Я знал, как нужно вести себя с детьми. Когда мне пришлось стать родителем для Джулии, это была вынужденная мера, но меня это никак не напрягало. К любому ребёнку возможно найти подход, если хорошенько постараться, а моя сестра была самым послушным из всех, что я встречал.

Другое дело Талия…

Я на секунду задумался.

Нет, забираю свои слова обратно. Даже я был бессилен против маленького чертёнка, живущего в ней.

Аврора слизнула слезинку, застрявшую на уголке её губ и, глубоко вздыхая, посмотрела по сторонам.

– Один раз твои родители взяли меня с собой сюда, – начала она, подняв голову и смотря в тёмное небо, усыпанное мириадом звёзд, пока я смотрел только на неё одну, не замечая ни звёзд, ни людей вокруг нас. – Мы с девочками лопали мороженое до тех пор, пока у нас не заболело горло, и визжали на каждом аттракционе, на который нас пускали, – безмятежная улыбка расплылась на её лице и Аврора закрыла глаза, как будто вспоминала. – И я провела ночь в вашем доме. Это был один из лучших дней в моей жизни, – призналась она.

Повеселиться и уснуть у меня дома, было краем её фантазий? Чем она занималась всё свободное время, если не веселилась, пока была ребёнком?

– Все следующие разы меня не брали, – она поджала губы, не раскрывая глаз. – Твои родители приглашали меня, но мои придумывали, что я болела или что похуже… – девушка пожала плечами. – Что я не хотела, например.

Её голос пропитался тоской. Я видела, как она начала кусать внутреннюю сторону щеки, пытаясь скрыть от меня дрожь.

Аврора была такой невыносимо красивой и под таким большим запретом для меня, что это разрывало изнутри, принося ужасную боль от которой я не мог отделаться, слушая её.

Слева от нас послышался хохот людей и вспышки камеры, но моя рука, не слушаясь своего тела, поднялась и легонько дотронулась до тонкой белоснежной шеи. Аврора дрогнула, раскрыв глаза, вероятно, не ожидая моего прикосновения. Я не дал ей времени для раздумий, потому что уже в следующую секунду прижался к ней губами и заставил её снова прикрыть туманные глаза.

Мне нельзя было этого делать. Она должна была отдать свой первый поцелуй своему мужу, когда священник провозгласит его таковым для неё. Все её первые разы также должны были принадлежать только ему, но они будут моими и никто ничего не сможет с этим поделать.

Девушка шокировано стояла, не шевеля губами, и я уже был готов получить пощёчину или толчок в грудь, но Аврора слегка разомкнула губы и позволила мне попробовать её.

В лёгких закончился воздух, но я не оторвался от неё, чтобы сделать вздох, вместо этого медленно начал целовать её, дожидаясь, когда она начнёт повторять за мной.

Я почувствовал, как она оробела и хотел всё же прекратить это, не желая давить и заставлять её целовать меня, но Аврора нерешительно облизала мою нижнюю губу и немного приподнялась, вставая на носочки, чтобы быть ближе ко мне.

И в этот момент меня уже было не остановить.

Моя ладонь властно легла на её тонкую талию, прослеживая лёгкую выпуклость костей чуть выше, а разум потерялся в тумане.

Аврора попыталась вздохнуть, широко открыв рот, но дала мне лишь возможность соприкоснуться с её языком. Как только мой рот наполнился её сладостью, она издала тихий, застенчивый, приглушённый стон и ответно впилась в меня.

Я наклонил её шею в сторону, позволяя себе пробраться в неё немного глубже, и маленькая ладонь легла на мою грудь, цепляясь за рубашку.

– Принцесса, – прошептал я, на мгновение позволяя нам глотнуть воздуха, а потом снова сливаясь с ней.

Почему я так назвал её?

В моём сознании отразился звук вспышки фотокамеры и только, когда не та мягкая и тёплая ладонь, что лежала на моей груди, дотронулась до моего плеча, я понял, что нас сфотографировали.

Я оторвал руку от талии Авроры и махнул ей в сторону, чтобы тот, кто пытался оторвать нас друг от друга шёл к чёрту, но я дотронулся до чего-то ещё.

Бумага. Фотокарточка.

Этот кто-то поймал наш первый поцелуй?

Он ещё раз дотронулся до меня, пытаясь заставить меня купить своё творение. Я быстро засунул руку в карман пиджака, доставая купюру и отдавая её в руки человека, даже не посмотрев на неё, потому что это меня сейчас совсем не волновало, а затем, получив взамен карточку, засунул её в карман, всё ещё продолжая целовать Аврору.

Одна моя рука медленно поднялась вверх по её шее и запуталась в волосах, а затем и вторая последовала её примеру. Даже её волосы были мягкими и шелковистыми. Мне хотелось оставить в них свои руки навсегда.

Девушка оторвалась от меня, тяжело дыша и начала ловить ртом воздух, чтобы не задохнуться. Я начал делать то же самое.

Я бы мог подумать, что переборщил, но она не желала отрываться от меня не меньше моего.

Аврора прерывисто дышала и смотрела вниз, но мои руки всё ещё оставались в её волосах, поэтому я немного натянул их и заставил её посмотреть на себя.

– Прости, – извинился я, пытаясь понять выражение её лица. – Я не буду больше целовать тебя, если…

– Не нужно, – оборвала она меня, нахмурив брови, когда я заметил, как её губы немного опухли после поцелуя.

– Не нужно целовать тебя? – переспросил я, как последний идиот.

– Не нужно переставать делать это.

Приятная усталость отразилась в её взгляде, и мой живот заболел от этого.

Я бы мог закрыть этот чертов парк и целовать её на каждом аттракционе, пока мог позволить себе делать это.

Я огляделся вокруг и заметил Дом Страха недалеко от нас, затем схватил Аврору за руку и бегом потащил её за собой.

– Куда мы, Доминик? – еле успевая, перебирать ногами, спросила она.

Я кивнул в сторону специально разваливающейся постройки с неоновой вывеской и манекенами монстров у самого входа в неё.

– Сюда. Ты же не была здесь.

Она открыла рот, а потом её брови взлетели вверх.

– Ты знал историю того дня, но всё равно слушал меня? – она звучала так, будто не верила, что не спала.

– Я услышал от тебя иную версию, которую не знал.

Мы остановились прямо у входа. Изнутри исходили пугающие звуки и крики парочки людей.

– Мне страшно, – стыдливо прошептала Аврора.

Я улыбнулся ей.

– Как только мы войдём туда, самым страшным монстром внутри стану я.

– Ты не страшный, – произнесла девушка, когда я переплёл наши пальцы. – Очень даже красивый, – призналась она, её щёки стали очаровательно пунцовыми, и она отвела взгляд.

Она стыдилась каждого своего слова. Это нужно было исправлять.

Мы начали заходить внутрь, но она резко остановилась.

– Обещай не пугать меня.

Я сильнее сжал пальцы вокруг её.

– Соблазн слишком велик, – признался я. – Но я обещаю, Аврора. Я не буду пугать тебя.

Пока что.

Однако она может покричать, но точно не от страха.

Девушка прикрыла глаза и побежала внутрь, затаскивая меня следом за собой.

Глаза начали привыкать к темноте, в ушах отбивался ритм музыки, а рука согревалась теплом. Аврора медленно шла, и я наблюдал за её неторопливыми шагами, за тем, как она вертелась из стороны в сторону, пытаясь не испугаться, и поглядывала на меня, прикусывая губу.

Наши глаза нашли друг друга и в это же момент послышался резкий удар в нескольких метрах от нас. Аврора подпрыгнула на месте, её руки зажали уши, а глаза до боли зажмурились. Она стояла так, даже когда звук пропал, ровно до того момента, пока я аккуратно не взялся за её в секунду поледеневшие ладони и не оторвал их от её ушей, заставляя открыть глаза.

– Они ушли? – шепотом спросила она.

– Здесь никого не было, – честно ответил я.

Девушка судорожно сглотнула и снова взяла меня за руку. Я медленно повёл её по тёмному коридору, прослеживая движение вокруг нас.

Если она настолько боялась, почему согласилась зайти со мной сюда?

Я думал, мы сможем побыть здесь наедине, но чувствовал, как её тело дрожало. Мне не хотелось пользоваться моментом её неготовности к моим действиям. Я бы мог найти нам другое место, если бы Аврора только попросила.

Я не собирался делать с ней что-то в темноте, но мне хотелось поцеловать её подольше, чтобы ни у кого и мысли не возникло отвлечь нас друг от друга.

Девушка всё сильнее и сильнее сжимала мою руку, когда до нас доносились отдалённые резкие звуки из другого конца дома.

Я хотел вывести её отсюда. Мне не нравилось, что ей было страшно.

Но, как только я подумал об этом, из-за стены между нами вылезла рука актёра, и он попытался дотронуться до Авроры.

Ни в одной из его жизней этого не случится.

Я сильно ударил по ней и услышал хруст, а затем болезненный крик, Аврора подорвалась с места и, отпустив мою руку, побежала вперёд.

– Аврора! – прокричал я, торопясь за ней.

Она неслась со всех ног, не оборачиваясь на меня, её руки снова прижимались к ушам, но глаза точно были открыты, потому что, когда мы выбежали в другой коридор, она понеслась к свету в конце него.

Выход. Наконец.

Добравшись до него, девушка распахнула дверь и полетела вниз, не заметив несколько ступенек, но я вовремя ухватился за её локоть и потянул назад, прижимая к груди.

Аврора резко вдыхала и выдыхала, как будто не получала кислорода в свои лёгкие.

– Мы вышли. Тут только мы одни, – прошептал я, когда попытался заглянуть в серые глаза, но встретился лишь с плотно зажмуренными веками.

Мы были здесь одни. Я оглянулся назад и заметил вывеску на двери «Черный ход». Мы оказались в маленьком дворике, на земле валялись окурки и какой-то мелочный мусор, но меня волновала девушка, трясущаяся в моих руках.

– Аврора…

– Отвлеки меня, – попросила она. – Отвлеки меня, Доминик.

Я немного растерялся. Девушка выглядела потеряно и так, будто монстры были не в доме позади нас, а прямо в её голове.

Я сглотнул, глядя на неё, и не успел ничего сделать, как она снова прошептала.

– Пожалуйста, забери меня.

Забрать её?

Моя рука медленно поднялась к белокурым волосам, и я тепло провёл по её затылку.

Она казалась такой хрупкой. Я боялся, что моё касание сломает её пополам. Никогда не замечал за ней этого, разве что, тогда в её доме, когда пришёл спросить её о том, могу ли я начать претендовать не неё.

Аврора не была такой. Особенна та часть её, которая совершала непростительные поступки.

Почему она выглядела такой измученной прямо сейчас? Как будто что-то упало внутри или перед ней, и она потерялась в своей голове, не понимая, что должна делать.

Я наклонился и коснулся губами её разгоряченного виска.

– Я больше не приведу тебя сюда, – решил я.

Её дыхание медленно начало приходить в норму, пока я не выпускал её из своих объятий. Руки Авроры обернулись вокруг моей широкой талии лишь на одну минуту, потому что вскоре её телефон запищал и ей пришлось открыть глаза, отстраняясь и вытаскивая его из кармана своей куртки.

– Ты уже в порядке? – спросил я, когда девушка разблокировала свой телефон, и я успел увидеть имя её матери на дисплее, после чего экран снова погас, и Аврора печально посмотрела на меня.

– Ты не отпрашивал меня у родителей, – уверенно произнесла она.

Я тяжело выдохнул.

Когда она спросила меня, я не ответил ей, потому что мне нужно было заслужить её доверие, но. как никак, я всё равно обманул её.

– Они же не отслеживают твои перемещения, не так ли? – спросил я, получив кивок. – И мы же оба знаем, что твои родители никогда бы не отпустили тебя. А спросив их и получив отказ, я бы только запер тебя дома, и мы потеряли бы этот вечер.

Она покачала головой.

– Ты не понимаешь, Доминик. Мне срочно нужно домой. Я потеряла счёт времени с тобой.

Не одна она.

Я тоже забылся. Даже поставил телефон в режим полета, не беспокоясь о том, что Джулия могла потерять меня, потому что она всегда звонила мне по своим утрам, зная, что я работал допоздна.

– Я отвезу тебя домой. Они даже не узнают, – сказал я, мягко коснувшись её руки.

– Они уже знают.

Глава 6

Пробило полночь.

Я кинул ключи на тумбочку рядом с дверью и прошёл по тёмному коридору, замечая тусклый свет в самом конце, означающий, что Джулия сидела в комнате, ожидая, когда я приеду.

Моя голова гудела от непрерывающегося шума, который преследовал меня весь день и я отчаянно нуждался в тишине, которую могла подарить мне моя квартира.

Она была моей ещё до того, как от нашего дома остались одни обломки, и Джулия переехали сюда.

Светлая квартира в стиле модерн в натуральных, пепельных оттенках с мягкими, округлыми линиями стала нашим новым домом. Растительные мотивы, которыми характеризуется данное дизайнерское решение, пришлись по вкусу Джулии. Все комнаты были заставлены её цветами и растениями, и даже то время, что она жила в Калабрии, ничего не изменило.

Она звонила мне и следила за тем, как часто и обильно я поливал каждый её горшок. Это выматывало, и я не понимал, почему ей нравилось заниматься всем этим, но цветы были памятью о родителях и я не думаю, что у Джулии когда-нибудь получится отказаться от этого.

Моё сердце заныло от воспоминаний, но чей-то приглушённый разговор завладел моим вниманием.

– Она невыносима! – завопил мужчина.

Я прислушался, заворачивая в комнату.

– Ох, – вздохнула Джулия.

Она сидела за большим прямоугольным столом из белого дерева, её руки были перепачканы в почве, раскинутой по поверхности, а телефон облокочен на один из горшков, показывая тому, чьё лицо отражалось в нем, её и то, чем она занималась.

– Ты можешь найти подход к любому человеку, – ответила сестра. – Особенно, если это красивая женщина.

– Точно не в этот раз, bambino (с итал. малыш/малышка).

Я усмехнулся.

– Неужели, наконец, нашёлся достойный противник для тебя, Сантьяго, – посмеиваясь, начал снимать пиджак я.

Джулия повернулась ко мне, улыбаясь и пытаясь поправить светлые волосы, падающие на лицо так, чтобы не испачкать его.

– Теперь ты понимаешь, как мы чувствуем себя, когда ты поедаешь наш мозг.

– Это ни капельки не смешно, Доминик, – ответил парень. – Она сумасшедшая.

Я кинул пиджак на диван и подошёл к сестре. Заправил её слегка вьющиеся волосы за уши и поцеловал в щёку, заполучив в ответ её сияющую, благодарную улыбку.

– Так разведись с ней, – предложил я, смотря в телефон прямо в усталое лицо Сантьяго, облокачиваясь ладонями на спинку стул, на котором сидела Джулия. – Мы не заставляли тебя жениться на Амелии. Ты мог отменить помолвку, у тебя был повод сделать это без скандала.

Его погибший отец, Мартин, хотел этого брака для улучшения нашего положения в Калабрии, но после его кончины, зная, как она отразилась на парне, мы бы не заставляли его, но он не отказался от этой затеи.

– Ну, уж, нет, – запротестовал Сантьяго. – Это она застряла со мной, а не я с ней. Сантьяго Риверо не проигрывает в битвах такого рода.

Мы с Джулией одновременно тяжело вздохнули, встречаясь с его упрямством, и я посмотрел на наручные часы, автоматически прибавляя девять часов.

– Прямо сейчас ты можешь сбежать от неё на работу. Просто напоминание.

Сантьяго уже сидел в рубашке, его кудрявые волосы были аккуратно уложены, а солнцезащитные очки низко посажены на носу.

– Она сбежала от меня раньше, – ответил парень, отпивая что-то из кружки.

Я надеялся, что это был кофе, а не утренняя порция виски, иначе я не собирался жалеть времени и прилететь в Калабрию, чтобы ударить его пару тройку раз за это. У него была некая зависимость от выпивки, но за последние шесть месяцев она значительно уменьшилась. Он хорошо держался и я не хотел, чтобы наш с Джулией отъезд изменил это.

– Села на свой велосипед и уехала на берег в поиске тишины. Чем её не устраивает мой дом, а? – негодующе спросил он.

– Очень милый дом, – уверила его Джулия. – Я скучаю по нему, – тихо добавила она, собирая землю со стола в одну кучку.

– Ты следишь за ней? – спросил я парня.

– Конечно! – воскликнул он. – Эта девушка не до конца понимает, за кого вышла замуж. Думает, ей не наденут мешок на голову и не увезут, Бог знает куда, чтобы «поиграть» со мной, – он раздражённо покачал головой, делая ещё глоток. – Она отказалась от охраны, не ездит на машине, почти не пользуется телефон, как я должен быть уверен, что она ещё дышит, а не идёт на дно вместе со стопкой своих книг, привязанных к её ноге?

Я понимал его беспокойство. Джулия тоже не любила, когда за каждым её шагом наблюдал телохранитель и нам пришлось отказаться от этого, но я всё равно оставлял людей на входе в здание во время моего отсутствия. Мы договорились, что она не выходит из квартиры, когда рядом нет меня или кого-то, кому я доверяю, и кто может защитить её. Она была совсем не против, чему я был рад, потому что мне не хотелось отнимать её свободу, но и оставлять её одну тоже было не вариантом.

Джулия не умела защищаться и не терпела насилие.

– Она очень тихая. Её найти сложнее, чем ты думаешь, – попыталась успокоить его девушка. – Ты сам иногда не замечаешь её присутствия в доме.

Я оттолкнулся от её стула и прошёл в кухню, совмещённую с комнатой, чтобы налить воды.

Сантьяго усмехнулся.

– Поверь, я всегда чувствую, если она где-то поблизости. Моё воздержание пошло на рекорд ещё в первый месяц после женитьбы на ней.

Он был сам виноват в этом. Он отказывал Амелии, а не она ему, что удивило меня. Они играли в неизвестную нам игру.

– Не говори с моей сестрой об этом! – крикнул я, чтобы Сантьяго точно услышал.

– Он думает, ты не знаешь, что такое секс, – прошептал парень, чтобы я не услышал, заставляя лицо Джулии залиться краской.

Я был ответственным братом. Мама ушла слишком рано, и мне пришлось объяснять девочке, что такое менструальный цикл и как происходит секс, потому что я не хотел, чтобы это сделал какой-то парень из её школы, заодно наглядно показывая ей, воспользовавшись её необразованностью в этом плане.

– Мне пора, – томно вздохнул Сантьяго, обращаясь к Джулии. – Позвони мне, когда проснешься, мне нужно будет с кем-то поговорить, иначе моя голова взорвётся.

– Конечно, – улыбнулась она ему.

– Ты – моя спасительница, Малыш Де Сантис, – поблагодарил парень и отключился.

Я странно посмотрел на Джулию, отпивая воду из стакана.

– Малыш Де Сантис? – переспросил её я.

Она поджала губы, стараясь не засмеяться, но не подняла на меня глаза, продолжая пересыпать землю со стола в горшок.

Они сильно сблизились за то время, что она жила в доме отца Сантьяго, хотя они дружили и будучи маленькими детьми, несмотря на то, что жили в разных странах и встречались не так часто, как хотели бы, но сейчас что-то изменилось.

Джулия болтала своими босыми ногами под столом. Её бежевая пижама с длинными штанами была свободной, не облегая стройную фигуру, светлые волосы распущены, а лицо свободно от косметики.

Просто прелестная. Что если…

– У вас что-то было? – вскинув бровь, решил спросить я.

Джулия подняла голову и выпучила на меня глаза.

– Доминик, – возмутилась сестра.

– Это был просто вопрос, – ответил я, ставя стакан на место и расстегивая часы на запястье.

– Не беспокойся.

– А мне есть о чём беспокоиться?

Если он трахнул её, я убью его, честное слово. Она была слишком маленькой и неважно, что оставалось всего пару месяцев до её совершеннолетия. Для меня она всегда будет малышкой Джулией, которая прибегала в мою комнату по ночам и просила меня смотреть с ней мультфильмы, пока все думали, что она крепко спала, не нарушая режим.

Джулия была под запретом для всех, и я бы не советовал кому-то менять это.

Девушка спрыгнула со стула и прошла мимо меня, затем взяла маленькую тряпочку, намочила её и снова подошла к столу, очищая его от остатков почвы на нём.

– Он безнадёжно влюблён в Амелию, хоть и сам этого не признаёт. А я… – она замолчала на секунду. – Мы просто дружим. Никакой романтики. Сантьяго помог мне, когда я была в Калабрии без тебя и я благодарна ему за это.

Без меня.

Ей больше никогда не придётся чувствовать этого.

За время нашего разделения, я приезжал к ней так часто, как только мог, и хотел переехать туда, но она попросила меня оставить её одну и не бросать дела в Сакраменто. Я никогда не мог идти против слов сестры.

– Я верю тебе, – просто ответил я.

Это была правда. Я никогда не сомневался в словах Джулии, как и она в моих. Мы всегда были честны друг перед другом.

– Это Венерина Мухоловка, – сказала она, указывая на горшок. – Убивай или будешь убит! – вскинув рукой, крикнула она. – Как тебе?

Убивай или будешь убит.

Это был девиз нашего отца, затем он стал и моим, и Джулия стала повторять его за нами чуть ли не с первых своих слов. Маме это не нравилось, но она всегда смеялась, когда сестра пыталась выговорить эти слова, не умея произносить и большинства звуков.

Я посмотрел на хищное растение с двумя специальными двухстворчатыми ловушками на кончиках листьев и удивился выбору Джулии. Всегда ранее она предпочитала что—то цветущее и пахнущее, а теперь у нас в доме была живая мухобойка.

– Мы защищены от нежелательных насекомых, – пожал плечами я, одобряя её выбор.

– Теперь мы не единственные убийцы в этом доме, – пошучивая ответила она, поднимая горшок и аккуратно ставя его ко всем остальным.

Мы?

– Смотрим фильм сегодня? – поинтересовалась она.

– Конечно.

Правда, я очень устал, но я плевать хотел на это. Только, надеюсь, она не обидится, если я усну на первых десяти минутах, как это иногда бывает.

Джулия подошла к шкафчикам и достала оттуда квадратную упаковку с попкорном, пока я пошёл в свою комнату, предварительно забрав свой ранее брошенный на диван пиджак, чтобы переодеться.

Головная боль сошла на нет, как всегда бывало, когда я приезжал домой и встречался с сестрой. Я прошёлся по коридору и завернул в ещё один, пока не дошёл до середины и не зашёл в свою комнату. Кровать так манила меня, но я знал, что если прилягу, то уже буду не в состоянии составить сестре компанию.

Мы сохранили традицию смотреть фильмы вместе, как это было с нашими родителями, и я не мог подвести Джулию. Мы делали это раз в неделю, так что я мог потерпеть и держать веки открытыми. Она была довольно энергична, потому что только недавно проснулась, так и не подстроившись под режим Сакраменто, когда я встал на рассвете прошлого дня.

Я снял рубашку и освободил себя от брюк, затем переоделся в свободную футболку и домашние штаны, и собирался уже уходить, когда мои глаза упали на фоторамки на столике у моей кровати.

Весь наш дом был уставлен ими. Я хотел сохранить каждое воспоминания, которое у нас было.

Я поднял фотографию и улыбнулся, смотря на неё.

Три маленьких девочки сидели на специальных креслах какого-то аттракциона. Талия слева от всех с высоко поднятыми вверх руками и горящими глазами, Джулия справа с открытым от ужаса ртом и побледневшей кожей и… Аврора между ними с прижатыми к ушам руками и зажмуренными глазами.

Она всегда так делала, когда ей было страшно, только раньше я этого не знал.

Я поставил рамку на место, но продолжил смотреть на неё. С этого ракурса было совсем не видно, но вот если посмотреть сбоку и приглядеться, можно было заметить, что фотография выпирала, давая знать, что, вероятно, что-то ещё хранилось под ней.

Я хранил это, но ни разу не доставал, чтобы не вспоминать и не терзать себя за то время. Ненужное доказательство моих действий, которое должно было исчезнуть, находилось в самом укромном месте моего дома.

Я ещё минуту, не отрываясь, смотрел на фото, а затем вылетел из комнаты, как ошпаренный.

Зайдя обратно в гостиную, встретился с Джулией, которая смотрела на микроволновку, мысленно пытаясь ускорить приготовление попкорна. Я сел на большой Г-образный диван и закинул руки назад за бортик, смотря в черный экран телевизора.

Мы могли бы быть здесь все вместе.

Вина накрывала меня с головой каждый раз, когда я думал об этом.

Я позволил им умереть.

Если бы я не был настолько слаб и жалок, то продержался бы дольше и вытащил их. Джулии не пришлось бы расти без родителей, а я бы не пропитался ненавистью в поиске их убийц.

Я сжал кулак и, повернувшись в сторону, прижался к нему губами.

Мне хотелось ударить себя и, желательно, разбить голову и умереть от кровоизлияния прямо здесь, но я не мог оставить свою девочку совершенно одну в этом мире и позволить ей смотреть на это.

Неожиданно передо мной появилось улыбающееся лицо Джулии, и её пальцы, щелкающие рядом с моим носом.

– Ты хочешь спать.

– Вовсе нет, – уверил её я, покачав головой и отвернувшись обратно к телевизору, чтобы она не заметила мою усталость.

Она встала позади меня и обняла. Её руки сцепились на моей груди, а щека прижалась к моей.

– Ты дрался сегодня? – тихо спросило она, когда её волосы щекотали моё лицо.

– Разве не видно?

Я увидел её улыбку в отражении телевизора, когда её глаза были закрыты, а лицо выглядело умиротворённо.

– Нет. Ты никому не позволяешь бить себя… Разве что, Кристиану, или, когда устраиваешь шоу, как я могу узнать?

Я хмыкнул и положил свои покрасневшие от ударов руки поверх её. Джулия открыла глаза и посмотрела вниз, а затем протяжно ответила мне:

– Точно.

Сестра выпрямилась позади меня и положила мягкие ладони на мои плечи, зная, как я любил, когда она делала это. Спустя секунду она сжала напряжённые мышцы, расслабляя их, и я удовлетворённо застонал.

– Тебе лучше не делать этого, иначе я засну на первых минутах фильма.

Она тихо захихикала, но не остановилась.

– Напротив клуба идёт непрерывная стройка, – рассказал я. – Даже музыка не перекрывает шум, который она создает. Я подумывал похитить парочку строителей оттуда, чтобы побыть в тишине лишние пару минут.

– Стройка?

Я кивнул, когда пальцы сестры всё жестче впивались в мою кожу.

– Что там будет? – спросила она.

– Без понятия. И самое интересное, что никто не знает. Строители в том числе. Как они могут не знать над чем работают? – задался вопросом я.

– Их могли просто заставить молчать, – предположила девушка.

Заставить молчать?

– В этом городе нет никого страшнее Ндрангеты. Ни у кого бы и духа не хватило делать здесь что-то втайне от нас.

Джулия пожала плечами, а затем оторвалась от массажа, который дарил мне незабываемые ощущения, услышав щелчок микроволновки, и убежала.

Я слышал, как она шуршала пакетом, высыпая содержимое по тарелкам, а сам схватил пульт со стола и включил уже ранее выбранный ей фильм.

Юридическая драма. Интересно.

Она любила загадки, а я любил всё, что любила она.

Через пару минут сестра сидела рядом со мной, она передала мне миску с попкорном, и я закинул в рот пару штук, но через секунду выплюнул их в ладонь, чувствуя сладкий вкус, распространяющийся по всему телу.

– Гадость, – пробурчал я.

Джулия засмеялась и продолжила заталкивать в себя воздушную кукурузу.

– Солёный закончился, и я писала тебе, чтобы ты не забыл купить, но… С каких пор ты не любишь сладкое?

С тех самых.

Я достал телефон из кармана штанов и, открыв сообщения, заметил непрочитанное письмо. Чёрт.

– Прости, – виновато произнёс я. – Замотался.

Должность Советника занимала много времени. Я решал проблемы, которые раньше не сваливались на мою голову, но не переставал заниматься клубом и драться.

Джулия положила голову на мою грудь и обняла меня одной рукой.

– Ты должен больше отдыхать, – прошептала она.

– У меня много дел.

– Расскажешь мне? – немного приподнимаясь и смотря на меня, спросила она.

– Не думаю, что ты хорошо к этому отнесёшься.

Джулия была светом. Грунтом, заставляющим меня продолжать жить. Я не хотел, чтобы она была частью планов, которые были ей не по душе.

Я сделаю всё сам. И справедливость, наконец, восторжествует.

***

Как ни странно я продержался до самых титров, что было редкостью. Наверное, из-за того, что моя голова была забита нескончаемыми мыслями, я почти не слышал фильма и не мог расслабиться, чтобы заснуть.

Джулия продолжила смотреть дальше, поедая уже вторую порцию сладкого попкорна, от которого меня воротило, а я ушёл спать.

Я улёгся в свою кровать, закрыл глаза и подложил ладони под затылок, утыкаясь лицом в потолок.

Моё тело было ужасно напряженно, даже после горячего душа.

– Доминик, – прошептал сладкий голосок где-то в стороне от меня.

Я резко открыл глаза, но уставился в пустоту.

Что за чёрт?

Я отчётливо слышал, как кто-то звал меня.

По позвоночнику пробежала дрожь, но я снова закрыл глаза, собираясь спать. У меня был ранний подъём, которому было всё равно, во сколько я засну или засну ли вообще, но мне хотелось поспать хотя бы пару часов.

– Доминик, – снова позвали меня.

Мои веки распахнулись, и я посмотрел перед собой.

Я знал, кому принадлежал этот голос.

У меня начались галлюцинации от недосыпа, или как я должен был объяснить, что, мать вашу, слышал Аврору прямо в своей голове?

– Я люблю тебя, Доминик.

У меня перехватило дыхание, хоть я уже и слышал это ранее. В груди что-то заболело, а кожа начала гореть.

– Доминик, – застонала Аврора.

Мой член стал набухать в штанах, когда я вспоминал о том, насколько приятно было прикасаться к этой девушке, какой мягкой и податливой она была в моих руках. Я просунул руку под одеяло и сжал его.

Не надо! Хватит!

– Пожалуйста, Доминик, – она хватала ртом воздух и моё имя, слетающее с её уст, звучало чертовски соблазнительно.

Я чувствую её тепло, её сладость, единственную которую обожаю. Вижу её губы, волосы и глаза. Она просит меня не останавливаться, просит побыть с ней ещё немного, дожидается меня и втайне проникает ко мне. В меня.

Господи!

Я вытащил подушку из под головы и кинул её в стену, снося что-то по пути.

Мне срочно нужно было кого-то трахнуть.

И я точно знал, кто это будет.