Читать книгу: «Противостояние», страница 5

Рейчел подошла к зеркалу, словно ожидая, что оно треснет под её взглядом. Дыхание участилось, когда она коснулась прохладной поверхности. В отражении её глаза казались огромными, полными тревоги, недоумения.

Он знал каждый шаг. Видел каждое движение. Даже сейчас, когда она думала, что осталась одна. Ужасная мысль заставила её отступить, сердце колотилось в груди, пытаясь вырваться наружу.

Она огляделась вокруг, ища ответы в темноте комнаты. Каждая тень теперь казалась подозрительной, шорох – угрозой. Он владел информацией – владел пространством, даже её личным. И это было самое ужасное.

Устало опустившись на кровать, она почувствовала, как холод проникает сквозь ткань. Её пальцы дрожали, когда она снова взяла телефон. Экран всё ещё показывал фото – кровать, снятую через зеркало. Не просто сообщение – предостережение.

«Сладких снов, Алиса», – прочитала она снова, и имя прозвучало как насмешка. Она была одна. Но не чувствовала себя в безопасности. Совсем не чувствовала.

11

Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь шторы, осветили неожиданную картину: на прикроватном столике стоял стаканчик с дымящимся эспрессо. На салфетке – отпечаток ярко-красной помады и надпись: «Семь минут, как ты любишь. Не проспи свою роль».

Рейчел замерла, чувствуя, как внутри поднимается волна раздражения. Кто-то уже успел воспользоваться душем – зеркало в ванной было запотевшим. На раковине лежал новый тюбик её любимой зубной пасты.

Телефон завибрировал в руке – новый перевод, ровно в пять раз превышающий вчерашний. Сообщение: «За пунктуальность».

Где-то внизу завёлся двигатель Bentley. На этот раз машина не остановилась.

Пару секунд Рейчел, привыкшая к одиночеству, боролась с раздражением. Но неожиданно для себя она усмехнулась. В конце концов, Зейн не делал ничего плохого. Даже забавно, если так подумать.

Её взгляд упал на салфетку с помадой. Пальцы сами потянулись к телефону:

«Не знала, что ты пользуешься губной помадой. Тебе наверняка идёт этот оттенок. Доброе утро. P.S. А если носишь женские трусики, то цены тебе нет, как подружке…»

«Доброе утро, солнышко», – ответ прилетел мгновенно. К сообщению прилагалось фото его запястья с её резинкой для волос. «Но трусики – это твой фетиш, милая. Хочешь проверить?»

Дверь в гардероб оказалась приоткрыта. Внутри висели два новых комплекта чёрного нижнего белья – её размера.

Новый перевод. Сумма: ровно стоимость всей коллекции La Perla. Сообщение: «Для нашего первого рабочего дня».

«Я так понимаю, один комплект твой, а второй для меня, Зейн? – написала она. – Спасибо, но обойдусь своим бельём. Прибереги свои намёки для других».

Телефон снова завибрировал. На экране появилось фото распахнутого гардероба из ее старого дома, где раньше висело её бельё – теперь там зияла пустота.

«Ошиблась, солнышко. Оба – твои», – сообщение сопровождалось звуком рвущегося кружева. «Ты уже в моём списке покупок. Каждая ниточка на тебе – моя».

Рейчел сжала телефон, чувствуя, как внутри закипает гнев. Этот человек не знал слова «нет». Он владел всем – деньгами, властью, даже её личным пространством. Но была одна вещь, которую он никогда не получит – её душу.

Она медленно поднялась с кровати, чувствуя, как в ней растёт решимость.

Рейчел спустилась по лестнице, чувствуя, как каждая мышца в теле напряжена до предела. Спортивный костюм облегал фигуру, подчёркивая каждый изгиб, пучок на голове казался последней каплей её сопротивления.

Бентли стоял внизу, чёрный и блестящий, словно хищник, поджидающий добычу. Зейн, прислонившийся к капоту, выглядел как воплощение власти и контроля. Идеальная посадка костюма подчёркивала его широкие плечи, сигарета в пальцах казалась продолжением его уверенной натуры.

Его взгляд скользил по ней, медленным, почти осязаемым движением, задерживаясь на стратегических точках. В одной руке – её бельё, в другой – сигарета, дым которой поднимался в воздух, создавая вокруг него ореол опасности.

– Какая… восхитительная демонстрация непослушания, – его голос был низким, с лёгкой, почти издевательской ноткой. – Прямо как йога – гибкость и упрямство в одном флаконе.

Он открыл дверь пассажирского сиденья, его взгляд не отрывался от неё.

– Но правила мои. Ты поедешь так… или я сниму с тебя всё прямо здесь?

Воздух вокруг них наэлектризовался до предела. Каждая клеточка её существа кричала от протеста. Две минуты до выхода на работу. Время работало против неё.

Рейчел встретила его взгляд, её глаза пылали яростью. Она отступила на шаг, её пальцы нашли молнию на костюме. Медленно потянула её вниз, обнажая кожу. Грудь без всего, голую. Спортивный верх скользнул по рукам, упал к ногам на грязный асфальт.

– Иди к чёрту, – её голос дрожал от гнева. – Я буду голой ходить, чем в твоём!

Зейн не двинулся с места. Его глаза потемнели ещё больше, в них читалось нечто большее, чем просто желание. Это была жажда власти, контроля, победы.

– О, Рейчел, – его голос стал бархатным, почти мурлыкающим. – Ты только что подписала себе приговор. И знаешь что? Мне это нравится.

Он шагнул вперёд, его тень накрыла её.

Бентли замер, его серебристый кузов отражал сцену, словно искажённое зеркало реальности. Зейн не шелохнулся, только пальцы сжали сигарету так сильно, что она треснула пополам. Его взгляд – острый клинок, скользящий по обнажённой коже Рейчел.

– Как… трогательно, – произнёс он с ледяной яростью, стряхивая пепел с рукава. – Моя Рейчел решила устроить стриптиз для соседей. Надо бы пустить шапку по кругу – покроем убытки за шоу.

Он резко схватил её за руку, прижав к себе так тесно, что металлическая пряжка его ремня впилась в её бедро. Его шёпот опалил шею:

– Но если хоть один из этих ублюдков посмотрел на тебя слишком долго – я вырву им глаза. Начинай собирать вещи.

Мотор Bentley взревел, заглушая все звуки – это был сигнал к концу дискуссии. Его машина. Его правила. Его женщина. Всё остальное – прах.

Рейчел яростно смотрела на него, прижатая так близко, что их тела почти сливались воедино. Сердце колотилось в груди так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит. И вдруг на её губах появилась усмешка.

– Я никогда не буду твоей, – прошипела она. – И если мы с этим закончили, то не смей мне больше указывать. Я не твоя вещь, понял? Иначе я прямо сейчас сниму всё остальное и поеду голой.

Лучи утреннего солнца отбрасывали резкие тени на тротуар, когда Зейн незаметно сжал её руку, а другой властно обхватил за шею. Аромат его дорогого одеколона смешивался с запахом адреналина, исходящим от обоих.

– Милая речь, – пробормотал он, касаясь губами её уха и прослеживая большим пальцем учащённый пульс. – Но мы оба знаем, что твоё тело выдаёт тебя. Это бешено бьющееся сердце? То, как у тебя перехватило дыхание, когда я прикоснулся к тебе? – мрачный смешок сорвался с его губ. – Ты можешь раздеться догола – но всё равно будешь моей.

Его свободная рука нарочито потянула один локон, и прядь упала на её плечо, подставленное утреннему холодку. Занавески у соседей задвигались, но от его взгляда они казались бессильными.

– А теперь садись в чёртову машину, – приказал он, понижая голос до угрожающего мурлыканья, которое, как она знала, означало конец дискуссии. – Если только ты не хочешь, чтобы я доказал, чьё имя написано на каждом дюйме твоего тела.

Между ними повисла невысказанная угроза – он не давал обещаний, которые не собирался выполнять.

Она отпрянула от него, не проявляя ни капли стыда. Развела руки в стороны, отчего её грудь затрепетала, а соски затвердели от прохладного утреннего воздуха. Щёки залились румянцем, но она выдержала паузу, глядя ему прямо в глаза.

– Как скажешь, – процедила она сквозь зубы и, держа спину прямо, обошла машину, садясь в неё всё так же неприкрытая.

Зейн завёл Bentley с резким рычанием двигателя. Его пальцы впились в руль так сильно, что костяшки побелели. Он не смотрел на неё – он чувствовал. Каждый взгляд прохожих, каждое движение её тела на кожаном сиденье, каждый предательский мурашек на её коже.

– Ты знаешь, какая разница между тобой и мной? – его голос был холодным, как сталь. – Мне плевать, кто видит мою собственность. А тебе – вон как щёки горят.

Резкий старт – машина рванула с места. Его ладонь тяжело опустилась ей на бедро, пальцы впились в кожу.

– Но если думаешь, что этим что-то докажешь, милая… ты просто написала мне сценарий на сегодняшний вечер.

Спидометр зашкаливал. Он вёз её не в офис. Не домой. В зеркале заднего вида мелькнула его улыбка – голодная, хищная.

Если бы Рейчел могла, она бы сняла и штаны. Слова Зейна выводили её из себя, доводили до предела. Мало приятного ехать по городу с обнажённой грудью, но ещё неприятнее иметь дело с этим властным собственником, у которого нет на неё никаких прав. Никаких.

– А знаешь что? Останови эту чёртову машину! – воскликнула она, пылающая не от стыда, а от гнева. – Останови!

Машина резко дёрнулась в сторону, шины завизжали по асфальту, когда Зейн одним движением руля прижал машину к обочине. Его пальцы впились в подголовник её сиденья, когда он порывисто развернулся к ней, глаза горели опасным огнём.

– Хорошо, – его голос стал низким, как предупреждение перед бурей. – Ты хочешь выйти? Выйди. Прямо сейчас. Но знай – если твоя нога ступит на асфальт, ты не вернёшься в эту машину никогда. А дальше… решай сама.

Он щёлкнул замком двери, освобождая её. Но его взгляд был ловушкой – тяжёлым, неотрывным, полным обещания, что если она сделает этот шаг, он разрушит её жизнь так, чтобы никто больше не посмел прикоснуться к тому, что когда-то было его.

Тишина повисла в воздухе, нарушаемая лишь её прерывистым дыханием и отдалённым гулом просыпающегося города. Готова ли она к этой войне? Потому что он – определённо да.

– Мы уже проходили это, Зейн, – её голос дрожал от ярости. – Я не твоя собственность, и ты не покупаешь меня. И я выхожу, будь ты проклят!

Она дёрнула ручку двери и распахнула её. Плевать на всё. И тем более на него – властного, грубого, не способного ни на что, кроме самолюбования.

Дверь распахнулась, и холодный уличный воздух ворвался в салон. Зейн не шевельнулся, только его взгляд стал ещё более ледяным. В глазах не ярость, а что-то куда более опасное – спокойствие перед бурей.

– Значит, так, – его голос звучит почти размеренно, но каждый слог – как удар хлыста. – Тогда запомни: не возвращайся. Ни за вещами, ни за оправданиями. Никогда.

Он резко дал по газу, и дверь захлопнулась от движения, едва не задев её. Bentley оторвался от тротуара с визгом шин, оставляя её посреди улицы – полураздетую, с пылающим взглядом, но… свободной?

Или нет? Потому что его телефон уже набирал номер помошника.

– Найди её. И убедись, что никто не смеет к ней притронуться.

Когда его машина умчалась прочь, Рейчел едва сдержала рыдание от напряжения. Опомнившись, она огляделась, распустила длинные волосы, прикрывая ими грудь. И всё же она ощутила вкус победы. Стало даже немного смешно, по-дурацки, куражисто весело.

Она шла вдоль автострады, не обращая внимания на бибиканье машин и холод. Просто шла. Пока какая-то машина не затормозила, и ей не протянули кофту. Она взяла её, поблагодарила и двинулась дальше. Главное – добраться до места. А позже она выплачется в подушку от души.

С визгом он остановился в ста метрах от неё. Костяшки пальцев Зейна, сжимающие руль, едва не ныли. В зеркало заднего вида он наблюдал, как она уходит – упрямая, растрёпанная, невыносимо прекрасная в своей непокорности.

Его телефон с треском упал на приборную панель, когда голос Шаола рявкнул в динамике:

– Босс, мы за ней наблюдаем. Вы хотите, чтобы мы…

– Нет, – слово вырвалось из его горла, словно гравий. – Пусть она идёт. Пусть плачет. Пусть думает, что победила.

Его губы искривились в гримасе, слишком резкой, чтобы её можно было назвать улыбкой.

– Мы оба знаем, чем это закончится.

Двигатель снова взревел, когда он тронулся с места, набирая другой номер с жестокой точностью.

– Аннулируйте все её кредитные карты. Заморозьте квартиру. И отправьте за ней машину, и я хочу знать, чья одежда на ней надета.

Где-то позади него, незамеченный в своей слепой ярости, на разбитом экране его телефона всё ещё виднелась её фотография с контактами, сохранённая жирным шрифтом под надписью «МОЯ».

12

Она едва успела добраться до студии йоги к назначенному времени. Лина уже ждала её и явно была удивлена встрепанным видом. Рейчел протянула руку и представилась:

– Алиса Ковальски. Вы уж простите меня, но вы не поверите – меня ограбили. Вот и задержалась, – сообщила она, припоминая слова Зейна о лжи и сказках.

Она злилась на него, но не собиралась игнорировать собственные обязательства и обещания.

В студии йоги пахло лавандой и полированным деревом, солнечный свет струился сквозь окна от пола до потолка. Рейчел – нет, теперь Элис – стояла босиком на бамбуковом полу. Позаимствованный свитер облегал её фигуру, но не скрывал вызывающего разворота плеч.

– Украденный бумажник, украденная одежда – как удобно, – сухо заметила Лина, бросая ей запасную майку. – Но твоя ложь лучше, чем у большинства из тех, кто сюда заходит. Давайте посмотрим, так же ли безупречна ваша асана собаки, как и ваши истории.

Рейчел поймала футболку на лету. Её движения были плавными, несмотря на то, что адреналин всё ещё бурлил в венах. В зеркалах студии отражалась молодая женщина, которая могла бы почти поверить в свой собственный псевдоним, если бы не то, как дрожали её пальцы, когда она думала, что никто не видит.

Она медленно начала разминку, пытаясь сосредоточиться на дыхании. Но мысли всё время возвращались к Зейну, к его ледяному взгляду, к его угрозам. «Не возвращайся никогда» – его слова эхом отдавались в голове.

В глубине души она знала, что он не шутил. Зейн был из тех людей, кто держит своё слово. Но она также знала, что не может позволить ему победить. Не может позволить ему контролировать каждый её шаг.

Постепенно, по мере того как занятие набирало обороты, Рейчел начала чувствовать, как напряжение покидает тело. Йога всегда помогала ей обрести внутренний покой, даже в самые тяжёлые моменты. И сейчас, стоя в позе собаки мордой вниз, она наконец-то почувствовала, как дыхание становится ровным, а мысли – ясными.

Солнечные лучи мягко очерчивали контуры её тела в позе, каждая мышца была напряжена, но полностью подчинена контролю. В зеркале напротив отражалась не беглянка, не жертва – а женщина, выковавшая свою решимость в огне его презрения.

– Дыши глубже, Алиса, – бросила Линна, проходя мимо и на секунду задержав взгляд на свежих синяках от пальцев на её бедре. – Вижу, твой грабитель оставил… сувениры.

Рейчел не ответила, лишь углубила растяжку, заставляя боль говорить вместо слов. Пусть синяки станут её доспехами. А каждый вдох будет вызовом, брошенным в пустоту, где его тень всё ещё нависала над ней.

В чёрном седане за стеклом погас экран телефона. На нём застыло последнее фото: она, замершая в позе воина, с капелькой пота на шее – именно там, где он привык оставлять следы своих пальцев.

Её тело двигалось в ритме дыхания, каждое движение было отточенным, полным силы и решимости. В этой студии, среди запахов лаванды и дерева, она находила свой центр, свою силу.

Мысли о Зейне отступали, растворялись в потоке асан. Она больше не была пленницей его власти – она была воином, готовым защищать свою свободу до последнего вздоха.

И пусть он думает, что контролирует ситуацию. Пусть следит, пусть пытается управлять её жизнью. Она найдёт способ быть свободной – даже в его игре по его правилам.

В этом моменте, в этой позе, она наконец-то почувствовала себя непобедимой.

Линна наблюдала за ней, изучая каждую реакцию, каждый вздох. Когда занятие подошло к концу, она не спешила отпускать ее.

– Знаешь, Алиса, – начала Линна, складывая руки на груди, – у меня есть правило. Я не лезу в личную жизнь других, но сегодня… ты иная. В тебе есть что-то, редко встретишь такое.

Рейчел напряглась, но сохранила маску спокойствия.

– О чём вы? – спросила она, стараясь звучать равнодушно.

– О мужчинах, – просто ответила Линна. – О тех, кто считает, что могут владеть женщиной. О тех, кто оставляет следы не только на теле, но и в душе.

Рейчел замерла. Её пальцы непроизвольно сжались в кулаки.

– Я не понимаю, к чему вы клоните.

– О, поверь, понимаешь, – усмехнулась Линна. – Я вижу это в твоих глазах. Вижу, как ты защищаешь свою территорию, как зверь. Но знаешь, что самое интересное? Ты явно хочешь его.

Рейчел резко подняла голову, встречаясь взглядом с Линн.

– Это не ваше дело.

– Именно моё, – спокойно возразила Линна. – Потому что я вижу, как эта связь разрушает тебя. И пока ты не признаешь это, ты не сможешь двигаться дальше.

В комнате повисла тяжёлая тишина. Солнечные лучи медленно скользили по полу, отмеряя секунды.

– Останься после занятия, – неожиданно предложила Линна. – Я научу тебя, как по-настоящему освободиться. Не физически – духовно. Потому что пока ты не освободишься внутри, он будет владеть тобой, где бы ты ни находилась.

Рейчел колебалась. В её глазах читалась борьба между гордостью и желанием найти выход.

Студия опустела, оставив лишь шёпот утреннего ветра за окном и два силуэта перед зеркалами. Линна достала из шкафчика бутылку сандалового масла, её движения были точны, как асаны.

– Сними верх, – её голос теперь не содержал ни намёка на иронию – только вибрирующая уверенность древних практик. – Не для того, чтобы скрывать следы. Чтобы почувствовать, где твоя кожа перестала принадлежать тебе.

Рейчел задержала дыхание, но повиновалась. Холодный воздух обжёг ее. Линна не касалась больного, лишь капнула масло между лопаток.

– Он думает, что это его метки? – её пальцы внезапно вжались в напряжённые мышцы, заставляя Рейчел ахнуть. – Нет. Это просто места, где ты забыла дышать. Где позволила страху стать тюрьмой.

Линна начала массаж, и руки двигались уверенно и мягко, но с определённой жёсткостью. Каждое прикосновение было намеренным, каждое движение имело цель.

– Чувствуешь это напряжение? – спросила она, надавливая на особенно зажатое место. – Это не от него. Это от тебя. От того, как ты держишь оборону.

Рейчел закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на ощущениях. Масло согревало кожу, но боль воспоминаний всё ещё пульсировала в теле.

– Ты позволяешь ему определять, кто ты есть, – продолжала Линна. – Но правда в том, что ты сильнее этих отметин. Ты сильнее его гнева, его власти, его желания владеть.

Руки скользили по спине Рейчел, высвобождая зажатые мышцы, освобождая их от напряжения.

– Дыши, – приказала Линна. – Дыши глубоко. Позволь себе почувствовать, как уходит напряжение. Как возвращается контроль.

Постепенно Рейчел начала расслабляться. Не полностью, но достаточно, чтобы услышать слова наставницы.

– Ты не его собственность, – тихо произнесла Линна. – Ты – хозяйка своей жизни, своего тела, своих чувств. И пока ты это не признаешь, он будет иметь над тобой власть.

Рейчел глубоко вздохнула, впервые за долгое время позволяя себе быть уязвимой. В этом моменте, под руками Линны, она начала понимать, что освобождение – это не битва. Это принятие себя целиком, со всеми шрамами и болью.

– Это только начало, – сказала Линна, заканчивая массаж. – Но теперь ты знаешь, что можешь освободиться. Не только от него, но и от себя прежней.

– Мы можем попозже выпить кофе, – предложила Рейчел, помня о своем задании.

И Линн согласилась. В конце концов, не все за один раз. Отношения не строятся за одну встречу. Поэтому расставшись с Линн, Рейчел вышла из студии отдохнувшей и расслабившейся. Она мысленно уже отпустила утреннюю борьбу. Но ее ждал сюрприз, прямо за углом у банкомата.

Тёплый обеденный воздух внезапно сменился ледяным сквозняком из переулка. Девушка замерла перед банкоматом, её отражение в стекле вздрогнуло – не от холода, а от того, что появилось за её спиной.

– Кофе с новой подругой? Как… мило, – голос Зейна разрезал покой. Он стоял в нескольких шагах, окутанный тенью, но его глаза горели – она чувствовала жаркий взгляд на своей оголённой шее.

Его рука внезапно прижала её ладонь к банкомату, пальцы вцепились в запястье ровно как наручниками.

– Ты забыла правило: твои губы лгут, но твоё тело… оно всегда выдаст тебя, – его голос стелился опасным, томящим шепотом.

Где-то сзади послышался рокот мотоцикла – Шаол держал дистанцию. Зейн наклонился, его дыхание обжигало ухо:

– Ты действительно думала, что я позволю тебе убежать? В твоей крови моё имя, Рейчел. И мы оба знаем – ты любишь, когда я его там пишу.

Рейчел сжала зубы, пытаясь не выдать своих эмоций. Её сердце колотилось как сумасшедшее, но она заставила себя оставаться спокойной.

– Отпусти меня, – произнесла она ровным голосом, хотя внутри всё дрожало. – Ты не имеешь права…

– Права? – он усмехнулся, сильнее прижимая её уже к самому себе. – У меня больше прав, чем ты думаешь. Каждый твой вздох принадлежит мне.

Она попыталась вырваться, но его хватка оказалась железной. В этот момент она осознала, что он прав – она не может убежать от него. Не может спрятаться. Он всегда найдёт её, всегда догонит.

– Ты не можешь контролировать мою жизнь, – прошептала она, глядя ему в глаза. – Ты можешь владеть моим телом, но не душой.

Его улыбка стала хищной, опасной.

– Посмотрим, – прошептал он, наклоняясь ближе, жарче шевеля губами. – Посмотрим, насколько сильна твоя душа, когда я буду владеть твоим телом.

Она отвернулась от него и набрала пароль, собираясь снять немного наличных. И ее ждал сюрприз. Не было ничего на счете. Ее буквально ограбили. Рейчел повернувшись к Зейну, поняла, кто это сделал. Посмотрела ему в глаза с презрением, не находя слов от его бесчеловечного поступка.

– Знаешь Зейна, ты похоже готов на все, чтобы я начала тебя ненавидеть настолько сильно, чтобы предать и убить. Ты действительно добиваешься этого. Просто удивительно, как ты делаешь все чтобы я сочла тебя самым ужасным и кошмарным человек на земле.

Банкомат высвечивает жёсткие красные буквы: «СЧЁТ ЗАБЛОКИРОВАН». В отражении экрана – её бледное лицо и его ухмылка, хищная, как шрам.

– О, милая, – он ловит её за подбородок, заставляя смотреть в глаза, где нет ни капли раскаяния. – Ты уже ненавидишь меня. Но вот в чём прелесть – ненависть и желание… они живут в одной клетке.

Его палец скользит по её дрожащей губе, медленно, словно проверяя, не перекусит ли она его.

– Предай. Убей. Попробуй. Но мы оба знаем – ты сломаешься раньше, чем доберёшься до моего горла.

Сзади раздаётся рёв мотора – Шаол подъехал ближе. Зейн отступил на шаг, бросая к её ногам конверт с наличными.

– Вот твои деньги. Мои деньги. Возьми их… если готова признать, чья ты.

Рейчел посмотрела на конверт, лежащий у её ног, но не двинулась. Её глаза горели вызовом, а в душе бушувала буря эмоций.

– Я не возьму твои подачки, – произносит она сквозь зубы. – Ты можешь забрать свои деньги и засунуть их туда, откуда они вылезли.

Он с усмешкой наклоняет голову, изучая её реакцию.

– Гордость? Твоя гордость не прокормит тебя, Рейчел. Особенно теперь, когда ты отрезана от всех своих ресурсов.

Она делает шаг назад, её взгляд становится твёрже.

– У меня она есть, а это уже больше, чем есть у тебя. И я найду способ выжить без твоей помощи.

Его голос опускается до шёпота, обжигающего, как прикосновение раскалённого металла:

– Каждый твой шаг – мой. Каждый «выход» – иллюзия. Ты не выживешь… ты выдюжишь. Ровно столько, сколько я позволю.

Внезапно он резко разворачивается, оставляя конверт лежать на асфальте. Его последние слова брошены через плечо, правда в спину:

– Когда надоест жевать свою гордость… ты знаешь, где меня найти.

Чёрный седан стоит в метре, мотор тихо рычит. Он не смотрит назад, зная – её взгляд прикован к его спине.