Читать книгу: «Противостояние», страница 6

13

Клуб «Граница» встретил её приглушённым светом и тяжёлой музыкой, от которой вибрировали стены. Три дня тишины от Зейна дали ей иллюзию свободы – хрупкую, но необходимую для выживания. И позволили сформулировать план. Жёсткий рискованный план.

Рейчел двигалась сквозь толпу, словно призрак. Её джинсы и футболка казались чужеродными в этом море дорогих нарядов и блеска. Запах алкоголя и парфюма смешивался с сексуальным привкусом напряжения в воздухе.

Шаол заметил её сразу – его взгляд всегда был острым, как лезвие. Он стоял у барной стойки, наблюдая за ней сквозь прищуренные глаза.

– Передай Зейну по поводу Доронина и цифр, – её голос звучал спокойно, но внутри всё дрожало. – Они у меня. И если он хочет их получить, пусть вернёт все мои деньги и всё остальное на место.

Охранник усмехнулся, его пальцы скользнули по кобуре под пиджаком.

– Думаешь, сможешь сыграть с ним в эту игру? – его голос слышался почти шёпотом.

– Я уже играю, – ответила она, не отводя взгляда. – И пока что веду в счёте.

В этот момент воздух словно наэлектризовался. Где-то наверху, в VIP-зоне, открылась дверь. Холодный взгляд пронзил её насквозь – она знала, что он услышал. Зейн никогда не пропускал ничего важного.

Шаол кивнул, принимая её условия.

– Он получит твоё сообщение, – сказал он, отворачиваясь. – Но не жди, что это закончится хорошо.

Рейчел развернулась, готовая уйти, но остановилась.

– Я никогда не жду хорошего конца, – бросила она через плечо. – Я просто хочу играть по своим правилам.

Её шаги эхом отдавались в полупустом коридоре. Она знала – это только начало. И Зейн никогда не прощает тех, кто бросает ему вызов. Особенно когда этот вызов подкреплён фактами.

Тень в VIP-зоне сдвинулась – сначала едва заметно, потом резко. Зейн не спускался по лестнице. Он стекал вниз, как ртуть – плавно, неотвратимо. Его чёрный пиджак сливался с полумраком, только серебряные запонки сверкали, как зубы хищника перед прыжком.

– По твоим правилам? – голос негромкий, но он резал толпу, как нож – люди инстинктивно расступались. – Милая… ты даже не знаешь, каковы они.

Вдруг он уже здесь, в сантиметре от Рейчел. Пальцы скользят по её ключице – жадно, как будто проверяя пульс. Но ногти впиваются в кожу ровно настолько, чтобы напомнить: это не ласка.

– Доронин мёртв. Его цифры – пепел, – улыбка, которой учат только в аду. – Но если хочешь… мы можем сжечь и твои иллюзии.

Отступает на шаг, делая широкий жест в сторону выхода. Рейчел замерла, чувствуя, как кровь отступает от лица. Её собственное письмо, её почерк, её мысли – всё было не важно и только риск имел значение. Он все уже знал.

– Откуда?.. – прошептала она, но он перебил:

– У меня есть свои каналы, детка. И поверь, они куда эффективнее твоих бухгалтерских трюков.

Его глаза сверкнули в полумраке, отражая огни клуба.

– Ты думаешь, что можешь играть со мной? – его голос стал тише, но от этого только страшнее. – Ты думаешь, что знаешь правила?

Он наклонился к её уху, его дыхание обожгло кожу:

– Я написал эти правила. И я их меняю, когда захочу.

В его руке что-то мелькнуло – маленький конверт.

– Здесь всё, что ты просила. Деньги, доступ, свобода. Но помни – это не подарок. Это привилегия. И я могу забрать её в любой момент. Твои документы у меня.

Он развернулся, собираясь уйти, но остановился:

– И ещё одно, Рейчел… – его голос был почти ласковым. – Не пытайся меня переиграть. Это закончится плохо. Для тебя. И не сопротивляйся. Я пришлю машину.

Его шаги растворились в музыке, а она всё стояла, держа в руках конверт, который не решалась открыть. Потому что знала – внутри не только деньги. Внутри – новые правила игры, которые она не выбирала.

Её пальцы дрожали, когда она сжимала конверт. Холодный пот выступил на лбу, несмотря на жаркий воздух клуба. Рейчел знала – внутри не просто деньги. Там – новая глава её противостояния с Зейном, глава, написанная его же рукой.

Она развернулась и двинулась к выходу, прокладывая путь сквозь танцующую толпу. Ароматы духов и пота смешивались с запахом алкоголя, создавая удушающую атмосферу. Каждый шаг отдавался в ушах барабанной дробью.

На улице было прохладнее. Ночной ветер обдувал разгорячённое лицо, принося облегчение. Рейчел остановилась, разрывая конверт. Внутри оказались не только деньги – там лежала записка, написанная его характерным размашистым почерком:

«Твои цифры мне не нужны. Я знаю всё, что нужно. Но ты забавляешь меня. Продолжай играть. Только помни – я всегда на шаг впереди»

Её сердце пропустило удар. Он знал. Знал всё с самого начала. Холодная ярость поднялась внутри, обжигая вены.

И пока она горела от ярости, рядом остановился чёрный седан. Стекло опустилось, открывая лицо Шаола.

– Босс велел отвезти тебя домой, – его голос был бесстрастным.

– Я дойду пешком, – отрезала Рейчел, но он лишь усмехнулся:

– Он не просил твоего согласия.

Она не колебалась. Каждая клеточка тела кричала бежать, но разум подсказывал – это игра и ее нужно доиграть достойной. Медленно, с изображением нежелания, Рейчел села в машину.

Тёмная кожа салона поглощала Рейчел, словно пасть хищника. Мягкая обивка сидений обволакивала бёдра с неприятной теплотой, а в зеркале заднего вида отражались пустые глаза Шаола. Он наблюдал за тем, как её пальцы бессильно сжимают конверт, превращая бумагу в клочья.

– Не пытайся открыть окно, – голос Шаола разрезал тишину, когда он блокировал двери. – И не ищи кнопки. Их нет. В этой машине ты едешь туда, куда он сказал. Добровольно.

Запах дорогой кожи смешивался с ароматом табака – тем самым, что всегда окружал Зейна. Система вентиляции работала слишком ровно, словно кто-то дышал за неё.

– Ты ошиблась, думая, что это шахматы, – Шаол повернул голову, чтобы она увидела его улыбку в темноте. – Но это русская рулетка. И ствол всегда повёрнут к твоему виску.

Машина резко свернула в тёмный переулок. Свет уличных фонарей скользил по окнам, создавая причудливые тени на лице Рейчел. Она чувствовала, как страх холодной змеёй ползёт по позвоночнику. У нее будет один шанс из тысячи. Другого не будет. Спустя время седан остановился. Шаол не спешил выходить, продолжая наблюдать за ней через зеркало.

– Знаешь, – произнёс он наконец, – ты первая, кто заставил его так играть. Обычно он не тратит время на охоту.

Рейчел молчала, её дыхание стало тяжёлым и прерывистым. Она понимала – каждое слово Шаола было частью игры Зейна.

– Он любит сложные задачи, – продолжил охранник, словно читая её мысли. – А ты… ты стала его любимой головоломкой.

В этот момент дверь с её стороны открылась. На пороге стоял охранник, его силуэт вырисовывался на фоне тусклого света.

– Выходи, – его голос был мягким.

Рейчел медлила, чувствуя, как адреналин пульсирует в венах. Она знала – этот шаг может стать роковым. Но также понимала, что отступать некуда.

Выдохнув с шумом, с гордо поднятой головой, она вышла из машины. Перед не стоял величественный особняк. Хорошо охраняемый, упакованный в сигнализацию и дорогие системы безопасности. Это был дом крепость Зейна. Ее проводили в гостевую комнату и попросила подождать несколько часов.

14

Гостевая комната утопала в неестественной тишине – даже звук её шагов по мраморному полу глох, будто поглощённый самими стенами. Интерьер кричал о деньгах, но безвкусно: золотые акценты, кожаные кресла, картины, которые явно подбирал не сам Зейн. В воздухе висел запах дорогого виски и чего-то ванильного – возможно, сандала. На столе перед ней стоял бокал вина, уже налитый. Как он узнал, что она предпочитает именно этот сорт?

– Неудобно? – голос раздавался из ниоткуда – скрытые динамики в стенах. Зейн наблюдал. Всегда наблюдал. – Это не гостевые апартаменты, дорогая. Это клетка. И ты только что сама вошла в неё.

Внезапно экран на стене ожил – там Зейн, сидящий в кресле где-то в этом же доме. Он пил тот же напиток, что и перед ней. Театрально. Его пальцы стучали по стеклу в такт тиканью старинных часов – тех самых, что стояли у неё за спиной.

– Ты хотела переиграть меня? Тогда давай начнём.

– К чему этот театр? – прошептала она, сжимая бокал так сильно, что тот мог треснуть.

Резкий, ледяной смех раздался из динамиков – неприкрытый, настоящий. На экране Зейн внезапно встал, и камера последовала за ним, пока он медленно проходил мимо стеллажа с вещами: там мелькали её паспорт, окровавленный нож, фото, где она смеётся – всё, что «исчезло» за последние месяцы. Он остановился, взял её любимую чашку… и уронил. Фарфор разбился с неестественно громким звуком.

– Театр? Нет, это эксперимент, – наклонился к камере, глаза горели мёртвым светом, как у хищника перед прыжком. – Сколько раз ты обожжёшься, прежде чем перестанешь тянуть руки к огню? Вот что мне интересно.

Внезапно дверь в комнату открылась – но там был только тёмный коридор. Из динамиков донёсся его шёпот, будто губы касались её уха:

– Беги. Ну же. Попробуй.

Экран погас. Часы сзади начали бить полночь.

– Всё, что ты любишь.

Несколько секунд она смотрела на дверь, её взгляд был полон презрения и вызова. Затем, словно совершая какой-то ритуальный акт неповиновения, Рейчел начала раздеваться.

Её пальцы двигались уверенно, почти танцевали. Пуговицы джинсов послушно поддавались, ткань скользила по бёдрам, обнажая безупречную кожу. Футболка последовала следом на пол, открывая мужскому властному взгляду точёную фигуру. Носки были сброшены небрежным движением ноги.

Когда она осталась в одном белье, её движения стали более плавными, почти соблазняющими. Рейчел знала, что где-то там, за скрытыми камерами, он одержимо наблюдает за каждым её игривым движением. И это знание придавало ей сил.

– Иди к чёрту, Зейн, – произнесла она вслух, её голос звучал твёрдо, несмотря на бурю эмоций внутри.

Она забралась на кровать, злорадно натянула тонкую простыню до подбородка. Её глаза сверкнули в полумраке комнаты. На мгновение показалось, что она действительно собирается уснуть – но в этом жесте было больше вызова, чем желания отдохнуть.

Рейчел закрыла глаза, но не для сна. Она строила планы, просчитывала ходы, готовилась к новой битве. Потому что знала – это только начало противостояния. И в этой игре она не собиралась играть по его чертовым правилам.

В комнате повисла тяжёлая тишина, нарушаемая лишь тиканьем старинных часов и её размеренным дыханием. Но за этой маской спокойствия кипела ярость, зрело решение и рождался новый план.

Экран внезапно ожил вновь, заполняя комнату статическим шумом. На нём не просто изображение – прямая трансляция. Зейн сидел в одиночестве в своём кабинете, его пальцы задумчиво обводили край бокала, наполненного тёмно-красным вином. В темноте его глаза казались абсолютно чёрными, а губы изгибались в холодной усмешке. Он явно видел её – каждое соблазнительное движение, каждый томный жест.

– Ты думаешь, что это проявление силы? – голос звучал мягко, почти ласково, но в нём слышалось ледяная подозрительность. – Снять одежду, лечь в мою постель и притвориться, что тебе всё равно? Как по-детски.

Мужчина поднялся, его фигура отразилась в огромном окне за спиной – силуэт, напоминающий хищника перед прыжком. И Рейчел подумала, что он уже попался. Ему уже не сидится. Яйца явно набухают и в паху у него насыщенно жмет.

– Но я ценю жесты. Давай посмотрим… сколько времени пройдёт, прежде чем твоя гордость сломается.

Экран погас. Дверь в комнату щёлкнула, но не открылась – просто замок повернулся, будто кто-то проверил, заперта ли она. Где-то в доме раздался глухой звук, похожий на удар.

Она сделала то, что посчитала нужным. Засунула руку в трусики, и мягко провела там по складочкам. Понежила себя, настолько заботливо и тепличный, насколько могла. Её легко пальцы скользнули под ткань, лаская собственное тело с той же нежностью, с какой она когда-то касалась чужих губ. В комнате, наполненной его присутствием, она искала утешение в собственных ощущениях.

Рейчел закрыла глаза, позволяя себе раствориться в чувственных прикосновениях. Её дыхание стало глубже, горячее, каждое движение отзывалось дрожью в теле. Она знала, что где-то там, за скрытыми камерами, он все еще наблюдает за ней – и это знание только усиливало её возбуждение.

В этой игре на грани боли и удовольствия она нашла свою силу. Её тело принадлежало только ей, и никто не мог забрать это у неё. Даже он, с его властью и контролем.

В кабинете Зейна мгновенно погас свет – только экран продолжал транслировать её, подсвеченную синевой мониторов. Его пальцы впивались в подлокотники кресла так, что кожа трещала. Глаза не мигали, как у хищника перед прыжком. В отражении стекла напротив виднелся его оскал – не улыбка, а звериный рык.

– Ах вот как? – шёпот хриплый, будто горло перехватило от восторга. – Ты дразнишь меня в моем собственном доме… Прекрасно, твоей непокорности нет предела.

На столе перед ним лежала кнопка. Молнией его рука метнулась к ней… и отдёрнулась. Вместо этого он втянул воздух, словно пытаясь уловить её запах сквозь экран.

– Но нет. Пусть горит, – он закинул ноги на стол, наблюдая, как сужается зрачок камеры – будто сам дом прильнул к ней взглядом. – Я подожду, пока ты не начнёшь скулить.

Где-то в стене щёлкнул механизм. Вентиляция начала гнать в комнату его запах – дорогие духи, смешанные с ароматом кожи и металла. Воздух становился густым, тяжёлым, почти осязаемым, спорящим с его бешенным желанием.

Её взгляд в камеру был вызовом, чистым и неприкрытым. Под тонкой тканью простыни скрывалось тело, которое она превратила в оружие против него. Ритмичные движения, приоткрытые губы, тихие стоны – всё это было частью её игры, её мести.

Рейчел извивалась на постели, позволяя себе то, что было запрещено, то, что могло бы сломить любую другую. Её стоны становились всё громче, дыхание – тяжелее, а движения – более отчаянными. Она играла с ним, играла с собой, играя по своим правилам.

В этот момент она была воплощением соблазна и непокорности. Её тело изгибалось в такт собственным ощущениям, а разум оставался холодным, расчётливым. Она знала, что он видит всё, что он жаждет большего, и еще больше, еще сильнее, так чтобы слететь с резьбы и взорваться бомбой.

Оргазм накрыл её волной, мощной и сокрушительной. Её тело выгнулось дугой, а с губ сорвался протяжный стон. В этот момент она была прекрасна в своей неприкрытой чувственности, в своей бесстыдной откровенности.

И где-то там, за экраном, Зейн со стоном наблюдал за этим представлением, не в силах отвести одурелого взгляда. Потому что даже самый порочный грешник не смог бы остаться равнодушным к такому дразнящему зрелищу.

Зейн не шелохнулся, но его пальцы впились в подлокотники с такой силой, что дерево затрещало и сломалось. Он их вырвал с корнем. В его глазах пылал не гнев – голод, первобытный, звериный. Тот самый, что заставляет хищников терять рассудок.

– Вот плутовка… – его голос сорвался в хриплое рычание. Он поднялся, и тень за его спиной словно ожила, стала больше, опаснее. – Накажу! Нет. Покараю, будешь громко кричать, когда я возьму тебя по-настоящему.

Где-то в доме взвыла сигнализация. Двери автоматически захлопнулись, вентиляция затихла. Воздух становился густым, тяжёлым, пропитанным её запахом. А потом все двери открылись, освобождая путь к свободе.

– Жди, – он рванул галстук, и шёлк лопнул с влажным хрустом. – Я иду сломать твой маленький бунт. И ты сама будешь молить меня об этом.

15

Дверь в её комнату распахнулась, взорвалась изнутри – не от удара, а будто сама сдалась перед его волей. Зейн заполнил собой весь проём, его силуэт казался огромным, подавляющим. Глаза горели, как раскалённые угли. Он не вошёл – ворвался, как шторм, сметающий всё на своём пути.

– Как трогательно… – голос рокотал, в нём появилось что-то звериное, первобытное. – Ты думала, что можешь играть со мной в эти грязные игры и остаться целой?

Он приближался к кровати неумолимыми, хищными шагами. В воздухе витал запах дорогого виски, его одеколона и чего-то острого, эротичного. Простынь на её теле только раззадоривала его.

– Теперь моя очередь, – жаркая рука метнулась к ткани и одним резким движением сорвала её, обнажая её полностью. – И я буду нежен.

Тьма поглотила комнату целиком – ни единого лучика света не пробивалось сквозь плотные шторы. Только их дыхание, тяжёлое и прерывистое, нарушало вязкую тишину. Зейн замер, но его пальцы впивались в изящные бёдра Рейчел с такой силой, что наверняка останутся синяки. В темноте его глаза светились двумя узкими щелями, в которых читался неприкрытый голод.

– Ты чувствуешь это? – его горячие губы едва касались её шеи, но не целовали – кусали, оставляя жгучие метки. – Как твоё тело предаёт тебя… дрожит, хотя ты ненавидишь меня.

Где-то в доме с оглушительным грохотом рухнуло что-то, словно само здание не выдержало накала страстей. Вентиляция взвыла, будто раненый зверь, добавляя тревожные ноты в симфонию их противостояния.

– И это не ненависть… – его рука скользнула вниз, не лаская, а захватывая, подчиняя. – Это страх. Ты боишься, того, как сильно хочешь.

Тело Рейчел содрогнулось от этих правдивых слов, от его страстных прикосновений, от правды, которую он озвучил. Ненависть и желание сплелись в тугой узел внутри, разрывая её на части.

– Нет… – прошептала она, но голос дрожал, выдавая её ложь.

Его губы изогнулись в усмешке, которую она не могла видеть, но чувствовала каждой клеточкой.

– Не лги хотя бы себе, – шёпот обжёг её ухо. – Ты хочешь этого. Хочешь почувствовать, как ломается твоя гордость.

Его пальцы продолжили свой путь, исследуя, подчиняя, оставляя после себя огненные следы. Она пыталась сопротивляться, но тело предавало её с каждым вздохом, с каждым ударом сердца.

Комната наполнилась звуками их борьбы – прерывистым дыханием, тихим рычанием, шорохом ткани. Тьма стала их союзником и врагом одновременно, скрывая и обнажая их истинные чувства.

– Ты моя, – его голос стал глубже, почти бархатным. – Всегда была моей.

Его руки обхватили её лицо, заставляя смотреть в его светящиеся в темноте глаза. В этом взгляде читалось всё – желание, власть, обещание.

Она знала – это конец её сопротивления. Но в то же время понимала, что это только начало чего-то большего, чего-то, что изменит их обоих навсегда.

Тьма рассеялась не от яркого света, а словно по его молчаливому желанию. Его лицо оказалось так близко, Рейчел чувствовала тепло его дыхания на своих губах. В глазах Зейна не было жестокости – только бесконечное желание и похоть.

– Нет? – его пальцы нежно обхватили её подбородок, заставляя смотреть в его бездонные глаза. – Тогда почему твоё тело так отзывается на мои прикосновения? Почему ты дрожишь от моих ласк, а не от страха? Моя сладкая обманщица.

Весь мир перестал существовать, кроме них двоих.

– Я буду любить тебя медленно, – прошептал он, прижимая её ладонь к своему сердцу, которое билось в том же ритме, что и её собственное. – Не спеши, моя красавица. Ты уже моя, и это навсегда.

Его губы коснулись её рта – не больно, а с такой сладостью и захватом, что у неё перехватило дыхание. Каждое его движение было наполнено любовным желанием, каждое прикосновение – обещанием бесконечного наслаждения.

Её тело отзывалось на его ласки, отвечая на каждую ласку, каждое прикосновение. В этой битве не было победителей и проигравших – только двое, потерявшие счёт времени в океане страсти и любви.

Потому что в этой игре на грани реальности и мечты, желания и исполнения, они оба нашли то, что искали. И теперь уже не имело значения, кто сделал первый шаг – важно было только то, что они вместе.

За окном бушевала гроза – тяжёлые капли дождя барабанили по стёклам, превращая мир за ними в размытое, призрачное воспоминание. Зейн и Рейчел стояли в полумраке комнаты, их тела были так близко, что между ними не проходил даже луч света. Его пальцы скользили вдоль её шеи с почти пугающим возбуждением, оставляя за собой шлейф мурашек, которые пробегали по всему её чувствующему невероятно остро телу. В его глазах читалась нежность, граничащая с безумием, с чем-то первобытным и необузданным.

– Ты слышишь? – его губы едва касались её виска, а слова растворялись в её коже, становясь частью её самой. – Как твой пульс врёт… как он стучит только для меня.

Снаружи грохотал гром – звук был такой силы, что хрустальная люстра дрожала, словно испуганная птица. Но Зейн лишь крепче прижимал её к себе, защищая от бури, которую сам же и вызвал, создавая вокруг них кокон безопасности и опасности одновременно.

– Я буду разбирать тебя по частям, – шептал он, и дыхание Зейна обжигало её кожу. – Нежнее, чем ты можешь выдержать.

Его зубы едва коснулись её ключицы – это было одновременно обещанием, угрозой и молитвой. Каждое его мнущее движение, ощупывание было пропитано противоречиями: нежность и сила, страсть и контроль, желание и власть.

– Пока не останется только правда, – голос стал тише, но от этого только глубже проникал в её сознание.

Тени от их тел на стене слились в одно целое – чудовищное и прекрасное, опасное и желанное. В этом слиянии не было места сомнениям или страху, только чистая, необузданная правда их влечения друг к другу, правда, которую они оба боялись признать, но от которой не могли отказаться.

Рейчел закрыла глаза, дыхание стало более прерывистым, пока его руки продолжали исследовать её тело, оставляя след из огня и льда. Она чувствовала, как его прикосновения пробуждают ненасытное желание, которое она не могла контролировать. Её руки обвились вокруг его мощной шеи, притягивая его ближе, и их губы снова встретились в страстном поцелуе, который поглотил их обоих.

Зейн жарко вел рукой по её спине, ощущая каждый изгиб и кривую её тела. Его пальцы скользнули по ней, и он почувствовал, как её кожа дрожит под горячими прикосновениями. Он не спешил, наслаждаясь каждым мгновением, каждым вздохом и стоном, которые вырывались из её сладких губ.

– Ты такая красивая, – шептал он, его голос был полон восхищения и желания. – Я не могу насытиться тобой. Хочу тебя.

Рейчел дрожала, её тело отзывалось на его слова, как на магическое заклинание. Она чувствовала, как его руки скользят по её бедрам, поднимая ее всё выше, пока она не оказалось на его торсе оторванная от пола, оставив её обнажённой и уязвимой прижатой к нему.

Зейн яростно касался её груди, его пальцы окружили её соски, больно сжимая и нежно лаская. Рейчел стонала от удовольствия, её голова откинулась назад, открывая ему доступ к шее. Он покрывал её кожу поцелуями, его язык оставлял влажные следы, которые быстро испарялись в тепле её тела.

– Ты моя, – шептал он, его голос был полон решимости и страсти. – И я никогда не отпущу тебя.

Рейчел открыла глаза, её взгляд переполнился, изменился. Зейн медленно опустился на колени, его глаза неотрывно смотрели на неё, полные желания и поклонения. Его руки скользнули по её бедрам, пальцы слегка сжимали её кожу, оставляя след из мурашек. Рейчел дрожала от ожидания, её сердце билось так сильно, что она была уверена, он слышит каждый его удар. Голос был хриплым от страсти.

– Я хочу насладиться каждым сантиметром твоего тела.

Его губы нашли её бедро, оставляя голодные поцелуи, которые заставляли её тело дрожать и в ласках рождали в ней стоны. Он двигался вверх, пока не достиг её самого чувствительного места. Рейчел задыхалась, её пальцы вцепились в его волосы, когда он вгрызся, лаская и пробуя её на вкус. Мужской язык и губы создавали волны удовольствия, которые пронизывали всё её тело.

– Зейн, – стонала она, голосом полным надежды и желания. – Пожалуйста, не останавливайся.

Он не собирался. Его руки крепко держали её бёдра, пока он продолжал осыпать ласками её, язык двигался в ритме, который сводил с ума. Рейчел чувствовала, как тело натягивается, как каждый нерв готовится к взрыву.

– Я хочу чувствовать, – прошептала она, не помня себя от страсти. – Я хочу тебя внутри.

Зейн поднялся, его глаза горели от разъяренного желания. Он быстро снял с себя одежду, тело уже давно было напряжённым и готовым. Снова прижал её к себе, его губы нашли её губы в страстном поцелуе, который заставил их обоих забыться.

– Ты моя, – его голос был хриплым от усилия сдерживаться.

Рейчел кивнула, её глаза были полны решимости и желания.

– Да, – прошептала она. – Да.

Зейн с жаром вошёл в неё, его движения ощущались осторожными и нежными, несмотря на его явно удерживаемую страсть. Рейчел застонала от блаженства, её тело обхватило его, как перчатка. Он начал двигаться яростно, наслаждаясь каждым мгновением, каждым ощущением внутри нее, пока их тела не стали одним целым.

Рейчел обхватила его ногами, притягивая ближе, её движения синхронизировались с его, создавая ритм, который был чистым и естественным. Их тела двигались в унисон, дыхание смешивалось, а стоны и вздохи наполняли комнату, создавая танец страсти.

Зейн чувствовал, как её тело начинает дрожать от надвигающейся развязки, как её внутренние мышцы сжимаются вокруг него, сигнализируя о близящемся оргазме. Он ускорил свои толчки, его тело напряглось, готовое к взрыву.

Жаркие тела дрожали в унисон, пока они достигали пика удовольствия, их оргазмы накрывали их волнами, оставляя обессиленными и удовлетворёнными. Зейн опустился на неё, его тело покрывало её, дыхание сменилось тяжёлым и прерывистым.