказала врач, делая пометку в своих записях. – Давай посмотрим, насколько ты высокий, – предложила она Оскару и подвела его к измерителю роста. – Опять-таки, на нижней границе среднего, – заключила она. – Но беспокоиться не о чем. У него, вероятно, будет скачок роста.

Я послала Оскару еще одну ободряющую улыбку. В ответ он посмотрел на меня без всякого выражения.

– А сейчас мне бы хотелось, чтобы ты пошел и сел на кушетку, чтобы я могла послушать тебя, – сказала Оскару доктор Язди.

Оскар не двинулся. Я взяла его за руку и подвела к кушетке.

– Можешь забраться на нее? – спросила доктор, выдвигая из-под кушетки табуретку.

Оскар покачал головой.

– Я уверена, что ты можешь. Ты такой большой мальчик, – подбодрила его доктор Язди.

Кушетка была невысокой, и на нее мог бы залезть средних размеров двухлетка, но Оскар стоял недвижно, опустив голову и глядя в пол.

– Забирайся, – сказала доктор, – и сядь на кушетку, будь добр.

Я коснулась его плеча, и Оскар неохотно послушался. К тому моменту вокруг шеи у доктора уже был обернут стетоскоп.

Когда она подошла, чтобы поднять свитер Оскара спереди, чтобы послушать его легкие, Оскар схватился за ткань и снова опустил ее вниз.

– Что такое? – спросила доктор встревоженно.

Оскар покачал головой и уцепился за свитер так крепко, что побелели костяшки пальцев.

– Тебе не о чем беспокоиться, – заверила я его.

– Я просто хочу послушать тебя, Оскар, – сказала доктор Язди. – Смотри, вот так. – Она сунула нагрудник себе под блузку и вставила в уши наушники. – Я слышу, как стучит мое сердце. Хочешь послушать?

Она была квалифицированным педиатром, очень терпеливым. Она дала Оскару послушать, как стучит ее сердце, и постепенно он отпустил свой свитер и позволил ей поднять его, чтобы послушать его грудь, затем спину. Также она осмотрела его кожу, чтобы понять, нет ли на ней еще синяков или подозрительных отметин. Я ничего подобного не смогла увидеть.

– Сердце и легкие в порядке, – сказала мне доктор. Затем обратилась к Оскару. – Хороший мальчик. А сейчас не мог бы ты лечь, чтобы я смогла пощупать твой животик? И я взгляну на твои руки и ноги. Ты сегодня ходил в туалет?

Оскар не ответил. Я сказала:

– Да, ходил, сегодня утром.

– Отлично. И он заботится о своей гигиене?

– Да, – подтвердила я.

– Ложись на спину, – сказала доктор Оскару, но он не пошевелился. – Больно не будет.

Оскар по-прежнему не двигался.

– Ложись, милый, – сказала я. – Это часть осмотра. Я подержу тебя за руку, если хочешь.

Он дал мне руку, и постепенно мне удалось успокоить его, однако я чувствовала, как сильно он напряжен.

– Он очень встревожен, – прокомментировала происходящее доктор Язди. – Он всегда такой?

– Он вел себя очень тихо с тех пор, как поселился у меня, но прежде не был таким напряженным.

– Ты не любишь врачей? – с улыбкой спросила Оскара доктор Язди.

Услышав это, Оскар окаменел.

– Это не займет много времени, – сказала она. – Давай посмотрим сначала на твои руки и ноги. – Она поддернула штанины его брюк до колен и осмотрела его ноги. – Они в порядке, – сказала она. Затем взглянула на его руки, подняла его свитер. Раскрытой ладонью она принялась легко надавливать на живот Оскара. Он закрыл глаза, задержал дыхание и поморщился. – Тебе больно? – Доктор остановилась, встревожившись.

Оскар не ответил, продолжая лежать с плотно зажмуренными глазами. Доктор бросила взгляд на меня и передвинула руку к нижней части его живота. Оскар застыл. Он был таким неподвижным и напряженным, что мне показалось на миг, что у него сейчас начнется припадок.

– Хорошо, этого достаточно, – сказала доктор. – Можешь слезать с кушетки.

Я помогла Оскару спуститься на пол.

– Судя по тому, что я вижу, Оскар здоров, но он очень тревожный. Я отправлю отчет его социальному работнику, – заключила доктор Язди. – Социальный работник может потребовать повторного медицинского осмотра через несколько месяцев, когда Оскар немного придет в себя и расслабится.

Я поблагодарила доктора и помогла Оскару надеть пальто, затем взяла его за руку, и мы вышли из консультационной комнаты. Меня совершенно не успокоили слова доктора о том, что Оскар здоров. Я всего один раз видела, чтобы ребенок был настолько встревожен и напуган на медицинском осмотре и не хотел снимать одежду, – когда мой подопечный был жертвой сексуального насилия. Внутри меня вновь зазвучали предупреждающие колокола, хотя, разумеется, это по-прежнему было не более чем подозрение. У меня не было никаких доказательств того, что оно верно, и я искренне надеялась, что ошиблась.

Глава пятая
Ты знаешь этих мужчин?

По дороге домой из Центра здоровья Оскар вел себя так же тихо, как и по пути туда. Пару раз я спросила его, все ли с ним хорошо, не добившись сколько-нибудь активной реакции, и затем сказала, что хочу остановиться у супермаркета, чтобы он мог выбрать себе еду, которая ему нравится. Оскар не ответил, но я все равно отправилась в магазин, поскольку мне нужно было пополнить повседневные запасы: хлеба, молока, фруктов и тому подобного.

– Хочешь, ты повезешь тележку? – спросила я Оскара. Большинство детей обожают управлять тележкой в супермаркетах, иногда даже мешая другим покупателям. Оскар покачал головой, но ему понравилось идти рядом со мной, пока мы бродили взад-вперед между стеллажами.

– Скажи мне, если увидишь то, что тебе нравится, – сказала я. Не то предложение, которое я готова делать некоторым детям, так как в таком случае мы в итоге на выходе могли бы обнаружить себя с тележкой, полной чипсов, конфет, печенья и лапши.

Оскар не просил вообще ничего.

В этом супермаркете, как и во многих других, было много отделов, где продавалась еда из разных стран, и я указывала на них Оскару, надеясь, что он увидит что-нибудь, чего ему захочется, но этого не случилось. Оскар не интересовался едой и оставался погруженным в свои мысли. Когда мы добрались до хлебного отдела, я спросила, не видит ли Оскар булочки, которые ел на завтрак дома. Без всякого энтузиазма он взял пакет булочек на закваске с семенами и протянул мне.

– Хорошо. Что бы ты хотел взять в качестве начинки?

Оскар пожал плечами.

– Не имеет значения.

Я подумала, что когда социальный работник Оскара поговорит с его матерью, я смогу узнать, что Оскар любит и чего не любит. Все, что я знала сейчас, – то, что Эндрю сообщил дядя Оскара: никакой пищевой аллергии и специальных рекомендаций в отношении диеты. Но у всех детей есть пищевые предпочтения, которые я стараюсь учитывать – в пределах разумного. Пока что, однако, я купила те булочки, что взял Оскар, и еще немного ветчины и сыра для начинки, а также повседневные продукты, которые планировала купить. Оскар оставался молчаливым и задумчивым, когда мы закончили покупки, и потом, по дороге домой, в машине, я спросила его снова, было ли с ним что-то не так, но он покачал головой. Вдруг он спросил:

– Мне нужно будет пройти еще один медицинский осмотр?

– Да, возможно, потом. Большинству детей это нужно, но тут не о чем волноваться.

– Мне не нравится снимать одежду, – сказал Оскар.

– Я знаю. – Я бросила на него взгляд в зеркало заднего вида. – Почему?

Молчание. Оскар, хмурясь, смотрел в окно.

– Есть причина, по которой тебе не нравится раздеваться? – еще раз спросила я его. – Нам всем иногда приходится обнажаться, – чтобы принять душ, поплавать или когда мы посещаем доктора.

Последовала долгая тишина, после чего Оскар повторил:

– Мне не нравится снимать одежду.

– Я знаю, ты говорил. У этого есть причина?

Ответа не последовало, и тема была закрыта.

Когда мы вернулись домой, кроме нас с Оскаром, там никого не было, только Сэмми, который, услышав нас, пулей влетел внутрь через кошачью дверцу на кухне, напугав Оскара.

Я разбирала покупки, а Оскар стоял рядом, наблюдая за мной. Я заметила, что он не выпускает меня из поля зрения надолго. Сэмми принялся громко мяукать, требуя свой ужин.

– Хочешь покормить его? – спросила я Оскара.

Он кивнул.

Я отвлеклась от распаковывания покупок, взяла пакет сухого кошачьего корма из шкафа и дала Оскару мерную ложку.

– Только одну ложку, – сказала я. – Положи в его миску.

Оскар положил Сэмми еду и принялся смотреть, как он ест, а я в это время закончила разбирать продукты.

– Я купила тебе немного новой одежды, и на твоей кровати тебя ждет подарок, – напомнила я Оскару.

Я ожидала от него какой-то положительной реакции, но, к моему удивлению, он сказал:

– Я не хочу.

– Но ты еще не видел, что это, – сказала я, улыбаясь.

Оскар настороженно взглянул на меня, расширив глаза, как с ним часто бывало.

– Хочешь подняться наверх и посмотреть?

Он покачал головой.

– Хорошо, тогда давай я принесу подарок сюда. – Некоторые дети не любят подниматься на второй этаж одни, а мой дом все еще чужой для Оскара.

Оскар не ответил, поэтому я пошла наверх и принесла плюшевого мишку, который по-прежнему был упакован в сумку из магазина.

– Надеюсь, тебе понравится, – сказала я, протягивая ему сумку.

Оскар открыл ее с таким трепетом, словно я предложила ему потрогать горячие угли. Осторожно развернув пакет, он заглянул внутрь и посмотрел на меня.

– Он тебя не укусит. Это симпатичный плюшевый мишка, – сказала я, констатируя очевидное. – С очень милым мягким мехом. Мы можем посадить его рядом с твоим местом на столе, – предложила я.

Оскар протянул мне сумку, так что я решила, что он согласен, и посадила медвежонка на стул у стола рядом со стулом Адриана. Оскар с опаской следил за мной, однако ничего не сказал.

– Ты должен подумать о том, как назовешь его, – проговорила я.

– Лука, – сказал Оскар.

– Это прекрасное имя.

– Так зовут моего брата.

– Брата? – удивленно спросила я. Никто не говорил мне о том, что у него есть брат. – Где он живет? – интересно, подумала я, знал ли Эндрю о существовании брата Оскара. Подобное может в дальнейшем создать проблемы для защиты ребенка.

Оскар посмотрел на меня, не отвечая.

– Твой брат живет с вами? – уточнила я.

Оскар покачал головой.

– А где же он?

– У моей тети.

– Где?

Он пожал плечами.

– Сколько Луке лет? Ты знаешь?

– Двенадцать.

– У тебя есть еще братья или сестры?

Оскар вновь покачал головой.

– Хорошо. Сядь за стол на минутку и пособирай пазл, – сказала я. – Мне нужно позвонить. Это недолго. Я буду в прихожей.

Взяв из шкафа с игрушками несколько пазлов, я положила их на стол перед Оскаром. Мне нужно было сказать его социальному работнику о том, что я только что узнала, так как я была уверена, что Эндрю сообщил бы мне, если бы сам знал, что у Оскара есть брат. Было важно дать ему знать как можно скорее, так как обычно считается, что если одному ребенку в семье угрожает опасность, то могут пострадать и другие братья и сестры, так что их наличие выясняется в первую очередь.

Эндрю ответил сразу.

– Это Кэти Гласс, временный приемный родитель Оскара.

– Здравствуйте, я собирался позвонить вам, чтобы условиться встретиться сегодня. Все в порядке?

– Да, Оскар прошел медосмотр. Но я подумала, что вы должны знать кое-что. Оскар только что сказал мне, что у него есть брат, Лука, двенадцати лет. По-видимому, Лука живет с тетей, я не знаю, где именно.

– Да, я только что узнал об этом. Мне удалось сегодня днем пообщаться с матерью Оскара, она сейчас с Лукой в – Эндрю назвал страну, из которой приехали Оскар и его семья. – Извините, я сейчас тороплюсь, мне нужно познакомить другого подопечного с его временными приемными родителями. Могу я навестить вас и Оскара завтра, после школы? Я все объясню при встрече.

– Да, мы будем дома к четырем.

– Спасибо.

Эндрю быстро попрощался, и я вернулась в нашу кухню-столовую, где обнаружила Оскара за столом. Он складывал пазл, однако передвинул стулья, так что сейчас он сидел рядом с тем местом, которое обычно занимала Люси, ближе к ней, чем к месту Адриана. Я ничего не сказала. Это не важно. Я похвалила Оскара за то, что он прекрасно справляется с пазлом, затем занялась ужином, чтобы к моменту, когда все придут домой, он был готов. С того места на кухне, где я работала, мне было видно Оскара, сидящего за столом. Время от времени он поглядывал на меня, а потом тихонько спросил:

– Можно мне сидеть здесь?

– Да, если ты хочешь. Тебе не хочется сидеть рядом с Адрианом?

Большинство мальчиков, о которых мы заботились, считали, что сидеть рядом с Адрианом и проводить с ним время – большая привилегия. Часто именно с ним первым из нашей семьи они сближались. Адриан высокий, как его отец, но мягкий, чувствительный, терпеливый. Он – хороший пример для мальчиков. Его девушка Кирсти, с которой он уже давно встречается, также очень милая. Она работает учительницей начальной школы.

Оскар не ответил. Я продолжила готовить ужин, а затем принялась накрывать на стол. Первой пришла Паула, и я объяснила ей, что Оскар предпочитает сидеть на ее месте рядом с Люси. Конечно, Паула не возражала. После шести часов мы все вместе быстро поужинали, и Оскар с удовольствием ел спагетти болоньезе, хотя я обратила внимание на то, что он иногда украдкой посматривал на Адриана. Когда мы закончили, я послушала, как Оскар читает учебник – его учительница дала ему задание читать каждый вечер, – а Люси, Адриан и Паула занимались своими делами. По завершении чтения я спросила Оскара, не хочет ли он поиграть в настольную игру, но он отказался. Тогда я почитала ему немного сказки, и он начал готовиться ко сну.

Оскар по-прежнему вел себя очень тихо, но я надеялась, что пройдет несколько дней, он узнает нас получше и станет более уверенным и напористым.

Наверху я наполнила для Оскара ванну и сказала ему, что подожду за дверью, пока он помоется, и что он может позвать меня, если ему понадобится помощь. Большинство детей его возраста не стесняются своей наготы, и я часто помогаю им в ванной – вымыть шею или спину, о которых они нередко забывают. Но, какова бы ни была причина такого его желания, Оскар очевидно нуждался в том, чтобы принимать ванну в одиночестве – может быть, просто потому, что прежде жил в многоквартирном доме, где подобное, несомненно, было роскошью.

Прежде чем раздеться, Оскар закрыл дверь ванной. Я слышала шум плещущейся воды, когда он забирался в ванну, слышала, как он начал мыться.

– Ты в порядке? – спустя пару минут спросила я.

– Да, не входите, – был ответ.

– Не буду.

Больше плеска воды, и через несколько минут появился Оскар. Он открыл дверь в своей пижаме с динозаврами.

– Очень хорошо, – сказала я. Я подождала, пока он почистит зубы, и мы вернулись в его спальню.

– Хочешь взять Луку, своего плюшевого мишку? – спросила я Оскара. Он оставил игрушку внизу.

– Да, – сказал он. Пока он ходил в туалет, я спустилась на первый этаж и принесла мишку. Оскар уютно устроился в постели, положив его на подушку рядом с собой.

Я пожелала Оскару спокойной ночи и вышла.

Кто знает, какие воспоминания пробудил в Оскаре этот мишка, которого он назвал в честь брата? Я так многого не знала об Оскаре и о том, что происходило в его семье. Множество вопросов нуждалось в ответах, и я надеялась узнать их, когда придет Эндрю. Так часто бывает, когда занимаешься временным приемным родительством, что к тебе приходит ребенок, и лишь после этого медленно выясняется его история, в течение недель и месяцев раскрываясь по частям, пока внезапно не возникнет четкая картина, и часто взгляд на нее способен разбить ваше сердце. Многие из этих детей вынуждены были справляться с таким количеством трудностей, прежде чем оказались под опекой.

Оскар спал хорошо, и утром, когда я разбудила его и сказала, что ему пора собираться в школу, я подумала, что он выглядит немного более расслабленным. Я подготовила его школьную форму и подождала за дверью спальни, пока он оденется, и мы вместе спустились вниз. Оскар сидел на том месте, которое выбрал, рядом с Люси. На завтрак он захотел одну из булочек на закваске, что мы с ним купили вчера, с сыром и ветчиной, и стакан сока. Потом он сам сходил в ванную умыться и почистить зубы.

По дороге в школу я была настроена довольно оптимистично. Выглянуло солнце, Оскар казался чуть более спокойным, мы установили для него распорядок дня, и сегодня днем должен был прийти социальный работник Оскара и рассказать мне больше о том, как Оскар прежде жил, а это значит, что я смогу лучше позаботиться о его потребностях. В машине Оскар был не слишком разговорчив, однако сказал мне, что любит ходить в школу, ему нравится его учительница и уроки естествознания.

– Прекрасно, – ответила я.

Я нашла место для парковки на некотором расстоянии от школы и открыла дверцу со стороны Оскара, заблокированную детским замком.

Внезапно я почувствовала, как рука Оскара сжала мою, и я проследила за его взглядом. На противоположной стороне дороги парковалась черная машина. Ошибки быть не могло: это был тот же самый автомобиль, что мы видели раньше, с двумя мужчинами, сидевшими впереди.

– Ты знаешь этих мужчин, правда? – спросила я Оскара. Он ускорил шаг в направлении школьных ворот, таща меня за собой, но не отвечал. – Кто они? Ты можешь сказать мне? Ты, очевидно, взволнован.

Он продолжил идти молча, пока мы двигались через детскую площадку, где другие ученики ждали начала занятий. Оскар не оборачивался к дороге и смотрел на школу, а я повернулась, чтобы взглянуть на машину. Лиц мужчин было не различить, слишком далеко, но я видела, что оба они пристально смотрят в нашу сторону.

– Уже почти пора? Можно заходить? – тревожно спросил меня Оскар.

Я бросила взгляд на часы.

– Еще есть пара минут. Ты когда-нибудь видел ту машину, что припаркована рядом со школой, когда играл здесь? – спросила я его. Во время утренней перемены и после ланча ученики проводили время на детской площадке.

Оскар не ответил, но его лицо было измученным и бледным.

Я помедлила немного, затем, взяв Оскара за руку, произнесла:

– Мы пойдем в школу сейчас. Я хочу поговорить с твоей учительницей. – Оскар не спросил, зачем мне это.

Я повела Оскара к главной двери, нажала на звонок и подождала, пока нам разрешат войти. Я думала, что мисс Джордан, возможно, знает, кто эти мужчины, а если нет, то я предупрежу ее о том, что их появление тревожит меня.

Дверь открылась, и мы вошли. На ресепшене сидела элегантно одетая женщина средних лет. Похоже, она беседовала с секретаршей. Женщина улыбнулась Оскару.

– Чем я могу вам помочь? – спросила она у меня.

– Я бы хотела увидеть мисс Джордан, – сказала я. – Я Кэти Гласс, временный приемный родитель Оскара.

– Очень приятно, – ответила женщина, протягивая мне руку. – Я Элейн Саммер, директриса. У нас не было возможности познакомиться во вторник, когда вы забирали Оскара. Как он?

– Притих, но постепенно устраивается, – сказала я.

– Мисс Джордан сейчас разговаривает с родителем. Могу я помочь вам?

Я бросила взгляд на Оскара, спрашивая себя, стоит ли говорить то, что я собираюсь сказать, в его присутствии, но решила, что на самом деле это может ободрить его.

– Там, напротив школы, припаркована черная машина, – сказала я. – Она была там во вторник и прошлым утром. В машине сидят двое мужчин, и мне кажется, они следят за нами. Оскар, похоже, встревожен их присутствием, и я подумала, что, может быть, мисс Джордан знает, кто эти люди.

– Позвольте мне взглянуть, – решительно сказала директриса. Она подошла к окну, выходившему на детскую площадку. – Да, я вижу машину, о которой вы говорите.

– Я тоже заметила ее здесь на этой неделе, – вмешалась школьная секретарша. Ее офис также окнами выходил на детскую площадку и дорогу.

– Это может ничего не значить, но у меня, как у временного приемного родителя, не бывает чрезмерной осторожности, – сказала я.

– Нет, конечно, – согласилась директриса. – И мы, как школа, должны быть бдительны. Я пойду поговорю с ними и узнаю, чего они хотят.

Я почувствовала, как рука Оскара в моей сжалась, и подумала, разумно ли было директрисе приближаться к тем людям одной, но та уже вышла из школы и двигалась по детской площадке. Секретарша также следила за тем, как Элейн Саммер прошла через главные ворота, перешла дорогу, приблизилась к черному автомобилю и постучала в окно со стороны водителя. Стекло окна опустилось, и, насколько мы могли видеть, Элейн несколько минут говорила с мужчинами внутри. Затем повернулась и пошла обратно, а машина уехала. Школьная секретарша вернулась к работе, а директриса вошла в здание. Она была абсолютно спокойна.

– Они говорят, что они друзья семьи и знают Оскара, – сказала она. Затем обратилась к Оскару: – Ты знаешь этих мужчин?

Он чуть заметно кивнул.

– Они живут в том же доме, что и ты?

Еще один маленький кивок.

– Они просто хотели убедиться, что с тобой все в порядке, – проговорила Элейн Саммер и сказала, повернувшись ко мне: – Я попросила их не ждать у школы, так как это может мешать Оскару. Мне случалось иметь дело с похожими ситуациями, когда дети оказывались под опекой или когда родители кого-то из учеников разводились. В таких случаях родители ждут у школы, надеясь увидеть своего ребенка и поговорить с ним. Теперь это должно прекратиться, но если вы заметите их снова, сообщите мне. – Элейн послала Оскару ободряющую улыбку, но он все равно выглядел встревоженным.

Раздался звонок к началу занятий, и директриса сказала Оскару:

– Тебе не нужно возвращаться на детскую площадку, можешь идти прямо в класс.

Я попрощалась с ним, сказала, что буду ждать его на детской площадке по окончании уроков, и пожелала ему хорошего дня.

Оскар ушел в свой класс, и я вышла из здания школы. Слова директрисы не вполне успокоили меня, и, похоже, Оскара они не успокоили тоже. Если эти двое мужчин были просто друзьями семьи, желающими удостовериться, что с Оскаром все хорошо, то почему он так напуган? В этом не было никакого смысла.