Читать книгу: «Динамическое равновесие», страница 3

А ниже живота поднимается… это!

Люта отвела взгляд.

…и совсем на картинку из учебника не похоже.

…в учебнике это выглядело… безопасным? Смешным где-то… и маленьким.

– Леди, – раздался сонный голос, – если вы в меня снова ткнете, я вас укушу.

– За что?!

– За палец. Наверное.

Муж приоткрыл глаз.

– Вы не спали!

– С вами заснешь. И как осмотр? Удовлетворены?

Люта фыркнула, но отворачиваться не стала. Принципиально. Супруг же потянулся, выглядел он странно довольным. С чего бы вдруг?

– Вполне, – она села, повернулась спиной и гордо задрала подбородок. Впрочем, долго молчать у Люты никогда не получалось. – Скажите, а… это нормально?

– Что нормально?

Уходить супруг не спешил. Кажется, тоже сел, отчаянно зевая. Люта покосилась: со сна он выглядел лохматым и совершенно неопасным. Взъерошенные волосы хотелось пригладить.

И про пятна спросить.

Не только про пятна, но…

– Ну… – Люта не оборачиваясь, ткнула в это. – Нормально, что оно такое?

– Какое? – вкрадчиво поинтересовался Инголф.

– Красное!

– А какое… оно должно быть?

Откуда ж Люте знать! Если бы знала, то не спрашивала бы.

– И торчит еще… как-то очень агрессивно, – пожаловалась она, подтягивая к себе простынь, а та подтягиваться не желала, потому что такта у супруга определенно не хватало на то, чтобы привстать. Или хотя бы отвернуться.

– Вот когда «оно» торчать перестанет, тогда я и начну волноваться, – Инголф все-таки поднялся. – И вообще, леди, вы не о том думаете. Займитесь чем-нибудь полезным.

– Это чем же?

– Хозяйством.

О да, именно об этом Люта всю жизнь и мечтала…

…ближе к обеду Люта переменила о муже мнение в лучшую сторону, и виной тому была «Большая медицинская энциклопедия», обнаруженная в библиотеке. В библиотеке вообще обнаружилось огромное количество книг, но и на их фоне Энциклопедия выделялась солидностью, размерами и обложкой в серебряном окладе. Заглянула Люта исключительно интереса ради, в раздел, который посвящен был устройству мужского организма… ну и зачиталась немного. Она всегда была увлекающейся натурой. А теперь прочитанное напрямую касалось жизни, и не только Лютиной. Оставалось надеяться, что супруг явится к ужину.

Явился.

И не соизволив жену поприветствовать, рухнул на стул.

– Что это? – на содержимое тарелки он уставился с брезгливым недоумением.

– Паштет из вареной моркови, – охотно пояснила Люта, ерзая от желания поскорее окружить новообретенного мужа любовью и заботой, каковые, по уверению специалистов, требовались болеющим мужчинам. – И тыквенная каша…

– Паштет из чего?

– Из моркови. И тыквенная каша.

– И тыквенная каша? – он осторожно тронул ком вилкой. Признаться, диетические блюда выглядели несколько… несъедобными.

Супруг тарелку отодвинул и потянулся к бокалу.

Глотнул.

И сплюнул прямо на скатерть… невоспитанный какой.

– Сок сельдерея, – пояснила Люта, не дожидаясь вопроса.

А сок, кстати, вполне себе… Люта его медом сдобрила.

– Вам полезно, между прочим!

– Леди, – стул со скрежетом отодвинулся, и муж встал. – Запомните на будущее, я не ем овощей!

– А зря! Ваше здоровье предполагает овощную диету.

Это Люта прочла в «Большой медицинской энциклопедии». Потом ей попался вестник здорового питания… и сероватая, невесть как затесавшаяся в ряды серьезных фолиантов брошюрка о пользе воздержания… последнюю Люта читала особо старательно, по старой привычке важные моменты конспектируя.

– Мое здоровье?

И почему он все время переспрашивает? Свидетельствует это о проблемах со слухом? Или же с пониманием? Люта нахмурилась, вспоминая, о чем могут говорить подобные симптомы… но вспоминать, когда он вот так, медленно, приближается, было сложно.

– В-ваше, – и смотреть ему в глаза тоже было сложно… и вообще почему-то захотелось спрятаться под столом. – Вы больны!

– Да неужели?

– Вы все время язвите, – Люта вжалась в спинку стула, не смея отвести взгляд. Но палец загнула. – У вас очень скверный характер. А приступы раздражительности свидетельствуют о проблемах с печенью! И разливах желчи. А еще вы все время за поясницу держитесь, и значит, почки у вас тоже болят!

– Почки…

Он навис над Лютой, разглядывая ее с явным интересом. И нельзя сказать, чтобы этот интерес Люте пришелся по вкусу.

– А сельдерей зачем? – со странной интонацией в голосе поинтересовался он.

– Сок сельдерея рекомендуют пожилым мужчинам… если у них появляются проблемы… с исполнением супружеского долга… – Люта смотрела в его глаза, не моргая. – И еще покой… постельный.

– Постельный покой, значит?

– Слушайте, что вы все время меня переспрашиваете?!

– Да так… просто, – он склонил голову на бок. – И чем мы, позволено будет узнать, заниматься станем, если уж мне постельный покой прописан?

Люта об этом тоже думала, долго, с полчаса наверное.

– Я вам книгу почитаю… интересную… или еще шахматы есть… клавесин опять же…

…про клавесин она договаривала шепотом.

– Сожгу, – пообещал муж, отбросив со лба длинную белую прядь.

– Меня?

– Клавесин.

– Зачем?!

– Во избежание…

Дикий он все-таки человек… ладно, не человек, но дикий.

– И леди, – Инголф отстранился, позволяя Люте вдохнуть. – У меня нет приступов разлития желчи. У меня характер такой.

Подумав, он зачем-то добавил.

– С рождения.

– Сочувствую, – искренне ответила Люта.

…а ночевать он не явился. Ну и ладно, не больно-то хотелось.

Спустя две недели Люта вынуждена была констатировать, что супруг всячески избегает ее. И не то, чтобы она сильно страдала от одиночества – пришли вещи, а с ними, как мама и обещала, Лютины записи – но было обидно.

Обиду Люта заедала яблоками.

Она вообще сидела, забравшись на подоконник, благо в доме подоконники были удобно широки, устроив на коленях тетрадь, а за ухо сунув графитовый карандаш.

Мысль не шла.

Точнее, шла, но вовсе не о смещении полей, векторах и динамическом равновесии. Мысли занимал супруг. И его упрямый отказ от сельдерейного сока. Еще челка светлая, которая на глаза падает… и вообще волосы дыбом поднимающиеся…

И волосатые ноги.

Наверное, с такими жить неудобно…

И Люта со вздохом впилась в яблоко.

– Очаровательная картина, – произнес медовый женский голосок, и Люта едва яблоком не подавилась. Ну нельзя же вот так подкрадываться.

Дама, стоявшая перед ней, была несомненно хороша.

Не дама – картинка.

Тонка, звонка, изящна. И бархатная амазонка черного траурного цвета всячески эту изящность подчеркивает. А у Люты яблоко во рту застряло, кто знал, что оно окажется настолько твердым. И под насмешливым взглядом дамы, которая – странное дело – несмотря на всю красоту категорически Люте не нравилась, она сжала челюсти.

– Бедный Инголф, – дама хлопнула стеком по перчатке. – Мне его даже жаль… немного.

Она разглядывала Люту с брезгливым недоумением, от которого та остро ощущала собственную нелепость, и что простенькое домашнее платье измялось, и что на шее, небось, очередное чернильное пятно село… или на руках… и яблоко еще… сок по подбородку течет.

Люта вытерла подбородок рукавом и недружелюбно спросила:

– Вам что надо?

– Инголфа, деточка, – дама сняла перчатки и бросила их на столик, поверх Лютиных записей, между прочим. – Не будешь ли ты столь любезна сообщить ему, что пришла леди Эмери.

Будет. Отчего бы не сообщить. В конце концов, ей давно хотелось в подвал заглянуть, а тут предлог подходящий.

Муж появлению Люты не обрадовался.

– Леди, мне кажется, мы договорились…

– К вам там любовница пришла, – сказала она, вытянув шею, но разглядеть что-либо не получалось. Массивная фигура мужа загораживала проход.

– Что?

Все-таки у него явные проблемы со слухом.

– Любовница, говорю, пришла. Леди Эмери.

– Ко мне?

– Ну не ко мне же, – резонно возразила Люта. – У меня любовниц нет. И любовников тоже.

– Радует, – как-то не слишком-то радостно произнес он. – И вы ошибаетесь, леди Эмери – мой друг.

Ну да, друг… исключительно… и оттого теперь муженек волосы приглаживает торопливо, вот и зря, растрепанным он Люте больше нравился. Пуговицы домашней куртки застегивает…

– Она потеряла супруга… и пребывает в расстроенных чувствах… скорбит.

И по лестнице едва ли не бегом бросился. Про Люту забыл, как и про дверь.

– Ага, а ты ей помогаешь активно… скорбеть, – пробормотала Люта и решительно дверь толкнула.

Ого!

Место было чудесным!

Гранитная облицовка и пол, с врезанным рисунком энергоконтуров. Тонкие желобки залили расплавленным золотом и, судя по наслаиванию рисунков, защиту обновляли минимум дважды. Пара штатных поглотителей энергии, правда, не самой удачной конструкции. А вот отражатель Люта только на картинках и видела… копир… чертежный кульман… и журнал с набросками, над которым Люта застыла надолго. Она даже пальцы, предварительно облизав, вытерла, чтобы пятен не оставить.